"Забудь о прошлом" - читать интересную книгу автора (Айзекс Мэхелия)

7

На следующее утро Джоан проснулась с таким чувством, словно вовсе не ложилась. Она спала, но лишь урывками, и шум дождя за окнами только усиливал ее депрессию.

И от разговора, который состоялся у нее с Крисом, когда она пришла поцеловать сына на ночь, лучше ей не стало. Крис не забыл о своем вопросе, который задал Филипу, перед тем как Джоан прервала их, и теперь непременно желал узнать, как познакомились его родители.

– Мы познакомились здесь, в деревне, – неохотно произнесла она, не желая вспоминать, какой глупой и наивной была тогда. – Твой папа приехал на уик-энд к… ну, к своим знакомым, которые жили неподалеку. Однажды они пригласили нас с бабушкой на обед, и… тогда-то мы и встретились.

. – И влюбились? – с широко открытыми, несмотря на поздний час, глазами спросил Крис.

– Ммм… – неопределенно промычала Джоан. – Давай-ка спи, дорогой. Нам завтра предстоит трудный день.

У самой Джоан после этого сон как рукой сняло. Воспоминания были слишком живы, слишком болезненны, чтобы игнорировать их. Если бы только Криса так не интересовала история его жизни, если бы он с таким рвением не искал связующей нити между настоящим и прошлым!

И все же несмотря ни на что, Джоан думала, что будет спать хорошо. Она чувствовала себя бесконечно измученной, ложась в постель. Помимо тяжелой необходимости отвечать на вопросы Криса, ей пришлось устраивать мать посреди сомнительной роскоши ее апартаментов, что тоже было нелегко, особенно после того, как леди Сибил обнаружила дохлого таракана в ванной. Она настаивала на том, что под плинтусом должно находиться целое гнездо этих тварей.

Джоан все обшарила, но без должной подготовки труды ее не увенчались успехом. И только после того, как вернувшийся Филип заверил старую леди, что завтра же утром позвонит в фирму, занимающуюся уничтожением насекомых, она постепенно успокоилась.

Что бы могли означать его слова? – гадала сейчас Джоан, выбираясь из постели. Что Филип намерен остаться здесь дольше, чем на одну ночь? И, что еще интереснее, где он спал?..

Хорошо хоть миссис Паркер подала им горячую еду. Джоан и Крис поужинали в оранжерее, после того как отнесли поднос наверх леди Сибил. К возвращению Филипа со стола уже все убрали и Джоан была занята тем, что застилала постели для себя и сына. Она приготовила и третью постель, в свободной комнате, на случай, если Филип захочет переночевать здесь, что, впрочем, представлялось маловероятным. После того, что случилось раньше, Джоан настолько не доверяла себе, что не осталась бы с ним наедине.

Она понимала, что это глупо. Не существовало ни малейшей опасности того, что Филип повторит ошибку. Какой бы неистовой ни была его реакция на ее намеренно провокационное поведение, он не менее неистово сожалел теперь о ней. Всего на мгновение позволил он ей снова увидеть того чувственного, страстного мужчину, за которого она когда-то вышла замуж, после чего голос Криса и отвращение к самому себе заставили Филипа мгновенно оказаться на другом конце огромной комнаты.

И тот факт, что она явственно ощутила, насколько сильно он возбужден, ничего не значил. Он мужчина, а мужчины не могут сдержать инстинктивного ответа своего тела на близость женщины. Присутствие любой женщины вызвало бы тот же эффект. И Джоан легко могла представить чувства Филипа, когда он понял, что из всех людей на свете именно она поставила его в столь неловкое положение…

Джоан на цыпочках подошла к окну, раздвинула тяжелые шторы и посмотрела за стекло. Как она и предполагала, мир снаружи был выкрашен в серый цвет. За завесой дождя виднелись только ближайшие предметы, а поникшие кусты рододендронов только добавляли унылости всей картине. Не самое оптимистичное начало пребывания в Шелби, тоскливо вздохнула Джоан. Но в ее силах по возможности скрасить эту жизнь, если не ради чего-то другого, то ради блага матери.

Вода в ванной была холодной, поэтому Джоан ограничилась тем, что ополоснула лицо и руки и почистила зубы. Затем, переодевшись в практичные хлопчатобумажные брюки цвета хаки и кремовую блузку, пошла проведать мать.

Леди Сибил еще спала, и это было хорошо. Возможно, ночь у нее прошла спокойнее, чем у меня, подумала Джоан. Прежде чем спуститься вниз, она заглянула в комнату Криса и обнаружила, что кровать сына пуста.

Было только начало восьмого, и на мгновение Джоан ощутила тревогу. Но мы ведь в Шелби, поспешила успокоить себя она. Вряд ли Крису удастся учинить здесь какую-нибудь проказу. Ему просто не терпится исследовать свой новый дом, вот и все. Джоан надеялась, что сын будет не очень разочарован.

Идя по нижнему холлу, она услышала знакомые бульканье и хрипение, извещающие о том, что котельная работает. От старых батарей исходило благодатное тепло, и Джоан скрестила пальцы: хоть бы не обнаружились неожиданные протечки в системе, которые только и поджидают случая, чтобы окончательно добить ее! Чтобы придать старому дому жилой вид, потребуются все ее силы, и не хватало еще непредвиденных счетов от водопроводчика!

Джоан открыла дверь в кухню, ожидая увидеть у плиты миссис Паркер, и застыла на пороге при виде своего мужа, обливающегося водой над раковиной. Он был раздет по пояс, вчерашняя рубашка лежала на стуле рядом.

Джоан на мгновение остолбенела. Сколько времени прошло с тех пор, как она последний раз видела Филипа полуобнаженным? Закончив, он повернулся в ее сторону, чтобы взять полотенце со спинки стула, и Джоан заметила, что молния на его джинсах застегнута, а пуговица – нет, и видно, как клин темных волос исчезает под резинкой трусов.

Во рту у нее пересохло, и она подумала, не прикрыть ли ей тихонько дверь. Но было уже поздно: Филип заметил ее. Вытирая поросший легкой щетиной подбородок, он прищурил зеленые глаза, следя за Джоан с деланным безразличием. Он явно не терял зря времени и успел подчинить свои инстинкты воле. В насмешливом взгляде не было ни следа былой злости или смущения.

– Не смотри на меня так, – равнодушно произнес он, потянувшись за рубашкой. – Ты и раньше видела меня полуголым. Здесь нет ничего нового для тебя.

– Здесь нет ничего нового вообще, – заверила она Филипа и, войдя, закрыла за собой дверь. – Где миссис Паркер?

– Полагаю, там, где она обычно бывает в этот час, – ответил Филип, застегивая рубашку. Его движения были безотчетно чувственны. – В постели.

– Но… – Джоан бросила взгляд через плечо, – я ведь слышала, как булькают батареи. И решила, что кто-то запустил котельную.

– Котельная работала всю ночь, – сказал Филип, засовывая полы рубашки в джинсы и наконец застегивая пояс. – Но нужно было проверить, не текут ли батареи, чем я и занимался.

– Понятно. – Джоан тряхнула головой. – Спасибо.

– Никаких проблем. – Филип указал на печь. – Ты не знаешь, как вскипятить чайник на этой штуке? Ужасно хочется кофе.

– Я вскипячу, – предложила Джоан и оглянулась. – Но где-то здесь есть кипятильник. Наверное, так будет быстрее.

– Во всяком случае, чище, – согласился Филип, закатывая рукава рубашки. – Дайте мне старый добрый газ и электричество без перебоев. Твердое топливо, возможно, более традиционно, но оно не заменит современных удобств.

Джоан нахмурилась.

– Тебе пришлось прочищать топку котла?

– Скажем, я просто решил неотложные проблемы отопления этого дома, – сказал Филип, открывая один за другим шкафы и ящики. – Как думаешь, где миссис Паркер хранит кофе?

Джоан была озадачена. Никогда бы она не подумала, что Филип вот так возьмет дело в свои руки. Как ни жалела она, что приходится быть ему благодарной, не могла отрицать, что Шелби не хватает мужской руки. Более молодой руки, нежели у мистера Паркера.

– Ну как, – спросила она, отыскав кипятильник и наполнив чайник водой из-под крана, – ты уже виделся с Крисом?

Филип поморщился.

– Да. И полагаю, что ты не посылала его вниз в шесть часов за стаканом воды.

Джоан глотнула ртом воздух.

– За стаканом воды? – эхом откликнулась она. – Но он мог взять воду в ванной наверху.

– Ты мне это говоришь? – сухо произнес Филип.

– И где он сейчас? – Джоан облизнула губы. – В комнате его нет.

– Думаю, открывает ставни в столовой и гостиной, – сказал Филип и издал довольный возглас, найдя то, что искал. – Я попросил его дать мне спокойно помыться.

Джоан пристально посмотрела на него.

– Хочешь сказать, что он поднял тебя с постели?

– Разве я это говорил?

Джоан нахмурилась.

– Послушай, мне, право, очень неловко… – начала она. – Я знаю, Крис иногда бывает… излишне настойчивым. Я и представить не могла, что ему придет в голову зайти к тебе в комнату…

– Какую комнату? – удивился Филип. – Я спал здесь.

– Здесь? – Джоан задержала дыхание. – Но… я ведь приготовила тебе постель.

– Правда? – Филип насмешливо посмотрел на нее. – Удивлен. Я готов был скорее предположить, что ты ждешь меня в своей. Разве не это было у тебя на уме, когда ты набросилась на меня в спальне твоей матери?

Джоан не поддалась неразумному желанию отвесить ему пощечину. Она только кинула на Филипа взгляд, который, по ее мнению, должен был сказать ему, что она думает о его идиотском предположении, и, пройдя в другой конец кухни, достала из шкафа две чашки и два блюдца. Вернувшись, она взяла банку растворимого кофе, которую протянул ей Филип, и щедро насыпала ложкой порошок в обе чашки.

– Сахар? – без всякого выражения спросила Джоан.

Филип нетерпеливо вздохнул.

– Ты сама на это напросилась, – сказал он, не ответив на вопрос. – Проклятье, Джо, а чего еще ты ожидала?

Чайник вскипел, и Джоан обрадовалась возможности заняться кофе. Как он смеет утверждать, что это она «набросилась» на него, в то время как все было совсем наоборот?

Но ты же не возражала, шепнул ей внутренний голос. Однако Джоан предпочла не услышать его. Это была инициатива Филипа, сказала она себе. Я лишь… подтолкнула его?.. Нет!

– Я спросила, нужен ли тебе сахар, – монотонно повторила она, и досадливое восклицание Филипа дало ей понять, что он наконец понял намек.

– Нет, – сказал он, принимая у нее чашку, затем, неохотно уступая ей, заговорил о другом. – Здесь все равно ужасно холодно. Ты уверена, что хочешь именно этого? Остаться здесь, я имею в виду?

– Это то, чего хочет моя мать, – уточнила Джоан, не готовая столь же легко забыть его предыдущие замечания, как, видимо, сделал он. – Когда ты уезжаешь?

– Что, пора перейти к главному? – невесело усмехнулся Филип. – А когда тебе угодно? Немедленно?

Джоан устало вздохнула.

– Для меня очевидно, что этого хочешь ты, – ровным тоном произнесла она. – Я удивлена, что ты провел здесь ночь. Особенно учитывая твою боязнь ложиться в постель.

Филип скрипнул зубами.

– Ради Бога, Джо, откуда я мог знать, что ты приготовила мне постель? Мы ведь не обсуждали этого вопроса, не так ли?

– И чья в этом вина?

Филип мгновение гневно смотрел на нее, затем опустил плечи.

– Наверное, моя, – неожиданно признал он. – Точнее, в том, что случилось, одинаково виноваты мы оба. Но как, черт возьми, я должен был отреагировать, когда ты позволила мне… – Филип резко прервал себя. – Отнеси это на счет неудовлетворенности. Похоже, ты до сих пор способна выбивать меня из колеи, если захочешь.

Джоан, прищурившись, посмотрела на него.

– Предполагается, что это извинение?

– Не извинение, нет.

– Еще бы!

– Ох… черт с тобой, Джоан, – с досадой пробормотал он. – Буду только рад уехать и оставить тебя вариться здесь в собственном соку!

– Так почему же не уезжаешь? – с вызовом спросила она, хотя внутри у нее все дрожало при мысли о его отъезде.

Но Филип, к счастью, оказался не таким хладнокровным.

– Потому что ты не справишься со всем одна! – выпалил он и сделал большой глоток кофе. – По крайне мере, пока. Старой леди наверху нужно больше, чем ты можешь ей предложить.

К концу дня Филип уже испытывал удовлетворение от достигнутых успехов.

Мистер Паркер направил его к деревенскому трубочисту, и тот пообещал прочистить дымоходы и – после небольшого финансового поощрения – проверить каждую трубу в доме.

Также не без его участия дом был осмотрен представителями местной службы санитарной инспекции, которые не обнаружили ни насекомых, ни червей. По их мнению, таракан, напугавший леди Сибил, был «туристом», и ей незачем бояться, что ее съедят живьем в собственной постели.

Джоан, со своей стороны, при помощи миссис Паркер до блеска вычистила утреннюю гостиную, так что теперь старушке было где проводить время и отдавать приказания помимо оранжереи. Леди Сибил, казалось, ничуть не удивило затянувшееся пребывание Филипа, и тот предположил, что она, видимо, решила страдать молча, раз от него есть какая-то польза.

Филип же сосредоточил свои силы на том, чтобы распаковать оставшийся багаж, который все еще высился горой в холле. К счастью, накануне вечером он обнаружил в одной из сумок пуховое одеяло, которое позволило ему ночью не замерзнуть до смерти на диване в кухне.

Ему и в голову не могло прийти, что Джоан небезразлично, как он проведет ночь. После сцены в спальне ее матери он злился на себя, на нее и считал, что жена испытывает то же самое. Он забыл, что Джоан – представительница другого слоя общества, где детские истерики не поощряются. Какую бы злость она ни испытывала, гражданский и человеческий долг должен быть выполнен.

Однако больше всего Филипа беспокоило то, что ждет его по возвращении в Бирмингем. В Шелби по-прежнему был непочатый край работы. Хотя дом понемногу приобретал жилой вид, большинство комнат все еще находилось в плачевном состоянии, и Филипу невыносима была мысль, что Джоан окончательно загонит себя, пытаясь все делать самостоятельно. А этого можно было избежать, наняв работников, что ему было вполне по средствам.

Он нашел случай поговорить с ней перед ужином, когда Джоан вышла в садик перед кухней, чтобы срезать несколько одичавших нарциссов.

Миссис Паркер возилась у плиты, готовя цыпленка, а Крис в оранжерее без всякого удовольствия читал бабушке статью из местной газеты. Леди Сибил уверяла, что шрифт мелковат для ее глаз, и внук согласился сделать ей приятное, хотя с большей радостью присоединился бы к матери в саду.

Джоан выпрямилась, заметив приближающегося мужа, и Филип увидел, как в ее глазах мелькнула тревога. Проклятье, чего она ждет от меня? – раздраженно подумал он. Разве я не помогал ей? Хотя бы это она должна признать?

Решив не спешить с предложением, Филип наклонился, сорвал одиноко росший цветок и протянул ей, словно предложение мира. Затем, когда она присоединила его к букету, сказал:

– Радует то, что хотя бы дождь прекратился.

Джоан поджала губы.

– Да, – наконец промолвила она, оглядывая мокрый сад. – Мистер Паркер говорит, что завтра будет солнечно.

Филип не смог сдержать кривоватой усмешки.

– А он в этом деле эксперт, да?

– Нет. – Голос Джоан звучал воинственно. – Ты пришел сказать, что уезжаешь?

В который раз Филипа охватило до боли знакомое чувство обиды.

– Не сегодня, – ответил он ей с той же интонацией. – Я хотел поговорить с тобой, только и всего. Без Криса и твоей матери. Тебя трудно застать в доме одну.

Джоан бросила на него скептический взгляд, и он понял, что ей вспомнился вчерашний вечер. Беда в том, что ему он тоже вспомнился, и это воспоминание казалось вовсе не таким отталкивающим, как вчера. Напротив, сейчас Филипу ужасно захотелось заправить выбившийся из узла темный локон Джоан за ухо, и он уже предвкушал, какой тот мягкий и шелковистый на ощупь.

Филип быстро опустил взгляд, но только для того, чтобы упереться им в расстегнутый ворот блузки и в то, что он приоткрывал. Боже, подумал он, неужели именно поэтому я все эти годы старался держаться от нее подальше? По прошествии стольких лет он все еще был слишком восприимчив к чувственной красоте Джоан.

Но это секс, с жаром сказал себе Филип. Только секс. Может быть, потому я и испытываю необъяснимое влечение к собственной жене, что уже несколько дней не занимался сексом с Лори. Во мне говорит лишь неудовлетворенное желание. А это можно пережить.

Джоан смотрела на него, приподняв брови, и Филип понял, что она ждет, когда он перейдет к делу. К тому же с холмов подуло холодным ветерком, и он заметил, как она поежилась.

– Я уезжаю завтра утром, – отрывисто произнес Филип то, чего говорить совсем не собирался, и заметил, как ее губы едва уловимо дрогнули.

– Ты мог бы сказать это и в доме. – Она переложила букет из одной руки в другую. – Я вообще удивлена тем, что ты потратил на нас весь уик-энд.

Филип понимал, что она только защищается, но не смог сдержать раздражения, вызванного ее небрежным тоном.

– Я думал, ты поблагодаришь меня за помощь, – с оттенком горечи заметил он. – Вряд ли тебе удалось бы заманить в Шелби представителей санитарной службы в воскресенье.

– О, ты не представляешь, какие чудеса способно творить имя леди Сибил, – натянуто произнесла Джоан. – Но я благодарна за все, что ты сделал. Ты… ты очень помог.

– Ну спасибо. – Филип не смог скрыть издевки. – Признание моих заслуг окрылило меня.

Джоан продолжала молча смотреть на него. В том, что она думает по поводу его сарказма, сомневаться не приходилось. Затем Джоан шагнула вперед с вполне очевидным намерением, но, когда проходила мимо, Филип поймал ее за запястье.

– Постой!

Джоан застыла.

– Убери руки! – приказала она, но какой-то бесенок внутри Филипа подзадоривал его.

– Зачем? – спросил он, глядя в ее испуганное лицо. – Разве не этого ты хотела?

Она задохнулась от негодования.

– Ты не имеешь права так говорить!

– Не имею? – Он наконец поддался не отпускавшему его желанию заправить ее локон за ухо. Его пальцы задержались на затылке Джоан. – Разве не ты только вчера говорила, что ревнуешь меня?

– Это… это была ошибка, – дрогнувшим голосом ответила она.

– Чертовски верно. – Филипа вдруг охватил гнев. – Но это была моя ошибка, а не твоя.

Теперь Джоан смотрела на него с удивительным высокомерием.

– Это все, что ты хотел сказать? – Она подняла свободную руку и попыталась освободиться. – Мне нужно поставить их в воду, – добавила она, указывая на нарциссы. – Думаю, они будут хорошо смотреться в центре стола.

Филип почувствовал стеснение под поясом джинсов и понял, что если Джоан опустит взгляд, то и она заметит красноречивое свидетельство того влияния, которое оказывает на него. И все-таки она продолжала ждать – о, как хладнокровно! – что он сделает следующий ход.

Филип с трудом проглотил комок в горле, стиснул зубы и постарался не вдыхать легкий лимонный запах шампуня, исходящий от ее блестящих волос. Но он не мог не ощущать тепла ее тела и не желать снова почувствовать вкус ее сочных губ.

Он знал, что небезразличен ей. Когда он привлек Джоан к себе вчера вечером, ее руки и губы были не менее жадными, чем его. Но больше всего Филипа мучил вопрос: почему он опять поддался этому безумию? Она была его женой, черт возьми, и она ему изменила! Какие новые ощущения – а дело, несомненно, только в новизне, – может он получить, соблазняя собственную жену?

Этого Филип не знал. И даже не хотел строить догадок по поводу происхождения болезненной потребности. Он только понимал, что его броня опасно истончилась. И если он сейчас же не отпустит Джоан, ему придется сожалеть уже о гораздо большем.

Со стоном он убрал руку с ее шеи, но прежде чем Джоан исчезла в доме, успел сказать:

– Я хочу попросить знакомого парня в Троубридже, чтобы он занялся домом. Почти все комнаты нуждаются в ремонте. – И, прежде чем она успела что-то возразить, добавил: – Возможно, стоит обсудить это с твоей матерью. А не отвергать с ходу мое предложение.