"Опаленная земля" - читать интересную книгу автора (Мерфи Уоррен, Сэпир Ричард)

Глава 10

С тех пор как астроном Космо Паган в третий раз женился, катастрофа с «Биобабблом» была самым значительным событием в его жизни. Сравнимым разве что с пролетом кометы Галлея. Или столкновением кометы Шумахера-Леви с Юпитером. По большому, космическому, счету, трудно сказать наверняка. Так или иначе, но все это прекрасно вписывалось в теорию «большого взрыва», которой – как он полагал – подчиняется его земное существование.

Всякий раз, когда небеса преподносили очередной сюрприз или Космо Паган в очередной раз влюблялся, его карьера стремительно шла в гору. Это было забавно. В этом было что-то жизнеутверждающее. Возбуждающее.

Все началось примерно в то время, когда зонд «Викинг-1» совершил посадку на красной песчаной почве Марса и начал передавать на Землю снимки поверхности этой мертвой планеты.

В то время Космо Паган работал внештатным преподавателем астрономии в Аризонском университете. Там он и познакомился с темнокожей Стеллой. Она состояла в штате, успешно продвигаясь по служебной лестнице.

– Все-таки – как люди устраиваются на такое место? – спросил ее Космо во время их первого свидания в обсерватории Лоуэлла неподалеку от Флагстаффа, где они по очереди смотрели в тот же самый телескоп-рефрактор, в который сто лет назад Персиваль Лоуэлл изучал каналы красной планеты.

– Главным образом за счет публикаций, – ответила она.

Космо вздохнул:

– Это не по мне. Мне проще иметь дело со студенческой аудиторией, чем с пишущей машинкой.

– Ты же понимаешь, в этой профессии заднего хода не бывает, – сказала Стелла.

Но Космо Паган все же нашел задний ход. Сначала он женился на Стелле Редстоун, а после двух лет семейного созерцания звездного неба огорошил ее предложением:

– Послушай, а почему бы тебе не взять меня в соавторы, когда ты будешь писать свою новую книгу?

– Зачем? – удивилась Стелла.

– У тебя есть штатная должность, мне бы она тоже не помешала.

Стелла задумалась. Думала она довольно долго. В конце концов на карту была поставлена ее репутация как ученого.

– Ладно, давай рискнем, – неуверенно произнесла она. – Только тебе тоже придется покорпеть.

– Заметано, – сказал Космо, скрепляя договор рукопожатием, а про себя прикидывая, что, если дело выгорит, он, пожалуй, поживет с ней еще годик. К тому времени он не упускал случая переспать с какой-нибудь старшекурсницей.

Они начали с четкого разделения труда, как поступали, когда мыли посуду. Стелла готовила научную базу, Космо писал черновик, а она его редактировала.

Однако печатание на машинке не относилось к числу талантов, которыми обладал Космо, прочитать же то, что выходило из-под его пера, было сложнее, чем разобрать санскритские письмена.

Тогда они стали писать главы по очереди, но Космо всякий раз норовил сказаться больным. Словом, дело не клеилось.

Наконец Стелла не выдержала.

– Пиши сам свою вонючую книжку, – заявила она. – А я напишу свою.

После этого Космо Паган немедленно подал на развод, при этом он предъявил права на половину еще не имевшей заглавия книги.

Бракоразводный процесс тянулся три месяца, стороны спорили по поводу расстановки запятых в договоре и всячески поносили друг друга. Наконец Стелла выкинула полотенце.

– Ладно, – заявила она, – пусть этот ленивый ублюдок забирает книгу, дом, все. Только верните мне мою свободу.

Когда «Вселенная» вышла из печати, успех превзошел все ожидания. Тираж расхватали мгновенно. Космо Паган не только получил вожделенное место штатного профессора, но и заработал круглую сумму, четверть миллиона долларов – неслыханный по тем временам гонорар за научно-популярную книжку.

Пока «Вселенная» покоряла вершины списков бестселлеров, Паган получил телеграмму от бывшей жены: «Ты превратил мою изысканную прозу в популярную макулатуру».

Паган, не долго думая, сочинил столь же лаконичный ответ:

«За популярной макулатурой будущее».

Когда к Космо Пагану обратились из Общественного телевидения с предложением создать на основе «Вселенной» серию передач, он увидел в этом шанс, о котором ребята его профессии, то есть астрономы, не смели и мечтать.

– С условием, что сценаристом и ведущим буду я сам, – сказал он своему агенту.

Однако исполнительный продюсер послал того куда подальше.

– Да как он смел? – негодовал Космо Паган.

– Не он, а она. Ее зовут Венера. И она там всем заправляет.

– Венера, говоришь?

– Ну да. Венера Браун.

– Никогда не спал... то есть я имел в виду – не встречал женщины, которую назвали бы в честь планеты, – мечтательно произнес Космо. – Особенно такой, как Венера. После Марса это моя любимая планета.

Космо Паган предложил Венере Браун встретиться. Во время третьего свидания он предложил ей выйти за него замуж. Она ответила решительным отказом. Он не отчаивался, и на третьей попытке она сломалась, не устояв перед его мальчишеским обаянием. В конце концов они поженились. Свадьба была устроена под открытым небом – где-то у них над головами в спускающихся сумерках летели его любимые планеты – Марс и Венера.

Во время медового месяца, подарив молодой жене энное количество апокалиптических оргазмов, Космо Паган счел момент благоприятным и поставил вопрос ребром:

– Разреши мне стать сценаристом и ведущим сериала.

– Почему я должна это делать? – спросила новоиспеченная миссис Венера Паган.

– Потому что я твой муж, и ты хочешь, чтобы я преуспел, – ответил он с подкупающей мальчишеской прямотой.

Заключив его в свои объятия, она прошептала:

– Ты и так уже преуспел. Со страшной силой. И несколько раз.

– Я хочу преуспеть еще больше. И лучше.

– Давай пока остановимся на достигнутом. Я хочу спать.

– Но я еще не показал тебе галактического оргазма.

– Галактического?

– Это такой оргазм, после которого ты кричишь, что еще одного не перенесешь, – пояснил Космо. – Пертурбации восхитительные.

– В самом деле? – заинтригованная, промолвила Венера.

Три оргазма спустя она возопила:

– Да! Да! Да!

Космо Паган воспринял это как объявление «зеленой улицы» и с тех пор не принимал никаких отговорок и ссылок на брачное недомогание по утрам.

Это был замечательный брак. Этот брак вел к славе, богатству, дому в Тусоне, штат Аризона, где наилучшие условия для наблюдений за небом, к собственной астрономической обсерватории и массе поклонниц – о чем еще мог желать ученый астроном, к тому же не лишенный обаяния?

Возможно, брак их мог бы длиться еще долгие-долгие годы, если бы Космо Пагана не застукали, что называется, ин флагранте деликто, то есть на месте преступления.

– Между нами все кончено! – в ярости кричала Венера Паган, предварительно отхлестав мужа по щекам. Меж тем анонимная третья сторона в бракоразводном процессе поспешно натягивала трусики.

– Ты не можешь развестись со мной, – буркнул Космо.

– Это еще почему?

– Подумай – ведь нас связывает работа.

– А что работа? Ты ведь у нас знаменитость, а я всего лишь безымянный продюсер, который всегда остается за кадром. Все лавры достаются одному тебе. Ты все прибрал к рукам, жопа. Мне же остается довольствоваться кратким упоминанием в титрах, набранным мелким шрифтом.

– Послушай, – умоляюще произнес Космо Паган, опускаясь перед ней на колени. – У нас впереди целая жизнь, состоящая из одних сплошных гонораров. Не стоит ломать ее из-за какой-то несчастной потаскушки.

– Вспомни о предыдущей, – отрезала Венера. – Та, кажется, была брюнетка. Уже забыл, как она спасалась бегством?

– Дом я тебе не уступлю, – придав голосу твердость, заявил Космо.

– Ты имеешь в виду эту марсианскую обсерваторию? Меня тошнит от одного ее вида. Не думай, что я не знаю, чем ты занимаешься по вечерам. Шаришь своим калейдоскопом по соседским окнам.

– Это называется телескоп, – поправил ее Космо. – А как же наши дети?

– Какие к черту дети?

– Два астероида, вращающиеся вокруг Солнца, названы нашими именами. Они наши небесные отпрыски. Они останутся вместе, даже когда мы исчезнем.

– Может, тоже разбегутся, – скупо проронила Венера и вышла, хлопнув дверью.

Это могло бы оказаться концом его карьеры, если бы в космосе не продолжали происходить всякие приятные события. Комета Когоутека. Возвращение кометы Галлея. Взрыв «Челленджера». Шумахер-Леви. Стоило космосу икнуть, у доктора Пагана тут же брали интервью для новостей. То и дело его приглашали принять участие в различных ток-шоу.

Когда осколки кометы столкнулись с Юпитером, Паган как раз звонил в астрономическое общество – он хотел добиться, чтобы с астероида Венеры сняли имя его экс-супруги.

– Чтобы переименовывать астероид – таких прецедентов у нас еще не было, – сказали ему.

– Я не могу всю жизнь вращаться по солнечной орбите с бывшей женой, – рассуждал Паган. – Вы только подумайте, каково это. К тому же я, возможно, снова женюсь. Пусть астероид останется безымянным до тех пор. Обещаю, следующая моя жена будет достойной, чтобы имя ее увековечили на небесах.

Ответ был неутешительный.

– Извините, мы не можем сделать исключение даже для вас.

Доктор Паган положил трубку и пообещал себе, что обязательно доберется до этого галактического бюрократа.

Выход подвернулся, когда он просматривал предложения от информационных агентств, которые хотели бы взять у него интервью по поводу катаклизма на Юпитере.

Имя показалось ему до боли знакомым и вместе с тем чужим.

– Кто такая Венера Манго? – спросил он у своей секретарши.

– Репортер из Си-эн-эн.

– Хорошенькая?

– Смотря на чей вкус.

– Подает надежды?

– Угу.

– Свяжись с ней и назначь встречу.

Венера Манго оказалась обладательницей того, что Паган любил называть неземным телом. На Си-эн-эн она работала научным редактором. Она отличала Крабовидную туманность от созвездия Треугольника и знала еще названий пятьдесят из каталога Месьера. Все это позволило Космо Пагану сделать вывод о том, что они вполне совместимы друг с другом.

После интервью доктор Паган пригласил ее поужинать. Разумеется, она согласилась. Кто же устоит перед очаровательным мальчишеским обаянием, огромной эрудицией и непослушной копной волос?

– Выходи за меня замуж, – предложил Космо, когда они дошли до десерта. Он состоял из украшенного лакричными конфетами мусса «джелло», который Паган называл лунно-марсианским желе.

– Что?

– Я люблю тебя, Венера.

– Ты произносишь мое имя так, словно делал это всю свою жизнь.

– Если ты выйдешь за меня замуж, обещаю, что посвящу тебе какой-нибудь астероид.

Их первое свидание длилось ровно два часа, когда будущая Венера Паган сказала «да». Не прошло и недели, как они поженились, а во время медового месяца, в Китае, в обсерватории на Лиловой горе, Космо Паган при тусклом свете Луны с гордостью показал ей документы о присвоении имени Венера одному из астероидов.

– А почему здесь стоит дата десятилетней давности? – удивилась Венера Паган.

– У меня было предчувствие.

Венера даже всплакнула.

– Еще ни один мужчина не делал мне такого подарка, – растроганно сказала она.

– Подожди, ты еще не испытала галактического оргазма.

Венера Паган не столько способствовала карьере мужа, сколько поддерживала ее. Космо решил на этом остановиться. В конце концов он был уже далеко не мальчик. На лбу у него уже пролегла глубокая складка.

К счастью, стараниями гримеров его почитатели бывали избавлены от этого неприятного зрелища.

О каких еще высотах мог мечтать астроном?

Словом, впервые в жизни Космо Паган решил несколько угомониться.

Тот год был богат на кометы. Сначала Хайакута-2. Потом Хейла-Боппа. Публика ждала его откровений, и доктор Паган не собирался ее разочаровывать.

Так что, когда накрылся «Биобаббл», он усмотрел в этом очередной космический промысел, призванный укрепить его позиции, а также удобную возможность передохнуть от вечных объяснений на тему: что такое Туманность Оорта?

Разумеется, у него тут же начал надрываться телефон. Первым, кому он счел нужным перезвонить, была Венера. Космо был не дурак. Где еще он найдет земную Венеру, готовую на все ради его карьеры?

На следующее утро практически во всех газетах и выпусках теленовостей в Штатах и за их пределами ссылались на его высказывания.

На сей раз он с ужасом обнаружил, что его выставили идиотом.

– «Кому-то там наверху мы не по душе», – с нескрываемым отвращением процитировал он свое собственное высказывание. – Все, буквально все прицепились к этой фразе. Но это же была шутка, брошенная вскользь. Я же предложил им взвешенный, эффектный анализ, а они выловили из всего мимолетное замечание, сделанное, чтобы разрядить атмосферу.

– Ты что, не понимаешь, что говоришь перед телекамерой? – сказала Венера. – Все, что от тебя требовалось, – это эффектная фраза. Больше им от тебя ничего не нужно.

– Я привык к атмосфере научной дискуссии, – пробовал возразить он. – Привык, чтобы за мной оставалось право редактора.

– На этот раз ты попал впросак. Выкинь это из головы.

Но доктор Космо Паган не собирался ничего выкидывать. Двадцать пять лет он посвятил популяризации астрономии, его имя гремело от Анкориджа до Азии, однако в одном ему было отказано.

В уважении коллег-астрономов. Они его терпеть не могли.

– Я должен что-то предпринять, – кипятился он.

– Зачем так напрягаться? Не пройдет и трех дней, как об этой истории забудут.

– Я поеду на «Биобаббл».

– Не советую. Ты же сам говорил, что «Биобаббл» – это сплошное надувательство.

– Это было вначале. С тех пор я переменил свое мнение, – рявкнул он.

– Как тебе будет угодно.

Доктор Паган так и поступил. Сев за руль своего красного, как планета Марс, седана «Сатурн», он покатил в сторону Додоны с ее марсианско-аризонским ландшафтом, где перехватил инициативу у персонала «Биобаббла».

Дома его поджидал свежий номер газеты; на нем еще даже типографская краска не высохла.

– «Доктор Паган заявляет, что „Биобаббл“ уничтожили марсиане»! – возопил он при виде газетного заголовка. – Но я этого не говорил!

– Я смотрела новости по Си-эн-эн, – сказала Венера. – Ты выразился примерно в этом духе.

– Я сказал, пришельцы. Я выразился иносказательно, поэтически. Под словом «пришельцы» я подразумевал астероид или метеорит. Но никак не маленьких зеленых человечков!

– Уже давно никто не говорит: «маленькие зеленые человечки», – поправила его Венера. – Их называют просто «серые».

– Я не верю в этот вздор про заговор НЛО.

– В программу «шаттла» ты тоже не веришь.

– Послушай, ты не представляешь, с чем мы имеем дело. Это же космос. Познать его при современном уровне развития технологий нам не удастся. Ну, слетали на Луну. Ну и что? Груда пыльных камней. Большое дело. Логично было бы предположить, что следующим шагом будет Марс. Предприняли мы этот шаг? Нет. Мы упрямо продолжаем посылать эти паршивые грузовики на околоземную орбиту. Лучше бы отправляли зонды в глубины космоса, чтобы я при жизни мог увидеть фотографии. Плевать мне на «шаттл». Они все равно не полетят на Марс раньше, чем мой пепел будет развеян над Тунгуской.

– Ты сам сказал «пришельцы». Они поняли тебя буквально. Успокойся. К тому времени, как снова появится комета Хейла-Боппа, эта история будет забыта начисто.

– Я стану предметом насмешки в каждом астрономическом обществе на этой чертовой планете! – ревел Паган, как корова, отправляемая на бойню. – И за ее пределами!

– Бедный мальчик, – сказала Венера, привлекая его к себе. – Ничего. По крайней мере у тебя есть я. И мы вместе будем вращаться вокруг солнца до скончания мира.

– Хотелось бы какое-то время еще повращаться на внешней стороне, – пробормотал Паган.

– А мне хотелось бы, чтобы ты меня поцеловал, – сказала его жена.

Космо задумался.

– Устрой мне галактический оргазм, – взмолилась она. – Я уже забыла, когда мы последний раз этим занимались.

– Зная тебя, нетрудно предположить, что это займет всю ночь.

– Что такое несколько часов перед лицом вечности? – Венера взъерошила ему волосы и белыми крепкими зубами принялась отрывать пуговицы на его рубашке.