"Чужая женщина" - читать интересную книгу автора (Айзекс Мэхелия)

2

Они что, душ вместе принимали, что ли?!

Марк не мог понять, почему его в такую ярость приводит вид рук отца на талии Сары Джонсон. Из-за этой ярости он практически не помнил, зачем сюда пришел.

Какие длинные у нее волосы... Золотая волна. А под тонким шелком купального халата вырисовывается дивное тело... Ноги... Какие ноги нынче у искательниц приключений...

Возбуждение нахлынуло на него предательски резко, заставив задохнуться, вздрогнуть, неловко отшатнуться назад, переступить с ноги на ногу. Проклятые летние брюки, проклятая жара, из-за которой он не стал надевать нижнего белья, проклятая Сара Джонсон, из-за которой только слепой не разглядит прямо сквозь проклятые брюки его проклятое возбуждение!!! Папа величаво ожидал объяснений, Марк откашлялся и проблеял – иначе не скажешь – первое, что пришло в голову. Надо сказать, что первыми в голову обычно приходят либо глупости, либо банальности.

– Я... э-э-э... папа... мисс...ис Джонсон... добрый вечер. Я, собственно, хотел удостовериться, что все в порядке...

– Маркус, дитя мое...

– Да, папа?

– Мне не хотелось бы показаться невежливым, но мы с Сарой здесь уже несколько дней. В отличие от тебя, кстати. Так что, будь добр, придумай причину пооригинальнее. Неприятно осознать на склоне лет, что умственные способности твоего сына были в твоем воображении несколько... завышены.

Причина была. Не Бог весть какая оригинальная, но зато настоящая. Марк хотел увидеть Сару. И поговорить с ней наедине.

– Я хотел поговорить с тобой, папа.

Это было уже чистейшей импровизацией, потому что о чем говорить с отцом Маркус понятия не имел, особенно сейчас. Почему эта женщина на него так действует? У Марка взмокла спина и даже, кажется, волосы на голове зашевелились. Почему?! Ну почему?

– Ага, и ты отправился в комнату к Саре, чтобы найти меня?

Папа был очень умным человеком, это отмечали слишком многие, чтобы в этом можно было усомниться.

– Я... я пробовал стучать к тебе, но никто не ответил. Да неважно это, честное слово! Я вижу, ты сейчас занят...

Слова почему-то комом застряли в горле. Марку было невыносимо тяжело. Он прокашлялся.

– В любом случае, мое дело может подождать до завтра.

– Я очень на это надеюсь, сын.

Беижамен Рэндалл мерил сына таким взглядом, что сомнений не оставалось: он ждал, когда Маркус закроет дверь с другой стороны. Марк так и сделал, бросив на Сару лишь один короткий взгляд на прощание.

В коридоре он притормозил и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Его здорово путали собственные реакции. Руки тряслись, в ногах появилась какая-то мерзкая слабость, а самое главное – ему совершенно не хотелось уходить, хотя это было бы самым естественным желанием в данной ситуации. Перед глазами стояло видение: Сара Аннабел Джонсон в объятиях престарелого Бенжамена Рэндалла. Это не просто раздражало, это бесило.

Марк оглянулся через плечо, внезапно испугавшись, что кто-то увидит его в таком состоянии, однако в коридоре никого не было. Папа и Сара, судя по всему, спокойно продолжили заниматься тем, чем занимались до его появления. Чтоб им пусто было.

Марк энергично выругался про себя, еще раз глубоко вздохнул и направился к лестнице, ведущей в нижний холл. Надо будет заняться этим всерьез и повлиять на папу. Думать надо головой, а не... Особенно в папином возрасте.

А сам-то ты чем думаешь, Маркус?

В гостиной было пусто, тихо и даже прохладно. Словно и не приходили гости. Все-таки Анжела, надо отдать ей должное, великолепный организатор подобных сборищ, а также внимательная хозяйка. Все уже было убрано, мебель расставлена по местам, в хрустальных вазах благоухали букеты цветов, почти полностью изгнав из огромной комнаты запах дорогого табака и чужих духов. Жаль, что нельзя распахнуть настежь огромные стеклянные двери и впустить вечернюю свежесть, настоящую, не из кондиционера, потому что в это время года в дом немедленно налетят полчища комаров, москитов и прочих жужжащих и звенящих врагов человечества. До смерти закусают, если зазеваться.

– Вам что-нибудь подать, сэр?

Нервы сдали, и Марк Рэндалл, широкоплечий красавец с фигурой атлета, подскочил на месте, немедленно покрывшись холодной испариной. Дворецкий почтительно замер у бара, и Марк некоторое время разрывался между двумя желаниями: отругать дворецкого за бесшумное появление и велеть подать себе бутылку скотча. Второе желание явно побеждало. Было бы чудесно: взять бутылочку, забраться в дальний уголок ранчо, там есть летний домик для ковбоев, запереться и напиться до полусмерти.

Но ведь он сын своего отца! Рэндаллы не прячутся в кусты и не заливают беды морем виски. Они идут и решают проблему.

– Нет, Энтони, благодарю, ничего не нужно.

Дворецкий поклонился и исчез. Как это у него получается? Надо будет спросить у Обадии, он тоже мастер на подобные штуки.

Марк почти упал в мягкое кресло и мрачно уставился в лиловые окна. Именно в этом положении через сорок минут его нашел Обадия Джоунс. Почти совсем стемнело, и в гостиной не были зажжены лампы, однако Обадия прекрасно видел в темноте. Он уже принял душ и переоделся к ужину, а в гостиную пришел, повинуясь некоему внутреннему чутью.

– Полагаю, ваша сестра и оставшиеся гости собрались в библиотеке, Маркус. А вы что здесь делаете? Жалеете себя?

– Попридержи язык, дорогой Обадия.

Секретарь желчно усмехнулся, не обратив внимания на довольно резкий ответ.

– Вы похожи на пса, поджавшего хвост, Марк. На впавшего в немилость фаворита. На... Что произошло? Она показала вам свои карты, и вы увидели, что у нее пять тузов на руках?

– Не смешно! Есть что-нибудь выпить?

Обадия нарочито вальяжно сунул руки в карманы и обвел комнату скучающим взглядом.

– Навряд ли. Почему бы вам не присоединиться к остальным? В библиотеке есть отличный бар, и он не заперт, в отличие от здешнего.

– Проклятие! Я знаю! Слушай, а почему бы тебе самому не отправиться в библиотеку? Я не расположен вести дружескую беседу.

– Почему?

– Потому что! Обадия, не испытывай моего терпения и не бери на себя больше, чем следует. Ты не мой наставник, а мне не пятнадцать лет.

Никакой реакции. У маски Тутанхамона больше мимики, чем у Обадии Джоунса.

– Итак, вы проиграли?

Марк вскочил, и темные глаза полыхнули таким яростным огнем, что Обадия слегка отступил, впрочем не слишком испугавшись. Заметив это, Марк тоже взял себя в руки.

– Я не проиграл. Просто мне так и не удалось с ней поговорить. Доволен?

– Не совсем. Она была... не у себя?

– Нет, ОНА была как раз у себя. Это папа был не у себя. Он был у нее.

– О, понимаю. Что ж, не стоит огорчаться. Утро вечера мудренее, а завтра настанет новый день.

– И послезавтра, и послепослезавтра... Пропади все пропадом! Пойдем выпьем. Не хочу, чтобы папа заподозрил неладное.

– А у него есть повод?

– Откуда мне знать! Это же папа. Зачем он ее сюда притащил?

– Ну, скажем, привез в гости.

– Ага, на свадьбу Саймона. Конечно! И где в таком случае мистер Джонсон?

– Если он вообще существует в природе.

– Обадия, ты полагаешь, она врет?

– Почему именно врет? Она не носит кольца, она приехала одна... Возможно, она в разводе или вдова?

– Кто знает... Кольца в наши дни не носят многие, да и не это важно. Важно то, что она здесь.

– Маркус, вы полагаете, их отношения достаточно серьезны?

– Обадия Джоунс, а как полагаете вы?

Обадия невозмутимо кивнул, не обращая внимания на сарказм.

– Вполне возможно. Ваш отец очень заботится о ней.

– И что ты думаешь? Они собираются пожениться?

– По мне, так вряд ли, однако... Видите ли, Марк, смертельная болезнь – будем называть вещи своими именами – способна творить с человеком самые разные вещи. Осознание того, что ты приговорен, может разбудить слишком необузданное стремление жить.

– Обадия! Да ты философ!

– Я просто пытаюсь быть объективным. Кстати говоря, миссис Джонсон отнюдь не производит впечатления охотницы за наследством.

– Ты так хорошо ее знаешь?

– Нет, но я наблюдаю за ней эти несколько дней. За ними обоими. И я должен сказать, что, по моему мнению, они знакомы достаточно давно и хорошо знают друг друга.

– Вы давно знакомы с моим отцом?

Стройная темноволосая женщина с красивым, но несколько стервозным лицом задала этот вопрос Саре, но та была готова к нему.

Бен рассказывал о своей старшей дочери. Анжела вышла замуж в девятнадцать лет, но очень быстро разочаровалась в браке. Ее муж оказался пустым и слабым человеком. Первое можно было бы пережить, но второе выводило дочь Бена Рэндалла из себя. Анжела подарила Техасу незабываемый бракоразводный процесс, на котором экс-муж беззастенчиво клянчил у нее деньги, а затем она переехала на ранчо и вот уже десять лет не проявляла ни малейшего интереса к институту брака.

В свои тридцать девять Анжела выглядела великолепно, но роль хозяйки большого дома наложила свой отпечаток на ее характер, и без того непомерно властный. На Сару она смотрела с нескрываемым подозрением. Возможно, она видела в ней соперницу. Сара порадовалась тому, что оделась в довольно строгое, хотя и безукоризненно стильное вечернее платье.

Надо отдать Анжеле должное, момент для разговора она выбрала прекрасный. Как заправский ковбой, она загнала Сару в угол огромной библиотеки, воспользовавшись временным отсутствием Бена, и учинила нежданной гостье допрос с пристрастием, замаскированный под светскую болтовню.

– Мы знакомы достаточно давно. Великолепные вещи, не правда ли?

Библиотека буквально ломилась от произведений искусства, некоторые Сара узнавала – ведь именно она помогала Бену подбирать их в свое время. Анжела снисходительно кивнула.

– Да, весьма ценные экземпляры. Обошлись в астрономические суммы. Вы, должно быть, разбираетесь в антиквариате, миссис Джонсон?

– Да, я с ними в некотором роде работала. Собственно, так я и познакомилась с вашим отцом.

– Серьезно? Я не знала.

– Это так. Я работала на аукционе.

– В Лондоне?

– В Эдинбурге. А чем вы занимаетесь, миссис Хардвик?

Этого вопроса Анжела не ожидала, и он поставил ее в тупик. В этот самый момент в библиотеку вошел Бен. Он быстро оценил ситуацию и поспешил Саре на помощь.

– Чем она занимается? Дай подумать, дорогая. Анжи прекрасно танцует, обожает водные виды спорта и превосходно тратит деньги. Мои деньги. В чем дело, Ангел? Я что-то пропустил?

– Скажем так, заниматься чем-то другим мне не дает мой собственный отец. Не так ли, папа? Впрочем, миссис Джонсон это вряд ли интересно.

Светский лоск не обманул Сару. Анжела кипела от ярости. Новый враг, сильный враг, и этот враг вряд ли когда-нибудь простит Саре, что она стала свидетельницей унижения.

Не зная, что можно сказать, Сара повернулась к Бену.

– Как вы себя чувствуете? Вид у вас немного усталый. Может быть, вам лучше поужинать наверху?

Бен усмехнулся и тихонько шепнул ей на ухо:

– Сдается, это ТЕБЕ лучше поужинать наверху, а то Ангел тебя съест.

Вслух он громко заметил:

– Как же я могу бросить своих гостей! Все готовы к ужину? Я лично готов.

Сара вцепилась в его руку, словно в спасательный круг.

– Уже пора?

– Вот допью виски – и идем. Настоящее кукурузное виски делают только в Техасе, знай это. Так, на всякий случай.

Анжела промурлыкала, беря отца под руку с другой стороны:

– Ты пьешь виски, папа, а это нехорошо. Тебе вреден алкоголь, я беспокоюсь...

Она взглянула прямо в глаза Саре и медленно договорила:

– Тебе не нужно переоценивать свои силы.

Бен осторожно высвободился из рук дочери.

– Я счастлив, что ты за меня переживаешь, Анжи, но и Марку я уже это сказал, и тебе повторю: я совершенно здоров, а присмотрит за мной прекрасная Сара. Она – мое лучшее лекарство.

Сара едва не поежилась под леденящим взглядом Анжелы, но промолчала. К счастью, в этот момент в комнату вошли Марк Рэндалл и Обадия Джоунс, секретарь семьи Рэндаллов, их друг и доверенное лицо. На редкость, надо сказать, неприятное лицо. Нет, он не был уродом, но всегда был как-то слишком бесстрастен.

Анжела переключилась на вновь пришедших, а Сара про себя подумала, что даже бесстрастная физиономия Обадии излучает больше приветливости и вежливости, чем красивое загорелое лицо Марка.

Бен пожал ее руку и тихо заметил:

– Не позволяй Марку или Анжеле взять тебя в оборот. Они сгорают от любопытства, и это вполне естественно, но ты просто продолжай играть свою роль. Главное – не дай им начать тебя расспрашивать. Тогда все пройдет, как и задумано.

Сара кивнула, с отчаянием думая о том, что ей очень не хватает такой непоколебимой уверенности в себе. Старый волк чувствовал себя в своей стихии – опасная игра, интрига, закрученный сюжет, мистификация, но Сара опасалась, что окажется не слишком гениальной актрисой. К тому же неприязнь Марка и откровенная ненависть Анжелы – это не игра, а реальность.

Она никогда не думала о деньгах, в особенности о деньгах Бена. В Англии у нее остались долги, но...

– Вы думаете, они поверили, что мы любовники?

– О да! И знаешь что? Мне это начинает нравиться.

Ужин был накрыт в комнате, которую Бен называл столовой, а Сара была склонна назвать парадным залом. Огромная, освещенная ярким светом хрустальных люстр, мерцание которых отражалось в хрустальных фужерах, столовая подавляла своими размерами. Хорошо, что они в Техасе. В Шотландии на обогрев такой комнаты потребовалось бы несколько каминов, не считая парового отопления.

Мраморный пол, белизна крахмальной скатерти, сияние столового серебра, аромат цветов... Шуршание шелка, деликатное покашливание мужчин... Куда ты влезла, Сара Аннабел Джонсон!

Сара заставила себя успокоиться. В конце концов, все идет не так уж плохо, да?

О, как она ошибалась, глупая Сара Джонсон.

Это был ее первый вечер в кругу семьи Бена. Приезда отца вместе с молодой незнакомкой Анжела совершенно не ожидала, Маркус был в отъезде по делам, а Саймон пропадал у своей невесты в Хьюстоне. Бен все рассчитал заранее, и их совместный приезд стал настоящим шоком для Анжелы. Однако теперь семья была почти в сборе, да еще и соседи... Сара вздохнула. Несколько дней ей удавалось избегать разговоров с хозяйкой дома, но теперь на помощь Анжеле придет Маркус. Интересно, Бен хорошо рассчитал свои – и ее – силы?

Ужин был великолепен. Вино – превосходно. Бесшумные слуги тенями скользили за спиной, словно угадывая заранее все желания гостей и хозяев.

Собственно, гостей было всего трое. Джек Мастерсон с женой, им Бен представил Сару еще днем на приеме, да еще очень пожилой человек, дядюшка Бена. Старикану было глубоко за восемьдесят, но он сохранил и отменную осанку, и лукавый блеск в глазах, а кроме того, как выяснилось, любил и умел рассказывать очень смешные анекдоты о ковбоях.

Разговор, к большому облегчению Сары, шел практически ни о чем, как и положено на светском рауте. К тому же некоторые блюда вообще заставляли присутствующих замолчать, ибо все внимание было уделено божественному вкусу. Сара все чаще внимательно поглядывала на Бена. Он устал за этот день, и она с искренней тревогой ждала малейшего сигнала, что он хочет уйти к себе. Марк, да и Анжела были правы, беспокоясь за здоровье отца. Сара временами даже сомневалась, сможет ли он прожить в жарком Техасе до самой свадьбы своего младшего сына. Именно это было целью и поводом их приезда в «Оазис».

Сара надеялась, что кофе и десерт не прельстят Бена и они смогут подняться наверх, однако старый волк вальяжно расположился на диване, усадив рядом и Сару, и стал, как ни в чем не бывало, потягивать необычайно крепкий и ароматный напиток, изрядно сдобренный коньяком. У самой Сары аппетита не было, и она равнодушно смотрела, как Маркус придирчиво выбирает себе маленькое пирожное. Чтобы сказать хоть что-нибудь, она повернулась к Бену.

– Могу я вам что-нибудь предложить?

– Можешь. Только не из еды.

Марк даже дернулся, расслышав эту двусмысленную фразу, а Бен, явно наслаждаясь остротой момента, немедленно обратился к сыну:

– С тобой мы поговорим завтра утром, хорошо? Ты введешь меня в курс всего, что происходило в мое отсутствие. Это касается и двух танкеров, о которых мне рассказал Джек. Учти, мне нужны реальные объяснения, а не художественное описание того, как красиво они напоролись на коралловые рифы.

– Но они не... Тебе Джек разве не рассказывал?

– Завтра, сын, все завтра. Душа моя, я немного устал. Ты уже закончила с кофе? Тогда пойдем наверх.

– Я... д-да...

– Папа, но ведь ты же не хочешь лишить нас общества очаровательной миссис Джонсон?

В голосе Марка явно прозвучал вызов, и Бен принял его незамедлительно. Они были очень похожи, отец и сын.

– У тебя есть другие предложения, чадо мое?

– Почему нет? Еще слишком рано для сна, а в саду сейчас чудесно. Я слышал, англичане обожают сады, так почему бы миссис Джонсон не посмотреть на сад нашего «Оазиса»? Как вы, миссис Джонсон?

– Боюсь, я не слишком типичная англичанка, мистер Рэндалл...

Бен встал между ними, пресекая все попытки Марка настаивать.

– Сара устала, как и я.

– Ты уверен, папа? Она ведь... э-э-э... моложе тебя.

– Марк! Ты забываешься!

Теперь в голосе Бена звучала ярость, и Сара в панике смотрела на обоих Рэндаллов, не зная, как избежать ссоры. Впрочем, Марк уже вырос из пеленок.

– Возможно, миссис Джонсон сама решит, чего ей хочется, папа. Я имел в виду именно это. А то, что она моложе, по-моему очевидно и совершенно не обидно для тебя. Я бы сказал, наоборот...

Сара поспешно схватила Бена за руку.

– Боюсь, ваш отец прав. Я действительно устала. Это был трудный день.

Глаза Марка сузились, губы презрительно искривились.

– О, не сомневаюсь, что вам пришлось нелегко. Что ж... прошу меня извинить.

С этими словами он резко повернулся и вышел из комнаты. Всей кожей ощущая повисшее напряжение, Сара решительно подтолкнула Бена к дверям и даже нашла в себе силы мило улыбнуться на прощание Анжеле.

Вечер в кругу семьи закончился.