"Жизнь термитов" - читать интересную книгу автора (Метерлинк Морис)

III

В утешение себе скажем, что разум – это способность, с помощью которой мы окончательно понимаем, что все в мире непостижимо, и смотрим на вещи с точки зрения человеческой иллюзии. В конце концов возможно, что эта иллюзия – тоже своего рода истина. Во всяком случае, это единственная истина, которую мы способны обрести. Поскольку всегда существует как минимум две истины: одна – слишком высокая, слишком бесчеловечная и безнадежная, проповедующая неподвижность и смерть, и другая, как мы знаем, менее истинная, но надевающая на нас шоры и позволяющая нам идти вперед, интересоваться бытием и жить так, словно жизнь, которую мы должны пройти до конца, может привести нас не в могилу, а куда-нибудь еще.

С этой точки зрения трудно отрицать, что опыты природы, о которых мы говорим в данный момент, по-видимому, приближаются к некоему идеалу. Этот идеал, о котором неплохо было бы знать, чтобы оставить опасные или пустые надежды, не проявляется ни в одном другом случае на нашей планете столь отчетливо, как в республиках перепончато– и прямокрылых. Если оставить в стороне бобров, род которых почти исчез и поэтому их невозможно изучать, из всех живых существ, за которыми мы можем наблюдать, пчелы, муравьи и термиты – единственные, кто являет нам зрелище разумной жизни и политико-экономической организации, которая, исходя из рудиментарного союза матери со своими детьми, постепенно, в процессе эволюции, все этапы которой мы прослеживаем, как я уже говорил, в различных видах достигла грозной вершины, совершенства, которого, с практической и строго утилитарной точки зрения, – ведь мы не можем судить о других, – с точки зрения использования рабочей силы, разделения труда и производительности, мы пока еще не достигли. Они раскрывают нам также еще одно довольно тревожное лицо Anima Mundi, вдобавок к тому, что мы встречаем в себе самих и которое, наверное, слишком субъективно; в этом-то и состоит, в конечном счете, истинный интерес наших энтомологических наблюдений, которые, не будь этой подоплеки, могли бы показаться довольно мелкими, праздными и чуть ли не ребяческими. Пусть же они научат нас сомневаться в намерениях вселенной в отношении нас. Давайте же сомневаться, тем более что все, чему учит нас наука, тайно побуждает нас приближаться к этим намерениям, открытием которых она кичится. Наука говорит то, что диктует ей природа или вселенная; это не может быть другим голосом или чем-то другим, и это не внушает доверия. Сегодня мы слишком склонны прислушиваться только к ней в вопросах, не входящих в ее компетенцию.