"Не целуйтесь с незнакомцем" - читать интересную книгу автора (Сойер Мерил)

Часть III ПОЦЕЛУЙ СМЕРТИ

16

Вечернее солнце спряталось за тучей. Это зрелище напомнило Нику другую картину: техасский перекати-поле, застрявший в проволочном заборе. Тень принесла некоторое облегчение расположившейся подле бассейна «Соколиного логова» компании в составе Ника, Шадоу, Уоррена и тети Пиф, разместившейся с дремлющей Хло под зонтиком. С другой стороны, на травке возле качелей, Одри и Эллис Осгуд дрессировали Фон Роммеля, готовя его к собачьей выставке.

– Хотите, я вам погадаю?

– Нет, благодарю, – ответил Ник Шадоу, которая так густо намазалась кремом для загара, что от нее пахло, как от целой кокосовой рощи. В отличие от большинства рыжих людей, Шадоу гордилась своей золотистой кожей, к которой быстро приставал загар, однако Уоррен постоянно следил, чтобы она не сгорела. Любому было видно, что он влюблен в нее по уши, однако Ник готов был спорить, что до постели дело еще не дошло.

Ник поспешил к Пифани под зонтик, пока Шадоу не сказала еще чего-нибудь.

– Думаете, Фон Роммель окажется не хуже Миллисенты? – спросил он. Миллисента получила первый приз, и Одри была полна решимости выставить Фон Роммеля в будущем году в Афинах.

– Трудно сказать. – Улыбка Пифани свидетельствовала, что у нее имеются сомнения на сей счет. – Первая выставка всегда самая трудная.

Ник свесил руку и щелкнул пальцами. Таксила, его неотлучная тень, немедленно явился на зов. Ник взял его себе на колени.

– Такси, возможно, уступает ему по экстерьеру, зато он смышленый и отлично выдрессирован.

– Я не слишком доверяю клубным документам, – сказала Пифани. – В роду у Фон Роммеля чемпион на чемпионе, но его никак не успокоишь – носится как сумасшедший, и все тут, а ведь он уже давно не щенок. – Она поправила козырек над спящей Хло. – Он разодрал древний молитвенный коврик, очень ценную вещь, принадлежавшую семье Атертон многие поколения.

– Почему же Одри не помешала ему?

– Она совсем не умеет следить за дисциплиной. Чудо, что Джанна и Уоррен выросли такими сознательными.

При упоминании Джанны Ник посмотрел на часы. Скоро пять. Джанна задерживалась. Она обещала вернуться пораньше, чтобы побыть с родными, поэтому Ник тоже рано ушел с работы, надеясь увидеть ее. Джанна настаивала на осторожности в присутствии родственников. Она по-прежнему не хотела, чтобы Одри стало известно о ее разводе; тете тоже не полагалось знать о любовных приключениях племянницы под крышей «Соколиного логова».

Ник согласился не без сожаления. Сейчас он еще больше сожалел о своем опрометчивом обещании держаться в тени. На протяжении последних пяти лет он довольствовался проститутками, когда испытывал потребность в женщине. Это не выдерживало никакого сравнения с тем, что происходило сейчас. С Джанной он ожил и впервые за долгие годы почувствовал себя счастливым. Счастье сопровождалось обычным обострением чувства вины, но уже не столь болезненным. Если собираешься и дальше общаться с живыми людьми, то надо учиться избавляться от подобных сюрпризов.

– Очень жаль, что полиция так ничего и не выяснила относительно смерти Трейвиса, – сказала Пифани, прерывая ход его мыслей.

– Как вы думаете, стали бы местные власти скрывать или уничтожать улики?

– Нет. Этот остров не похож на другие уголки мира. На мальтийском языке говорят только здесь. Мы, конечно, владеем английским, но прежде всего мы мальтийцы, изолированные на своем островке. Тут многие годы не печатают новых телефонных справочников. Зачем? Люди никуда не переезжают и дважды подумают, прежде чем совершить преступление, которое опозорит их род.

– «Соколиное логово» было ограблено в ту ночь, когда умер Трейвис.

– Это верно, но ведь вы спросили, подвержены ли наши власти коррупции. Я в этом сомневаюсь. Я знаю, что вы считаете полицию...

– Сейчас я имею в виду работников почты. Я давно жду одну посылку из Техаса, а ее все нет и нет. Вот я и подумал, не мог ли почтовый работник...

– Всякое бывает. Что за посылка?

– Фотографии: Трейвис на яхте. – Ник не стал продолжать: они с Джанной договорились не волновать без нужды ее родных.

– Находясь в разъездах, я много размышляла о Трейвисе. Не торопимся ли мы с обвинениями в адрес Бредфордов? В последние годы на Мальте появились совсем другие люди, не здешние. Интерпол доказал, что бомба, взорвавшая самолет «Пан-Ам» над Локерби, в Шотландии, лежала в чемодане с одеждой, купленной на Мальте.

– Ливийский терроризм.

– Да, но одежда, без всякого сомнения, была куплена здесь. Хозяин магазина, респектабельный бизнесмен, вспомнил ливийца, делавшего у него покупки.

– Разве это возможно? – Ник не мог себе представить, чтобы мальтийские продавцы, обслуживающие многочисленных туристов, были в состоянии запомнить конкретного покупателя.

– Он купил спортивный плащ, который пылился в магазине уже много лет. Его никто не брал, потому что он непригоден для нашего климата. Хозяин был рад избавиться от этой веши.

– Дурацкая ошибка террориста, которая навела полицию на след.

– Мальта, расположенная столь близко к Северной Африке, но сохраняющая прочные связи с Европой, стала надежным мостом между континентами, которым можно воспользоваться, не вызвав подозрений.

– Террористы? Здесь?

– Никаких доказательств существования у нас баз террористов не существует. Но они наверняка бывают здесь транзитом, подобно британским и американским нефтяникам, чьи национальные авиакомпании не осуществляют рейсов в Ливию. – Пифани наклонилась к Нику: – У меня есть подозрение, что через Мальту проходят товары, которые запрещено продавать Ливии.

Ник кивнул, припомнив прочитанный на работе сверхсекретный меморандум, предупреждавший об особом внимании при отправке грузов в Ливию.

– Оружие и химические препараты?

– Да. Вдруг Трейвис наткнулся на контрабанду, отправлявшуюся в Ливию вместе с грузом безалкогольных напитков?

– Не исключено. Но в ваше отсутствие Тони Бредфорд пытался оказать на меня давление. Возможно, он не виноват в смерти Трейвиса, зато его желание прибрать к рукам ваши акции не вызывает у меня никакого сомнения.

Пифани встретила эти слова многозначительной улыбкой, но воздержалась от вопроса, принял ли Ник предложение Бредфорда. Несмотря на давно усвоенное правило «каждый за себя», она достаточно хорошо знала Ника, чтобы не сомневаться, что он сдержит данное ей слово.

– Есть один частный детектив, который мог бы... – Пифани вскочила. – Боже, что себе позволяет эта проклятая собачонка?

Ник обернулся и увидел, что Ромми бежит вокруг бассейна, волоча что-то в зубах.

– Это, должно быть, ваша вещь, Ник, – дверь в гостевой домик открыта, – сказала Шадоу.

Уоррен пустился вдогонку за собакой. Ник присоединился к нему. Вдвоем они загнали Ромми в угол и отняли у него, несмотря на его рычание, принадлежащий Нику суспензорий.

– Бедняжка! – запричитала подоспевшая Одри. – У него были самые добрые намерения.

Уоррен подмигнул Нику, поспешно спрятавшему интимную деталь своего туалета. Взяв Ромми на руки, Одри засеменила к качелям, где ее поджидал Эллис Осгуд. Ник заторопился к себе в гостевой домик.

– Ник! – неожиданно позвала его Шадоу, и он вынужден был остановиться. – Я подумала, не захотите ли вы рекламировать один из моих новых купальных костюмов, который я собираюсь продавать в «Рискованном деле».

– Возможно, – ответил он, все еще досадуя на свою забывчивость. Надо закрывать дверь и кидать грязное белье в корзину. – Что именно?

– Мужской ремешок вместо плавок. Пятнистый, как шкура леопарда.

Ник видел подобные предметы на женщинах – ниточка между ягодицами и полоска материи на лобке – и относился к ним резко отрицательно. Никакой пищи для воображения!

– Отказываюсь, – бросил он через плечо и поспешил дальше. – Найдите для этой цели какого-нибудь французика. – Судя по тому, что можно было лицезреть на мальтийских пляжах, французы обладали способностью изготовить как минимум пять пар плавок из одного носового платка.

Джанна изучала свое отражение в зеркале, раздумывая, идет ли ей цельный купальник. Она провела несколько часов в универмаге «Маркс энд Спенсер» – единственном на всей Мальте. Нежно-персиковый цвет купальника подчеркивал ее загар, однако она беспокоилась, не маловата ли ее грудь для верха без лямок. Схватив полотенце, она ринулась вниз. По дороге подумала, что и купленное в том же универмаге платье не вполне соответствует торжественной обстановке приема для агентов туристических компаний, который станет официальным открытием «Голубого грота». Одри ни за что не посоветовала бы Джанне надеть что-либо розовато-лиловой расцветки; впрочем, Одри вообще нельзя было представить себе в торговом зале общедоступного универмага.

«Прекрати!» – приказала она себе, оказавшись на террасе над бассейном. С каких пор ей стала так важна одежда? Да с тех самых, когда в ее жизни появился Ник Дженсен. Она глубоко вздохнула, еще раз припоминая, сколько времени пробудет здесь ее семейство: еще две недели! Она дала себе слово ни разу не заниматься с Ником любовью, пока они не уедут. А к тому времени она придет в чувство.

Выйдя из-за угла, она тут же увидела Ника, беседующего с Шадоу, которая выглядела как воплощение мужской мечты в своем ослепительном зеленом бикини. Джанна ощутила острый укол ревности, но не придала этому значения. Шадоу – ее лучшая подруга, к тому же она уже много лет влюблена в Уоррена. Шадоу полагала, что картам лучше известна ее судьба, а они предсказали ее разрыв с Уорреном из-за отрицательного отношения к ней Реджинальда. Сейчас она снова полностью полагалась на карты, твердя, что раньше они были правы, а она проявила глупость, не приняв во внимание их расклад.

В данный момент Шадоу внимала беседе Ника с Уорреном. У Джанны сжалось горло, но она напомнила себе, что не имеет на Ника никаких прав. Одна ночь и один день в его объятиях еще ничего не значили – Коллис перечеркнул целых пять лет супружества, польстившись на грудастую блондинку.

Ник удалился в гостевой домик, а Уоррен присел на шезлонг Шадоу, ласково улыбаясь ей. То, что они любили друг друга, не вызывало сомнений, но Шадоу упрямо отказывалась предоставить Уоррену еще один шанс. Джанна не одобряла нездоровое пристрастие подруги к картам и прочей магии. А не сыграть ли ей роль сводни? Надо будет сделать так, чтобы Уоррен и Шадоу проводили вместе как можно больше времени. Наступит день, когда Шадоу поймет, что надо прислушаться к собственному сердцу, а не к картам.

Джанна направилась к тете Пиф.

– Я надеялась, что сегодня ты появишься в «Голубом гроте».

Тетя Пиф встретила Джанну своей обычной любящей улыбкой.

– Я знаю, какая ты молодец, и не собираюсь стоять у тебя над душой.

– Мне хотелось показать тебе нашу новую компьютерную систему. – Джанна побаивалась, что тетя не одобрит такой необязательный расход, но та спокойно ждала продолжения. – Во всех служебных помещениях отеля установлены терминалы. Как только клиент снимает трубку, персонал видит на мониторе его имя, и в дальнейшем к нему будут обращаться по имени. Мне хочется, чтобы все было по-домашнему.

– Разумно, – похвалила ее Пифани. – Мне не приходило в голову устранить с помощью компьютеров холодность общения, присущую крупным отелям.

– Я лично инструктировала персонал, настаивая на том, что просто знать, как зовут гостя, недостаточно, надо еще встречать его улыбкой и предлагать помощь.

– Насколько я знаю, ты уговорила Жоржа Дюмона из парижского отеля «Плаза» стать консьержем «Голубого грота». Я не собираюсь тебя критиковать, но не лучше ли было взять кого-нибудь из наших мальтийских отелей?

– Наши консьержи выше всяких похвал, но Дюмон молод и изобретателен. Он изучает с помощью компьютера вкусы гостя и действует с опережением. Для этого он пользуется сведениями о клиентах, полученными в других наших отелях, и информацией, накопленной им в Париже.

– Значит, «Голубой грот» сразу покажется гостям удобным и уютным местом.

– Несмотря на величину отеля, мы будем проявлять максимальное дружелюбие и...

– Джанна, – перебила ее тетя Пиф, – тебя зовет Ник.

Джанна обернулась и услышала голос Ника:

– К телефону!

Она поспешила на зов недоумевая, кому могло прийти в голову звонить ей по номеру Ника. Наверное, возникли какие-то проблемы в отеле. Напрасно она ушла так рано. Уж не с освещением ли что? Там какое-то особое подключение. Ну и поделом ей. Не надо было тратить драгоценное время на магазины. Она пулей влетела в гостевой домик.

– Кто?..

Бесстыдный взгляд, которым Ник окинул ее с головы до ног, подсказал ей, что звонок – выдумка. Ник улыбнулся ей своей неотразимой улыбкой.

– Прекрасный купальник.

Она сразу забыла про неуверенность, с которой выбирала вещицу.

– Спасибо. – Она надеялась, что голос не выдал ее волнения.

Он взял ее за голые плечи. От его прикосновения ее пронзило током. Повинуясь его жесту, она сделала изящный пируэт.

– Значит, без лямок, – проговорил он и притянул ее к себе. Последовал долгий, страстный поцелуй. – Знаешь, чем мне нравятся такие купальники?

Вопрос был задан с ухмылкой, напомнившей ей про эпизод с огненным чили. Она попятилась, но было поздно: он одним рывком обнажил ее грудь, накрыл соски ладонями и слегка сдавил их.

– Свободным доступом, – докончил он фразу, весьма довольный собой.

И снова стал целовать ее, теребя ей соски. Она засомневалась, сумеет ли вытерпеть две бесконечные недели.

– Безобразник! Ну что мне с тобой делать?

– Если ты меня спросишь, я тебе подскажу.

Она поспешно натянула верх купальника.

– Пошли, не то все догадаются, чем мы тут занимаемся.

Ник нехотя последовал за ней.

– Уоррен тоже с удовольствием стянул бы купальник с Шадоу, но беда в том, что он не знает, как добиться ее согласия. Я предложил ему разместиться во второй спальне гостевого домика и не пренебрегать моими советами.

– Неужели? – Она уже не исключала, что разок-другой нарушит данное себе слово, но только если за стеной не будет брата.

– Шутка. Он заходит, только чтобы поработать вместе со мной над сценарием ролика.

Ксавьер, двоюродный брат Клары, приглашенный помогать ввиду наплыва гостей, разносил вино. Ник заметил, что у Пифани не предлагают вин, разливаемых Бредфордами. Гости уселись за стол, пробуя вино. Ник пристроился рядом с Джанной. Оставаясь с ней с глазу на глаз, он с удовольствием подтрунивал над ней, но прилюдно проявлял к ней почтение и не распускал рук. Зато он прижался к ней коленом. Джанна дернулась. Ник готов был отдать голову на отсечение, что Пифани заметила реакцию племянницы, но поспешно отвернулась.

– Ромми наверху, в кроватке, – сообщила Одри Нику, который с трудом сдержал улыбку. Одри сюсюкала с собачонкой, будто с младенцем, что слишком контрастировало с тем, как Шадоу обращалась к своей маленькой дочурке – совершенно как к взрослой. – Мне очень жаль, что он потрепал ваш...

– Ремешок, – вмешался Эллис Осгуд, предлагая нейтральное словечко.

Ник заметил недоуменный взгляд Джанны, которая, впрочем, воздержалась от нескромных вопросов.

– Скажите, Николас... – начала Одри.

– Просто Ник – так короче и веселее.

– Зато не так оригинально, как Джанна, – сказала Одри, улыбаясь Эллису. – Это имя предложила Пифани – в честь Януса, древнеримского божества. У него было две головы: одна смотрела вперед, другая назад.

– Жить в настоящем, но оглядываться в прошлое, – вставила Шадоу.

Ник подумал, что в этом обществе его мать не показалась бы помешанной.

– Расскажите мне о своей семье, – неожиданно попросила его Одри.

Он ощущал на себе взгляды нескольких пар дружелюбных глаз, но был уверен, что этим людям не дано понять, что представляет собой жизнь на западе Техаса.

– Я из маленького техасского городка Копыто Мула...

– Все равно что Пилдаун-Кроссинг, – сказала Одри. – Тоже маленькое местечко – человек пятьсот, да, Эллис?

– Около того, – ответил Эллис Осгуд с улыбкой, предназначенной только Одри и заставившей ее вспыхнуть.

Ник сомневался, чтобы кто-то из его собеседников, даже Джанна, был в состоянии понять разницу между Копытом Мула и Пилдаун-Кроссинг. Ник побывал в Англии всего один раз, но по дороге в Лайм-Реджис насмотрелся на надменные особняки с лужайками величиной с поле для игры в гольф. Без всяких дополнительных разъяснений было ясно, что туда заказан вход простолюдинам.

– Тебя заинтересовали семинары на собачьей выставке? – спросила Джанна у матери, чтобы помочь Нику сменить тему.

– Очень полезные! – оживилась Одри. – Именно там я и услышала, – продолжала Одри, царственно поводя бокалом, – что собаки могут умереть от шоколада. Переедят его – и готово. Придется присматривать за Ромми – он такой сладкоежка!

– Я спрячу подальше свою коробку «Кэдбери», – пообещала Пифани с усталой улыбкой и покосилась на Ника.

– Кроме семинара, на котором предупреждали об опасности шоколада, я прослушала лекцию, где говорили о блохах. Разумеется, у Ромми нет блох. Но я собираюсь в скором времени случить его, поэтому придется быть настороже.

– Какая связь между случкой и блохами? – удивилась Джанна.

– Ты не можешь не знать, Джанна, о... – Лицо Одри залилось краской, и она бросила взгляд на Эллиса. – О болезнях, передаваемых половым путем.

Ник, явно веселясь, пихнул Джанну коленом и добавил от себя:

– Да, в наши дни полезно подстраховаться.

– Вот именно. – Одри строго посмотрела на Уоррена. – Думаю, все мы принимаем меры предосторожности. Не хотелось бы, чтобы кто-то из нас подцепил... неприятную болезнь.

– Уверен, среди нас нет несведущих людей, – отозвался Уоррен. – Но ты, кажется, говорила о Ромми.

– Самая большая опасность при случке – это блохи, заражение которыми происходит половым путем, – безапелляционно заявила Одри.

Уоррен встал, так и не пригубив вина.

– Кажется, пора переодеваться к ужину.

– Спасибо, что напомнил, – спохватилась Одри. – Надо поторопиться. Пойдемте, Эллис.

Пифани поднялась и улыбнулась всем сразу.

– Я бы хотела немного отдохнуть перед ужином. Что-то ноги устали – от ходьбы, наверное.

Пожилые ушли в помещение. Уоррен сказал Нику:

– Не обращайте внимания на мою мать. Иногда она...

– Вы бы видели мою, – успокоил его Ник.

Шадоу, глядя в сторону террасы, задумчиво произнесла:

– Кажется, опять Ромми. Что он тащит на этот раз?

– Какой-то рулон – похоже на свернутую карту, – сказал Уоррен.

Пока Ник и Уоррен бегали за Ромми вокруг карликовой пальмы, Джанна успела догадаться, что именно приглядел в качестве очередной игрушки неугомонный песик. Видимо, она, по примеру Ника, не закрыла дверцу шкафа, и несносный Ромми нашел хорошо припрятанный лист с наброском Лорел Хогел. Она присоединилась к облаве, крича:

– Печенье, печенье!

Ромми замер. Джанна вырвала у него из пасти свернутый лист бумаги. Ромми метнулся в дом, повизгивая, словно получил пинка.

Уоррен и Ник подбежаяи к Джанне.

– Что это такое? – поинтересовался Уоррен.

– Ничего.

– Наверное, что-то важное, иначе ты не проявила бы такой прыти. Он ничего не повредил?

Обслюнявленная бумага могла высохнуть.

– Все в порядке. – Она посмотрела на брата; ей никогда не удавалось что-либо от него утаить. Взгляд его голубых глаз выражал крайнее удивление ее необычной скрытностью.

– Это набросок, который я привезла от Лорел Хогел, – слабым голосом призналась она.

– Ты не отдала его тете Пиф? – изумленно спросила подошедшая к троице Шадоу.

– Зачем он ей? Ведь это не Макшейн.

– Ты покинула Лондон, так и не рассказав нам, как прошла встреча с художницей-медиумом, – напомнил Уоррен Джанне. – Насколько я понимаю, она оказалась мошенницей?

Джанна старалась не смотреть на сгорающего от любопытства Ника.

– Напротив, очень милая дама, но изобразить Йена она, к сожалению, не смогла.

– Тогда зачем ты оставила себе рисунок? – не отставал Уоррен.

– Я не могла его выкинуть – она так старалась! И вообще, Лорел очень хотела мне помочь.

– Она много рассказала тебе о Йене, – убежденно произнесла Шадоу.

– Да. – Джанна оглянулась. Она не хотела, чтобы тетя Пиф что-либо узнала, пока она не соберет больше фактов. – Пойдемте в бельведер, там и поговорим.

Все четверо молча перешли в соседний дворик, где находился бельведер в викторианском стиле, из которого открывался вид на сад с подстриженными деревцами. Глициния с алыми цветками, шелестящая на ветерке, обвивая решетку, создавала тень. Ник присел рядышком с Джанной. Она жалела, что не поделилась с ним сведениями, полученными от Лорел раньше. Ведь он не поленился связаться даже с ливийскими властями.

– Я не собираюсь утверждать, что поняла, как это у нее получается, как она чувствует вещи, о которых наверняка ничего не может знать. Я много рассказала ей и прочла отрывки из передач Йена.

– Что же ты от нее услышала? – спросила Шадоу.

– По ее словам, Йен погиб от выстрела в голову во время войны. Она не знает, кто его убил и почему.

– Господи, только не говори этого тете. – Ник печально покачал головой. – Кажется, эта Хогел просто наплела тебе всякой ерунды.

– Вряд ли. Она назвала ласкательное прозвище, которое придумал Йен для тети Пиф. Кроме тети, его знаю одна я.

– Просто удачная догадка, – махнул рукой Ник.

– Еще она сказала, что любовь Пифани и Йена – это «любовь на все времена». Именно этими словами заканчивалось его письмо тете Пиф. Но Лорел не слышала их от меня. Не слишком ли много догадок?

– Да, это уже не похоже на случайное совпадение, – согласился Уоррен.

– Если мы не найдем тело, то так никогда и не узнаем, права ли она насчет того, как он погиб, – сказала Джанна.

– А я ей верю! – заявила Шадоу.

– Не знаю, что и подумать, – протянул Уоррен. – Если она изобразила не Макшейна... Погодите-ка! А откуда ты знаешь, что это не он? Ведь ты его никогда не видела.

Теперь Джанне ничего не оставалось, как показать им рисунок Лорел. Ник узнает правду – а ей так этого не хотелось. Она сознательно не обсуждала с ним свое посещение Лорел Хогел: она вовсе не хотела, чтобы он понял, как много она думает о нем. Ведь это могло быть принято за свидетельство серьезного чувства.

Она медленно развернула набросок, стараясь не порвать его в тех местах, где Ромми напустил слюней. Показывая работу Лорел, она на нее сама не смотрела: она уже достаточно рассматривала его, достаточно недоумевала в одиночестве.

В бельведере воцарилась тишина, нарушаемая только жужжанием пчел, облюбовавших густую глицинию, да шумом волн, разбивающихся внизу о берег. Уоррен посмотрел сначала на Ника, потом на рисунок, потом на Шадоу. Та не отрывала взгляд от рисунка и улыбалась.

Ник весело засмеялся, обнял Джанну и сказал:

– Придется все им сказать, Коротышка.

Уоррен вопросительно посмотрел на Джанну. Шадоу по-прежнему не отрывала взгляд от рисунка.

– Ник и я... – Джанна не знала, как лучше выразиться. – В общем, мы часто видимся. Я думала о Нике в тот момент, когда постучалась в дверь Лорел. Мы все время обсуждали с ним, как лучше разрекламировать «Голубой грот», поэтому неудивительно, что... Одним словом, Лорел, видимо, нарисовала того, о ком думала я.

– Теперь понятно, почему вместо Йена у нее получился Ник, – сказал Уоррен.

Ник похлопал Джанну по спине и заглянул ей в глаза. – Она прочла твои мысли.

Шадоу недоверчиво покачала головой.

– Почему же тогда она изобразила его в форме британского военного летчика?