"Пир или голод" - читать интересную книгу автора (Мерфи Уоррен, Сэпир Ричард)Глава 4По мере приближения открытия нового ресторана его владелец, Перри Ното, волновался все сильнее. – Нас ждет успех, – бормотал он, нервно расхаживая по пустому залу. – И все же твоя новая затея кажется мне слишком рискованной, – отозвалась его жена Хедер. – Нам ничего не оставалось, кроме как придумать новую концепцию ресторана. Дело-то ведь шло к полному краху! – возразил Перри. – Ну, не так уж плохо все обстояло, – упрямо проговорила Хедер. – Былая новизна всем уже приелась! Поначалу люди с удовольствием пробовали мясо тушеного аллигатора и бифштексы из водяного буйвола, а потом им надоело. Клиентам стало скучно. Они жаждут острых ощущений! – Да нет, всего лишь прилично пообедать за сорок долларов, не больше. Нам надо было просто сменить кухню. – Старо! – Почему? Японская кухня до сих пор очень популярна. К тому же порции такие маленькие, что мы вполне могли бы заработать кучу денег. – Все эти деньги ушли бы на страховку. Японские повара имеют отвратительную привычку жонглировать своими широченными острыми ножами прямо перед носом клиента. Рано или поздно кто-нибудь из посетителей лишился бы носа, а мы с тобой навсегда потеряли бы свой ресторан. Нет, моя затея лучше. Мы просто обречены на успех! – Теперь люди очень разборчивы в еде. – Послушай, они едят сыр с плесенью! А недавно в моду вошла голубая кукуруза. Слыханное ли дело – пища голубого цвета? Покажи мне хоть что-нибудь съедобное, имеющее от природы голубой цвет! Люди увлекаются индийской кухней, в которой мясные блюда похожи на крыс, тушенных в козьей моче, а десерт смахивает на подслащенное кроличье дерьмо. И все же люди толпами валят в индийские рестораны! – Учти еще, что народ прекрасно знает четыре основные группы здоровой пищи. – Я думал, их пять. – Четыре. Еще в школе учат, что нужно обязательно употреблять в пищу столько-то зерна, столько-то фруктов, овощей и мяса. – А как же молочные продукты? Вот тебе и пятая группа пищи. Правда, в наши дни никто уже не пьет молоко. – Ну хорошо, пять основных групп, признаю свою ошибку. Не четыре, не шесть, а ровно пять! – Она подняла руку и растопырила пальцы. – А если считать наше изобретение, то их шесть! – Перри, люди не станут платить за то, чтобы съесть жуков! – Каких «жуков»? Обычных насекомых, или членистоногих. Ты так говоришь слово «жуки», словно это какие-то сопли или козявки. – Так оно и есть! Ты собираешься угощать своих клиентов соплями в сахаре! – Ничего подобного. В нашем ресторане будут подавать жареных кузнечиков с гарниром из свежего салата, муравьев в шоколадной глазури, сверчков в кисло-сладком соусе, шершней в собственном соку. Отличная естественная еда! Вот он, Лос-Анджелес! Здесь рушатся все культурные и кулинарные барьеры! Наша новая, революционная концепция ресторанного обслуживания завоюет все побережье, и к концу века мы станем свидетелями расцвета империи... – Пожирателей тараканов! Перри поморщился. – Забудь о тараканах. В нашем ресторане никаких тараканов подавать не будут. Это было бы уж слишком! – Давай в меню так и напишем – тараканов здесь не подают! – Не смешно, Хедер. – Не аппетитно, Перри. Перри Ното взглянул на свою жену. После всех этих подтяжек живота, груди и ягодиц на нее приятно было посмотреть. Туго натянутая кожа лица, испытавшего не одну пластическую операцию, казалась чистой и в меру загорелой. Еще три-четыре года она будет вполне презентабельной, даже в условиях калифорнийской жары и беспощадного солнца. В конце концов ей ведь только двадцать шесть! – А волосы могла бы сделать посветлее, – заметил Перри, пытаясь сменить тему разговора. – Что? – Твои волосы могли бы быть посветлее, Хедер, – повторил Перри. – Следующий оттенок называется платиновым, а платиновые блондинки сейчас не в моде. – И все же лучше бы посветлее. – Послушай, я уже была пепельной, потом медовой блондинкой, теперь я летняя блондинка. Все, на этом я хочу остановиться. Мои волосы больше не выдержат окрашивания! – В нашем деле внешний вид играет огромную роль. – На нас с тобой никто и не взглянет, если мы не придумаем подходящего названия твоей безумной затее. – Я уже кое-что подготовил, – пробормотал Перри, доставая с полки книгу в красной суперобложке. – Что это? – Тезаурус. – Что? – Ну, что-то вроде словаря, только составлен по тематическому признаку. В нем можно найти всевозможные синонимы, включая и стилистические. Сейчас поищем слово «пища»... – Лучше уж слово «жуки». – Стой-ка... Внезапно глаза Перри Ното округлились и стали похожи на две большие светлые виноградины. – Нашел! Нашел! – завопил он. – Что? – Жратва! Жратва?[2] – Отличное название! Ведь точно так же называются личинки, из которых потом вырастают вполне съедобные насекомые! Тогда почему бы не назвать наш ресторан «У Макмагота»?[3] – ехидно предложила Хедер. – Не пори чушь! – Ну сам посуди: какой нормальный человек станет платить сорок долларов, чтобы войти в заведение под названием «Жратва»?! – А по-моему, очень остроумно! – Не остроумно, а гибельно! Хедер тотчас сняла с полки другую книгу, в желтой пластиковой обложке. – Что за вещь? – подозрительно спросил Перри. – Французский словарь. – Но у нас же не французский ресторан! – И ресторана под названием «Жратва» тоже не будет. Может, твоей затее подойдет какое-нибудь французское слово. – Отлично! Как будет по-французски «личинка»? – Секундочку, ладно? Хедер стала листать карманный словарь с помощью наманикюренного пальчика. – Вот, нашла. Личинка по-французски будет «ларва». – А что, мне нравится! – просиял Перри. – Да уж, куда лучше, – недовольно пробормотала Хедер, отворачиваясь от мужа. – Попробуй теперь найти слово «жук», – подсказал ей Перри. – Уже ищу... – Ну и? – Жук по-французски будет «инсект». Подожди, тут полно синонимов... – Надо же! А я и не знал, что во французском тоже есть синонимы. – Так... «бацили». Нет, это слишком похоже на «бациллы». Подожди-ка, вот кое-что интересное! Перри подошел к жене и попытался прочитать страницу вверх ногами, но у него тут же разболелась голова. – Смотри! «Большой жук» по-французски звучит «Ла гросс легум». – Мне нравится слово «гросс». – Слушай, точно так же они называют то, что вечно кладут в свои консоме. – Они кладут в консоме жуков?! – Да нет же! Бобы и фасоль! – Ну-ка, дай мне словарь! Теперь я поищу подходящее слово! Выхватив словарь из рук жены, Перри стал быстро перелистывать страницы. – Вот отличное словечко – «пунез»! Как тебе? – Хорошо рифмуется со словом «майонез». Перри Ното задумчиво уставился в потолок и нараспев произнес по-французски: – Ла мезон пунез... – Дом клопов! Клоповник, что ли? Да ты с ума сошел! – А кто поймет? – Любой, кто откроет меню и увидит в нем пюре из навозных жуков! – выпалила Хедер. – Короче, мы назовем свой ресторан «Ла мезон пунез»! – А мне больше нравится «Ла гросс легум»! – Ладно, если ресторан не будет иметь успеха под названием «Ла мезон пунез», мы воспользуемся твоим названием. Когда нам придется переехать в другое место. – Если твоя затея кончится провалом, нам придется не переезжать, а пересматривать всю концепцию ресторанного сервиса! – Если моя затея провалится, от нас за милю будет пахнуть тухлятиной! – А вот это блюдо в меню лучше не ставить. Перри Ното улыбнулся: – Может, я и безумен, но не до такой же степени! На открытие ресторана «Ла мезон пунез» пригласили только избранных, среди которых мелькали кинозвезды и представители прессы. Самым главным для Перри и Хедер Ното было то, что гости с аппетитом поглощали предложенное угощение и оно не просилось прочь из желудков. – Как тебе понравились муравьи в шоколадной глазури, Арнольд? – поинтересовалась Хедер у одного из приглашенных. – Превосходно! – загрохотал собеседник, пикантно грассируя. – Я их даже не почувствовал среди отличного молочного шоколада! – Что это? – спросила у Перри известная киноактриса, протягивая палочки с нанизанными на них темными кусочками. – Так, позвольте взглянуть поближе... Кажется, это японские крылатые жучки. – Японские блюда мне нравятся. – А наше как, понравилось? – Ничего, хрустящее такое... В этот момент к хозяину ресторана, слегка виляя бедрами, подошла ослепительная блондинка и совершенно серьезно спросила: – Что бы вы рекомендовали мне попробовать? Видите ли, я придерживаюсь строгой вегетарианской диеты, исключение делаю только для морепродуктов. – Морепродукты... морепродукты... – задумчиво бормотал Перри, лихорадочно пытаясь найти выход из щекотливого положения. – Через минуту будут поданы бабочки «золотые рыбки» в тесте! – поспешила ему на помощь супруга. – Ах, какая прелесть! Благодарю вас! – улыбнулась блондинка и отошла к весело щебечущим гостям. – Приятного аппетита! – улыбнулась ей вслед Хедер, отводя мужа в сторону. – Все свои ругательства беру назад, – прошептала она. – Кажется, успех нам обеспечен! – Как там дела на кухне? – Все кипит и гудит, словно пчелиный улей. – Теперь мы озолотимся! – Не стоит делить шкуру неубитого медведя, – предостерегающе произнесла Хедер. Шампанское текло рекой. Гости с удовольствием запивали коричных чиггеров и личинки, тушенные в утином соусе. Возникла лишь одна неловкая заминка, когда ресторанный критик из газеты «Лос-Анджелес таймс» похвалил Перри за отличные креветки, а тот, не подумав, сказал ему, что это не креветки, а личинки саранчи. – Личинки?... – Ну да, личинки. То, что вы сейчас съели, было личинками саранчи, а не креветками. Критик весь позеленел и поспешил залить внезапно взбунтовавшийся желудок целой бутылкой дорогого марочного шампанского. – Не бери с него денег за шампанское, – прошептала мужу Хедер. – Но бутылка стоит три сотни баксов! – Если он напишет о нас разгромную статью, это обойдется тебе не в три сотни, а в целый миллион долларов! В конце концов открытие ресторана прошло с большой помпой. Мелкие проблемы с разрешением на торговлю спиртным и взятками санитарному контролю сошли на «нет» к тому времени, когда последние приглашенные покинули ресторан. Было уже далеко за полночь. Сияющий от счастья Перри повернулся к Хедер и воскликнул: – Мы выиграли! – Да, дебютировали мы удачно. Посмотрим, как дальше пойдет. – Да ты что, смеешься? Источник сырья, насекомые, неисчерпаем! Эти твари переживут нас всех! Из кухни вдруг донеслось странное гудение. – В чем дело? – недоуменно спросила Хедер. Они подошли к железной двери на кухню – здание некогда занимал банк, с тех пор и сохранились такие двери. Открыв ее, они распахнули вторую, обычную дверь. В нос им тут же ударило чем-то тошнотворным. На вкус все эти насекомые, может, и были весьма изысканными, но вонь в процессе приготовления стояла страшная. Впрочем, толстая сейфовая дверь прекрасно защищала тонкое обоняние клиентов. Над деревянным ящичком, из которого доносилось странное гудение, недоуменно склонился шеф-повар. – В чем дело? – грозно спросил Перри. – Вы заказали пчел? – нахмурившись, вопросом на вопрос ответил повар. – Что-то не припомню... – В этом ящике, судя по звуку, полным-полно пчел. – Но в нашем меню никаких пчел нет! – удивился хозяин. Хедер тут же поддакнула. В крошечных телах пчел содержался яд, который невозможно было нейтрализовать никакими способами. Иметь с ними дело куда опаснее, чем с японской рыбой-собакой, которая таила в себе смерть, если съесть ее слишком много. – Может, кто-то решил поговорить с нами о поставке пчел? Так бывает... – Ничего подобного, – решительно отверг это предположение шеф-повар Реми, который, конечно же, был французом на тот случай, если бы затея Перри провалилась и им пришлось бы перейти на французскую кухню. – Ладно, тогда давайте посмотрим, что внутри. Реми взял с полки короткий ломик и принялся вскрывать скрепленный черной металлической лентой ящик. Крышка никак не хотела поддаваться. Наконец обмотка разорвалась и острым краем слегка порезала щеку шеф-повара. Из раны тут же выступила кровь. – Осторожнее! – вскрикнула Хедер. Реми с удвоенной силой взялся за дело. Заскрежетали гвозди, застонало дерево, и крышка ящика в конце концов откинулась. Все трое тотчас заглянули внутрь и увидели, что ящик совершенно пуст, а гудение тем не менее продолжалось. – Интересно, откуда такое жужжание? – удивился Перри. – По звуку очень похоже на пчел, – покачал головой Реми. – Я понимаю, что это похоже на пчел, но в ящике-то ничего нет! И тут невидимые пчелы загудели злее и громче. Казалось, вся кухня наполнилась всепроникающим пронзительным жужжанием. Внезапно Перри рефлекторно шлепнул себя по правому уху. Ему показалось, что тоненький и визгливый, слово комариный писк, звук внезапно атаковал его правое ухо. Потом Хедер шлепнула себя по левой груди. Накаченная силиконом, она еще долго потом покачивалась. Стащив с головы накрахмаленный поварской колпак, Реми принялся размахивать им над головой, изрыгая страшные проклятия по-французски. Жужжание, приобретая какой-то зловещий оттенок, становилось все громче и громче. Все трое испуганно переглянулись, и Перри сказал: – Пора убираться отсюда к чертям собачьим! – И я с вами! – воскликнул шеф-повар. Все трое тотчас рванулись к дверям, но жужжание настойчиво преследовало их. Ко всему прочему сейфовая дверь оказалась наглухо закрыта. Схватившись за колесо, с помощью которого она открывалась, Реми стал яростно его крутить. И тут жужжащий звук стал атаковать их всерьез. Сначала каждый почувствовал болезненные укусы, потом какое-то воспаление – невыносимый жар, который распространялся по всему телу вместе с невесть откуда взявшейся красной точечной сыпью. Взглянув на свои покрасневшие и распухшие ладони, Перри перевел взгляд на перепуганное лицо жены. Оно уже побагровело, а пухлые красные губки почему-то непроизвольно подрагивали. Внезапно из уголка рта Хедер потекла какая-то молочно-белая вязкая масса. – Кажется, потек парафин, – неуверенно пробормотала Хедер. Потом схватилась за грудь и воскликнула: – Она вся мокрая! – О Господи! Силикон расплавился! Реми чесался так, словно по нему ползали полчища вшей. – Боже всемогущий! Я умираю! – кричал он. Потом всем троим стало не хватать воздуха. Схватившись руками за распухшее горло, они друг за другом повалились на пол возле сейфовой двери. Уже в полупомрачнении Перри Ното взглянул на свою жену, и его последней мыслью было: «Почему она разваливается на куски?... Почему на куски?...» Тела Перри Ното, Хедер Ното и шеф-повара Реми Астико были обнаружены вечером следующего дня, когда будущие завсегдатаи «Ла мезон пунез» слетелись к модному ресторану, чтобы отведать чудесных креветок, о которых с таким восхищением написал критик газеты «Лос-Анджелес таймс». Окружной коронер произвел вскрытие и обнаружил во всех трех трупах высокую концентрацию пчелиного яда. Однако он не нашел ни единого следа от пчелиных укусов, равно как и ни одного пчелиного жала, которое, как правило, остается в коже укушенного человека. В течение целого рабочего дня он тщательно, миллиметр за миллиметром, осматривал все три тела, тщетно пытаясь обнаружить хоть какие-то следы пчелиных укусов. Следов не было! Наконец, в полном отчаянии и недоумении, он все же выступил на небольшой пресс-конференции: – По всей видимости, пострадавшие получили слишком высокую дозу пчелиного яда вместе с пищей во время их последней трапезы. Все трое погибли от анафилактического шока, возникающего, как правило, в результате аллергической реакции на пчелиный яд или же на многочисленные пчелиные укусы. – Тогда почему не пострадал ни один из посетителей ресторана? – спросил один из репортеров. – Очевидно, они ели другие блюда. – Доктор Нозоки, нашли ли вы остатки пчел в желудках погибших? – Я не энтомолог, – ответил доктор Того Нозоки, – но в желудках всех погибших были обнаружены частички насекомых – усики, ножки, панцири и прочее в том же духе. Процесс пищеварения уже начался, а пчелы, как известно, не имеют твердой оболочки, которой обладают почти все указанные в меню насекомые. – Обычно пчелы после укуса погибают. Почему же в помещении не было найдено ни одной пчелы? – поинтересовался другой репортер. – Отсюда следует лишь один вывод – все трое объелись пчелиными деликатесами, что и привело их к нелепой смерти. Казалось, присутствующие на пресс-конференции журналисты были вполне удовлетворены ответами доктора Нозоки. А уж если журналисты успокоились, то широкая публика и подавно не станет доискиваться иных, более соответствующих истине причин гибели владельцев модного ресторана и их повара-француза. И никто не придал значения тому, что сам доктор Того Нозоки, окружной коронер Лос-Анджелеса, спустя несколько часов после окончания пресс-конференции погиб от пчелиных укусов. Ах, как много людей обладают сверхчувствительностью к пчелиному яду! |
||
|