"Буря в Колорадо (Отважный спаситель)" - читать интересную книгу автора (Рич Мэри Лу)

ГЛАВА 7

Джефф откинулся на спинку стула и отвел глаза в сторону.

– Вот и все, что я помню, – закончил он свой рассказ.

– Этого больше чем достаточно, – вздохнул Ник. Он пристально посмотрел на брата. – Все оказалось хуже, чем мы могли бы предположить.

Но теперь он хоть как-то мог все осмыслить. Все встало на свои места. Женитьба. Голая девчонка в постели. Исчезновение одежды и все остальное.

Он снова подумал о девушке, о том, как она реагировала на его приставания. Ничего удивительного. Она и должна была так себя вести. Она, наверное, решила, что он сумасшедший. Маньяк, пытающийся соблазнять ее на каждом шагу. А он считал, что она салонная девчонка. Она все время доказывала ему, что не знает никакую Молли. Но он не верил ей. Но она же не захотела сказать, кем является на самом деле… Почему она пошла с Джеффом? За кого его приняла? Черт побери! Чем больше Ник думал обо всем, тем больше ему казалось, что он сходит с ума.

– Из всех твоих безумных историй и проделок, в которые ты меня втянул… – Ник выпрямился и яростно посмотрел на Джеффа. – Избить бы тебя хорошенько, чтобы больше неповадно было…

– Ты уже это и так сделал, – ответил угрюмо Джефф и мотнул разбитой головой.

Уголки его распухшего рта были окружены лиловыми кровоподтеками. Печальные голубые глаза смотрели на брата скорбно и покаянно. Ник с отвращением посмотрел на Джеффа.

«Черт возьми! – подумал он. – Сейчас он напоминает побитого щенка».

– Успокойся, Ник. Джефф не единственный дурак, который заварил эту кашу, – подал голос Джейк. – Давайте вместе решать, что же нам теперь делать.

– Прежде всего, вы должны прекратить пререкаться друг с другом, доказывать друг другу свою правоту сейчас бессмысленно, – послышался позади них тихий голос доктора Джонсона. – Леди нужны покой и тишина. Иначе ей не справиться с болезнью и травмой.

Ник вскочил на ноги, пересек комнату и спросил, внутренне подобравшись:

– Док, как она?

Доктор Джонсон пригладил волосы и стал перечислять:

– У нее, по-видимому, сотрясение мозга. На ноге – глубокая рана. Кожа обожжена солнцем. Общее истощение. Ноги искусаны муравьями. В настоящий момент ей очень плохо. Если бы я смог доставить ее в город, то непременно сделал бы это. Но в теперешнем состоянии ей лучше остаться здесь. Неизвестно, как подействует на нее поездка. Кроме того, я знаю Розу и спокойно могу на нее положиться. Она за ней хорошо присмотрит. Лучшей сиделки вам и не найти.

Он поставил саквояж на край стола, подошел к камину, протянул к огню руки. В камине, потрескивая, горели сосновые дрова.

– Она поправится? – спросил с надеждой в голосе Ник. Он с трудом выдавливал из себя слова. – Доктор, она должна поправиться.

Доктор выпрямился, снял очки в золотой оправе, потер переносицу, пристально посмотрел на Ника.

– Да, я думаю, она обязательно поправится. Я оставил лекарство. Как только она проснется, Роза напоит ее.

– А когда она проснется? – опять спросил Ник. Ему казалось, что Саманта спит очень долго.

– Этого я не могу сказать тебе, Ник. Но, надеюсь, сегодня обязательно, – старый доктор подумал, потом поднял палец, предупреждая Ника. – Ты должен запомнить: у нее сильно повреждена голова. И плюс ко всему – лихорадка. Вполне возможно, она никого не будет узнавать поначалу.

– Чем мы можем помочь ей, Хенк? – спросил Джейк своего старого друга.

– Держать подальше от нее двух этих дикарей, – доктор показал на Ника и Джеффа. – Сделай милость, утихомирь их. Пусть они успокоятся и заткнутся. Пусть выясняют свои отношения где-нибудь подальше. Ей нельзя волноваться, – нахмурившись, предупредил он.

– Тогда мы не будем рассказывать ей, что она напилась и вышла замуж за Ника, – пробубнил Джефф.

Доктор буквально остолбенел от слов Джеффа. Опомнившись, он возмущенно спросил:

– Джефферсон, о чем ты думаешь? Вы, может быть, хотите ее убить? – обратился он ко всем.

– Боже упаси! – вздохнул Джейк.

– Тогда ни в коем случае не рассказывайте ей об этом. Ни в коем случае!

Доктор взял саквояж, пошел к двери. Остановился, повернулся, строго посмотрел на всех, попрощался и сказал:

– Да поможет ей Господь!

Джейк поспешил проводить своего друга.

– Я прикажу запрячь свежую лошадь. А твою пришлю в город завтра. Пусть сегодня она отдохнет.

– Можешь не беспокоиться, Джейк. Скоро я сам сюда приеду. Девушке нужен постоянный присмотр.

Друзья, продолжая разговаривать, вышли на крыльцо. Когда дверь за ними закрылась, Ник встал и направился к лестнице на второй этаж, он решил пойти сам присматривать за Самантой.

– Ник! – начал Джефф. – Ведь нельзя…

Ник открыто и спокойно смотрел на брата, ожидая, когда тот закончит фразу. А Джефф счел, по-видимому, что сказал достаточно. Он пожал плечами и отвернулся к огню.

– Я пойду наверх, и никто меня не остановит, – тихо, но твердо сказал Ник и, выждав паузу, добавил: – Она – моя жена… благодаря тебе, Джефф.

Роза приложила палец к губам и похлопала ладонью по сиденью стула. Ник тихонько сел возле кровати.

– Как она? – спросил он, у него чуть не сорвалось с языка новое для него слово – «жена».

– Доктор обработал все раны. Он говорит, что она обязательно поправится.

Маленькая, хрупкая фигурка утонула в широченной кровати. Саманта, его жена. Звучало непривычно, странно. Жена.

«Котенок, что я с тобой сделал?»

Белая повязка на голове. Наверное, останется шрам. Но разве это столь уж важно? Мысль о том, что доктор иголкой прокалывал нежную кожу Саманты, ужаснула Ника.

– Доктор зашивал ей рану? – спросил он.

– Нет! Нет! – замахала руками Роза. – В этом не было необходимости. Рана не очень глубокая.

– Я рад! – успокоенно сказал Ник и прислонился к спинке стула. Он стал рассматривать свою спальню. Испанская кровать – широченная, громоздкая. Туалетный столик черного дерева. Яркие индейские коврики, разбросанные по деревянному полированному полу. На стене, выкрашенной белой краской, шкура черного медведя. Крючки для ружей и охотничьих ножей. На другой стене – оленьи рога. В дальнем углу комнаты – письменный стол и книжные полки. У стола удобное кожаное кресло. Другое, такое же, стоит у камина. Это была мужская комната, пропитанная запахом табака и кожи. Обстановка строгая, абсолютно мужская. Только занавески на окнах – воздушные, ажурные, изящные, несколько легкомысленные.

Он опять уставился на девушку. Она неподвижно лежала на постели среди подушек и одеял. Такая женственная, хрупкая, нежная в этой строгой комнате с тяжеловесной мебелью, она казалась слишком воздушной и бестелесной. Она не подходила к этой комнате, выглядела здесь чужой. Саманта никак не вписывалась в жизнь Ника. Он нахмурился.

Она здесь. Он на ней женился. Подходит или нет она к этой комнате, вовсе не имеет значения. До тех пор, пока она больна, никаких решений и выводов. Он ничего не собирается предпринимать.

– Ох! – тяжело вздохнула Роза, устало потерла виски.

Ник выругался на себя, он только сейчас заметил, как утомлена пожилая женщина. Она уже несколько часов провела у постели Саманты, а он так и не догадался подменить ее. Он положил руку на плечо Розы, нагнулся и заботливо предложил:

– Почему бы тебе не передохнуть немного, Роза? Я останусь здесь и посижу.

Старая леди посмотрела на Ника с благодарностью.

– Только дай слово, что обязательно позовешь меня, если что-то случится, Ник?

– Позову, обязательно позову, Роза, – он взял женщину под локоть, помог ей встать, заботливо проводил до двери и поцеловал на прощанье в мягкую щеку.

Роза постояла у двери, оглянулась на кровать, похлопала Ника по руке и медленно спустилась в свою комнату на первом этаже дома.

Ник нахмурился. Неужели он так беспомощно выглядит или безалаберно, безответственно ведет себя, что домашние не доверяют ему? Он, действительно, немного растерян, но это еще ничего не значит.

Он подошел к окну, отдернул шторы, стал смотреть в черное небо, усыпанное яркими крупными звездами. Только прошлой ночью они сидели с Самантой у костра. Следили за падающими звездами. Он пытался хоть что-то узнать о ней. Но она так и не захотела рассказать ему ничего. Сколько всего случилось за какие-то десять часов! У него было чувство, что и сам он стал другим. Но он еще не знал, каким.

Дрова в камине сгорели. Остались только тлеющие угольки, слабо освещавшие небольшое пространство перед камином. Но и они тускнели, гасли. С каждой минутой в спальне становилось прохладнее и темнее.

Ник тихо пересек комнату, разгреб щипцами угли, положил на них несколько длинных сосновых поленьев. Огонь затрещал, выбрасывая вверх снопы золотистых искр.

Парень поудобнее устроился в кресле перед камином, зевнул, оглянулся на кровать. Саманта лежала тихо.

Он повернулся, уставился на огонь неподвижным взглядом и стал размышлять о неясности своего теперешнего положения. Пламя разгорелось, языки его танцевали, извивались. Дым темным, колеблющимся столбом тянулся вверх. Стало тепло, и Ник задремал.

Голова его дернулась, подбородок ткнулся в грудь. Ник поднял голову и тревожно огляделся.

– Я, должна быть, заснул, – тихо сказал он себе, встал, потянулся и подошел к кровати. Наклонился над Самантой, убедился, что она не сбросила с себя одеяло. Она лежала в том же положении, в каком он оставил ее, и дышала почти незаметно. Во сне она казалась совсем ребенком – слабым и беззащитным, а не той дикой кошкой, какой показала себя в лачуге.

Ник был озадачен. Кто она такая? Он ничего не знает о ней, кроме имени – Саманта Джейд Сторм. Но и этого она не захотела ему сказать. Почему? Что она скрывает?

Как много вопросов хотел бы он ей задать. Он дождется, когда ей станет лучше, и спросит обо всем.

Он взял ее руку и стал пальцем водить по голубым жилкам, просвечивающим сквозь тонкую кожу. Рука была такой маленькой, по сравнению с его рукой, и очень горячей. Он нагнулся, приложил ко лбу Саманты ладонь. Она же вся пылает! Ник рванулся к умывальнику. Взял кувшин, хотел налить в чашку воды, но воды в кувшине не было. Умывальник тоже был пуст. Ник с кувшином в руке бросился к двери и, нос к носу, столкнулся с Розой. Она шла посмотреть на больную, так и не отдохнув по-настоящему.

– Что случилось, Ник? – она подозрительно прищурила глаза.

– Я ничего не сделал. У нее сильный жар, она вся горит. Что нам делать?

Роза заторопилась к постели, приложила руку ко лбу Саманты и прошептала:

– Пресвятая Дева. Девочка вся в огне. – Роза решительно повернулась к нему. – Сходи в погреб, принеси немного льда. Скажи Джеффу и Джейку, пусть принесут большую бадью и наполнят ее водой. Живо!

Ник помчался вниз. Открыв дверь спальни Джеффа, он закричал:

– Джефф, вставай. Мне нужна твоя помощь, – и, не ожидая ответа, помчался по коридору.

Из соседней комнаты вышел Джейк, он был босиком и на ходу натягивал штаны.

– Что за суета?

– У Саманты сильная лихорадка, – Ник задыхался от волнения. – Роза приказала принести большую бадью для купания и наполнить ее водой. А я бегу за льдом, – уже на ходу договорил Ник. Добежав до входной двери дома, он слышал, как Джефф и дед спускаются по ступеням в чулан.

На склоне холма, недалеко от дома, был вырыт погреб. Ник открыл засов на тяжелой дощатой двери и толкнул ее. Быстро отгреб опилки, прикрывающие лед. Слабый лунный свет проникал в помещение сквозь дверной проем. Под опилками лежало несколько больших глыб льда. Их, скорее всего, будет достаточно. Отколов большой кусок, он завернул его в полотняный мешок, засыпал оставшийся лед опилками, закрыл дверь и побежал в дом.

Джефф и дед ждали в холле. Ник понес лед в спальню. Роза уже сняла с девушки ночную сорочку. Повернувшись к нему, она приказала:

– Помоги мне положить ее в бадью, Ник.

Он бережно поднял Саманту и положил ее в воду. Она слегка вздрогнула, когда холодная вода коснулась пылающей кожи.

Роза, закатав рукава, придерживала голову девушки.

– Разбей лед на куски и положи вокруг нее, – приказала Роза Нику.

Он беспрекословно подчинялся старой женщине. Сняв с крючка на стене охотничий нож, наколол лед и обложил все тело девушки.

– Достаточно?

Роза одной рукой поддерживала голову Саманты, в другую взяла мочалку и приказала ему:

– А теперь выйди, Ник. Мне надо кое-что сделать.

Выйти? Сидеть в холле и ждать? Не зная, как она? Он решительно сощурил глаза.

– Я не уйду. Тебе же нужна моя помощь. И, кажется, она – моя жена, так?

– Хорошо, – согласилась Роза и протянула мочалку ему.

Ник обмакивал мочалку в воду и прикладывал к жаркому телу Саманты. Вскоре вода в бадье согрелась, а кожа девушки стала прохладной.

– Мне кажется, ей лучше, – Роза вздохнула облегченно.

Ник убрал с плеча Саманты мокрую прядь волос. Она была испачкана кровью.

– Ты думаешь? – спросил Ник, все еще не веря, потом предложил: – Давай, вымоем ей волосы.

Стараясь не замочить повязку, они аккуратно вымыли рыжие вьющиеся волосы. Роза обернула голову больной махровым полотенцем, и Ник вынул девушку из бадьи. Она была легонькая, как птичка, дрожала от холода. Стараясь согреть, Ник покрепче прижал ее к себе, не обращая внимания на то, что его одежда промокла насквозь.

– Никки, ты так собираешься стоять всю ночь? – Роза ждала у кровати с полотенцем наготове.

Он улыбнулся ей кротко и застенчиво. Старательно обтирая больную, боялся неосторожным движением причинить ей неудобство или сделать больно.

И удивлялся гладкости, бархатистости ее кожи. Сняв с головы девушки мокрое полотенце, Роза заменила его на сухое. В доме не было женских ночных сорочек, кроме Розиных. Саманте они были велики, она затерялась в пышных оборках и казалась сейчас еще более нежной и хрупкой.

– Подержи ее, Ник, я поменяю постель.

Ник снова взял Саманту на руки, дважды обернув просторную сорочку вокруг ее хрупкой фигурки. Прижимая девушку к своей груди, он слышал, как бьется ее сердце. Его собственное билось рядом. Два сердца словно превратились в одно. Это было так удивительно… тревожно… чудесно…

Ее голова покоилась на его плече. Длинные темные ресницы отбрасывали густые тени на бледные щеки. Ник и не думал, что он будет так страдать. Раскаяние охватило его, он зашептал:

– Котенок, прости меня! Прости, – он слегка наклонился и нежно коснулся губами ее лба.

Она словно услышала. Ресницы дрогнули. Протяжно вздохнув, потерлась щекой о его плечо.

– Теперь ты можешь положить ее, Ник, – напомнила ему экономка.

– Ты видела, Роза? Кажется, она просыпается? – обрадовался он, в сердце ворохнулась слабая надежда.

Роза внимательно и пристально посмотрела на него, взглянула в лицо девушки и отрицательно покачала головой.

– Тебе показалось, Никки.

Она откинула одеяло. Вздохнув, Ник положил Саманту на кровать, расправил сорочку, чтобы грубые складки не давили. Старательно укрыл девушку одеялом. Встал перед кроватью на колени, не сводя взгляда с бледного личика. Вот сейчас дрогнут ресницы, он снова увидит удивительные зеленые бездонные озера ее глаз.

Но Саманта спала глубоким сном, дыхание было спокойным и ровным.

Роза провела ладонью по заросшей щеке Ника.

– Почему бы тебе не побриться, Никки? Ты же не хочешь, чтобы она проснулась и увидела тебя таким заросшим? А я побуду здесь до твоего возвращения, – предложила она, грузно усаживаясь в кресло перед камином.

Ник потер свои заросшие щеки и подбородок. Его мысли были слишком заняты Самантой, ее состоянием. Он совсем забыл про бритье. От усов, наверное, тоже пришло время избавиться. Роза сердилась на него, за то, что он их отрастил. Сейчас ему захотелось сделать ей что-нибудь приятное. Он открыл дверь, вышел в коридор и замер, удивленный. У двери, на полу, сидели Джейк и Джефф.

– Ну, как себя чувствует Сэмми? – спросил Джефф.

– Ее больше не лихорадит, – отозвался Ник. – И мне кажется, что она скоро проснется.

– А куда ты идешь такой довольный?

– Мне нужно побриться.

– Побриться? – переспросил Джефф. – В три часа ночи?

Счастливо улыбаясь, Ник засвистел и весело побежал вниз по лестнице, пропустив замечание кузена мимо ушей.

– Мне кажется, что в этом доме лихорадит не одну Саманту, – оторопело вытаращившись, заметил Джефф. – Джейк, ты бы присмотрел за ним хорошенько, что ли?

Ник слышал, как Джейк довольно засмеялся:

– Вот и славно, Джефф, – и успокоил внука: – Все так и должно быть. Шел бы ты отдыхать, малыш. Еще только три часа ночи. Пойду и я прилягу. – Он, кряхтя, встал и отправился в свою комнату.

В доме все спали, когда Ник вернулся в спальню.

– Есть какие-нибудь перемены? – с надеждой спросил он.

– Она спит спокойно, не волнуйся.

Ник с любовью и благодарностью взглянул на маленькую полную женщину, повернулся и продемонстрировал ей выбритое лицо.

– Ну как?

Роза похлопала его по щеке.

– Вот так-то лучше, сынок, – нежно сказала она.

Роза называла его сыном и была для него словно мать с тех пор, как умерла его бабушка. Он наклонился над ней, обнял за плечи.

– Зачем нам торчать здесь вдвоем, Роза? Почему бы тебе не поспать? Я позову, если что-нибудь изменится.

Роза кивнула, легонько пожала его руку. С трудом сдерживая зевоту, вышла за дверь.

Ник сел на стул и стал смотреть на маленькую фигурку. Волосы Саманты подсохли и рассыпались по подушке ярким огненным веером, резко выделяясь на белоснежной наволочке. Он взял щетку и стал осторожно проводить ею по прядям, пользуясь возможностью касаться длинных шелковистых локонов. И расчесывал до тех пор, пока они не высохли полностью. Боясь потревожить Саманту, он нехотя положил щетку на туалетный столик. Встал на колени и облокотился на кровать, глядя, как девушка спит. Первый раз в жизни он чувствовал неуверенность и смущение. Она – его жена. Супруга. Он всю жизнь был одиноким. У него не было никого, кроме Джейка и Джеффа.

Ему было всего пять лет, когда погибли его родители – Джим и Маленькая Лань. С тех пор он жил с дедом и бабушкой. А лето проводил в деревне с родственниками матери.

Он жил в племени Чиянна, но считался только наполовину индейцем. Среди белых был только наполовину белым. Чувствовал себя чужаком и среди тех, и среди других. Не то, чтобы его не любили. Нет. Просто ни белые, ни индейцы не считали его своим. Одиночество было его спутником.

Что она будет делать, когда придет в себя? Вспомнит ли, как их обвенчали в лачуге? Ник хорошо понимал, что для такой девушки он далеко не подарок. У него была репутация скандалиста и драчуна. Он был очень гордым. Гордился своей индейской кровью. И тем, что был внуком Белого Орла, вождя племени. Но горожане сторонились его, словно он был прокаженным. В детстве его дразнили грязным дикарем. Он обижался на сверстников, отстаивал свое равноправие в драках. А когда вырос, то стал упрямым, угрюмым и злым. Он был таким, чтобы выжить.

Ему стало горько и досадно, когда он вспомнил обо всем. Он знал много женщин, но, в большинстве, это были шлюхи. Аманда жила с ним довольно долго. Правда, он не был ее первым мужчиной, но любил ее. Она божилась, что тоже его любит. Но не захотела выйти за него замуж, несмотря на то, что бедным его нельзя было назвать. Она не вышла за него замуж, потому что считала его индейцем.

Ник взял руку Саманты, провел пальцем по линии жизни. Он как будто услышал голос деда: «Она была хорошенькая, словно новорожденная лошадка». Теперь он понял, почему дед хотел, чтобы Ник женился. Забота о более слабом, о более хрупком существе делает мягче самое жестокое сердце. А мягкость и доброта приносят в дом мир и счастье. Дед хотел своему внуку счастья.

Но Ник, и впрямь, был диким и свободолюбивым. Ему нравилось жить беспечно – не отвечая ни за что, ни перед кем не отчитываясь. Ему нравилось делать все, что заблагорассудится.

Теперь все изменилось. Он женился. У него было ощущение, что он попал в капкан. Эта рыжеволосая поймала его в ловушку. И он никак не мог решить: радоваться ему или горевать?

Он задумался, сдвинув брови. Вообще-то, он планировал когда-нибудь остепениться. Но не сейчас. А когда-нибудь потом, попозже. Когда-нибудь…

Но его уже начали преследовать странные видения. Вот она рядом с ним на ранчо. Накрывает на стол вместе с Розой.

Вот они вдвоем в хижине на Высокой Месе. Вокруг них куча рыжеволосых ребятишек. В холодные зимние вечера они укладывают детей спать, заботливо укрывают их. А сами долго сидят у камина. За стенами дома свистит ветер, воет метель, холодно… А им уютно и тепло возле весело пылающего огня. Он прижимает ее к себе, смотрит в зеленые глаза, тонет в них…

Он любит ее прямо здесь, у огня… Ник наклонился над Самантой, зарыл лицо в ее золотистые локоны, вдохнул их томящий свежий запах. Пальцем провел по нежной линии щеки и подбородка. Его жена.

«Хотел бы я знать, что ты будешь чувствовать, когда поймешь, что вышла замуж за полукровку, Саманта?»

Он понимал, что она, конечно же, испугается. И вдруг ему стало страшно. Неужели она, она отнимет у него мечту? Прочитав документ, Саманта упала в обморок. Он знал, что есть женщины, которые не боятся выходить замуж за индейцев. Но большинство, конечно же, не хотят быть отвергнутыми своим обществом. Еще одна мысль пришла ему в голову.

А вдруг она уже обручена с кем-нибудь? Или замужем?

Она такая хорошенькая. Девушки с ее внешностью рано выходят замуж. Скорее всего, у нее есть поклонник. А может быть, жених или муж?

Ему представилось, как другой мужчина кладет ей на плечи руки, ласкает ее, обнимает, целует… Ник сжал зубы. Ревность закипела в его душе. Он твердо знал одно: он не желает, чтобы кто-то другой любил ее. Он не хочет, чтобы она отдавалась кому-то другому. Он не выдержит, если узнает, что она жена или любовница другого мужчины.

– Я убью каждого, кто посмеет дотронуться до нее! – он выдохнул эти слова, будто клятву.

Саманта услышала его голос, зашевелилась, что-то забормотала. Лицо исказилось гримасой страха. Ник наклонился, пытаясь разобрать невнятное бормотание.

– Мэтью! – выдохнула она.

Она назвала мужское имя, и Ник задохнулся от боли в сердце.

– Нет! Кейти, беги! – Саманта стала метаться в подушках. – Мэтью! Мне больно! Я не могу дышать!

Ник вскочил и склонился над кроватью. Откинул одеяло. Может быть, оно мешает, или одежда сдавливает ее? Но, кажется, все в порядке? Она просто бредит.

– Кейти, помоги! Мэтью хочет убить меня! – Ужас в ее голосе был неподдельным. Действительно, что-то страшное случилось в ее жизни. Ника охватила ярость от беспомощности. Он не может защитить ее от этого невидимого врага. Этот враг – в прошлом, но не отпускает ее. Он сел на кровать, взял ее на руки, принялся укачивать, словно ребенка.

– Котенок! Все хорошо. Никто не сделает тебе зла. Ты в безопасности. Я никому не позволю тебя обидеть.

Она с трудом открыла глаза. Пристально посмотрела на Ника.

– Любовь моя, – прошептала она. – Билли…

Билли? Ее любовь? Ника словно по голове ударили. Его сладко-горькие грезы растаяли в ночи. Мечты только поманили, обнадежили, поддразнили и… посмеялись.

Но он все держал Саманту на руках, покачивая ее, защищая от страшных воспоминаний. Наконец, она успокоилась. Он положил ее на постель, бережно прикрыл одеялом. И сразу же почувствовал себя одиноким и покинутым. Он еще никогда в жизни не испытывал такого горького и мучительного чувства.

Ник медленно отошел от кровати и, словно побитый, поплелся к письменному столу. Достал из ящика сигару, откусил кончик, зажал сигару зубами. Трясущейся рукой с большим трудом зажег спичку и прикурил. Приоткрыв оконную створку, сел на подоконник. Теперь ему было все ясно.

Он должен найти того человека. Того, которого она звала во сне. Человека, которого она называла своей любовью… Мужчину по имени Билли… Далеко на холмах завыл одинокий волк. Голос его набирал силу, становился громче. А потом медленно отдалялся и замирал на холодном ночном ветру. Какое-то время стояла напряженная тишина, после которой новая волчья песня казалась более жуткой и тоскливой. Одинокий волк продолжал созывать свою стаю. В его призыве были тоска и безнадежность.

Ник посмотрел вдаль. Горьким эхом отозвался в его сердце этот плач – скорбный и унылый плач одинокого волка.