"Невесты песчаных прерий" - читать интересную книгу автора (Осборн Мэгги)

Деревня сиу — маленькое индейское селение, всего дюжина вигвамов. Ее появление ошеломило аборигенов. Женщины первые пришли в себя; они собрались вокруг нее, чтобы рассмотреть ее одежду, шляпу с широкими полями, ее обожженное солнцем лицо и удивительные ярко-рыжие волосы. Мем также была очарована их платьями из мягких оленьих шкур и вышивками из бисера, украшавшими их штаны в обтяжку и черные блестящие косы.

Смеясь и стараясь припомнить фразы, которым научил ее Уэбб, Мем раздала безделушки, которые принесла с собой, и показала жестами, что ей хотелось бы посмотреть вигвам и все, что они еще захотят ей показать.

Мем была уверена, что мужчины индейской деревни горячо обсуждают подробности ее появления. Сейчас они расспрашивают индейца, чья жена согласилась привести к ним Мем. Мужчины бросали в ее сторону настороженные взгляды. Мем опасалась, что они могут в любую минуту отослать ее обратно, а потому попросила женщин, чтобы те сразу же отвели ее в вигвам — в надежде, что если она не будет мозолить глаза, о ней быстро забудут. Ей хотелось поближе познакомиться с их образом жизни, который очаровывал и удивлял ее.

Первое, чему изумилась Мем, были сосны и низкорослые тополя у вигвамов. Индейцы нашли тень в этом пустынном крае и крошечный ручеек, журчавший у их жилищ. Вторым сюрпризом было то, что внутри вигвама, под шкурами бизонов, закрывающими остов из шестов, было очень прохладно. Отогнутый полог наверху обеспечивал хорошую циркуляцию воздуха. И внутри оказалось достаточно уютно.

Когда ее глаза привыкли к полутьме вигвама, Мем пришла в восхищение от сноровки своей хозяйки, пожилой женщины, которая пригласила ее в дом с тем достоинством, с каким одна королевская особа могла обращаться к другой.

По предметам утвари, размещенным у стен вигвама, Мем могла догадаться, что женщины располагались тут в одной стороне жилища, а мужчины — в другой. Мем уселась на гору бизоньих шкур, соблазнительно удобно сложенных на женской стороне. Ее хозяйка приветливо улыбнулась, а потом что-то сказала своим гортанным голосом женщине помоложе, которая поспешила принести миску с едой и кружку холодной воды.

Мем с благодарностью выпила воды, а потом попробовала мяса, тушенного с диким луком. На ее вкус в еде не хватало соли, а мясо оказалось с душком, но она облизала губы, благодарно улыбнулась и из вежливости проглотила все до последнего кусочка. И тотчас же перед ней появилась другая миска. Слишком поздно Мем вспомнила, что Уэбб машинально переворачивал чашку вверх дном, когда заканчивал пить. Она покончила со второй порцией, потом погладила себя по животу, улыбнулась и перевернула миску вверх дном. Женщины в ответ просияли улыбками.

Следующие несколько часов индейские женщины демонстрировали ей свои мешочки из окрашенных перьев, показывали, как они пришивают перья к мокасинам, курткам и платьям из оленьей шкуры. Она видела, как девушка скребла шкуру антилопы, попробовала сама проделать это, восхищалась стайкой ребятишек, наблюдая за тем, как они играют в войну.

Из самого большого вигвама вырывались клубы дыма, и время от времени оттуда выходил свирепого вида мужчина, поглядывавший на Мем. Но ни один из индейцев не заговаривал с ней. Постепенно любопытство к визиту иссякло, и женщины, смеясь и переговариваясь, занялись своими каждодневными делами. Они предоставили Мем самой себе, и она без помех наблюдала за всем происходящим.

Около четырех часов пополудни деревня ненадолго оживилась — двое мужчин прискакали к вигвамам. Брови Мем поползли вверх, когда она узнала мустанга Уэбба.

Для поездки в лагерь сиу он разделся до пояса и распустил свои черные волосы по обнаженным плечам. Соколиное перо торчало у него в волосах на макушке, скакал он на лошади без седла. Мем посмотрела на твердые мускулы, играющие на его обнаженной груди, и во рту у нее пересохло.

Она была не единственной женщиной, на которую произвела впечатление мощная стать Уэбба Коута. Индейские девушки бросали на него быстрые взгляды и прикрывали рты рукой, чтобы скрыть смешки. Старшие женщины журили их, но и они с интересом поглядывали на Уэбба, когда тот слезал с коня перед большим вигвамом. Все оживились и повернули головы к Мем, когда Уэбб, прежде чем, нагнувшись, войти в вигвам, смерил ее тяжелым, разъяренным взглядом.

Мем тотчас же поняла, что рассердила Уэбба. Но не пожалела о своем поступке. На несколько часов она окунулась в другую культуру, наблюдала совершенно другой образ жизни, и ее захватило все, что она увидела. Конечно же, это был кульминационный момент всего ее путешествия.

В сопровождении двух собак — а собаки в деревне, казалось, не умели лаять — она пошла прочь, все дальше удаляясь от голосов, кричащих что-то неразборчивое в большом вигваме. Мем решила подождать Уэбба у ивняка, росшего по берегам ручейка.

Два абсолютно голеньких пухленьких малыша, едва научившихся ходить, копались в сырой земле, за ними наблюдала старая индианка с лицом, сморщенным как печеное яблоко. Старуха никак не отреагировала на появление Мем, а малыши весело загалдели и замахали палками, которыми рылись в земле, но тут же возобновили свою игру.

Мем улыбнулась детишкам и представила себе Уэбба таким же темноглазым малышом. Она увидела его и в ребятишках постарше, которые с игрушечными луками и стрелами охотились на мышь, и в одном из подростков, скачущих наперегонки на пони.

Вздохнув, Мем уселась на плоский камень и принялась размышлять о том, каково жить кочевой жизнью, что чувствуешь, когда весь день охотишься на крупную дичь, а ночи проводишь в вигваме на мягких буйволиных шкурах.

Свобода этих людей, их близость к природе глубоко ее взволновали. Потом Мем подумала о том, как бы она себя чувствовала, отказавшись от пахнущих свежестью чистых полотняных простыней. А каково забыть о соленой пище, о теплой комнате зимой, о лампе для чтения и о плите?

Образ жизни индейцев весьма отличался от привычных для нее понятий о комфорте. За обедом в вигваме хозяйничала старшая жена, но, кроме нее, присутствовала еще и жена помоложе. Обе, несомненно, озабоченно следили за тем, как уезжает их муж, вероятнее всего — грабить соседние поселения; бедняжки не знали, вернется ли он живым. А на шесте перед большим вигвамом она заметила нечто отвратительное — кажется, это был скальп. Одна из женщин, похоже, весьма гордилась им.

Нет, несмотря на всю притягательность свободы, Мем не могла представить себя живущей жизнью индейцев. Отказаться от удобств — это, увы, не для нее. И явное напоминание о жестокости беспокоило ее. И все-таки… тут было чему и позавидовать.

— Хорошо провели время? — раздался голос у нее над головой. А потом заговорили на языке сну, сказали что-то Ярдое: «Не выберешь ли другое место для малышей?»

Старуха, не взглянув на Мем, кивнула и встала. На удивление гибкая, она повела малышей дальше вдоль ручья. Наблюдая, как она идет, Мем вспомнила, что взрослые мужчины и женщины тут не обращались друг к другу прямо или в присутствии других и не смотрели друг другу в глаза.

Поскольку она не знала, наблюдают ли за ними жители деревни, старуха не повернулась и не посмотрела Мем в лицо. Мем подождала, когда Уэбб обойдет камень. Остановившись перед ней, он скрестил руки на своей обнаженной груди и стал похож на молодого бога, стоявшего на фоне синего неба и лиловых гор.

У Мем до боли сжалось сердце. Может ли быть мужчина красивее его? Нет, ему место на горе Олимп, по правую руку от Зевса.

— Это мистер Сноу послал вас за мной? — спросила Мем тихо.

Уэбб уставился в какую-то точку прямо над ее головой.

— Сломанная Лапа послал Всадника к каравану. Он опасался, что белые могут решить, будто он взял вас в заложники, и отправят на выручку вооруженный отряд.

Мем нахмурилась, нервно расправляя складки юбки.

— Я не подумала об этом.

— Вы исчезли. Никто не знал, куда вы пошли. — Тон его был резок, он гневался. — Коуди велел погонщикам не лечить пока мулов и отправил их искать вас повсюду. — Мускулы играли на его плечах и руках. — Вы поступили глупо и необдуманно, Мем.

Глупо, да. Теперь она поняла. Но ей никогда не приходила в голову мысль о возможной опасности. Она посмотрела на него с вызовом.

— Со мной обращались с большой учтивостью.

— Уверен, что это именно так, потому что знаю Сломанную Лапу. Но не все жители деревни радушно принимают незваных гостей. И вы могли оказаться здесь в большой опасности. Между прочим, погонщики и половина невест уверены, что вас увели враждебно настроенные индейцы, увели против вашей воли. Майлз Досон уже собирался мчаться в деревню и вести переговоры о вашем освобождении на языке оружия. Если бы караванщиком был менее знающий человек, а не Коуди Сноу, из-за вашей прихоти могли бы погибнуть люди!

Мем невольно раскрыла рот и уставилась на него.

— Но я пришла сюда добровольно, и со мной обращались хорошо. Я прекрасно провела день!

Его черные глаза продолжали метать молнии, но в его взгляде промелькнуло удовлетворение.

— О чем, черт побери, вы думали?

— Я только хотела посмотреть деревню индейцев, — ответила Мем, беспомощно разведя руками. — Это было так… здорово. — Ее глаза потемнели от печали. — Но все это однажды исчезнет, верно?

Уэбб промолчал, и она продолжала:

— Вигвамы их сделаны из бизоньих шкур. Они спят на шкурах бизонов. И все, что им нужно для жизни, получают из этих животных. Но сколько бизонов мы видели? Три? Четыре? А сколько белых охотников за бизонами? Сотни. — Мем покачала головой, убирая со лба огненно-рыжий локон. — В конце концов в прерии не останется ни одного бизона. И что тогда будут делать эти люди? Как они станут жить?

Мем вспомнила высокие кучи бизоньих шкур, покрывающих землю в ущелье, их транспортировали на восток. Горы шкур издавали зловоние и привлекали тучи мух. Но мух было куда больше, чем шкур, отметила она тогда про себя. Лишь теперь она поняла, что ожидает индейцев. Бизонов систематически истребляли. Когда эти животные исчезнут, исчезнут и индейские поселения.

Мем нахмурилась и посмотрела на Уэбба:

— Будь я индейцем, я бы ненавидела белых, которые убивают животных, необходимых для поддержания жизни.

У Уэбба скулы свело, точно от резкой боли, и Мем поняла, что попала в самое больное место.

— Все это когда-нибудь исчезнет, не так ли? Наша культура против их культуры?

Уэбб внимательно посмотрел на нее, затем сказал:

— Да. И это одна из причин нашего с Коуди решения… Это наша последняя поездка на Запад.

— Вы вернетесь в Англию и займетесь делами своего отца?

Уэбб кивнул, глаза его потемнели, почти слившись со зрачками.

— Какой другой женщине могут прийти в голову подобные мысли? — спросил он, с любопытством разглядывая ее лицо.

Она задрала голову и посмотрела на него:

— Вы знаете меня лучше, чем я сама. Даже лучше Бути. Я — женщина, которая хочет познать мир. Слишком любопытная. И это часто мне не на пользу.

Он рассматривал ее так пристально, что Мем задышала чаще.

— Я понимаю тебя, Женщина, Которая Хочет Познать Мир.

— Я понимаю тебя, Танка Тункан, — прошептала Мем.

Не отводя взгляда от ее глаз, Уэбб взял ее за плечи и заставил встать. Сердце Мем билось так сильно, что она подумала: Уэбб наверняка слышит его удары. Целую минуту он сжимал ее плечи, глядя ей в лицо.

Потом склонился к ней, и она поняла, что он хочет ее поцеловать. Губы ее раскрылись. Она тихо вздохнула и чуть прикрыла глаза, трепеща от ожидания.

Это не был тот страстный поцелуй, которым Уэбб наградил Августу при лунном свете. Его полуденный поцелуй был осторожным и нежным. Он касался ее губ так бережно, словно ожидал, что Мем отшатнется от него. По правде говоря, Мем не поняла, что для него означал этот поцелуй.

Но для нее поцелуй Коута был словно вспышка молнии. Горячий трепет, который пробежал от ее губ по всему телу, потряс в равной степени и ее душу. Это был поцелуй, испытать который Мем уже не надеялась, но о котором мечтала тысячу раз. Теперь она поняла, что ее мечты были ничто по сравнению с реальностью.

Когда Мем перестала ощущать его губы, она открыла глаза — он смотрел на нее сверху вниз с явным удивлением, на его скулах заиграли желваки. Его пальцы все еще сжимали ее плечи, и Мем подумала, что он поцелует ее еще раз. Но он медленно поднял голову и, взглянув на деревню индейцев, сказал:

— У тебя храброе сердце, Женщина, Которая Хочет Познать Мир.

— О, если бы нам не нужно было возвращаться к каравану, — прошептала Мем, облизывая губы. Она не знала, что говорят люди после поцелуя. Ей хотелось, чтобы Уэбб поцеловал ее еще раз, поцеловал так же страстно, как целовал Августу. В этот момент она желала одного: построить свой вигвам, нехитрое жилище, где бы его вещи были по одну сторону, а ее — по другую. — Если бы это было возможно, убежать и путешествовать с индейской деревней.

Он посмотрел на нее каким-то отрешенным взглядом. Мем казалось, что его глаза обжигают кожу, оставляя на ее лице пылающие следы. Ее горячие пальцы ощущали его обнаженную грудь как монолитную твердь. Она боялась пошевелиться, даже вздохнуть: случись это, и она не удержится, ощупает все его тело, ей так давно этого хотелось.

— Я тебя понимаю, — повторил Уэбб, глядя на нее рассеянно и чуть озадаченно. Мем рассмеялась:

— Я всегда понимала тебя, мой милый друг.

— Пойдем, — сказал он неожиданно, отпуская ее плечи. Еще раз взглянув на нее, Уэбб направился к своему мустангу.

Она последовала за ним, как велели обычаи индейской деревни. Появились женщины. Окружив Мем, они прощались с ней на, увы, непонятном ей языке. Мем кивнула мужчинам, потом Уэбб помог ей взобраться на мустанга и сел верхом позади нее. Они медленно выехали из тенистой ложбины.

Ошеломленная, раздумывающая о том, куда же приведет ее нынешний день, Мем совершенно не заметила детишек, бегущих за ними. Она могла думать только об обнаженной груди Уэбба, которая была прижата к ее спине. Его прикосновение обжигало ее. В первый раз Мем Грант пришло в голову, что она ужасно похотливое создание.

Силы небесные! Брови ее высоко взлетели, и широкая улыбка округлила губы, которые все еще хранили пламя его поцелуя. Она, Мем Грант, суховатая старая дева, оказалась женщиной, полной похоти. Ну и ну! Это доставило ей радость. Мем в глубине души надеялась, что и она желанна, а с желанным мужчиной она может быть даже слегка бесстыдной. Мелкая дрожь пробежала по ее телу. Когда бедра Уэбба коснулись ее ягодиц и он потянулся за поводьями, обнимая ее, Мем закрыла глаза, наслаждаясь удивительными ощущениями, проснувшимися в ее теле.

О! Если мысли, которые родились в ее разгоряченной голове, явились не случайно, то она действительно желанна и способна на утонченное бесстыдство. С желанным мужчиной. С этим мужчиной.

Мем расслабилась в его объятиях и, пока они въезжали в усеянную кактусами бесплодную равнину, вспоминала мельчайшие подробности его нежного поцелуя.

— Что за чертовщина…

Мем вздрогнула и открыла глаза. Инстинктивно почувствовав опасность, она напряглась, опираясь спиной о его грудь.

Теперь она услышала возгласы и увидела клубы пыли вокруг фургонов.

— Нападение на караван!

Ее слова утонули в шуме ветра, — он засвистел у нее в ушах, когда Уэбб вонзил каблуки в бока мустанга и тот полетел вперед.

Они оба наклонились: Уэбб — чтобы подгонять мустанга, Мем — чтобы, ухватившись за развевающуюся гриву, удержаться на коне. Мем поняла Уэбба без слов: едва он остановил мустанга, она спрыгнула на землю, утонув в облаке пыли. А когда пыльная завеса развеялась, Мем увидела стремительно удаляющуюся фигуру всадника — Уэбб ускакал, оставив Мем у ее фургона.

Не обращая внимания на колючки, вонзившиеся в ее ладони, Мем нырнула прямо под фургон. Бути смотрела на нее глазами, полными слез.

— О, Мем, бедняжка моя дорогая! Эти дикари… они обидели тебя? — шептала она дрожащим голосом.

— Да нет же, нет!

Фургоны тем временем окружили всадники; слышались ружейные выстрелы. Погонщики дали ответный залп.

— Что они с тобой сделали?

— Бути! — Мем приподнялась на локтях, стукнулась головой о дно фургона и раздраженно посмотрела на свою растрепанную сестру. — На нас совершено нападение!

Бути лежала на животе, отмахиваясь рукой от пыли, покрывшей плотным слоем ее лицо.

— Что они с тобой сделали? Мы просто в ужасе! Все так волновались за тебя!

— Я отправилась к индейцам по собственной воле. Они покормили меня обедом и дали холодной воды. Они показали мне свои дома, шитье и своих детишек. Я прекрасно провела время, и мне не хотелось возвращаться назад! Никаких неприятностей не произошло! Глаза Бути стали печальными.

— О, Мем, как это похоже на тебя — принимать все с таким мужеством. Бедняжка моя, храбрая моя сестричка! Мы вместе попытаемся пережить все те ужасы, что случились с тобой.

Мем уронила голову на руки и издала протяжный стон:

— Если нападающие нас не застрелят, я тебя задушу. А вообще, кто эти люди?

Бути пыталась перекричать грохот выстрелов и стук лошадиных копыт.

— Джейн думает, что это банда Куинтона! Они налетели так внезапно. — Одинокая слезинка проложила грязную дорожку вниз по ее щеке. — Я одна во всем виновата.

— Это смешно!

Но все возражения Мем разбились бы о твердую уверенность Бути, что это она виновата в налете на них Куинтона. Мем еще раз мысленно обругала Августу Бойд за то, что та вбила эту мысль в голову Бути. Она притянула сестру поближе к себе. Они обнялись, задыхаясь от пыли, колючки кактусов впивались в их тела. Господи, да что же такое происходит?

И над всем этим, словно мягкое облако над покрытой снегом вершиной, парил поцелуй Уэбба — Мем все еще ощущала его на своих губах. ***

Коуди, продолжая стрелять, бросился прочь с дороги, когда мустанг Уэбба выскочил на него. Мустанг перепрыгнул через оглобли фургона с оружием. Секунду спустя Уэбб стоял рядом с Коуди, готовый открыть стрельбу по всадникам, которые с криками скакали вокруг каравана.

Вот один упад с лошади, потом другой — и временное затишье.

— Они уходят! — закричал Коуди. Развернувшись, Уэбб и Коуди вместе разбросали оглобли, давая лошадям место для прохода.

— Закрой за нами! — заорал Коуди прямо в покрытое притираниями лицо Перрин, смотревшей на него сквозь завесу оседающей пыли.

Майлз Досон первый галопом проскакал через образовавшийся проход, за ним — Гек Келзи. Следующими были Уэбб и Коуди, отставший от него на лошадиное копыто. В последнюю минуту Коуди увидел, как Перрин бросилась к оглоблям фургона, за ней — Хильда, Уна и Тия.

Да провались ты к дьяволу, Джейк Куинтон! Коуди больше всего хотелось приказать Геку Келзи остаться с караваном, взять Уэбба и выследить Куинтона хоть на краю земли.