"Властители земли" - читать интересную книгу автора (Мерфи Уоррен, Сэпир Ричард)

Глава пятнадцатая

Смит осторожно вел машину по разбитой грязной дороге в Сан-Кристобаль, его правая рука легко лежала на чемоданчике – двойнике того, в котором содержался компьютер КЮРЕ.

А настоящий чемоданчик Смит запер в камере хранения в сан-хуанском аэропорту. Оба чемодана миновали службу безопасности без досмотра. Смит предъявил билет на фальшивое имя, обладатель которого был принят весьма почтительно, точно король, пользующийся правом неприкосновенности, хотя Смит прилетел из Сент-Мартина, считавшегося иностранным государством. Никто из чиновников и офицеров службы безопасности не узнал в лицо этого господина средних лет в строгом костюме, однако им было приказано оказывать ему всяческое содействие.

Его даже ждал роскошный автомобиль, сверкающий серый «мерседес», но Смит заменил его на незаметный «форд».

Он отверг предложение чиновников в аэропорту дать ему шофера. Смит всю жизнь прожил в обстановке секретности и не любил ничего делать напоказ. Он намеренно сохранял легко забывающуюся неприметную внешность, манеры у него были вежливые и сдержанные, ничего выделяющегося. Именно так приучали выглядеть и вести себя людей вроде Смита.

Столь безобидная на первый взгляд внешность часто сохраняла Смиту жизнь. Благодаря ей он умудрился остаться целым и невредимым во время Второй мировой войны, выжить в Корейской войне, когда служил в ФБР и в первые годы существования КЮРЕ.

Теперь, когда карающей рукой агентства стал Римо, Смиту больше не нужно было сохранять ту физическую форму, которую раньше требовала от него профессия, но скрытность как образ мышления по-прежнему оставалась при нем. Она стала столь же неотъемлемой его частью, как и очки в стальной оправе.

Он въехал в Сан-Кристобаль по боковой дороге и остановил машину на грязной обочине. Улица была раскалена сверкающим полуденным солнцем и почти безжизненна. Толстая мать семейства загнала выводок детей в лавчонку с засиженными мухами грязными окнами. Хромая, серо-коричневая собака проковыляла на задний двор в поисках выброшенного съедобного куска.

Лишь из бара футах в ста от того места, где остановил машину Смит, доносились звуки, свидетельствующие о присутствии людей. Голоса там сливались в глухой пустопорожней болтовне мужчин, у которых слишком мало денег и слишком мною свободного времени. Смит приблизился к бару, зашел внутрь и остановился у грязной металлической стойки.

– Si, senhor? – спросил бармен.

– Cerveza, por favor, – заказал Смит. Когда ему принесли пиво, Смит на ломаном испанском спросил, знает ли бармен человека по имени Сомон.

Тот в раздумье свел брови на переносице, и Смит повторил: «Сомоан», делая ударение на втором слоге.

К изумлению Смита, бармен швырнул на стойку перед его носом грязную тряпку, которой протирал столы, и повернулся к нему спиной. Остальные посетители бара на мгновение притихли, а потом разразились резким хриплым смехом.

– Senhor, – сказал, приближаясь к Смиту мужчина со сморщенным красным лицом. – Ясно, что вы ничего не понимаете. Сомон это... как вы бы сказали, прозвище. Оно означает дурак, или глупый ленивый парень. Поняли?

Он вопросительно поднял бровь, потом перевел свои слова на испанский для тех шести мужчин, что находились в баре.

– Es Rafael, si, – выкрикнул один из них со смехом.

Бармен показал ему кулак.

– Вы оскорбили Рафаэля в его лучших чувствах, – сообщил Смиту краснолицый.

– О, простите, я крайне сожалею, – мягко сказал Смит.

Он принялся было старательно извиняться перед барменом, но едва он начал говорить, мужчина с бочкообразной грудью, сидевший за столиком в углу комнаты, поднялся. Он встретился взглядом со Смитом и быстро зашагал в сторону распахнутых дверей, выходивших на улицу.

Смит отхлебнул пива, подсчитал, что кружка стоила девяносто центов, поразмыслил, дожидаться ли сдачи, потом оставил на стойке целый доллар. Он решил, что десять центов чаевых должны подлечить раненные чувства бармена.

Улица была пуста. Смит на мгновение подумал, что уход того мужчины ничего не значил, но тут же отбросил эту мысль. Десятки лет работы в разведке научили его видеть сокровенный смысл, укрытый за самыми обыденными поступками, и он вынужден был доверять своему чутью. Кроме него у Смита сейчас не было помощников.

А потом он увидел это, оно красовалось на металлическом шесте, укрепленном на крыше захудалого трехэтажного домишки в конце квартала. Вывеска. На ней не было ни одною слова. Только изображение рыбы. Может, это как раз лосось, от английского названия которого пошло и название цвета, и прозвище Сомон.

Смит увидел на нижнем этаже открытую дверь и зашел в комнату, лишенную всякой мебели, но загроможденную всяческими коробками, ящиками и упаковочными корзинами. По полу были раскиданы обрывки бумаги. По углам выстроились пустые бутылки из-под пива. Жалкая, обносившаяся женщина средних лет с лицом, застывшим в сердитой гримасе, ковыляла по коридору навстречу Смиту откуда-то из глубин квартиры.

– Si? – спросила она с видом человека, чей покой был нарушен.

– Я ищу одного мужчину, – попытался объяснить по-испански Смит. – Американца...

– Никаких мужчин тут нет, – отрезала она на довольно сносном английском. – Только женщины. Хотите?

– Нет. Мне не нужна женщина.

– Тогда уходите.

– Я ищу мужчину.

– Десять долларов.

– Я...

– Десять долларов, – повторила женщина.

Смит неохотно вручил ей купюру и прошел вслед за женщиной в глубь коридора в грязную кухню.

– Я только хотел бы поговорить, – сказал Смит.

– Идите за мной, – велела женщина.

Она повела Смита по расшатанной лестнице на самый верх дома. В полутемном, кишевшем тараканами коридоре она вдруг резко постучала в одну дверь, а потом распахнула ее.

– Говорите тут, – сказала она, впихнула Смита внутрь и закрыла за ним дверь.

Несколько секунд глаза Смита привыкали к темноте, царившей в комнате. А привыкнув, он разглядел одинокую фигуру молодой женщины с рассыпавшейся по плечам гривой черных кудрей. Она сидела скрестив ноги в углу разобранной смятой кровати в шортах и облегающей хлопковой блузке, три пуговички которой едва удерживали пышную роскошь ее груди.

Смит откашлялся.

– Это вовсе не обязательно, мисс, – сказал он, обеспокоенный тем, что голос его едва слышен. – Вы говорите по-английски? Habla ustet ingels?

Девушка выпростала из-под себя свои длинные ноги и встала. Ее шорты весьма соблазнительно натянулись на бедрах. Она молча подошла к Смиту, на губах ее играла едва заметная улыбка.

Смит так и не понял, что ее выдало. Может, нечаянный взгляд, или напряженность прильнувшего к Смиту тела. Он не знал причины, но был уже приготовлен, когда услышал первое движение притаившегося в засаде человека.

Смит, конечно, постарел и рефлексы его замедлились в сравнении с теми временами, когда он был действующим агентом. Но ни один человек с его подготовкой и прошлым никогда не теряет острого, как бритва, чувства опасности и не забывает, что следует делать, ощутив жалящее присутствие угрозы. Смит присел и резко развернулся, его локоть пришел в соприкосновение с чьим-то солнечным сплетением. Нападавший отшатнулся, в темноте было слышно, как воздух со свистом вырывался из его легких.

Теперь Смиту хватило времени, чтобы выхватить из-под мышки свой автоматический пистолет. Уложив мужчину на пол, он поставил ему ногу на шею, а пистолет нацелил прямо в лицо.

– А ну, быстро в постель, – через плечо бросил Смит молодой женщине.

И услышал за спиной ее легкие шаги, потом заскрипели кроватные пружины.

Смит узнал нападавшего мужчину. Это был как раз тот, вслед за которым он вышел из бара.

– Сомоан, – произнес Смит.

И это уже был не вопрос.

Мужчина что-то проворчал, и Смит сильнее вдавил каблук своего башмака в его шею.

– Ты – Сомон? – спросил Смит. И сильнее надавил ногой.

Пуэрториканец с трудом кивнул, глаза у него выпучились.

– Чего ради ты меня подставил? – Смит сильнее втиснул каблук.

Мужчина с бочкообразной грудью беспомощно дернулся, и Смит слегка ослабил давление, чтобы тот мог говорить.

– Это не моя идея, – выдохнул мужчина. – Ведь вам не я нужен.

– Я знаю, кто мне нужен. Зачем он подослал тебя ко мне?

– Книга...

– Он ее получил?

Сомон кивнул.

– Я заплачу за нее, – сказал Смит.

Глаза пуэрториканца широко раскрылись.

– Ты думаешь, что я не собираюсь платить, потому что у меня в руке оружие? – спросил Смит. – Я не хочу его применять и не хочу забирать вас обоих с собой. Мне нужна книга, и я за нее заплачу. Понял?

Мужчина кивнул.

Держа голову Сомона на прицеле, Смит отступил назад.

– Вставай, – велел он.

Сомон неуклюже поднялся, внимательно наблюдая за американцем, который подхватил с пола свой кожаный чемоданчик.

– Я хочу видеть Кинена Микулку, – сказал Смит.

Под дулом пистолета Сомон вел машину Смита среди мягких очертаний холмов тропического пояса. Щебеночное покрытие дороги сменилось гравием, потом грязью, и наконец дорога превратилась в нечто вроде проселка с полосками травы межу выбитыми в земле колеями. Машина остановилась у подножия холма, густо поросшего кустарником и гигантскими тропическими папоротниками.

– Дальше ехать нельзя, – сказал пуэрториканец. – Дальше надо идти.

Смит поднес пистолет к лицу Сомона.

– Иди первый, – велел он.

Они пробирались вверх узкой тропкой, извивавшейся по холму, густо поросшему зеленью. Где-то на середине склона Смит заметил рифленую цинковую крышу, сверкавшую в красноватых лучах заходящего солнца.

Сомон указал на нее.

– Он там, – пояснил Сомон. – У него тоже есть пистолет.

Ни на секунду не отводя глаз от лица Сомон, Смит крикнул:

– Микулка! Кинен Микулка!

Молчание.

– Меня зовут Смит! У меня на мушке твой приятель. Мы пришли одни. Выходи. Я хочу с тобой поговорить.

Через пару секунд Смит услышал шорох листьев около хижины, потом донесся голос:

– О чем вы хотите говорить?

– О деле. Я куплю у вас телефонную книгу.

– А кто вам сказал, будто я знаю, о чем идет речь?

Смит подтолкнул Сомона пистолетом.

– Все в порядке. Он знает! – крикнул пуэрториканец, – И у него есть деньги.

– Сколько? – снова послышался голос от хижины.

– Поговорим, когда я тебя увижу, – крикнул в ответ Смит.

В зарослях послышались шаги. Наконец на поляну, где ждали Смит и пуэрториканец, вышел молодой парень.

На вид Микулке было лет под тридцать, выглядел он потрепанно, как человек, у которого не осталось ни надежд, ни мечты. В правой руке он держал «кольт» армейского образца, нацелив его прямо на Смита.

– Думаю, тебе лучше опустить свою пукалку, – криво усмехаясь, сказал Микулка.

– Чтобы продырявить голову твоему приятелю, не понадобится слишком большой пули, – ответил Смит. Пуэрториканец буквально обливался потом. – И давай лучше пойдем к тебе. Я хочу заключить сделку.

– А если я не хочу? – спросил Микулка.

Смит очень сдержанно, едва заметно пожал плечами.

– У меня есть деньги, – сказал он. – И гораздо больше, чем одна пуля.

Молодой человек насмешливо фыркнул, но попятился обратно к хижине.

Смит подтолкнул вперед Сомона, и пуэрториканец оказался зажат между двумя пистолетами.

В хижине с цинковой крышей было страшно душно и темно. Внутри находилась узкая неприбранная кровать, стол и крошечная керосинка.

– Где деньги? – сразу потребовал Микулка.

Смит кинул чемоданчик на грязный стол, потом одной рукой распахнул его. Внутри рядами плотно лежали банкноты – американская валюта. Пачки старых купюр, перехваченные резинками.

– Сколько здесь? – голос Микулки выдал его растерянность.

– Сто тысяч в непомеченных двадцатках, – ответил Смит.

– Dios! – выдохнул Сомон.

Смит положил свое оружие на стол. Микулка осторожно последовал его примеру.

– Какая же сделка? – спросил Микулка.

– Я думал, все и так ясно, – с некоторым отвращением ответил Смит. – Ты получаешь деньги, а я получаю обратно книгу, которую ты у меня украл.

Микулка пожевал губу.

– Предположим, у меня есть на нее другие желающие? – усмехнулся он. – Это ведь не список телефонных девочек. Думаю, некоторые иностранные государства охотно выложили бы побольше сотни тысяч только за то, чтобы выяснить чем вы там занимаетесь в одиночестве в своей огромной конторе.

Сомон хотел было заговорить, но Микулка резким жестом заставил его замолчать.

– У тебя не было времени, чтобы устанавливать какие-либо контакты, – спокойно ответил Смит. – Тебе скорее всего даже не удалось расшифровать код, а когда ты это сделаешь, то, как думаешь, что обнаружишь? Телефонные номера семнадцатилетней давности.

– Полагаю, у меня будет столько времени, сколько мне понадобится, – заявил Микулка.

Он зажег сигарету, держа ее в зубах.

– Ошибаешься, Микулка, Информация в этой книге весьма устарела. Ни одному правительству она не нужна. Это старые материалы.

– Тогда чего вам так приспичило ее вернуть? – вмешался Сомон.

– Она представляет для меня ценность чисто сентиментальную, – сказал Смит. Он повернулся к Микулке спиной. – Во всяком случае учти, ни один иностранный агент не станет платить тебе за нее, чтобы потом еще отпустить на все четыре стороны. Так что ты увяз по макушку, сын мой.

– Да вы понятия не имеете, о чем тут болтаете! – взорвался Микулка.

– Прошу прощения, но я прекрасно знаю, – ответил Смит. – Во-первых, я знаю, что ты – дешевая пустышка и числишься на учете в полиции.

– Эй, минутку...

Смит резким взмахом руки заставил его замолчать.

– Ни одна разведка в мире не позволит тебе и пяти минут прожить после того, как купит у тебя этот документ. Если они вообще купят его. Неужели до тебя не доходит? Тебя убьют. Можешь быть уверен.

Сигарета небрежно свисала с губ Микулки, но его кадык нервно дергался. Микулка перепугался.

Вот и славненько, подумал Смит. Молодой человек ничего не знает. Ему очевидно даже не приходило в голову, что правительство Соединенных Штатов было бы также заинтересовано получить телефонную книгу, как и любое иностранное. Он просто украл ее, ничего хорошенько не продумав. Но одну великую истину Смит ему все-таки открыл. Ни один мало-мальски стоящий агент, заполучив кодированную адресную книгу, не позволил бы Микулке или Сомону прожить больше пяти минут.

– Время решать, – сказал Смит. – Ты берешь деньги или нет? Мне еще надо успеть на самолет.

Микулка заколебался было, но потом сделал знак Сомону подойти поближе. Не отрывая глаз от Смита, они быстро пошептались друг с другом.

Директору КЮРЕ не надо было слышать их разговор, чтобы знать его содержание. Они продадут ему книгу, возьмут деньги, а потом убьют его и перепродадут книгу другому покупателю. Именно так подобные дела делаются в кино, и такова логика вора – брать и снова брать. Воры всегда думают только как воры, но тренированные агенты – отнюдь.

– Да или нет? – Смит захлопнул чемоданчик.

Когда он это делал, его большой палец отломил маленький кусочек черного металла от правой защелки.

– Пять минут, – предложил Смит.

– Предположим, нам требуется больше времени? – заявил Микулка.

В глазах его явно читалась насмешка.

– Боюсь, ваше время закончилось.

Микулка и Сомон обменялись взглядами. Микулка извлек из-под кровати потрепанную адресную книгу, переплетенную в черную кожу, и швырнул ее Смиту.

– Ну, если кончилось, то кончилось, – вздохнул он с фальшивой ухмылкой.

Смит вежливо кивнул, потом взял со стола свой пистолет. Микулка тоже поспешил ухватиться за «кольт». Снова противостояние.

– Я думаю, что мне стоит пересчитать эти деньги, – сказал Микулка. – Сто тысяч, вы сказали?

– Точно. Сосчитайте, – сказал Смит. – Я подожду снаружи. С книгой.

Четыре минуты.

Он засунул книгу в карман пиджака и, пятясь, вышел из хижины. Он знал, что эти парни – трусы, и будут ждать, пока он повернется к ним спиной. Он рассчитывал на то, что они попытаются убить его, укрывшись за стенами хижины.

Выходя, Смит заметил, как следили за ним оба парня. На их лицах застыло удовлетворенное выражение грабителя, застигнувшего пожилую даму на пустынной улице.

Микулка сел за стол, открыл чемодан и принялся ворошить деньги.

Смит пятясь отошел ярдов на двадцать от хижины и остановился, разглядывая ветхое строение.

Тридцать секунд. Он начал обратный счет.

Услышал, как внутри кто-то передвигается.

Пятнадцать секунд.

Четырнадцать. Тринадцать. Двенадцать...

– Тут все, – донесся из дома голос Микулки.

– Хорошо. Тогда до свидания! – крикнул и ответ Смит.

Три секунды.

Он повернулся спиной к хижине, теперь его спина представляла собой прекрасную мишень. А потом кинулся на землю за долю секунды до того, как между деревьев прокатился звук пистолетного выстрела. Он откатился под прикрытие изъеденного термитами ствола, лежавшего на земле.

А потом раздался другой звук.

Взрыв сорвал крышу с хижины, дождем обрушились на лес сверкающие оранжевыми искрами полоски металла. Кольцевая стена из земли и гнилой древесины вознеслась вверх, потом рухнула вниз. Смит прикрыл голову. Сыпавшиеся сверху камни больно били его по спине, но он не шевелился. Над головой визгливо заорали сотни тропических птиц, бамбуковые стволы падали и ломались, как зубочистки.

А потом снова наступила тишина.

Смит стряхнул с себя грязь и подошел к развалинам хижины. Микулка лежал на обломках лицом вверх. Черты его стали неузнаваемы. Глаз не было, руки, похоже, разодрало взрывом в клочки. Видимо, даже целясь в Смита, он не выпускал из рук чемоданчика с деньгами. Тело Сомона было развалено на три жирных куска.

Среди пыли и дыма порхал клочок бумаги. Смит поймал его. Это был кусочек фальшивой двадцатидолларовой купюры, пять тысяч таких купюр принес Смит во взорвавшемся чемоданчике.

Смит чувствовал текстуру двадцатидолларовой бумажки. Хорошая подделка.

Неподалеку тлело несколько маленьких костерков. Смит раздул один из них, а когда пламя разгорелось достаточно сильно, вынул из кармана телефонную книгу и швырнул ее в огонь. Смит подождал, пока от книги не осталось ничего, кроме белесого пепла.

Потом растоптал пепел и ушел.

Вернувшись в Сан-Хуан, он зашел в контору Западного Союза и послал телеграмму миссис Эйлин Микулка на адрес санатория Фолкрофт, Рай, штат Нью-Йорк.

ДОРОГАЯ МАМА ПРОСТИ ЧТО ДОСТАВИЛ ТЕБЕ СТОЛЬКО ГОРЯ ТЧК СЕГОДНЯ ОТПЛЫВАЮ НА ТОРГОВОМ КОРАБЛЕ КОТОРЫЙ НАПРАВЛЯЕТСЯ К ЮЖНЫМ ОСТРОВАМ ТИХОГО ОКЕАНА ТЧК НАЗАД НЕ ВЕРНУСЬ ТЧК ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ТЧК КИНЕН.

Ровно тридцать слов. Смит всегда думал о таких вещах.