"Сладкое возмездие" - читать интересную книгу автора (Бакстер Мэри Линн)Глава 9Шли дни. Кейт мучила себя до изнеможения. Беременность отгородила ее от одноклассников, хотя она понимала, что пока еще никто не догадывается о ее положении. Энджи старалась вести себя как ни в чем не бывало, но это у нее не всегда получалось. Однако было кое-что пострашнее неминуемого презрения ровесников. Она до сих пор ничего не сказала родителям и постоянно жила в смертельном страхе, что они узнают сами. Да еще Томас… В школе она старалась не попадаться ему на глаза. Он ждал ответа и со дня на день мог его потребовать. Так оно и вышло. Однажды утром Кейт вышла из автобуса и увидела его. Рядом с ним был его дружок Уэйд. Судя по их злым раскрасневшимся лицам, они о чем-то спорили. Кейт собрала в кулак всю свою волю и пошла прямо, не сворачивая. Все равно Томас уже заметил ее. Он бросил что-то напоследок Уэйду и направился к ней. Кейт невольно залюбовалась его ладной фигурой, обтянутой джинсами и ярко-красной рубашкой. Она напрасно ждала, что его точеное лицо озарится улыбкой: этого не произошло. – Привет, – сказала она, пытаясь изобразить жизнерадостность. – Ну как, уладила свои дела? – Томас остановился в двух шагах от нее. Кейт прижала к груди стопку тетрадей и посмотрела в его темно-карие глаза, надеясь заметить хоть искорку тепла. – Нет… пока нет… – Что ж ты тянешь? Пусть мать Энджи тебе все устроит, раз у нее есть знакомый доктор. – Томас потянулся за бумажником. – На нужную сумму можешь рассчитывать. Кейт отвела глаза, чувствуя смертельный холод. – Понимаешь, я… не могу. Он приблизился и провел пальцем по ее щеке. От этого неожиданного жеста у нее брызнули слезы. – Ну что ты, что ты, – заговорил он тихо, с интимной хрипотцой в голосе. – Все будет хорошо, вот увидишь. Как только ты сделаешь то, что надо, мы с тобой начнем все сначала. – Его палец скользнул по ее шее, потом опять вверх по щеке. – Нам вдвоем будет еще лучше, чем прежде. Ты ведь этого хочешь? Кейт задрожала, почувствовав знакомое влажное тепло внизу. Ей была ненавистна собственная беспомощность, которая накатывала на нее в присутствии Томаса, и все же она его любила. Видит Бог, ей больше всего на свете хотелось, чтобы им вдвоем было лучше, чем прежде. Но пойти на аборт… – Ты меня не разлюбил? – Ну что ты, как можно, – протянул он и улыбнулся. – Ты девушка моей мечты. – О, Томас. – Как ей хотелось ему верить. Без этой веры невозможно существовать, особенно теперь, когда у нее внутри зарождается новая жизнь. Его палец коснулся ее нижней губы. – Не откладывай. – Его глаза потемнели. – Я на тебя надеюсь. Зачем нам пеленки и соски, когда вся жизнь впереди? Прикосновение Томаса, его голос, его взгляд завораживали Кейт. – Ответь, ты сделаешь то, что надо? Кейт глотала слезы. – Если ты так хочешь… если так будет лучше… – О, малышка, я уверен, что так будет лучше – для нас обоих. Клянусь, ты не пожалеешь. – Он наклонился и поцеловал ее в губы. – Скажешь мне, когда с этим будет покончено. – Разве ты не поедешь со мной? Томас опустил руку и выпрямился, как пружина. – Нет, малышка, это ни к чему. Зачем мне там отсвечивать? Да что ты нервничаешь: аборт в наши дни – пара пустяков. Аборт. Опять это жуткое слово. Оно сверлило Кейт, как бурав. – Все равно страшно, – выговорила она, – лучше бы ты был рядом. Он скривился: – Нет, мне это не с руки. Управишься сама. Ты же не маленькая. С этими словами он повернулся и пошел прочь. До Кейт не сразу дошло, что он насвистывает веселый мотивчик. – Девочки, еда готова! Голос Роберты донесся до комнаты, где Энджи показывала Кейт новый косметический набор. После разговора с Томасом Кейт не могла заставить себя отправиться домой; Энджи сжалилась над ней и пригласила к себе. Роберта вернулась из клиники раньше обычного и приготовила им перекусить. – Спасибо, мама, очень вкусно пахнет! – воскликнула Энджи, усаживаясь за стол. Роберта обратилась к Кейт: – Садись рядышком. Ты бледная как полотно. Как самочувствие? – Прекрасно, – улыбнулась Кейт одними губами. – Приступы, можно сказать, прекратились. Энджи придвинула ей попкорн: – Бери побольше. Я всегда говорю: помогает от всех болезней. – Будем надеяться. Роберта вздохнула, переводя взгляд с дочери на ее подругу: – Энджи, ты ей сказала? Кейт застыла, не донеся ложку до рта. Невеселый тон Роберты предвещал дурные вести. – А что такое? Энджи нехотя ответила: – Мы переезжаем. Кейт открыла рот от неожиданности. – Переезжаете? Куда? – В Нью-Браунфелс. Кейт выронила ложку. – Не может быть… – Послушай, не сходи с ума. – Энджи вскочила и обняла ее. – Ты сможешь у нас бывать хоть каждый день. До Нью-Браунфелса рукой подать: час езды на машине. Роберта сжала похолодевшую руку Кейт: – Наш дом для тебя всегда открыт. Ты мне как вторая дочь. – Как же… как же так… – Кейт поняла, что судьба нанесла ей еще один удар. – Мне предложили место старшей медсестры, – объяснила Роберта. – Это завидная должность, от нее нельзя отказываться. – Да, конечно. – Кейт умом понимала Роберту, но сердце ее кровоточило. Ей было страшно представить, во что превратится ее жизнь, когда рядом не будет Энджи. – Кейт, дорогая моя девочка, – снова заговорила Роберта, – больше нельзя откладывать. Надо сказать родителям о ребенке. Теперь я настаиваю на этом. Кейт даже не пыталась смахнуть слезы. Какие еще испытания готовит ей жизнь? – Обещай мне, что поговоришь с ними. Кейт глубоко вздохнула и выпрямилась, но ее глаза наполнились страхом и скорбью. – Обещаю, – только и сказала она. «Наберись храбрости, – шептала себе Кейт, – ты же обещала миссис Стрикленд». Но как она ни старалась собраться с силами, все было без толку. Ей вспомнился библейский пророк Даниил, которого бросили в ров со львами. Наверное, ей было бы легче ступить в ров со львами, чем войти в кухню, где мать готовила ужин. Отец еще не вернулся с поля. Кейт не видела Энджи уже две недели. Роберта получила желанное место, не мешкая продала дом и уехала с дочерью в Нью-Браунфелс. Энджи нравилась новая школа, Роберте нравилась новая клиника. Кейт радовалась за них обеих, но невыносимо скучала. За это время она выплакала все глаза. Она помнила о своем обещании. Отступать было некуда. Через шесть месяцев ребенок должен был появиться на свет. Она решила для начала поговорить с матерью наедине, чтобы заручиться ее поддержкой. Решение далось ей нелегко: Мейвис подчас вела себя непредсказуемо. Кейт переступила порог кухни и остановилась, чтобы собраться с духом. – Мама, – окликнула она. Мейвис помешивала в чугунке горох. При виде дочери на ее изможденном лице мелькнуло подобие улыбки. – Я-то думала, ты уроки учишь. – Уже выучила. Помочь тебе с ужином? – Нет, у меня все готово. – Мама, мне надо тебе сказать одну вещь. Мейвис прищурилась: – Неужели двоек нахватала? Смотри, отец тебе задаст. – Нет, с учебой все в порядке. – Так в чем же дело? – Мама, у меня будет ребенок. Половник с грохотом упал на плиту. Мейвис обхватила себя руками и издала тихий, сдавленный стон. – Мамочка, что с тобой? – Кейт бросилась к ней, чтобы усадить на колченогий стул, а потом опустилась перед ней на колени. Мейвис в ужасе смотрела на дочь. – Как ты могла? – твердила она. – Как ты могла? Кейт готова была провалиться сквозь землю. Она зажала рот ладонью, чтобы не закричать в голос. Пути назад были отрезаны. Оставалось пройти через эту пытку. – Прости меня, мамочка… – У Кейт перехватило дыхание, и она не сразу смогла заговорить снова. – Умоляю тебя, не сердись. – Ой, доченька моя, – причитала Мейвис, раскачиваясь, словно заведенная. Кейт слышала, как хлопнула задняя дверь и в коридоре раздались тяжелые шаги. Она замерла от ужаса, хотела подняться, но ноги не слушались ее. В дверях показалась массивная фигура Эммитта Колсона. В его присутствии и без того небольшая кухня стала совсем тесной. Повисло грозовое молчание: было слышно, как бьются сердца. Неизвестно, чье стучало громче: израненное сердце Кейт или полное ужаса сердце ее матери. – Почему ужин не подан? Чем вы тут занимаетесь? Сама не зная как, Кейт поднялась на ноги и прильнула к матери, коченея от страха. В глазах отца метался бесовский огонь. Слова звучали невнятно. Лицо раскраснелось. Неужели он опять пил? Кейт не впервой было видеть такое его состояние. Если он еще не приложился к бутылке, то не замедлит это сделать. Пытаясь совладать с собой, Кейт невольно посмотрела на его рабочие брюки, в которых он собирался сесть за стол: они были заляпаны грязью и застарелыми объедками. Кейт отвернулась. Ее мутило. Мать с отрешенным выражением лица поднялась со стула. – Вроде ты сегодня пораньше? – Ну и что с того? Могу я узнать, что происходит в моем доме? – Так… ничего. Его лицо горело злобой. – Врать мне вздумала? Я тебя накажу, а потом еще Господь накажет. – Мама… – Молчи, дочка, – сказала Мейвис, заслоняя собой Кейт. – Мы тут говорили о своем. Лицо Эммитта налилось кровью. Он отшвырнул стул, стоявший у него на пути, и ринулся вперед с занесенным кулаком. – Папа, не надо! – Сдавленный крик Кейт заставил его остановиться. – Это я виновата, что у мамы ужин не готов. – Что-о? Весь его облик дышал яростью. Но Кейт не могла допустить, чтобы мать взяла вину на себя. – Папа… – Нет, дочка, молчи, прошу тебя, – вырвалось у Мейвис хриплым шепотом. Кейт поймала на себе ее взгляд и замерла: в материнских глазах она увидела любовь. Этот быстротечный миг доказал, что мать ее любит. Кейт всегда тосковала по любви; ей хотелось, чтобы ее обняли, приласкали, шепнули доброе словечко. Дома она не видела этого, но все-таки Мейвис любила свою дочь. Кейт навсегда запомнила тот миг. Он придал ей силы. – Будете отвечать или нет? – Эммитт подступил к ним вплотную и сжал кулаки. – Папа, у меня будет ребенок. У Эммитта отнялся язык. Он безмолвно шевелил губами, не произнося ни звука, потом размахнулся и отшвырнул Кейт к стене. От удара ее пронзила острая боль. – Господи Боже мой, – бормотала Мейвис, семеня к дочери. – А ну стой! – зарычал Эммитт, и Мейвис остановилась как вкопанная. – Только попробуй подойди к ней! Господь поразит тебя на месте. Она перед ним – грязь. У Кейт кухня плыла перед глазами. Держась за стену, она с трудом поднималась на ноги. Эммитт ринулся к ней. – Не тронь ее! – отчаянно закричала Мейвис. Опешив, Эммитт резко обернулся. Кейт впервые в жизни услышала, чтобы мама сказала ему хоть слово поперек. Судя по всему, Эммитт тоже слышал такое впервые. – Я не стану об нее руки марать. Много чести будет этой потаскухе. – Глядя на Кейт, он злобно прищурился. – Собирай свое барахло и убирайся вон. – Он сплюнул на пол. – Чтоб больше я тебя не видел – ни тебя, ни твоего выродка. Мейвис съежилась на стуле и безутешно рыдала. – Эммитт, одумайся! – выговорила она сквозь слезы. – Молчать! Не то вышвырну и тебя вслед за ней. Кейт еле добралась до порога и обернулась: – Мама, давай уйдем вместе. – Не мешкай, дочка, делай, что папа сказал. Спотыкаясь и горько плача, Кейт заспешила по коридору. Сборы были недолгими. Она вытащила из шкафа потрепанный матерчатый саквояж и побросала в него свои не многочисленные пожитки. Когда она нашла в себе силы вернуться в кухню, родителей там уже не было. Ее дрожащие пальцы с трудом набрал номер. – Энджи, – зарыдала она в трубку, – помоги мне. |
||
|