"Норбит, или Туда и обратно" - читать интересную книгу автора (Мэрфи Пэт)

ГЛАВА 1

Бэйли уже подлетал на паролете к своему дому, когда нашел эту коммуникационную капсулу. Странно, что он вообще заметил ее, ведь у той сели аккумуляторы, и она безмолвно парила в невесомости, вращаясь по эксцентрической орбите вокруг большого астероида М-типа. Это было странно – найти коммуникационную капсулу, так далеко от основных межзвездных торговых маршрутов. Капсула не подавала никаких радиосигналов. Всмотревшись в экран внешнего обзора, Бэйли понял причину молчания: у нее была сломана антенна.

Просто чудо, что Бэйли возвращался домой именно но этому маршруту, что капсула оказалась на орбите именно этого астероида, и уж совсем невероятным было то, что радар совершенно случайно оказался настроен на режим «поиск мусора», и громкий писк детекторов привлек внимание Бэйли к крошечному пятнышку на экране радара. Если бы не все эти совпадения, летать бы этой коммуникационной капсуле много сотен лет, прежде чем на нее наткнулся бы кто-нибудь другой – Пояс астероидов буквально усеян летающими скалами, глыбами, булыжниками, мелкими осколками, да и просто космическим мусором, так что не было никакой причины обращать внимание именно на этот парящий в космосе объект.

Подлетев поближе, Бэйли увидел, что блестящая металлическая поверхность капсулы украшена замысловатыми пурпурными и золотыми опознавательными знаками. Он узнал эти символы: они принадлежали клану Фарров, самой большой, богатой и известной семье клонов в Галактике. Один бок капсулы был сильно помят и искорежен: видимо, она столкнулась не с одним астероидом.

Бэйли поравнялся с посылкой, захватил ее внешними манипуляторами и привез домой. Только не подумайте, что Бэйли был почтовым пиратом. Совсем наоборот – он был добрым малым, и ему было не по душе думать о том, что коммуникационная капсула не только не достигнет своего адресата, но и вовсе пропадет в глубинах космоса.

Вернувшись в «Беспокойный Покой» – полый астероид, который служил ему пристанищем, – он послал радиосигнал на частоте, указанной на посылке. Если Фарры сочтут, что в ней что-нибудь стоящее, они кого-нибудь за ней пришлют. Бэйли убрал капсулу в кладовую и забыл о ней.

Это и было началом приключения, хотя тогда Бэйли об этом еще не догадывался.

Бэйли жил на поясе малых планет, среди беспорядочно носившихся, в пространстве между орбитами четвертой и пятой планет, астероидов. Звезда, вокруг которой вращались планеты, была ничем не примечательна – желтый карлик на задворках Вселенной, на внутренней стороне туманности Ориона, с краешку Млечного Пути. Такой спокойный уголок в захолустье. Да, астероид Бэйли принадлежал к той же планетной системе, что и легендарная колыбель человеческой цивилизации – планета Земля, но сей факт интересовал лишь немногих космических путешественников. Кроме того, Бэйли жил далеко от основных «червоточин», которые были нанесены на карты и использовались для межзвездных полетов, поэтому летать к нему в гости было делом долгим и неудобным…

Бэйли был норбитом, а норбиты, как правило, не очень-то интересовались полетами в глубокий космос. За те века, что минули с тех пор, как люди покинули родную планету, человечество расселилось по вселенной, колонизировав планеты за сотни световых лет от Земли, но лишь немногие норбиты отважились покинуть пределы родной Солнечной системы.

Норбитам нравилось жить именно здесь, ведь они предпочитали привычный комфорт любым головокружительным приключениям, какие только могли бы их ожидать на бескрайних космических просторах. Тысячи лет назад их предки улетели с Земли и обосновались на Поясе Астероидов. Этого приключения (которое произошло настолько давно, что ничуть не мешало спокойно заниматься повседневными делами) было, по мнению большинства норбитов, для них достаточно.

Норбиты добывали воду, металлы и минералы из окружавших их астероидов. Они выращивали растения на астероидах-теплицах, застекленных кварцем, который они производили из силикатных комет, используя для этого солнечную энергию.

Они перелетали с одного астероида на другой в ракетах, построенных по простейшей технологии. В общих чертах, это выглядело так: сфокусированный в изогнутом зеркале солнечный свет нагревал котел, наполненный водой, и та закипала. Горячий пар вырывался из ракетных дюз, толкая ракету вперед.

Просто и эффективно. Норбиты называли свои паролеты «гелиотермальными ракетами». Среди космических путешественников, приходящих в изумление при виде причудливого полета фантазии странного народца, эти ракеты почему-то именовались не иначе как «летающие чайники». Но на самом деле не так важно было их название – главное, что они благополучно переносили норбитов с одного астероида на другой, а летали они часто: то по делу, а то просто в гости. Поводов для визитов у них было предостаточно, ведь были очень общительными, и любили поесть-попить, поиграть в игры. Еще они любили разгадывать головоломки, рассказывать друг другу разные истории и не упускали случая повеселиться.

В течение многих столетий норбиты привыкали к такому образу жизни и не собирались от него отказываться. Как правило, норбиты отличались небольшим ростом и крепким телосложением, что идеально подходило для жизни в условиях низкой гравитации и небольших пространств их домов. Бэйли, добропорядочный норбит, снискавший определенное уважение в округе, всего пару дюймов не дотягивал до пяти футов, а объем талии имел такой, что любой сразу угадывал в нем любителя хорошо поесть.

Слово «норбиты» возникло в те легендарные годы, когда люди только обживали Пояс Астероидов, превращая безжизненные каменные глыбы в уютные дома и процветающие фермы. Колонисты на Марсе называли себя марсианами, что было вполне логично, но жители Пояса никак себя не называли. Как гласит легенда, слово «норбит» появилось на одной вечеринке, во время которой было выпито немалое количество продукции недавно построенной опреснительной станции – огромного перегонного куба, работавшего на солнечной энергии. Как утверждают некоторые, этот термин произошел от произнесенной заплетающимся языком фразы «на орбите». Попробуйте-ка несколько раз подряд быстро повторить «на орбите», и вы увидите, что получится «норбиты».

Другие придерживаются иной точки зрения. Согласно этимологической теории этих умников, название произошло от слов «мы бриты», так как норбиты действительно не носили бород, в отличие, скажем, от тех же марсиан, чьи бороды служили предметом их гордости. Затем, в результате сложных фонетических процессов, слишком запутанных даже для понимания специалистов, «мы бриты» превратилось в «норбиты».

Как бы то ни было, неологизм быстро прижился. Норбиты стали называть себя норбитами, и все остальные последовали их примеру и называли их только так.

Так как четкого периода вращения астероидов не существовало, а значит, не было и возникающей на планетах иллюзии встающего и заходящего солнца, норбиты подразумевали под словом «день» – 24-часовой отрезок времени, за который норбит должен был поесть по крайней мере пять раз: позавтракать, выпить утренний чай, пообедать, пополдничать и поужинать. Ах, да, еще перекусить перед сном, только это не считается, ведь вряд ли это можно назвать полноценной едой. Еще иногда небольшая закуска предшествовала или следовала за послеобеденным сном, только и это едой назвать язык не поворачивается.

Однажды утром, спустя несколько лет после того дня, как Бэйли нашел посылку, он сидел дома и доедал завтрак (кстати, именно завтракать он любил больше всего). Накануне, проверяя автоматические шахты по добыче руды, он попутно навестил своего друга – преуспевающего фермера, и выменял у него корзинку инжира, собранного в собственной оранжерее, на дюжину перепелиных яиц. Поэтому сегодня на завтрак у него был инжирный хлеб, перепелиные яйца, яблочный сок, только что отжатый из собственных яблок, и пирожные из съедобной плесени.

Поскольку вы, видимо, ни разу не были в гостях у норбита (там бывали немногие), позвольте мне в двух словах описать жилище Бэйли. Беспокойный Покой представлял собой астероид М-типа, состоящий в основном из метеоритного железа, почти круглый, с диаметром приблизительно два километра и массой порядка 30 миллиардов тонн. Бэйли жил в цилиндре диаметром около 50 метров, который был просверлен сквозь центр астероида. Астероид вращался вокруг центральной оси этого цилиндра, создавая гравитацию примерно в 1/5 земной.

Вы, наверное, подумали о том, что цилиндр, вырезанный в толще камня – это не совсем комфортабельное жилище. Что ж, вы ошибаетесь. Видимо, вы представили себе гладкий металлический цилиндр, со стенами из стали и стекла; все это начищено, надраено и отполировано так, что глаза режет от блеска. Так вот, там все выглядело совершенно иначе.

Да, Беспокойный Покой представлял собой пещеру цилиндрической формы, вырезанную в камне и отделанную металлом, выплавленным из того же астероида, но дома у Бэйли вовсе не было ничего холодного и блестящего. Переборки делили цилиндр на несколько отсеков различного размера. Некоторые «комнаты» ограничивались только двумя стенами – переборками, и в них не было потолка. Стоя в таком отсеке, вы могли бы увидеть только длинный изогнутый пол, который, повторяя округлую форму цилиндра, уходил ввысь на 50 футов. Такое просторное помещение как нельзя лучше подходило для мастерских, где можно было смазать роботам манипуляторы или починить солнечную батарею, а может быть, писать картины, ткать гобелены, составлять программы для компьютера или сочинять фантастические повести.

Остальные комнаты располагались друг над другом, на нескольких уровнях, соединенных между собой винтовыми лестницами. Если бы вам пришлось подниматься по такой лестнице, то вы становились бы легче и легче, так как искусственная гравитация, по мере приближения к центру цилиндра, становится заметно меньше. В этом пространстве располагались спальни, гостиные и множество других комнат, каждая из которых имела свое особое предназначение: в одной можно было почитать книги, в другой – немного подкрепиться; в третьей стояли мягкие диваны, чтобы удобно было вести неторопливые разговоры с друзьями. Кроме того, там были еще буфетные, кладовые, кухни и игровые комнаты. Гостиные и спальни украшали картины, гобелены, скульптуры, фотографии и иные предметы искусства, сотворенные матушкой Бэйли (она была без ума от живописи и недурно писала акварелью) и его отцом (тот все свое свободное время посвящал вышиванию крестиком), а также многочисленными родственниками, почти каждый из которых блистал тем или иным талантом. Беспокойный Покой был домом норбита, а это значит, что там было тепло и уютно.

Однако вернемся к тому дню, когда, по прошествии многих лет после обнаружения «посылки», давным-давно забытой и покрывшейся пылью в кладовке, Бэйли доедал свой завтрак в солярии – зале, расположенном в том конце астероида, который всегда был повернут к солнцу. Огромные окна-фильтры пропускали только видимую часть спектра, поглощая губительное ультрафиолетовое излучение.

Солярий был любимой комнатой Бэйли. Это было прекрасное место для того, чтобы слегка перекусить, а потом посмотреть на Вселенную, сидя в мягком кресле, и задуматься о тайнах Мироздания. За окном неизменно сияло Солнце – яркое пятнышко на черном небе. Ось вращения астероида была ориентирована именно на Солнце, поэтому оно казалось неподвижным, в то время как остальные звезды и близлежащие астероиды совершали вокруг него виток за витком, как будто кружили в вечном танце.

Высоко над головой у Бэйли был не потолок, а стеклянная перегородка, отделявшая солярий от оранжереи, где царило буйство зелени, разросшейся настолько, что, казалось, стеклянные стены не выдержат напора листьев. Воздух солярия слегка кружил голову из-за высокого содержания в нем кислорода, поступавшего сюда но вентиляционным шахтам из оранжереи, и к тому же был пропитан тончайшими ароматами цветущих растений.

Итак, в то утро Бэйли насладился прекрасным завтраком и погрузился в размышления о том, чем бы этаким сегодня заняться. Неожиданно его взгляд упал на записку, прижатую магнитом к железному сейфу, стоявшему неподалеку от монитора коммуникатора. Бэйли не мог припомнить, чтобы он оставлял ее, но почерк был его, значит, и написал это он сам. Записка гласила: «Eadem mutata resurgo». Под этой фразой была нарисована спираль. Еще ниже были написаны три слова: «Время собирать инжир».

Странно. Бэйли никак не мог вспомнить, когда и зачем он писал эту записку. Первая фраза вообще ничего ему не говорила. Какой-то иностранный язык. А вот спираль он узнал – это был символ Колледжа Патафизики. Бэйли был наслышан о патафизиках, но ни разу с ними не встречался. Теперь норбит ломал голову – зачем он нарисовал их символ и прилепил его на свою «доску объявлений». К счастью, последняя строчка была не бессмысленна – инжир поспевал на глазах, и на днях Бэйли действительно решил, что скоро его придется собирать.

Он положил записку в карман и принялся убирать грязную посуду, оставшуюся после завтрака, в посудомоечную машину, которая вымоет все тарелки, а воду направит на поливку растений в оранжерее. Покончив с этим, он зашагал «вверх» – по изогнутому полу, туда, где пол встречался со стеклянной перегородкой, отделявшей оранжерею от солярия. Он шел по внутренней окружности цилиндра, и его ноги постоянно были обращены вниз. Пол изгибался до тех пор, пока бывший потолок – стеклянная переборка, не превратилась в стену. Бэйли открыл в ней дверь и вошел в оранжерею.

Он собрал три корзинки инжира, испек три буханки инжирного хлеба и только собрался доставать их из печи, как зазвучал сигнал видеотелефона. Его срочно вызывал приближавшийся к его астероиду корабль. Бэйли, сломя голову, помчался отвечать. Вообще-то, он не ждал гостей, но вполне могло случиться, что кто-то из многочисленной родни решил навестить его – выпить чашечку чаю и поболтать.

– Вызываю Беспокойный Покой, – раздался в динамике незнакомый голос. – Вызываю Беспокойный Покой. Брита, ты там?

Прабабушка Бэйли, Брита Белдон, высверлила тоннель в астероиде и дала ему имя. Она умерла, когда Бэйли был еще совсем маленьким. Он запомнил ее хрупкой старушкой, которая всех нервировала своей привычкой отдавать распоряжения лающим отрывистым голосом.

– Брита, ну давай же, проснись, это Гитана, с борта «Абракадабры»!

Гитана! Я мог бы рассказать вам множество историй о похождениях Гитаны, но все равно останется еще великое множество приключений, о которых знает только она одна. Некоторые говорят, что она – пират, другие утверждают, что мусорщик, третьи уверены, что она просто искательница приключений с неуемной жаждой славы и богатства. Если вы спросите ее, кто же она на самом деле – она только улыбнется, пожмет плечами и ответит: «Я просто ищу на свете правду». Возможно, это и так. Но где бы она не появлялась, без приключений не обходилось.

Описание ее внешности уже стало легендарным. Это была высокая стройная женщина, чьи коротко стриженые волосы напоминали о тех временах, когда первооткрыватели космоса носили такие же прически, поскольку у них не было времени на то, чтобы расчесываться. Если посмотреть на нее в профиль справа, то она выглядела как красавица со Старой Доброй Земли.

Тонкое лицо с высокими скулами. Плавный изгиб затылка, побритого почти «под ноль», как в армии. Короткие белокурые волосы вечно взъерошены, вам так и хочется пригладить их. Ее правый глаз был небесно-голубого цвета, с оттенками холодного льда с вершин гор и синевы тропических морей. Светлые ресницы на фоне белой кожи. Все так натурально и тепло, как говорится, «кровь с молоком». Посмотрев на нее справа, вы увидите честного и доброго человека, которому можно доверять, каких ценят и уважают.

Посмотрите на нее слева, и вашим глазам откроется совершенно иная картина. То же самое худощавое лицо с тонкими чертами, те же плавные линии и приятный профиль. Только вместо левого глаза у Гитаны вмонтирована какая-то черная кругляшка. Дело в том, что она много лет назад пожертвовала глазом, и через миниатюрный приемник подсоединила зрительный нерв к компьютеру, управляющему ее кораблем. На черном приборе то и дело вспыхивал ярко-красный огонек, сигнализировавший о том, что в данный момент поступает информация от сенсоров корабля.

Вокруг этого электронного протеза кожа покрыта татуировками, сделанными черной тушью. Широкая полоса молнией пересекала лицо, разрезала пополам бровь, уносилась вверх – на лоб и дальше, до самого затылка. Даже сквозь волосы она была четко видна на бледной коже головы. У ноздри начиналась элегантная завитушка, которая скользила вниз, закручивалась по часовой стрелке на левой щеке, поднималась к скуле, где свертывалась спиралью, как будто катушка с проводом или изогнутый хвост хамелеона. От левого «глаза» расходились в разные стороны несколько тонких линий, как будто паук соткал причудливую черную паутину на молочно-белом лице Гитаны. Такие татуировки были модными лет сорок назад, когда их переняли у Маори марокканские космические дальнобойщики. Тогда многих охватила тоска по обычаям Старой Доброй Земли. Мода быстро прошла, но Гитана предпочитала не расставаться с подобным проявлением любви к своей исторической родине.

В общем, слева она выглядела экзотично и грозно. Чувствовалось, что это волевой и решительный человек. Не «дьявол во плоти», но и отнюдь не «добрая фея». Нельзя сказать однозначно, что именно преобладало. Может быть, это была уловка, которая сбивала вас с толку и не давала понять, что именно было у нее на уме. Прекрасное лицо Гитаны, в буквальном смысле, было покрыто завесой тайны.

– Гитана? – спросил Бэйли, нажимая на кнопку, чтобы включить экран. Тотчас же на нем появилось лицо Гитаны, и Бэйли нервно улыбнулся. Согласно семейным преданиям, его прабабка путешествовала вместе с Гитаной в поисках богатств, и приключений, но мама почему-то упоминала об этом очень редко, да и то вскользь. Видимо, не хотела акцентировать внимание на том, что ее бабушка Брита была далеко не ангел. – Моя прабабушка отошла в мир иной много лет назад.

– Такой молодой?

– Ей было более двухсот, когда она покинула нас, – ответил Бэйли. Не имея стандартного периода обращения астероида вокруг солнца, норбиты продолжали использовать Старый Добрый Земной Год в качестве эталона единицы измерения времени.

Гитана посмотрела куда-то в сторону, изучая приборную панель и мониторы компьютеров.

– Да, я отсутствовала чуть дольше, чем планировала, – сказала она, затем внимательно изучила Бэйли. – Тебе, видимо, около пятидесяти?

– Мне уже пятьдесят пять.

– Понятно, – сказала Гитана, не сводя с него пристального взгляда. Это привело бы в замешательство кого угодно, когда на вас смотрит такая пара глаз: один – настоящий, голубой и красивый, второй – холодный металлический имплантант. – Итак, ты послал сигнал Фаррам. У тебя их коммуникационная капсула. Она-то мне и нужна. Кроме того, я ищу кого-нибудь, кто вместе со мной отправится в небольшое приключение, которое я намерена организовать.

– С этим у тебя возникнут проблемы, – ответил Бэйли. – В округе мало людей, которых интересуют приключения. – Бэйли уже начал нервничать, не в силах выносить далее этот буравящий взгляд. Он старался говорить уверенно и по-деловому. – А вот коммуникационная капсула действительно у меня. Она в кладовой, – он почесал лоб, пытаясь вспомнить, куда же он мог ее положить. – Почему бы тебе не зайти ко мне, возьмешь эту коммуникационную капсулу. Заодно пообедаем вместе.

Он живо представил, как быстренько отдаст «посылку» Гитане, а потом она будет развлекать его за обедом рассказами о своих путешествиях. Бэйли любил рассказы о приключениях – там, во Вселенной, иногда происходят довольно интересные вещи. Его рассказы вызовут фурор на следующей вечеринке, куда он вскоре собирался пойти. Все любят послушать о чужих приключениях. После обеда он выпроводит Гитану восвояси. Похоже, план был ничего.

Когда Гитана вышла из воздушного шлюза, Бэйли начал подумывать, а так ли хорош был его план. Гитана сняла шлем и оставила его на вешалке в воздушном шлюзе. Что и говорить, впечатление эта женщина производила сильное.

Она несколько минут всматривалась в глаза Бэйли, как будто не замечая того, что ему это явно не нравилось, затем хитро улыбнулась.

– И ты не жаждешь приключений? – спросила она. – Как это так?

Бэйли обалдел и какое-то время стоял молча, не зная, что сказать.

– Ну… во всяком случае, не сейчас, – наконец удалось выдавить ему из себя. – Я сейчас очень занят: собираю инжир, да и вообще… Да ты входи.

Гитана проследовала за Бэйли в солярий.

– Знаешь, а мы с твоей прабабкой были закадычными подругами. Я сразу поняла, что ты – ее правнук. Кстати, совсем скоро все остальные начнут собираться.

– Остальные? – изумился он.

– Прилетят несколько Фарров, – пояснила она. – Я намекнула им, что эта коммуникационная капсула будет для них весьма интересна.

– Понятно, – Бэйли кивнул с таким видом, будто его каждый день навещали представители одного из самых могущественных кланов Вселенной.

– Не сомневаюсь, что ты предложишь им пообедать, – Гитана улыбнулась, – Я помню, как много Брита рассказывала о норбитском гостеприимстве.

– Ах, да. Обед. Конечно, конечно. Но мне нужно знать, когда они прилетят, а то я… – начал было Бэйли, собираясь сослаться на какое-нибудь неотложное дело, но не успел он закончить предложение, как снова зазвонил видеофон.

– Я отвечу, – предложила Гитана и, не дав Бэйли времени на ответ, уселась перед экраном. Секунду спустя она уже вела разговор с двумя девушками, представившимися как Роза и Жасмин.

– Давайте побыстрее, – сказала она. – Мы тут как раз собираемся пойти за «посылкой».

Бэйли посмотрел в окно солярия и увидел, как к его астероиду, рядом с разведывательным кораблем Гитаны, пришвартовался еще один звездолет. Он был намного крупнее Гитаниного и выкрашен в традиционные цвета семьи клонов Фарр.

– Жасмин Фарр и Роза Фарр, – представила Гитана двух вышедших из воздушного шлюза женщин. Они были одного роста. У них были одинаковые широкие лица, одинаковые высокие скулы и одинаковые карие глаза, от уголков которых разбегались небольшие морщинки. Жасмин («называйте меня просто Джаз», – тут же попросила она) была подтянутой и мускулистой. Ее фигура заставила Бэйли с горечью отметить, что он недостаточно часто занимается на тренажерах своего спортзала. Ее волосы были пострижены коротко, как у Гитаны, и выкрашены в ядовито-желтый цвет. Взглянув на ее нос, Бэйли без труда догадался, что тот был не раз сломан и каждый раз срастался неправильно.

Роза была лет на десять старше Джаз. Ее пышные формы намекали на любовь к вкусной и здоровой пище. В ее длинных, заплетенных в косу волосах виднелось немало седых прядей.

– Офицер Джаз – главный инженер экспедиции, Роза – интендант и кок, – сказала Гитана.

Бэйли слегка насторожило слово «экспедиция», сказанное Гитаной, но он решил не спрашивать, куда они направляются. В конце концов, это не его дело.

– Мы сейчас собирались идти за коммуникационной капсулой, – напомнил он Гитане, но его снова прервал звонок коммуникатора. Еще один космический крейсер приближался к астероиду. На его борту находились еще два клона из семьи Фарров: Маргаритка и Лаванда. Снова то же лицо, но на этот раз прически и одежда разнились сильнее. Волосы Маргаритки, хотя и короткие, были мелко завиты, а золотистые волосы Лаванды были собраны в две длинных тяжелых косы. Обе женщины были примерно одного с Джаз возраста.

– Маргаритка – штурман, офицер. Лаванда отвечает за оружие, – пояснила Гитана.

– К вашим услугам, – вежливо приветствовали они Бэйли. Затем поздоровались с Розой и Джаз: – Привет, «сестры»!

– И я к вашим. И вашей семье, – процедил Бэйли, думая о том, что в солярии становится тесновато, и о том, хватит ли у него инжирного хлеба и пирожных из плесени, чтобы накормить всю эту ораву. – Гитана сказала, что вы прилетели за коммуникационной капсулой. Если вы не против…

Вновь раздался звонок видеофона.

– Не так быстро, – обратилась к Бэйли Гитана. Роза с Жасмин и Лаванда с Маргариткой рассмеялись, переглянулись между собой и пожурили его: – Невежливо подгонять гостей.

К астероиду пристыковался огромный, больше всех предыдущих, звездолет и через воздушный шлюз в солярий вошли еще три члена клана Фарров. Лилия и Незабудка Фарр много смеялись и шутили. Они обе выглядели младше Джаз. Бэйли мельком рассмотрел их: у Лилии, всю ее прическу составлял огненно-рыжий гребень. Незабудка заплела свои волосы во множество мелких косичек, украсив их бисером.

И, наконец, Захария. Она была значительно старше остальных. Поскольку ее голова была обрита наголо, о цвете ее волос ничего нельзя было сказать.

– Незабудка – антрополог нашей экспедиции, эксперт по Древним. Лилия – главный программист, Захария, естественно, капитан.

Переварив эту информацию, Бэйли поприветствовал тройку, но не обмолвился о «посылке».

– Чего мы ждем? – удивилась Захария. – Нам не терпится посмотреть на коммуникационную капсулу.

В некоторой растерянности Бэйли повел их в кладовую, расположенную на другом конце астероида.

Кладовая была завалена разными полезными вещами, которые хранили здесь три поколения семьи Бэйли. Некоторые вещи были упакованы в подписанные коробки, некоторые – просто свалены в кучи. Сломанное шахтерское оборудование, которое можно было разобрать на запчасти, солнечные батареи, которые еще дед Бэйли так и не собрался установить, портрет Бэйли, который с такой любовью творила его мать, но не передававший ни малейшего сходства с ним. Игрушки, оставшиеся от малышей. Штучки-дрючки, ерундовины и штуковины – все это лежало на полках, соединенных между собой лестницами.

Бэйли обнаружил «посылку» на третьем снизу уровне. Она лежала между его первой паровой ракетой (сейчас она безнадежно устарела, но сентиментальные чувства не позволяли ему выкинуть ее) и малопривлекательного вида скульптурой, которую изваял один из его племянников.

Все клоны собрались вокруг коммуникационной капсулы, пока Захария набирала необходимый код и открывала ее. Лилия подготовила свой карманный компьютер для «скачивания» информации из «посылки». Затем она расшифрует ее, так как все послания тщательно шифруются, чтобы избежать утечки информации, если послание попадет в чужие руки.

Бэйли с Гитаной стояли в стороне, рассматривая клонов.

– Я еще ни разу не встречался с «сестрами» Фарр, – тихо сказал он Гитане. – Я думал, они все одинаковые.

– Все они клонированы из одного генетического материала. Но очень стараются выделиться среди остальных «сестер». Майра Фарр, их прародитель, была очень самостоятельной и независимой. Она хотела продолжить себя, но не обязательно создать свои точные копии. Клоны придерживаются того же мнения. А еще они обожают спорить.

– Может быть, тебе стоит… – сказала Незабудка.

– Послушай, – перебила ее Лилия, – Почему бы вам всем не убраться отсюда? Я сама этим займусь.

– Не знаю, – сказала Роза. – Мне кажется…

– Пусть Лилия с этим разберется, – вынесла вердикт Захария. – Она лучше всех понимает такие вещи. Гитана, что ты там говорила про обед?

Итак, они пошли в лучшую гостиную Бэйли. Немного спустя они уже съели весь его инжирный хлеб и развалясь сидели в его мягких креслах, в ожидании Лилии, попивая его лучшее вино. В комнате царил полумрак, так как Гитана выключила свет.

Бэйли не заметил, как выпил несколько бокалов вина. Его глаза горели от возбуждения – до него долетали обрывки разговоров гостей, которые, видимо, хорошо друг друга знали. Они делились впечатлениями о пережитых приключениях.

– …которые торговали специями и виски, и мы, конечно же, здорово напились, – говорила Джаз Незабудке. – Прибыль была сумасшедшая, но…

– …с экспедицией патафизиков. Неплохие ребята, только у них крыша съехала на почве загадок и кроссвордов. Не вздумай играть с ними в «Эрудит», а если придется, то не на деньги. Я им чуть корабль не проиграла, потом пришлось…

– …ближайшая «червоточина» оказалась около Альфы Центавра, а там война с Ассоциацией в самом разгаре. Маршрут еще тот…

– …и говорит, что весь сектор вокруг Фомальгаута буквально кишит пиратами. Лучше все коммуникационные капсулы запускать в обход…

– …маленький конфликт, и войной это назвать трудно. Но все-таки в этот сектор лучше не соваться. Там за местных вступились трупокрады, чтоб им…

– …нашел артефакт Древних. Так и не разобрался, что к чему и продал его патафизикам, а они…

Бэйли слушал, и его сердце билось все сильнее. Он представлял, как он сам обводит пиратов вокруг пальца, затем проходит сквозь «дыру», торгует виски и играет в «Эрудит» с патафизиками.

Тем временем из кладовой вернулась Лилия, все в комнате сразу же замолкли и вопросительно уставились на нее.

– Расшифровано и готово для просмотра, – сказала она, вставляя диск в голографический проектор Бэйли.

Женщина, возникшая в центре комнаты, сидела в капитанском кресле. Она была похожа на Розу, и Захарию, и Лилию. Ее лицо было покрыто сплошным узором первобытных татуировок, но в принципе она ничем другим от своих «сестер» не отличалась. Насколько мог судить Бэйли, она была примерно одного возраста с Захарией.

– Привет, сестры, – произнесла голографическая Фиалка, глядя куда-то вдаль, между Лилией и Захарией, и улыбаясь всем вместе и никому в частности. – Я посылаю это письмо на трех почтовых ракетах. Две полетят по обычным маршрутам, а одна – но новому, еще не опробованному. Надеюсь, вы получите хотя бы одну из них, – тут она улыбнулась еще шире. – Я кое-что нашла. Это идеальный Снарк. Он может нам здорово помочь. Прилетайте как можно скорее. Вот это покажет вам дорогу.

Изображение Фиалки исчезло, и на его месте неожиданно появилось скопление ярких пятен, соединенных блестящими золотыми линиями.

– Что это? – спросила Захария дрожащим от напряжения голосом.

– Голографическое увеличение предмета внеземного происхождения, который я давала Фиалке, – спокойно ответила Гитана. – Фиалка считает, что это карта, на которой указаны все «червоточины», ведущие из этого сектора Кольца Ориона к самому центру нашей Галактики.

Бэйли наклонился поближе, чтобы рассмотреть сияющую схему. Он увидел, как блеснуло его отражение на некоей поверхности. Светящаяся карта была заключена в куб из прозрачного материала, с длиной ребра порядка двух метров. Клоны, стоявшие на другом конце гостиной, находились внутри этого куба, окруженные светящимися стрелочками и точками.

Изучив голограмму, Бэйли понял, что изображение не полное. Один угол куба и одна его сторона были как будто отбиты. Но этот выщербленный край не привлек его внимания.

В центре светящегося хаоса, находилась прозрачная серебристая сфера, внутри которой оказался крошечный золотой куб, наполненный блестящими точками и линиями – точная копия большой карты, которая висела в воздухе в гостиной Бэйли. Как будто пол гипнозом, Бэйли шагнул в голографическое изображение, чтобы повнимательнее изучить золотой кубик.

Видимо, настало время кое-что вам разъяснить. Вам просто необходимо узнать основные факты об этой сумасшедшей, сумасшедшей Вселенной. Запаситесь чуточкой терпения – вы прослушаете краткий курс истории человечества. Я не буду вдаваться в детали, просто опишу общую картину.

Тысячи лет назад человечество покинуло Землю. Сначала появились колонии на околоземной орбите, затем на Луне, Марсе и среди астероидов. Люди уже жили на Марсе несколько сот лет, когда марсианский Консорциум Инженеров разработал Хоши Драйв, позволивший космическим кораблям развивать околосветовые скорости. Благодаря Хоши Драйву человечество смогло расширить границы своих владений, достигнув сначала Альфы Центавра, ближайшей к Солнцу звездной системы, расположенной всего в 4.3 светового года от нас, – а затем продвигалось все дальше и дальше, к звезде Барнарда (6 световых лет), Сириусу (9 световых лет) и Проциону, в одиннадцати световых годах от Солнечной системы. Исследователи открывали планеты, многие из которых оказались пригодными для жизни людей, и так основывались дальние колонии.

Хотя люди путешествовали на незначительные, по галактическим масштабам, расстояния, они испытывали неудобства от относительности скорости течения времени. Развивая скорость, составляющую 99.5% от световой, путешественники старели лишь на год, а на Земле проходило 10 лет. Те, кто летал на Процион и обратно, проводили 2 года на борту космического корабля, и возвращались к друзьям и близким, постаревшим на 20 лет. Все новости, посылаемые из колоний на Землю по радио, за время пути устаревали минимум лет на 10.

Когда человечество достигло иных звезд, связь стала очень серьезной проблемой. Дело в том, что информацию нельзя передавать со скоростью, превышающей скорость света. Ни гонца не заставить обогнать солнечный луч, ни почтового голубя, ни радиоволну. Ничего. Таким образом, если вы хотите связаться с Землей, скажем, с третьей планеты Альфы Проциона, вашу весточку получат через одиннадцать лет, а ответ на нее придется ждать еще столько же. Что и говорить, ни о какой оперативности речи не идет.

Все стало намного интереснее, когда Эйдлан Фарр, одна из самых первых членов клана клонов, убегая от трупокрадов, нырнула в «червоточину». Лет этак через пятьдесят, она снова объявилась на станции Фарров и утверждала, что ей пришлось возвращаться с Альдебарана.

Вы спрашиваете, что такое «червоточина»? Где вы до этого были? Червоточина – это тоннель в пространственно-временном континууме.

Что, все равно ничего не понятно? Ну ладно, попробую разъяснить наглядно. Возьмите длинную полоску бумаги и соедините ее концы, чтобы получилась петля. Теперь переверните любой из краев один раз и склейте оба конца. Вуаля! У вас получился лист Мебиуса – двухмерная полоска бумаги, у которой только одна сторона.

Попробуйте нарисовать линию на этом лист бумаги, начните откуда угодно, и вы увидите, вы дважды обогнете полоску и вернетесь туда же, откуда начали. Вы проведете линию и по одной, и по другой стороне полоски. Хотя ни разу не оторвете карандаш от поверхности. А все потому, что у листа Мебиуса нет второй стороны.

Теперь предположим, ну просто представим себе, что вы проткнули дырку в листе Мебиуса. Вы можете подумать, что она соединяет две стороны, и ошибетесь – ведь сторона-то одна! Так откуда и куда будет вести это отверстие?

Оно будет идти из одной точки односторонней бумажки в другую точку той же стороны. Если бы на ней жили двухмерные Плоскари, то они неожиданно обнаружили бы удивительную пещь – что эта дыра представляет собой удобный способ добраться из одной точки их страны в другую (раньше на это приходилось тратить значительное время). Этот тоннель ведет сквозь третье измерение. Попробуйте-ка объяснить двухмерным человечкам, что это такое. Они такого и представить не смогут.

Вот тут мы возвращаемся к «червоточинам». «Червоточина» – это тоннель сквозь четвертое измерение, соединяющий две точки в пространстве. Это «черная дыра» и «белая дыра», скрепленные между собой неведомым материалом, чтобы проход между ними не закрылся. Проход может заканчиваться очень далеко – в четырех световых годах, а может в 4 тысячах световых лет. Расстояние между двумя точками совершенно не влияет на время пути.

Однако существует одно большое «но». Как выяснила Эйдлан, «червоточина» быстро выведет вас куда-то далеко, но обратно не пустит. Это путешествие в один конец. По причине особого взаимодействия массы и времени в «черных дырах», пространственно-временной континуум изменяет свои привычные свойства, и вы уже не можете вернуться в исходную точку вашего путешествия тем же способом, что покинули ее. Это дорога с односторонним движением.

Так, например, Сюрприз Эйдлан, как окрестили первую «червоточину», поможет вам срезать путь от Альфы Центавра до Альдебарана. Но чтобы вернуться, вам придется либо лететь в обычном пространстве (как это сделала Эйдлан), либо попытать счастья и нырнуть в другую «червоточину». Вам, возможно, повезет, и вы окажетесь ближе к дому, а может так статься (уж слишком велика Вселенная и много в ней непознанного), что вы вынырнете где-нибудь в сотне световых лёт от нужной точки. Или в сотне тысяч. Или миллионов. Весь фокус в том, что этого никто не знает.

Лишь немногие отчаянные смельчаки отваживались нырять в неизведанные «червоточины», чтобы посмотреть, куда те ведут. Больше о них никто не слышал, и это остудило многие горячие головы, и охотников рисковать больше не находилось.

Клан Фарров пошел другим путем, который больше по душе натурам неторопливым и благоразумным, у которых далеко идущие планы. Они закинули в каждую «червоточину», которую им удалось обнаружить, пару-тройку радиомаяков, установили наблюдательный пост на Станции Фарров и принялись ждать.

Почему здесь необходимо в первую очередь терпение? Вспомните – информация не может передаваться быстрее света. Предположим, что заброшенный вами в «червоточину» маяк вынырнул где-нибудь в районе Беты Центавра, одной из самых ярких звезд на земном небосклоне. Бета Центавра находится, ни много ни мало, в трехстах световых годах от нас, так что пройдет триста лет, прежде чем вы услышите «бип-бип» этого радиомаяка.

По галактическим меркам, Бета Центавра – наш относительно близкий, сосед. А если радиомаяк зашвырнет куда-нибудь к центру Млечного Пути нашей Галактики? Это примерно 30 000 световых лет от нас. Или еще похлеще – в Магелланово Облако, соседнюю с нашей галактику. Это уже 150 000 световых лет.

Итак, чтобы выяснить, куда ведут все эти «червоточины», ждать придется долго, очень долго. К счастью, Майра Фарр и ее «сестры» и «братья» не возражали против этого. У клонов свои преимущества, и данная ситуация это еще раз подтверждает. Хотя каждый клон понимал, что именно он не дождется результатов проделанной работы, он знал, что урожай будет пожинать его копия и продолжение. Последние несколько веков Фарры слушали сигналы радиомаяков и наносили их местоположение на карты. Так были открыты тоннели, ведущие на сравнительно небольшие расстояния. В эти «червоточины» посылались экспедиции, которые основывали колонии в сотнях световых лет от Земли и продолжали рассылать радиомаяки во все новые «червоточины», получали от них сигналы и осваивали новые миры.

В конце концов, однажды радиомаяк, посланный с колонии, отдаленной от нас примерно на 200 световых лет, вынырнул совсем рядом со Станцией Фарров – в каких-то полпарсека. На Станции прочитали серийный номер радиомаяка и послали коммуникационную капсулу с сообщением об открытии обратно в колонию. Так была налажена двусторонняя связь с этими колонистами.

И самое последнее, о чем мне хотелось бы сказать, прежде чем мы двинемся дальше. «Червоточины» насколько все догадывались, были объектами неприродного происхождения, их построили представители внеземной цивилизации, посещавшие нашу Галактику когда-то давным-давно. Исследователи находили неизвестные предметы – следы пребывания этих чужаков. Эти артефакты исчезнувших цивилизаций были известны как Снарки, а людей, занятых их поисками, называли «охотниками за Снарками». (Эти термины были взяты из стихотворения Старой Доброй Земли.) Но самым важным наследием, доставшимся нам от Древних, были «червоточины», тоннели, пронизывающие Вселенную.

Вот мы и «вернулись к нашим баранам», и вам понятно, что творится в космосе. Галактика изъедена «червоточинами», так что вы можете путешествовать на огромные расстояния, не затрачивая на это; много времени. Но каждая «червоточина» – как эскалатор, работающий только на подъем. Клану Фарров известно, где заканчиваются сотни «червоточин», но куда ведут все остальные, остается неизвестным. Вы не знаете, где окажетесь, если нырнете в одну из таких, и вернетесь ли вообще.

Когда мы оставили нашу компанию, «сестры» изучали голограмму в гостиной Бэйли, а Гитана попивала бренди.

– Я начинаю разбираться в этой карте, – сказала Захария. – Вот это – Альфа Центавра, – она указала на три зеленые точки у одной из граней – а это… – Она ткнула в золотистую стрелку, ведущую к двум точкам, – Сюрприз Эйдлан. Он ведет от Альфы Центавра к двойной звезде Альдебаран. Но вот это… И это… – Она пробежала пальцами по замысловатой паутине, в которую сплелись все золотые стрелочки и указатели. – Мы еще не знаем эти маршруты.

– Вот этот, – сказала Гитана, – ведет из центра Галактики к ранее не нанесенной на карту «червоточине», расположенной на расстоянии менее светового года отсюда. Видимо, именно так попала сюда эта ракета. Фиалка говорила мне, что полетит по такому маршруту, – и она провела пальцем по сложной последовательности стрелочек, ведущей от окрестностей Альфы Центавра к центру Галактики.

Бэйли внимательно за всем следил, не в силах сдержать свое любопытство. Его всегда интересовали карты, ребусы и шарады, и он неплохо решал разнообразные головоломки.

– Где Фиалка это раздобыла? – поинтересовалась Джаз.

Гитана нахмурилась и процедила:

– Это увеличенная голограмма копии кубика, который я ей однажды дала. Оригинал я получила на корабле трупокрадов – мне его дала одна из ваших «сестер». Я не знаю, как ее звали, да и сама она не помнила, ведь она пробыла там уже довольно долго.

Все «сестры» вздрогнули, представив, что случается с теми, кто попадает на корабль трупокрадов. Название этих космических пиратов происходит от термина, которым на Земле в восемнадцатом веке именовали людей, продававших хирургам для вскрытия тела покойников, предварительно похищенные из могил. Космических трупокрадов интересовали только мозг и нервная система человека. Они использовали добытый мозг в качестве материала для создания кибернетических систем управления кораблями, шахтами, космическими исследовательскими станциями и так далее. Они исповедовали философию агрессивного индивидуализма и ненавидели клонов, рассматривая их как «запчасти» для своих дьявольских машин. Клону, попавшему на корабль трупокрадов, оставалось жить совсем немного, так как его органы использовали для создания новых киборгов.

– И что ты там делала? – спросила у Гитаны Захария.

– Как всегда, пыталась кое-что выяснить. Дело сложное и малоприятное. Узнав все, что меня интересовало, я побыстрее оттуда смоталась, и то еле-еле успела, так что у меня не было времени выведывать, как звали вашу «сестру» и откуда она взяла эту карту. Она только сказала, что нашла ее на борту исследовательского судна. Но я сделала все, что было в моих силах. Я пообещала вашей «сестре», что передам карту семье. Потом отдала ее Фиалке. Она тогда работала в музее Станции Фарров. Увидев карту, она страшно разволновалась…

– Вот она и отправилась на поиски приключений, никого об этом не предупредив, сказала – Захария с раздражением в голосе. – Просто собрала все необходимое для экспедиции и полетела. Даже не спросила разрешения у Майры. Опозорила всю нашу семью.

– Думаю, на ее месте я поступила бы точно так же, – сказала Гитана. – Жажда приключений – это у вас семейная особенность. Она слиняла, но потом послала вам «письмо». Я об этом пронюхала и дала вам знать. Так что мы все собрались здесь и вы горите желанием пуститься в новое приключение. Удивительно, что на Станции Фарров вообще кто-то появляется.

– Но что же она там ищет? – удивилась Захария.

– Конечно же, источник происхождения карты, – пояснила Гитана. Она подошла поближе и указала на серебристый шар, привлекший внимание Бэйли. – Вот куда она отправилась. Она подумала, что там могут быть еще такие карты. Я думаю, она сообразила, что точная проверенная карта новых «червоточин» вызовет определенный интерес.

Гитана заскрежетала зубами. Новая карта «червоточин» будет поистине бесценной, и все это знали. Она позволит не только открыть новые миры, но и проложить новые маршруты для торговли и пассажирского сообщения, в обход неспокойных районов. Давно открытые «червоточины» чем-то напоминали горные перевалы торговых маршрутов на Старой Доброй Земле: туда, как магнитом, всегда тянуло бандитов с большой дороги. У входа в «червоточину» или на выходе из нее мирных путешественников поджидали трупокрады, почтовые пираты (перехватывавшие коммуникационные капсулы, а затем продававшие их законным владельцам или любому, кто предложит хорошую цену) и иные преступники всех мастей.

Пока «сестры» бурно обсуждали, сколько может стоить такая карта, Бэйли уставился на блестящие стрелочки, пронизывающие голограмм вдоль и поперек. Он внимательно изучил поврежденный край, пытаясь представить, что могло произойти с картой.

– Мы можем полететь по ее маршруту, но кое-что мне не нравится, – сказала Захария.

– Ага, – согласилась Джаз. – Придется лететь совсем рядом с Ипсилоном Эридана. Туда сейчас лучше не соваться.

– А если так? – предложила Роза, показывая другой возможный маршрут. – По-моему, чего.

– Ничего хорошего, – пробурчала Лилия. – Там полно трупокрадов.

Бэйли не, прислушивался к препираниям взаимным упрекам клонов. Он сосредоточился на голограмме. Для него это была новая головоломка, решение которой требовало особого подхода. Неважно, на какое расстояние вы перемещаетесь по золотым стрелкам, так как все прыжки в подпространстве длились одинаково. Значение имело только то расстояние, которое требовалось преодолеть от одной «червоточины» до другой. Здесь нужно было как следует пораскинуть мозгами.

– Вот как надо лететь, – произнес он наконец, показывая, как с наименьшей тратой времени долететь до одной из сторон куба и вернуться обратно. – Сначала здесь, потом здесь и здесь, мы у цели. А обратно – вот сюда и сюда.

Захария внимательно изучила предложенный маршрут и вынесла свой вердикт:

– Ну что ж, неплохо. До сих пор нам ничего не грозит, вот тут немного страшновато, но мы прорвемся без проблем. А вот отсюда у нас начнутся серьезные проблемы.

Захария со своими «сестрами» все еще продолжали рассматривать карту, когда Лилия вдруг спохватилась и посмотрела на Бэйли прищуренными глазами.

– Что это ты имеешь в виду: «Мы у цели»? – спросила она.

Бэйли, честно говоря, ничего не имел в виду, но за него ответила Гитана:

– Захария попросила меня подобрать еще одного члена нашей экспедиции, и я помогла ей в этом.

Дело в том, что Гитана, среди прочих своих талантов и способностей, была еще и практикующим экспертом по дзен ша, системе налаживания межличностных отношений, согласно которой для создания идеальной рабочей группы необходимо было сбалансировать энергию всех входящих в нее. Эта методика, разработанная чуть больше ста лет тому назад Суб Орендой, предприимчивой женщиной, изучавшей мистику на Грумбридже-34, была создана на основе психоаналитики, столь популярной в XX веке на Земле, и двух древнекитайских философско-астрологических учений. Сторонники этой школы часто сравнивали ее с фен шуй, китайской наукой о гармонии в окружающем мире, Но дзен ши отличалось от фен шуй по одному ключевому вопросу: адепты дзен ши не обязательно старались создать гармонию в группе, так как гармония не всегда является идеальной рабочей обстановкой. Главной своей задачей они считали найти идеальный баланс между порядком и хаосом, природной интуицией и трезвым расчетом.

– У меня нашлось достаточно много доводов в пользу кандидатуры мистера Белдона в качестве последнего участника приключения. Поверьте, это именно тот, кто поможет нам добиться идеального баланса во время нашей небольшой прогулки.

Захария перевела взгляд на Гитану и нахмурилась. Семь пар одинаковых глаз с подозрением уставились на Бэйли. Клан Фарров никогда не отличался особым желанием посвящать в свои дела кого бы то ни было со стороны. Более того, они вообще настороженно относились к любым контактам с не-клонами, вечно боялись прогадать, заключая сделки, и всегда ждали от людей подвоха.

– Я предлагаю, – завершила свою маленькую речь Гитана, – предложить ему разделить с вами это приключение.

– Даже не знаю… – промямлил Бэйли. – Мне кажется…

– Мистер Белдон обладает бесценным даром, и он это вскоре докажет, – перебила его Гитана. – Я в этом уверена. – Подлив бренди себе и Бэйли, она обратилась к Захарии: – Вы или ваши «сестры» наверняка знали его прабабушку.

– Да, но мы говорим об этом парне, а не его прабабке, – возразила Лаванда.

– Конечно, это так, но ее гены обязательно в нем проявятся, – возразила Гитана. – Я еще раз повторяю: вам не обойтись без этого парня.

Бэйли только собрался возразить, что он-то как раз может без всей этой компании обойтись, но Лилия сердито фыркнула и сказала:

– Все это хорошо, Гитаночка, только у нас на корабле нет места для балласта.

– Балласта? – удивился Бэйли, бросив на Лилию свирепый взгляд и вставая в полный рост. Он был смертельно обижен: они ввалились к нему в дом, пьют его виски и при этом говорят, что он – ноль без палочки! Да Лилия вдвое младше его, и не смеет разговаривать с ним таким тоном. – Мне кажется, вам следует пересмотреть ваше заявление.

Лилия пожала плечами:

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но у вас нет опыта пребывания за пределами этой звездной системы. Да вы, наверное, никогда дальше старушки-Земли не выбирались.

Бэйли не счел необходимым уточнять, что и на Земле он ни разу не был.

– Ну и что? При чем здесь это? – возразил он. – Я нашел вашу коммуникационную капсулу. Я показал вам маршрут намного лучший, чем смогли найти все ваши «сестры».

– Ладно, хватит вам, – перебила их Гитана, когда Бэйли только собирался придумать, как еще он помог клонам. – Вы просили меня найти вам последнего участника экспедиции. Я это сделала. Если кто-нибудь считает, что я ошиблась в выборе, делайте что хотите. Летите как есть, без баланса. Или возвращайтесь на вашу Станцию и не рыпайтесь. Выбор за вами. Только учтите, больше я вам помогать не собираюсь. Я сказала, что Бэйли Белдон будет ценным дополнением к вашей Команде, и этого достаточно.

Гитана посмотрела на клонов рассерженным взглядом. Ее голубой глаз стал как будто стальным и холодным, а механический сенсор запылал красным. Бэйли решил, что сейчас не время перечить ей. Лилия откинулась в кресле и больше не произнесла ни слова.

– Хватит, – сказала Захария. – Будем считать дискуссию закрытой. Он отправляется с нами. А сейчас нам нужно еще немного бренди, и давайте обсудим план дальнейших действий.

Выпили бренди, поболтали, потом выпили еще бренди, и Бэйли даже не заметил, как разговоры о трупокрадах, почтовых пиратах и внеземных цивилизациях превратились во сны о том же самом. Ему снилось, что он бредет по бесконечно-длинному черному тоннелю, пытаясь догнать сверкающую во тьме золотую стрелу, и никак не может взять в толк, зачем это он покинул свой уютный астероид.