"Американское безумие" - читать интересную книгу автора (Мерфи Уоррен, Сэпир Ричард)

5

Кровь бросилась в глаза Пумы Ли, когда она увидела, как ее Немезида не спеша продвигается через толпу. В своей короткой юбке Виндалу двигалась вприпрыжку, походкой маленькой девочки. Ее длинные, до плеч, золотистые волосы со свистом рассекали воздух, многочисленные округлости слегка сотрясались.

У Пумы уже давно ничего не сотрясалось.

Под ее тонкую, почти прозрачную кожу были вмонтированы тонны стали и километры кевлара. Когда-то изумительно мягкие и упругие груди стали твердыми как гранит. И вот в этой-то стальной груди сейчас горело одно непреодолимое желание.

Ничего подобного Пума раньше не испытывала.

Все встречные что-то ей говорили, высказывая свое расположение и откровенно подлизываясь, однако Пума не слышала их слов – слишком громко стучало в висках. Лиц их она тоже не замечала. Окружающие для нее сейчас были чем-то вроде путающихся под ногами высоких пучков сухой травы.

Впереди шведка миновала вход в мужской туалет, помеченный знаком «Шипеть!». Виндалу вошла в другую дверь, на которой было написано «Не шипеть!».

Только когда Пума поспешно вошла в облицованное ослепительно белым кафелем помещение, к ней наконец вернулся слух. В туалете было пусто; шведка нигде не обнаруживалась. Слева от Пумы находился длинный ряд кабинок с закрытыми металлическими дверцами. Было совершенно тихо, лишь под потолком еле слышно жужжали люминесцентные лампы.

Затем в дальнем конце комнаты послышался какой-то громоподобный звук. По узкому помещению прокатилось мощное рычание морского льва.

Этот звук Пума узнала сразу. Подобно большинству удачливых топ-моделей, Виндалу очень часто вызывала у себя рвоту. Если бы не эта привычка, она быстро превратилась бы в бесформенную сосиску, какими становятся многие скандинавские женщины.

Снова послышалось рычание морского льва.

В том, что предлагал буфет, возможно, и не содержалось жира, но это не означало, что там вовсе не было калорий. Таким образом, перед тем, кто заботится о сохранении свой фигуры, возникала альтернатива: избавиться от этих калорий или тащить их домой. Судя по трубным звукам, раздававшимся из дальнего угла туалета, Виндалу собиралась полностью избавиться от последних остатков шоколадного мусса.

Да, иногда бывает полезно вырвать, думала Пума Ли – и не только для того, чтобы избавиться от лишних калорий, как это сейчас делала Виндалу.

Рвоту можно вызвать просто для того, чтобы освободить место для чего-то другого.

Сейчас, приближаясь к ничего не подозревающему врагу, Пума Ли впервые в своей жизни знала, чего хочет.

Она хотела иметь все сразу.

Деньги. Восхищение. Власть.

Она не удовлетворится какой-нибудь плохо прожаренной курицей, за которую готовы продать душу бесчисленные толпы будущих актеров. Пума Ли уже опробовала самое сочное из филе, и это для нее оказалось недостаточным.

Пума хотела иметь все и сразу.

Черноволосая актриса приняла решение в тот самый момент, когда заметила блондинку. Нельзя было сказать, что именно стало каплей, переполнившей чашу. Баланс нарушило не самодовольное выражение лица шведки за столом в буфете, не доставшийся ей приз Академии и не украденная роль.

Подобно другим гигантским корпорациям, вроде автомобильных или химических концернов, две суперзвезды жестко конкурировали на мировом рынке. И подобно другим транснациональным корпорациям, они постоянно прибегали к промышленному шпионажу – как и везде, где дело пахнет большими деньгами. Сценаристы, которым, по их мнению, мало заплатили, перебегали от Пумы в студию Виндалу и обратно, принося с собой идеи, которые в тот момент уже начали находить свое воплощение на съемочной площадке. Но даже если этого не происходило, чужие сценарии, словно по волшебству, появлялись на столах руководителей конкурирующей компании, доставленные туда подкупленными охранниками или ночными сторожами. Располагая материалами из лагеря противника, опытные писаки быстро сооружали нечто аналогичное, хотя и достаточно сильно отличающееся от оригинала, чтобы дело не дошло до судебного разбирательства.

Поэтому было нетрудно понять, почему каждый год обе кинофабрики выпускали по фильму на тему о том, как «террористы угрожают стюардессе», или как «клиенты угрожают владелице бара», или как «танцовщице из Лас-Вегаса угрожает воровская шайка». И не важно, которая из актрис первой начала копировать работу другой, – теперь это стало обычной практикой для обеих.

Сегодня все кончится. Если до сих пор Пума терпела посягательства на свою территорию, то теперь так больше продолжаться не будет.

Подойдя к последней кабинке, Пума взялась за ручку двери и слегка повернула ее. Чуть слышно звякнул замок.

– Занято! – простонала Виндалу.

Сквозь проем между полом и дверью Пума могла видеть скандинавскую принцессу, стоявшую на коленях перед своим фарфоровым божеством. Пума надавила на ручку чуточку сильнее.

– Ради Бога! – крикнула Виндалу, вытащив палец из горла. – Вы разве не слышали, что я сказала? Уходите!

В планы Пумы это не входило. Сложив руку «лодочкой», она, как будто дверь была сделана из алюминиевой фольги, а не из нержавеющей стали, просунула пальцы в кабину.

Услышав скрежет разрываемого металла, Виндалу оглянулась и увидела, что из-под стальной поверхности выглядывает женская рука, а чьи-то длинные, хорошо наманикюренные пальцы открывают замок изнутри.

– Что вы хотите? – закричала Виндалу, когда дверь начала медленно отворяться. Но когда она открылась полностью и шведка увидела, кто за ней стоит, то поняла ответ на свой вопрос. Соперница хотела ее убить.

Хотя дверь больше не препятствовала осуществлению желаний Пумы, она одним движением сорвала ее с петель и отбросила назад – к зеркальной стене.

Подобно испуганному кролику, Виндалу поспешно юркнула под разделявшую кабинки стенку. Пума бросилась за ней, но опоздала – стройная лодыжка скандинавской модели уже исчезла за перегородкой.

Не обращая внимания на стальные барьеры, Пума устремилась за своей добычей. Она преодолевала препятствия с той же легкостью, с какой цирковой пудель прорывает бумажный круг. Тем не менее разница была очевидна. В облицованном кафелем помещении стоял такой грохот, как будто целая эскадрилья истребителей преодолевала звуковой барьер, а вместо разноцветной бумаги в воздух взлетали полосы раскаленного докрасна металла.

Сквозь весь этот грохот едва пробивался голос Виндалу, отчаянно звавший на помощь.

В ожидании неприятностей Чиз стоял у буфетного столика и смотрел на дверь дамской комнаты. Зная, что это ничего не даст, он не стал успокаивать свою супругу или пытаться ее отговорить. Сила ее была теперь настолько велика, что физически Чиз не смог бы с ней справиться. Сам являясь образчиком первобытной мужской доблести, он понимал стремление Пумы полностью контролировать свою территорию. Он также понимал – и разделял – ее страстное желание уничтожить какое-нибудь живое существо, разодрать его на части, причем только по одной-единственной причине: потому что теперь это было возможно.

Люди, сновавшие вокруг столика с едой, прямо-таки напрашивались на то, чтобы их разодрали в клочья. Однако, к счастью, поблизости не находилось никого, на ком Чиз мог бы сосредоточить свои человекоубийственные желания – то есть кого-нибудь вроде Виндалу. Все цели были практически одинаковыми и не представляли для Чиза особого интереса. Кроме того, в присутствии стольких людей он в отличие от своей жены все же испытывал некоторые опасения. Чиз и хотел бы заняться нехорошими вещами, но его останавливал страх быть пойманным и наказанным. Герой боевиков понимал, что его новые желания являются порождением того нового, более совершенного тела, которым он теперь обладал. С ростом его силы и мышечной массы возрастало и его презрение к тем, кто слабее.

Перекрывая звуки рок-н-ролла, перекрывая разговоры и смех, по залу прокатился какой-то звук, заставивший всех замереть на месте. Звук доносился из женского туалета, где, похоже, кто-то снова и снова таранил на грузовике стену. Грузовик должен был быть очень большим, потому что пол под ногами присутствующих ходил ходуном.

Когда диск-жокей выключил музыку, все сразу же услышали пронзительные крики.

И тогда Чиз почувствовал этот запах. Сквозь пряные ароматы пищи и благоухание дорогих духов явственно пробивался запах свежей крови. Причем пролитой в большом количестве.

Прежде чем кто-либо успел что-либо понять, Чиз с немыслимой для присутствующих скоростью помчался в женский туалет. В тот момент, когда Чиз подбежал к двери, на пороге появилась Пума Ли – вся в крови с ног до головы.

Увидев ее, стоявшие поблизости гости начали громко кричать: «Бомба! Бомба!». Со скоростью лесного пожара паника тут же распространилась по толпе.

Воспользовавшись всеобщим замешательством, Чиз вновь разыграл сцену, которую ему приходилось повторять практически в каждом фильме. Своими мощными руками он прижал к груди девицу, которой грозила беда, и понес ее в безопасное место – в данном случае в сторону пожарного выхода.

В то время, как его команда вышибал успокаивала и эвакуировала толпу, на долю Пизмо Пита выпало первым войти в женский туалет. Ему не хотелось бы этого делать, но выбора у него не было. Несмотря на вероятность нового взрыва, кому-то следовало, не дожидаясь прибытия голливудских копов и «скорой помощи», проверить, нет ли в помещении оставшихся в живых. В конце концов, там может сейчас истекать кровью какая-нибудь знаменитость.

Когда бывший велосипедист и каскадер открывал дверь в женский туалет, он считал, что готов к тому, что ему предстояло увидеть. Однако на деле все оказалось не так. Пизмо Пит никогда еще не видел столько крови. Ею были заляпаны все стены и пол, из-за этого казавшиеся вместо белых красными. А каждая из перегородок между кабинками имела посередине дыру с неровными краями, как будто прорезанную цепной пилой.

Какая же бомба могла сделать подобное?

В равной степени начальника охраны удивляло отсутствие запаха взрывчатых веществ, отсутствие дыма и обгоревших предметов. Под ковбойскими сапогами Пита хрустели осколки стекла от разбитых зеркал, однако, как это ни удивительно, высокие, узкие окна уборной нисколько не пострадали.

Дверь за спиной начальника охраны слегка приоткрылась, и один из вышибал спросил:

– Нужна какая-нибудь помощь, Пит?

– Держись отсюда подальше, – не оборачиваясь, проворчал тот. – Это работа для одного человека.

Что-то капнуло на рукав его длинного кожаного плаща.

– Вот черт! – сказал Пит, вытирая рукой каплю крови, и посмотрел вверх. Словно в фильме ужасов, с облицованного кафелем потолка свисали красные капли. Вот одна из них сорвалась и упала начальнику охраны прямо на подбородок.

– О Господи! – ахнул Пизмо Пит, поспешно вытирая кровь.

– Ни о чем не думай, просто делай все побыстрей, – пробормотал он сам себе, поспешно продвигаясь вдоль кабинок. Надо искать оставшихся в живых, но скорее всего здесь есть только труп или трупы, думал Пит.

Как ни странно, он ничего не нашел – ни одного тела, даже кусков. Тем не менее Пит заметил, что все крышки бачков слегка сдвинуты и на всех них есть кровавые отпечатки. Во всех бачках текла вода, как будто ее недавно спустили – или как будто все бачки протекали.

Начальник охраны осторожно вошел в последнюю кабинку и, стараясь не касаться руками кровавых пятен, сдвинул в сторону тяжелую фарфоровую крышку бачка.

В розовой воде шевелились длинные золотистые волосы, отчасти закрывая прижатое к поплавку бледное лицо.

Гипотеза о бомбе сразу тихо скончалась.