"Бойцы Данвейта" - читать интересную книгу автора (Ахманов Михаил)

Глава 6 У терминала Планировщика

Они сидели около длинного узкого стола. В дальнем конце стол расширялся, превращаясь в слегка вогнутую дискообразную поверхность, над которой висел тонкий хоботок голопроектора. Полусферическое помещение, запрятанное в глубины башни на седьмом этаже, напоминало камеру: ни окон, ни дверей, кроме ниши гравилифта, редкие светильники на потолке, сумрак, тишина, покой. Здесь находился терминал Планировщика, контактный комплекс, предназначенный для наемников, с которыми искусственный интеллект общался при помощи звуков и голографических изображений, Вальдесу случалось тут бывать не больше дюжины раз за четыре года, когда обсуждались планы крупных операций.

Кроме Вальдеса, Кро и, разумеется, Ришара, присутствовали четверо. Жакоб, бывший десантник и капитан бейри «Сид», считался мастером абордажа и тому подобных акций, где с противником сходились грудь о грудь. Юиро Асаи с «Восходящего солнца» был инженером, специалистом по жизнеобеспечению, служившим на двух крейсерах и боевой заатмосфериой станции, что защищала Роон. Юрий Татарский, некогда первый помощник на легендарном «Тибуроне», пользовался славой умелого тактика; ни один компьютер не мог с ним сравниться в искусстве предвидеть вражеский ход и врезать по уязвимому месту. Глеб Прохоров, носивший, как и его бейри, кличку Летучий Голландец, отличался редкой хитростью; по этой причине или по воле благоволившей ему фортуны, он уничтожил девяносто кораблей, вдвое больше, чем Вальдес. В этой компании не только Жакоб мог похвалиться орденами и почетными венками; все тут были людьми заслуженными, прошедшими войну с фаата от первого хрипа «красной тревоги» до последнего выстрела.

Сейчас они в молчании следили за призрачной конструкцией, медленно и плавно вращавшейся над вогнутым диском и как бы повисшей на конце голографического луча. Она походила на приземистую широкую ступку, из которой, довершая сходство, торчал длинный, круглый в сечении пестик с темнеющим в свободном конце отверстием. То было изображение космической цитадели за Шестой факторией, одной из четырех, захваченных дроми в момент разрыва контракта. Хозяева, будучи существами мудрыми и дорожившими покоем, выстроили многослойную оборону, причем не только у внешних рубежей. Розовая, или Внутренняя, Зона охранялась особыми подразделениями, часть из которых была сосредоточена вблизи астроидов и внутренних планет. Патруль Голубой Зоны крейсировал в приграничном пространстве, где не исключались атаки и диверсии вражеских судов. На самой Границе висели укрепленные фактории числом несколько десятков; тут собирались караваны, хранился ценный груз и находились гарнизоны, способные не только защитить фактории, но оказать, при случае, помощь Патрулю. Однако оборона не исчерпывалась этими тремя слоями – за Границей, на стратегически важных направлениях, что проходили около торговых трасс, было семнадцать автономных крепостей. Их строили в течение тысячелетий, и потому они различались конструкцией и внешним видом, но каждый из этих форпостов был несокрушим. В этом в разное время убедились лльяно, шады, хапторы и пара-тройка других воинственных рас, искателей богатств и славы.

Каждой такой цитаделью правил искусственный интеллект, и до сих пор оставалось загадкой, как дроми удалось разрушить или отключить эти устройства, которые пережили бы даже взрыв сверхновой. Сам этот факт прозрачно намекал, что дроми не такие тугодумы, как принято считать; не исключалось, что их раса тоже продуцировала гениев, способных потягаться с искусственным мозгом и объехать его по кривой. Так ли, иначе, но проблема с цитаделями существовала уже почти два века – их полагалось отбить, лишив зеленокожих надежного пристанища, отбросив от Границы на десять-пятнадцать парсеков. Правда, Хозяева не торопили новых Защитников, понимая, что акция будет трудной и кровавой и что идти на штурм должны отборные бойцы. Вероятно, учитывался и психологический момент: со временем счеты меж людьми и дроми возрастали, а значит, когда-нибудь чаша терпения переполнится. Зная землян, можно было предсказать, что ожидание не станет долгим – век-другой, сущий пустяк для Хозяев.

– Видимо, они ударили от Крысятника, – нарушил молчание Жакоб, посматривая на голографическую конструкцию. – Атаковали стремительно, с короткого прыжка. Значит, из Лимба вышли кучно.

– Вышли кучно и сразу начали стрелять, – согласился Татарский. – Я уже двадцать раз говорил: мимо крысиной норы прокладывать трассу нельзя.

Ришар, оторвав взгляд от голограммы крепости, уставился в потолок:

– Планировщик, можешь оценить вероятность?

– Ноль девяносто семь, – раскатилось под сводами камеры. Искусственный интеллект общался с людьми наземной лингве, которой владел в совершенстве – ни запинок, ни акцента. Голос, правда, был нечеловеческий, слишком гулкий и без всяких эмоций. – Время атаки дроми составило от двух до пяти минут. Это возможно лишь при рассеянии в тридцать-сорок километров.

– Ну что же, – произнес Адмирал, – будем считать, что факт установлен: они пришли от Крысятника. Рассеяние на длинном прыжке было бы больше.

С этой проблемой сталкивались все флотоводцы: компактная группа разбредалась после выхода из Лимба. Зона рассеяния зависела от гравитационных полей и точке старта, расстояния до финиша, искусства навигаторов и качества программ, заложенных в астронавигационный комплекс. Случалось, что флот, переместившись на большое расстояние, собирался в ударный кулак несколько дней, что, в свою очередь, отражалось на внезапности атаки. Среди рас Рукава Ориона дроми не славились как навигаторы; точность проводки кораблей сквозь Лимб была у них на порядок ниже, чем у судов лоона эо. Лишь при небольших прыжках они выходили из Лимба на дистанции поражения, допускавшей немедленную атаку.

– Мы возьмем по двенадцать штурмовиков с каждой базы и по четыреста бейри, – сказал Ришар. – Тридцать шесть больших кораблей, тысяча двести малых, и на каждом удвоенный экипаж, команда и десант. Жаль, что у нас нет больших десантных транспортов... Придется высаживать людей малыми группами, здесь и здесь. – Световой лучик из его браслета скользнул вдоль края похожей на ступку конструкции, где находились причальные шлюзы.

– Полагаете, сэр, что нам придется очистить крепость? – щуря узкие глаза, спросил Асаи. – Это чревато потерями. Не лучше ли взорвать ее к дьяволу?

– Возможно, мы бы ее взорвали, будь у нас флот крейсеров с тяжелыми аннигиляторами, – молвил Ришар. – Но, во-первых, мы не имеем подобных средств, а во-вторых, наниматели возражают против уничтожения цитадели. – Он мрачно усмехнулся, обнажив крупные белые зубы. – Слишком ценное имущество! Крысятник нужно взять штурмом. Затем сервы восстановят повреждения, а конвойные выделят гарнизон. Это в наших интересах. Сохраним крепость, получим в будущем стратегическое преимущество.

– Штурмовать так штурмовать, – буркнул Прохоров. – Только как бы нам задницы не поджарили... Их лоханки мы распылим, дредноуты тоже, тут им против нас не устоять, но силовой экран на Крысятнике мощный. Не пробиться!

– Пробьемся, – возразил Татарский. – Сосредоточим огонь в одном месте, вскроем корпус и пробьемся. Но половина сядет на грунт.

– Так не годится, – сказал Жакоб. – У меня еще и детишек-то нет, а хотелось бы внуков понянчить.

Они смолкли. Хитрец Прохоров задумчиво почесывал длинный нос, Асаи что-то вычислял, подставив ладонь световому столбику, в котором мелькали символы и цифры, Вождь Светлая Вода, не проронивший еще ни слова, уперся взглядом в стену, изображая невозмутимого индейца. Татарский хмурился, Ришар, не обращая внимания на остальных, быстро набирал команды на голографической панели, светившейся у края стола. Лицо Жакоба было овеяно грустью – похоже, он взвесил свои шансы на детей и внуков и поразился их ничтожности.

– По моим расчетам, поле можно вскрыть залпом из восьми аннигиляторов, – произнес Юиро Асаи, пряча карманный вычислитель. – Завезем вооружение с Земли и ударим... Только куда, сэр?

– Сюда. – Ришар в последний раз коснулся клавиш, и голопроекция, прекратив вращение, изменилась: теперь она представляла крепость в разрезе. В самом ее центре помаргивало алое пятнышко, от него по осевой линии пестика тянулся длинный капал, открывавшийся в пустоту и тоже помеченный красным; несколько тонких красных линий соединяли центральное пятно с краем ступки. Остальная часть чертежа была окрашена черным, зеленым и желтым цветами.

– Подарок от Планировщика, – пояснил Ришар, выпустив из браслета тонкий световой луч. – Красным помечены энергетические модули; в центре – генератор Лимба, питающий все агрегаты станции, от него идут разгонная шахта и восемь энерговодов к этому желтому кольцу на ободе ступки. Кольцо – гравитационные движители, зеленое – система жизнеобеспечения, черное – оружие, отсеки, зал управления, транспортная сеть... – Он называл узлы один за другим, скользя лучом по схеме.

– Выходит, эта штука перемещается? – с удивлением спросил Татарский. – Дьявол, такая махина... Никогда бы не подумал!

– Перемещалась, – уточнил Адмирал. – По утверждению Планировщика, только управляющий блок Мог передвинуть подобную конструкцию, как в Лимбе, так и в реальном пространстве. Но блок отключили или уничтожили, и теперь его заменяют менее совершенные компьютеры дроми. Он находится – или находился – вот тут.

Световой лучик уткнулся в темный овал перед генератором. «Главный отсек управления, централь», – подумал Вальдес. Место, откуда искусственный интеллект лоона эо командовал цитаделью, всеми ее системами, защитным полем, вооружением, двигателями, шлюзами для кораблей. Очевидно, аппаратуре дроми кое-какие из этих функций были не по плечу.

– Юиро спросил, куда бить. Сюда! – Ришар обвел лучом алое пятно генератора. – Если выведем из строя энергосистему, силовой экран исчезнет, а батареи и орудийные башни мы разобьем. Разделаться с их кораблями тоже не проблема. Потом высадим десант – здесь и здесь, где шлюзы для стыковки крупных транспортов.

Асаи с сомнением покачал головой, откинул со лба темные волосы.

– Восемь аннигиляторов – это чтобы пробить поле. Но дальше – четырехслойная броня и внутренние переборки... от наружного корпуса до генератора будет с километр... тут побольше мощности нужны... – Он потянулся за вычислителем, но Адмирал махнул рукой:

– Можешь не считать. Земные крейсера с аннигиляторами сюда не придут, это запрещено нашим договором с лоона эо. Никакого военного присутствия в их секторе и на Границе! Только наемники, а вся техника – местная.

– Местная! – скривился Прохоров. – В гальюн нормально не сходить! Я уж не говорю о корабельной жратве и вонище!

– Зато пушки хороши, – возразил Жакоб.

– Хороши, но силовой барьер ими не пробить, – сказал Вальдес. – Это не лоханка дроми, не дредноут, а мощная крепость, и строил ее не нынешний наш противник. Снарядами поле не вскроешь, и значит, до корпуса и генератора нам не добраться. А кроме пушек и снарядов у нас ничего нет.

– Ну, хоть попугаем, – подвел итог дискуссии Татарский.

Ришар обвел их холодным взглядом. Лицо его было костистым, с выступающими скулами, запавшими щеками и крепкой челюстью; темные глаза мерцали под густыми нависшими бровями.

Внезапно Адмирал ухмыльнулся:

– Больше фантазии, камерады. Если бы все было просто, я бы вас тут не собрал. Давайте еще раз обдумаем ситуацию. – Он откинулся в кресле и пригасил блеск глаз. – Не преодолев силовой экран, мы не выведем из строя генератор. Верно и обратное: пока генератор работает, сквозь поле с нашим оружием не пробиться. Ну, так какие будут предложения?

С минуту царила тишина, потом зашелестел голос Кро Лайтвотера:

– Quaerite et invenietis.

– И что это значит? – поинтересовался Асаи. – Я получил классическое японское воспитание и в латыни не силен.

– Это значит: ищите и обрящете, – заметил Кро. – Напомню, что амплитуда защитного поля не постоянна. В момент стрельбы оно отключается, как на обычном корабле.

– Очень малый интервал. Можно сказать, ничтожный, – с сомнением произнес Жакоб. – Планировщик, сколько?

– В привычных вам мерах – около двух миллисекунд, – раздалось в камере.

– Что можно сделать за пару миллисекунд? – полюбопытствовал Прохоров. – Удавиться не успеешь! Даже задницу не подтереть.

Светлая Вода переглянулся с Адмиралом:

– Надо выманить их корабли. Тогда интервал будет больше.

– Планировщик, сколько? – снова спросил Жакоб.

– От двух до восьми секунд, – гулко отозвался искусственный разум. – В зависимости от количества стартующих кораблей.

У стола загомонили:

– Это уже кое-что, клянусь Владыкой Пустоты!

– Все равно мало. Пусть даже восемь секунд! Какие повреждения мы успеем нанести?

– Ну, не скажи! Если совокупным залпом из трех тысяч орудий...

– Изрешетим броню, а генератор не достанем.

– Значит, надо бить кучно, в одну точку.

– При таком числе штурмовиков и бейри? Невыполнимая задача!

– Нет, возможная! Хиросиге в период Третьей Войны, когда обороняли подступы к Гондване...

– Скажешь, Хиросиге! У него всего-то было пятнадцать крейсеров!

– И пятьсот единиц во вспомогательном флоте! Однако он...

Скрипнул протез Лайтвотера, Ришар внушительно прочистил горло, и все смолкли. Все, кроме Глеба Прохорова, удачника и хитреца. Он с невинным видом поинтересовался:

– Планировщик, эта разгонная шахта, что тянется к генератору... Диаметр у нее какой?

– Семьдесят восемь метров.

Прохоров довольно осклабился:

– Двумя бейри можно в теннис играть!

– Если успеем к подаче, – заметил Вальдес.

Оружие у галактических народов было разным, иногда довольно экзотическим, но все прикрывали боевые станции и корабли защитными полями. Этот силовой барьер синхронизировался с темпом стрельбы, ибо ракетам и лазерным лучам, сгусткам антиматерии и плазмы полагалось не разрушать свой собственный корабль, а мчаться свободно в пустоту и уничтожать противника. Поражающий фактор, излучение или снаряд, выбрасывался при отключенном поле, но этот промежуток был ничтожно мал – тысячные или миллионные доли секунды. Силовой экран на станциях, служивших базами для флотилий и эскадр, отключали на более длительные сроки, чтобы дать возможность кораблям отстыковаться от портов и шлюзов и выйти за пределы поля. В этот момент крепость была уязвима, но отнюдь не беззащитна – ее по-прежнему обороняли орудия и корабли.

– Спровоцировав атаку дроми, мы получим несколько секунд, чтобы приблизиться к крепости, – произнес Адмирал. – Это сделают два или три бейри с опытными пилотами. Они проникнут в разгонную шахту и доберутся до генератора... – Луч из его браслета скользнул вдоль алой полосы на голограмме. – В шахте опасности нет, она бездействует, при поражении генератора тоже никаких проблем – агрегат отключится, и все. Главное – успеть к подаче, как сказал Сергей. – Темные пронзительные глаза Адмирала уставились на Вальдеса. – Ну, кто у нас лучший пилот?

Вальдес кивнул и повернулся к Прохорову:

– Пойдешь со мной, Глеб?

– Авантюра, – пробормотал тот. – Как раз для «Летучего Голландца»... Кого возьмем третьим? Жакоба?

– Жакоб мне нужен, – заявил Адмирал. – У него другая задача.

– Тогда возьмем Ивара, Хайнса и Хлебникова с «Трех Мушкетеров».

– Эти подойдут. Что скажете, сэр?

Ришар склонил голову в знак согласия.

– Через два часа я свяжусь с другими базами, потолкую с людьми и уточню план операции. Но идея ясна. Как только силовой экран исчезнет, мы подавим их огневые средства, уничтожим корабли и высадим десант. Штурмовые группы сформируем из свободных экипажей. Бойцов у нас хватает.

– Драться с жабами врукопашную... – хмурясь, протянул Асаи. – Неприятное занятие!

Адмирал и Кро Лайтвотер снова переглянулись.

– Пустим вперед роботов, – спокойно сказал Ришар. – УБРов.

На лицах сидевших за столом изобразилось изумление.

– УБРов, сэр? Откуда тут УБРы? – воскликнул Жакоб.

– Вы же сами помянули договор, – поддержал его Татарский. – Земная военная техника под запретом и все такое... Кстати, УБРы какой модификации?

– Универсальные боевые роботы М5, – сообщил Вождь Светлая Вода. – Сорок две единицы. Завезены, разумеется, нелегально. Так, на всякий случай.

Прохоров, развеселившись, фыркнул:

– УБРы, надо же! Пятая модель! И как их только протащили!

– В дезактивированном состоянии, как обычную контрабанду, – сообщил Кро и поднялся. – Если не возражаешь, Адмирал, я пойду. Технику нужно развернуть. Вчера я уломал Второго... Можем воспользоваться мастерскими.

– Иди, – кивнул Ришар и принялся запрашивать у Планировщика данные о вооружении Крысятника, количестве и размерах стыковочных портов, гарнизоне дроми и кораблях, что базировались в крепости. Ряд оценок оказался приблизительным: число дредноутов – не меньше двадцати, сотни четыре малых кораблей и, вероятно, пара тысяч техников и воинов, оборонявших цитадель. Уничтожение такой армады являлось нелегким делом, зато перспективным – весь район Шестой фактории был бы очищен от пиратов.

Вальдес глядел на плывущие в воздухе символы, чертежи, таблицы и картины, но размышлял о другом. Мнилось ему, что есть у Ришара и Кро Лайтвотера некая тайна, объединяющая их, и эта мысль была Вальдесу неприятна. Не сама по себе, а своими последствиями: она означала, что Вождь, с которым он летал не первый год, сражался бок о бок и делил смертельный риск, имеет от него секреты. И какие! Конечно, УБРы – не крейсера с аннигиляторами, но протащить их на Данвейт дело непростое. Явная контрабанда и нарушение договора с нанимателями! Или же лоона эо в курсе? Возможно, есть какие-то секретные статьи, о чем известно лишь высокому начальству? Если так, то Кро не обошли доверием, а Кро ему, Вальдесу, не открылся... Обидно! Ведь, казалось бы, знакомы ближе некуда и тайн за пазухой не держат... С другой стороны, думал Вальдес, можно ли знать все о человеке, который прожил впятеро дольше и повидал такое, о чем ни в сказке не расскажешь, ни в песне не споешь? Взять хотя бы историю с Селиной, его возлюбленной... прежде Кро о ней не говорил...

Резкий голос Ришара заставил его очнуться.

– Я уточню детали операции с Планировщиком, – произнес Адмирал. – Учитывая переговоры с Широй и Таном, отбор экипажей и десантников, подготовку снаряжения и УБРов, мне нужно для разработки планов два-три дня. Все вы, разумеется, уже исключены из графика патрулирования. Уточненные задания получите вечером. Будут толковые мысли, прошу сообщить. – Ришар вскинул руку в салюте. – Сейчас – свободны!

Пять капитанов поднялись и дружно отсалютовали. Вальдес спустился вместе со всеми на первый этаж, вышел на ступени лестницы и поднял лицо к небу. После сумрачной камеры утро Данвейта казалось особенно праздничным и ярким: солнце сияло как медный начищенный щит, плыли под ним пуховые облака, метались в кронах деревьев пестрые плуми, и серебристый патрульный корабль стремительно уходил в небесную синь, растворяясь в ее победном блеске. Чего-то, однако, не хватало; не доносились с крыши стук бильярдных шаров и возгласы играющих, не звенели раздаточные автоматы в пивной, не торопились к реке полунагие купальщики, и над площадью, в перекрестье голографических лучей, мерцал экран, по которому снова и снова проплывали имена погибших. Сотни полторы народа, собравшись небольшими группами, маялись у казарм, стояли в угрюмом молчании или тихо переговаривались друг с другом. Капитанов окружили. Необщительный Асаи махнул рукой – мол, пропустите, камерады, – и исчез за деревьями. Жакоб, Татарский и Прохоров что-то объясняли, изображая на пальцах маневры, атаки, обходы и фланговые удары. Вероятно, до слушавших их патрульных дошло главное: Конвой Вентури будет отомщен. Теперь площадь не молчала и не шепталась – над ней перекатывался грозный гневный гул.

Вальдеса хлопнули по плечу. Он повернул голову – рядом стоял Птурс, а в нескольких шагах, будто не решаясь подойти, застыла Инга.

– Что решили, капитан?

– Атакуем Крысятник. Думаю, дня через три.

– Значит, все-таки врежем жабам! Это хорошо! Через три дня, говоришь? Тогда я отправлюсь в город. Магистраты запросили помощи – боятся, как бы народец не выпустил дроми потроха. Мы подежурим в их анклаве... большая группа пойдет, сотни две бойцов. – Оглянувшись на Ингу, Птурс добавил: – Пожалуй, твою красавицу тоже возьмем. Чего ей тут бездельничать? Полеты Конвоев приостановлены.

– Она не моя, – сухо промолвил Вальдес.

– Это, брат Серега, не тебе решать. – Птурс запустил пятерню в мощную поросль на груди и со вкусом почесался. – Не мы выбираем – нас выбирают... Бабы, они такие! На кого глаз положат, того захомутают непременно. Ты уж поверь моему жизненному опыту и не трепыхайся.

Лицо Вальдеса окаменело.

– Коммаидер Раков! – негромко произнес он.

– Я! – Птурс подобрал живот и вытянул руки по швам.

– Вы обратились с просьбой насчет отбытия в город.

– Так точно, сэр!

– Разрешаю. На трое суток. Надеюсь, вы вернетесь трезвым и будете готовы к немедленному вылету.

– Слушаюсь, мой капитан!

Птурс ретировался к Инге, облапил ее за плечи и повел с площади, оглядываясь на Вальдеса и что-то втолковывая ей на ухо. Вальдес направился в казарму, благо она была в другой стороне. Коридор первого этажа был пуст. Он заглянул в жилой отсек Светлой Воды – никого. Сунулся к себе, постоял, оглядывая комнату. Она была небольшой, но уютной, и находиться тут было куда приятнее, чем в кубрике «Ланселота». Койка на гравиподвеске, стол, мягкие кресла, ковер, кабина с душем и прочими человеческими удобствами, за окном – синева и зелень... Вдобавок на стене висел большой экран, и это тоже было окно, однако в другую, не-данвейтскую реальность. На экране плескался Тихий океан, но стоило лишь щелкнуть пальцами, как ширь морская раздвигалась, и волны уступали место лицам родителей, сестер и братьев.

Вальдес щелкнул, полюбовался на родню, решил, что обе сестренки у него красавицы, а братья – бравые парни; затем попросил прощения у отца и мамы – на тот случай, если не судьба ему вернуться из разгонной шахты. Что вполне могло произойти, если дроми похитрей, чем думается Монтегю Ришару, и приготовили что-нибудь каверзное. Тут ему вспомнилось, как поучал он Ингу под деревом хтаа – не хотеть, не желать, не требовать, а думать лишь о том, как выполнить приказ, и верить отцу-командиру. Это его успокоило. Как-никак, на этих истинах стоял весь звездный флот, и вбили их Вальдесу в самом нежном возрасте.

Он вышел в пустой коридор, миновал арки столовой, сауны и кают-компании, спустился на гравилифте на подземный уровень и минут десять наблюдал, как сервы-работники загружают в нижний шлюз «Ланселота» обоймы снарядов. По тоннелю с полукруглым сводом плыли от склада платформы с ребристыми темными дисками, поворачивали к сидевшим в шахтах кораблям, к «Ланселоту», к «Сиду» Жакоба и «Ячменному Зерну» Криса Дикинсона, и замирали у их округлых корпусов, казавшихся здесь, внизу, стальными толстыми колоннами. Сервы у разверстых шлюзов трудились быстро и бесшумно, не обращая внимания на Вальдеса; слышался только тихий звон, когда обойма входила в паз зарядного блока. Динь-донн, динь-донн, динь-донн... Чрева кораблей наполнялись снарядами, и они, поглощая обойму за обоймой, словно благодарили за эту смертоносную пищу.

Метрах в семидесяти от трех бейри, чьи экипажи жили в одной с Вальдесом казарме, тоннель вливался в широкий коридор, который шел к мастерским и арсеналу. Его стены, пол и потолок, как у всех подземных коммуникаций базы, были облицованы сероватой, равномерно светившейся керамикой, не собранной из отдельных частей, а цельной, монолитной, точно лава, извергнутая вулканом и застывшая на горных склонах. Внизу тянулась полоса субстанции, что покрывала дороги в верхнем мире, и над ней парили контейнеры и платформы с грузами. По обе стороны от этой транспортной ленты сновали служилые сервы, которых на базе имелось столько же, сколько людей-Защитников, а может, и больше; одни из них занимались вооружением и кораблями, другие готовили, прибирали в казармах, следили, чтобы ни в чем не ощущалось недостатка, ухаживали по ночам за территорией и старались лишний раз не попадаться на глаза. Их царство было здесь, в подземельях, что простирались под домами, деревьями и дорогами; собственно, тысячи этих биокиберов вместе с Планировщиком и Регистраторами и являлись базой. В их безмолвной безликой толпе Вальдес чувствовал себя незваным гостем.

Добравшись до тоннеля, который тянулся к мастерским, он нырнул под гладкие серые своды, прошел с половину километра и замедлил шаг. Тоннель раскрывался впереди в широкое высокое пространство, где что-то сияло, сверкало и звучало – не оглушительно, но с такой невероятной мощью, какая чудится в далеких громовых раскатах. «Третья симфония Горни», – подумал Вальдес, прислушиваясь к рокоту барабанов, победной песне труб и рыданиям альтов и скрипок. Доминик Горни был, очевидно, величайшим композитором двадцать второго века, а Третья симфония являлась самым великим из его творений. Ее называли мелодией Большого Взрыва[16], так как Горни посвятил ее акту творения Вселенной, сопроводив визуальным рядом – фрагментами из Портулана Даскинов.

Вальдес вступил в подземную залу. Она была круглой и просторной, забранной той же серой керамикой, что и коридор; по периметру высились метровые шестигранные стержни, к каждому тянулся от закрепленных на стене эмиттеров пронзительно синий луч энерговода, а вверху, скрывая потолок, светилась древняя карта Галактики. Подчиняясь ритму мелодии, она вспыхивала и пригасала, разворачивая сияющие ветви, заливая зал яростным светом ядра, демонстрируя то шаровые скопления над галактической линзой, то бездонную тьму провалов меж рукавами, то гроздья звездных кластеров, то быстрые яркие вспышки цефеид. Вождь Светлая Вода стоял, запрокинув голову, в середине помещения; глаза его были закрыты, руки, живая и биомеханическая, раскинуты в стороны, словно он, уподобляясь божеству, повелевал гигантским вселенским оркестром. Возможно, так оно и было – вдруг, по мановению его протеза, звездный остров повернулся, светила разбежались, создавая иллюзию стремительного полета, и в вышине зажглась сиреневая звезда. Она горела пару секунд, потом Кро опустил руки, музыка смолкла, и свет Галактики погас.

– Впечатляет, не так ли? – произнес Светлая Вода, не глядя на Вальдеса. – Этот Доминик Горни был гениальным музыкантом, одним из тех людей, чьи души равновелики Вселенной... Знаешь, когда он написал свою симфонию?

– Кажется, в прошлом веке, – смущенно пробормотал Вальдес.

– Во время Второй Войны Провала, когда погиб ''вой прадед, и чудилось, что мы потеряем Т'хар и Роон. Началась война, Сергей, и была она страшной... Селина сказала, что мое место рядом с Коркораном, и отпустила меня, а вернувшись, я не застал ее в живых... – Голос Кро стал тихим и печальным. – Я дрался в том сражении, когда Вентури загнал фаата в тьму Провала. Мы бились под звуки этой симфонии, бились как черти, горели, умирали и уходили в Великую Пустоту... Это случилось почти сто лет назад, но я помню. И помню, как расставался с Селиной.

Родные лица промелькнули перед Вальдесом – мама, отец, сестры, братья...

– Разлуки и прощания... – шепнул он. – Тот миг, когда уходишь, а они стоят и смотрят тебе вслед... Это, должно быть, самое трудное.

– Нет, – произнес Светлая Вода, – нет, мой капитан. Я живу долго и привык к прощаниям и разлукам. Для меня самым трудным было научиться убивать.

Сказанного Вальдес не понял и не нашелся, что ответить. На Данвейте – скорее, во всем Патруле и звездном флоте – Кро был лучшим стрелком, а стрелок убивает всегда. Это являлось аксиомой.

Помолчав, он промолвил:

– Я видел записи той битвы, когда Вентури разгромил фаата. Если хочешь, мы тоже будем драться под мелодию Горни.

– Не надо. Дважды в одну реку не войдешь, – отозвался Кро и медленно повернул голову, осматривая шестигранники. То были зародыши УБРов, нуждавшихся для боевого развертывания в притоке энергии. Сейчас их поверхности светились – заряд в аккумуляторах был на нужном уровне, и значит, подготовительный этап закончился.

– Пора, славные воины, просыпайтесь. – Подавая сигнал пробуждения, Вождь резко стиснул пальцы искусственной конечности. Помещение наполнили тихий шелест и резкие металлические щелчки; шестигранные призмы раздались вширь, теряя первоначальную форму, приподнялись над полом и зависли, чуть покачиваясь и продолжая изменяться. Днище постепенно уплощалось, над ним горбом круглился темный панцирь из бронированных пластин, в центре зияла щель метателя плазмы, под открывшимися с лязгом щитками ходили стволы лазеров, манипуляторы крутились, изгибались, секли воздух, выбрасывая то острые лезвия, то клешни, то наконочники гарпунов с вакуумными присосками. На миг, точно по неслышимой команде, над броневыми куполами расцвели ажурные цветы антенн, выглянули видеокамеры на длинных штоках, выросли датчики радиации и газоанализаторы. Затем оборудование исчезло в недрах УБРов, и роботы приняли свой окончательный вид: полусферы метровой высоты с плоским днищем, напоминавшие крабьи панцири. Они не нуждались в нижних конечностях, гусеницах или колесах – гравигенератор давал им возможность перемещаться над водами, скалами, лесами, в воздухе и в пустоте, в какой угодно местности, в любых укрепрайонах, при любых условиях. Уничтожить эти летающие арсеналы было непросто – они отличались дьявольской живучестью.

Вальдес, будучи на «Риме» пилотом, с УБРами был знаком теоретически, в необходимом объеме, а на практике с ними имел дело десант. Впрочем, не приходилось сомневаться, что Вождь эту технику знает не хуже, чем каждый шарнир своей искусственной руки. Он по-хозяйски оглядел темные полусферы, пошевелил пальцами, и роботы послушно опустились на пол. Затем погасли лучи энерговодов, эмиттеры втянулись в стены, и в мастерской воцарилась тишина.

– По одному на каждый штурмовик, еще нам, Ивару и Глебу. Три останутся в резерве, – сказал Кро Светлая Вода. – Конечно, они туповаты в сравнении с сервами, зато бойцы отменные.

– Как их сюда протащили? И кто? – спросил Вальдес, опять почувствовав укол обиды.

– Кто и как, об этом лучше не спрашивать – забыть и никогда не вспоминать. На Землю тоже тащат кое-что – гипноглифы и эти зеркала, что обращают время вспять... Ты ведь знаешь, как это вывозят. И знаешь, зачем.

– Знаю, – подтвердил Вальдес. – Контрабанда в границах допустимого.

– Эти границы можно чуть расширить. Для общей безопасности, – заметил Кро, подталкивая его к выходу. – Лоона эо очень разумны, мой капитан. Очень рациональные существа, умеющие взвесить выгоду от всякого деяния, даже от нарушенного договора. Знаешь, каков один из их принципов? Не видеть того, чего не надо видеть.

Он не скажет, понял Вальдес. Кто и как привез сюда боевых роботов – тайна не для второго пилота рейдера «Рим». Посвященные в этот секрет не командуют крохотным бейри, они не игрушечные, а настоящие капитаны – такие, как Монтегю Ришар и Сослан Бакуриани с ширской базы. Или такие уникальные личности, как Кро Лайтвотер, долгожитель... Может, они не наемники вовсе, а доверенные лица ОКС, эмиссары в секторе лоона эо; летают вместе с Патрулем, присматриваются к дроми и соображают, как их лучше расчехвостить. Когда-нибудь эта проблема встанет, так отчего не подготовиться? Первое дело в любой войне – надежный плацдарм, а лучше Данвейта не найдешь на двадцать парсеков в любую сторону...

Вслед за Вождем он вышел в коридор и направился к лифту. Свет в мастерской погас. Сорок две полусферы остались за его спиной – неподвижные и молчаливые, они ждали команды с бесконечным, неистощимым терпением машин. Они лежали в темноте, сокрытые от глаз людских, от сервов и от их Хозяев.

«Не видеть того, чего не надо видеть», – повторил про себя Вальдес, и внезапно милое личико Занту всплыло перед ним. Женщина лоона эо, космическая странница, необъяснимый феномен... Казалось, есть нечто общее между нею и боевыми робогами, которых неведомо как и когда привезли на Данвейт. Возможно, как и УБРы, Занту была чем-то таким, чего не надо видеть?..

Возможно, подумал Вальдес и шагнул в лифт.