"Сердце беглеца" - читать интересную книгу автора (Бейкер Мэдлин)

Глава 7

Вскоре Джону Хэллорану должно было стукнуть шестьдесят, и Рэйчел задумала устроить торжество. Несколько дней она обдумывала меню, а затем еще целый день размышляла, как избавиться от Тайри на вечер этого праздничного дня.

Но случилось, что Тайри сам облегчил ее участь и избавил от усилий решить эту задачу. Для этого Тайри потребовалось только бросить взгляд на список гостей. Рэйчел пригласила Эсси О'Шэй, учительницу школы в Йеллоу-Крик, Олафа Джонсона, кузнеца, мистера и миссис Торнгуд, владельцев самого большого в городе магазина, Гаса Кибби, брадобрея и зубного врача в одном лице, Винсента Мейерса, издателя местной газеты, и свою лучшую подругу Кэрол-Энн Макки. В списке были также преподобный Дженкинс и его супруга, Клинт Уэсли и еще многие столь же замечательные личности.

Одна мысль о том, что ему пришлось бы соседствовать за столом со священником и шерифом, вынудила Тайри отправиться на этот вечер в город.

Он уехал с ранчо Хэллоранов еще до наступления темноты.

Праздник имел огромный успех. Еда была выше всяких похвал, гости приятные, беседа – дружеской и пересыпанной шутками и остротами. Время от времени слышались взрывы смеха. Гости ели, танцевали и играли в благопристойные игры в гостиной, а затем Рэйчел подала пирог.

К полуночи разъехались все, кроме Клинта Уэсли, который задержался на веранде и все никак не решался попрощаться.

– Как красиво! – заметила Рэйчел. – Какие звезды!

– Ты прекраснее любой звезды, – пробормотал Клинт, заключая ее в объятия. – Ты самая хорошенькая, самая милая и самая замечательная девушка из всех, кого я знаю.

– Возможно, ты всем девушкам говоришь это, – поддразнила его Рэйчел, хотя и была польщена его словами.

– Ты же знаешь, что ты для меня – единственная, – серьезно сказал Клинт.

– Да? – насмешливо спросила Рэйчел, теперь уже намеренно кокетничая с ним. – Милли Клоуард не могла отвести от тебя глаз в прошлое воскресенье, когда мы были в церкви.

– Милли Клоуард! – воскликнул Клинт страдальчески. – Она похожа на беременную телку.

– Вовсе нет. У нее прелестная фигура. И я слышала, как миссис Клоуард говорила, что была бы безумно счастлива принять в свою семью стража правосудия.

Клинт казался искренне смущенным и раздосадованным.

– Ты же не всерьез это говоришь?

– Как нельзя более, – уверила его Рэйчел, сдерживая улыбку. – Миссис Клоуард собирается пригласить тебя на воскресный обед на следующей неделе. А Милли по этому случаю шьет новое платье. Я видела ее у Торнгуда, когда она выбирала материю, она вся трепетала от волнения.

Уэсли застонал.

– Не знаю, что ее навело на такие мысли. Я… я никогда не давал повода, чтобы… Да я вообще почти не говорил с Милли, и десяти слов с ней не сказал.

– Но ведь ты купил ее корзинку с обедом на празднике, – заметила Рэйчел с проказливой гримаской. – И мне показалось, что ты получал удовольствие от ее общества.

– Перестань! Я купил эту чертову корзинку только потому, что мне стало жалко Милли. И, кроме того, сидя неподалеку от тебя, я мог наблюдать за этим головорезом.

– Ну, у Милли, кажется, иное мнение. Она считает, что за этим кроется нечто большее. Не сомневаюсь, что из нее выйдет прекрасная жена.

– Жена! – Клинт чуть не задохнулся, произнося это слово. – Рэйчел, ты должна вызволить меня из этой передряги. Пригласи меня на обед в следующее воскресенье.

– Трус.

– Есть немного, – согласился Уэсли. – Так могу я прийти в следующее воскресенье обедать?

– Конечно. – Смех Рэйчел был нежным и музыкальным, как звон рождественских колоколов. – Ты же знаешь – тебе всегда здесь рады. Послушай-ка! Кандидо играет на гитаре.

Уэсли кивнул, прислушиваясь к еле слышным звукам, доносившимся со стороны барака, где жили работники. Это была испанская любовная песня. Без слов он раскрыл объятия, и Рэйчел вошла в кольцо его рук, и ноги их задвигались в такт музыке по полу веранды.

Из тени за домом Тайри наблюдал за танцующими, терзаясь ревностью, особенно острый ее укол он почувствовал, когда Клинт поцеловал Рэйчел. Они то продолжали танцевать, то прерывали танец, чтобы поцеловаться, то просто замирали, сплетенные в объятии. Лунный свет падал на голову Рэйчел, превратив золото ее волос в серебро. Взгляд ее казался нежным. И она была как всегда прекрасна.

Рэйчел со вздохом опустила голову на плечо Клинта. Их роман продолжался уже больше года, а Клинт все еще не попросил ее руки. Но он это сделает. А она пока подождет. С Клинтом она чувствовала себя в безопасности. Он был надежным. Он всегда будет рядом с ней, постоянный, как солнце. В их отношениях все было ровно – ни взлетов, ни падений, ни высот, от которых захватывает дух, ни глубоких темных пропастей.

– Мне сейчас надо уехать, – сказал Клинт с сожалением. – У меня встреча с судьей Тэкереем рано утром. Ровно в восемь.

– Увидимся в субботу?

– Как скажешь. И в воскресенье тоже, – ответил Клинт, напоминая о приглашении на обед. – И, надеюсь, и в следующее воскресенье, пока старая миссис Клоуард не поймет, что ее надежды беспочвенны.

Рэйчел тихонько рассмеялась, взяла Клинта за руку и пошла с ним по ступенькам к коновязи, где была привязана лошадь. Все еще улыбаясь, она подставила ему лицо для прощального поцелуя. Рэйчел проводила выезжавшего со двора Клинта затуманенным мечтательным взглядом. Она как раз представляла себя его женой, когда вдруг почувствовала чье-то присутствие у себя за спиной. Испуганная Рэйчел стремительно обернулась и увидела стоящего к ней почти вплотную Тайри.

Коротким кивком головы Рэйчел дала ему понять, что он замечен, и двинулась к веранде.

– Обидно, что такая музыка играет впустую, – шепнул Тайри, потянул ее к себе и, прежде чем Рэйчел успела запротестовать, закружил ее в вальсе по двору, испещренному пятнами лунного света и тени.

– Вот уж никогда не думала, что вы умеете танцевать, – заметила Рэйчел, надеясь, что легкомысленная болтовня скроет ее волнение, вызванное его близостью.

– О, у меня тьма талантов, о которых вы и не подозреваете, – заверил Тайри. – Хотите, я буду нашептывать вам на ухо всякий нежный вздор и говорить, что вы прекраснее всех звезд в небе?

Рэйчел вспыхнула. В глазах ее загорелся гнев и она попыталась вырваться из рук Тайри.

– Как вы смеете шпионить за мной!

– Я и не думал шпионить. Просто так случилось, что я вернулся, когда вы как раз стояли на веранде.

– Вам следовало дать нам понять, что мы не одни, – упрекнула его Рэйчел.

– Возможно, – согласился Тайри, пожимая плечами. – Но мне показалось бестактным и бессмысленным вторгаться в вашу беседу в такой романтический момент.

Рэйчел все еще сердито смотрела на него, а в глубине его янтарных глаз плясали смешинки. Он неисправим!

– Идите сюда, – прошептал Тайри.

Рэйчел покачала головой, смущенная бушевавшими в ней противоречивыми чувствами. Она знала, что ей следует уйти, что не стоит оставаться наедине с таким человеком, как Тайри, да еще в лунную ночь. Он хочет от нее только одного, а она дала себе клятву, что это никогда не повторится. И несмотря на все это, она не могла противиться, когда он снова заключил ее в объятия.

Томительная тревожная мелодия Кандидо, в которой звучала тоска по утраченной любви и слышался отзвук горьких слез, пролитых в темноте долгой и одинокой ночи, наполняла воздух. Руки Тайри крепко обнимали ее, они танцевали под звездами, и тело Рэйчел сливалось с его телом, будто они кружились так уже многие годы. Он двигался невероятно легко, и она снова подумала о том, что Тайри естествен, как дикий зверь, движения его были стремительными и уверенными, в них была плавность и мужественная грация, а глаза его казались золотисто-желтыми, как у тигра.

Тайри остро чувствовал близость женщины, которую сжимал в объятиях. Он ощущал аромат ее духов, и от ее тепла пробудились все его чувства. Его руки все крепче сжимали тонкую талию, он привлекал Рэйчел к себе все ближе и ближе.

Их глаза встретились, потом его взгляд скользнул к ее губам. Он услышал, как она вдруг глубоко втянула воздух, и понял, что она так же хорошо помнит о том, что произошло в каньоне Сансет, как и он.

Рэйчел почувствовала, что краснеет под его настойчивым взглядом, но не смогла отвести глаз. Поцелуй Тайри застиг ее врасплох. Вот он только что вглядывался в ее лицо, а в следующее мгновение его рот уже прижался к ее губам, и от этого по всему ее телу пробежала сладостная дрожь. С минуту она оставалась неподвижной в его объятиях, завороженная волшебством музыки, лунного света и волнами наслаждения, которые накатывали всякий раз, как он прикасался к ней.

– Вы и в самом деле прекрасны, – прошептал Тайри ей на ухо. – Ваши глаза, как васильки, а волосы мягкие и нежные, как первая травка. – Его губы прикасались к ее шее, легонько покусывали. – Как сладко! – прошептал он. – Как сладко!

– Тайри, вы не должны… – слабо запротестовала Рэйчел.

– Не должен? Чего? Смущенная, Рэйчел покачала головой:

– Не знаю. Рядом с вами я чувствую себя как-то странно.

– В этом нет ничего странного, – сказал Тайри. Его руки ласкали ее, гладили спину, а губы тем временем путешествовали вверх по шее, к маленькому уху. – Это совершенно естественно. Поцелуйте меня, Рэйчел.

– Нет. Уйдите, оставьте меня.

– Вы ведь очень меня не любите, да? – спросил он, но в голосе его не было гнева или упрека – было только томление, и голос его стал хриплым.

– Не люблю, – быстро ответила Рэйчел. – Мне нравятся джентльмены. Мне нравятся ласковые… мужчины.

– Но я могу быть ласковым, – промурлыкал Тайри тихонько. – Поцелуйте меня и увидите.

Чувствуя себя будто загипнотизированной, Рэйчел привстала на цыпочки и прижалась губами к губам Тайри. Ее самое ошеломила дрожь, которая сотрясла все ее тело, как только их губы соприкоснулись. Рэйчел успела подумать, что ведь Логан Тайри ей даже и не нравится. Однако от его поцелуев по ее телу разливалась такая слабость, а где-то глубоко внутри нарастала жажда, о существовании которой она и не подозревала. Поцелуи Клинта никогда не зарождали в ней желания новых ласк, более сильно действующих, чем поцелуи. Но Тайри было достаточно прикоснуться к ней, и каждый нерв в ее теле оживал, вся она устремлялась к нему, полная желания новых прикосновений и поцелуев. И это было черт знает что такое.

– Вы прекрасны, – сказал Тайри. Голос его был низким и хриплым и завораживал ее. Он погладил золотые волосы, потом наклонился, чтобы вдохнуть их аромат. – Дьявольски прекрасны.

– Тайри, не…

– Я хочу вас любить. Сейчас же. Сегодня же вечером.

Рэйчел покачала головой. Она ведь поклялась никогда не сдаваться Логану Тайри. Одной ошибки с нее было вполне достаточно.

– Рэйчел!..

Его голос был теплый, как летняя ночь, и сладкий, как мед.

Он снова поцеловал ее. Непрошеным и нежеланным пришло к Рэйчел воспоминание о его теле тогда, в каньоне Сансет, о том, как он овладел ею. Будто прочитав ее мысли, он притянул ее ближе. Будто дразня, его язык скользил по ее губам, и по ним будто пробегало пламя, и по всему ее существу распространялось восхитительное сладостное тепло. Крепкие руки лениво двигались по ее плечам, спине, бедрам, стараясь вызвать в ней лихорадку желания, заставить ощутить, как нарастает его собственная страсть. И вот она затрепетала в его объятиях, полузакрыв глаза, с бешено бьющимся сердцем, с лицом, поднятым к нему в ожидании поцелуя.

Зачарованная, она прижалась к своему искусителю, а он все продолжал бормотать какие-то нежные слова ей на ухо. Так приятно чувствовать его мускулистое сильное тело и покоиться в его объятиях!

И только когда она почувствовала, что он взял ее на руки, к ней вернулась способность здраво рассуждать. В испуге она изо всей силы ударила Тайри по лицу. Что он о себе вообразил! Неужели он решил, что несколько нежных слов полностью лишат ее разума и он сможет с ней делать что угодно!

Тайри смотрел на Рэйчел сверху вниз – его желтые глаза горели гневом и недоумением.

– Логан Тайри, немедленно опустите меня! – потребовала негодующая Рэйчел.

– Передумали? – спросил Тайри сухо, продолжая держать ее.

– Нет! Да! О, я вовсе не хотела, чтобы вы… чтобы вы… и вы это знаете!

– Кажется, всего минуту назад вы были готовы…

– Нет… вы меня заворожили, вы гнусно пошутили со мной…

Его черная бровь изогнулась и стала похожа на вопросительный знак.

– Пошутил? – задумчиво повторил Тайри. – Не глупите. Почему вы не хотите признать, что так же хотите этого, как и я?

Щеки Рэйчел вспыхнули: она чувствовала справедливость его слов. Внезапно ее охватило чувство вины и слезы навернулись на глаза, она опустила голову, не в силах взглянуть Тайри в лицо. Все, что он сказал, было правдой. Она желала его. Отчаянно. Не важно, что она постоянно повторяла, как ненавидит его. Не важно, что она утверждала: ей отвратительны его прикосновения и все, что может за этим последовать. Правда состояла в том, что ей нравился Логан Тайри, и эта мысль пугала ее так же, как и то, что ее тело немедленно отвечало на его желание и даже на легчайшее прикосновение его рук. И теперь, в эту минуту, она жаждала, чтобы он не выпускал ее из рук и утолил вызванную им жажду. Но это же грех!

Тайри держал ее в объятиях, и, казалось, это длилось вечно, потом он мягко опустил ее на землю и ушел, оставив Рэйчел стоять в лунном свете, и внезапно она почувствовала себя опустошенной и очень одинокой.

Рэйчел снова пыталась разобраться в своих чувствах к Тайри на следующее утро. Может быть, задумавшись, и оступилась. И именно Тайри нашел ее лежащей у подножия лестницы. Лицо ее побелело от боли.

Без единого слова он отнес ее в дом, поднялся с нею на руках по лестнице в ее спальню и осторожно уложил на постель. Тайри стоял и смотрел на нее сверху вниз, и Рэйчел почувствовала, что ее охватывает паника. Этой ночью он пытался ее соблазнить, а теперь она оказалась, совершенно беспомощная, в доме наедине с ним.

– Тайри…

– Лежите спокойно, – отозвался он, словно не замечая волнения в ее голосе. – Думаю, кости целы.

– Но чертовски больно!

– Хотите, чтобы я послал за вашим стариком?

С минуту Рэйчел обдумывала его предложение, потом покачала головой. Отец ее уехал еще до рассвета навестить старого друга, пострадавшего во время несчастного случая, и теперь, когда ее паника несколько поутихла, она не видела оснований вызывать его домой. Он ничем не сможет помочь. И конечно, даже такой безнравственный человек, как Тайри, не позволит себе воспользоваться ее беспомощностью.

Руки Тайри оказались на удивление нежными. Так ей показалось, когда он перевязывал ее щиколотку полотенцем, смоченным в холодной воде.

– С вами все будет в порядке, – заверил он ее. – Лягте на спину и не думайте ни о чем. Я пошлю за лекарем.

К огорчению Рэйчел, доктор велел ей две недели лежать в постели.

– Две недели! – пожаловалась Рэйчел Тайри после того, как доктор ушел. – А кто будет заниматься домом, пока я буду лежать?

– Думаю, пока вы снова не встанете на ноги, я смогу управиться с домашними делами, – сказал Тайри, пожимая плечами.

– Вы? – громко рассмеялась Рэйчел. – Вы собираетесь заниматься стиркой, глажкой и стряпней, и…

Тайри закрыл ей рот ладонью, не дав договорить.

– Это пустяки, – ответил он. И доказал это в тот же вечер, подав Рэйчел приготовленный им обед: ростбиф, картофель с подливкой и горячие бисквиты, всего лишь чуточку менее воздушные и пышные, чем ее собственные.

Пока она с явным удовольствием ела, Тайри ухмылялся.

– Ну? – спросил он, когда она покончила с едой.

– Восхитительно, – признала Рэйчел.

– Но?

– Но я не могу поверить, что вы сами все это приготовили.

– А почему бы и нет? Как вы думаете, кто мне готовил, пока я странствовал из одного места в другое?

– Не знаю, – ответила Рэйчел, пожимая плечами. – Я как-то не задумывалась об этом.

– Вот-вот. А теперь будьте хорошей девочкой, и завтра я приготовлю для вас жареного цыпленка и клецки, которые будут таять у вас во рту. И если вы уж совсем отличитесь хорошим поведением, я даже испеку для вас шоколадный торт.

– Я и понятия не имела, что вы такой хозяйственный, – пробормотала Рэйчел.

– Это один из многих моих талантов, которые я не афиширую, – ответил Тайри.

– Когда-нибудь какой-нибудь девушке посчастливится стать вашей женой.

На мгновение Тайри показался изумленным, потом одна его черная бровь вопросительно поднялась:

– Это предложение?

– Конечно, нет, – поторопилась его разуверить Рэйчел.

– Еще одна надежда растоптана, – пожаловался Тайри с преувеличенной печалью. – А теперь отдохните.

Пока Рэйчел выздоравливала, Тайри взял бразды правления в свои руки. Рэйчел, родившаяся и выросшая на ранчо, привыкла к нескончаемой тяжелой работе, которую приходилось выполнять женщине. Возможность оставаться в постели и предоставить кому-то заботиться о себе была редким подарком судьбы. Впервые в жизни она смогла себе позволить среди бела дня неторопливо почитать любовный роман или полистать присылаемые отцу по почте каталоги товаров. Она могла просто посидеть, ничего не делая и наслаждаясь своей праздностью, и не испытывать при этом угрызений совести. Теперь у нее было время подумать, помечтать, взвесить, разобраться в своих чувствах, и большей частью ее мысли возвращались к Тайри. Как случилось, что она перестала его ненавидеть? Когда перестала считать бессердечным убийцей и начала видеть в нем сильного, мужественного и желанного мужчину?

Как он и обещал, Тайри взял на себя все домашние обязанности, и Рэйчел открылась новая сторона его натуры, о существовании которой она никогда и не подозревала. Он прислуживал ей, будто она была принцессой. Он готовил для нее еду, перестилал постельное белье на ее кровати, стирал одежду, менял повязки на щиколотке, подметал пол и мыл посуду.

Бывало, что вечером он растирал ей спину. Его руки нежно массировали ее плечи и шею. И в этих прикосновениях сквозь тонкую ткань ночной рубашки она черпала тепло и утешение. Случалось, он расчесывал ее волосы, пока они не начинали блестеть, как золотая пряжа. Его близость волновала ее, ее охватывала сладкая дрожь, когда он проводил щеткой по ее волосам, и она чувствовала на шее его теплое дыхание. Иногда ей хотелось, чтобы он обнял ее и поцеловал, но он никогда этого не делал.

Каждое утро, проснувшись, она находила на ночном столике подарок: яркий букет цветов, книгу стихов, коробку конфет или флакон душистой туалетной воды. Когда она пыталась благодарить Тайри, он отрицал свою причастность к появлению подарков.

– В таком случае откуда все это берется? – спрашивала Рэйчел. – Ведь, кроме вас и меня, в доме никого нет.

Но Тайри только пожимал плечами.

– Возможно, у вас есть тайный обожатель, – предположил он и отказался дальше обсуждать это.

Однажды днем он удивил ее тем, что вынес ее на воздух и в тени старого дуба, росшего возле дома, сервировал для нее изысканный обед.

Рэйчел с изумлением наблюдала за Тайри, не в силах поверить, что этот же человек хладнокровно расстрелял Джоба Уэлша, что именно он готов был лишить ее невинности под алчными взглядами шестерых апачей. Она вспоминала, как сначала, попав на ранчо, он отказывался выполнять любую работу. Он не хотел даже починить упавшую изгородь или помочь собрать скот. Да и сейчас не стал бы, смущенно подумала Рэйчел. И в то же время он охотно прислуживал ей, и это казалось ей странным: такой мужественный и дикий человек, как Тайри, должен был бы счесть домашнюю работу в лучшем случае непривычной и неприятной. Даже Клинт, которого она считала подлинным джентльменом, вел себя несколько неестественно у постели больной, а уж когда речь заходила о простейших домашних делах, он и вовсе старался ретироваться.

Но больше всего Рэйчел удивляло то, что Тайри не пытался воспользоваться их невольно возникшей близостью в своих интересах. В нем, как оказалось, жило глубоко запрятанное рыцарское благородство, не позволявшее ему вести себя иначе.

Рэйчел припомнила, как однажды поздно ночью они разговорились, и это была настоящая беседа – без тени насмешки или неприязни. Она надеялась, что ей удастся узнать что-нибудь о Тайри, что он приоткроет перед ней завесу, скрывающую тайну его прошлого, но он ловко уклонялся от ответов на все ее вопросы. Рэйчел не помнила, как это получилось, но вдруг она начала рассказывать Тайри о своих надеждах и мечтах, о том, как она хочет выйти замуж и завести большую семью. Чтобы ее крепкие мальчики и красивые девочки, в свою очередь, нашли себе пару и вырастили собственных детей, которые будут обрабатывать землю и счастливо на ней жить.

– Это все, чего я когда-либо хотела по-настоящему, – застенчиво заключила Рэйчел. – Быть женой и матерью и иметь то, что было у моих родителей, пока не умерла мама. А как насчет вас, Тайри? Чего вы хотите от жизни?

Тайри смотрел на огонь в камине, глаза его не отрывались от пляшущих языков пламени. Лицо его казалось задумчивым. Лоб – нахмурен. Он медленно покачал головой.

– У меня не осталось желаний, я ни о чем больше не мечтаю, – сказал он спокойно. – Больше ничего не хочу.

Смущенная, Рэйчел смотрела на него. Ничего не хочет? Ни о чем не мечтает? Неужели кто-то, будь то мужчина или женщина, может жить без надежд и планов на будущее? Она подумала о своем ранчо. Если бы ее отец и мать не лелеяли надежд, если бы у них не было мечты, ранчо все еще оставалось бы пустым участком земли, необработанной, нетронутой и нелюбимой.

– Конечно, вы должны чего-то хотеть, – настаивала Рэйчел. – У вас должна быть какая-то цель, которая вас поддерживает, какие-то мечты о будущем, надежда – все, что дает силу жить.

Она покачала головой, не понимая его.

– Должно же быть что-то, к чему вы стремитесь.

– Я оставляю мечты дуракам, – горько ответил Тайри. – Или совсем юным.

Да, когда-то он и был таким юным, подумал он, но ему не хотелось об этом вспоминать. Его мечтой была Ред Лиф. Она же была и его надеждой на будущее.

– Мечты не только для дураков! – запротестовала Рэйчел. – Мой отец не дурак и не ребенок, но он все еще мечтает о том, чтобы имя Хэллоранов стало известным в этой части страны.

Улыбка Тайри была печальной, когда он пробормотал:

– Иногда мне кажется, что я старше вас и вашего старика, вместе взятых. Черт возьми, для такого, как я, лучшее утешение – мысль о том, что с каждым днем я становлюсь старше.

Рэйчел была готова спорить с ним и дальше. Почему-то ей казалось важным заставить Тайри отвечать, заставить его признать, что где-то глубоко внутри у него теплится надежда на будущее.

Но он не дал ей возможности продолжить этот разговор. Тайри неожиданно поднял ее и понес в ее комнату, как она ни протестовала. На том их беседа и завершилась.

Рэйчел в ту ночь долго не могла заснуть, и мысли ее занимал один Тайри. Он был таким странным! Она вовсе не считала себя специалистом в мужской психологии. Но даже при ее ограниченном опыте общения с существами противоположного пола она усвоила, что в большинстве мужчин до старости сохраняются мальчишеские черты. Отец ее лучшей подруги любил розыгрыши. Кандидо обожал бороться или играть в перетягивание каната. Да и Джон Хэллоран оставался в душе мальчишкой. Но в человеке, звавшемся Логаном Тайри, не было ничего мальчишеского, и она гадала, случалось ли с ним когда-нибудь такое, чтобы он пел, танцевал и громко смеялся просто так – от радости.

Рэйчел осторожно выскользнула из постели и, прихрамывая, подошла к окну, выходившему во двор. Тайри был, как всегда, там и вышагивал взад и вперед, зажав в зубах неизменную сигару. О чем он думал, когда вот так мерил шагами двор? В движениях его чувствовалось беспокойство. Что крылось в его прошлом? Что давило на него такой тяжестью?

Она смотрела на Тайри, пока веки ее не налились тяжестью, а потом вернулась в постель в надежде снова уснуть и увидеть во сне высокого темноволосого мужчину с мрачными янтарно-желтыми глазами и грустной улыбкой.

Рэйчел провела в постели чуть больше недели, когда ее лучшая подруга Кэрол-Энн Макки приехала навестить ее. Кэрол была хорошенькой девушкой с вьющимися каштановыми волосами, добрыми карими глазами и веселой улыбкой. Россыпь веснушек украшала ее вздернутый носик. Они дружили уже давно: с того самого времени, как семья Кэрол переселилась в Йеллоу-Крик одиннадцать лет назад.

Как только закончились приветствия, Кэрол-Энн придвинула стул поближе к постели Рэйчел и затараторила:

– Рэйчел, дорогая моя, как ты можешь оставаться в доме одна с этим ужасным человеком?

– С каким ужасным человеком? – изумилась Рэйчел, забыв, что было время, когда и она считала Тайри чудовищем.

– Ну, я, конечно, имею в виду Логана Тайри. Я настаиваю, чтобы ты переехала к нам и пожила с нами до тех пор, пока совсем не поправишься.

– Но мне и здесь хорошо.

– Разве ты не знаешь, кто он? – спросила Кэрол, понизив голос до шепота. – И чем он занимается?

– Конечно, знаю. Но сейчас с ним все в порядке. Правда. Он очень внимателен ко мне, прекрасно за мной ухаживает.

Кэрол-Энн смотрела на нее недоверчиво. Она слышала разные истории о Логане Тайри, людях, которых он убил, и женщинах, над которыми надругался. Она была в числе зрителей в толпе в тот день, когда он ранил Броктона. Люди до сих пор судачили об этом. Броктона не особенно любили, но все-таки он жил в Йеллоу-Крик, а горожане были не слишком расположены к чужакам, приезжающим к ним в город и стреляющим в местных жителей. Хотя никто не пожалел, когда Броктон уехал из города.

– Кэрол, мне здесь хорошо. Правда, – повторила Рэйчел. – Он готовит для меня и делает все, что требуется. Даже убирает в доме.

– Он готовит!.. – воскликнула Кэрол-Энн, подавившись нервным смешком. – И убирает в доме? Боже! – рассмеялась она. – Ну кто этому поверит?

– Но это правда, хотя на твоем месте я не стала бы распространяться об этом в городе. Он может быть очень милым, когда захочет.

– Мне он не нравится. По правде говоря, он меня пугает до смерти. Он не пытался… ну, ты понимаешь, что я имею в виду?

– Нет, – ответила Рэйчел твердо. – Не пытался.

– Что касается меня, то я бы боялась даже на минуту остаться с ним в одной комнате, – сказала Кэрол, содрогнувшись при одной этой мысли. – У него самые холодные глаза, какие только мне доводилось видеть.

Все, что Кэрол сказала о Тайри, – правда, думала Рэйчел, оставшись одна. Тайри не вызывал симпатии. И глаза его действительно были холодны как лед. Но с ней он обращался так, будто она была хрустальной.

Рэйчел почти огорчилась, когда доктор сообщил ей, что она достаточно здорова, чтобы встать с постели.