"Последняя индульгенция" - читать интересную книгу автора (Стейга Миермилис)XXIРозниекс проснулся поздно. Приоткрыв один глаз, покосился в ту сторону, где следовало быть Инте. Подушка смята, одеяло отброшено, и место рядом с ним успело уже остыть. Валдис сел, потянулся, огляделся. В комнате было прибрано. В полуоткрытое окно вливался свежий воздух, пахнувший осенними листьями. Приличная погода. А еще ночью, когда он возвращался домой, в городе была такая сырость и грязь, словно на него бросили мокрую тряпку. Из кухни донеслись детские голоса. – Имант, перестань шалить, ешь быстрее! – урезонивала детей Инта. – Не то получишь шлепки! – Нашлепай его, мам, нашлепай! – это маленькая Алина. – Он заслужил! Андрис, как всегда, помалкивал. Наверное, уже справился с завтраком и думал о чем-то своем. Одна семья, но какие же они все разные! Валдис вылез из постели, отворил окно до отказа, взял гантели. – Папа встал, папа встал! – крикнул Имант, и вся компания ворвалась в комнату. Теперь вместо гантелей служили Имант и Алина – подхватив их каждого одной рукой, Валдис поднял детишек к самому потолку. Андрис, поглядывая на отца, терпеливо ждал своей очереди. Инта остановилась в дверях. Непослушная прядь волос выбилась из-под платочка, на лице виднелась блаженная улыбка, в глазах – нежность. Когда Валдис опустил детей, она подошла и прижалась к нему. – Сегодня мы тебя на работу не пустим. Хватит. Всю субботу до поздней ночи работал. Сегодня воскресенье, и это наш день. – Я и не собираюсь, – сказал Валдис. – Какие же у нас планы? Инта прищурилась. – Поход на осеннюю ярмарку. А потом – в кукольный театр. Малыши запрыгали, захлопали в ладоши. Андрис с чувством превосходства заявил: – А мне папа книжку купит. Он обещал. – Купим и книжку, – и, проведя ладонью по волосам сына, Валдис направился в ванную. Звонок у двери прозвенел коротко и требовательно. Валдис услыхал голос жены: – Совести у тебя нет! – упрекнула она кого-то. – Чудовище, не человек! – Я его только на часок похищу, – бодро пообещал Стабиньш. Улдис приехал? Наверное, прямо со станции. Значит, Привез что-то важное. – Его я никуда не пущу, а тебя сейчас же спущу с лестницы, – полушутя, полусерьезно пообещала Инта. Валдис растерся полотенцем и вышел в одних трусах. – Проходи в комнату, раз уж пожаловал, – сказал он. – Вообще неприлично врываться в чужой дом в воскресенье. – Он усмехнулся. – Ну что с тобой поделаешь… – А мы? – упавшим голосом спросила Инта. – Одевай детей, пусть погуляют во дворе, а нам с Улдисом дай чего-нибудь поесть. За завтраком наскоро поговорим. У него, наверное, и маковой росинки во рту не было. – Совершенно! – согласился Улдис и, не дожидаясь особого приглашения, уселся за стол. – Но сначала расскажи, как выкручивался твой Уступе. Наверное, признался под конец? Да и куда ему, бедняге, было деваться. Значит, завтра сможем доложить, что преступление раскрыто, – и Стабиньш радостно потер руки. – И оставить дело мне, чтобы я возился с ним в одиночку. Так, что ли? Нет, браток. Твоя светлая мечта еще не исполнилась. Говорить о раскрытии пока что рано. – Почему рано? – пожал плечами Стабиньш. – Ты просто пессимист. Вот заключение экспертизы. – Он вынул из портфеля несколько сколотых вместе голубых листков. – Вчера получили. И тут ясно сказано, что на машине обнаружены именно волосы погибшей, группа крови тоже совпадает. Да еще краска, отпечатки протекторов… Целая куча железных доказательств. Кстати, и масло, обнаруженное на месте столкновения, по консистенции соответствует маслу в машине Уступса. Все один к одному, как в банке. – Доказательства действительно неопровержимы. Тут даже наш Кубулис дал бы санкцию на арест Уступса. – Ты что же – не арестовал его? – лицо Стабиньша вытянулось. – Как видишь, нет. Отпустил. – Ты спятил! – присвистнул Стабиньш. – Сбежит, и мне придется искать его. Или придумает хитрую лазейку… – Убежать он не убежит. – Закончив одеваться, Розниекс сел за стол напротив Стабиньша. – Бежать не в его интересах, а алиби у него действительно есть, и от этого он не отступится. Слишком глубоко он увяз, чтобы позволить себе проиграть. Улдис был так поражен, что невзирая на голод ничего не ел. – Слушай! – попытался он спасти положение. – Давай возьмем этого типа, предъявим ему заключение экспертизы, и он сознается. Валдис отрезал ломоть хлеба, намазал маслом, положил кусок сыра и стал жевать. – А он и так сознался. – Сознался? – воскликнул Улдис. – Чего ж еще? – Он взмахнул рукой и чуть не опрокинул чашку с горячим кофе, только что налитым Интой. – Его в Пиекрастес не было. – Расскажи это кому-нибудь другому! Сознался – и не был? Что за ерунда? В чем же он сознался, если не виноват? – Сознался, потому что я припер его к стене. – Ничего не понимаю! – Вот и плохо. А Уступс понял. И сказал: раз уж в дерьме по уши, спасайся, чтобы не потонуть совсем. – Вот тут ему и надо было рассказать все, как есть. – Доказать вину и установить истину – не всегда одно и то же. Иногда можно и доказать, но истины не открыть. Спустя годы это называют судебной ошибкой, в лучшем случае осужденного освобождают и приносят извинения, в худшем – реабилитируют, порой даже посмертно. Моему деду приходилось с этим сталкиваться. Жаль только, что за так называемые судебные ошибки никто не несет ответственности. В наступившей тишине хозяин дома принялся за омлет, приглашая и друга: – Не отставай! Что уставился на меня? Остынет. Улдис придвинул тарелку, взял вилку. – Ты яснее, без обиняков, можешь объяснить? – Могу. Уступс после долгих уверток наконец неохотно рассказал, что той ночью был у чужой жены, где бывает почти каждую ночь. Ее муж в море. Жена Уступса в больнице, дети у тещи. – И ты поверил? – Почему же нет? Поверил, но сразу же и проверил. Лиесма Паэглите вначале отрицала, что знает Уступса. Но узнав, в чем дело, все же подтвердила. И соседка, которой оба они опасались, его приметила. – Ловко они тебя обвели вокруг пальца! – Думаешь? Тогда ответь мне на два вопроса. Что надо было Уступсу в нашем районе у станции Пиекрастес? Ему тут совершенно нечего было делать. В путевке такого маршрута нет, родных или знакомых у него тут нет. Принимая во внимание, что Зиедкалнс не сбита нечаянно, но убита с заранее обдуманным намерением, можно задать второй вопрос: какой смысл был в убийстве Зиедкалнс для Уступса, который ее и не знал? Если ответишь на эти вопросы, сможем доложить, что преступление раскрыто. – Всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого? – Не только в этом дело. Мы не раскрыли субъективной стороны преступления, его главной составной части. Не бывает ведь преступлений без мотивов и без прямого или косвенного умысла. И еще вот что. Запомни; никакими сокровищами нельзя возместить страдания несправедливо осужденного. Я не уверен, что Уступс замешан в убийстве, хотя улики и говорят против него. – Ха! – усмехнулся Улдис. – Нашел неправедно обвиненного, откопал агнца! А ты знаешь, что эта самая Паэглите, его любовница, работает официанткой в том санатории в Пиекрастес, где в прошлом году отдыхала Зиедкалнс со своим другом Сергеем? Что ты на это скажешь? – Это я знаю, – сказал в ответ Розниекс. – И что санаторий стоит на самом берегу моря. – Вот и ответ – куда направилась Зиедкалнс той ночью! – покончив с омлетом, Улдис взялся за кофе. – Вот что звало ее в Пиекрастес! Валдис с интересом посмотрел на своего горячего друга. – Быстро ты все разложил по полочкам. Может быть, скажешь заодно, какая нужда была Паэглите убить Ольгу Зиедкалнс? Не можешь? Ну так слушай: вчера мы все же разыскали то место, где преступник с машиной пережидал, пока мы как дураки блокировали все дороги. Там же, в кустах, обнаружили волосы, видимо, женские. Завтра экспертиза даст ответ. И еще: какая-то женщина до нашего прибытия на место происшествия спокойно и беспрепятственно проверила, действительно ли Зиедкалнс убита насмерть. – Как это – проверила? – Выдала себя за врача и проверила. Пока мы ехали, она успела сделать все и скрылась. – А почему это не могла быть Паэглите? Приехала вместе с Уступсом… А теперь разыгрывают перед тобой паинек, которые всю ночь не вылезали из постели. – А почему это должна быть именно Паэглите? – ответил Розниекс вопросом на вопрос. – Скажи мне лучше: ты Сергея разыскал? – Какого Сергея? – Не строй дурачка. Я дал тебе письма Сергея к Зиедкалнс, его телеграммы, фото… – Какой ты быстрый! Ни фамилии, ни года рождения, ни адреса. Знаешь, сколько таких Сергеев в Ленинграде и Калининграде? – Были бы фамилия и год рождения, его и адресный стол нашел бы. Да не тяни, скажи, что удалось установить. – Я выяснил, что зовут его Сергей Вершинин, пятидесяти четырех лет, биолог, в войну был разведчиком, после войны долгое время жил за границей, двое детей, официально не разведен, хотя семья распалась. Дочь – студентка, сын служит в армии здесь по соседству, в Эстонии, шофер. – Шофер, говоришь? А он знал об отношениях отца с Зиедкалнс? – Это придется спросить у него самого. – И не только это, – прибавил Розниекс. – Надо будет выяснить, где он был в ту ночь, когда сбили Зиедкалнс. – Еще один кандидат в убийцы? – Смеяться нечему. Кроме того, надо установить, где в то время находился сам Вершинин. Может быть, у него тоже есть водительские права. – Не только права, но и новенький «жигуль». – Ну давай же! По глазам вижу, что еще не все рассказал. – Я сразу почувствовал, что ты в своем бесконечном либерализме поверишь этому прохиндею Уступсу, и, видишь, не ошибся. Я так и думал, что он пустит слезу, и ты сразу согласишься засвидетельствовать его невиновность. – Ну, а дальше что? – Бегал, как собака. Обошел почти все дома близ того места, где Уступс оставил машину на ночь. И разыскал все же. – Что именно? – Нашел старика, который видел, как Уступс уезжал поздно вечером. – Уступе? Уезжал? – Вот именно, уезжал. Не так уж он прост, как тебе показалось. Алиби приготовил себе заранее. Приехал к Паэглите, поставил машину – все честь честью. И через час потихоньку махнул в Пиекрастес. Совершил убийство, и к утру вернулся. Где был ночью? У Паэглите. Соседи могут подтвердить, слышали даже, как кровать скрипела. – Лицо Улдиса победно светилось, как у бегуна, почувствовавшего, что соперникам его не догнать. Инта все это время стояла в дверях, нетерпеливо комкая угол передника. В лице ее недовольство смешивалось с интересом. – А не мог ли взять машину кто-то, знающий, где Уступс оставляет ее? – спросил через несколько секунд Розниекс. – Спорим на бутылку коньяка! – воскликнул Улдис. – Поедем и предъявим Уступса старику для опознания. Ручаюсь, он опознает, и твой Уступс кончит выкручиваться. – Спорить не станем, а опознание проведем, – согласился Розниекс. – А заодно предъявим и Пуце. Но меня интересует еще один человек: друг Ромуальда, который вдвое старше его, Ольгерт Лубенс. Мне эта дружба кажется странной. Ромуальд говорил, что это умный и интеллигентный человек. Оба обедают в студенческой столовой. Там и познакомились. – Что в этом такого? – Разве я сказал, что это плохо? Наоборот, Лубенс предложил Ромуальду пожить у него некоторое время, чтобы не быть одному после смерти матери. – Достойно. – Ромуальд отказался. – Не был ли этот Лубенс когда-то другом Зиедкалнс? – Ромуальд утверждает, что с матерью он не был знаком. – Таких вещей сын может и не знать. – Где живет Лубенс? – Улица Залю, три а. Розниекс подошел к полке, взял план Риги, расстелил на столе. – Улица Залю, – повторил он. – От дома Зиедкалнс это далековато. Стоп-стоп, иди сюда! Это совсем рядом с домом дамы нашего Уступса – следующий переулок. По словам Уступса, здесь-то он и ставил машину. Что это – случайное совпадение? – Еще целый мешок всяких версий на наши бедные головы! – сокрушенно вздохнул Стабиньш. Розниекс беспокойно прошелся по комнате, посмотрел на часы. – Слушай, – сказал он наконец. – Наша машина в порядке. Через час будем в Риге. Инта, не сказав ни слова, повернулась и вышла в другую комнату. |
||
|