"Командировка во Вселенную" - читать интересную книгу автора (Медведев Михаил)Часть II ЗЕМЛЯНЕВиктор с трудом разлепил тяжелые веки и, к своему огромному удовольствию, обнаружил, что лежит на просторной кровати, широкой, как грузовой причал на Тароке, и мягкой, как тина в могильном колодце. По сравнению с размером этого необозримого лежбища, комната, в которой стояла кровать, выглядела очень маленькой, а полное отсутствие окон и низкий потолок делали ее похожей на склеп. Голые стены, окрашенные в угнетающий серый цвет, наводили на грустные мысли о замурованных заживо узниках. Витя скосил глаза и обнаружил, что не всё так уж плохо под луной: рядом с ним, уткнувшись носом в помятый валик подушки, сопела вчерашняя блондинка по имени Мульетта Кронк. Приятный презент от добрых друзей. Как любой настоящий мужчина, Виктор первым делом приподнял край одеяла и убедился, что на его новой собственности полностью отсутствует одежда. Обидно, но в его голове не осталось совершенно никаких воспоминаний о том, что произошло после ужина. Скорей всего дело было так: вчера он заснул в самом начале Элькиного повествования и гостеприимные хозяева перенесли его в отдельную каюту, не забыв про подарок. А вот вел ли он себя дальше как джентльмен, или рудники окончательно превратили его в скотину, Витя не знал. Похотливо облизнувшись, он еще раз внимательно осмотрел соблазнительное тело рабыни и тяжело вздохнул: наяву врожденная порядочность победила здоровые инстинкты. Секс с невольницей казался ему сейчас чересчур аморальным, но он решил, что вернется к размышлению над этим сложным этическим вопросом позже, когда хорошенько отдохнет и подкормится. Возможно, от хорошей еды и безделья его нерушимые принципы несколько смягчатся. Спустив ноги на холодный пол, Виктор вяло и неторопливо натянул комбинезон. Потом еще разок полюбовался своим обольстительным имуществом, вздохнул и грубовато тряхнул рабыню за плечо. — Мулька! — Виктор сам удивился, откуда у него вдруг появился такой нагловатый барский тон. — Да, господин. — Мульетта томно протерла заспанные глаза. Она была прекрасна. Тонкие руки, грива волос, гладкая кожа и ни капли застенчивости. — Где я могу найти Элеонору? — спросил Витя самым строгим голосом, на который был способен. — А я вас не устрою, господин? — Красавица откинула одеяло и продемонстрировала свои умопомрачительные прелести. Виктор с усилием отвел глаза. — Не сегодня, хорошая моя, мне нужно к тебе немного привыкнуть. — Земляне — странные существа, — сказала Мулька таким голосом, словно досконально изучила всех обитателей Земли. — Пойдешь по указателям, — она зевнула и уронила голову на подушку, — тебе нужен центральный пост, там спросишь про свою Элеонору. Мадам Кронк закрыла глаза и сразу же заснула, а Виктор, аккypaтно прикрыв за собой дверь, отправился изучать ржавыe таблички на стенах коридоров, выискивая нужное направление и по пути размышляя о том, что землян в космосе расплодилось больше, чем китайцев в Китае. Удивительно, что и он сам воспринимает свое пребывание на межзвездном корабле совершенно спокойно, будто ничего из ряда вон выводящего не происходит и всё так и должно быть. Он бредет о выложенным черными плитками переходам, приветливо кивает встречным матросам и чувствует себя так, словно гуляет по кабинетам в родной конторе. Несколько раз свернув и поднявшись на пару уровней, он окончательно заблудился. Пришлось прибегнуть к помощи встречных аборигенов, но их рекомендации были столь противоречивы и запутанны, что достижение Виктором центрального поста можно объяснить только счастливой случайностью. Элеонора сидела в рубке управления у одного из штурманских мониторов. Виктор подошел к ней сзади и заглянул через плечо. На экране эскадрилья самолетов с красными звездами на крыльях громила Вашингтон. Очень хорошо был виден проломленный в нескольких местах купол Капитолия. — Выспался? — спросила Элька не здороваясь. — Ага. Откуда игрулька? — Из дома. Жак нашел мои вещи на корабле гридеров. В кармане куртки завалялся диск. — Над Капитолием взметнулся русский триколор, и Элеонора убрала руки с кнопок. — Дэну пришлось повозиться, чтобы настроить местную операционную систему. Есть будешь? — Нет. Со вчерашнего вечера сыт по горло. Куда сейчас держит путь наша бригантина? — спросил Виктор, осматриваясь вокруг. — Черт его знает. Бежим, как всегда. Империя не простит нам ограбления гравитронных шахт на Тароке — нужно купить новый корабль, чтобы замести следы. За «Эльсидорой» теперь охотится всё, что способно летать в этой галактике. — Элька с хрустом потянулась. — Мы летим в систему, контролируемую Красной Конфедерацией. Они воюют с Империей и с удовольствием продадут нам приличную посудину. — Понятно. Пойду проведаю доктора. — Виктор ногтями поскреб рукав. Рана под повязкой ужасно чесалась. — Обед через два часа в кают-компании. — Элеонора отвернулась к монитору и, запустив следующую серию своей патриотической игрушки, утратила интерес к реальному миру. Виктор уже собрался отправиться в медпункт, но призадумался о том, как лучше попасть туда, сократив до минимума путь по корабельным лабиринтам. Элеонора уже захватила Берлин и осадила Лондон, а он так и не смог сообразить, как всё-таки нужно идти. Осознав, что его мучения напрасны и без провожатого он не сможет даже вернуться в свою каюту, Виктор плюхнулся в свободное кресло рядом с Элеонорой и тупо уставился на кнопки и переключатели пульта управления. Он еще не совсем освоился на корабле мусорщиков и чувствовал себя немного скованно. Надо было попросить вызвать Дэна, который с удовольствием провел бы его в нужное место, но почему-то Виктору не хотелось прибегать к чьей-либо помощи. Безо всякого интереса он осмотрел ряды кнопок на пультах. Лампочки рядом с ними иногда помаргивали, а на экранах непрерывно бежали потоки маловразумительных цифр. Виктор всегда втайне считал, что большое количество приборов в самолетах или в диспетчерских на электростанциях — это чистая декорация для обывателей. На самом деле персонал пользуется двумя-тремя циферблатами, из которых и черпает всю необходимую информацию. Витино внимание привлекла только небольшая черная клавиша с изображением черепа. Она была упрятана под стекло, и сверху ее защищала небольшая красная перемычка. Спрашивать увлекшуюся игрой Элеонору он не стал и решил получить разъяснения у дежурившего в рубке вахтенного. — Друг, не подскажешь, зачем нужна эта зверская кнопка? — Виктор хлопнул по плечу матроса, сидящего в соседнем кресле. Но тот промолчал и даже не пошевелился. Витя толкнул вахтенного посильнее, и тот, не изменяя позы, свалился скресла, звонко стукнувшись головой о металлический пол. Его руки остались согнутыми под углом к телу, так, будто они до сих пор опирались на подлокотники. Глаза не моргая смотрели на валявшиеся рядом кусачки, оставленные техником из предыдущей смены. Витя склонился над матросом, заглянул в бледное, застывшее, как маска, лицо, проверил пульс и убедился, что сердце бьется нормально, дыхание тоже вроде в норме и парень, похоже, просто потерял сознание. — Зачем ты убил вахтенного? — плоско пошутила подошедшая Элеонора и сдавила двумя пальчиками запястье матроса. — Он вырубился! Ничего не понимаю. Сейчас вызову Дифора или Жака. — Лучше доктора, — посоветовал Виктор. — Пусть поставит ему клизму. — Кого найду, — огрызнулась Элька и занялась подробным изучением кнопок на пульте. Она еще очень плохо в них ориентировалась и никак не могла найти включатель громкой связи. Виктор с удовольствием помог бы ей, но и сам понимал в системах управления звездолетами не больше, чем свинья в апельсинах. К тому же его внимание привлек экран, где, по-видимому, отражалось местоположение их корабля. — Скажите, коллега, зеленая точка — это мы? — спросил он Элеонору, которая вроде бы нашла нужный переключатель, но никак не решалась им щелкнуть. — Нашел время для повышения образовательного уровня, — прошипела она, занося палец над переключателем. — Корабль без управления! Вахтенный без сознания! — Если зеленая точка — это мы, — рассуждал Виктор вслух, — тогда что есть такое красная точка? — Где? Элеонора подбежала к экрану так быстро, что Виктор даже не заметил момента ее перемещения. Ему показалось, будто она исчезла у пульта и сразу же появилась рядом с ним. — О ё-о! Нас кто-то преследует! А вахтенный отключился! Надо найти Дифора и поднять тревогу! Бежим! — А громкая связь для чего? — Ну не знаю я, где она включается! Бежим! Они выскочили из рубки и побежали так быстро, как только могли. Элеонора мчалась впереди. Виктор следовал за ней, не теряя из вида ритмично напрягающиеся ягодицы своей подруги. Почему-то именно их было лучше всего видно при скудном освещении. В кают-компании они не нашли никого. Точнее, не нашли никого, кто мог бы предпринять какие-нибудь полезные действия. Все матросы находились в том же безмятежном состоянии, что и вахтенный в рубке. Они с блаженными рожами сидели за столами, склонившись над наполовину опустошенными кружками. Некоторые лежали на полу, обильно политом бульоном из выроненной коком кастрюли. Все были без сознания, и все радостно скалились, очевидно, смеясь над чьей-то удачной шуткой. Виктор ударил одного из матросов по щеке, но это не помогло, и он беспомощно оглянулся на Элеонору. Она махнула рукой и выскочила в коридор. Виктор бросился за ней, боясь отстать и заблудиться на внезапно омертвевшем корабле. Несколько раз он упал, споткнувшись в темноте о валявшиеся повсюду безжизненные тела членов экипажа. Элеонора бежала, ловко перепрыгивая через неподвижных людей. Похоже, она могла обходиться без света не хуже летучей мыши. Она грациозно лавировала, обходя препятствия и неожиданно сворачивая в поперечные переходы. Виктор торопился изо всех сил и старался не замечать новых шишек и синяков, появлявшихся у него каждый раз, когда ему не удавалось вписаться в поворот. Единственной частью тела, о которой он сейчас заботился, была раненая рука. Остальное — неважно. Голова вообще сплошная кость — всё выдержит. Куда они так спешили, он понял, только когда Элеонора открыла дверь в каюту капитана, но и здесь их ждало разочарование: хозяин «Эльсидоры» уткнулся носом в разложенную на столе карту, а капитан лежал по стойке «смирно» рядом с дверью. Он, как и все на корабле, сохранил именно ту позу, в которой его застала странная эпидемия. От скучного и безысходного созерцания тел Жака и Дифора их отвлек громкий топот. — Дэн! — хором завопили Виктор и Элеонора, когда однорукий появился в каюте. — Капитан тоже готов? — деловито осведомился тот. — Да! Что происходит, Дэн? — Элька очень обрадовалась, что появился наконец человек, которому можно задать этот вопрос. — Был психотронный удар, но я не могу понять, почему не сработала защита? — Почему мы в норме, Дэн? — Не знаю! — Кто отключил защиту? — Не знаю!!! — Господа, — вмешался в их разговор Виктор. — Вы не против, если выяснение вопроса «Кто виноват?» мы оставим до лучших времен, а всей душой обратимся к вопросу «Что делать?». «Эльсидора» вздрогнула всей своей многотонной тушей, заскрипели шпангоуты и корабельные перекрытия. Несколько раз моргнул свет в капитанской каюте и в коридоре. Трое людей испуганно переглянулись. — Пристыковались, — беззвучно прошептал Дэн. — Кто? — спросил Виктор, но ему никто не ответил. — Воевать с ними, кто бы они ни были, мы не сможем. — Элеонора беспомощно посмотрела на свои пустые руки. — Надо спрятаться. Может быть, когда всё утихнет, мы сможем что-нибудь предпринять. — Мы даже не знаем, кто это, — воскликнул Витя, но друзья опять его проигнорировали. — Язнаю одно шикарное потайное местечко, — хитро улыбнулся однорукий, — только я не уверен, что оно вам понравится. — Веди! Только тихо и быстро! — Элька на правах ближайшей подруги хозяина «Эльсидоры» взяла на себя общее руководство. Виктор промолчал. Он решил не открывать рот до тех пор, пока два этих надменных мусорщика сами не обратятся к нему за помощью. На этот раз ведущим был Дэн. Путь оказался неблизким, но теперь они старались не шуметь и пробирались к цели очень осторожно. Поэтому Виктор не добавил к своей богатой коллекции ни одного нового кровоподтека. Было хорошо слышно, как в корпус корабля вонзаются гидравлические абордажные крючья, как стонет взламываемая обшивка под лазерными резаками. Когда Дэн наконец произнес долгожданное — «Пришли», несчастная «Эльсидора» была уже практически захвачена. Грохот десантных ботинок и отрывистые команды захватчиков слышались уже из соседних коридоров, и Виктору казалось, что сейчас они столкнутся нос к носу с какой-нибудь штурмовой группой. — Почему так воняет? — тихо поинтересовалась Элеонора, когда за их спиной щелкнул замок и Дэн включил свет. — Естественный запах человеческих испражнений не может быть неприятным, — ответил Дэн. — Здесь нас искать не будут. — Ты думаешь, они не проверят это помещение? — Витя зажал себе нос и говорил смешным гнусавым голосом. — Обязательно проверят, но мы спрячемся не здесь. — Однорукий зацепил своим крюком кольцо люка, вделанного в пол, и, с усилием дернув, открыл квадратное отверстие. — Там они нас точно не найдут! — Это же контейнер для дерьма, — печальным голосом констатировала Элеонора. — Мы утонем! — Всё учтено могучим ураганом! — напыщенно изрек Дэн и открыл стенной шкаф. — Скафандры к вашим услугам, их обычно используют матросы, когда их посылают чистить гальюн. Мы облачимся в них и спрячемся на дне контейнера. По-моему, это гениальный план! — Их только два! — Виктору не хотелось разочаровывать товарища по несчастью, но действительность была безжалостна: одного скафандра не хватало. — Не учел, — прошептал Дэн, понурившись. — Я не думал, что какой-то ублюдок украдет списанный скафандр. Раньше их было три. — Вдруг он оживился. — Витя, Эля, одевайтесь. Я помогу вам спуститься и закрою люк, а потом попробую скрыться где-нибудь на корабле. Тут много закоулков. — Только не надо жертв. — Виктор понял, что нужно брать ситуацию под свой мудрый контроль. — Элька, надевай скафандр и прыгай в дерьмо. Наверх поднимешься, когда закончится дыхательная смесь. Если понадобишься раньше, я тебя вытащу. — А вы? — Мы будем дышать через одну трубку по очереди. Дэн, отдирай баллон и тащи сюда! Однорукий еще хотел поспорить, но шаги, раздавшиеся за дверью, остановили его. Всё-таки лучше выжить, наглотавшись человеческого кала, чем геройски погибнуть без всякой пользы. Вместе с Виктором они быстро упаковали Элеонору в защитный костюм и помогли ей погрузиться в фекалии. Следом за ней спустился и Виктор в обнимку с баллоном. Дэн потушил свет и присоединился к компании, принимавшей необычные «экскрементные» ванны. Некоторое время они плавали по поверхности, подтверждая народную мудрость «дерьмо в дерьме не тонет», но это состояние длилось недолго. Дверь скрипнула и открылась. Замок не остановил пришельца, он воспользовался универсальным общекорабельным ключом. Дэн точно знал, что такой ключ есть только у Жака и Дифора и они всегда носят их с собой. Значит, эти ублюдки уже нашли тела хозяина и капитана! Не сговариваясь, Дэн и Виктор зажали носы, зажмурились и нырнули в теплую смрадную тьму. Первым к дыхательному шлангу потянулся Дэн. Он затолкал его в рот, стараясь проглотить как можно меньше противной органики. Он изо всех сил прижал трубку к губам и всосал в себя воздух. Потом на ощупь отыскал руку Виктора и вложил в нее конец шланга. Дэн подумал, что их положение хоть и не назовешь замечательным, но оно имеет определенные преимущества. Например, у них есть маленький шанс остаться в живых. Виктор был не склонен предаваться размышлениям, он уже считал вдохи и выдохи и старался забыть, где он находится. Его желудок грозил взбунтоваться и вывернуться наизнанку. Стоило огромных трудов удержать власть над собственным организмом и не выдать своего присутствия гуляющему, возможно, где-то рядом с люком врагу. Когда счет дыхательных движений перевалил за три сотни, а ротовая полость стала похожа на засорившийся унитаз, Виктор рискнул высунуть голову из бугристой каловой массы. Затаив дыхание и сдерживая бешеный стук сердца, он прислушался к окружающей тишине. Только убедившись, что вокруг всё спокойно, он позволил себе глубоко вдохнуть воздух ассенизационного контейнера, который казался теперь таким чистым и свежим. Тихо ругаясь и отплевываясь, Виктор отыскал в темноте люк и, подтянувшись, выбрался наружу. Изгаженные ботинки скользили по полу, и, чтобы добраться до выключателя, ему пришлось ползти на четвереньках. Тусклая желтоватая лампочка скупо осветила комнату и самого Виктора, похожего на гигантскую живую какашку. Фекалии лились из всех складок одежды, ноздрей и даже ушей. Витя фыркнул, и жестокий спазм скрутил его желудок. Корчась, он опустился на колени. — Обтекаешь? — Из люка высунулась трудно узнаваемая голова Дэна. На его лице светились счастливые глаза, контрастируя ясными синими зрачками с омерзительным коричневым фоном. — На себя посмотри, умник, — вяло отреагировал Виктор. — Нам теперь до второго пришествия не отмыться. Вдвоем они выудили из контейнера Элеонору, которая, сбросив скафандр, смотрелась рядом с ними как конфетка в ярком фантике. С улыбкой, оценив их внешний облик, она зажала нос и гадко захихикала. — Если скажешь хоть слово, — Виктор направил ей в нос свой испачканный палец, — я тебя поцелую. Элька заткнулась и помогла им хоть немного счистить грязь, но их усилия не имели никакого успеха. Отчаявшись избавиться от прилипших к телу и одежде фекалий, Виктор сбросил комбинезон. Оставшись в одних трусах и ботинках, он почувствовал себя гораздо лучше. Дэн последовал его примеру и в своем полосатом нижнем белье, с блестящим крюком вместо руки, стал похож на сумасшедшего маньяка из голливудского триллера. — Ну и какой у нас дальнейший план? — спросила Элеонора свою ароматную команду. — Ходячие коровьи лепешки против неизвестно кого, — сварливо пробурчал Виктор. — По-моему, надо сначала выяснить обстановку. — Обстановку я тебе и так доложу. — Дэн решил присоединиться к разговору в качестве эксперта. — Паучок сцапал муху и волочет ее в укромное местечко. — И что сия аллегория означает? — Элька насмешливо посмотрела на однорукого. Сейчас она находилась в состоянии труднообъяснимой эйфории. Ей казалось, что всё ей по плечу и со всеми трудностями она легко справится. — Нас взяли на буксир и тащат на базу, скорей всего имперскую. Только имперский или скитмурский крейсер способен на такое. Но скитмуры редко охотятся в открытом космосе. Густонаселенные планеты — вот их профиль. Так что скорей всего нас взяли на абордаж имперцы. Сейчас они не будут возиться с «Эльсидорой». Отволокут на базу и уже там, в тишине и покое, они без спешки выпотрошат наше суденышко. — Психотронные излучатели еще работают? — спросил Виктор. — Безусловно, — ответил Дэн с видом знатока, — скорей всего они начнут собирать тела обездвиженных членов экипажа, когда окажутся в безопасном месте. Запрут всех понадежнее и вырубят излучатели. — Почему излучение не действует на нас и на имперцев? — поинтересовалась Элька, тревожно прислушиваясь к звукам и дверью. Пока всё было спокойно. Штурмовая группа покинула эту часть звездолета. — Насчет нас — не знаю, — однорукий задумчиво пожевал губами, — а солдаты наверняка облачены в скафандры высшей защиты, поэтому и нападать на них без оружия — глупо. Они — неуязвимы. Мы втроем не сможем справиться и с одним. — Как ты думаешь, какие места на «Эльсидоре» находятся сейчас под их пристальным вниманием? — У Элеоноры, кажется, появилась спасительная идея. Это было видно по ее лицу. Хитрый носик зашевелился, чуя удачу, а глазки забегали из стороны в сторону. — Под их контролем центральный пост, арсенал, — Дэн крюком загибал пальцы на руке, — вроде всё. Ну, еще по коридорам бродят патрули. А что? — А вот что. — Элеонора обхватила своих друзей за грязные шеи и притянула их головы поближе к своему лицу. Так обычно делают дети, когда сговариваются об условиях интересной игры. — Слушайте: мы достанем оружие и через гиперпереход переместимся на центральный пост имперского крейсера. Там нас не ждут. Захватим его и отключим психотронные излучатели, тогда Жак и Дифор смогут нам помочь. — Дурацкий план! — категорично заявил Виктор. — Точно! — согласился с ним Дэн и начал опять загибать пальцы. — Во-первых, мы не достанем оружие. Во-вторых — ЦП крейсера хорошо охраняется. В-третьих — наши очнутся не сразу, а когда это произойдет, что они смогут сделать против вооруженных до зубов солдат? Ведь почти ни у кого нет оружия. — Пессимисты вонючие, — изрекла Элька. — Придумайте что-нибудь получше. Они же убьют Жака! Виктору показалось, что девушка сейчас заплачет, ее глаза покраснели, а в носу подозрительно захлюпало. Скорость, с которой у нее изменялось настроение, всегда его изумляла. — Господа, я не уверен, что нам удастся выйти победителями из этой гнусной ситуации. — Виктор потер подбородок, подсыхающее дерьмо щипало кожу. — Но, кажется, я знаю, как мы зададим перца имперцам. — Ну?! — Заинтересованные лица Элеоноры и Дэна обратились к Виктору. — Мы забросаем этих гадов планетарными бомбами через гиперпереход! — Я же сказал, что арсенал — охраняется. Где мы возьмем бомбы? — Дэн разочарованно махнул рукой. — Скорей всего охрана стоит снаружи, — Виктор заулыбался, — а кто нам мешает сразу оказаться внутри хранилища? Они ведь не догадываются, что мы умеем ходить сквозь стены. Все переглянулись и радостно оскалились вслед за Виктором. Идея понравилась — мертвый звездолет атакует врага. Скорей всего никакой пользы для экипажа «Эльсидоры» от этого мероприятия не будет, но они уже представили себе, какая кутерьма поднимется на крейсере, когда они начнут посылать планетарные бомбы в самые уязвимые отсеки вражеского корабля, и были не в силах отказаться от такой соблазнительной перспективы. В любом случае это было лучше, чем сидеть по уши в дерьме и ждать, когда тебя схватят, или чем самим нападать на могучего противника, не имея ни одного шанса нанести ему хоть сколько-нибудь значимый ущерб. Теперь у них был шанс если не одержать победу, то хотя бы добиться ничьей — пускай погибнут оба корабля, но над ними не одержат верх. Неприятель поплатится за всё! — Чего мы ждем? — спросила Элеонора и открыла дверной замок. Осмотрев коридор, она махнула рукой мужчинам и бесшумно растворилась в темноте. Дэн и Виктор просочились вслед за ней. То и дело останавливаясь и с волнением прислушиваясь, они прокрались по переходам до самой шлюзовой камеры. Несколько раз они видели в переходах грозные силуэты в скафандрах высокой защиты, но солдаты слишком громко топали, и земляне успевали затаиться до того, как враги приближались на опасное расстояние. К счастью, в шлюзе никого не было, и Дэн сумел достаточно быстро настроить гиперпереход. — Значит, так, как только отправлю вас в арсенал, я переключу свой конец перехода в рубку «Эльсидоры», — сказал однорукий. — Сбросите туда небольшой заряд. — Зачем? — Эля подозрительно посмотрела на Дэна. — На пульте сейчас высветилось сообщение о том, что гиперпереход включен. Когда они заметят это, мы — трупы. Поэтому надо их немного отвлечь. — Принимается. — Потом я настраиваюсь на крейсер, а вы сбрасываете в гиперпереход всё самое большое и смертоносное. — Удачи, — пожелала Элеонора всем присутствующим и прыгнула в пылающий серебристый шар. Виктор сиганул вслед за ней, надеясь, что Дэн правильно настроил гиперпереход и они не превратятся в кровоточащий фарш, как штурмовая команда на Тароке, которую переместили через дробильный цех. Помещение арсенала оказалось на удивление хорошо освещено, что избавило их от необходимости искать выключатели. Элеонора сразу бросилась к входным дверям и заблокировала их, точно так же, как когда-то сделал капитан Керин, прятавшийся здесь от мести Жака. Теперь они были абсолютно неуязвимы для имперцев и в то же время сами могли наносить сокрушительные удары. Только бы Дэн не сплоховал. Выждав пару секунд, Элька отправила в пасть гиперперехода несколько противопехотных гранат, затем она бросилась к ящикам с более серьезными боеприпасами, но открыть их не смогла. Они были надежно заколочены, а фомки или ломика поблизости не наблюдалось. Виктор поспешил ей на помощь и, сдирая кожу на пальцах, выломал дощатые крышки, не обращая внимания на боль в раненой руке. Страх и ярость — самое сильное обезболивающее средство в мире. Виктор беззвучно молился за Элеонору, которая в отличие от него имела представление, что нужно делать со всеми этими адскими железяками. Когда она только успела научиться всем этим премудростям? Он с удовольствием наблюдал, как девушка одной из самых мирных профессий на Земле, всегда свято следовавшая лозунгу «Любовь лучше войны», ловко и невозмутимо активирует взрыватели на временную задержку и помогает забросить смертоносные болванки в переход. Спустя ровно пять секунд они с удовлетворением почувствовали приятную вибрацию от разорвавшегося на крейсере заряда, доходившую до них по переборкам и буксировочным тросам, и бежали за следующей порцией подарков. К сожалению, они не могли воочию увидеть результатов своей разрушительной деятельности, но предполагали, что всё идет так, как задумано. Если переход работает, значит, Дэн еще жив, а если он жив — то не промахнется и направит бомбы туда, куда нужно. Капитан Гоппо важно восседал в своем личном кресле в главной рубке имперского крейсера. Надежно защищенный бронированными бортами звездолета и индивидуальным силовым полем, он, не сходя со своего места, контролировал все детали операции по задержанию судна грабителей. На небольшом трехмерном мониторе, расположенном прямо перед его глазами, высвечивалась вся необходимая для управления экипажем информация. Капитану оставалось только принять решение и отдать необходимый приказ подчиненным. Гоппо уже двое суток не покидал центральный пост и ужасно устал, но операция была слишком ответственной, и он не решался поручить управление крейсером старшему помощнику. К тому же такая удача бывает только раз в жизни: совершенно случайно им удалось обнаружить грабителей, находящихся под номером тридцать четыре в списке врагов Империи, и делить плоды этого везения с кем-либо ему совершенно не хотелось. В секретной инструкции Министерства военного космоплавания было написано, что эти преступники овладели сквозным диффузным телепортом, который позволил им преодолеть мощнейшую систему защиты Тарока и похитить большое количество ценностей. Но все сокровища Тарока были жалкими стекляшками по сравнению с могучей технологией, оказавшейся в нечистоплотных руках злоумышленников. Приказ министерства гласил, что необходимо задержать «Эльсидору», личный корабль принца Дкежрака, с минимальными разрушениями конструкций и желательно без жертв среди пиратов. Показавшаяся Гоппо практически не выполнимой, операция прошла на удивление легко. Когда радары дальнего обнаружения засекли «Эльсидору», ни одно защитное поле бандитской шхуны не работало. Не веря своему счастью, капитан Гоппо приказал нанести психотронный удар, который полностью исключил возможность сопротивления. Заарканить пиратскую шхуну оказалось проше простого, и теперь капитан Гоппо проводил немногочисленные относительно свободные минуты в размышлениях о том, на какую награду он может рассчитывать. Наверное, теперь он получит пенсию высшего табеля и спокойно уйдет в отставку. Его дочери будут учиться в лучших университетах, а он сам безмятежно встретит старость в тихом домике на берегу реки. Денежного довольствия капитана четвертого класса, которое он сейчас получал, не хватало даже на то, чтобы снять приличную квартиру. Его семья ютилась в небольшой комнатке самой дешевой гостиницы, какую только можно найти в пригороде имперской столицы, но теперь всё изменится к лучшему. — Господин капитан! Разрешите обратиться? — Перед Гоппо вытянулся третий помощник штурмана — мерзавец и неисправимый карьерист. — Слушаю. — Капитан царственно наклонил голову. — Зафиксирован взрыв в рубке арестованного судна. — Отправьте на место происшествия штурмовую группу. — Уже отправил! — Пошлите еще одну и снова прочешите «Эльсидору» от машинного отделения до гальюнов. — Гоппо на мгновение задумался. — И отключите их энергетическую установку. — Это вызовет сбой системы жизнеобеспечения и повлечет смерть всего экипажа «Эльсидоры», — проинформировал егo помощник, сохраняя на лице послушно-покорное выражение. Ему не хотелось, чтобы господин капитан подумал, что он сочувствует злоумышленникам. — Знаю, — отмахнулся Гоппо. — Действуй, под мою ответственность. — Слушаюсь! — Третий помощник козырнул и по уставу развернулся через левое плечо. Гоппо повернул лицо к монитору главного компьютера. Неожиданное осложнение нисколько не огорчило его — не может всё пройти гладко, должны быть и какие-нибудь небольшие накладки, иначе что он будет рассказывать внукам о своем боевом прошлом. Имперский крейсер тряхнуло. На капитанском экране зажглось сообщение о разгерметизации силового отсека. — Выяснить причины неполадок! — Гоппо отдал приказ невозмутимым командирским тоном. «Количество проблем нарастаст. Похоже, что у пиратов есть боевые роботы, которые выдержали психотронный удар, — подумал капитан. — Интересно, что будет дальше?» «Дальше» не заставило себя долго ждать. Следующий взрыв произошел прямо в рубке. Силовой экран защитил капитана, но вся вахта, дежурившая в эту смену, погибла. Гоппо совершенно точно определил это по данным своей вычислительной машины. Он быстро перевел всё управление на себя и попытался выяснить источник опасности. Гибель подчиненных не вызвала в нем никаких эмоций: в конце концов, они все военные и знали, на что шли, когда подписывали контракт. Капитан обязан волноваться только за живых, и еще он должен выполнять приказ. Взрывы грохотали уже и в машинном отделении, и в боевой ракетной части. Казалось, что бомбы возникали из ничего прямо внутри крейсера, не разрушая внешнюю обшивку, а выгрызая корабль изнутри. Вот оно, таинственное оружие пиратов, против которого не устояла сверхмощная защита Тарока. Что делать в такой ситуации, Гоппо не знал. Неизвестно — где враг, непонятно — кого атаковать или от кого бежать. Уже четвертая бомба взрывалась в реакторном отсеке. Еще немного, и крейсер погибнет. — Сквозной телепорт, — прошептал капитан и спустя мгновение заорал в микрофон, связывающий его со штурмовыми группами: — Всем вернуться на борт!!! Гоппо защелкал манипуляторами управления, стараясь переместить свой крейсер подальше от ставшей слишком опасной «Эльсидоры», но многие системы уже не работали. Приходилось подключать дублирующие схемы, а без помощников это отнимало много времени. Очень помогло притяжение оказавшейся неподалеку планеты. Использовав его как дополнительную силу, Гоппо в одиночку сумел расцепить корабли. Взрывы прекратились, но было уже слишком поздно — в реакторах началась необратимая реакция. Капитан устало стер пот со лба и произнес в микрофоны всеобщего оповещения: — Приказываю оставить корабль. — Помолчал секунду и добавил: — Да поможет вам бог! Сам он решил остаться на капитанском мостике. Если он геройски погибнет в сражении, то его семья получит приличную компенсацию и его дочери будут учиться в университете. Забросив очередную планетарную бомбу в гиперпереход, Виктор и Элеонора не почувствовали ответной взрывной вибрации. Нетрудно было понять, что крейсер отчалил от «Эльсидоры» и позорно бежал. Они одержали временную, но весьма воодушевляющую победу. Теперь нужно было срочно вывести свой корабль из зоны поражения бортовой артиллерии крейсера и бежать, уноситься на всех парусах прочь от этого проклятого места. Оторваться от погони у них скорей всего получится — «Эльсидора» почти не была повреждена. На всякий случай Элька активировала еще парочку дьявольских машинок, и они послали их в никуда с дружеским приветом к побежденным. — Хорошая работа. — Элеонора уселась на растерзанный Виктором ящик и довольно потерла ладошки. — Да, неплохо повеселились. Что дальше? — Сейчас все наши воскреснут, и очень вероятно, что, разъярившись, они пойдут на штурм имперского крейсера, а ты в это время хорошенько вымоешься в душе. — Лучше в море или в океане. Боюсь, мне понадобится очень много воды. — Виктор с отвращением осмотрел себя. — И не мечтай! Где я тебе достану океан? Щелчок включения громкой связи прервал их мирную беседу. В динамиках раздался голос однорукого Дэна. — Элеонора и Виктор, надеюсь, вы меня слышите, — сказалон. — Приготовьте самую большую бабахалку, которую только сможете найти. У вас есть пять минут. Шорох, хруст, связь прервалась. — Не понял… — Виктор меланхолично выковырял из волос неаппетитный коричневый кусок. — Мы что, еще не всех победили? — Сейчас выясним. — Эля подбежала к переговорному устройству и нажала несколько кнопок. Минуту подождав, она тяжело вздохнула. — Обратная связь не работает. Придется сделать так, как попросил Дэн. Пойдем, я видела в том углу здоровенную чушку, очень похожую на атомную бомбу. Когда крейсер отцепился от многострадальной «Эльсидоры» и вибрация от взрывов бомб прекратилась, Дэн уже был на пути в рубку управления. Контролировать гиперпереход можно было и оттуда, а заодно там можно получить информацию о происходящих вокруг событиях. На капитанском мостике, возможно, уцелело хоть какое-то оборудование, после того как туда телепортировали гранату. В рубке не было никого, если не считать тяжелораненого имперца и истекающего кровью вахтенного. Хладнокровно добив вражеского солдата, Дэн склонился над матросом, про которого они совершенно забыли в пылу сражения. Жить вахтенному осталось недолго, но однорукий не стал брать на свою душу еще один грех. Он вколол иссеченному осколками и почти разорванному на две части мусорщику обезболивающее и сердечный стимулятор. Большего он для него сделать не мог. Оказав посильную первую помощь, он бросился к единственному уцелевшему после взрыва монитору. Знаний, которые у него были, вполне хватило, чтобы определить — дела «Эльсидоры» обстоят очень печально. Контроль над двигателями отсутствует, ни одна система не работает. Кроме того, судно находится в опасной близости от неизвестной планеты и уже минут через десять войдет в плотные слои атмосферы и неминуемо разобьется. Бортовой компьютер предлагал воспользоваться спасательными капсулами, но Дэн не внял этому совету: собрать всех лежащих без сознания членов экипажа и разложить их по капсулам за десять минут было совершенно нереально. Сейчас однорукий Дэн решил подчиниться главному принципу летчиков, управляющих терпящими бедствие самолетами: или все люди погибнут, или спасутся, но опять же все. В душе он был очень привязан к мусорщикам и совсем не представлял, как будет жить дальше без их веселого общества. Еще раз внимательно осмотрев разрушенный и залитый кровью пульт, Дэн понял, что здесь искать спасение бесполезно. Отсюда можно получать только скудную информацию об окружающем «Эльсидору» пространстве. Например, можно узнать, что раненый крейсер всеми силами старается убраться подальше, но жить ему осталось недолго. Или вот полезные данные: до поверхности планеты осталось 120 километров и дистанция ежесекундно сокращается. Ориентировочное время столкновения: через девять минут пятнадцать секунд. — Рассуждать! Рассуждать! Наверняка что-то можно предпринять. — Дэн постучал себя крюком по лбу. Иногда такой способ активизации умственной деятельности ему помогал. Дэн передал по громкой связи Виктору и Элеоноре сообщение о том, чтобы они готовили новый заряд. Проверять, услышали они его или нет, времени не было. Он едва успевал рассчитать оптимальное время и место взрыва. Перегруженный и поврежденный бортовой компьютер работал очень медленно и постоянно капризничал. Наконец он выдал результат, и Дэн в ярости расколол дисплей подвернувшимся под руку пожарным топором. Оказывается, надо было подорвать бомбу за шесть минут до падения на поверхность, и тогда «Эльсидора» вышла бы на устойчивую орбиту вокруг планеты. Но у них оставалось всего четыре минуты! — Установите задержку в сорок секунд и бросайте, — закричал Дэн в микрофон громкой связи, одновременно настраивая расстояние от корпуса судна до второго конца гиперперехода на пятьсот метров. Теперь оставалось только ждать и верить в лучшее, хотя шансов выжить у них практически не было. Огромная черная масса «Эльсидоры», объятая багровыми языками пламени, неудержимо рушилась сквозь газовую оболочку планеты, разбрасывая вокруг себя пылающие обломки конструкций и надстроек. Если бы какой-нибудь неудачник имел несчастье увидеть эту демоническую картину со стороны, он запомнил бы ее навсегда. При условии, что ему самому удалось бы избежать гибели. Вечернее небо озарилось бешеными отблесками сгорающих в плазменных облаках антенн. Нестерпимая жара опалила землю. Вековые деревья вспыхнули, как спички, и расплавившаяся почва стала черной и гладкой, как взлетная полоса военного аэродрома. Под оглушительный лязг раздираемой горячим воздухом обшивки и визг ветра в разгерметизированных отсеках «Эльсидора» неумолимо приближалась к поверхности. Казалось, безумный космический путешественник готов расколоть на куски древние тектонические плиты планеты и погрузиться в огнедышащую магму. В огне и дыме, охватившем терпящее бедствие судно, невозможно было различить маленькую черную точку, выпавшую из серебристого зева гиперперехода. Планетарная бомба, прозванная космонавтами «убийцей городов», проворно устремилась вниз, впереди «Эльсидоры», и, когда до катастрофического столкновения остались считаные секунды, прогремел взрыв. Могучая взрывная волна обрушилась на землю и попыталась вырасти в ядерный гриб, но тяжелая туша звездолета расплющила зародившийся гигантский сморчок в лепешку. Судно мусорщиков снизило смертельную скорость падения. Все люди, находящиеся в этот миг на борту, были вдавлены в пол чудовищной перегрузкой. Виктору показалось, что на его грудь с размаху уселся слон и начал прыгать на ней своей толстой тяжелой задницей. В ушах слышался стук работающего на пределе сердца. Хруст собственных костей и скрежет переборок корабля слились в единую симфонию близкой смерти. Виктор пытался вспомнить какую-нибудь молитву, но в голове упорно вертелось только «Рок-н-ролл мертв!». Элеонора стонала, распластавшись между ящиками, сейчас ей впервые за последнее время захотелось домой — на тихую, спокойную и такую провинциальную Землю. Даже ревнивый муж казался отсюда, с гибнущей шхуны, добрым и милым чудом Вселенной. Слон на груди Виктора подпрыгнул еще разок, и напряжение неожиданно спало. В наступившей тишине слышался звук падающих по всему кораблю предметов. Элеонора, когда смогла немного вздохнуть, надсадно просипела: — Господи, что это было? Словно в ответ на ее вопрос из динамиков раздался издевательский голос Дэна: — Уважаемые пассажиры, командир корабля и экипаж поздравляют вас с мягкой посадкой на неизвестную планету. Температура за бортом 34 градуса по Цельсию, кислород в норме, воздух на планете пригоден для дыхания, радиация снизится до безопасного уровня через четыре часа, биологическую обстановку и наличие опасных организмов выяснить невозможно. Наше прибытие сюда сопровождалось полной стерилизацией окружающей среды. В любом случае выбора у нас нет, все системы корабля разрушены при падении, и скоро нам придется дышать забортным воздухом. Если кто-нибудь притащит в рубку аптечку, моя благодарность не будет иметь границ. Я распорол себе ногу своим крюком. Виктор помог Элеоноре подняться на ноги, и, поддерживая друг друга, они медленно добрались до центрального поста. По пути они по-прежнему натыкались на неподвижные тела своих товарищей и старательно обходили их, стараясь не наступить кому-нибудь на пальцы. О том, чтобы помочь своим друзьям, они не думали. Сейчас они сами нуждались в помощи. — Вы целы? — первым делом спросил у них Дэн, когда они вошли в рубку. — Как твоя рана? — безучастно поинтересовалась Элеонора. — Нормально, я нашел бинт. — Дэн показал на перевязанную ногу. — Все остальные погибли? — Виктор задал вопрос, который не решалась задать Элька. — Нет. — Дэн поудобнее устроился в пилотском кресле. — Я послушал сердце у троих. Тех, что лежат в соседнем отсеке. Пульс слабый и редкий, но устойчивый. Приблизительно два удара в минуту. Это кома. Психотронный удар был слишком мощным и продолжительным. — Они умрут? — Элеонора остановившимся взглядом смотрела на разбитый монитор. Про погибшего вахтенного она не спросила, наверное, вообще не заметила его, хотя и наступила на его внутренности. Дэн замялся и потупил глаза. — Они умрут? — Элька повторила свой вопрос, не меняя интонации. Казалось, что говорит не она, а робот в ее обличье. — Не сейчас, — ответил Дэн. — Нужно специальное медицинское оборудование, чтобы вывести их из состояния, в котором они находятся. Погибнуть они могут только от голода. — У нас есть необходимое оборудование? — спросил Виктор, пытаясь присесть на покореженное кресло, но оно, жалобно скрипнув, развалилось прямо под ним. — У нас его нет и никогда не было, — вздохнул однорукий. — Они умрут? — Элеонора, как заевший проигрыватель, снова повторила свой похожий на заклинание вопрос. Виктор знал, что на самом деле ее интересует жизнь только одного человека на корабле — Жака. — Есть вариант, но, боюсь, он вам не понравится, — пробормотал однорукий. — Ты говорил то же самое перед тем, как мы начали нырять в дерьмо, — заметил Виктор и сел на пол, прямо в лужу крови. Ноги совсем не держали его, а испачкаться он уже не боялся. — Когда человек находится в состоянии комы, — Дэн решил не реагировать на едкую реплику, — его легко погрузить в сходное с комой состояние анабиоза. — У нас нет анабиозных камер. — Элеонора уже неплохо выучила, что есть на «Эльсидоре», а чего на ней нет и быть не может. — У нас есть холодильник. — Дэн потер повязку на ноге и поморщился от боли. — Сегодня был тяжелый день, идите умываться, переодеваться и спать. А то мы все сейчас похожи на клоунов, побывавших в гестапо. — Я пойду к Жаку. — Элеонора повернулась и вышла из рубки. — А я останусь здесь. — Виктор заложил ногу за ногу и прислонился к утыканной мертвыми переключателями стене. — Дэн, как ты считаешь, эта планета обитаема? — Узнаем утром. Если тут есть хоть какая-то цивилизация, завтра мы увидим толпы любопытных журналистов, ученых и военных. Как бы не пришлось отстреливаться. — Может, они нам помогут? — Это не Земля, Витя. Никто нам не поможет. — Голос Дэна стал безразличным. Из троих землян он больше всех болтался по Галактике и лучше Элеоноры и Виктора представлял истинное положение вещей. Дэн не питал иллюзий относительно будущего. Планета, на которой они оказались, не занесена в реестры, а значит, во-первых — здесь нет разумных существ, а если и есть, они еще не додумались даже до радио. Во-вторых, сюда никто и никогда не прилетит. Работорговцам и вольным добытчикам гравитрона вполне хватает уже разведанных неосвоенных планет, и никто не станет тратить деньги на поиск новых. Попавшим сюда людям суждено остаться в этом мире навсегда. Размышляя обо всех этих очень нерадостных вещах, Дэн незаметно для себя заснул, и он был единственным на корабле, кто спал в эту ночь обычным человеческим сном. Густые сумерки далекого мира окутали дымящиеся обломки корабля. Тяжелые тучи пришли с моря и закрыли небо от горизонта до горизонта. Пошел дождь. Лежащая недалеко от побережья «Эльсидора» долго не хотела признавать свою принадлежность к этой планете. Раскаленный корпус отказывался вступать в контакт с прозрачной влагой. Дождевые струи шипели и испарялись, отвергнутые горячей обшивкой. Груда искореженного металла, в которую превратился звездолет, окутывалась облачками пара. Казалось, это душа корабля покидает свое пристанище, чтобы отправиться в путешествие по бескрайним просторам Галактики без обременительного тела. Элеонора всю ночь проплакала над Жаком. Умом она понимала, что любимого уже не воскресить, но отказывалась в это верить. Пока он еще жив, пока удается уловить редкие удары сердца и нечастое поверхностное дыхание, она будет надеяться, и никто не посмеет отнять у нее эту призрачную надежду. Не важно, что сейчас Жак где-то далеко, с ним нельзя поговорить и к нему страшно прижиматься, его тело стало холодным и твердым, но он всё равно вернется к ней. Глотая слезы, Элеонора поклялась, что сделает всё возможное и невозможное для спасения любимого. Она умоляла господа вернуть ей Жака и готова была для этого на всё, даже продать душу дьяволу. Виктор тоже не мог спать. Он всю ночь слушал, как стучит дождь по обшивке корабля и грохочет гром в небесах чужой планеты. После Тарока и Земли это был третий мир, в котором ему довелось очутиться. Завтра он увидит другое, неземное небо, солнце, бывшее для него раньше просто звездой. Вдохнет другой воздух и пройдется по иной земле. Со времен великих географических открытий это счастье было доступно очень немногим. Дэн проснулся, когда бортовые часы показывали утро, а за продырявленной во многих местах обшивкой «Эльсидоры» только начал заниматься нежно-розовый рассвет. Сварганив легкий завтрак из растворимых продуктов, он разыскал одежду для себя и Виктора и вызвал по громкой связи Элю. Дэн надеялся, что совместный завтрак добавит оптимизма его друзьям. Насчет Вити он не очень беспокоился, но состояние Эльки… Она пришла с красными от слез и недосыпания глазами и, едва притронувшись к своей порции, отодвинула тарелку. — Ну-ка ешь сейчас же, нам понадобится много сил сегодня. — Дэн строго постучал ложкой по столу. — Спасибо, отец родной, не хочется. — Элеонора кисло улыбнулась. — Лучше посмотри, что у меня есть. Она протянула Дэну маленький блестящий медальончик на тоненькой гравитронной цепочке. — Жак подарил? — Дэн с видом знатока и ценителя прекрасного взял украшение и приблизил его к своему носу. — Неплохо! Пульт управления яхтой. К сожалению, он нам не пригодится. — Почему?! — В голосе Элеоноры послышалось разочарование. — Жак мне говорил, что с помощью этой игрушки можно вызвать космическую яхту, где бы я ни находилась. Мы вызовем яхту, слетаем за нужным оборудованием, врачом и воскресим Жака вместе с остальными. Дэн отрицательно покачал головой. — Детка, без антенны твой кораблик можно позвать, только если он болтается на орбите, а для того, чтобы вызвать его с Зена… Он ведь на Зене, не так ли? Элеонора кивнула. — Вот чтобы достать его оттуда, нужна хорошая гравитационная антенна. — На «Эльсидоре» ее нет? — упавшим голосом спросила Элеонора. — Нет. Это довольно дорогая игрушка. С ее помощью можно разговаривать со всей Галактикой. Жак собирался купить ее после нападения на Тарок. — А заменить ее можно? — поинтересовался Виктор. — Молодец, мыслишь по-русски! Конечно, можно. Представь себе пирамиду Хеопса, это и есть примитивная гравитационная антенна без использования чудесных свойств гравитрона. — Прекрасно, осталось только найти несколько тысяч невольников, которые лет за сорок нам ее построят! — подвела итог Элька. — А что ты говорил насчет холодильника? Дэн осторожно отхлебнул горячий бульон из большой белой кружки. — На «Эльсидоре» есть прекрасная морозильная установка. За две минуты дает абсолютный ноль по всему объему. Этого вполне достаточно, чтобы избежать кристаллизации воды и разрушения клеток замораживаемого организма. Машинка очень хорошая: встроенный ядерный реактор, гарантия на пять тысяч лет непрерывной работы, все трубки и провода — золотые. Делалось это чудо для полетов к другим галактикам на ракете с химическим двигателем. — Дэн принялся вылавливать из остатков бульона кусочки засушенных овощей. — Хозяин выменял этот холодильник на поломанный луппер. Удачная была сделка. Мы хранили в нем мясо, и оно никогда не портилось. — Жак — не мясо! — обиделась Элеонора. — В философском смысле, безусловно, не мясо, но в медицинском… — Пошел ты знаешь куда? — Уже иду. Ты дослушай, прежде чем посылать. Однажды я совершенно случайно запер в этом холодильнике своего кота. Он забрался туда, когда я доставал продукты для камбуза, а этот хитрюга, пока я не видел, полез тырить рыбу. Температура там была не очень низкая, я ее довел до плюс пяти, перед тем как открыть дверь. А когда закрывал, не заметил внутри кота, и он замерз с селедочной головой в зубах. Заморозился дотвердокаменного состояния, хоть на полочку ставь в виде сувенира. Симпатичная скульптурка получилась, натуралистическая. Яуж думал: конец кошаку — отправился он в свой кошачий рай. Ан нет! Доктор откачал. Так что, я думаю, и с ребятами выйдет то же самое. Если, конечно… — Доктор мог бы нам сейчас помочь? — прервала Элеонора разглагольствования однорукого. — Без вопросов! Только его самого перед этим надо оживить. — Может, попробуем? — неуверенно спросил Виктор. Дэн пододвинул к себе нетронутую Элькину миску и вопросительно поднял брови. Элеонора кивнула, и он занялся поглощением второй порции жиденькой корабельной похлебки. — Попробовать, конечно, можно, и в медпункте наверняка есть все необходимые препараты, — прочавкал Дэн, стирая культей суп с подбородка. — Но я не знаю, какие именно лекарства нужно применять, а в гридерских справочниках сам черт мозги вывихнет. По-моему, рисковать не стоит — угробим айболита. — Ты меня убедил, — поддержал его Виктор. — Зачем нам лишний покойник? — Мое мнение, похоже, никого не интересует, — возмутилась Элька. — Вы — перестраховщики. Вы просто трусите. Нужно использовать любой шанс! — Пока мы будем разгадывать головоломки в медицинских гроссбухах — все умрут, — веско произнес Дэн и отодвинул опустошенную посуду. — Кстати, ты зря отказываешься от еды. Нормальное пищеварение гарантирует ясность мысли. — Козел! — выкрикнула Эля. — Вот-вот, я про это и говорю. Ты утратила чувство реальности. Можешь ты понять, что твой Жак — жив и у него сейчас гораздо больше шансов остаться в том же состоянии, чем несколько часов назад. — Головой понимаю. Сердцем — нет. — Интеллектуальная мощь сердечной мышцы — это отдельный разговор. Мыслить надо нервными клетками. — Дэн поднялся из-за стола и потер руки. — Итак, господа, приступим к печальному обряду погребе… Злобный взгляд Элеоноры заставил его замолчать на полуслове, и Дэн торопливо поправился: — К замораживанию, я хотел сказать. Оговорка Дэна попала точно в цель. То, чем они занимались, больше всего походило именно на похороны погибших воинов. Трое выживших после кровавого побоища друзей обстоятельно прочесывали темные коридоры, выискивая бесчувственные тела, вслушивались в слабые биения их сердец, отделяли живых от мертвых. Даже бравый оптимизм Дэна пожух и испарился, когда они принесли к внешнему шлюзу четвертого покойника. Психотронную атаку и жесткую посадку пережили не все, но холодные и закоченевшие тела погибших мало чем отличались от тел условно живых, которые они складывали в холодильной камере, среди висящих на крюках коровьих туш. Двух человек найти так и не удалось. Имперцы, по-видимому, освободили из карцера капитана Керина, и он погиб на взорванном крейсере. Матрос Лукаш затерялся где-то в корабельных лабиринтах, и утомительные многочасовые поиски ничего не дали. Когда физические и моральные силы спасателей были исчерпаны, все трое собрались в холодильнике. Элеонора зачем-то принесла теплое одеяло, немного потоптавшись среди неподвижных и равнодушных ко всему окружающему тел, она смущенно накрыла Жака. — Надеюсь, так тебе будет не очень холодно, родной мой, — тихо прошептала девушка и поцеловала любимого в губы. Она не видела, как Дэн повертел пальцем у виска, и спокойно продолжила: — Спи спокойно. Я обязательно вернусь и разбужу тебя. Клянусь, что, пока я жива, с тобой ничего не случится. Глаза Элеоноры были сухи. Ночью она выплакала все слезы. Бросив последний взгляд на Жака, девушка решительно повернулась и вышла из морозильной камеры, на полу которой нашел приют почти весь экипаж несчастной «Эльсидоры», почти все, кто выжил после штурма тарокских рудников. Дэн захлопнул дверь холодильника, и Элеонора услышала в этом звуке грохот опускаемой на могилу тяжелой плиты. — Смотрите внимательно, — провозгласил Дэн вместо надгробной речи, — неизвестно, кто из нас доживет до того времени, когда можно будет наконец открыть эту морозилку. Большую рукоятку нужно повернуть до упора вправо. — Лицо однорукого покраснело от напряжения. — Туго идет, зараза! — Вот так! Ждем пять минут, — он перевел дыхание, — если нет часов, то досчитайте до трехсот. В полной тишине томительно капали минуты. Шепот Дэна, отсчитывающего время, был нестерпим, как шорох комьев земли по крышке гроба. «Это происходит не со мной, — думал Виктор, закусив нижнюю губу. — Я маленький человек, немножко инженер, немножко счетовод, немножко раб. Я не хочу оставлять после себя могилы друзей и врагов. Я не хочу убивать и спасать, не хочу участвовать в этом кошмаре». — Теперь ставим экономичный режим. — Дэн передвинул влево торчащий из стены ржавый штырь. — Там внутри сейчас минус сто девяносто градусов по старику Цельсию. При разморозке эту же ручку повернуть влево и открыть дверь. Всем ясно? — Так точно, товарищ старший матрос, — буркнул Витя и с трудом поборол в себе желание сбегать в кают-компанию и принести к двери «могильного склепа» охапку искусственных цветов. Похороны «настоящих», несомненных мертвецов получились скомканными и совсем не торжественными. Никто не хотел растягивать неприятную процедуру, поэтому яму решили не копать. Дэн зарыл в еще теплый и немного радиоактивный после катастрофы грунт рядом с кораблем противопехотную гранату и подорвал ее, дернув за привязанную к запалу леску. В образовавшуюся воронку они столкнули трупы, насыпали невысокий холмик и поставили простой православный крест с именами погибших, которые никто никогда не прочитает. — Пора в путь, — сказал Дэн, закончив утаптывать землю вокруг креста и немного помолчав. — Уже смеркается, а я хочу засветло дойти вон до того леса. Он ткнул крюком в сторону зеленеющих на горизонте зарослей. — Может, переночуем здесь, — предложил Виктор, но Дэн уже закинул приготовленный заранее рюкзак за спину и направился к покрытому белым песком пляжу. — Пошли, — Элеонора потянула Витю за руку, — мы свихнемся, если проведем еще одну ночь на этом кладбище. — Однорукий не свихнется! Его нервная система изготовлена из того же железа, что и крюк. — Ты несправедлив. Оборони нас господь оказаться здесь без Дэна. — Элеонора помогла Вите приладить на спину тяжелый мешок. По распоряжению однорукого у каждого из них была своя поклажа. Виктору досталось больше всех. Он нес лучеметные обоймы, палатку и баллон с керосином. — Аминь, — пробормотал Витя. — Харе Кришна великому Дэну. — Дурак ты, Блин. — Всю жизнь такой. Нагрузившись необходимым скарбом, они последовали за Дэном, оставляя глубокие следы в рыхлой и всё еще теплой земле. Предзакатное солнце отбрасывало оранжевые блики на печальные руины корабля и отпечатывало на угрюмой обугленной поверхности сутулые тени землян, бредущих вдоль полосы прибоя. Ласковое пенистое море униженно облизывало им подошвы, и казалось, оно пытается утешить людей, подавленных свалившимися на них несчастьями. — Мы назовем планету «Надежда», — сказала Элька очень тихо, но все ее услышали и молча согласились. Надежда была единственным чувством, которое еще были способны испытывать измотанные до предела путешественники. Только вера в лучшее будущее давала им силы жить дальше. Окончательно стемнело, и небо превратилось в черный полог, во многих местах пробитый звездами, но люди, не останавливаясь, продолжали плестись дальше, ориентируясь на слабый свет фонарика, предусмотрительно захваченного Дэном. Тяжелые ботинки путников оставляли рубленые отпечатки на песке, которые сразу заливала слабо фосфоресцирующая морская вода. Неожиданно Виктор остановился и, с наслаждением сбросив надоевшую обувь, вдохнул полной грудью прохладный, пахнущий гарью воздух Надежды. Сощурившись, он полюбовался россыпью ярких звезд на небосклоне. Ему почему-то вспомнилось избитое клише из фантастических романов: «В небе светились незнакомые созвездия, и главный герой понял, что находится в мире, далеком от Земли». Витя совершенно не разбирался в сочетаниях звезд, и для него небо выглядело вполне по-земному. Если бы сейчас у него случился приступ амнезии и он забыл, как он здесь очутился, то, наверное, решил бы, что находится на одном из островов Океании или на побережье Африки в туристической поездке. Именно так должны были выглядеть, по мнению Виктора, нормальные земные тропики. Чужая планета оказалась на редкость доброй и нежной к своим незваным гостям. Так зачастую женщина, не способная рожать сама, становится по-настояшему любящей матерью для приемных детей. — Катитесь все к чертям собачачьим! — заорал вдруг Дэн настолько оглушительно, что даже хрипло закашлялся. — Устроили траурную процессию, понимаешь! Рановато помирать собрались! Айда купаться! Отбросив в сторону рюкзак и неуклюже стянув с себя здоровой рукой комбинезон мусорщика, он бросился в светящиеся жизнью волны. Не сговариваясь, Виктор и Элеонора последовали его примеру и, без сожаления расставшись с одеждой, побежали в незнакомое море, смешно задирая ноги и перепрыгивая через бурунчики волн. Все трое бесились и прыгали на мелководье, взметая ввысь огненные брызги и плеская солоноватой водой друг в друга. Доброе море смывало с их пропитанной грязью и потом кожи страдания и ужас последних дней. В бушующих светом всплесках они стали похожими на тройку свихнувшихся привидений. Хохоча и улюлюкая, они пытались хотя бы на время стереть из памяти крушение «Эльсидоры», ледяной саркофаг и братскую могилу. Они пытались превратиться в счастливых детей на берегу моря. Их радостное безумство осветила взошедшая луна. Дэн немедленно окрестил ее Любовью. Вслед за Любовью появился еще один спутник, не такой большой, как первый, но тоже очень яркий. В глазах Верховного Проконсула по Спасению Расы без труда читалась наивысшая степень презрения и отвращения к стоящему перед ним навытяжку ничтожеству. Застывший в позе униженного почтения Скабед внимал тихим словам Верховного и даже не пытался возражать или перечить. — Ублюдочная отрыжка дракона Наки, маймун, сын гибрида, — ругательства без труда выскакивали изо рта начальника. Его высохшие потрескавшиеся губы не сжимались до конца и ни на секунду не скрывали кривые зубы. Поэтому, когда Скабед осмеливался поднять взгляд на Проконсула, ему казалось, что тот улыбается. — Если бы ты знал, какие уступки мы были вынуждены сделать имперцам, пушистый кал зеленого поросенка, сопливец, яйцекладущее животное, ты бы откопал своих предков и сожрал их вместе с червяками, чтобы их души в Теплых Подземельях не могли видеть, как низко пал наследник их славы. — Все затраты окупятся с лихвой, Ваша Сила, — полушепотом возразил Скабед, уставившись в грудь разъяренного начальника. — Я вышел на след Истока Сущего. Это позволит спасти нашу несчастную цивилизацию. — Молчать!!! — Проконсул вскочил со своего кресла и стукнул ладонью по клавишам вычислительной консоли. — Я всё знаю без твоих напоминаний, или ты считаешь, что мои мозги прокисли в черепе? — Нет, я так не думал. — Скабед почтительно присел, слегка раздвинув в стороны колени, обтянутые тугими форменными штанинами. — Молчать! — На этот раз ладонь хлопнула по ровной столешнице, накрытой мягкой плюшевой тканью. — Я знаю, что ты так не думал! Я хочу, чтобы ты понял, как дорого обошлось нашей расе твое спасение. Правитель даровал Империи лицензию на похищение пяти тысяч гридеров. Ты осознаешь, что пять тысяч твоих братьев окончат свои дни в рабском услужении прихвостням Императора? Они не оставят потомства и не сделают величайших открытий во благо нашей светозарной расы. — Я потрясен, Ваша Сила. — Скабед понурился и печально уставился на кардиостимулятор, прикрепленный к поясу Верховного. — Милость нашего светозарного правителя безмерна, и я клянусь, что не обману его ожиданий. — Теперь, когда ты проникся высоким предназначением твоего пребывания здесь, я хочу спросить, что тебе нужно для успешного выполнения высокой миссии? Ты понимаешь, о чем я говорю: нашим ученым нужен объект «альфа», или Исток Сущего. Его изображение и результаты анализов были обнаружены в разгромленной работорговцами межпланетной лаборатории. Ты, как лучшая ищейка в нашем управлении, был направлен по следам этой самки с Земли, но твоя миссия не была выполнена до конца. Называй то, что тебе необходимо для завершения этой сверхважной задачи. Ты и я оба хорошо понимаем, что без Истока Сущего наша цивилизация может погибнуть. — Верховный потер свою отбитую о стол ладонь. — Я слушаю. — Мне не обойтись без быстроходной яхты с мощными двигателями и с хорошей маскировкой. — Скабед оценил милость Проконсула. Другой на его месте еще часа два занимался бы воспитанием своего подчиненного, а этот на удивление быстро перешел к делу. — Ты ее получишь. Что еще? — Взгляд Верховного смягчился. — Этого достаточно. Я знаю, где искать объект «альфа». Точнее, я знаю, где искать существо, которое знает, где его искать. — Ты уверен, что этого достаточно? Слишком многое зависит от твоих успешных действий. Для меня было бы спокойнее снарядить на поиски большой, хорошо вооруженный флот, чем доверять дело тебе одному. Подумай, ведь это даст тебе возможность возглавить крупную эскадру и очень благотворно скажется на твоей дальнейшей карьере. — Проконсул вернулся в свое кресло и достал из нагрудного кармана одноразовый шприц с лекарством. — Мне ничего не нужно, Ваша Сила. Я видел эту женщину так близко, как сейчас вижу вас. Я найду ее. Скабед ясно представил себе могильный колодец Тарока, куда его бросил взбалмошный начальник рудника. Несносный старик! Сразу вспомнился омерзительный запах гниющих водорослей и дохлых мокриц. Скабед стоял по пояс в воде и вдруг, сквозь щели в решетке, он увидел Исток. Это как сказка, как наваждение. Существо, о котором уже много лет бредят все гридерские медики, спокойно разгуливало по подземельям Тарока! Если бы не сопровождающие ее уроды, он бы немедленно попытался захватить объект «альфа» и сделал бы всё, чтобы вывезти бесценный материал с рабовладельческой планеты. Абсолютно всё. Он готов был даже развязать войну между гридерами и Империей. Но эти животные рядом с ней не давали ему ни малейших шансов на успех. С одним из них он бы без труда справился. Скабед узнал его — это был землянин по имени Виктор, которого он допрашивал. А вот второй… Настоящий великан. Как бы он хотел, чтобы его собственные дети были хоть в чем-то похожи на второго. — Когда яхта будет готова, мой секретарь свяжется с тобой. Да пребудет с нами Всемогущий Свет. — Проконсул махнул рукой и занялся поиском вен на своей изъеденной частыми инъекциями руке. Он и двух часов не мог прожить без укола. — Ваша Сила и есть Всемогущий Свет, — ответил Скабед на ритуальную фразу и поспешил покинуть обитель высокого начальства, где его так унизили. Утешало только то, что недолго осталось гридерам помыкать им. Грядет час расплаты! Кивнув сонному секретарю в приемной, он выскочил в коридор. Мягкие подошвы туфель зашуршали по идеально гладкому полу. Отполированные кафельные плитки были абсолютно ровными. Никаких изъянов, трещинок или дефектов, никакая злобная инфекция не могла найти убежище в цитадели гридеров. В их Столице. Ни один вирус, ни одна бактерия не выживали здесь более двух секунд. Стерильные полы, стерильные стены, стерильный воздух, стерильные обитатели. Почти никто из жителей Столицы не был способен иметь детей. Практически все младенцы здесь рождались нежизнеспособными. Иногда им еще до рождения делали сложные операции по пересадке органов или генетическому модифицированию, но и после всех этих манипуляций выживали немногие. Раса гридеров вырождалась, и, несмотря на самые передовые медицинские технологии, бороться с этим бедствием гридеры не могли. Скабед вышел на парадную лестницу Консулата Спасения. Ступени были очень широкие и удобные, но никто ими не пользовался. Жители Столицы предпочитали передвигаться на лифтах и эскалаторах. Их ноги были слишком слабыми для преодоления преград в виде лестниц. Легко сбежав вниз, Скабед выскочил из здания. Его легкие инстинктивно расправились, чтобы втянуть свежий воздух в бронхи, измученные синтетической газовой смесью. Но воздух снаружи был таким же мертвым, как и внутри здания. Весь город находился под герметичным прозрачным куполом, защищавшим жителей от агрессивной природной среды и ультрафиолетового излучения светила. Никаких аллергенов, никакой пыли. Организмы столичных гридеров чрезмерно хлипки, чтобы справиться с таким тяжелым испытанием, как неочищенный воздух и неотфильтрованный свет. Немногочисленные прохожие, встреченные Скабедом, дополнительно зашищали свои дыхательные пути специальными масками. «Голубая кровь!» — выругался Скабед, вскакивая на едва ползущую ленту тротуара. Ему хотелось как можно быстрее выбраться из города. Здесь он чувствовал себя чужаком. Тем более что у него самого, в отличие от всех остальных гридеров, кровь была красной. Но об этом никто не должен был знать. До границы стерильной зоны он добирался несколько минут, но они показались ему долгими, как месяцы, проведенные в тарокском колодце. Ему чудилось, что гемоглобин в его жилах уже не способен усваивать рафинированный кислород сверхчистой столичной атмосферы. Поэтому шлюз, отделяющий город от всей остальной планеты, показался Скабеду спасительной полыньей, к которой он устремился, как задыхающийся подо льдом тюлень. Двери закрылись у него за спиной, и свежий ветер будто только этого и ждал. Он ударил ему в лицо своей мягкой сильной ладонью, поднял над дорогой радостные клубы пыли, перемешанные с засохшими листьями, и закружил их маленькими смерчами. Скабед бросил свое тело на сиденье спортивного автомобиля, от одного вида которого любого гридера хватил бы удар. Поездка на этом моторизованном чудище могла легко отправить на тот свет какого-нибудь представителя столичной элиты, а Скабеду очень нравилась эта старая машина. Немного поерзав на потертой коже водительского кресла, он повернул ключ в замке зажигания и с наслаждением нажал на газ. Оглушительно взревел древний бензиновый двигатель, и машина рванулась вперед, добавив к поднятым ветром пыльным облакам сизые выхлопы не выгоревшего до конца топлива. До кланового замка нужно было ехать больше двух часов. На предельной скорости можно было добраться за полтора часа. Скабед доехал за час и пятнадцать минут. Слишком важные новости он должен был сообщить родне. Исток Сущего — золотой ключик, за которым охотится вся гридерская цивилизация, глоток живительного сока, способный возродить дряхлый народ и продлить его агонию еще на несколько столетий. Это просто удача, что он первым вышел на след этого легендарного существа. Трудно себе представить, что было бы, если бы Исток обнаружил любой другой гридерский разведчик. Сам Скабед не относил себя к гридерам, хотя и имел такую же, как они, голубую кожу, но благодаря своим предкам он был здесь чужаком, и его интересы не всегда совпадали с интересами коренных обитателей планеты. Правда, они об этом не догадывались, считая его вполне полноценным представителем расы, рожденным в уважаемой семье. Справа и слева от машины проносились заросшие дикой травой и кустарником поля. Их давно уже никто не использовал в сельскохозяйственных целях. Слабые организмы гридеров принимали только синтетическую пищу, а Скабеда от нее тошнило. Еще один признак его неполноценности. Плывший среди облаков, у самого горизонта, горный хребет быстро приблизился и окружил дорогу скалистыми отрогами. Шоссе сузилось. Справа вплотную к машине подступила отвесная каменная стена, слева клубилась туманом облаков отвесная пропасть. Но Скабед не снизил скорость. Эту дорогу он знал с детства. Еще дед научил его ездить по ней так, чтобы не сорваться. Он заставил его запомнить каждый поворот, каждую колдобину и яму в разбитом дорожном полотне. При желании Скабед мог преодолеть этот участок с завязанными глазами. Иногда он так и делал, но только не сегодня. Сегодня ему слишком хотелось поскорее увидеть родовое гнездо. Место, где он провел свою юность и детство и куда он мысленно возвращался каждый раз, когда обстоятельства оказывались сильнее его тренированного тела и сообразительного мозга. Первой из-за скалы, похожей на поднятую к небу голову волка, появилась южная башня замка Скабедов. Его любимая башня. Именно на ней он ожидал возвращения своих братьев. Именно через ее узкие окна он любовался звездами и, затаив дыхание, наблюдал за высокогорными закатами. Хорошие были времена. Тогда он еще не знал о великой миссии, предначертанной его роду и ему лично. Тогда он был счастлив. Вслед за южной башней осторожно, будто охотящийся в тайге тигр, показался весь замок. Словно ласточкино гнездо, он приклеился к вершине горы и тяжелой массой навис над пропастью, вцепившись в скалу толстыми стальными балками. Подъемный мост замка начал опускаться задолго до того, как дребезжащий на ухабах автомобиль приблизился на расстояние прямой видимости. Следящие телекамеры засекли его и дали команду охранным роботам. Ревущий механический монстр на бешеной скорости ворвался в ворота и со скрипом затормозил посередине двора. Вот он Дом, с большой буквы, надежный причал на все времена. Крепкие стены, построенные Дедом, укрывали от широкой гридерской общественности некоторые тайные странности почтенной семьи Скабедов. Створки крепких деревянных ворот, прошитых гравитронными прокладками, медленно закрылись, и Скабед впервые за много лет почувствовал себя в полной безопасности. Дед был здесь. Он отстреливал из винтовки ворон, всегда в обилии водившихся в окрестностях замка. Завязав глаза черной повязкой, старик на мгновение напрягался, словно прислушиваясь к шороху воздуха в оперении птиц. Внезапно он вскидывал оружие и стрелял. После этого он замирал, ожидая, когда тушка подбитой вороны шлепнется о булыжники. Но попаданий было гораздо меньше, чем выстрелов. После каждого промаха Дед горестно вздыхал, тряс седой шевелюрой и снова возобновлял свою слепую охоту. «Стареет Дед», — с любовью подумал Скабед, пересчитав немногочисленные трупы пернатых, раскиданные по двору. — Здравствуй, Пацик, — крикнул старик, не оглядываясь. — Где тебя носило столько времени? — Я нашел «альфу», — вполголоса ответил Скабед, передавая ключи от машины привратнику, невольнику, привезенному его отцом с дикой планеты на окраине Галактики. Тому самому привратнику, которого он помнил с детства. Дед стянул повязку с глаз и внимательно посмотрел на Скабеда, который был для него всё тем же маленьким Пациком. Просто Пациком, ибо Скабедами здесь были все, кроме слуг и рабов. — Кому об этом известно? — спросил старик, нахмурившись. «Во-первых, об этом известно тебе, мой любимый Дед. Иначе ты бы не вышел во двор встречать меня», — подумал Пацик с умилением, а вслух сказал: — Проконсул знает. Это он вытащил меня из одной очень неприятной истории. Если бы он не был в курсе, я бы скорей всего погиб. — Это плохо. — Дед закинул винтовку за спину. — У меня не было другого выхода, — начал оправдываться Пацик. — За ужином поговорим, — проворчал старик. — Выхода у него не было… Выход есть всегда! Скабед засмеялся. Сколько лет он не был дома, а Дед нисколько не изменился. Вечно всем недоволен и очень требователен к своим отпрыскам. Строго говоря, Дед не был ему дедом, то есть отцом его отца. Он был его прапрапрапрадедом. Ему было жутко много лет. Семейная легенда гласит, что, когда он начал строить этот замок, горы были на пятьдесят метров выше. Гридеры столько не живут, и поэтому Дед еще до рождения Пацика перестал покидать замок. Для окружающего мира он умер и уже успел стать мифом. Подлинную историю Гарма Скабеда, или просто Деда, знали только его родственники. На самом деле он не был гридером, и это была самая страшная тайна всего клана. В незапамятные времена, когда раса синих гуманоидов контролировала почти всю Галактику, а Империя была крошечным сообществом отсталых миров, Дед был заслан в Столицу как разведчик. Одна воинственная цивилизация послала его выяснить некоторые тонкости технологии производства лупперов. К сожалению, эта цивилизация погибла в ядерном конфликте с соседями раньше, чем он завершил свою миссию, и Деду не оставалось ничего, кроме как верой и правдой служить правителю гридеров. Но сам он никогда не был гридером и жену себе нашел с другой планеты. Его многочисленные пышущие здоровьем потомки сильно отличались от чахлых аборигенов, и от греха подальше Дед решил уединиться со своим семейством в горах. Со временем онотстроил здесь замок и основал династию Скабедов. Могучий, многочисленный и богатый клан. Пацик почтительно поклонился Деду, поцеловал подол его одежды и направился к подъезду замка. Поднявшись по каменистым замшелым ступеням, он свернул направо и вышел на верхнюю галерею, ведущую к южной башне. В подвалах этой башни таился вход в основные помещения замка. Обитатели называли их Нижним городом. Красивые зубчатые стены, ворота и подъемные мосты были всего лишь декорацией, скрывавшей тайную сущность родового гнезда Скабедов. В глубоких пещерах и подземельях находились просторные и обжитые жилища бесчисленного племени потомков Деда. Долгие годы они вырезали в твердой скале залы и коридоры, дома и улицы, цеха и складские помещения. Когда Пацик последний раз покидал планету, население Нижнего города насчитывало две тысячи человек и постоянно увеличивалось. Патриархи рода уже планировали способы захвата власти над владениями гридеров. Агенты с красной кровью уже проникли во все эшелоны правительственных учреждений вырождающейся цивилизации и усиленно способствовали дальнейшему упадку расы гридеров. Свежие, здоровые гены, как метастазы, проникали во все органы умирающего общества, чтобы пожрать его изнутри и заменить гнилую ткань свежей и жизнеспособной. В подвале было, как всегда, очень сыро и темно. Холодные капли конденсата падали с потолка, скапливаясь в лужи на полу. Свет застенчиво пробивался через щели в потолке и, пронизывая пыльный воздух, выстраивал лучи в редкую, ажурную колоннаду. Скабед осторожно продвигался вперед, ориентируясь по полузабытым приметам. К счастью, он вовремя вспомнил, что рядом с чучелом турмалиска нужно остановиться и постоять несколько минут. Если здесь пройти не сбавляя шага, то может сработать охранная система, и тогда ему не выбраться живым из подвала. Робот сделает всё, чтобы убить его: или камень на голову сбросит, или поможет провалиться в яму, утыканную острыми железными штырями. Было еще несколько секретов, не позволявших чужакам проникать в святая святых жилища Скабедов. Пацик уже очень давно не был дома, и поэтому появление из темноты Стены Скелетов немного напугало его, хотя это была самая обычная стенка, сложенная из больших, плохо отесанных камней, с прикованными к ней самыми обычными скелетами гуманоидов с разных планет. Когда он был маленьким, учитель водил сюда весь его класс для прохождения практических занятий по инопланетной анатомии. Осталось вспомнить, как открывается потайная дверь в Нижний город. Скабед задумался: если, как сейчас, луч света из крайней бойницы падает на третий справа скелет, то нужно ткнуть пальцем в среднюю глазницу барлемского некроцефала. Получилось! Стена отъехала в сторону, и Пацик втиснулся в образовавшуюся щель. Теперь он дома. Проход за его спиной бесшумно закрылся, вспыхнул яркий свет. Пустое помещение карантинного бокса ничем не напоминало влажные подземелья замка. Охрана внимательно изучала пришельца через «глазки» видеокамер, а Скабед, скучая, топтался на месте и размышлял о том, куда он отправится в первую очередь, когда все формальности будут закончены. Охранники уже имели много возможностей убедиться в том, что он свой, но они до конца выполняли инструкции, ибо, как сказал Проконсул, слишком многое поставлено на карту. Сейчас откроются двери, и Пацик войдет в родной город, пройдется по знакомым с детства улицам, увидит милые лица друзей и близких родственников. Больше всего ему хотелось забраться в свою маленькую квартирку в отдаленной пещере и провести там несколько спокойных деньков в ожидании яхты, обещанной Проконсулом Он будет пить картофельное пиво, листать старые альбомы и проводить темные пещерные ночи в выполнении священного долга перед родом Скабедов — ублажать инкубаторских самок и таким образом обеспечивать своему клану светлое и прекрасное будущее. Двери в город не открывались. Вместо них открылась дверь в комнату дежурных. Оттуда высунулся солдат и поманил Скабеда пальцем. Неужели что-то не так! Пацик опасливо прошел в дежурку и остановился, открыв от удивления рот. — Дед?! Как ты сумел обогнать меня? Ты же остался наверху. — Сейчас нет времени на глупые вопросы. — Старик властно показал пальцем на дверь, и солдат поспешно оставил их одних. — У нас большие проблемы, Пацик. — Взгляд Деда был жестким. — Пять минут назад Правитель подписал указ о термосканировании твоего мозга. Полиция уже направляется сюда. Пацик судорожно втянул воздух, на его лбу выступили крупные капли пота. — Уничтожьте меня, — тихо сказал он. — Если то, что я знаю, станет известно гридерам… — Мальчишка… — Дед отмахнулся моршинистой рукой. — Мы играем в слишком сложную игру, и твоя жертва не принесет никакой пользы. В анабиозных камерах мы нашли клон, твою точную копию. Солдаты уже посадили его в машину, на которой ты приехал, и сбросили в пропасть. Гридеры удовлетворятся этим телом, но скоро они обнаружат подделку, и тогда их ищейки перероют все горы в поисках тебя, а точнее, твоих мозгов. — Они найдут Нижний город. — Безусловно, но это не твои проблемы. Они не должны получить объект «альфа». Он может сделать их сильными. Я прошу тебя найти Исток Сущего раньше, чем это сделают их поисковые отряды. — Когда я должен… — Немедленно! — Что я… — Убей! Нам она ни к чему, а гридеры станут мощнее, если получат ее. Боюсь, мы не сможем одолеть их, если они исправят свой генетический код. — Дед похлопал Скабеда по щеке. — Ступай, сынок. И поторопись, сейчас очень многое зависит от тебя. Сердце Пацика переполнилось благодарностью к патриарху рода, но он не успел сказать ни слова. Кто-то уже схватилего за руку и тащил по коридорам к стартовой площадке атмосферных истребителей, оборудованной в одной из пещер неподалеку от Нижнего города. Он не успел опомниться, как у него на голове оказался шлем, во рту — загубник дыхательной системы, а сам он сидел в пассажирском кресле двухместного самолета. Пацик и сам умел неплохо управлять подобной машиной и с удовольствием бы занял пилотское место, но нельзя было терять ни минуты времени. Гридерская полиция была очень проворна. Захлопнулся колпак кабины, надрывно взвыли двигатели, и истребитель приподнялся над площадкой. Один из техников, только что помогавший Пацику подняться по приставной лесенке, замешкался и, не успев отбежать на безопасное расстояние, попал в реактивную струю из сопла самолетной турбины. Промасленный комбинезон на нем пыхнул, и живой факел покатился по бетону, подгоняемый реактивной струей. Скабед отвернулся. Больше всего в жизни он ненавидел бессмысленную и бесполезную смерть. Ворота подземного ангара открылись, и самолет стрелой с огненным опереньем промчался по тоннелю и вонзился в серебристо-розовое предзакатное небо. Пилот немедленно сделал резкий вираж и направил машину в ущелье между двумя скалистыми отрогами. Летчик знал маршрут так же хорошо, как Пацик знал дорогу к замку. Камни и деревья проносились в нескольких метрах от стеклянного колпака кабины. Перед глазами беспорядочно мелькали куски извилистой дороги, сухой кустарник на скалах, облака, запутавшиеся в снежных вершинах. Несколько раз блестящее крыло самолета срезало верхушки с кривых болезненных сосенок. Скабеда затошнило, но пилот был безжалостен, он петлял между горами до тех пор, пока не увел самолет достаточно далеко от Нижнего города. Перегрузка вдавила Пацика в кресло, и истребитель свечкой взмыл вертикально вверх. Небо начало быстро чернеть, вспыхнули звезды. Скабед даже решил, что это у него что-то случилось с глазами. На самом деле летчик выжал из двигателей всё возможное и невозможное, набрал скорость и вывел свою машину на орбиту за минимальное время. После такого жесткого маневра самолет наверняка придется отправить на свалку, но главная цель достигнута. Миновав гридерский контроль в космопорту, агент клана Скабедов оказался в космосе. Здесь его уже ждали. Звездолет «Гордость Жизни», собственность клана и любимое детище Деда, подхватил беспомощно повисший в пространстве истребитель с опустошенными топливными баками и втянул его через гиперпереход во внутренний ангар. Экипаж, похоже, уже получил исчерпывающие инструкции из Нижнего города, и Пацика опять, как мешок, потащили по коридорам, не дав ни минуты, чтобы прийти в себя после безумного перелета. А ему так хотелось немного осмотреться на этом космическом корабле, знаменитом тем, что он мог совершать мгновенные броски в любую точку Галактики, сжирая при этом тонны гравитрона и прошивая по пути звезды и планеты насквозь. Но нет, кроме нескольких лампочек и серых стен, Пацик не разглядел ничего. Чьи-то руки уже одели его в скафандр и пристегнули к креслу в спасательной капсуле. — Да пребудет Испепеляющая Сила с родом Скабедов, — услышал он в наушниках напутствие капитана «Гордости Жизни». — Да будет на то воля Трех Драконов, — пробурчал Пацик. — Что происходит, капитан? Куда вы меня хотите сбросить? — Узнаешь на месте, — весело хихикнули наушники. — В добрый путь! Пусть дракон Кенрот хранит твою душу. Капсулу несильно тряхнуло. Секунду спустя тряска стала невыносимой. Такого не должно было быть, если всё идет в штатном режиме. Пацик судорожно сглотнул сгустившуюся во рту слюну и приник к приборам. Ни один из них не работал! Приборная доска просто была выключена. Он рванулся с кресла, но оказалось, что замок, фиксирующий его в пилотском кресле, не расстегивается. — Пусть Наки сожрет твою смердящую душу, Дед, — взревел Пацик, когда внезапно наступившая невесомость сменилась пятикратной перегрузкой. Как и все Скабеды, он изучал в школе основы космоплавания и знал, что такое происходит, только если корабль бесконтрольно падает на поверхность планеты. — Зачем ты так страшно ругаешься, Пацик? — послышался в наушниках голос капитана. — Всё идет по плану. — А! Ты еще здесь, паскудный предатель? — Да, здесь, но уже улетаю. Кстати, расслабься и посмотри налево. — Я не на экскурсии!!! — Удачи те… — Фраза осталась неоконченной. «Гордость Жизни» умчалась в бескрайние дали Вселенной, оставив несчастного в гибнущей капсуле. Самая отборная брань еще несколько секунд сотрясала радиоэфир, прежде чем Пацик удосужился последовать совету капитана и скосил глаза в левую сторону. Из соседнего кресла на него смотрел он сам, только без скафандра. Ругательство, булькнув, застряло в горле Скабеда, и он всмотрелся в своего двойника. «Клон, — в его голову пришло самое простое решение загадки. — Точно! Это же мой клон. У меня должно быть около пяти штук на складах в Нижнем городе. Я специально попросил вырастить несколько экземпляров, так как в меня часто стреляют и не менее часто попадают, а органы для пересадки лучше всего брать у собственных клонов». Двойник бессмысленно смотрел на Пацика, сжимал и разжимал перед своим лицом пальцы и пускал слюни. «Безмозглое животное, — подумал Пацик про свою точную генетическую копию. — Как хорошо, что клонов не учат даже говорить, иначе было бы жалко потрошить их». За стенами капсулы что-то взревело, и космическая скорлупка забилась в предсмертной агонии. Скабед несколько раз больно ударился головой о спинку кресла и громко клацнул зубами. Кабина наполнилась дымом. Он увидел, что клон заплакал и разинул рот в беззвучном крике. Сейчас его двойник был похож на большого беспомощного ребенка, потерявшего толпе свою маму. Присутствие здесь этой живой аптечки нисколько не облегчало участь Скабеда, но давало ему надежду, что у Деда всё-таки есть какой-то план и он не собирается просто уничтожить Пацика, как носителя ценной для гридеров информации. Интересно, где сейчас находится эта спасательная капсула и на какую планету она падает? За то время, пока его волокли покоридору, облачали в скафандр и привязывали к креслу, «Гордость Жизни» могла переместиться в любую точку Галактики и даже за ее пределы. Это, конечно, влетело роду Скабебу в копеечку: гравитронное топливо стоит очень дорого, но, похоже, Дед не был склонен экономить на поиске и искоренении Истока Сущего. Вспыхнула краска на пульте. Веселые язычки пламени ладно пожирали буквы рядом с кнопками и переключателями. За плечами Скабеда загудела встроенная в скафандр система охлаждения. Пока не сядут батареи, он может не беспокоиться о высокой температуре в кабине. Ему ничего не грозило. А вот беззащитному клону пора начинать волноваться. Пацик бросил взгляд на своего двойника и сразу отвернулся. Лицо с выпученными глазами уже не было никакого сходства с оригиналом. Голубая кожа свернулась в лохматые комки, алая кровь, шипя, пузырилась на обнажившемся мясе. Клон еще был жив. Он дрожал всем телом и тряс головой, высунув из широко открытого рта раздувшийся язык. «Вот что бывает, когда пренебрегаешь элементарными мерами предосторожности и не надеваешь скафандр перед аварийной посадкой, — цинично подумал Скабед. — Но что же будет дальше? Скафандр, конечно, может спасти от жара, но он не поможет, если капсула брякнется о поверхность планеты». С потолка посыпались искры. Где-то коротнуло силовой кабель. Вслед за искрами сверху упали обгоревшие обрывки проводов. Очертания кабины исказились. Прямые линии и углы начали сплющиваться и ломаться. По полу прямо под ногами Скабеда толстой змеей пробежала трещина. За спиной что-то жалобно заскрипело, и спасательная капсула развалилась на куски. Желтая безжизненная поверхность приближающейся планеты надвигалась снизу. Черный купол неба рушился сверху. Или наоборот. Кусок обшивки свалился на шлем скафандра, и Пацик некоторое время не мог разобрать, какие звезды были настоящими, а какие вылетели из его глаз. Мертвая планета широко распахнула жадные пасти кратеров, утыканные кривыми, как зубы Проконсула, скалами. «Пора призывать Дамаха, — подумал Скабед. — Боюсь, что сейчас мне могут понадобиться его услуги». Умирать не хотелось, но кольца кратеров неумолимо увеличивались, а тени гор алчно растягивали щупальца в предвкушении добычи. Спасения не было. Его двойнику повезло больше. Он уже умер. Его вывернутый наизнанку труп невозмутимо кувыркался среди обломков капсулы. «Всемилостивейший Дамах, да пребудет с тобой Испепеляющая Сила, да будет благословен твой путь в Бездну. Прошу тебя, перенеси мою душу в Теплые Пещеры и избавь меня от преследований подлого Наки». Скабед автоматически бормотал предсмертную молитву, а сам пытался вспомнить, в который раз он ее произносит. Наверное, в восьмой, но всегда Кенрот миловал его. Может быть, повезет и сегодня. Пацик повторил молитву, и словно в ответ на его призыв рядом с падающими на планету обломками сверкнул сиреневыми бортами малый фрегат. Звездолет обрушился с черного неба подобно разъяренному дракону Наки, уравнял свою скорость со скоростью падения Скабеда. Вспыхнул шар гиперперехода, и Пацик оказался внутри корабля-спасителя. Мягкие гравитационные подушки нежно приняли его тело. «Слава Кенроту, — облегченно выдохнул Скабед. — План Деда удался». Только сейчас он до конца понял весь замысел гениального патриарха. Дед опасался, что гридеры могут отследить перемещения Пацика и настигнуть его. В принципе они могли даже отследить полет «Гордости Жизни», и скорей всего они этo сделали. Мудрый Дед продумал это. Он даже приготовил дляпреследователей то, что они будут искать. Тело Скабеда на планете, лишенной воздуха и покрытой мелкой пылью. После падения с такой высоты ни один гридерский медик не сможет огличить мозг клона от подлинного мозга Пацика. Тем более что нервные ткани слегка поджарились при пожаре и полопались в межпланетном вакууме. — Есть кто на борту? — крикнул Пацик, отстегнув шлем. — Кибермозг фрегата «Гедабас» счастлив приветствовать Пацика Скабеда, — проворковал нежный женский голос сразу из четырех динамиков, установленных в шлюзовой камере. — Здравствуй, Гедабас. — Скабед вежливо поклонился, зная, что его не только слушают, но и рассматривают. Ему хотелось выразить всю свою благодарность этой электронной схеме, так точно выполнившей приказ Деда и этим спасшей ему жизнь. — Спасибо тебе. — Это моя работа, — скромно ответила система. — Можете не быть таким вежливым. Я не запрограммирована на обиды. — Живые на фрегате есть? — спросил Пацик, пытаясь стянуть с себя скафандр, но ткань герметичных штанин немного расплавилась и, сжавшись, плотно присосалась к ногам. — Нет, никого нет. «Гедабас» полностью в вашем распоряжении. — Проложи курс до Земли и приготовь операционную, поможешь мне снять брюки. — Пацик на секунду задумался и добавил: — Пожалуйста. Вежливость в общении с вычислительными устройствами вещь необязательная, но, когда совершаешь одиночный перелет, лучше относиться к кибермозгу корабля как к живому существу. Иначе может стать совсем тоскливо. — Вы хотите брюки снять с удовольствием или без? — поинтересовался голос. — Не люблю пошлые и плоские шутки, — огрызнулся Скабед, — отключи эту функцию. — Дэн! Завтракать! — громко позвала Элеонора, заканчивая накрывать на стол. Виктор уже давно занял свое место. Он ни разу не опоздал к завтраку, приготовленному Элькой. Когда по «камбузу» дежурил Дэн или он сам, пища не получалась такой вкусной. Полгода прошло с тех пор, как они обосновались на Надежде. Поначалу было тяжело привыкнуть к новой обстановке, но со временем они освоились, и им даже начала нравиться спокойная, почти деревенская жизнь на этой тихой планете. У каждого появились любимые занятия, и бывали дни, когда, увлекшись своими делами, они встречались только за столом. Элька любила бродить по джунглям, выискивая деревья с вкусными плодами, а потом пыталась высадить их в своем личном саду, разбитом недалеко от побережья. Еще она отлавливала мелких животных, красивых птиц, пушистых зверьков и поселяла в маленьком, выстроенном Виктором зоопарке. Больше всего Эльке хотелось приручить детеныша какого-нибудь хищного зверя, но, к ее глубокому сожалению и тихой радости Дэна, хищников на Надежде не водилось. Витя скептически относился к Элькиным увлечениям, но был рад, что получает от нее много интересных строительных заказов. Ему очень нравилось возводить разнообразные постоянные конструкции из камня и дерева. Вначале он с помощью Дэна построил убогую хижину прямо на берегу моря, но это первое жилище смыло водой. Дело в том, что два спутника планеты имели разный период обращения и порождали непериодичные, порой очень сильные приливы. Второе жилище он возвел с учетом этой особенности повыше на холме, там, куда не могло добраться море. Но и на этот раз прогадал — оползень смел и эту постройку, и они опять остались без крыши над головой. Хотя это никого особенно и не огорчило. Надежда баловала своих поселенцев очень мягким климатом, здесь полностью отсутствовали насекомые, и комары не портили жизнь тем, кто проводил ночь под открытым небом. Тем более что спать на свежем воздухе после жаркого дня было вдвойне приятно. Кроме того, частые небольшие землетрясения не вызывали никакого желания жить под крышей. Но Виктор, несмотря ни на что, решил построить капитальный каменный дом. Он приволок с разбитого корабля пару лазерных резаков и до сегодняшнего дня с упоением занимался разрезанием валунов на аккуратные кирпичи, которые затем использовал для устройства фундамента и выкладки толстых стен. Ему даже удалось наладить работу водопровода и организовать электрическое освещение, установив в перекрытом плотиной ручейке корабельный генератор, который вырабатывал слабый ток, достаточный только для того, чтобы зажечь несколько лампочек. Дэн, глядя на своих друзей, только смеялся и, когда было настроение, помогал им в их причудах. Освободившись от оков цивилизации, он почувствовал себя по-настоящему счастливым. Запасшись принесенным с корабля бренди, Дэн целыми днями пьянствовал, а когда немного просыхал, отправлялся на охоту в море. Натянув на голову шлем от скафандра и вкинув за плечи баллон со сжатым воздухом, он часами бродил по подводным коралловым лабиринтам, выискивая крупных омаров. Если же море было недостаточно спокойным, что случалось редко, Дэн вслед за Элькой отправлялся в лес, но цели у него были далекими от земледельческих. Он очень хотел наладить выпуск своего собственного вина из плодов, в изобилии росших на планете. Тем более что запасы спиртного на«Эльсидоре» сильно сократились в последнее время. Надежда оказалась на редкость доброй планетой, и потерпевшие крушение земляне не знали здесь никаких забот. Только один факт мучил их всех: они не могли покинуть эту красивую комфортабельную клетку, и потому рай для них превратился в тюрьму со сносными условиями содержания. Странно, что порой человеку для того, чтобы почувствовать себя свободным, бывает мало целого мира, ему обязательно нужно что-нибудь еще. Раз в два дня они по очереди бегали на «Элъсидору» проверять, работает ли маяк, передающий сигнал бедствия в радиодиапазоне, и не появлялся ли случайный корабль в окрестностях Надежды. Но всё было тщетно. Ни торговые, ни военные суда не посещали эту систему, а если она и попадалась на их пути — звездолеты прошивали межпланетное пространство на сверхсветовых скоростях, не успевая поймать сигнал SOS. Улыбающийся Дэн появился на кухне и сразу же сунул перепачканную землей руку под кран. Утром Элеонора попросила его вскопать грядки на своем агрономическом полигоне, и он, не в силах отказать единственной женщине на планете, несколько часов возился в огороде: ползал на четвереньках между чахлыми кустиками и разрыхлял почву своим универсальным крюком. Элеонора помогла ему смыть грязь, полив руку из большой железной канистры. У Дэна вечно возникали с этим проблемы, но он упорно не желал пользоваться протезом, утверждая, что неестественный орган не имеет права на существование в его уникальном организме, созданном по образу и подобию божьему. — Итак, вы собрались в путешествие? — сказал Дэн и уселся по праву старшего на главное место за длинным дощатым столом, который сколотил Виктор в минуту творческого вдохновения. — Мы все трое собрались в путешествие, — уточнила Элеонора, раскладывая по тарелкам душистое варево. — Витя, тебе вареные мотоны класть? — Обязательно. — Виктор взял ложку и с интересом посмотрел не Элькину стряпню. — А что это такое? — Нет, господа! — Дэн замахал крюком. — Вы идете вдвоем, а я останусь здесь. Порыбачу, отдохну от вашего общества. — Прекрати! Пойдем развеемся, обследуем джунгли, хотя бы вокруг дома, — Виктор начал переубеждать Дэна, — и вообще нам пора переселяться. У моря жить опасно. Ты знаешь, как часто здесь бывают землетрясения. Представь, что будет, если следующий толчок произойдет под водой. Нас всех смоет цунами. — Не вешай мне лапшу на уши, — скривился Дэн, как всегда по утрам, у него было плохое настроение. — Скажи лучше, что вы хотите найти пирамиду или каких-нибудь диких гуманоидов, которые знают, где эту пирамиду искать. — Голос однорукого стал сварливым. — Я всю жизнь мечтал поселиться вот в таком вот тихом уголке. Теплое море, фруктов завались, дом не нужен. Я здесь счастлив, а вы хотите испортить мне весь кайф? Не пойду я с вами и вам рыпаться не советую. За годик я соберу маленький симпатичный вертолетик, и мы со всеми удобствами облетим окрестности. — Я не собираюсь ждать год. — Элеонора резко встала из-за стола. — Виктор, ты идешь? — Возьмите передатчик, — крикнул им вслед Дэн. — Первооткрыватели хреновы, христофоры одноразовые! Он еще долго бушевал у них за спинами, перечисляя фамилии всех известных ему путешественников. Покончив с иностранными Марко Поло и Магелланом, он перешел на русских Беринга, Пржевальского и даже упомянул Гагарина с Леоновым. Похоже, что Дэн немного обиделся на друзей. Они впервые не учли его мнение и сделали по-своему. Виктор же был рад этой прогулке. Он жалел только о том, что не успел доесть свою порцию мотонов, напоминавших по вкусу обычное вареное мясо. Только очень мягкое, как будто его кто-то уже пережевал. Чем хороши путешествия по Надежде, так это тем, что не нужно долго готовиться и брать с собой запасы провианта. Все витамины росли на многочисленных фруктовых деревьях прямо в джунглях. Прикрепив к толстому кожаному поясу нож, передатчик и кобуру с бластером, на случай, если им всё-таки встретится хищный зверь, о котором так мечтала Элька, Виктор догнал девушку, торопливо шагающую по мягкой траве в сторону леса. — Мне кажется, Дэн сегодня не в духе, — сказал Витя, пристраиваясь рядом с ней. — Как обычно! Мне плевать на это! — ответила Элеонора, не поворачивая головы. — Мы больше шести месяцев сидим здесь и не сделали ничего, чтобы вырваться. Мне надоело бездействие. Элька давно поняла, что их положение абсолютно безнадежно и мудрый Дэн совершенно прав, смирившись с ситуацией. Но с собой она ничего не могла поделать. Надежда была замечательной планетой. За то время, что они провели здесь, им не встретилось ни одно существо, способное повредить человеку. Здесь не было шершней и крапивы, а все зверьки имели небольшие размеры и обладали настолько ласковым и покладистым характером, что ни у кого не поднималась рука охотиться на них. Когда какой-нибудь кролик, вместо того чтобы ускакать со всех ног подальше от тебя, продолжает невозмутимо щипать травку или сам идет к тебе, напрашиваясь на ласку, только последний мерзавец способен нажать на курок. Такая миролюбивая наглость животного мира напрочь отбила у землян все охотничьи инстинкты и превратила их в закоренелых вегетарианцев. Если не считать, конечно, поедания тех морепродуктов, которые добывал Дэн. Идти по джунглям было легко и приятно. Невысокая упругая трава нежно ласкала босые ступни путешественников. Здесь всюду можно было ходить босиком, не боясь пораниться. Элька отказалась от обуви давным-давно, и, несмотря на это, кожа на ее пятках осталась мягкой и розовой, как у младенца. Довольно редкий лес они называли джунглями только по привычке, справедливо полагая, что большое скопление деревьев в тропиках — это джунгли. На самом деле здесь не было густых зарослей. Зонтичные деревья росли на большом расстоянии друг от друга и только к вершине расширяли свои кроны, закрывая зеленой прохладной тенью весь небосвод. Кое-где ветвились невысокие кустарники, которые тоже никак не мешали путникам. Изредка проверяя направление по компасу, Элеонора и Виктор прогулочным шагом продвигались на север. Если на пути встречалась река, они просто переплывали ее, не снимая одежды. В такую жару влажная, прохладная ткань на теле доставляла землянам не меньшее удовольствие, чем само купание. Когда путешественники уставали, они просто ложились на траву и, подкрепившись фруктами, до которых могли дотянуться не вставая, мирно засыпали, не опасаясь ни хищников, ни дикарей. Этот мир как будто был создан для людей, и Виктор думал, что именно так и должен выглядеть рай. Но человек, почему-то называющий себя разумным, способен почувствовать себя несчастным даже в раю. Элеонора всё время после крушения очень тяжело переживала расставание с Жаком, и на этот раз она всю дорогу молчала, портя своим мрачным видом настроение Виктора. Вначале он пытался как-то ободрить и развеселить ее, но она никак не реагировала на его потуги и не делала ни одной попытки выбраться из своей скорбной скорлупы. Сейчас Элька совсем скисла, оставшись без своего огорода, где она хоть как-то могла отвлечься и забыться, занявшись любимым делом. Виктору тоже очень быстро надоело работать клоуном в пустом цирке, и он оставил свою подругу в покое, наедине с ее грустными мыслями. На второй день пути, уже в сумерках, они вышли на берег небольшого лесного озера и решили заночевать здесь. Гладкая и прозрачная до голубизны поверхность водоема, как в зеркале, отражала темно-синее небо с оранжевым предзакатным облаком. Точно в центре озера цвела крупная розовая лилия. Ее плоские, словно нарисованные листья лежали на неподвижной воде, давая приют одинокой, страстно квакающей лягушке. Виктор сорвал с ближайшего дерева парочку плодов. Одним он швырнул в орущего зеленого солиста, заставив его заткнуться, второй протянул Эльке. Она равнодушно взяла похожий на персик фрукт и положила рядом с собой на траву. — Витя, мне нужно с тобой серьезно поговорить. — Всегда пожалуйста. Если только ты еще не разучилась это делать. Лично у меня, кажется, уже атрофировались все мышцы, ответственные за произнесение слов. — Виктор уселся рядом с ней и занялся объеданием ближайшего куста. Он громко чавкал сочной мякотью и бросал огрызки себе за спину. — Кончай пастись! — возмутилась Элька и, взяв его за плечи, повернула лицом к себе. — Слушаю вас, — сказал он, проглотив последний оставшийся во рту кусок, и изобразил на лице готовность внимать. — Мы все умрем, — с самым серьезным видом изрекла она. Виктор поперхнулся. — Типун тебе на язык. — Я хотела сказать: когда-нибудь. Через сорок, пятьдесят лет мы все обязательно умрем, — смягчила она свое заявление. — Слава богу. — Витя перевел дух. — Само собой разумеется. Что это тебя потянуло на прописные истины? — Мы все умрем, — повторила Элеонора замогильным голосом. — А что будет с Жаком и остальными замороженными? — Я не знаю, — пожал плечами Виктор. — Спроси чего-нибудь полегче. — Не ври! Ты прекрасно знаешь всё. Даже если на планету прилетят исследователи или геологи — нашим никто не поможет. Их просто не найдут. Ты видел, что обломки «Эльсидоры» зарастают кустарником. Через год там будут джунгли. — Мы оставим будущим пришельцам инструкцию, — предложил Виктор. — Никто не будет им помогать. Если они найдут «Эльсидору», то просто заберут оттуда гравитрон. Его там очень много. Слишком много. Они убьют наших, захватят груз и улетят. Виктор никак не мог понять, куда клонит Элька, пересказывая ему то, что каждый из них понял давным-давно, но предпочитал не обсуждать с друзьями, а тем более с Элеонорой. Устав разгадывать сплетенную подругой сложную логическую цепочку, он спросил ее прямо в лоб: — Что ты предлагаешь? — Нам нужно оставить после себя потомство, — так же прямо ответила Элеонора. Виктор почему-то почувствовал себя неуютно и даже немного отодвинулся от нее. Элька начала невозмутимо расстегивать свою рубашку, по-прежнему не прекращая своих рассуждений. — Холодильник будет работать пять тысяч лет. За это время многое может случиться, и мы в силах повлиять на грядущие события. Мы с тобой родим много детей, у тех тоже будут дети, и так далее, и так далее… Виктор широко открытыми от восторженного испуга глазами наблюдал за обнажающейся девушкой, но все-таки не смог удержаться от возражений: — Чем может помочь Жаку племя дикарей, в которых превратятся наши потомки лет через двести? Элеонора покачала перед носом Виктора своей небольшой, приятно округлой грудью и с удовольствием отметила его восхищенный взгляд. Она точно знала, что, когда мужчина так смотрит, — с ним можно делать абсолютно всё. Он будет валяться у нее в ногах, умоляя пожелать что-нибудь невозможное, и клясться выполнить любой ее каприз. Но ей сейчас это было не нужно. Ей хотелось, чтобы то, что она задумала, закончилось как можно быстрее. — Мы научим их всему, что знаем сами. Мы построим им город со школой и библиотекой, даруем им мудрые законы. — Вдоволь накрасовавшись перед Виктором своим восхитительным торсом, Элька решила усилить эффект и занялась расстегиванием пуговок на своих коротких, мало что скрывающих шортах. — А Жак будет их спящим богом. Их религией. Они воскресят его, как только появится такая возможность. — Матерь божья, — прошептал Виктор, но слова эти относились не к кощунственному Элькиному плану принести в жертву возлюбленному всех своих нерожденных потомков, а к картине, явленной его взору. Элеонора, изогнувшись всем телом, решительно стянула с себя тесные шорты и предстала перед ним во всей своей красе. После длительного воздержания искушение воспользоваться тем, что у девушки, кажется, съехала крыша, было слишком велико. — Кровосмешение! Инцест! Они будут заключать браки друг с другом, брат будет жениться на сестре, племянник на тете, — воскликнул он, глотая обильно заполнившие рот слюни, но всё же давая ей шанс опомниться. — Они наплодят выродков! Элеонора с видом атакующей гадюки приблизилась к Виктору и, поставив свою пятку ему на грудь, заставила откинуться на траву. Ему показалось, что его сердце сейчас, подобно гранате, разорвется на сотни кусков. Вид загорелого женского тела доводил его до безумства, он весь дрожал, но не рисковал даже притронуться к соблазнительной коже, ибо боялся окончательно утратить разум. — Правители инков, — сказала Эля, старательно выговаривая слова, будто читала своей жертве лекцию на историческую тему, — много столетий подряд женились на своих сестpаx и вымерли совсем не по этой причине. Элеонора деловито стянула с окончательно утратившего тупо к сопротивлению Виктора пояс и брюки. Он чувствовал себя вареным мотоном в руках опытного повара. — Ты когда-нибудь делал это не для удовольствия, а для рождения ребенка? — спросила она, вставая перед ним во весь рост и раздвинув свои стройные ножки на ширину плеч. — Никогда. — Виктор с шумом втянул в себя воздух и пристально посмотрел на большой лиловый синяк у нее на бедре. Поднять взгляд выше он не отваживался. — Может, некоторые мои подружки и хотели забеременеть, но со мной всегда был мой маленький резиновый друг. — Его голос прервался от волнения. Он протянул руки к желанному телу, но Элеонора решительно отвергла его объятия. Она присела на корточки и, немного подвигав бедрами для прицела, пустила окаменевшую плоть Виктора во влажную глубину своего тела. В голове у того помутилось, он несколько раз дернулся и застонал — всё кончилось очень быстро. — Спасибо, — прошептала Элеонора, прижавшись к нему грудью, — что не стал затягивать. Именно этого я и хотела. Виктор от досады скрипнул зубами: — Я требую продолжения банкета! — Успокойся, — она дотронулась рукой до его небритой щеки, — сначала дождемся результатов опыта. Если всё было удачно, продолжим через годик. Виктор закрыл глаза и расслабился. Достаточно и того, что он получил приз, который ему вовсе не предназначался. Он с удовольствием вдыхал запах Элькиного пота и наслаждался тем, что они всё еще остаются единым целым. — Ты совершаешь измену ради любимого, — тихо сказал Витя. — Довольно редкий случай в истории. Полный бред! Я должен был надавать тебе по заднице, для твоей же пользы. Ведь завтра ты будешь жалеть обо всем. — Нет, не буду, но хорошо, что ты всё понимаешь правильно и не пытаешься учить меня жить. — Она неуклюже слезла с него, улеглась рядом на бочок и, подложив сжатый кулак под голову, сонно пробормотала: — Пусть будет благословенна Надежда, где еще можно после секса спокойно заснуть на берегу, не опасаясь ни муравьев, ни пьяных туристов. — Что ты называешь сексом? Это не секс, а искусственное осеменение. Хоть бы разок поцеловала, — сварливо бурчал неудовлетворенный Виктор, но Элеонора уже спала. Витя же, напротив, долго не мог забыться, разглядывал ее обнаженное тело, освещенное светом сразу двух лун, которые они окрестили Верой и Любовью. Освещенная с двух сторон Элька совсем не отбрасывала тени, и казалось, что она парит над травой и вот-вот поплывет по воздуху к темной воде лесного озера. Проворочавшись несколько часов, Виктор наконец решился. Погладив Элеонору по груди, он просунул руку между расслабленными бедрами, стараясь раздвинуть ноги, не разбудив их владелицу. Коленки разошлись в стороны, и возбужденный Витя быстро подполз поближе с явным намерением увеличить вероятность зачатия ребенка. Но хитрая Элька совсем не собиралась повторять первый этап детородной деятельности. Точно рассчитав, она нанесла Виктору удар в пах. Дождавшись, пока он выскажет все свои обиженные ругательства, она прошептала: — Не делай так больше, хорошо? — Чмокнула его в щеку и погладила по волосам. — Ты мне очень нравишься, но я люблю Жака. Прости. Неожиданно для себя Виктор успокоился и очень быстро заснул. Разбудили его слова озорной песенки. Элеонора, как в своей ванне, плескалась в прозрачных водах озера и радостно пела. — Доброе утро! — крикнула она, увидев, что он проснулся. — Ты теперь всегда будешь ходить голой? — спросил Виктор, с неодобрением поглядывая на Эльку. Ее обнаженность напомнила ему о ночной неудаче. — Умоляю, пощади мою психику, я всего лишь мужчина. Я даже не голубой. — Придется тебе пострадать! — Элька засмеялась. — Я буду ходить голой и босиком. Я здесь не видела ни одной колючки. Это настоящий Эдем. Какие дураки все-таки были Адам и Ева, что сожрали это чертово яблоко с дерева. Виктор быстро умылся, точнее, провел влажной ладонью по лицу и начал вяло жевать только что сорванный с куста свежий завтрак. Похоже, что плохое Элькино настроение теперь передалось ему. Он вспоминал вчерашний вечер и становился сам себе всё противнее и противнее. Им воспользовались, как клизмой, и он даже не сумел этому воспротивиться. Случилось то, чего он всегда боялся и о чем втайне мечтал с тех пор, как впервые увидел Элеонору. Но как случилось? Почему случилось? Зачем случилось? Витя горестно вздохнул: не зря, совсем не зря он избегал близости со своей подружкой все эти годы. Она принесет ему несчастье. В этом он не сомневался. — Какой у нас план? — вяло поинтересовался Виктор. — Пирамиду мы не нашли, но проблему, кажется, решили. — Есть ли у меня план, мистер Фикс? — Элька захихикала. — Если бы ты мог видеть, какое лицо у тебя было вчера, когда я наподдала тебе коленкой! — Еще раз вспомнишь, — огрызнулся он, — я тебя прибью и надругаюсь над трупом. — И рука поднимется на мать твоих детей? — Элеонора захохотала. — И поднимется, и опустится. Элька вытерла выступившие от смеха слезы. Настроение у нее сегодня было отличное. — План такой. — Она повернулась к нему спиной и, делая вид, что не замечает его тяжелого взгляда, наклонилась за одеждой. Похоже, она уже не находила нужным стесняться своего спутника. — До полудня мы идем дальше на север, в полдень разворачиваемся и идем обратно. Ночуем на этом же месте, у озера. — Элеонора таинственно посмотрела по сторонам. — А здесь, если, конечно, будешь себя хорошо вести, мы с тобой займемся… — План принимается, — торопливо прервал ее Виктор. — …ужином! — закончила Элька и опять противно захихикала. Виктор хотел уже обидеться, но быстро передумал — давно он не видел свою подругу такой веселой и был рад хотя бы тому, что теперь будет с кем переброситься словом. Витя сверился с компасом и, махнув рукой Эльке, двинулся дальше на север. Если им и суждено отыскать в этом мире что-то полезное для себя, то это должно произойти именно сегодня. Иначе им всю оставшуюся жизнь предстоит провести в производстве потомства и заботе о нем. Почему-то Виктора совсем не устраивала такая перспектива — плодить варваров для спасения одного, даже очень хорошего человека. Но кто знает, не возникло ли земное человечество точно по тем же причинам, по которым, возможно, родится человечество Надежды? Потенциальная праматерь всего будущего населения планеты торопливо застегнула на ходу рубашку и поспешила за Адамом поневоле. Утро было на редкость пасмурным и хмурым. Собирались тучи, и после обеда должен был пойти дождь. Иногда такая погода предвещала подземные толчки, и сейчас у Виктора возникло нехорошее предчувствие, навеянное опытом жизни на Надежде. Землетрясения было единственным, что он с трудом переносил на этой планете. Каждый раз, когда почва колыхалась у него под ногами, Витя чувствовал себя ничтожной маленькой тварью во власти могучих, недобрых сил. То же самое, наверно, ощущает лиса, когда попадает в капкан. Виктор посмотрел сквозь просветы в кронах деревьев на серые рельефные тучи, быстро набегающие с запада, и постарался думать о хорошем. Может, на этот раз не будет трясти, может, будет обычная гроза. Он представил себе прохладные потоки дождя на вспотевшей от жары коже, вообразил, как нежные капельки намочат волосы, зальются за воротник и ласково побегут по спине. Что может быть лучше дождя? Что может быть, хуже дождя, когда он предвещает землетрясение? Стремительно темнело, облака полностью закрыли небо и обесцветили обычно яркие краски джунглей. Сочная зелень, подчеркиваемая пестрыми пятнами крупных соцветий и плодов, утратила глубину, и лес приобрел нереальный контраст черно-белой фотографии. Птицы замолкли. В наступившей тишине отчетливо было слышно только тяжелое и частое дыхание Виктора и шорох шагов по траве. Элеонора подняла ладошки к небу и зажмурилась в ожидании капель влаги. Ей было всё равно, что может последовать за этим дождем. Она была счастлива мыслью о спасении любимого, а на всё остальное ей было глупоко плевать. Она обогнала Виктора и бодро зашагала вперед, задрав лицо вверх и внимательно следя за тучами. Сверкнула ветвистая молния, и небосвод раскололся от грохота. Виктор зажмурился, а когда он открыл глаза, Эльки нигде не было. Вспышки следовали одна за другой, и черные тени деревьев четкими линиями ложились на побелевшую от резкого света траву. Витя пригнулся и, внимательно всматриваясь под ноги, бросился туда, где последний раз видел девушку. Так и есть — яма. Он немного перевел дух: никакой мистики, просто Элька провалилась в яму, как мамонт, загнанный первобытными охотниками. — Ты жива? — крикнул он, выбрав момент между раскатами грома. — Да, — неожиданно близко ответила она. Виктор думал, что провал окажется гораздо глубже. — Здесь какой-то тоннель. Каменные ступеньки. — Вылезай! Элька схватилась за протянутую ей руку и ловко выпрыгнула наверх. Кроме нескольких царапин, никаких повреждений она не получила. — Здесь есть разумные. — Ее глаза блестели от радости. — Во всяком случае, были. Это первая искусственная постройка, которую мы здесь нашли. — Это ничего не меняет, — остудил ее пыл Виктор. — Меняет! — Элька взмахнула руками, собираясь поспорить, но громкий гул заглушил ее слова. Виктор видел, как она открывает рот, но ничего не слышал. Шум нарастал и становился нестерпимым. Девушка задала руками уши и сморщилась, как выдавленный лимон. Черная огромная тень, объятая пламенем, пронеслась над ними, ломая верхушки деревьев. На головы присевших от испуга путников посыпались сучья и горящая листва. Сразу же, как по мановению волшебной палочки, небо разродилось ливнем. Многотонные потоки воды хлынули вниз, мгновенно погасив нe успевший начаться лесной пожар. — Это был космический корабль! — заорала Элька, пытаясь перекричать гул. — Он приземляется! Земля под их ногами колыхнулась. — Разбился, — поправил ее Виктор, стирая с лица залившую глаза воду. — Пойдем посмотрим. Сначала они, спотыкаясь и падая в лужи, побежали в сторону падения чужого корабля, но потом, когда поломанных и вырванных с корнями деревьев стало много, они пошли вперед осторожнее, внимательно осматриваясь по сторонам. Первый, самый сильный заряд дождя прошел, и теперь сквозь истончившиеся струйки было лучше видно хаос и разрушения, царившие вокруг. Огромный трактор прошел через джунгли, как траву, сминая вековые деревья. — Обалдеть, — сказал Виктор, остановившись и вглядываясь в лежащую перед ними титаническую конструкцию. Черный корабль, напоминающий по форме «девятку» без колес, достигал в длину полсотни метров. Его корпус еще не остыл. Повсюду были видны горячие вишневые пятна, на которых шипела вода. В высоту левиафан был не меньше двенадцатиэтажного дома, а может быть, и больше. Его очертания терялись в пелене дождя. Корабль оставил позади себя широкую просеку в лесном массиве. Глубокая борозда пропахала нежную поверхность Надежды. Из земли, словно порванные сухожилия, торчали корни зонтичных деревьев, поломанными костями белели щепки. Элеонора впервые за время, проведенное здесь, почувствовала себя частью этого мира. Ей было больно, она почти физически чувствовала те раны, которые получила планета. — Сволочи, — процедила она сквозь зубы. — Может быть, они потерпели крушение, как и мы, — предположил Виктор. — Нет, — покачала головой Элька, — они здесь не за этим. Надо сваливать! — Сначала всё разведаем. — Виктора переполнял исследовательский задор, но приступить к научным изысканиям он не успел. Вдоль бортов корабля один за другим начали вспухать шары гиперпереходов. Из них медленно выходили черные силуэты гуманоидов в скафандрах высокой защиты. Элеонора и Виктор, не сговариваясь, упали на мокрую траву и заползли в яму, которая осталась на месте вырванного дерева. Сквозь щупальца корней они со страхом наблюдали за таинственным процессом, порожденным зловещей космической болванкой. Один за другим рядом с кораблем распускались светящиеся шары и, выпустив одно, редко двух существ, сразу гасли, чтобы вспыхнуть в другом месте. Десятки черных медлительных фигур выстраивались в цепи и скрывались в джунглях. Завороженный непонятным зрелищем, Виктор не сразу заметил, что один из гуманоидов направляется прямо к ним, и, только услышав хруст сучьев, обернулся. Двухметровое чудовище с четырьмя руками надвигалось на них. Остановить его было невозможно. Виктор закрыл своим телом Эльку, выдернул из-за пояса бластер и попрощался с жизнью. Солдат приближался, капельки дождя поблескивали на бронированных грудных пластинах, тихо поскрипывали сочленения скафандра. Виктор направил лучемет на матовый шлем пришельца и положил дрожащий палец на курок. За его спиной, испуганно затрепетав, пискнула Элька. Тяжелый сапог смял траву рядом с ними. Убить такого амбала из той игрушки, что держал в руках Витя, было нельзя, и, даже если бы им повезло, этих чудищ было слишком много. Не обратив ни малейшего внимания на замерших в ожидании смерти людей, солдат проследовал мимо, направляясь к своей неведомой цели. Еще двое гуманоидов так же равнодушно переступили через землян. — Ну и чего мы тут разлеглись? — пробурчала Элеонора,отпихивая в сторону Виктора и становясь на четвереньки. — Мы им не нужны. Спрячь свою игрушку, этой штукой можно только попугаев убивать. Солдаты продолжали идти мимо. Иногда они даже вежливо обходили людей, то ли принимая их за часть окружающей неживой природы, то ли просто не желая связываться. Их многочисленные руки безвольно висели вдоль тела. Виктор не заметил у монстров никакого оружия. Похоже, это была вполне мирная демонстрация. — Они идут, как крысы на звук чудесной дудочки, — сказал он, зачарованно провожая глазами черные силуэты. — Хотелось бы посмотреть на музыканта, — задумчиво пробормотала Эля. — Дай мне передатчик… Дэн! — сказала она, нажав на кнопку. — Дэн! Где ты там? — Сижу на терраске, смакую роскошный нектар и готовлюсь любоваться закатом, — отозвалась коробочка передатчика голосом однорукого — У вас землетрясение уже было? — Дэн, скажи мне, что означают толпы четырехруких мужиков? — Ничего лучше скитмуров вы, конечно, отыскать не смогли? — Дэн явно перебрал своего божественного нектара, и язык у него сильно заплетался. — Ты пьян?! — зачем-то спросила Элеонора, хотя и так знала ответ. — Да! Пьян и счастлив оттого, что пьян! — раздраженно ответил однорукий. — Где вы видели скитмуров? — Они везде. Они вокруг нас. — У них свастика на груди есть? — Не знаю! — Элеонора начала раздражаться. — Я их не разглядывала. — Если есть свастика, это полная задница. Не связывайтесь с ними. Уходите быстрее. Они очень опасны. — Конец связи. — Элька выключила передатчик и, повернувшись к Виктору, с отвращением сказала: — С ним бесполезно разговаривать. Давай-ка посмотрим, куда они направляются. Друзья влились в нестройные ряды гуманоидов и стали как бы частью их загадочных колонн. Виктору очень не нравилось происходящее, и он бы предпочел последовать совету Дэна, но противоречить Эльке он тоже не мог, и этот факт беспокоил его больше всего. Неужели он начал влюбляться? Только этого не хватало. — Почему они без оружия? — спросил Виктор шепотом, чтобы не нарушить церемониальной торжественности движения. — Свастика — это какой-то символ, — сказала Элька, проигнорировав его вопрос. Она всматривалась в грудь одного из гуманоидов. Проследив за ее взглядом, Виктор тоже увидел аккуратный поломанный крест, блестящий полированной бронзой на матовом комбинезоне. — Имперцы тоже носят свастику, — задумчиво произнесла Элеонора с таким видом, будто находилась на экскурсии в музее и рассуждала об интересном экспонате. — У имперских солдат на рукавах такой же поломанный крест, как у этих парней, только со скругленными краями. — Я думал, что тот знак обозначает спиральную галактику. — С четырьмя хвостами?! Не смеши меня. Я всю эту мерзость за километр чую. Моя бабка три года в концлагере… Элеонора вперила злобные глаза в спину бредущего впереди скитмура. — А у меня дед с фронта… — Виктор осекся. Солдат, осчастливленный нехорошим Элькиным взглядом, внезапно остановился, задрожал и рухнул на колени. Постояв так мгновение, он упал лицом в землю и раскинул в стороны руки, закованные в броню. — Это не я, — пролепетала Элька побелевшими губами. — Должно быть, кудесник с дудочкой, к которому они направляются, — невозмутимо констатировал Виктор. — Ты лучше посмотри, что вокруг творится. Элеонора отвела глаза от сраженного ее ненавистью «фашиста» и осмотрелась. То тут то там черные фигуры скитмуров падали на землю. Остальные, будто не замечая этого, продолжали упорно брести вперед. С невозмутимостью зомби они наступали на поверженные тела своих товарищей. Иногда спотыкались о них и падали, но поднимались и шли дальше, не пытаясь помочь упавшим и даже не замедляя шага. Они двигались вперед, чтобы через десяток метров самим рухнуть и остаться недвижимо лежать в траве. Элеонора склонилась над телом первого павшего солдата и содрала у него с рукава крышку, прикрывающую индивидуальную аптечку. — Он мертв, — уверенно заявила она. — Может, еще и диагноз установишь? — скептически заметил Виктор. — Легко! — Она склонилась пониже. — Автомед утверждает, что у него инсульт. Не поверив ей, Виктор сам посмотрел на небольшой экранчик, вмонтированный в аптечку. — Точно, — пробормотал он, сделав вид, что понял показания прибора. — Может, последуем совету нашего алкоголика и смоемся? — Ну уж нет! Во мне заговорила генетическая жажда мести. Я хочу посмотреть, как они издыхают. Ты можешь вернуться! Встретимся у лесного озера. — Чтоб я бросил своего единственного интимного друга? Никогда! — воскликнул Витя с интонацией оскорбленного благородства, но без должного воодушевления в голосе. Они последовали дальше, с опасением прислушиваясь к собственному самочувствию. Если нечто убивает этих закованных в панцири тварей, значит, оно может повредить и землянам. Виктор считал, что большей глупости, чем идти рядом с этими обреченными на смерть существами, быть не может, но Элеонору он остановить не мог. Он слишком хорошо знал ее характер. Если Элька что-то задумала, то не отступится, пока не расшибет себе лоб о непреодолимое препятствие. Ряды гуманоидов всё больше редели, скитмуры падали и остывали на траве в самых невероятных, порой комичных позах.Они уже не спотыкались друг о друга, их осталось слишком мало, но они продолжали упорно идти навстречу своей смерти. Впереди в сплошной стене зелени стали появляться просветы, узкие и вертикальные, как зрачки гридера. Похоже, что там светило солнце, по которому они уже успели соскучиться. Его лучи пробивались между поредевшими стволами, раскрашивая джунгли в прежние невероятные тона и насыщая траву густым зеленым цветом. Друзья вышли на опушку и остановились, пораженные великолепным зрелищем, представшим перед ними. — Матерь божья! — прошептал восхищенный Виктор. — Ты всегда так говоришь, когда получаешь оргазм? — съязвила Элька, которая тоже не могла отвести глаз от великолепного храма, возвышавшегося перед ними. На вершине огромной четырехгранной пирамиды стояло бело-голубое строение с пятью золочеными куполами. Оно казалось сотканным из воздуха. Снежно-белые колонны создавали впечатление облачной легкости, и было совершенно непонятно, как невесомые просторные своды не дают храму улететь от дуновения самого слабого ветерка. Тучи над собором были в семи местах пробиты нестерпимо яркими лучами солнца. Свет, смешиваясь с мелким моросящим дождем и отражаясь от золотых шишечек куполов, образовывал вокруг храма радужную, переливающуюся всеми цветами спектра колоннаду. Фигурки солдат, карабкающихся по ступеням пирамиды, были здесь чем-то неуместным и чужеродно-враждебным, как тараканы в сметане. Их омерзительные трупы усеивали подножие прекрасного здания и в беспорядке валялись на ступенях лестницы, ведущей наверх. Всё говорило о том, что это не первый штурм храма, предпринятый скитмурской гвардией. Повсюду лежала старая военная техника, оружие и неразорвавшиеся планетарные бомбы — зловещие свидетели орбитальных атак. На дороге, ведущей к побережью, стоял ржавый танк, грустно пригнув сломанный орудийный ствол к земле. Виктор, сделавший несколько шагов к загипнотизировавшему его храму, чуть не наступил на скелет человека, облаченного в десантную экипировку. Пристегнутый к плечам мертвеца купол парашюта изредка наполнялся набегающим потоком ветра и пытался утащить своего хозяина к опушке леса, но тот зацепился ногой за обломки атмосферного штурмовика и никуда не собирался перемещаться. Он лишь печально смотрел в небо пустыми глазницами, постукивал поломанными ребрами и зловеще щелкал челюстью. Теперь, когда Элеонора и Виктор увидели пирамиду, о том, чтобы вернуться, не могло быть и речи. Они не сговариваясь полезли на циклопическое строение. Карабкаться по высоким ступеням было очень трудно, но энтузиазма им было не занимать, и они довольно быстро догнали авангард штурмующих. Запыхавшиеся и довольные, они добрались до величественных ворот храма раньше первого скитмура и вошли под лучезарные своды в гордом одиночестве. Изнутри собор казался еще больше и красивее, чем снаружи. Но они даже не посмотрели на изящное убранство и сказочную роспись стен. Их внимание сразу привлекло странное изваяние в том месте, где в церквях обычно бывает алтарь. Трехметровый скелет понуро сидел на троне. Все его косточки были изготовлены из прозрачного материала, похожего на стекло. Его позвоночник опирался на высокую деревянную спинку трона, а кости рук покоились на подлокотниках, сделанных в форме переплетенных виноградных лоз. Череп переливался всеми цветами радуги, а два крупных рубина, вставленных в пустые глазницы, зловеще сверкали кровавыми искорками. С двух сторон трона возвышались десятиметровые статуи. Одна изображала здорового бородатого неандертальца, сжимающего в мускулистых руках зубастый череп динозавра. Он сдавливал его ладонями так, будто это был арбуз и мужик проверял его на спелость. Вторая скульптура имела более миролюбивый характер — беременная женщина, обхватив руками свой раздутый живот, дружелюбно смотрела на входящих. — Вот и кудесник с дудочкой, — прошептал Виктор, глядя на скелет, восседавший между каменными истуканами. — Только мертвый. — Боюсь, что не совсем. — Элеонора с сожалением осмотрела себя. Ее наряд явно не соответствовал торжественности момента: легкомысленные, очень эротичные шортики, грязноватые пятки и разодранные до крови коленки. Элеонора торопливо застегнула верхнюю пуговицу рубашки и решительно направилась к трону. — Что ты имеешь в виду? — спросил Витя и присмотрелся к скелету. Во рту сразу пересохло, и захотелось поскорее убежать и спрятаться. Хрустальное чудовище шевелилось. Его пальцы медленно перелистывали страницы книги, лежащей у него на коленях, а ребра ритмично вздымались, как будто скелет дышал. Виктор до конца надеялся на то, что видит перед собой голограмму или хитрый механизм, но, подойдя поближе, испугался еще больше. Прозрачный череп повернулся на шейных позвонках и внимательно посмотрел на Витю. В глубине рубиновых глаз вспыхнули молнии, а нижняя челюсть отчетливо щелкнула. — Здрасьте… — Виктор не в силах был отвести взгляд от скелета. Он даже не мог пошевелиться и застыл рядом, зачарованно вглядываясь в полированные кости. Элеонора оказалась смелее. Она подступила вплотную к чудищу и даже погладила его по гладкой голове. Череп сразу повернулся к ней, и Виктор мог поклясться, что он ей улыбнулся! Витя четко осознавал, что это невозможно, но тем не менее у него откуда-то появилось ощущение, что хозяин храма рад им. У ворот раздался грохот, и в собор, громко топая солдатскими сапогами, вломился скитмур. Не спеша, чеканя шаг, как на параде, он направился к трону. Виктор выхватил бластер, переключил регулятор на максимальную мощность и, не думая о последствиях, нажал на спусковой крючок. Эта закованная в бронированный металл тварь могла убить его одним взмахом руки, но он должен был остановить ее, не дать добраться до живого скелета. Он действовал на уровне инстинкта. Это всё равно что защитить старика или ребенка. Нечто заложенное на генном уровне. Непонятно, откуда взялась такая любовь к полированному праху, но Виктор не сумел преодолеть себя. Он несколько раз надавил на курок, но выстрела не последовало ни после первого нажатия, ни после пятого. Тогда Витя отбросил в сторону бесполезное оружие и бросился на врага с голыми руками. Он сам был поражен своей глупой яростью, легче было бы, наверное, остановить танк, чем эту четырехрукую боевую машину. Скитмур даже не заметил его усилий, он просто сбил его с ног и, не отвлекаясь от своей основной задачи, пошел дальше. Поверженный Виктор продолжал упорно цепляться за ногу солдата, и тот, не замечая дополнительной тяжести, тащил его за собой. Вдруг глаза скелета вспыхнули ослепительным светом, и скитмур остановился, будто наткнулся на невидимую стену. С огромным трудом он сделал маленький шажок вперед, затем еще один, и еще, и еще. Рубины загорелись ярче, на матовой броне скафандра высшей защиты заиграли, запрыгали алые и лазоревые отблески. Солдат тяжело осел на одно колено, но продолжал упрямо тянуться к своей заветной цели — толстой книге, лежащей на коленях у сверкающего очами праха. Наконец его силы иссякли, и он рухнул замертво к подножию трона. Глаза скелета в тот же момент потускнели, а пальцы, удерживающие книгу, бессильно разжались. Увидев, что бой закончен, Виктор отпустил уже надоевший ему сапог и подошел к трону. Он хотел попробовать поговорить с этим загадочным обитателем храма, но тот вдруг дернулся и бесшумно растворился в воздухе, оставив после себя гаснущий силуэт и едва уловимый аромат фиалок. Книга глухо ударилась о сиденье. — Зевс пукнул, — прокомментировала ситуацию Элеонора. — Ты можешь не ехидничать? — возмутился Витя. — Нет, не могу! — Элька погладила украшенный тонким узором книжный переплет. — Интересно, что в ней? — Давай лучше не будем ее трогать, — предложил Виктор. — За нами и так охотятся. Имперцы готовы нас с дерьмом съесть. Шахты на Тароке ограбили, — он начал загибать пальцы, перечисляя их подвиги, — крейсер взорвали, теперь еще этот талмуд, который зачем-то позарез нужен скитмурам. — Правильно, нам теперь терять нечего, возьмем его с собой. — Она стянула с шеи цепочку с медальоном и осмотрелась по сторонам. — Если не ошибаюсь, мы находимся на вершине пирамиды. — Да вроде того. Если только сейчас она не исчезнет, как этот жизнелюбивый скелет. — Никуда она не денется, она каменная. — Элеонора повертела в руке блестящий кругляшок медальона. — Как там Жак говорил? Большим пальцем правой руки вдавить эту штуку в лоб. Она с силой прижала медальон к тому месту, где в соответствии с древними учениями должен находиться третий глаз. — Ну и что дальше? — спросил Виктор, когда Элька закончила почти магическое действие. — Ждать. Сигнал ушел. Яхта находится на орбите Зена и, как только получит сигнал, отправится к нам. Когда она выйдет на орбиту вокруг Надежды, медальон завибрирует. — Девушка потерла лоб. — Сколько ждать? — Не знаю. Может быть, час, а может, и неделю. Чувствуя себя здесь в полной безопасности, Элеонора начала неторопливо прогуливаться под сводами храма, заглядывая за колонны, как турист, знакомящийся с достопримечательностями Казанского собора. Безо всякой охоты Виктор последовал за ней вдоль стен, украшенных разнообразными портретами людей и нелюдей. Витя сейчас напоминал простого рабочего паренька, ухлестывающего за продвинутой консерваторской девицей и поэтому вынужденного посещать всякие заумные и весьма скучные мероприятия, типа выставки икон, выполненных в конце XX столетия в Смоленской губернии. Но постепенно нежеланная экскурсия увлекла его. Посмотреть действительно было на что. Хотя скульптуры, в обилии стоящие меж колонн, Виктору сразу не понравились. По тематике они очень напоминали тех жутких гипсовых монстров, которые до сих пор еще развлекают посетителей в некоторых парках. Не хватало только девушки с веслом. Но ее вполне заменяли каменные изваяния женщин, нянчащихся с детьми, и шахтеров, а может, и лесорубов с орудиями труда в мозолистых руках. Их просветленные лица вызывали у Виктора сильнейшее чувство отвращения, смешанное с завистью. А больше всего удивляло искусство, с которым были выполнены все скульптуры. Они были вырезаны из цельного камня, похожего по фактуре на мрамор, но цветовая палитра была настолько хорошо подобрана, что прекрасно передавала все оттенки человеческой кожи и одежды. Наверное, цвет камня изменяли после того, как скульптуры были уже готовы, иначе быть просто не могло. Найти камень с такой структурой не способен даже дьявол. Особенно впечатляли реалистично выполненные волосы искусственных людей. Виктор даже не удержался и погладил по голове девушку в окровавленной гимнастерке, заботливо перевязывавшую раненого солдата. Веселые рыжие кудри, выбившиеся из-под пилотки, жалобно хрустнули и осыпались под его ладонью. Они тоже были изготовлены из камня. — Вандал, — обругала Виктора Элеонора, заметив его неосторожность. — Именно для таких, как ты, в музеях вешают таблички «Руками не трогать». Господи, какая порнуха! — Ты о чем? — Виктор заинтересованно завертел головой во все стороны. — Сам посмотри. Виктор взглянул на изваяние, поразившее Эльку: пятиметровая женщина сидела на коленях. Ее ноги были широко разведены в стороны. Смущенный Виктор с неодобрением отметил, что скульптура выполнена с излишними анатомическими подробностями. Но не это вызвало раздражение Элеоноры. Ей не понравилось, что из причинного места скульптуры, как из ворот, выходят многочисленные фигурки людей. Маленьких, как игрушечные солдатики, но выполненных с таким филигранным мастерством, что, казалось, они действительно двигаются. — Пожалуй, чересчур реалистично. — Он высказал свое искусствоведческое мнение с видом истинного ценителя прекрасного, но Элеонора не ответила. Задрав голову вверх, она изучала лицо неприличной статуи. — Какая гадость! — не в силах сдержать возмущение, воскликнула девушка. — Как они посмели! Виктор тоже поднял глаза и чуть не расхохотался. Лицо изваяния было как две капли воды похоже на лицо его лучшей подруги Элеоноры, и если бы не размер, то их легко можно было бы перепутать. — Маньяки, язычники, извращенцы, — кипела Элька, яростно сжимая и разжимая кулачки. — Изваять с меня богиню плодовитости! Скоты! Виктор обошел произведение искусства со всех сторон, подошел к живому прототипу и на правах «интимного» друга задрал край ее шортиков. У девушки на левой ягодице была точно такая же родинка, как у статуи. — Тяжелый случай, — прокомментировал он ситуацию, — вспоминай, кому ты позировала в последнее время. — Уроды! Витя, дай мне лучемет, — потребовала Элька. — Хочешь надругаться над святыней? — Виктор взял оружие за ствол и протянул девушке. — Держи, он всё равно здесь не работает. Мне кажется, именно поэтому скитмуры не были вооружены. — Блин! Скоты! — выругалась она. — Прошу не поминать моего имени всуе. Пойдем. — Он взял ее за руку и, как маленькую девочку, потянул к выходу. С трудом отыскав среди колонн нужное направление, они снова прошли мимо трона. Элеонора не удержалась и еще раз взяла в руки книгу. Ее мучило любопытство, и она поняла, что не покинет храм, пока не перелистает все страницы. — Пойдем, — недовольно заныл Виктор, но девушка отмахнулась от него и бесцеремонно уселась на неудобный трон, положила тяжелую книгу себе на колени и открыла ее где-то посередине. — Ни фига ж себе! — воскликнула она с восторгом. — здесь надпись на русском. Виктор тоже кинул взгляд на пожелтевшие листы. Там действительно была написана малопонятная фраза. — «Сегодня ты не умрешь», — прочитал он. — Ну и что это может означать? — Блин, ты что, читать разучился? — Элька аж подпрыгнула от возмущения. — Здесь написано: «Никто пошлет тебя ко мне». — Где? — Виктор чуть не задохнулся от возмущения и ткнул пальцем в готические буквы. — Вот «сегодня ты…». — Никто пошлет, — упрямо возразила девушка. Внезапно буквы затуманились и исчезли. Перед ними была чистая страница. Через мгновение в воздухе растворилась и сама книга. — Ну, хорошо. Пускай никто пошлет, — согласился Витя. — Какая разница? — Действительно никакой, — сказала она, тупо глядя на свои ладони. — Ничего не понимаю. Элеонора торопливо соскочила с трона и поспешила к выходу, будто за ней кто-то гнался. Виктор последовал за ней. Снаружи было прохладно. Дождь закончился, тучи почти рассеялись, и на пороге собора чистые прозрачные лужи отражали небо и облака. Успокаивающе шелестели кроны деревьев. С вершины пирамиды было видно целое море зелени. Где-то у горизонта изумрудный цвет листвы перетекал в темную синеву океана и голубизну небосвода. Виктор с безнадежной грустью взирал на буйство красок и на беззаботные стайки птиц, порхающих над джунглями. — Блин, почему ты не рад? Мы вызвали яхту! — весело закричала Элька. — Мы спасены! Все спасены! Теперь мы привезем сюда врача, медицинскую технику и оживим весь экипаж. Виктор сурово посмотрел на нее и молча начал спускаться вниз. — Да что с тобой? — Она запрыгала по ступенькам вслед за ним. — Я рад, — мрачно огрызнулся Витя. — Меня просто расплющило от счастья. — Блин, постой! В чем дело? — Она догнала его и положила руку ему на плечо. — Мне только начала нравиться эта планетка, а тут эта чертова пирамида. — Виктор сбросил ее руку. — Опять надо куда-то лететь, и ты опять начала называть меня Блином! — Прости. — Элеонора смущенно сделала шаг назад. — Я не хотела тебя обидеть. — Кажется, я слишком привык к деревенской жизни. Оставь меня в покое на полчасика, и я буду в норме. — Виктор ускорил шаг настолько, насколько это возможно. Элеонора решила дать Виктору возможность побыть одному. Она даже немного пожалела, что вчера попользовалась этим мальчиком. Пожалуй, это было слишком сильным испытанием для его тонко организованной психики. Моральные устои вошли в противоречие с глубинными рефлексами, и вот тебе нервный срыв. А может, это просто мимолетная ревность к Жаку? Элеонора с жалостью посмотрела на удаляющуюся спину. «Ну почему всем этим хорошим парням вечно попадаются такие стервы вроде меня?» — с грустью подумала она. Можно было, конечно, в этом интимном деле воспользоваться помощью более хладнокровного Дэна. С ним точно не произошло бы никаких эксцессов. Но что поделаешь? Дэн не годился для выполнения столь пикантной миссии. Он ей не нравился как мужчина. Элеонора нагнала Виктора только у самого десантного бота скитмуров. Он стоял и в задумчивости смотрел на черную глыбу корабля. — Хорошо бы забраться внутрь, — сказал Витя своим обычным голосом, словно стараясь загладить впечатление от недавнего неспровоцированного «наезда». — Ты как считаешь? — Зачем? — Элька не хотела сейчас в чем-либо ему противоречить, но ее очень пугало это громадное чудо враждебной техники, и она не видела ни малейшего смысла в задуманном Виктором мероприятии. — Когда мы привезем сюда доктора и оживим экипаж «Эльсидоры», нам надо будет вывезти с Надежды полсотни человек. Не так ли? — Ты хочешь использовать для этого десантный бот? — Элька начинала понимать идею Виктора. — Этот корабль мало чем отличается от всех остальных. Просто он приспособлен для посадок на поверхности планет. Может быть, стоит попробовать? — Но как? Возможно, он возьмет на борт живого скитмура. — А где мы возьмем живого скитмура? — Элеонора осмотрелась и пожала плечами. Вокруг в изобилии лежали только дохлые инопланетяне. — Датчики на корабле, независимо от того, есть ли на борту кто-нибудь из команды, должны реагировать на сигналы, посылаемые скафандрами. Если эти сигналы есть… — Виктор склонился над телом одного из мертвых солдат.- Надо попробовать, — сказал он, оттаскивая труп за ствол поваленного дерева. Убедившись, что их не видно с корабля, он начал деловито раздевать солдата. Шлем удалось отстегнуть достаточно легко, а с остальными предметами туалета пришлось повозиться. Особенно он намаялся, выпутывая четыре скитмурские руки из рукавов. — Ты знаешь, что похож на голубого, в порыве страсти набросившегося на своего любовника? — издевательски заявила Элеонора, внимательно наблюдавшая за всеми его действиями — Скорее на голубого некрофила, — вяло огрызнулся Виктор, который наконец выдрал из скафандра неожиданно легкое тело инопланетянина, похожего на большого двуногого таракана-переростка. — Ты не знаешь, его нижнее белье мне тоже надевать? — Виктор брезгливо пнул ногой шелестящее надкрылье гигантского насекомого. — Обязательно. Там должны быть контакты медицинской телеметрии. Без них никак нельзя. — Какая гадость! — Витино лицо перекосилось от брезгливости. Он уже был сам не рад, что выдумал это. Но отступать поздно. Он расстегнул молнию на комбинезоне солдата и, стараясь не дышать, натянул его на себя. От одежды исходил тошнотворный запах перегнивших мух. — Это не страшно, он еще свеженький, — сказала Элька, гадливо зажимая нос. — Тебе легко говорить! — Настоящий зольдат, — оценила Элеонора его облик. «Таракан в рубашке», — подумала она про себя. — Теперь скафандр. — Зиг хайль, майне либер медхен, — буркнул Витя. Со скафандром дело пошло быстрее, если не считать, что Виктору пришлось напихать в сапоги целый стог травы, чтобы хоть как-то подогнать чересчур большой и тяжелый балахон под скромные размеры своего тела, но и после этого одежка скитмура болталась на нем, как пиджак банкира на студенте. Витя решил стерпеть эти маленькие неудобства ради высокой цели: ему очень хотелось совершить подвиг. Зачем это нужно, он и сам толком не знал, а может, и знал, но скрывал даже от себя. — Как я выгляжу? — спросил он Элеонору, завершив наконец сложный процесс воплощения в скитмура. — Улет! Витя вполне удовлетворился столь высокой рецензией. Он натянул на голову шлем и сразу ослеп. Круглые смотровые окошечки для удобства скитмурских воинов были проделаны пo бокам, и, чтобы хоть что-то увидеть, ему пришлось скосить глаза и сильно вывернуть шею. В трубках скафандра зашипел газ, и в шлем начал подаваться воздух. От неожиданности Виктор перестал дышать, но, сделав несколько пробных вдохов, убедился, что воздушная смесь содержит некоторое количество кислорода и вполне пригодна для дыхания. Повернув голову набок, он с трудом высмотрел Элеонору и требовательно защелкал пальцами. Их теперь у него было всего два. Большее количество не предусматривалось конструкцией скафандра. Догадливая Элька вложила в его клешню лучемет и отрицательно покачала головой — этим она хотела показать, что авантюра ей не нравится. Что ж, Виктору она тоже уже не нравилась, но отступить означало окончательно уронить себя в глазах девушки. Высоко поднимая ноги, чтобы не споткнуться, Витя сделал шаг по направлению к кораблю. Он надеялся, что десантный бот не примет его, и тогда он с честью выйдет из этой дурацкой затеи, которую сам и выдумал. Но перед его глазами вспыхнул яркий свет. Земля ушла из-под ног. Элеонора, испуганно пискнув, отскочила в сторону. Неуклюжая фигура в скафандре высокой защиты была поглощена шаром гиперперехода за долю секунды. Вите удалось попасть на корабль. Черная громада, слизнувшая его, задрожала всем корпусом и неожиданно легко приподнялась над поверхностью планеты, будто только и ждала его прибытия. Элька бросилась бежать. Она царапала руки об острые ветки и спотыкалась о кочки. Позади она слышала гул прогреваемых двигателей. Увидев перед собой глубокую яму, оставшуюся на месте вырванного с корнем дерева, она упала на самое дно и закрыла голову руками. Корабль взревел. Ураганные потоки воздуха обрушили на девушку комья земли, сломанные сучья и щепки. Волна огня прокатилась по разоренному лесу, опалив Элькину спину. Едкий дым заполнил легкие. Закашлявшись и уже почти ничего не видя, она выбралась из ямы и поползла прочь от стартующего корабля. Только оказавшись внутри десантного бота скитмуров, Виктор понял, какую грандиозную глупость он совершил. Забраться в мышеловку несложно, а вот как выбраться? Об этом нужно было думать раньше! Пол под ногами противно завибрировал, и эта дрожь передалась коленям Виктора. Корабль взлетал. Неуклюже действуя клешнями, Витя снял шлем и с опаской вдохнул воздух. Он сразу почувствовал, что кислорода очень мало. Было жарко, влажно и душно. Сразу закружилась голова. Долго ему здесь не продержаться. Виктор осмотрелся. Он стоял в центре невысокой площадки с серыми парапетами. Мимо, уходя под металлическую арку, пролегала пешеходная дорожка из полупрозрачного материала. По ней время от времени пробегали бледно-сиреневые всполохи, и они были здесь единственным источником света. Пристегнув шлем к одному из пустых рукавов скафандра, Виктор перепрыгнул через бордюр и пошел по дорожке направо. Идти всё равно больше было некуда. Лучемет он постоянно держал перед собой, опасаясь появления членов экипажа, но бояться, похоже, было некого — корабль скорей всего управлялся автоматикой. Во всяком случае, Виктор очень на это надеялся. Вибрация внезапно прекратилась, и Витя понял, что десантный бот оторвался от земли. Он ускорил шаг настолько, насколько это позволял сделать неудобный скафандр. Было бы неплохо избавиться от несуразной амуниции, но существовала вероятность, что она может еще пригодиться. Сейчас у него было два пути: добраться до пульта управления, отключить автоматику и вернуться на Надежду или бежать отсюда не разбирая дороги. Первый вариант был возможен, только если корабль действительно необитаем. Летающий гроб, по-видимому, собирался вернуться туда, откуда он прилетел, и Виктора совсем не радовала перспектива очутиться на родине скитмуров. Он осторожно продвигался вдоль коридора, на стенах которого ровными рядами были уложены толстые кабели. По пути, справа и слева, часто попадались маленькие переходы, примыкающие к главной магистрали. Несколько раз свернув в эти ответвления и попав в тупик, Виктор решил больше не покидать большой коридор. Сейчас не было времени на подробную разведку. Ему нужен трап, ведущий на мостик. Логика подсказывала, что центральный пост должен находиться где-то в верхней части корабля, но ему не попалось ни одного трапа, ведущего вверх. Здесь вообще не было никаких лестниц. Возможно, где-то имеется лифт, но времени на длительные поиски у Виктора не было. Дышать с каждой секундой становилось все труднее. Витя понял, что если он будет искать мостик, то просто погибнет от удушья или потеряет сознаниеи очнется только на скитмурском космодроме. Нужно было искать телепорты, которые скитмуры использовали для высадки на планету. Их должно быть много. Под ногами скрипнул дощатый пол. Неструганые доски на звездолете? Виктор шел вперед всё медленнее и медленнее. Ровные стальные стены сменились каменной кладкой, а затем и бревенчатым покрытием с большими бурыми пятнами. Сквозь щели в полу виднелась редкая поросль бледных травинок вперемешку со шляпками грибов, колышущихся на тонких полупрозрачных стебельках. Вмонтированные в деревянный потолок квадратные фонари отбрасывали на стены пульсирующий гнусно-лиловый свет. Виктор сглотнул и судорожно сжал в своей клешне лучемет. Только сейчас он сообразил, что и случае необходимости он не сможет выстрелить. Пальцы, втиснутые в жесткую перчатку скафандра, не дотягивались до курка. Коридор расширился. Толстый слой седой паутины покрывал стены. Воздух стал невыносимо тяжелым и влажным, как в помещении затонувшего корабля, где в одной из кают случайно остался воздушный пузырь, не заполненный водой. Легкие Виктора с трудом втягивали в себя пропитанную гнилостными испарениями газовую смесь. Грудь царапнула болезненная резь, но Витя не торопился надевать шлем. Ему не хотелось оставаться слепым в этом царстве детских ужасов, ему нужно было внимательно смотреть по сторонам, чтобы не запутаться в туго скрученных из паутины жгутах, которые повсюду свешивались с потолка и образовывали легкие качающиеся коконы. В одном из них Виктор увидел темное продолговатое тело. Это был завернутый в кокон скитмур. С опаской приблизившись, Витя понял, что монстр жив. Его голова плано шевельнулась в сторону чужака, а фасеточные глаза отчетливо засветились медно-желтым огнем. Виктор наставил на насекомое бесполезный бластер и, не поворачиваясь к нему спиной, миновал опасное место. Похоже, что скитмур был болен. Он не предпринял никаких действий и только проводил Витю взглядом. Следующего обитателя корабля Виктор встретил на трапе, ведущем на нижний уровень. Он тоже не представлял никакой опасности. Кто-то прибил скитмура к стене. Из всех его конечностей торчали толстые шляпки гвоздей. Маленькая голова на блестящей ребристой шее свешивалась на грудные хитиновые пластины. Надкрылья мелко подергивались. Виктор на мгновение задержался, чтобы получше рассмотреть жутковатое порождение инопланетной природы. Скитмур агонизировал. Его жвала шевелились, а клешни на многосуставчатых руках сжимались и разжимались. На полу под распятым чудовищем скопилась большая лужа слизи, накапавшей из ран. Виктор почувствовал тошноту и поспешил дальше. Еще один коридор, еще одна лестница, и цель бессистемных поисков достигнута. Во всяком случае, землянин очень рассчитывал на это. Просторный зал, в который он попал, был аккуратно разделен низкими перегородками на множество загонов, каждый из которых заканчивался слабо светящейся платформой. Если логика создателей корабля хоть чем-нибудь напоминала человеческую, это должен был быть стартовый комплекс для десантирования солдат. Платформы — это установки гиперпереходов, а загоны — подходы к ним. Здесь десантники должны выстраиваться в стройные шеренги перед телепортацией на планету. Виктор бросился к ближайшей гиперустановке. Медлить нельзя. Неизвестно, как далеко улетел корабль от Надежды. Был шанс, что он всё еще находится на орбите, и тогда, если надеть шлем, можно некоторое время продержаться в безвоздушном пространстве. Зачем ему это нужно и не проще ли будет застрелиться прямо здесь, Виктор не знал, но он был твердо убежден, что лететь на планету скитмуров ему совсем не хочется. Тяжелые сапоги шлепнули о платформу гиперустановки, но ничего не случилось. Это была неудача! Телепорт не работал. Виктор несколько раз подпрыгнул и раздраженно топнул подошвой, но корабль не захотел отпускать незваного гостя. Выхода не было! Если только не попробовать идти напролом… С трудом орудуя обеими клешнями, он выставил мощность бластера на максимум. Потом, зажав оружие в левой руке, одним из пальцев правой нажал на курок. Рыжий дымящийся луч ударил в пол под ногами. Раскалившийся металл на удивление быстро поддался лазеру, и Виктор за пару минут вырезал отверстие диаметром в полметра, однако свободы это ему не принесло. Внизу оказалось еще одно помещение. По-видимому, это был трюм. Все пространство, которое Витя мог окинуть взглядом, оказалось заполнено ящиками и контейнерами. Решив бороться до конца, он спрыгнул вниз на груду тюков со снаряжением и так же безжалостно продырявил следующую палубу. Таким способом ему пришлось преодолеть еще пять или шесть уровней, прежде чем материал очередного препятствия оказал серьезное сопротивление лазерному лучу. Появилась надежда, что это и есть прочный внешний корпус корабля, а все предыдущие преграды были всего лишь внутренними переборками. Виктор вытер пот со лба, безуспешно почесал бластером промежность, которую он отбил, когда прыгал с большой высоты, тяжело вздохнул и натянул на голову шлем. Словно заправский сварщик, он приступил к работе, испытывая благодарность к создателям бронированного комбинезона, надежно защитившего его тело от жара и брызг расплавленного металла. Он молился о том, чтобы батарея в бластере не села раньше, чем он вырежет достаточное по размеру отверстие. Первая небольшая дырка уже образовалась, и воздух из трюма со свистом вырывался наружу, унося в беспредельный космос дым, искры и поднимая вокруг места работы смерч из мусора и пыли. Это могло означать только одно: скитмурский корабль уже летит в космосе. Виктор опоздал, и теперь у него остался не очень большой выбор жизненных перспектив. Более долгий и мучительный путь покончить самоубийством, путешествуя на звездолете в логово гигантских насекомых или прыгнув в безграничную межпланетную пустоту. Уже без энтузиазма Виктор расширил дыру и высунулся наружу. Надежда была совсем рядом. По космическим меркам — рукой подать. Она еще заполняла праздничными бело-голубыми красками черный небосклон, но, несмотря на кажущуюся близость, планета была так же недоступна для Виктора, как Элеонора в объятиях Жака. Снова очутиться в уютных джунглях он мог только после смертельного прыжка в бездну. И то только в виде сплюснутой, обугленной тушки внутри бронированной консервной банки. Виктор тяжело вдохнул в себя гнилой воздух скафандра и с тоской полюбовался проплывающими под его ногами материками и океанами. Даже если бы он был в силах спуститься вниз и выжить, он всё равно не сумел бы отыскать своих друзей на бескрайних зеленых просторах. Звездолет медленно вращался, ориентируя себя в пространстве перед дальним броском, а Виктор так же медленно перебирал в голове варианты своего ближайшего кратковременного пребывания в мире живых. Решено, он остается здесь, на орбите, изображает из себя маленькое небесное тело и вращается вокруг планеты, размышляя о том, что он то ли войдет в плотные слои атмосферы и благополучно там зажарится, то ли раньше закончится энергия в дыхательной системе скафандра и он задохнется, то ли Элька догадается что-нибудь предпринять для его спасения. Скоро в ее распоряжении будет яхта, и, возможно, она бросится рыскать вокруг планеты в поисках его бесценного трупа. Электронный мозг бота ничего не подозревал о мучительных размышлениях своего невольного пассажира. Он закончил маневрирование и ожидал, когда корабль выйдет в нужную точку, чтобы включить маршевые двигатели. Корабль медленно пересек переливающуюся всеми цветами радуги границу между днем и ночью и продолжил свое путешествие над темной стороной Надежды. Выругавшись от бессилия, Виктор выстрелил в светящийся во тьме океан. Яркая тонкая линия ушла к поверхности, добравшись до плотных слоев атмосферы, она стала просто ослепительной. Уже ни о чем не думая, Виктор прыгнул в бездну. Несмотря на свой достаточно солидный по земным меркам космический стаж, Витя первый раз в жизни оказался в состоянии невесомости. На всех кораблях, на которых ему довелось побывать, имелась хорошо отрегулированная система искусственной гравитации, и теперь, лишенный этого необходимого удобства, он почувствовал себя очень неуютно. Немного придя в себя, Виктор неуверенно осмотрелся и с удивлением обнаружил, что похитившего его звездолета нигде нет. Похоже, он умчался к своим таинственным хозяевам, не подозревая, что случайная добыча ускользнула от него. Медленно, с чувством собственного достоинства, Виктор кувыркался в пространстве, четко осознавая себя первым землянином, путешествующим в космосе без всяких транспортных средств и страхующих тросов. К сожалению, ни один учебник истории не отметит этого подвига на своих страницах. В честь Виктора Блинова не назовут каменную глыбу в поясе астероидов и памятник ему не поставят. Он присоединится к многочисленной армии безымянных героев. Рядом с ним, рукой подать, проплывали звезды и фосфоресцирующие океаны Надежды. Впервые он был один на один с Вселенной, пугающей холодным безмолвием пустоты и манящей добрым светом тепла и жизни. Завороженный прекрасным зрелищем, он даже не пытался прекратить свое легкомысленное верчение, и, только когда оранжевый купол солнца начал вспухать над горизонтом планеты, Виктор решил, что пора бы разорвать это завораживающее единение с бесконечностью и заняться своей собственной маленькой судьбой. Единственное, что он может сделать, — это подать сигнал той, которая, возможно, сейчас ищет его по всем орбитам. Направив ствол лучемета по касательной к поверхности Надежды, он нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Энергия аккумуляторов была исчерпана героическим прорывом сквозь переборки десантного бота. Виктор истерически захохотал — у него была запасная обойма. Он предусмотрительно сунул ее в карман, перед тем как отправиться в джунгли, но достать ее сейчас было совершенно невозможно — карман штанов был надежно укрыт бронированной оболочкой скафандра. Вдоволь потешившись над своей глупостью, Виктор размахнулся и бросил ненужное оружие вниз, изменив этим резким движением траекторию своего вращения. Теперь звезды, горы, леса и пустыни сменялись в бешеном темпе. Витя закрыл глаза и стал ждать, когда нa него нахлынут подробные воспоминания о прожитой жизни. Ведь считается, что человек перед смертью вкратце повторяет свой земной путь. Наверное, это нужно для лучшего усвоения пройденного материала. В дыхательных трубках скафандра тихо шуршал воздух, напоминая Виктору шелест летнего дождя. Теплые прозрачные капельки сыплются мелкой освежающей дробью на голову и плечи, пробегают муравьиными лапками по лбу и щекам и, напевая тихую веселую песенку, растворяются во влажной нирване луж. И нет никакого желания прятаться от них под зонтиком или торопливо убегать под навес. Промокшая до нитки одежда уже не впитывает влагу и защищает тело от новых прохладных потоков ничуть не хуже плаща. Промокший не может промокнуть, и поэтому Витя спокойно идет по самым глубоким лужам, не мешая своим старым кроссовкам впитывать в дряхлую материю еще больше влаги. Очень приятно шлепать почти босиком по чисто умытому асфальту. Небесная вода смывает грязь не только с городских улиц, но и с человеческих душ. Всё, что волновало и казалось важным, становится неприлично мелким и совершенно никчемным перед волнами великого очищения, льющимися из туч. Сердце Виктора переполняется благодарностью природе, наградившей его дождем и мистическим светом белой ночи, городу, достойному этой ночи, и даже губернатору, приказавшему закрывать метро на час раньше, чем было заведено издавна. Именно из-за этого гнусного распоряжения Витя, возвращавшийся со скучного обыденного свидания, уперся носом в запертые стеклянные двери станции метро. Можно было, конечно, вернуться. Его бы приняли, обогрели и уложили спать в теплую постель, но почему-то он предпочел дождь. На стрелке Васильевского острова его путь на далекий и недосягаемый Юго-Запад преградил вздыбленный пролет Дворцового моста. Виктор оперся на гранитную набережную и, разглядывая, как по бездонной глади Невы неторопливо идут сухогрузы, попытался зажечь сигарету, которая немедленно промокла и погасла, едва затеплившись красным огоньком. — Простите, у вас закурить не найдется? Виктор не видел, как к нему подошел незнакомец. Все звуки вокруг заглушались симфонией дождя. Он протянул прохожему зажигалку и, пока тот занимался добыванием огня, с интересом его рассмотрел. Мужчина лет пятидесяти, высокий, очень худой и немного сутулый. Жесткие всклокоченные волосы. Густые брови и усы не намокали даже под дождем, упорно сохраняя свое бесформенное состояние вопреки всем законам природы. — Нравится? — Незнакомец ткнул раскуренной сигаретой в сторону Эрмитажа. Виктор тяжело вздохнул. Он понял, что его приняли за приезжего и сейчас ему предстоит получить порцию питерских баек в сочетании со сбивчивой биографией скульпторов и архитекторов. Завершится лекция кратким обзором цен на Сенном рынке. — Нравится, — ответил он, чтобы не показаться невежливым. — Очень нравится. — Жалко, что всё это не существует. — Незнакомец испытывающе посмотрел на Виктора. — Во всяком случае, для тебя. Витя немного опешил, а усач продолжал бредить: — На самом деле ты кувыркаешься в открытом космосе на орбите далекой планеты, и кислорода у тебя осталось хорошо если на тысячу вдохов. «Он еще и псих, — решил Виктор. — С другой стороны, кто еще в такое время будет бродить по улицам: только безнадежные романтики, туристы и сумасшедшие. На туриста прохожий не похож, на романтика, впрочем, тоже». — Не надо думать, что я сошел с ума, — не унимался усатый. — Я — не псих. Я — бог. «Мания величия, — поставил диагноз Виктор. — Действительно, чего мелочиться — Наполеон, президент — ерунда какая. Сразу Иисус и Будда». — Я, конечно, не весь бог, — заскромничал незнакомец. Он оперся локтем на парапет, стряхнул пепел со своей сигареты и продолжил: — Я очень маленькая частица Всевышнего. Но довольно древняя и могущественная. Виктору наскучило слушать болтовню идиота. Он молча повернулся и пошел к Университетской набережной, но дурачок, не отставая ни на шаг, последовал за ним. — Как мне это надоело, — вздыхал он за спиной у Виктора. — Какие ж вы, люди, всё-таки одинаковые получились. Всем чудо подавай. Ну ладно, хочешь, дождик кончится? — Не хочу, — буркнул Витя, не оглядываясь. Хляби небесные внезапно иссякли, тучи начали быстро рассеиваться, и спустя пять минут единственным напоминанием о недавнем ливне был очищенный от городской пыли, свежий и очень вкусный воздух. — Неплохо, — хмуро сказал Виктор и остановился. — А еще что-нибудь можешь? — Например? — Огненные буквы в небе. — Нет, буквы не сделаю, это нарушит гармонию белой ночи, а вот ветерок — пожалуйста. Пронизывающие ураганные порывы налетели с Невы. Виктор съежился и даже зажмурился от холода. — Как тебе балтийский ветер? — участливо поинтересовался «бог». — Ну его на хрен, твой балтийский ветер, я простужусь. Прекрати сейчас же. — Не успел Витя закончить фразу, как установился полный штиль. — Вот так лучше, — усач удовлетворенно потер руки, — а теперь я тебе вкратце расскажу историю Вселенной. — Нормально! Ты думаешь, мне очень охота тебя слушать? — спросил Виктор с издевкой в голосе, но лохматый господь никак не прореагировал. — Много миллиардов лет тому назад… — начал он. — Жили-были старик со старухой на берегу самого синего моря. «Бог» неодобрительно посмотрел на Виктора. Так обычно смотрит добрый учитель на способного, но шкодливого ученика, не желающего усваивать своими ленивыми мозгами очередную порцию премудростей. Небо над городом побагровело, и вода в реке приобрела отчетливый красный оттенок. Силуэты зданий исказились до неузнаваемости. От их изящной прямолинейности не осталось и следа. Они как-то сразу постарели на несколько столетий. Огромное сухое дерево, появившееся из ниоткуда прямо посередине мостовой, сжало в грубых объятиях своих корней прогнивший и заплесневевший дворец. Воздух наполнился неприятными ароматами, обычно сопровождающими разложение. — Опять твои штучки? — возмутился Виктор, но «бог» ничего не ответил. Он лишь показал глазами вперед: «Смотри». Навстречу им угрюмо брел маленький уродливый человечек. На морщинистом коричневом лице светились злобой красные пупырышки крошечных глазок. Молча прошлепав босыми заскорузлыми пятками мимо застывшего в ужасе Виктора, гном подошел к старинной стене и, внимательно осмотрев ее, принялся слизывать потеки вонючей слизи розовым и длинным языком. — Что всё это значит? — Виктор оторвал взгляд от обедающего человечка и вопросительно посмотрел на незнакомца. — Это ты, — «бог» кивнул в сторону карлика, — твоя душа будет жить в таком теле. — Чушь! — Запомни: ты должен спасти ее. — Кого? Душу? — И душу тоже, но главное — спаси ЕЕ. — Незнакомец разгладил усы и вздохнул. — Тебе пора. — Куда? — Спаси ЕЕ, слышишь! Угрюмый мир вокруг Виктора утратил резкость и вышел из фокуса. Чавканье гнома стало оглушающе громким, а пропитанная кровью вода в Неве заколыхалась в гранитных набережных и злобной волной накатилась на глаза. Стало больно дышать. — Витя, Витечка, Блинчик, родной, — послышался непонятно откуда голос Элеоноры. — Не могу дышать, — простонал он, вцепившись металлизированными перчатками скафандра в свою закованную в пластик шею. — Всё, всё, милый, дышать уже хорошо. Ясняла с тебя шлем. Воздух со свистом ворвался в его легкие. Обдирая горло, как наждак, и наполняя свинцовой тяжестью трахеи. — Где я? — прохрипел он, и Элеонора с трудом сумела разобрать, о чем ее спрашивают. — На яхте, Витя, на яхте, — запричитала она. — Я тебя четвертые сутки разыскиваю. Уже надежду всякую потеряла. Виктор постепенно начал приходить в себя, припоминая события последних дней и пытаясь мысленно разделить, что из происшедшего было бредом, а что реальностью. Элеонора, одетая всё в те же шорты и грязноватую футболку, помогла ему выползти из скитмурского скафандра. Едва Виктор сумел подняться на ноги, она прижалась к нему всем телом и заплакала. — Блинчик, господи, Блинчик, какой ты молодец, что не умер, — всхлипывала она. — Кажется, я заснул, после того как выпрыгнул из десантного бота, — вяло сказал он, с удивлением рассматривая Элькину голову на своей груди. — И сон какой-то глупый… — Заснул? — Она внезапно отскочила от него, и ее лицо побагровело. — Аптечка показала, что ты давным-давно мертв. Воздушные баллоны пусты. Я даже не хотела открывать с кафандр, чтобы не нюхать твой разлагающийся труп. — Мой труп очень хочет есть, — пробурчал Виктор, осматривая тесноватую каюту космической яхты. — Могу предложить растворимую лапшу. — Ну, как обычно! Если бы можно было твои женские достоинства скрестить с хозяйственностью Дэна, из тебя бы вышла неплохая жена. — Тебе нужно жениться на Карлсоне. У него всегда в запасе торт со взбитыми сливками. — А мысль не такая глупая, как тебе кажется. — Слава богу, ты очухался. А яйцеголовые еще утверждают, что без кислорода мозги разлагаются. — Это если они есть, — успокаивающе сказал Виктор. — И не говори при мне о боге, пожалуйста. — Он закашлялся. — Где тут душик можно принять? — Размечтался. Ты глаза-то разуй. Это яхта. Минимум удобств, вода только для питья. Даже в сортире одна пневматика. Виктор тоскливым взглядом оценил помещение, обставленное со скромностью, достойной кельи религиозного фанатика. Маленькая гиперпереходная площадка, две двухъярусные койки вдоль стен. О том, что это каюта космического корабля, а не купе поезда, говорило только наличие в помещении пульта управления и двух люков — один с пометкой «Выход» в потолке, другой с пометкой «Склад» в полу. — А где толчок? — печально поинтересовался Виктор, закончив непродолжительный осмотр. — Койку откинешь — найдешь «очко». — Элька развела в миске склизкую органику, которую земляне по привычке называли лапшой, и протянула ее Виктору. — Шик! Санузел, совмещенный со спальней, кухней и столовой. — Он плюхнулся на койку и подул на горячую еду. — Какое убожество эта ваша яхта. — Роскошная яхта, придурок, — обиделась девушка, — есть даже небольшой запас ручного оружия. — Спасибо за напоминание о моих умственных способностях. — Прости, я переживала, пока тебя искала. — Она присела на краешек койки и закрыла лицо руками. — Я так тебя ругала, и себя тоже ругала. Яхта прилетела почти сразу после того, как стартовал десантный бот, и я немедленно отправилась тебя искать. Я надеялась только на то, что ты сумел выбраться оттуда до того, как он покинул орбиту, но надежда была такая маленькая. Три дня без сна, а когда локатор нащупал наконец твой скафандр, — голос Эльки стал совсем тихим, — я никак не могла справиться с управлением и приблизиться. Пришлось ловить тебя шаром гиперперехода. Несколько часов! Не зная, жив ты или нет. И вообще ты ли это или дохлый скитмур. У меня до сих пор руки дрожат. — Она сунула под нос жующему Виктору грязные подрагивающие пальцы. — Я очень устала, прости меня, если говорю что-то не то. — Дурочка, я же не обижаюсь, — прочавкал Виктор. — Я тебе очень благодарен, хотя ты могла бы и немного поспешить с моим спасением. — Свинья! — Ты второй раз выручаешь меня, а это забыть никак нельзя. — Он вытер липкие губы рукавом и буднично добавил: — Если понадобится, я отдам за тебя жизнь. — Тебя за язык никто не тянул. Если мне потребуются органы для пересадки, ты будешь первым на очереди. — Ты решила сменить пол? — Дурак, — сонно огрызнулась Элька и пересела на соседнюю койку. Виктор отложил в сторону опустошенную миску и растянулся на лежанке с блаженным выражением на лице. — Пожалуй, я был не прав в критике удобств этого шикарного звездолета. — Яхта отличная — минимум комфорта и жизнеобеспечения, зато очень мощный двигатель. Вихрем домчимся до Земли, — борясь с сильнейшим приступом зевоты, изрекла Элька. — Мы летим домой? — Виктор закрыл глаза, и Элькины слова доходили до его сознания как сквозь вату. — Да. Я решила, что доктора будет легче всего найти там. — А Дэн? — Сейчас я с ним свяжусь, расскажу, что ты жив, и попробую уговорить лететь с нами, но он не хочет возвращаться на Землю, даже на день. — Обойдемся без однорукого. Виктор закрыл глаза. От усталости у него болело всё тело. Непонятно, как можно устать, ничего не делая, но он чувствовал себя так, будто в одиночку разгрузил вагон с сахаром. — Жаль, что нет двуспальной кровати, — сказала он, — ночью с тобой можем разместиться и на этой узенькой шконке, если потребуется. — Ты сейчас не сможешь согрешить даже сам с собой. Совсем забыла… — Элеонора поднялась с койки и пересела в пилотское кресло. — Надо разобраться с автопилотом, — объяснила она, — и, кстати, забудь обо всём, что было между нами. Виктор не услышал ее последней фразы. Он провалился в глубокий сон. Элька прислушалась к его ровному дыханию и нажала несколько кнопок на пульте управления. Бортовой компьютер отозвался успокаивающим попискиванием и подвигнул ей зелеными лампочками. Курс до Земли был уже рассчитан, и теперь ей оставалось только запустить программу. Щелкнул тумблер, и под полом натужно загудели гравитронные двигатели. Кибермозг яхты задумчиво осмыслил полученное задание, неторопливо сориентировался по звездам и легко прыгнул в звездную даль. — Да пребудет Испепеляющая Сила с родом Скабедов, — сказал кибермозг «Гедабаса» перед тем, как включить гиперпереход на Землю. — Да будет на то воля Трех Драконов, — буркнул себе под нос Пацик, перед тем как войти в светящийся шар. Высаживаться на Землю ему очень не хотелось, но долг перед кланом обязывал его сделать это. К тому же он сам выдумал этот план и должен был сам воплотить его в жизнь. Тем более что от того, насколько успешно он будет действовать, зависела судьба всего рода. Изначально, когда он, сидя в тарокском могильном колодце, прорабатывал варианты поиска Истока Сущего, ему казалось, что сделать всё будет легко и просто. Достаточно устроить элементарную засаду на той планете, где работники космической лаборатории поймали сей бесценный экземпляр, и рано или поздно капкан сработает. Самка с уникальным генетическим кодом обязательно вернется на свою родину. Ей непременно понадобится нечто, что есть только на Земле и чего нет во всей остальной Вселенной. Нужно только подождать, и она обязательно прилетит. Пацик с тоской вспоминал, как рисовалась ему охота на объект «альфа» в тарокском колодце. Он приблизительно знал координаты квадрата, в котором первый раз была отловлена самка, и собирался высадиться неподалеку. Опросить местных жителей, поговорить с вождями племен, а если они окажутся не в меру молчаливыми, устроить им термосканирование их примитивных мозгов. Таким образом, он планировал отыскать жилище Истока и, тихо устроившись в тени ее фамильного тотема, терпеливо дожидаться возвращения блудной дочери планеты Земля. Но эти восхитительные планы развалились в тот самый момент, когда он запросил кибермозг фрегата «Гедабас» о плотности населения в том месте, где он собирался устраивать засаду. Цифра в пять миллионов на квадрат ему очень не понравилась. А когда всезнающая машинка доложила ему о том, что земляне обладают не только замечательными генами, но и вполне приличным оружием, которым с удовольствием пользуются при каждом удобном и неудобном случае, Пацик совсем загрустил. Охота на дикаря в джунглях и охота на человека в цивилизованном мире — это две очень разные вещи. К тому же отыскать нужную ему самку в городе не проще, чем поймать конкретного муравья в муравейнике, даже если нужное насекомое выкрашено красной краской. А у объекта «альфа» не было никаких примет, чтобы ее можно было идентифицировать. Вживлять ей радиомаячок, когда она была в руках гридеров, не стали. Никто не собирался отпускать ее на свободу. И теперь Скабед даже не знал индивидуального кода, под которым она числилась в паспортных службах Земли. Так что поимку Истока он отложил до лучших времен, а сосредоточиться решил на поиске ее приятеля — Виктора. Вероятность его возвращения на родную планету точно такая же, как и вероятность возвращения уникальной самки. Если поймать Виктора, то он укажет путь дальнейшего поиска. Захочет он это сделать или не захочет, не имело никакого значения. Портативный термосканер входил в комплект бортового оборудования фрегата. Отыскать же Виктора можно было по радиомаячку, вживленному в его зуб врачом космической лаборатории. Именно по сигналу этого крошечного приборчика он и нашел его на Тароке. К сожалению, засечь маяк можно было только в пределах планетной системы и для глобального поиска по Галактике он не годился. Зато для определения местоположения на поверхности планеты это была незаменимая вещь. После прибытия на орбиту Земли Пацик понял, что и второй его план очень и очень слаб. Изучив телевизионные информационные потоки, идущие с планеты, он окончательно убедился в своей неповторимой и уникальной глупости. Чтобы похитить Виктора, ему придется высадиться на планету, отыскать добычу, приблизиться к ней, обездвижить, включить гиперпереход на фрегат и транспортировать туда злосчастного самца. Так вот из всех этих действий он сможет выполнить только «высадиться», после чего первый же встреченный им абориген пристрелит его или сдаст властям. И снова Верховному Проконсулу придется вносить огромный выкуп за своего неудачливого подчиненного, если, конечно, Верховный захочет это сделать, после того как Дед подсунул ему пару поддельных трупов. В общем, попадать в руки местной полиции не следовало. По неизвестным Пацику причинам земляне почему-то очень не любили пришельцев из других миров и, судя по телепередачам, истребляли их пачками. Кибермозг, правда, утверждал, что все фильмы про звездные войны — это фикция, финансируемая имперскими агентами, но Пацику не хотелось выяснять, прав ли его электрический консультант. Если вычислительный аппарат ошибся, то препарировать будут не его, а несчастного инопланетянина. Решив, что без хорошей маскировки ему не обойтись, Пацик долго экспериментировал с гримом и мягким пластиком. Но если ушные раковины, которые гридерам не полагались от природы, можно было кое-как сляпать, синюю кожу покрасить, а нос вполне убедительно подделать, то как поступить с большими глазами? Сколько он ни перепробовал контактных линз, огромные черные зрачки скрыть было невозможно. Оставался один выход — достать живое тело подлинного аборигена и спрятать в него свой мозг. Такое решение напрашивалось само собой, но легко сказать — добыть аборигена, если чуть что отовсюду съезжаются машины с мигалками и злые полицейские начинают палить в нарушителя спокойствия из ручных пороховых бластеров. Он долго медлил и в конце концов отважился. Сегодня он идет на охоту за донорским телом. Для экспедиции он выбрал самое темное и спокойное время суток. Заснеженная улица. За спиной медленно гаснет шар гиперперехода. — Да будет на то воля Трех Драконов, — повторил он про себя ритуальную оградительную фразу, поплотнее натянул на голову шапку-ушанку и осмотрелся. Вокруг громоздились высокие бетонные параллелепипеды — жилища землян. Кое-где светились одинокие окна. Вдалеке слышалось гудение автомобильных двигателей, но во дворе, где он высадился, было абсолютно тихо и безлюдно. Сжавшийся Скабед опасливо втянул в себя морозный воздух, немедленно выдохнул и закашлялся. Холод обжег горло и студеной ртутью растекся по легким. Из фальшивого носа вырвалось туманное облачко. «Надо было приделать к носовым отверстиям микрообогреватель», — подумал он и побрел по протоптанной в снегу тропинке. Успех охотничьей экспедиции казался ему сейчас более чем сомнительным. В такой поздний час встретить одинокого путника весьма проблематично, а вламываться в жилые помещения ему не хотелось. Во-первых, неизвестно, какое сопротивление могут оказать обитатели, а во-вторых, включить гиперпереход, чтобы быстро покинуть этот мир, он может только с открытого пространства. Из внутренних комнат и коридоров зданий этого сделать нельзя. Скабед петлял между домами и чутко прислушивался ко всем звукам, но так нужного ему сейчас топота шагов не было слышно. Вот по трассе проехала машина, за ней еще одна. Может быть, взять в качестве донора водителя, как это обычно делают профессиональные добытчики генетического материала? Нет, движение здесь слишком оживленное, могут заметить, но мысль хорошая. В следующий раз он будет охотиться на отдаленной от города магистрали. Один из автомобилей затормозил и съехал с дороги. Пацик насторожился. Гул мотора быстро приближался. Включать гиперпереход поздно — заметят. Недолго думая, он нырнул в ближайший подъезд и уже оттуда наблюдал, как мимо, мигая синими и красными огнями, проехала милицейская машина. В подъезде оказалось совсем не так страшно, как он думал. Блюстители порядка уехали по своим делам, и Скабед дерзнул продолжить охоту. Подкравшись к двери ближайшей квартиры, он застыл и напрягся, стараясь понять, что происходит внутри. Этому фокусу его научил Дед. Если правильно настроиться, то можно почувствовать, чем занято любое живое существо в радиусе нескольких десятков метров. Можно даже увидеть окружающий мир его глазами. Дед тренировал это умение, отстреливая ворон во дворе родового замка. Скабеду оно тоже пригодилось для не менее важных дел. Вначале нужно понять, сколько человек находится в квартире. Он открыл свой мозг и позволил чужим мыслям беспрепятственно проникать в него. Уроки, Генка, велосипед, новогодние подарки — ребенок. В одной из комнат спит ребенок. Мальчик. И девочка в квартире тоже есть. На роль доноров они не годятся, слишком маленькие. Деньги, злой босс, молодая самка призывно виляет бедрами — мужчина. Это уже лучше. Кто еще? Деньги, дети, опять напился, сволочь — женщина. Неплохо. Но ему нужен только один донор, остальных обитателей квартиры придется убить, чтобы не оставлять свидетелей, но такое кровавое побоище может привлечь внимание спецслужб. Не стоит забывать, что Земля находится под покровительством Империи. Не исключено, что разъяренные правоохранители сумеют достать пришельца даже с орбиты. В любом случае появляться где-либо в теле, добытом подобным способом, просто глупо. Скабед разочарованно потряс головой и начал подниматься по лестнице. Он решил вернуться на фрегат с крыши здания. Сегодняшняя охота явно не удалась. Придется повторить завтра ночью. Неожиданный шорох на верхней плошадке заставил его остановиться. — Ширяй, ну ширяй же, — плаксиво причитал женский голосок. — Хер его знает, где у тебя веняки, — мрачно прогундосил мужской. — Да вот он! Пальцем держу, — пискнула девушка. — Он у тебя затромбился еще на прошлой неделе, — устало ответил собеседник, — и баян засорился. — Ну поищи еще, ну пожалуйста. Хочешь, в рот возьму? — клянчила она. — Отвали. У меня приход пошел… Кайф! Скабед задумчиво погладил свой густо намазанный розовой краской подбородок. Из того, что говорили эти двое, он не понял ни слова, и сейчас его мучил другой вопрос: насколько морально будет уничтожить пару аборигенов, способных дать потомство? Немного поразмышляв, он пришел к выводу, что выбирать ему особо не приходится и нужно ловить момент. Неизвестно, чем закончится завтрашняя экспедиция. Лучше хватать добычу, которая сама лезет в руки. Расстегнув одежду, он взял в одну руку лучемет, а в другую парализатор и тихо прошептал сам себе напутственное: «Да пребудет со мной сила Трех Драконов!» — Ни хрена ж себе глюк! — сказал сидящий на ступеньках парень, удивленно уставившись на появившегося перед ним пришельца. Пацик, конечно, замаскировался перед высадкой на Землю, но огромные глаза он не смог спрятать даже под самыми широкими солнцезащитными очками и поэтому вообще не стал их надевать. Лучемет тихо хлопнул, и сидевший на ступеньках ловитель кайфа, взбрыкнув ногами, откинулся на спину и медленно сполз по лестнице на нижний этаж. Запахло горелым мясом. Лицо мужчины было сожжено до костей. Скабед, не спуская глаз с прижавшейся к стене девушки, спустился за ним и, направив ствол бластера в голову, еще раз нажал на спусковой крючок. Горячий луч за долю секунды прожег череп и добрался до мозга. Отлично! Теперь не один термосканер не поможет местным спецслужбам выяснить, что случилось на этой лестничной площадке. Девушка неожиданно сорвалась с места и бросилась вверх по лестнице, отчаянно крича и призывая на помощь. В руке Пацика щелкнул приготовленный заранее парализатор. Он никогда не промахивался, и сейчас заряд безошибочно нашел свою цель. Девушка пошатнулась и, будто споткнувшись, упала на заплеванный пол. Перетянутая резиновым жгутом рука безвольно расслабилась, и из нее вывалился наполненный бурой жидкостью шприц. Скабед нервно прислушался к тому, что происходит в подъездe, но никто из соседей не отреагировал на вопли и не собирался ничего предпринимать. Пацик подхватил почти невесомое тело девушки, забросил его себе на плечо и птицей взлетел на верхний этаж. Его сердце радостно билось, и он был готов заорать от восторга. Всё-таки он молодец, и если ему удастся найти Исток Сущего, то это будет достойной наградой его интеллекту и предприимчивости. Даже выбирая в качестве донора самку, он действовал с тонким расчетом: ее легче тащить и, главное, слабое существо вызовет меньше подозрений у милиции и обывателей, даже если будет вести себя странно. А вести себя после операции она будет очень необычно. Легко преодолев одиннадцать пролетов, он остановился. На крышу вела лестница, прибитая прямо к стене. Не выпуская добычу из цепких объятий, он вскарабкался по шатким перекладинам и уперся в люк, запертый на висячий замок. Неожиданное препятствие отделяло его от открытого пространства. Рискованно раскорячившись на хлипких ступеньках, он нанес сильный удар кулаком точно в центр люка. Жалобно заскрипев и прогнувшись, железная пластина слетела с петель, и Скабед с девушкой на плече выскочил на заваленную сугробами крышу. Прямо перед его носом переливчато сверкал шар гиперперехода. Он приказал включить его, еще когда бежал по лестнице. Издав победный рев, Пацик переместился на родной безопасный фрегат. Гостеприимный кибермозг встретил его участливым вопросом по поводу погоды на поверхности и хорошим душем из адской смеси дезинфицирующих веществ. В ответ Скабед только выругался и, сплевывая воняющую хлоркой жидкость, направился в медицинский блок, не выпуская из рук добытое в тяжелой экспедиции тело. — Я вижу, ваша миссия оказалась успешной? — вежливо поинтересовался кибермозг. Его нежный девический голос раздавался из динамиков, вмонтированных в стены всех помещений фрегата. — Да. Подготовь операционную, — приказал Скабед, карабкаясь по узкому трапу. — Она уже готова. — Слева от него открылись двери лифта. — Если вы воспользуетесь подъемником, то окажетесь там гораздо быстрее. Пацику показалось, что в голосе кибермозга появились не предусмотренные программой насмешливые нотки. Скрипнув зубами, он перекинул тело девушки на другое плечо и втиснулся в крошечную лифтовую кабинку. Спустя секунду двери открылись и выпустили его в боксе медицинского блока. Автоматическая тележка уже ждала рядом. Моргнув информационными индикаторами, она выпустила десяток пневматических щупальцев и сняла ношу с плеча Скабеда. Со стороны могло показаться, что страшное морское чудище схватило несчастную девушку и поволокло в свое потайное логово. Но это был всего лишь робот, призванный заменять санитаров и средний медперсонал. — Вымой ее, — приказал Пацик, сбрасывая шапку и мокрое после дезинфекции пальто. — Сделай все анализы и отсканируй мозг. Я немного отдохну и запишу информацию из ее нервных волокон к себе в подкорку. Она мне понадобится для адаптации на планете. — Боюсь, у нас нет времени на подобные операции, — сказал кибермозг. — Почему, Гедабас? — По традиции он называл вычислительную машину тем именем, которое носил фрегат. — Пятнадцать минут назад из межзвездного пространства в планетную систему вошла яхта типа «космический уборщик». Порт приписки — Зен. — Зен — это планета, где был потерян след Истока Сущего, — быстро сопоставил Скабед. — Проклятье! Это она! А я собирался ждать ее несколько лет! Пусть Наки сожрет мои потроха и Проконсул надругается над могилами моих предков! Я — недоумок! Гедабас прервал обряд самобичевания на самом интересном месте: — Робот готов к ампутации мозга донора. — Нет! Мне нужен ее мозг. Готовь трансплантацию по схеме «шизофрения». — Пацик торопливо разделся догола. — Два мозга в одном теле — это не самый лучший вариант, но мне нужен доступ хотя бы к ее словарному запасу. Скабед осмотрел свое мускулистое тело. Печально, что придется на время расстаться с ним. Он жил в нем уже несколько лет, с тех самых пор, когда его угораздило провалиться в кислотное болото на Ларуме. Тогда от Пацика Скабеда осталась одна только голова, насаженная на позвоночный столб. К счастью, мозг уцелел, и его очень удачно пересадили в тело клона. Сейчас всё тому же мозгу предстоит переселиться в тело аборигена с дикой планеты. Как это унизительно! — Господин Скабед, тело, доставленное вами, не подходит для трансплантации по схеме «два в одном», — сказал Гедабас. — Оно нашпиговано вредными микроорганизмами и, кроме того, имеет зависимость от наркотических препаратов, которые способны повредить вашему… — Нет времени, — оборвал его Скабед и подошел к лежащей на столе девушке. — Миссия слишком важна, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Почему от нее так плохо пахнет? — Грязная кожа. Больные слизистые. Вымыть не успеваем, — быстро объяснил Гедабас, предвосхищая приказ Скабеда. — Ладно, — кивнул Пацик. — Чем естественнее, тем лучше. Пусть воняет, как остальные аборигены. Это вызовет меньше подозрений. Его совсем не радовала перспектива провести несколько часов в чужеродном теле, но ради большого дела можно превратиться даже в земноводное. Он еще раз брезгливо покосился на девушку. Волосяной покров был у нее не только на голове, но и на лобке, и на подмышках. Безволосому Скабеду было очень противно смотреть на это. Его всегда бесили волосы, растущие на черепах у представителей некоторых рас, но он никогда не предполагал, что эта шерсть может покрывать их едва ли не с ног до головы. Медицинский робот опутал донорское тело проводами и трубками, закрепил конечности и вскрыл брюшную полость лазерным скальпелем. — Ваше место готово, — елейным голосом сказал Гедабас. Скабед с неудовольствием подумал о том, что ему придется жить в животе у зверя с планеты Земля. Его мозг будет помещен в герметичную капсулу и засунут между наполненными дерьмом кишками, мочевым пузырем и желудком. — Ваше место готово, — повторил кибермозг. — Я вижу, — огрызнулся Скабед. — Операционный стол, на котором будет извлечен ваш мозг для трансплантации, готов, — поправился Гедабас. — Так бы сразу и сказал, — вздохнул Пацик и улегся на прохладный пластик. — Не забудь поместить мое тело в холодильник. — Да пребудет Испепеляющая Сила с родом Скабедов, — весело ответил кибермозг и при помощи гибкого щупальца сделал Пацику инъекцию, от которой тот быстро погрузился в глубокий, без сновидений сон. |
||
|