"Единственная и наповторимая" - читать интересную книгу автора (Джордж Мелани)

Глава 8

Кейт перевернулась на спину, обнимая мягкую подушку и мурлыча, словно упитанная, ленивая и очень довольная кошка.

Какой удивительный сон ей снился. Она представляла, что спит на огромной мягкой, как пух, кровати, которую не надо было делить с тремя другими сиротами. Нет, вся эта роскошь принадлежала только ей.

Кейт не допускала, что ее разум способен вообразить такое чудо, поскольку гордилась своим здравым смыслом. Она была уверена, что действительно находится в теплой уютной постели и при этом зарылась еще глубже в подушку под головой, поглаживая рукой прохладные чистые простыни с тонким ароматом, щекочущим ноздри.

Кейт резко открыла глаза.

Где она находится? Что происходит?

Сбитая с толку, Кейт села в кровати, стараясь унять сердцебиение. Оглядевшись, она обнаружила, что спала на великолепной постели с мягким чистым бельем, укрытая теплым одеялом.

В ее памяти промелькнули события минувшего вечера.

Значит, это не сон, а реальность. И в настоящее время она находится в роскошном особняке довольно привлекательного хозяина.

Ну и как теперь быть? Надо сказать, вечер закончился не так уж плохо, хотя начало было тяжелым и пугающим. Кто мог предположить, что она встретится с аристократом, который ей понравится? Парни, конечно, поднимут ее на смех, когда узнают об этом. В том мире, где она жила, все были настроены против богатых аристократов.

Однако этот особенный, подумала Кейт, окончательно приходя в себя и выбираясь из постели. Она покраснела от смущения, вспомнив, что, должно быть, уснула прямо за обеденным столом.

Кто же отнес ее в постель? Она была уверена, что только не дворецкий. Тот скорее выставил бы ее за дверь, не слишком церемонясь. Нет, наверняка это сделал его светлость. Алек. Кейт чувствовала, что только эти мускулистые руки могли легко отнести ее в другую комнату. О, как бы ей хотелось быть в полном сознании в тот момент!

Щеки ее пылали, и девушка решила, что пора прекратить думать об этом человеке.

Было еще довольно темно. Воспользовавшись слабым светом, исходящим от тлеющих углей в камине, Кейт отыскала лампу и, нащупав серные спички, зажгла фитиль. Затем осторожно водрузила на место стеклянную колбу, предохранявшую огонь. При мягком освещении убранство комнаты вновь поразило Кейт.

Комната была отделана в розовато-лиловых и золотистых тонах, а в середине возвышалась кровать, хотя и не такая огромная, как у его светлости, но тем не менее тоже очень большая. Под ногами лежал мягкий ворсистый ковер.

В углу комнаты Кейт заметила кресло-качалку, которое, казалось, не соответствовало остальной роскошной обстановке. Однако то, что лежало на нем, заставило ее подойти к нему.

Она остановилась перед креслом, глядя на прелестный шелковый халат. В мягком свете комнаты он выделялся своим темно-красным цветом и казался своеобразным потоком, стекающим по контурам кресла. Конечно, этот халат не предназначался ей, но почему бы не надеть его, раз уж он оказался здесь?

Кейт закусила губу и долго любовалась им, прежде чем решила, что не будет никакого вреда, если примерить его. Кейт продела руки в рукава и запахнула полы халата. Потом с восхищенным вздохом потерлась щекой о гладкий шелк.

Внезапно ей захотелось почувствовать материал на обнаженном теле. Раз уж ей представился случай насладиться роскошью, то надо сделать это в полной мере.

Сняв халат, Кейт осторожно положила его на кровать. Затем быстро скинула грязную рубашку, и когда штаны тоже оказались на полу у ее ног, она протянула руку к халату.

В этот момент уголком глаза она отметила что-то блестящее и, повернувшись, увидела свое отражение в зеркале над комодом с витыми ножками. Ей никогда прежде не доводилось видеть себя в полный рост. Обычно она пользовалась осколками выброшенных зеркал, в которых можно было увидеть лишь часть лица под различными углами, но никогда все лицо целиком и тем более все тело.

Кейт смотрела на себя долго и напряженно, несколько раз отворачиваясь с отвращением. Однако какой-то неумолимый внутренний голос заставлял ее продолжать изучать себя, отмечая бледность худого лица с большими глазами и впалыми щеками. Длинные до талии темные волосы безвольно ниспадали на хрупкие плечи. Ей больше не хотелось смотреть на себя, но она невольно продолжала делать это.

Она обратила также внимание на свою матовую кожу и на груди, величиной не больше персиков, которые Уизл часто таскал с прилавка на углу. Ее фигура была довольно стройной и больше походила на мальчишескую – по крайней мере по ее мнению. Сейчас она стала достаточно взрослой и ей следовало бы обладать большей женственностью. К сожалению, увиденное в зеркале, вероятно, является пределом того, что она может достичь.

В конце концов Кейт заставила себя отвернуться. Надев халат, девушка избавилась от смущения и почувствовала облегчение. Шелковый материал подчеркивал все-таки имеющиеся у нее округлости.

Она двинулась к окну, намереваясь подышать свежим воздухом, и чуть не споткнулась, наступив на край халата и едва не порвав прекрасное одеяние. Очевидно, он был сшит для более высокого человека, чем она. Кроме того, от халата исходил незнакомый, но приятный запах. И чем дольше она вдыхала его, тем больше он ей нравился. Этот аромат напомнил ей что-то, однако она никак не могла уловить, что именно.

Кейт откинула легкие шторы цвета слоновой кости, отодвинула задвижку и открыла окно. Ее обдало холодным воздухом, и она слегка задрожала, так как шелковый халат не годился для ночной прохлады. Она вспомнила, как Рет говорил, что скоро станет чертовски холодно. Так оно и есть. Приближается зима, а вместе с ней придут и трудности, которых не бывает в более теплое время года.

Как она могла забыть о том, какими холодными бывают сейчас ночи, проведя всего одну ночь в доме его светлости. Можно подумать, что она не была на улице несколько недель. Однако в данный момент Кейт совсем не жалела об этом. Как приятно сознавать, что можно закрыть окно и снова улечься в теплую кровать. Она уже собиралась сделать это, когда уловила легкое движение в зарослях кустарника возле дома.

Сначала Кейт подумала, что ей только показалось, но затем она увидела, как что-то или кто-то промелькнул внизу. Она не сомневалась, что глаза не обманывают ее, потому что всегда отличалась острым зрением.

– Кто там? – тихо позвала Кейт, не желая будить обитателей дома. И особенно его светлость.

В ответ раздался такой же приглушенный, но отчетливо слышный голос:

– Это ты, Фокс?

– Уизл?

– Да, это я.

Кейт высунулась подальше из окна и прищурилась, вглядываясь в темноту. В лунном свете обозначилась фигура, затем вторая и третья.

– Что вы там делаете?

– Хороша же благодарность зато, что мы, рискуя головой, пришли сюда, чтобы спасти тебя, – мрачно ответил Уизл.

Кейт наполовину свесилась из окна и яростно прошептала:

– Потише не можешь? Так ты разбудишь и мертвого!

Парни тихо зароптали, очевидно, недовольные выговором, в то время как они выполняли благородную миссию.

Уизл, который всегда конкурировал с ней за право быть лидером, пронизывал ее взглядом; его серебристо-серые глаза блестели в лунном свете.

– Так что происходит? – спросил он. – Судя по тому, что я вижу отсюда, ты хорошо устроилась.

Кейт ответила ему пристальным взглядом, говорящим, что она знает, что делает, и не собирается заниматься с ним пустой болтовней.

– Да, оказаться в доме богатого лорда не так уж плохо, понял?

Она постаралась тем самым создать впечатление, что у нее есть какой-то план, тогда как на самом деле она не собиралась ничего предпринимать. Конечно, в этом доме было чем поживиться, но его светлость обошелся с ней так хорошо, что Кейт не могла ответить ему предательством, обокрав его, хотя обычно совесть не беспокоила ее по поводу кражи, поскольку воровство было прежде всего делом ее жизни.

Однако сейчас другое дело.

И все же, чтобы сохранить свое лицо в глазах парней, ей, вероятно, придется прихватить какую-нибудь безделушку. Парни не поймут ее, если она покинет этот дом, ничего не забрав. Надо только удостовериться, что похищенная вещь не слишком ценна. Правда, она не знала, как определить, драгоценность это или нет, но постарается поступить наилучшим образом. Ей необходимо всего лишь продемонстрировать парням доказательство преданности своей профессии, а потом она, возможно, даже вернет эту вещь. Хорошая мысль, правильная.

Однако его светлость был первым, кто обошелся с ней по-человечески, а не как с уличной дрянью, от которой все воротят нос. Он позволил ей сидеть за великолепным столом и есть из его красивых тарелок с золотой каймой, пользуясь столовым серебром, которое могло бы принести ей богатство, если продать его на улице. Он угощал ее лучшими блюдами, а когда она нагло уснула за столом, не стал возмущаться и читать ей нотации. Нет, он осторожно отнес ее в прекрасную комнату, где она могла выспаться. И все это он делал, зная, что она преступница. По ее понятиям, теперь она у него в долгу. И если это может быть выражено только тем, что она покинет его дом, как наметила, то так тому и быть.

Ее размышления прервались, когда послышался голос Рета:

– Так ты идешь с нами или нет?

Вопрос застал Кейт врасплох. Она колебалась, жуя нижнюю губу. Следует ли ей уйти? Она знала, не пробуя, что дверь спальни не заперта. Она не являлась пленницей, и, по-видимому, никто не следил за ней, что было удивительно, учитывая ее квалификацию; хотя она не была уверена, что Холмс не стоит за дверью на часах. Тем не менее Кейт почему-то все-таки казалось, что его светлость не позволит ему это сделать. Такое ощущение могло быть порождено ее прекрасной способностью разбираться в людях или просто предположением. Фактически она была приглашена на обед и, вероятно, потом могла бы спокойно вернуться на улицу к парням, если бы неожиданно не уснула.

Но все вышло иначе.

И действительно ли ей хотелось в данный момент снова оказаться со своей компанией? Испытывала ли она желание отказаться от окружавшего ее комфорта, каким бы временным он ни был?

Нет и еще раз нет.

– Я думаю побыть здесь еще немного и посмотреть, чем можно поживиться, – наконец ответила она.

Парни немного посовещались, затем Уизл взглянул на нее:

– Ладно, только не слишком задерживайся там.

– Иначе совсем забудешь о нас, – добавил Рет.

Кейт почувствовала угрызения совести. Она находилась в уютной обстановке и не могла не радоваться, что сейчас ей не приходится ежиться от холода на улице и пытаться уснуть на холодной жесткой земле в каком-нибудь грязном, кишащем насекомыми углу.

– Я надеюсь, как следует воспользоваться случаем, – сказала она им, стараясь при этом не думать о лояльности по отношению к хозяину дома. – Вероятно, меня продержат здесь до утра, а потом выставят за дверь.

Парни снова о чем-то посовещались, затем Уизл заявил:

– Хорошо, мы оставляем тебя. Ты знаешь, где найти нас завтра.

Уизл и Рет удалились, волоча ноги и склонив головы друг к другу. Однако один из ребят остался стоять под окном.

– Ты уверена, что поступаешь правильно? – встревожился Фалькон. – Этот лорд не держит тебя заложницей?

На лице Кейт появилась нежная улыбка, когда она взглянула вниз на того, кого считала своим самым близким другом.

– Не беспокойся, со мной все будет в порядке. Теперь иди и присоединяйся к парням. Увидимся завтра.

Фалькон постоял еще немного, потом повернулся и зашагал прочь. Кейт облегченно вздохнула. Из всей шайки Фалькон был единственным, кто готов был не задумываясь броситься в драку за нее, невзирая на последствия.

Кейт была почему-то уверена, что его светлость не причинил бы вреда ее друзьям, если бы обнаружил их в своих владениях, хотя они выглядели весьма подозрительно. Тем не менее, она не хотела испытывать судьбу. Возможно, он не стал бы обращаться с другими нарушителями с тем же великодушием, какое проявил по отношению к ней.

Глубоко вдохнув в последний раз свежий ночной воздух, Кейт втянула голову назад в помещение. Сейчас ей было так хорошо, как никогда прежде.

Чувствуя себя счастливой и умиротворенной, она медленно повернулась. Ее настроение было таким радостным, что она могла танцевать и кружиться, как лесная фея в волшебном лесу.

Когда же она подняла голову, дыхание у нее остановилось. Ее взгляд встретился с парой напряженных черных глаз. Вздрогнув, она попятилась и уперлась в подоконник.

– Пресвятая Дева Мария! Ты напугал меня! – воскликнула Кейт, прижимая руку ко рту и тяжело дыша.

– Прошу прощения. Мне следовало заявить о своем присутствии, – спокойно сказал Алек, стоявший прислонившись к дверному косяку. – Мне показалось, что я слышу что-то, и, поскольку никак не мог уснуть, решил выяснить, в чем дело. Я не хотел стучаться из опасения разбудить тебя, – пояснил он. В том, как он смотрел на нее, было что-то тревожное. Слышал ли он ее разговор с друзьями? Спросит об этом или будет ждать, пока она все расскажет первой?

Затем Кейт подумала, что если бы он захотел узнать что-то от нее, то мог бы проявить свой гнев, хотя одного его внушительного вида достаточно, чтобы устрашить любого не слишком стойкого человека. Но, как ни странно, он не делал попыток запугать ее.

Кейт преодолела свою робость и ответила:

– Я ужасно устала сегодня, трудясь как навозная муха. – Кейт не стала уточнять, чем именно была занята, полагая, что он и так все понял.

Алек усмехнулся, и она удивилась, не видя ничего смешного в своих словах.

– Понятно, – тихо сказал он. – Когда я вошел и увидел, что ты слишком далеко высунулась из окна, я подумал, что своим голосом могу испугать тебя и ты вывалишься наружу. – Он мягко улыбнулся и добавил: – А этого мне меньше всего хотелось бы.

Щеки Кейт залил румянец.

– О, – единственное, что она могла произнести, и сердце ее снова учащенно забилось, но теперь совсем по другой причине.

– Ты ведь не собиралась выпрыгнуть в окно?

Это была всего лишь шутка, но Кейт восприняла его слова серьезно и решительно замотала головой:

– Нет! Я только хотела… немного подышать свежим воздухом, – поспешно выпалила она, надеясь, что он не слышал ее разговор с парнями. – Я никак не могла уснуть, – добавила она, пожав плечами.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он с явной озабоченностью в голосе.

Кейт вспомнила, как несколько минут назад думала о Фальконе, считая его единственным другом на свете. Теперь у нее появилась мысль, что не будет ли слишком самонадеянно возвести его светлость в ранг своего друга тоже. Однако еще рано было говорить об этом.

– Я в п-порядке, – ответила она, слегка заикаясь и удивляясь этому. – Как давно ты здесь стоишь?

«Достаточно давно, чтобы прийти в полное смятение при виде соблазнительных мягких округлостей, представших передо мной, когда я вошел в комнату», – мысленно ответил Алек. А Кейт, кажется, испугалась. Но это мелочь по сравнению с потрясающим видом, открывшимся ему, когда он увидел ее в одном только облегающем шелковом халате – его халате, между прочим. Он прикрывал ее икры, но изящные ступни выглядывали из-под подола.

Увидев ее у окна, он был очарован, скользя взглядом по ее бедрам, покачивавшимся, когда она переминалась с ноги на ногу. Алек понял, что Кейт разговаривает с кем-то: вероятно, с одним из парней своей шайки, находившимся внизу в кустах.

Алек не слышал, о чем они беседовали, но мог предположить. Может быть, ему следовало встревожиться, но он не испытал никакого беспокойства.

Внезапно Алек осознал, что пристально смотрит на нее, в то время как она ждет от него ответа. Он тряхнул головой, стараясь прийти в себя, но это не помогло.

– Прошу прощения, что ты сказала?

«Боже, спереди она выглядит не менее искушающе, чем сзади. Она такая изящная, такая трогательная. Господи, как можно думать так аморально о ребенке? Все-таки сколько же ей лет?» Он досадовал оттого, что никак не мог это выяснить.

– Я спросила, как давно ты здесь стоишь. Алек немного помолчал, прежде чем ответить:

– Всего минуту. Но почему ты спрашиваешь об этом? Она пожала плечами, крутя в пальцах пояс халата.

– Просто любопытно.

В этот момент Алек тоже испытывал крайнее любопытство. Он мысленно говорил себе, что надо уйти, но его ноги словно приросли к полу.

Его взгляд, который следовало бы сосредоточить на очаровательном личике Кейт, вместо этого медленно скользил по ее фигуре в легком одеянии. Вероятно, она не замечала, что халат в верхней части фривольно распахнут. Он подумал, не сказать ли ей об этом. Затем в голове его возник мысленный диалог:

«Ничего страшного, если ты кое-что увидишь».

«Действительно, но я уверен, что она не хотела бы показывать так много обнаженного тела».

«У нее гладкая матовая кожа, и не говори, что ты не заметил этого».

«Заметил, конечно. Однако надо прекратить свои наблюдения».

«Почему? Ты ведь страстный мужчина».

«Я прежде всего джентльмен».

– Черт побери, – пробормотал он вслух. Кейт вопросительно взглянула на него:

– Что это значит?

– Ничего, – тихо ответил Алек, отходя от двери. Наверное, сам дьявол побудил его сказать: – Должен признаться, ты выглядишь очень привлекательно в моем халате.

Глаза ее расширились от изумления.

– Это… твой халат? Он кивнул.

– Я подумал, что он может понадобиться тебе, если ты решишь искупаться. Этот самый маленький из тех, что у меня есть. Но все-таки он великоват для тебя, как я вижу.

Щеки Кейт вспыхнули от такого наблюдения, и она мгновенно разозлилась на себя. Она не должна краснеть! Бесстрашный главарь шайки не чувствует смущения.

Так почему же она забывает об этом в присутствии этого мужчины?

Его добрые слова… нежная улыбка… глубокие темные глаза – вот в чем причина.

Она ощутила аромат, который почувствовала еще раньше, надевая его халат. И сейчас, когда халат был на ней, ее охватило сладостное греховное чувство. Ведь вполне возможно, что он совсем недавно касался его кожи. Или, может быть, другая женщина надевала его? Эта мысль не должна ее беспокоить.

Но Кейт переживала.

– Спасибо, что позволил воспользоваться им, – сказала она напряженно.

Взгляд, которым он посмотрел на Кейт, вызвал спазмы у нее в животе.

– Не стоит благодарности. – Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он снова заговорил: – Я хочу пойти на кухню, поесть чего-нибудь и, может быть, выпить чашку теплого молока, чтобы избавиться от бессонницы.

Кейт удивлялась, почему он смотрит на нее так, будто она должна понять причину, по которой он не может уснуть.

– Раз уж мы оба встали, не хотела бы ты присоединиться ко мне?

Кейт удивленно вскинула брови:

– Пить молоко? Зачем?

– Если то, что говорят, правда, то оно должно помочь нам уснуть.

Кейт никак не могла уловить связь между молоком и сном, однако была готова помочь человеку уснуть, если это все, что он хотел. Придя к такому решению, она смело взяла Алека за руку.

– Следуй за мной.

Алек не сопротивлялся, удивляясь тому, что ее маленькая ручка оказалась в его руке. Он держал ее очень осторожно, опасаясь раздавить тонкие косточки крепким пожатием, которое обычно использовал, когда энергично здоровался с мужчинами или колотил Уитфилда на ринге.

Он последовал за ней, не задавая вопросов, в то время как она подвела его к креслу в углу комнаты. Затем попросила, сесть, что он, заинтригованный ее действиями, охотно сделал. Что задумала эта маленькая шалунья?

Алек напряженно ждал, и его сердце медленно и гулко билось в груди. Его руки непроизвольно сжимали подлокотники кресла с необычайной силой, и, осознав это, он заставил себя ослабить хватку, пока не сломал деревянные изделия.

Боже, как ему хотелось, чтобы она прикоснулась к нему!

Кейт стояла перед ним, глядя на него потрясающими голубыми глазами и закусив сочную губу, отчего ему захотелось привлечь ее к себе на колени и крепко поцеловать.

Казалось, атмосфера в комнате сгустилась и была до предела накалена. Кейт неуверенно улыбнулась ему и… отошла назад, Алек едва не застонал вслух. По-видимому, она хотела только, чтобы он расслабился в кресле. Тот факт, что он почувствовал разочарование и его тело изнывало от желания, вызвал у него отвращение. Он вел себя как похотливый зеленый юнец. Надо быть более сдержанным. Больше ждать нечего.

И все-таки он был уверен, что ее намерение не ограничивалось усаживанием в кресло.

Совершенно неожиданно он убедился, что Кейт намеревалась сделать еще кое-что, когда она опустилась на колени между его бедер.

Неужели она хотела?..

Нет, это невозможно. Однако перед его мысленным взором сразу возникла потрясающая картина, от которой его охватило такое сильное возбуждение, что он испугался, как бы оно не стало очевидным.

«Где твоя железная выдержка? Возьми себя в руки, мужчина!»

– Что ты собираешься?.. – начал было Алек, но она заставила его замолчать, приложив палец к его губам.

– Ш-ш-ш, – прошептала она. – Закрой глаза и попытайся расслабиться.

– Ну, если ты настаиваешь, – пробормотал он, глядя на нее и размышляя, что, может быть, стоит воспротивиться. Но воспротивиться чему? Этот вопрос оставался тайной. Внезапно он почувствовал, что ему нравится таинственность.

– Да, настаиваю, – мягко сказала она.

На мгновение показалось, что Кейт охватила неуверенность, и глаза ее расширились, как у испуганной лани. Затем она быстро распрямила плечи, и неуверенность исчезла. Кейт подняла руки и протянула их к нему. Алек закрыл глаза и ждал, чувствуя, что его нервы натянуты, как тетива лука.

Боже милостивый, мысленно простонал он, когда нежные кончики пальцев коснулись его висков, массируя их сначала легкими движениями, а потом все сильнее и сильнее. Алек не знал, чего следовало ожидать от Кейт.

«Однако признайся, что думал ты о другом, потому что ты развратный тип…»

Алек прервал свое мысленное самобичевание. Не важно, чего он ожидал, главное – он был вполне удовлетворен. Как ни странно, но он обрадовался, что его фантазии не воплотились в жизнь. Это не привело бы ни к чему хорошему.

Постепенно его тело расслабилось.

– Боже, как хорошо, – прошептал он.

Кейт испытывала явное удовольствие, и не только от его слов. Ее бросало то в жар, то в холод, и во рту внезапно пересохло. Она не понимала, какие чувства владеют ею, и, конечно, не ожидала, что испытает что-то подобное, когда предлагала Алеку свои услуги.

Она неоднократно делала массаж Фалькону от головной боли или бессонницы, которая постоянно досаждала всем им. Члены ее шайки не отличались хорошим здоровьем, и приходилось самим оказывать помощь друг другу.

Кейт не знала, откуда у нее появилась способность излечивать массажем. Может быть, она видела, как это делал настоящий доктор, хотя она не могла припомнить, чтобы когда-либо встречалась с настоящими докторами. Как правило, приходилось иметь дело с мошенниками, которые нисколько не заботились о своих пациентах и стремились только набить свои карманы деньгами.

Вполне вероятно, она овладела искусством врачевания интуитивно, как и многими другими вещами. Как бы то ни было, но массаж обычно действовал – по крайней мере судя по блаженному выражению лица его светлости.

– Ну как, помогает? – спросила она, полагая, что он уже уснул. Она знала, что у нее это хорошо получается. Фалькон часто хвалил ее.

– Да, помогает и гораздо лучше, чем ты можешь представить. – Его голос был низким и хрипловатым. – Ты очень хорошо массируешь. Тебе часто приходилось это делать? – довольно часто, – ответила она, продолжая совершать медленные методичные движения своими пальцами.

Глаза Алека медленно открылись, и он посмотрел на нее. На лице его появилось непонятное выражение. Гнева? Боли? Смущения?

Разочарования.

Он накрыл пальцы Кейт своими большими теплыми ладонями и отвел ее руки от своего лица, после чего встал, не выпуская их.

– Спасибо, – тихо поблагодарил он. – Увидимся завтра утром.

Мгновение спустя за ним закрылась дверь. Кейт смотрела на нее, размышляя, может быть, она сделала что-то не то. И почему-то очень огорчилась.