"Что осталось за кадром" - читать интересную книгу автора (Патни Мэри Джо)

Глава 13

Кензи расплылся в улыбке, от которой у нее всегда сжималось сердце.

- Ну наконец-то! - воскликнул он. - Я рад. Играть вместе будет непросто, но для фильма это хорошо, к тому же стресс закаляет характер.

- Ты рано радуешься, Кен. Мы доведем друг друга до сумасшествия. Но ты прав, фильм, вероятно, выиграет от нашего участия, даже если операторам придется серьезно потрудиться, чтобы я выглядела в кадре моложе. - Поднявшись с софы, она потянулась: - Пора спать.

- Не рано? Может, немножко поработаем?

Они часто репетировали вдвоем с того памятного вечера в доме Кензи, когда её утвердили на главную роль в «Пурпурном цветке», но с тех пор многое изменилось. Слишком многое…

- У меня нет с собой сценария.

- У меня есть. Я собирался поработать вечером. Обойдемся одним экземпляром. Я уже почти выучил свой текст, а поскольку ты писала сценарий, то должна знать его почти наизусть.

Он забронировал на выходные это удивительное убежище, чтобы поработать?

- Твое трудолюбие может свести с ума любого. - Она покачала головой. - Для нормального человека…

- Наконец-то ты открыла мою страшную тайну: я инопланетянин и просто притворяюсь человеком.

Хотя он шутил, в его словах была доля правды. Он чувствовал себя не от мира сего. Многие актеры воспринимали себя как изгоев, и Рейни не была исключением. Она понимала, что причина лежит в ее трудном детстве. Но что вызывало подобные ощущения у Кензи, она не знала. С самого начала их отношений на эту тему было наложено табу, и она не допытывалась.

И все же ей было интересно, кто оказал на него влияние. Его произношение, утонченность и изысканность манер выдавали принадлежность к высшему английскому обществу. Однако он был напрочь лишен эгоизма, что трудно сочеталось с его феноменальной карьерой и возможным высоким происхождением. Избрав профессию, предполагавшую изрядную степень тщеславия, Кензи остался на удивление скромным. Он стал звездой, но, казалось, никогда особенно не стремился к этому.

Не было в нем и самолюбования, свойственного большинству исключительно красивых людей. Рейн тоже не отличалась этим качеством, но скорее из-за того, что в детстве пережила комплекс настоящего гадкого утенка. Тощая, с худеньким личиком и копной рыжих волос, она была, что называется, так себе. Смотрясь в зеркало, часто сетовала на несправедливость судьбы, лишившей ее яркой красоты матери. Со временем Рейн научилась подчеркивать то лучшее, что дала ей природа, приобрела определенный шарм и вела себя так, словно была красавицей. Но это совсем иное, нежели от рождения обладать сногсшибательной внешностью.

Она сделала вывод, что и у Кензи было трудное детство. Кто знает, может быть, из-за пьянства и конфликтов родителей? Не страдал ли он, как и она, от комплексов? Вполне возможно, он был неповоротливым увальнем, тогда и отсутствие тщеславия, и постоянные занятия спортом вполне объяснимы. Посещение тренажерного зала было обязательным пунктом всех его контрактов в кино.

Не исключено, что родители отдали мальчика в пансион и не интересовались его судьбой. Или он был худеньким коротышкой, которого безжалостно дразнили товарищи? Как бы то ни было, но он ни с кем, даже с ней, не говорил о своем детстве: видимо, тема была для него очень болезненной.

Вероятно, предчувствуя их расставание, он опасался, что она расскажет его историю журналистам и это невыгодно скажется на его имидже. Жизнь сделала Скотта крайне осторожным.

Но как ни странно, в этом они были похожи.

Можно было бы уйти и запереть дверь спальни, но глупо терять время, когда на съемках возникла такая глобальная проблема.

- Давай просто почитаем текст, не стоит устраивать серьезную репетицию, - предложила она.

- Согласен. Этот Рандалл и так мне всю душу разбередил, прибережем эмоции до съемок. - Он вытащил из рюкзака сценарий и протянул Рейни. - Просто покопаемся в тексте, чтобы понять, как нам сыграть все это.

Они уже снимались вдвоем в двух фильмах, и ей нравилось сотрудничать с ним. Он был прекрасным партнером, и совместная работа давала возможность подольше побыть вместе. Из-за постоянных съемок половину своего супружества они провели врозь, и это в конце концов привело к разрыву. Сколько раз, говоря с ним по телефону, она чуть ли не стонала от боли разлуки.

Заставив себя вернуться мыслями к настоящему, Рейн принялась листать сценарий. Все сцены Сары и Рандалла были исполнены тонкого лиризма, но вместе с тем требовали накала страстей. Как режиссер, Рейн порой испытывала трудности в работе с Кензи. Если учесть, что они переживали тяжелый период развода, то задача сыграть влюбленных была не из легких. Хорошо, что ее героиня постоянно пребывала на грани слез, что соответствовало настроению Рейн.

Они начали с первой сцены, в которой Рандалл просит Сару выйти за него замуж. Она преисполнена восторга от того, что красавец офицер, которого она обожала с детства, берет ее в жены. Рейн старалась читать ровным голосом и гнала от себя воспоминания о том дне, когда Кензи сделал ей предложение. Он произносил свой текст столь же нейтральным тоном.

После помолвки Рандалл участвует в кампании в Африке и попадает в плен. В неволе он мечтает о Саре. Эта невинная девушка олицетворяет для него родину, но они не увидят друг друга, пока он не выйдет из поезда на вокзале Виктория, где его встретят как героя.

Родители этой скромной, воспитанной девушки не одобряли ее встречу с женихом в столь публичном месте, но Сара настояла на том, чтобы поехать на вокзал. Вместе с отцом она ждала, когда Рандалл выйдет из поезда… Вокруг бурлила толпа. Они не могли подойти друг к другу. Рандалла окружали репортеры и восторженные соотечественники. Сара стояла достаточно близко, чтобы разглядеть в его глазах любовь и панику.

Строчка за строчкой Рейн и Кензи отрабатывали диалоги, добиваясь, чтобы несколько вычурный язык викторианских времен звучал естественно. Исторические персонажи должны быть убедительными, и язык не может резать слух зрителей. Вот почему Рейн хотела, чтобы роль Сары сыграла английская актриса с классической театральной подготовкой. Но поскольку она хорошо помнила написанные ею диалоги, то довольно легко справлялась с высокопарным слогом.

Они не заметили, как от читки перешли к репетиции. Рейн уже видела эту сцену в своем воображении, точно знала, какими должны быть мизансцены. Как они стоят, как смотрят друг на друга, а может быть, наоборот, избегают взглядов.

Несмотря на свои сомнения, она начала потихоньку вживаться в роль. Когда она писала финальную сцену, то сама пребывала словно в тумане от расставания с Кензи. Она была не в состоянии отделить себя от Сары, их объединяла горечь потери возлюбленного, и обе не могли постичь причины случившегося.

Кажется, с Кензи происходило то же самое. Присущая ему плавность движений исчезла, на смену пришли суровые манеры прошедшего плен офицера времен королевы Виктории. Он произносил каждую фразу так, словно находился перед камерой. Когда они добрались до сцены, в которой Джон Рандалл пытается расторгнуть помолвку, нервы Рейки были взвинчены до предела, а Кензи, казалось, ничего не стоило изобразить человека, дошедшего до крайности.

Доведенный до отчаяния тем, что общественное мнение неумолимо толкало их к алтарю, Джон пригласил невесту на прогулку. Сара согласилась и без умолку щебетала о свадьбе, пока Рандалл не перебил ее.

- Сара, милая моя, - хрипло начал он, - я… я не могу на тебе жениться.

- Не можешь? - Сара помертвела от ужаса. - Нет-нет, ты этого не говорил! Какие-нибудь сложности с обрядом? Если хочешь, я согласна на самую простую церемонию.

- Нет! Дело не в церемонии, а в самом браке.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она прошептала:

- В чем я провинилась, Джон?

- Это не твоя вина, милая, а моя. - Он отвернулся. - Жизнь моя погублена. Я обесчещен. И не стою того, чтобы быть твоим мужем.

- Неправда! Ты джентльмен, солдат, герой… Ты достоин любой девушки в Англии! - У нее перехватило дыхание. - У тебя кто-то есть? Конечно, девушка из высшего общества больше подходит тебе в жены.

- Другой женщины нет. И никогда не будет.

В его глазах отразилось страдание. Была ли это боль Рандалла или какая-то часть принадлежала Скотту Кензи? Трудно сказать.

- Тогда почему? Я не понимаю.

- Слава Богу, что не понимаешь. - По его скулам заходили желваки. - Мир полон зла, моя честь погублена. Я не могу жениться.

Сердце Рейни неистово колотилось. Она понимала, что сейчас они с Кензи играют сцену, на которую у нее не хватило отваги в реальной жизни.

- Но ведь мы дали обет друг другу! - взмолилась Сара. - Даже если ты не станешь моим мужем, в душе я все равно буду твоей женой. Я люблю тебя безмерно. И это навсегда.

- Как ты можешь любить, если не знаешь меня? Я совсем не тот, за кого ты меня принимаешь, Сара. И никогда им не был. - Он коснулся ее волос столь красноречивым жестом, что оставалось лишь пожалеть об отсутствии оператора с камерой. - Ты не можешь выйти замуж за незнакомца.

Но когда-то Рейн поступила именно так и прекрасно отдавала себе в этом отчет.

- Мужчины и женщины никогда до конца не знают друг друга. Ты думаешь о доблести и чести, а я мечтаю создать для тебя уютный дом и родить тебе детей. - Ее голос сорвался. Рейн так хотелось иметь ребенка от Кензи. - Два года ожидания и молитв, - продолжала она читать текст Сары, - половину этого времени я думала, что тебя нет в живых. Я ни разу не взглянула на другого мужчину. И ты вообразил, что я способна разлюбить тебя только потому, что ты сейчас сказал?

- Ты должна оставить меня, - настаивал он, едва сдерживая ярость. - Ради нас обоих.

- Судя по твоим словам, ты более благороден, чем о себе думаешь. - Рейн, забыв о роли, подошла ближе, борясь с желанием коснуться его. - Я оставлю тебя, если ты этого желаешь, но только поклянись, что не любишь меня.

- Любовь здесь ни при чем!

- Как ты можешь так говорить? - вспылила она. Она остановилась так близко, что они почти касались друг друга. - Скажи, что я тебе безразлична, и ты свободен.

- Свободен? - Рот его скривился. - Пока я был в Африке, ты все время была со мной. В самые мрачные часы только мысль о тебе не давала мне сойти с ума. Ты была моим спасением. Как я могу взвалить на твои плечи столь тяжкий груз?

- Пока ты со мной, мне ничего не страшно. - Рейн поцеловала его руку, из ее глаз струились слезы. Она оставила попытку притворяться, что играет роль. - Почему, Кензи? Я понимаю это не больше Сары.

Он вздрогнул, прячась от ее вопроса за словами роли.

- Не плачь, Сара. Невыносимо думать, что я обидел тебя.

Сценарий требовал, чтобы он поцелуями осушил ее слезы. Они напряженно смотрели друг на друга, захваченные силой чувств своих героев и горькой реальностью. Рейн думала, что Кензи не решится, но он наклонился поцеловать ее. Хрупкая грань между персонажами фильма и действительностью исчезла, и Рейн откинула голову. Их губы встретились, и он ощутил солоноватый привкус ее слез. Это не был поцелуй солдата викторианской эпохи и его невинной невесты, скорее, порыв мужа, желавшего свою жену.

Сценарий выпал у нее из рук, и она вцепилась в Кензи так, как утопающий хватается за соломинку. Месяцами она мечтала о его прикосновениях. Да, это безумие, но долой здравый смысл, да здравствуют чувства!

- Ах, Кензи, как я по тебе тосковала…

- Не больше, чем я по тебе. - Он обнял Рейн, они целовались, не в силах оторваться друг от друга. Она прижималась к нему все сильнее, стремясь слиться с ним, пока Кензи не отступил, едва слышно пробормотав проклятие. - Больше никогда не соглашусь репетировать один на один.

Потрясенная его отступлением, она мрачно заметила:

- Ты хочешь сказать, что это не было запланировано?

- Безусловно. Я и так причинил тебе много горя. И меньше всего хочу обидеть тебя снова.

- Как и Джон Рандалл, ты слишком благороден.

Рейн положила ладони ему на плечи, потом провела по рукам, почувствовав, как от ее ласки напряглись его мускулы. И все-таки чего она хотела больше: здравомыслия или страсти?

Вместо ответа она принялась расстегивать пуговицы на его рубашке.

- На меня свалилось столько неприятностей, - вздохнула она. - Если мы проведем вместе ночь, может быть, я вновь смогу обрести себя?

- Возможно, но утром придет разочарование.

Она не отпускала полы его рубашки.

- Я где-то читала, что очень часто разводящиеся супруги спят друг с другом, так что это вполне нормальное поведение.

- Нормальное, но неразумное.

- Ах, Кен, к черту разум.

Она поцеловала ямку между его ключицами и улыбнулась, ощутив ответную дрожь.

- Ты уверена?

Его руки скользнули по ее спине, легли на бедра…

Она заколебалась. Еще не поздно передумать. Но она так хотела его, желала до физической боли, другого такого момента у них не будет.

- Уверена, это ничего не изменит, но… Я хочу побыть с тобой в последний раз.

Наверное, этот акт физической близости необходим, чтобы сказать последнее «прости».

- Тогда пусть это будет незабываемая ночь. - Он подхватил ее на руки и понес в спальню. Целуя ее шею, пробормотал: - Нет ни прошлого, ни будущего. Только настоящее.

- Которое не повторится.

Она запустила пальцы в его волосы, отбросив все страхи и Сомнения. Сейчас они были любовниками, больше ничего не существовало. Они отдавались друг другу с яростной страстью и нежностью, вдохновенно и жадно, как в последний раз… Они столь хорошо знали друг друга, что слова были лишними. И все же Кензи что-то скрывает, но почему? Рейн отбросила эту мысль. Остался только жар в крови, желание, которое затмевало рассудок, боль и наслаждение.

Пока бушевал этот огонь, она чувствовала себя свободной.