"Любовь в мегабайтах" - читать интересную книгу автора (Демина Нина)

Глава третья

Подъезжая к своему дому, я не забыла подстраховаться, как обещала Станисласу, посидела немного в темном салоне, осмотрелась. Похоже никому я не интересна. Я вышла из автомобиля, нажала кнопку пульта дистанционного управления сигнализацией. Ласточка отозвалась жалобным всхлипом. «Надо угостить ее новым маслом, съезжу-ка завтра на станцию техобслуживания, приведу ее в порядок, почищу салон, куплю новый освежитель…» — строила я планы на завтрашний день.

Прихватив газеты из почтового ящика, я поднялась на лифте на последний девятый этаж.

Базиль ждал меня у порога.

— Малыш, я сегодня припозднилась, прости, но Станислас попросил меня остаться, — вздохнула я, сожалея, что время пролетело быстро.

«С такими событиями мне, пожалуй, грозит бессонная ночь», — подумала я и поставила в микроволновку стакан молока.

Прихлебывая молоко, я просматривала колонки происшествий. Так и есть! В вечерней газете описано утреннее происшествие на вокзале.

«Наш корреспондент сообщает. Сегодня в одиннадцать тридцать на Центральном железнодорожном вокзале произошло убийство. Как установили наши правоохранительные органы, убит гражданин Еремеев Вячеслав Николаевич, сотрудник „Глоуб Коммьюникейшн“, одного из крупнейших предприятий нашего города.

Преступник не найден. Ведется следствие. Просьба откликнуться свидетелей происшедшего, и позвонить по телефону: 555-75-78» — гласило коротенькое сообщение.

Еремеев Вячеслав Николаевич. Вот мы и познакомились. «Глоуб Коммьюникейшн» является нашим конкурентом, между нашими корпорациями идет негласная война за первенство в разработках современных информационных технологий. Теперь картинка начала складываться, но некоторые паззлы все еще лежали в сторонке.

«Рожа». Он дожидался около двора дома Станисласа, но ведь автокатастрофа Станисласа ни для кого не была тайной, об этом писала та же вечерняя газета.

Значит, ждал он посланца Станисласа, то есть меня. Выходит, мне повезло, что я не смогла припарковаться возле дома. Он обозвал мою ласточку ведром, но благодаря моей «никакой» внешности не идентифицировал меня с женщиной, вошедшей во двор Станисласа.

Старушка и ее деспот!

Я поставила себя на место «рожи» и посмотрела на ситуацию с его стороны. «Женщина подошла к качелям, о чем-то поговорила с бутузом и старушкой. Скорее всего, она приходится ему матерью, потому, что бутуз, после ее слов, направился к подъезду, старушка за ним, следом за ними мамаша, все они вошли в тот же подъезд».

Логично, похвалила я себя. Значит о моей роли в этой истории «роже» не известно.

Можно спать спокойно.

Сегодня Станисласу с правой руки сняли гипс. Конечно это радостное событие, но ему предписано много различных процедур по реабилитации. Владимир Станисласович интересовался, когда я вернусь в лоно «семьи». Обе руки Станисласа уже в действии, но от моих услуг в качестве помощника он не отказался. А мог бы вернуть Владимиру Станисласовичу, и пригласить своих многочисленных, как я слышала, девиц. Я знала, что на порядок выше всех секретарей, референтов и помощников. Не зря босс меня ценит. Или нас связывает тайна, и он хочет держать меня около себя, на привязи? В любом случае, я была довольна.

Станислас был в хорошем настроении, много шутил и не нагружал меня работой.

Настроение его было испорчено прибытием Натальи Леонидовны. Она приехала после обеда, в сопровождении охраны. Сияя бриллиантами колец, она поправляла подушки Станисласу, так, что глаза его упирались в ее великолепный бюст. Станислас заерзал на простынях, пытаясь от нее отвернуться, и искоса посматривал на меня.

Мне хотелось выбежать вон, но он велел мне остаться. Мое присутствие раздражало Натали, она сделала несколько попыток удалить меня из палаты, но Станислас запретил мне покидать ее. Повинуясь ему, я нажила себе врага в лице жены босса.

Натали, еще немного покрутив бедрами, решила, что ее миссия выполнена, и распрощалась со Станисласом. Выйдя в коридор, она окликнула меня. Я вышла следом и стояла перед ней, как школьница, опустив глаза.

— Не ожидала от тебя, — начала свою отповедь Натали, — я всегда тебе доверяла и была на твоей стороне. Не знаю, одобрит ли Владимир Станисласович твои шашни с его сыном…

— Наталья Леонидовна, побойтесь бога, какие шашни? — поторопилась разубедить ее я. — Я только выполняю указания Станисласа.

— Что за фамильярность! Для тебя он — Станислас Владимирович.

— Он запретил мне так его называть, говорю вам, я только выполняю его указания!

— Смотри у меня, — пригрозила мне Натали, — все мужчины и деньги семьи Хадраш должны оставаться в семье.

«Интересно, одобряет ли Владимир Станисласович твою политику? Не выпускать Станисласа из семьи, означает быть и его женой тоже».

— Наталья Леонидовна, вы знаете, как я отношусь к вашей семье, у меня и в уме не было! — врала я Натали на сером глазу.

Вернувшись в палату, я взглянула на Станисласа. Он посмотрел на меня и извинился:

— Иногда она бывает несносна.

— Наталья Леонидовна очень заботится о своей семье, — произнесла я, краснея оттого, что Станислас знает, о чем говорила со мной Натали.

— Александра, я понимаю, за что вас ценит мой отец, — сказал он, — я несчастен оттого, что должен буду вернуть вас ему.

«Сейчас он меня уволит, — внутренне вздрогнула я, — чтобы не мешала ему прелюбодействовать с женой отца». Как бы не так!

— Мы снова перешли на «вы», — опустив глаза, сказала я.

— Нет, прости, только «ты», мы ведь друзья… — ответил он и вопрошающе посмотрел на меня.

— Друзей не возвращают, даже отцу, — подняв глаза, промямлила я в надежде, что он меня никому не отдаст.

Станислас поморщился, как всегда, когда речь заходила об его отце.

— Я обязан, ты пойми, отец слаб, ты ему нужнее.

Я почувствовала себя переходящим вымпелом. Послать к черту всех Хадраш!

— Александра, — Станислас взял меня за руку и усадил рядом на постель, — отец женился на Натали, хотя прекрасно знал, что ему с ней не сладить. Теперь отец пускает слюни, а Натали косит глазами в разные стороны. То есть в одну, мою.

Имел слабость, каюсь. Себя кляну, отца ненавижу за то, что не может укротить свою бабёнку, за то, что и это взвалил на мои плечи, поди, донесли уж соглядатаи.

Он готов пережить роман своей жены с родным сыном, чем вереницу ее романов на стороне. Боится огласки, и насмешек конкурентов. А так, всё тихо, всё в семье, сор из избы не выносится.

Я искренне жалела Станисласа. Да, из этого ему будет сложно выбраться. Семья Хадраш, как паук, опутала его своей паутиной. Долг, честь.

— Я наследник, у отца больное сердце. «Хадраш текнолоджи» достанется мне, вместе с Натали, — горестно сказал он.

— Ужасно знать наперед свое будущее, — сказала я.

— Тем более такое, — подтвердил он.

— Наталья Леонидовна красивая женщина, — сказала я, что бы как-то его утешить.

— Не хочу я ее, — капризно сказал Станислас.

— Ты уже дал ей надежду на взаимоотношения… — попробовала я напомнить ему, что пусть один раз, но он ее хотел.

— Это секс, ничего более, — сказал он.

«Как просто, — подумала я, — а Натали наверняка думает, что любовь».

— Мне так хорошо с тобой, спокойно, — вдруг сказал Станислас, — а ты чувствуешь то же самое?

Он все держал мои руки в своих, и от его слов у меня по спине побежали мурашки.

Я чувствовала, что сейчас упаду в обморок. Руки мои стали ледяными, так всегда, когда я не в себе. Станислас почувствовал это и спросил:

— Что с тобой, Александра, тебе нехорошо?

Я промычала что-то невнятное. Он положил мою голову к себе на плечо, и поцеловал меня в висок. Я посмотрела в его зеленые глаза. Именно такими я их и представляла в спальне Станисласа. Подернутыми страстью. Он приблизил свои губы к моим, но не торопился, будто ждал моих возражений. Я не возразила, и он провел своими губами по моим. Затем взял верхнюю. Я задохнулась. Он отпустил. Захватил обе. Я застонала. Он не отпустил.

Целовался он как бог. Но перед моими закрытыми глазами стоял образ Натали преданной и оставленной в одиночестве. Образ качался на волнах моей страсти, иногда волны накрывали его, но он не тонул, был удивительно живуч, и не дал утонуть мне. Поцелуй закончился нежным касанием его рук моей груди. Очарование кончилось. Я понимала, что от меня ждут согласия на следующий шаг.

— Я девственница, — выпалила я.

— Как?! — Станислас ожидал чего угодно, но только не этого.

— Это первый поцелуй в моей жизни, — призналась ему я.

— Прости… — промолвил он в крайнем изумлении.

— Наоборот, спасибо, — нашлась я, переведя наш разговор в шутку.

— Ты пошутила, — веселился Станислас, — хорошая шутка, отрезвила меня.

— Конечно, такими темпами мы могли бы далеко зайти, — приняла я эстафету, и округлила глаза от притворного ужаса, — представляешь, как мы с тобой занимались бы любовью? Твои ноги в гипсе…

— Ну, это не помеха, остальное цело, — видя мое настроение, он снова захватил мои руки в свои.

— Нет, Станислас, — я осторожно, что бы не обидеть Станисласа убрала их.

— Ладно. Согласен. Не место и не время, — согласился он.

Мне стало обидно, что он так быстро согласился, хотелось, что бы еще уговаривал.

Нас, женщин, не поймешь.

Станислас разбудил во мне страсть. До самого вечера губы мои горели от его поцелуя. Тело жаждало объятий, необычайное томление и полное отсутствие здравого смысла пугало. Ночь я провела беспокойно. Мне снился Станислас и Натали. Они занимались любовью, я хотела уйти или закрыть глаза, но Станислас запрещал мне это делать, я наблюдала за чужой страстью и умирала от своей. Ревность застилала глаза и больно щипала за сердце. Станислас сказал Натали, что я девственница, та переливисто смеялась и говорила Станисласу:

— Она просто никому не нужна!

Я проснулась в холодном поту. Утро начинало заливать розовым светом соседние дома. Пять часов утра. Спать не хотелось, с ужасом вспоминался ночной кошмар.

Приняв холодный душ, накормила Базиля завтраком и, надев тонкую прозрачную блузку, долго вертелась у зеркала. Я привыкла не обращать на свое лицо внимание, но сегодня я увидела, каким необыкновенным светом сияют мои глаза. Светом неутоленной страсти. Зеркало отразило стройную фигурку в шелковой сиреневой юбке и прозрачной до нижнего белья блузке. «Надо заменить бюстгальтер более смелым», — решилась я. Я скинула блузку и надела белое кружевное чудо, в открытые чаши которого поместила свою грудь. Теперь я выглядела сногсшибательно. «Грудь у меня не хуже, чем у Натали», — подумала я, ревниво оглядывая себя в зеркало.

День выдался жаркий, так, что моя полураздетость оправдывалась. Только бы Натали не явилась, она поймет, для кого я выставила свою грудь напоказ. Я вышла из автомобиля и курящие на скамейках, около приемного покоя, мужчины присвистнули.

Я, гордо подняв голову, застучала тоненькими каблучками по плиткам пола. В зеркале лифта я залюбовалась собой, жаль ехать недалеко.

Станислас читал журнал, сестра готовила к принятию лекарства. Значит, он только позавтракал, я слишком рано сегодня. Станислас поднял на меня глаза, они вдруг лукаво засветились пониманием, а я готова была провалиться сквозь землю из-за своей глупости. Забыла, каким жестоким может быть Станислас, и подставилась.

Держа себя в руках, я улыбнулась и постаралась вывернуться:

— Извини за внешний вид, у меня сегодня рандеву.

— Завидую счастливцу, — сказал Станислас и уже не с лукавством, а интересом посмотрел на меня. — Чудесно выглядишь. Кто он?

Такого вопроса я не ожидала.

— Вместе учились…

— Друг или любовник? — глядя на меня, спросил он.

— Гм, друг, — не рискнула я потерять его интерес ко мне.

— Хочешь вскружить ему голову?

— Нет, просто очень жарко.

— Здесь жара не чувствуется, кондиционеры. Если замерзнешь, можешь накинуть халат. Не волнуйся, теперь я сам справляюсь с судном, — напомнил он мне мою катастрофу.

Станислас пялился на мою грудь, я подумала, не накинуть ли мне, в самом деле, халат, и поклялась никогда не надевать на службу неподобающих нарядов. Занимаясь рутинной работой, я отвлекалась, но когда поднимала глаза на него, сразу вспоминала о своей оплошности. Вот, идиотка, ничем не лучше Натали. Мужчина хоть и на больничной койке, но остается мужчиной.

— Александра, — сказал он, когда я вздохнула полной грудью, — ты меня возбуждаешь!

— Можно я уйду? — виновато спросила я.

— Для твоего рандеву еще рано, так что иди сюда, — он похлопал ладонью по простыне рядом с загипсованной ногой.

— Нет.

— Что нет? — переспросил Станислас.

— Мне неудобно, — сказала я.

— Иди, иди, — манил он меня рукой.

— Только без глупостей, — пробубнила я себе под нос.

— Что ты сказала, я не расслышал?

— Глупо чувствую себя, — ответила я.

— Ты сегодня красавица, — сказал он, когда я села на предлагаемое место. — Удели мне немного твоего внимания. Твой друг не останется обделенным.

— Он только друг, — напомнила я.

— Тем более, ему такая красота и вовсе ни к чему, — он положил руку на мое плечо, потом передвинул ее на спину и заставил меня этим придвинуться ближе.

— Александра, — выдохнул он в мое ухо, отчего мороз пробежал по моей коже, — поцелуй меня. Сама.

Я поняла, что пропала.

Я просто перестала соображать и ткнулась губами в его губы. Они были мягкие и податливые. От прикосновения моего языка они открылись, и Станислас позволил мне проникнуть внутрь. Одна рука его поддерживала меня за спину, другая переместилась на грудь. Ожидаемое утоление желания разлилось горячей волной, в ушах зашумело, и я уже не слышала спасительных молоточков. Сквозь туман в моей голове, я неожиданно сообразила, что работают камеры наблюдения, установленные в палате Станисласа, и дежурившие сотрудники службы безопасности вовсю веселятся, наблюдая за тем, как Станислас соблазняет то свою мачеху, то пугало-секретаршу.

На безрыбье и рак… — вспомнила я.

Наваждение сняло как рукой. Я попыталась оттолкнуть Станисласа, но не тут-то было. Станислас крепко удерживал мой рот своими губами, проявляя некоторое упрямство. Я уперлась в его грудь руками.

Дверь в палату приоткрылась.

Станислас ослабил хватку, и я отпрыгнула от него, как ошпаренная кошка.

Послышался разговор, Варвара Станисласовна, сестра моего босса и тетка Станисласа вошла в палату. Среднего возраста женщина имела характерный капризный изгиб рта и светлые, как у Станисласа волосы. Семейное сходство чувствовалось и в манере поведения. «Барбара» выглядела как уменьшенная и женственная копия Владимира Станисласовича. Сейчас она давала указания сестре Ирине, недовольная отсутствием той в палате и весело проводившей время на сестринском посту.

— Принесите чаю, — сказала она, после жесткой отповеди, Ирине.

Ирина не смела возразить, и ушла за чайными принадлежностями. Я стояла возле окна, и солнце просвечивало мою и так прозрачную блузку. Станислас взял на себя миссию отвлечь тетку.

— Дорогая тетушка, рад вас видеть! Как поживаете? Здоровы ли? — сыпал он вопросами, не давая тетке разглядеть детали моей одежды и слегка встрепанную прическу.

— Господин Хадраш, не буду вам мешать, прошу позвать, когда понадоблюсь, я буду рядом, — спешно проговорила я и шмыгнула за дверь.

Ослепленная ярким солнечным светом Барбара не увидела в моем поспешном удалении ничего кроме желания услужить Станисласу и оставить их наедине. Дверь осталась приоткрытой и голос Барбары, донесшийся до меня, не позволил мне уйти, на этот раз любопытство победило.

— Станислас, ты распустил персонал, дождешься, что будешь лежать в одиночестве, а эти хохотушки будут строить глазки твоей охране, — начала она высказывать Станисласу — Кстати, что за девица выпорхнула отсюда?

— Александра, секретарь отца, — сказал Станислас, приглашая Барбару присесть. — Отец был любезен и одолжил ее мне.

— А, эта милая девушка, я общалась с ней только по телефону, но Натали рассказывала мне, что она обладает весьма счастливой, для секретаря, внешностью, — расплылась в улыбке Барбара.

Я затаила дыхание.

— Внешность, как внешность, — поморщился Станислас, — она весьма толкова, исполнительна и главное не надоедлива.

— Не узнаю тебя, мой друг, ты всегда был ценителем женской красоты, заглянуть хотя бы в твой офис… — усмехнулась Барбара.

— Дорогая тетушка, я обожаю красивых женщин, но они имеют свойство быстро приедаться, Александра же не мозолит мне глаза, — легко принял дуэль Станислас, — и потом, лучше обратите внимание на своего брата, ей-богу, он нуждается больше.

— С Володенькой у нас сложные отношения, — убрав улыбку с лица, сказала она, — ты знаешь, как я была против его женитьбы на Натали, хоть она и по крови Хадраш.

Время идет, я смирилась, но не могу пересилить себя и запросто прийти в их дом.

Зато люблю бывать у тебя, несмотря на твоих навязчивых девиц.

— Я рад вам тетушка, в любое время.

Я отскочила от двери, как только увидела Ирину. Она вошла в палату, неся в руках поднос. Поставила его на столик и стала разливать чай.

— Станисласу некрепкий, мне с молоком и два куска сахара,…пожалуйста, — присовокупила Барбара.

— Хорошо, мадам, — сказала Ирина, подливая кипяток в чашку Барбаре.

Чай был сервирован и Ирина удалилась.

Мы с Ириной сидели в креслах у сестринского поста и судачили о женщинах семейства Хадраш.

— Злобная ведьма! — в сердцах воскликнула Ирина. — Я медицинская сестра, а не горничная!

— Успокойся, раз назвалась груздем, полезай в кузов. Они нам платят деньги, — напомнила я Ирине, — и немалые.

— Да уж, за три недели я заработала столько, сколько не заработаю и за год, — подтвердила Ирина, — только голову склонять всё еще ни как не приучусь.

— Учись, — посоветовала ей я, — пригодиться в жизни.

— Вот Натали, — продолжила Ирина, — за то, что я не любопытничаю и быстро выветриваюсь из палаты, как только она переступает порог, всегда дарит мне какие-нибудь дорогие безделушки.

У меня сжалось сердце. Какое глупое сердце, разум четко определил наши взаимоотношения с сыном моего босса, а сердце еще надеется на чудо. Вспомнились слова Станисласа о том, что «Хадраш текнолоджи» достанется ему вместе с Натали.

Чуда не будет. Сменится босс, но жена останется прежней. Ничего на сторону. С каким удовольствием я ушла бы сейчас, не показываясь на глаза Варваре Станисласовне и не отпрашиваясь у Станисласа. Но, советы давать легко, а головку всё же склонить придется.

Барбара вышла после того, как я скоренько накинула халат, что бы ни смущать ее самоё, а более того, Натали, которую не преминут проинформировать о неподобающем виде секретарши. Она внимательно посмотрела на меня, в ее глазах промелькнуло одобрение.

— Александра, я много слышала о вас, от Натали, Володеньки и, наконец, Станисласа. Рада с вами познакомиться, — она протянула руку.

Я с энтузиазмом пожала ее.

— Я тоже очень рада. Варвара Станисласовна, вы очень похожи с братом, а еще более со Станисласом, — польстила ей я, играя на нежных струнах любви к своему семейству всех представителей рода Хадраш, — даже не зная о вашем родстве, я распознала бы в вас сестру Станисласа.

Барбара была очарована мной. Проводив ее до лифта, мы распрощались как старые знакомые. Союзники мне не помешают.

Станислас вызвал меня к себе.

— Станислас, мне нужно уйти, — начала с порога я, но Станислас не обратил внимания на мою фразу.

— Мне повезло, что ты не пользуешься помадой, — сказал он, — иначе бы тетка нас застукала.

— Станислас…

— Как долго она была, я соскучился, — чуть капризно сказал он, — иди ко мне.

— Нет, Станислас, — твердо сказала я, — хватит, кругом камеры, в любое время может кто-то войти. Я так не могу.

Станислас с надменным видом вскинул голову.

— Александра, неужели ты думаешь, что я позволю охране разглядывать, как из-под меня выносят горшки? — язвительно спросил он.

— Ээ… — только и могла сказать я.

— На сегодня ты свободна. Я вижу, ты торопишься. Желаю приятно провести время, — равнодушно произнес Станислас, взяв в руки толстый журнал.

Обида захлестнула меня. На кончиках ресниц заплясали слезы.

Положение, в которое старался поставить меня Станислас ничего кроме огорчения и разочарования в дальнейшем мне не принесет. Если я соглашаюсь на интимные отношения с ним, то завтра буду отброшена как надоевшая кукла. Если не соглашаюсь, то буду брошена сегодня как не приносящий пользы предмет, не интересующий хозяина.

Я же человек! Женщина! Девушка…

Я повернулась и вышла вон.

Бедняжка «Дэу» поник пыльными, бирюзовыми боками, и я вспомнила свое обещание поухаживать за своей «ласточкой». Заехала на станцию техобслуживания и с удовольствием провела там время, ничуть не хуже чем в SPA-салоне. Я придирчиво принимала работу, а рабочие станции пристально рассматривали мое неглиже. Я позволила им это. Должно быть, что-то приятное в жизни, пусть это будет немое восхищение.

По дороге домой я купила шампанского, решив пеною залить свою обиду. Базиль одуревший от жары раскинулся на ковре, разбросав пушистые лапки и подставив мне своей животик для почесывания. Я пообещала ему:

— Сейчас я угощу тебя вкуснятиной, налью свежей водички и почищу твой лоток.

Исполнив свой хозяйский долг и положив Базилю креветок, я открыла охлажденное шампанское и сделала приличный глоток.

— Отлично, — прокомментировала я, наслаждаясь прохладной покалывающей жидкостью.

Раздавшийся звонок мобильного телефона вызвал раздражение. Посмотрела на экран.

Незнакомый номер. Стоит ли отвечать? Скорее всего, кроме неприятностей, он ничего мне не принесет. Звонок был продолжительным.

— Черт, черт, черт! — топнула ногой я и все-таки ответила.

— Ты одна? — спросил голос Станисласа.

Сердце сладко заныло. Неужели я так в него влюбилась?!

— Одна, — стараясь не выдать себя голосом, сказала я.

— Завтра мне снимут гипс, — объявил он.

— Что-то нужно сделать или привезти? — уточнила я причину его звонка.

— Нет, просто захотелось поделиться, — ангельским голосом сказал он.

Словно никогда и не было Станисласа негодяя, мерзавца, канальи, животного, и просто Великого и Ужасного Станисласа.

— Я рада за тебя, когда выпишут? — веселым голосом спросила я.

— Сначала научусь ходить на костылях. Первый танец твой, — пообещал он.

— Это честь для меня. Спокойной ночи, Станислас.

Я нажала отбой и, прихватив шампанское и Базиля, отправилась в постель.