"Заговор на Нуич-стрит" - читать интересную книгу автора (Мерфи Уоррен, Сэпир Ричард)

Глава пятнадцатая

– Я проиграл, – уныло произнес Римо, обращаясь к Чиуну, поглощенному созерцанием перипетий жизни героини – домохозяйки, исповедующейся психиатру. Чиун, конечно, услышал, но не подал вида. Тогда Римо решил переодеться, но тут Чиун сделал нечто невообразимое: он встал и выключил телевизор. Сам. Добровольно.

Снова усевшись на пол, Чиун молча указал Римо на место перед собой. Этим жестом бесчисленные поколения корейских учителей-сенсеев приглашали учеников познать мудрость предков. Так настоятель призывает послушника ко вниманию.

Римо опустился на пол перед Чиуном, скрестив ноги в позе, которой его обучили много лет назад, когда даже несколько минут в таком положении причинили боль спине. Сейчас Римо вполне мог бы уснуть в позе лотоса и пробудиться отдохнувшим.

Он смотрел в мудрые проницательные глаза человека, которого он сперва возненавидел, потом начал опасаться, затем проникая к нему уважением и, наконец, полюбил. Человека, который стал для него больше чем отцом, человека, который создал Римо заново.

– Ты знаешь историю Синанджу – моей родины, родины моих дедов и прадедов, историю нашей бедности, голодных детей, которых в годы неурожая приходилось «отправлять домой» – бросать в холодные морские волны. Об этом ты знаешь. Тебе известно, что на протяжении всей нашей истории в Синанджу всегда находились люди, которые, торгуя своим непревзойденным мастерством боевых искусств, помогали жить всей деревне. Ты знаешь, что плата за мои услуги идет в Синанджу. У нас бедная земля, и единственным источником существования давно уже стало искусство сыновей Синанджу. Римо почтительно кивнул.

– Это тебе известно. Но это не все. Я – Мастер Синанджу, но кто же тогда ученик?

– Ученик – это я, отец, – ответил Римо.

– Но я был Мастером еще до твоего рождения…

– Значит, есть еще кто-то другой.

– Да, есть, Римо. Когда я очутился около того здания, в которое ты не смог проникнуть, я подумал сначала, что оно выстроено так сложно, что тебе просто не хватило знаний. Но, увидев табличку с названием улицы, я понял, что там таится великая опасность.

– Для меня, папочка?

– Особенно для тебя. Почему я, несмотря на преклонные годы, всегда одерживаю над тобой верх во время наших тренировочных схваток?

– Потому что ты сильнее всех, папочка.

– А кроме этой очевидной причины?

– Ну, наверное, потому что ты меня хорошо знаешь.

– Верно. Это я научил тебя всему тому, что ты умеешь. Я всегда знаю, как ты поступишь в следующую секунду. Для меня это то же, что сражаться с самим собой, только более молодым. Я знаю, как ты поступишь, еще до того, как ты сам подумаешь об этом. Есть еще один человек, который знает это, знает потому, что его обучал я. Обучал с рождения, и как раз его имя я прочел на табличке с названием улицы. Я все понял – твой противник изменил своему долгу. Гибели твоей желает человек по имени Нуич, чьим именем названа эта улица.

– Знакомое имя.

– Естественно. Если ты прочтешь его задом наперед, то увидишь, что мы с ним зовемся одинаково.

– Он изменил свое имя?

– Нет, я. Человек этот, сын моего брата, покинул Синанджу и воспользовался полученными от меня знаниями, но не для поддержки тех, кто в этом нуждался. Я был опозорен, и я, учитель, изменил свое потомственное имя, а затем отправился на заработки в далекие страны. После меня не будет больше Мастера Синанджу, некому будет кормить нашу деревню, наступит голод и смерть.

– Жаль слышать такое, папочка.

– Ни о чем не жалей. Я нашел достойного ученика. Я нашел того, кто станет после меня Мастером, когда я «вернусь домой» в холодные воды пролива, отделяющего Корею от Китая, где и расположена Синанджу, словно жемчужина в раковине.

– Это великая честь, отец.

– Ты окажешься достоин ее только тогда, когда победишь самонадеянность, лень и вредные привычки, способные помешать мощи твоего развития и прогресса, разрушить все, созданное мною в твоем лице.

– Ну, конечно, папочка, – улыбнулся Римо, – все победы – твои, все поражения – мои. Я хоть когда-нибудь делаю что-то правильно?

– Ты перестанешь ошибаться только тогда, когда у тебя появится ученик, – промолвил Чиун с мимолетной улыбкой, пользуясь случаем в очередной раз напомнить о собственной непогрешимости.

– Этот Нуич намного сильнее меня?

Чиун сомкнул указательный и большой пальцы, оставив промежуток не более волоска.

– На столько.

– Отлично, – приободрился Римо. – Тогда я вступаю в бой!

Чиун покачал головой.

– Второе место, пусть даже с минимальным отрывом, – не самый желательный результат в соревновании, где приз – жизнь.

– Почему я должен обязательно стать вторым? Я постараюсь что-нибудь придумать!

– Сын мой, через пять лет ты будешь вот на столько – Чиун раздвинул руки на двадцать сантиметров – впереди. Ты – исключение изо всей белой расы. Но истина в том, что ты обойдешь неблагодарного дезертира Нуича только через пять лет. Через пять лет я со спокойной совестью благословлю тебя на поединок с сыном моего брата, и мы с триумфом привезем в Синанджу его кимоно. Через пять лет ты превзойдешь даже моих великих предков. Так предначертано, так и будет.

Голос Чиуна звенел гордостью. Но на всякий случай, дабы ученик не слишком возгордился, Чиун добавил;

– И все это я создал из ничего.

– Папочка, – возразил Римо, – у меня нет пяти лет. У моей страны нет пяти лет, все должно быть кончено к завтрашнему вечеру!

– Твоя страна большая. Что из того, если завтра ее будут грабить не те, кто делает это сегодня? Страна богатая, хватит на всех. А чем ты ей обязан? Она казнила тебя, заставила жить жизнью, к которой ты никогда не стремился, обвинила тебя в преступлении.

– Америка – это моя Синанджу, отец.

Чиун мрачно поклонился в ответ.

– Это я могу понять. Но, если бы моя деревня так обидела меня, как тебя – твоя страна, я перестал бы быть ее Мастером.

– Мать не может обидеть своего сына…

– Это не так, Римо.

– Я не закончил. Мать не может обидеть сына настолько, чтобы он не спас ее в минуту смертельной опасности. У меня не было отца – ты стал мне отцом, а моя страна – это мать, которой я не знал.

– Вот через пять лет и преподнеси матери подарок – кимоно Нуича.

– Оно нужно ей именно сейчас. Присоединяйся ко мне. Вдвоем мы легко одолеем этого Нуича.

– К сожалению, это невозможно, сын мой. Достаточно нам помешать друг другу хоть на долю секунды – а линии нашей атаки могут пересечься – и обоим настанет конец. Я обучил тебя тому, чего не умеет никто. Тебя ожидает величие. Не уподобляйся оловянному солдатику, бездумно бросающемуся по зову трубы вперед, на смерть. Ты – это то, что ты есть, а такие не должны идти на глупую смерть. Никакие знания, никакая тренировка, никакая сила не могут превозмочь глупость. Не будь глупцом. Это приказ.

– Я не могу подчиниться.

Чиун смолк, повернулся и включил телевизор.

Римо переоделся в костюм посвободнее. Рана подсохла и зудела, но он не обращал внимания. От двери Римо попрощался с Мастером Синанджу:

– Спасибо, отец, за все, что ты дал мне.

Не отрываясь от экрана, Чиун промолвил:

– У тебя есть шанс. Может быть, Нуич не верит, что белый человек превзошел все то, чему я тебя научил.

– Ну вот, значит шанс есть. Что же ты такой мрачный?

– Случай хорош только для игры в кости или в карты. Это не для нас. То, чему я тебя учил, – как аромат розы на холодном ветру.

– Ты пожелаешь мне удачи?

– Ты так ничему и не научился! – сказал Чиун и больше не проронил ни слова.