"Храм" - читать интересную книгу автора (Рейли Мэтью)

Шестое действие

Среда, 6 января, 17:30

6 января 1999 года незадолго до заката «Гусь» совершил посадку на реке недалеко от Вилкафора.

Рейс и Рене еще раз измазались обезьяньей мочой и отправились к верхней деревне. Они оставили Дуги и Габи в гидросамолете, позволив ей заняться многочисленными ранами молодого зеленого берета.

Пока, уставшие и обессиленные, они с трудом пробирались по Вилкафору, профессор заметил, что на улицах не осталось трупов.

Несмотря на то, что дюжина ученых из флота и АПНИОР, Марти, Лорен и Ван Левен были убиты всего несколько часов назад, тел не было.

Рейс грустно посмотрел на пустую улицу. У него возникла идея, куда подевались тела.

Профессор и Рене вошли в верхнюю деревню, когда на предгорья Анд стали опускаться сумерки.

Вождь туземцев Роа и антрополог Мигель Морос Маркес встретили их у рва на краю поселения.

— Мне кажется, что это принадлежит вам, — сказал Рейс, держа идола в руках.

Роа улыбнулся.

— Вы действительно Избранный, — сказал он. — Однажды мой народ начнет петь о вас песни. Спасибо за то, что вы вернули наш Дух.

Профессор кивнул. Он не совершенно не считал себя избранным. Он всего лишь сделал то, что считал правильным.

— Просто обещайте мне, — сказал он вождю, — что когда я уйду, вы покинете эту деревню и растворитесь в лесах. Я уверен в том, что, люди снова придут сюда, разыскивая идола. Унесите его отсюда туда, где они никогда не смогут его найти.

Роа кивнул.

— Мы сделаем это, Избранный. Мы так и поступим.

Профессор продолжал держать идола в руках.

— Если вы позволите, — сказал он, — то у меня есть еще одно дело, и для его выполнения мне потребуется идол.

Все племя собралось на тропе, окружавшей каменную башню. Уже настала ночь, и многие предусмотрительно натерлись обезьяньей мочой.

Маркес сказал, что поскольку рапы не могли вернуться в свое логово внутри храма, днем они прятались в густой тени на дне кратера.

Рейс стоял на тропе и смотрел на ущелье, через которое раньше был переброшен подвесной мост.

Он все еще висел у стены башни на том же самом месте, где двадцать четыре часа назад нацисты отвязали его от опор.

Один из самых проворных скалолазов, два раза облитый мочой, был послан на дно каньона, откуда начал искусно карабкаться по почти вертикальной скале.

Через некоторое время он добрался до свисавшего вниз крепежного троса. Он привязал его к другой веревке, которую держали туземцы на тропе. Они потянули за нее и вытащили трос на свою сторону ущелья.

Веревочный мост быстро возвратили на место.

— Ты уверен, что хочешь это сделать? — спросила Рене у Рейса, пока он пристально смотрел на вершину башни.

— Их храма есть выход, — ответил он. — Ренко его нашел. И я найду.

Перекинув через плечо кожаный мешок, с идолом в одной руке и факелом в другой он первым пошел через мост.

За ним шли десять самых сильных воинов племени с факелами.

Когда все они оказались на каменной башне, Рейс привел их на поляну у храма. Он вынул из мешка пузырь с водой и полил идола из тирия.

Идол начал жужжать. Чистый очаровывающий звук прорезал ночь, словно нож.

Через несколько минут на поляне первая рапа появилась, за ней вторая и третья.

Огромные черные кошки образовав широкий круг вокруг полянки.

Профессор насчитал двенадцать рап.

Он снова смочил идола, и гармоничный звук стал звучать сильнее.

Затем он сделал шаг назад и вошел в храм.

Десять шагов вниз, и его окружила темнота.

Грозные черные кошки последовали за ним внутрь, закрыв собой синий лунный свет, попадавший в туннель снаружи.

Когда все звери оказались в храме, десять индейских воинов начали тянуть камень так, как им приказал Рейс.

Огромный валун с тяжелым скрежетом встал на свое место.

Рейс наблюдал за происходящим из храма. Постепенно весь свет снаружи сменился тенью от камня, затем с последним тяжелым рывком камень перестал двигаться.

Он заполнил собой весь проход, запечатав его. В этот момент Уильям Рейс оказался запертым в храме вместе со стаей свирепых рап.

Вокруг царила полная темнота, виднелся лишь мерцающий оранжевый свет факела.

Стены туннеля вокруг Рейса сверкали от влаги. Откуда-то из глубины храма слышалось эхо от постоянных капель.

Все это должно было внушать страх, но профессор почему-то его не ощущал. После всех событий он просто перестал пугаться.

В стробоскопическом свете факела похожие на злых призраков двенадцать рап зачарованно смотрели на гудящего идола в руках Рейса.

Держа факел высоко над головой, профессор спускался вниз по спиральному тоннелю, уходившему от подножия лестницы. Он плавно изгибался вниз и направо. Вдоль его стен тянулись ниши.

Рейс прошел мимо ниши с изрубленный скелет с треснувшим черепом. Он был возле нее последний раз, когда был в храме. Тогда он считал, что это скелет Ренко, но теперь знал, что это был коварный старый конкистадор, укравший у Ренко изумрудное ожерелье.

Он добрался до конца спирального спуска и увидел впереди прямой туннель. Именно здесь фон Дирксен и его люди встретили страшную смерть.

Грозные, безмолвные рапы практически беззвучно шли за ним на мягких лапах.

В конце прямого прохода Рейс наткнулся на огромную квадратную дыру в полу шириной почти пять метров — почти во весь туннель.

Профессор содрогнулся от омерзительного запаха при ее осмотре.

За ней была лишь крепкая каменная стена, а внутри царила кромешная тьма.

Он увидел ряд опор для рук и ног вырезанных в правой стене ямы. Они образовывали что-то вроде лестницы, по которой можно было спуститься вниз.

Рейс еще раз полил идола водой, взял факел в зубы и медленно начал спускаться в темную вонючую дыру.

Рапы последовали за ним, но не стали использовать опоры для ног. Они цеплялись за стены своими похожими на косы когтями.

Через пятнадцать метров Рейс снова почувствовал под ногами твердый пол.

Здесь зловоние чувствовалось сильнее, оно было едва переносимым. Пахло тухлым мясом.

Профессор вытащил горящий факел изо рта и отвернулся от стены, по которой только что слез.

Увиденное поразило его.

Он стоял в огромном каменном зале, гигантской пещере с каменными стенами, вырезанной внутри башни.

Это было эффектное зрелище, своего рода грандиозный собор.

Высокий сводчатый потолок поднимался на высоту как минимум пятнадцати метров и скрывался в темноте. Его поддерживал ряд каменных колонн. Вокруг Рейса исчезал в тени плоский пол.

Самой удивительной частью собора были стены.

Их покрывала примитивная резьба и пиктограммы, которые украшали и вход на поверхности.

Здесь были картинки рап, людей, и людей, убивающих рап. Отрывающих им лапы и головы. На некоторых изображениях кошки калечили кричащих людей, которые продолжали держать в руках кучи богатств.

Чрезмерная жадность даже в момент смерти.

В промежутках между картинами на стенах было несколько каменных ниш, вырезанных в виде голов рап.

Все они были скрыты за толстой паутиной и выглядели так, словно полупрозрачные серые занавеси прикрывали пасти вырезанных рап.

Рейс подошел к одной из них и разрезал паутину. У него отвисла челюсть.

Внутри пасти был врезанный в стену помост. На нем стояла блестящая золотая статуя толстого человека с большой эрекцией.

— Боже мой... — выдохнул он, глядя на статую.

Он осмотрелся вокруг. В стенах зала было около сорока таких альковов. И если в каждом находился такой артефакт, то эти сокровища стоили...

Это были сокровища Солона.

Профессор посмотрел на украшенную нишу перед собой и злобно смотрящую на него резную голову рапы.

Все выглядело так, словно строители храма предлагали жадному искателю приключений забраться в пасть кошки за сокровищами.

Сокровища Рейса не интересовали, он хотел вернуться домой.

Высоко держа факел, он отошел от вызывающего страх алькова в центр огромного каменного собора и увидел источник отвратительного запаха.

— Боже, — выдохнул он.

На дальнем краю храма лежала большая куча трупов, высокая безобразная гора человеческих тел.

Их было по меньшей мере сто, все в разной стадии расчленения. Стены вокруг были покрыты кровью в таком обильном количестве, что казалось, будто кто-то их так раскрасил.

Некоторые тела были обнажены, на других были части одежды. У одних были оторваны головы, у других руки, туловища некоторых были разорваны надвое. Вокруг были разбросаны окровавленные кости, на некоторых еще сохранилось несъеденное мясо.

К своему ужасу Рейс узнал некоторые из них.

Капитан Скотт, Чаки Уилсон, Текс Райхарт, немецкий генерал Кольб. Он увидел даже тело Базза Кокрейна, лежащее на куче вверх ногами. Вся нижняя часть его туловища была съедена.

Рейс еще сильнее удивился, когда увидел много трупов с кожей оливкового цвета.

Туземцы.

Внезапно за ужасной кучей тел ему в глаза бросилась небольшая, почти круглая дыра в стене.

Ее диаметр как раз подходил для широкоплечего мужчины.

Профессор сразу же вспомнил подобный камень на похожей на галерею тропе позади храма, странный камень среди других, квадратных, в нем была прорезана дыра цилиндрической формы.

О, нет, сообразил Рейс.

Это была не дыра, а желоб, который начинался на поверхности и заканчивался здесь, в огромном каменном соборе.

Вопрос, как же рапы выжали в течение четырехсотлетнего заключения внутри храма получил ответ.

Рейс мысленно вспомнил слова Мигеля Маркеса: «Если вы не переживете столкновения с кайманом, ваших друзей пожертвуют рапам».

Пожертвуют рапам.

Рейс посмотрел на круглую дыру в потолке, его глаза расширились от ужаса.

Это был жертвенный колодец, с его помощью туземцы из верхней деревни бросали рапам подношения.

Человеческие подношения. Человеческие жертвы.

Они будут бросать сюда людей из своего племени.

Это, наверное, вообще никогда не прекращалось, подумал Рейс, глядя на лежащие в куче трупы с кожей оливкового цвета.

Стремясь ублаготворить рап, туземцы, видимо, сбрасывали своих мертвых и трупы своих врагов.

А во времена дефицита еды рапы пожирали друг друга.

Только теперь он увидел еще пять рап, лежащих на каменном полу за кучей трупов неподалеку от маленькой квадратной дыры.

Они смотрели на него, зачарованные постоянным гулом влажного идола.

Перед ними стояли десять кошек поменьше, их детенышей, каждая размером с тигренка. Они тоже смотрели на профессора. Казалось, что они застыли во время игры, услышав гипнотическое гудение идола.

Боже, подумал Рейс, здесь их целое сообщество.

Давай, Уилл, разберись с делом.

Из кожаного мешка на плече Рейс вытащил фальшивого идола.

Рейс оставил поддельного идола на полу под большой квадратной дырой, выходившей в храм, так что любой вошедший мог сразу его найти.

Он не был уверен, но представил себе, что четыреста лет назад делал Ренко.

Все правильно, подумал он, пора выбираться отсюда.

Возле пяти самок с детенышами Рейс увидел в полу дыру поменьше и решил, что это лучший вариант. Вместо того, чтобы карабкаться по жертвенному желобу и надеяться, что кто-нибудь откроет его, можно просто продолжать спускаться.

Держа в руках гудящего идола, он осторожно прошел мимо самок с детенышами к маленькому квадратному отверстию и заглянул в него.

Оно было шириной в пару метров. Как и в колодце побольше, здесь тоже были вырезаны опоры для рук и ног.

Какого хрена, подумал Рейс.

С крепко зажатым во рту факелом и идолом в мешке Рейс карабкался вниз по узкой шахте.

Через минуту отверстие наверху скрылось из вида. После этого кромешную тьму разгонял лишь маленький оранжевый круг света от мерцающего факела.

За ним последовали две кошки, двигавшиеся вниз по стенам шахты на границе круга света от факела. Они не отставали от него и смотрели своими холодными желтыми глазами, но нападать не стали.

В конце концов его ноги снова коснулись пола.

Рейс схватил факел и поднял его вверх. Он обнаружил, что находится в маленькой пещере с каменными стенами, заполненную водой.

Это был небольшой пруд, с трех сторон окруженный камнем. С четвертой стороны к нему выходила плоская площадка, на которой и стоял профессор.

Он подошел к воде и наклонился, чтобы прикоснуться к ней, словно проверяя, настоящая ли она. Две рапы медленно выбрались из шахты у него за спиной.

Рейс сунул руку в воду и почувствовал, что в воде ощущается движение.

Рейс нахмурился. Пруд был проточным.

Он снова осмотрел его и заметил, что справа налево движутся маленькие волны.

Тут он сообразил, где находится.

Он был на самом дне каменной башни, где она граничила с мелким озером на дне кратера. Просто каким-то образом вода в этой пещере сообщалась с озером.

Идол в его мешке продолжал гудеть.

Две рапы пристально смотрели на Рейса.

С уверенностью, которой не было причин, профессор отбросил горящий факел и шагнул в чернильную воду пруда и нырнул вглубь со всеми вещами.

Проплыв брассом по длинному подводному туннелю, через тридцать секунд он выбрался на поверхность мелкого озера на дне кратера.

Он жадно втянул воздух и облегченно выдохнул.

Он снова был снаружи.

После своего появления у подножия каменной башни Рейс вернулся в верхнюю деревню. Перед этим он остановился на вершине у входа в храм. Ставившие камень на место воины уже ушли обратно в деревню, и профессор в одиночестве стоял перед огромным булыжником.

Он схватил ближайший камень и подошел к заклиненному в проходе валуну. Затем он нацарапал свое послание под надписью Альберто Сантьяго:

Не входить ни при каких обстоятельствах

Внутри находится смерть

Уильям Рейс, 1999 год

Когда он возвратился в верхнее селение, то обнаружил, что Рене вместе с Мигелем Маркесом и вождем Роа ждут его на краю рва.

Рейс протянул идола вождю. "Рапы снова заперты в храме, — сказал он. — Пришло время отправляться домой.

— Мой народ благодарит вас за все то, что вы сделали для него, Избранный, — сказал Роа. — Если бы в мире было больше людей, похожих на вас.

Рей скромно склонил голову, а Рене здоровой рукой взяла его под руку.

— Как ты себя чувствуешь, герой? — спросила она.

— Я считаю, что меня надо еще раз стукнуть по голове, — ответил он. — Как еще мне объяснить все эти отчаянные подвиги? Наверное это все адреналин.

Рене покачала головой и посмотрела ему прямо в глаза.

— Нет, — сказала она. — Я не думаю, что все дело в адреналине.

Затем она приятно поцеловала его в губы. Когда она наконец оторвалась от него, то улыбнулась.

— Пойдем, герой. Пришло время отправляться домой.

Под овации туземцев Рене и Рейс покинули верхнюю деревню.

Когда они пошли в Вилкафор, где-то в глубине деревни из бамбуковой клетки, привязанной к четырем деревьям, раздался приглушенный крик.

По полу клетки от боли в животе катался несчастный Фрэнк Нэш, у которого были отрублены обе руки.

Туземцы не стали убивать его на главной улице Вилкафора. Вместо этого они отрубили у вора руки и оставили его для более подходящего действия.

Через час началось шествие индейцев к храму Солона. На церемониальных носилках несли тела. Процессия проследовала к храму по веревочному мосту.

На одних из носилок корчился от боли Нэш, а другие занимали тела Ван Левена, Марти, Лорен, Романо, и участников команды из флота и АПНИОР. Любая, мертвая или живая, человеческая плоть умиротворит живущих в храме богов-кошек.

Вся деревня, распевая в унисон, собралась позади храма. Два могучих воина подняли цилиндрический камень, открыв жертвенный желоб.

Сначала вниз сбросили мертвые тела Ван Левена, Марти, Лорен и людей из флота.

Последним к жертвенному желобу поднесли Фрэнка Нэша. Он видел, что происходило с другими, и его глаза расширились от ужаса, когда он понял, что произойдет с ним.

Он закричал через кляп, когда совершавшие жертвоприношение священники связали ему ноги. Когда два индейских воина поднесли его к желобу, он начал неистово корчиться.

Его опустили ногами вниз, и Фрэнк Нэш вытаращил глаза от ужаса, когда в последний раз увидел небо.

Воины сбросили его в желоб. Нэш кричал всю дорогу.

Каменный цилиндр водрузили на место, и туземцы в последний раз покинули вершину башни, чтобы никогда больше не возвращаться. Вернувшись в деревню, они начали готовиться к долгому путешествию, которое приведет их куда-то вглубь джунглей, в место, где их никогда не найдут.

Высоко над Андами «Гусь» летел в Лиму.

Забинтованный, но живой Дуги сидел в кабине. Рейс, Рене, Габи и Ули сидели сзади.

После примерно часа полета Габи присоединилась к Дуги.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — ответил Дуги, поняв, кто пришел. Он нервно сглотнул. «Зеленый берет» все еще думал, что Габи очень привлекательна и не ровня ему. Она много потрудилась, нежными руками бинтуя его раны. Он все время пялился на нее.

— Спасибо, что помог мне с тем кайманом во рву, — сказала она.

Он покраснел.

— Пустое.

— Все равно спасибо.

— Без проблем.

Настала неловкая тишина.

— Я вот что подумала, — боязливо произнесла Габи. — Знаешь, если тебя дома никто не ждет, то, может быть, зайдем ко мне, и я приготовлю обед.

Сердце Дуги почти перестало биться.

— Это будет здорово.

В пассажирском салоне в десяти футах у них за спинами Рене положила голову на плечо Рейса и уснула.

Рейс разговаривал по сотовому телефону Эрла Биттикера с Жаном-Полем Демонако. Он поспешил рассказать ему обо всем, что происходило в Вилкафоре. О ФУР и нацистах, флоте и армии, и, в конце концов, о техасцах.

— Подождите минуточку, — сказал Демонако. — У вас был военный опыт?

— Никакого, — ответил Рейс.

— Значит вы типа просто неизвестный герой?

— Что-то в этом роде.

Они поговорили еще немного. Демонако дал Рейсу адрес и номер телефона американского посольства в Лиме и назвал местного агента ФБР, затем добавил, что ФБР позаботится о путешествии обратно в США.

Повесив трубку, профессор смотрел в иллюминатор на проносящиеся под ними горы, его потрепанная бейсболка была надвинута на глаза, а правой рукой он теребил изумрудное ожерелье у себя на шее.

Потом он прищурился и вынул из кармана тонкую обернутую в кожу тетрадь, отданную ему Маркесом на банкете в то утро.

Рейс просмотрел ее. Она была совсем не толстой. На самом деле в ней было лишь несколько исписанных от руки страниц.

Почерк был знакомый.

Рейс открыл первую страницу и начал читать.

Достойному искателю приключений, который найдет эту тетрадь.

Я пишу при свете факела в предгорьях прекрасных гор, господствующих над Новой Испанией.

Согласно моим непрофессиональным расчетам, сейчас приблизительно 1560 год со дня рождения Господа нашего. С того времени, когда я впервые ступил на эти чужеземные берега, прошло почти двадцать пять лет.

Для многих из тех, кто может прочесть этот труд, это не значит ничего. Я пишу его в предвкушении написания другого, более полного описания удивительных приключений, выпавших на мою долю в Новой Испании, которое я могу вообще не написать.

Но если мне все-таки удастся это сделать, и если ты, храбрый авантюрист, сумеешь добраться до нее и поможешь самым благородным из туземцев, а после прочтешь ее, тогда то, что последовало потом, будет для тебя иметь значение.

Почти двадцать пять лет прошло после моего невероятного приключения с Ренко, и все мои друзья уже умерли.

Бассарио, Лена, даже сам Ренко.

Но не пугайся, дорогой читатель, они умерли не от бесчестных поступков или ухищрений. Все они умерли во сне, став жертвами злодея, от которого не скрыться никому — от старости.

В живых остался один я.

Грустно, но у меня не осталось ничего, ради чего можно было жить здесь, и я решил вернуться в Европу. Я собираюсь закончить свои дни в каком-нибудь удаленном монастыре вдали от мира, где, если будет на то воля божья, целиком запишу свой удивительный рассказ.

Я оставляю эту тетрадь в хороших руках своих друзей-инков, чтобы они передали ее своим детям, а те — своим, чтобы отдать ее самому достойному из искателей приключений. Его качества должны быть сообразны достоинствам моего друга Ренко.

Здесь я должен постараться развеять некоторые выдумки, которые я собрался включить в более полное изложение моей истории.

После смерти Эрнандо на огромной каменной башне, Ренко конечно вошел в храм с двумя идолами, но вскоре выбрался оттуда через подводный проход у основания гигантского каменного пальца, целый и невредимый.

Обитатели Вилкафора оставят свою деревню у подножия плато и переберутся повыше в новое место над скрывающим храм огромным кратером.

Я проживу среди них следующие двадцать пять лет, наслаждаясь обществом своего друга Ренко. Даже мошенник Бассарио, доказав свою ценность в нашем последнем столкновении с Эрнандо и его людьми, стал моим верным товарищем.

Как же я наслаждался временем, проведенным вместе с Ренко. У меня никогда не было столь верного и преданного друга.

Я считаю, что мне повезло с тем, что большую часть своей жизни я провел в его обществе.

Вот еще кое-что для тебя, благородный читатель, но я прошу тебя не рассказывать об этом моим святым братьям.

Я вскоре женился.

На ком, спросишь ты? На прекрасной Лене.

Да, я знаю.

Когда я восхищался ею, впервые увидев, я не знал, что по отношению ко мне она испытывает такие же чувства. Она считала меня храбрым и благородным человеком, и как я мог разубедить ее?

Вскоре с ее маленьким сыном Мани, в котором Ренко души не чаял, как и все дядьки мира, Лена и я вскоре расширили наш род двумя восхитительными дочерьми, которые, говорю с гордостью, сохранят красоту своей матери.

Мы с Леной будем женаты двадцать четыре года, прекраснейшие двадцать четыре года моей жизни. Они завершились несколько недель назад, когда она уснула рядом со мной, чтобы больше не проснуться.

Мне не достает ее каждый день.

Сейчас, когда проводники готовятся провести меня на север через леса в земли ацтеков, я вспоминаю о моих приключениях, Лене и Ренко.

Я вспоминаю о соединившем нас пророчестве и задаю себе вопрос, являюсь ли я одним из упоминавшемся в нем:

"Будет время, когда он придет,

Человек, герой, со знаком солнца,

У него хватит смелости бороться с великими ящерицами,

У него будет джинга,

У него будет помощь храбрых мужей,

Мужей, которые могут отдать свою жизнь во имя благородной причины,

И он упадет с неба, чтобы спасти наш дух,

Он — Избранный".

Я спрашиваю себя, а действительно ли я храбр?

И самое странное состоит в том, что после всего того, через что я прошел, я действительно думаю, что так и есть.

Храбрый авантюрист, рассказ подошел к своему концу.

И пусть эти записи дождутся тебя в добром здравии, и я желаю тебе счастья в жизни и любви.

Прощай.

Уильям Рейс сидел в хвостовом отсеке «Гуся» и рассматривал последнюю страницу тетради Альберто Сантьяго.

Он радовался тому, что добросердечный монах после своих приключений обрел счастье. Он его заслужил.

Профессор подумал о превращении Сантьяго из робкого монаха в решительного защитника идола.

Он еще раз подумал о пророчестве и Ренко. Затем по какой-то неведомой для себя причине начал думать о сходстве между ним и Ренко.

У обоих был Знак Солнца.

Оба сражались с кайманами и проявили кошачье спокойствие и движение.

Они, безусловно, принимали помощь храбрых людей и рисковали своей жизнью ради своего дела.

И наконец, естественно, они оба упали...

Секундочку, подумал Рейс.

Ренко никогда не падал с неба...