"Многоцветная Земля" - читать интересную книгу автора (Мэй Джулиан)

ГЛАВА 16

– Он готов, Сьюки. Осталось совсем немного.

– Не знаю, смогу ли я. Боюсь снова все испортить, Элизабет.

– Не бойся. Ты ничего не испортишь. Такого рода исцеление тебе вполне под силу. Меня он не впустит в свое сознание, а ты спокойно проникнешь в него. Не бойся.

– Хорошо. Прежде всего его необходимо медленно вывести из нейростатического состояния, создаваемого ожерельем. Я готова.

… Бескрайние кукурузные поля Иллинойса, ровные как стол, простирающиеся во все стороны, насколько хватает глаз, с игрушечным домиком фермера и другими постройками, одиноко возвышающимися посреди простора. В конце одного из рядов кукурузы сидят трехлетний мальчик и собака эльзасской породы. Шустрый мальчик с ловкими руками и не по годам смышленый догадался, как открыть задвижку манежа для маленьких детей и отцепить от джинсов радиомаячок, который мальчик предложил собаке. Собака была беременна и очень разборчива в еде, но маячок проглотила. Мальчик встал на ножки и потопал вдоль ряда кукурузы, привлеченный каким-то шумом вдали. Собака, почувствовав, что электронной закуски маловато, трусцой направилась на ферму, где для нее был приготовлен завтрак…

– Нет! Я не могу идти туда снова!

– Тише! Не надо так волноваться. Ты уже близко, еще ближе…

… Кукурузоуборочный комбайн-робот, ярко-оранжевый, величиной без малого с ферму, двигался по полю, захватывая тридцать рядов кукурузы, перемалывая стебли и листья в пульпу на корм скоту, шелуша початки величиной с человеческую руку и упаковывая золотые зерна в контейнеры для отправки на фермы во все концы Галактического Содружества. Новый гибрид кукурузы давал двадцать кубических метров зерна с гектара…

– Я не хочу смотреть. Не заставляйте меня смотреть,

– Спокойно. Вот так. Хорошо. Иди ко мне. Еще раз, только один раз.

… Маленький мальчик идет вдоль прямого ряда по черной земле, рассыпающейся от жары в серую пыль. Гигантские растения колеблются над ним, закрывая небо, тяжелые початки клонятся к земле, готовые к уборке. А мальчик все идет и идет, но до шума еще далеко, а он устал и присел отдохнуть. Мальчик прислоняется к стеблю, толстому как ствол молодого деревца, и широкие зеленые листья защищают его от палящего солнца. Мальчик закрывает глаза. А когда он открывает их, шум становится гораздо громче, и в воздухе стоит облако пыли…

– Прошу вас, не надо. Ну, пожалуйста!

– Ты должен пойти туда в последний раз. Я с тобой. Это единственный выход для тебя.

… Удивление сменяется тревогой, которая перерастает в страх, когда мальчик видит, как оранжевый робот, поглощающий кукурузу, надвигается на него. Мозг робота сканирует ряды кукурузы перед машиной. Раздайся сигнал радиомаяка, и робот тотчас же остановится, но сигнала нет. И машина продолжает двигаться. Мальчик убегает, легко обгоняя робота, делающего один километр в час…

– Она знала! Она стала искать меня с помощью сканера во время ленча и обнаружила только собаку, которая посылала два сигнала вместо одного. Она знала, что я должен быть где-то в поле. Она вызвала по радио отца, чтобы тот остановил робота и нашел меня, но никто не откликался. Отец отлучился: он ремонтировал ротор одной из антенн.

– Хорошо. Продолжай. Ты видишь, как мать разыскивает тебя с «яйца».

… Мальчик торопится, бежит. Он еще слишком неопытен, чтобы понять, что ему следовало бы отбежать в сторону, за пределы захвата комбайна, вместо того чтобы бежать по ряду прямо перед машиной. Он пытается бежать быстрее, но тут в боку начинает что-то колоть. Мальчик начинает хныкать, бежит медленнее, спотыкается и падает, встает и снова бежит со слезами, застилающими его ярко-синие глаза. В воздухе над ним появляется яйцевидный флайер. Мальчик останавливается и машет ручонками, призывая мать на помощь. Кукурузоуборочный комбайн движется вперед, срезая стебли у самой земли, подавая их по конвейеру с острыми выступами в ненасытную пасть, перемалывая стебли и листья, вышелушивая зерна из початков, превращая ровные ряды гигантских растений в аккуратные пакеты с зерном и мелко измельченную целлюлозную пульпу…

– Нет! Больше не надо! Пожалуйста!

– Ты должен. Мы должны. Только один раз, и все.

Поверь мне.

… Яйцеобразный флайер приземляется, и мальчик останавливается в ожидании, что уж теперь мать непременно спасет его. Он плачет и тянет к ней руки, мать подбегает, хватает его на руки и прижимает к себе. А шум все сильнее, все громче, и облако пыли кружится над ними под жарким солнцем. Мать с мальчиком на руках продирается сквозь неподатливые стебли, а огромное оранжевое чудовище с мелькающими на солнце ножами, острыми выступами конвейера все ближе и ближе. Пятнадцать метров, которые осталось преодолеть матери, – слишком большое расстояние. Не успеть! И тогда мать высоко поднимает мальчика и изо всех сил бросает его в сторону так, что зеленое поле, оранжевая машина и синее небо вдруг начинают крутиться вокруг него. Мальчик падает на землю. Комбайн, деловито громыхая, проплывает мимо него, и шум машины заглушает крик, который длится недолго.

– О Боже! Ее крик все еще стоит в моих ушах. Машина останавливается, и тут приходит он и кричит, будто это я убил ее. Нет, папа, папочка! Я не убивал ее. Мама упала. Она хотела спасти меня и упала. Кэри, Кэри! Ты сделала это, чтобы спасти его, а он убил тебя, безжалостное маленькое чудовище. Что я такое несу? Мой мальчик, Стейни! Прости меня, я не хотел… Кэри! Стейни!.. Папочка, возьми меня, пожалуйста, на руки.

– Он взял тебя на руки, Стейни.

– Теперь я знаю.

– Ты все слышал? Все, что он сказал?

– Да. Бедный папа. Он не мог не сказать этого, теперь я понимаю. Гнев, страх и беспомощность. Теперь я понимаю. Он застрелил собаку… Но теперь я понимаю, что отца мне не следовало бояться… Он был сам не свой от горя. Бедный папа. Я понимаю. Спасибо тебе, спасибо.

Стейн открыл глаза.

Над ним склонилась какая-то незнакомая женщина – загорелые круглые щеки, курносый нос, темно-синие глаза, поставленные чуть ближе, чем следовало бы. Женщина улыбалась.

– Мне не стоит сердиться ни на кого из нас, – произнес Стейн.

– Не следует, – подтвердила Сьюки. – Теперь ты будешь все помнить, почувствуешь печаль, но сможешь принять все таким, как оно есть. Что бы ни произошло в прошлом в твоей жизни, ты не будешь чувствовать ни вины, ни страха, ни гнева по этому поводу.

Стейн лежал молча, а разум Сьюки поддерживал тонкий контакт с его сознанием, попутно что-то поясняя и успокаивая Стейна.

– Ты оказываешь мне помощь, – нарушил молчание Стейн. – Ты меня лечишь, а я даже не знаю твоего имени.

– Меня зовут Сью-Гвен Девис. Друзья зовут меня Сьюки. Дурацкое имя!

– По-моему, совсем не дурацкое.

Стейн оперся на локоть и посмотрел на Сьюки с невинным любопытством:

– Ты тоже проходила подготовку там, в «Приюте». Я видел тебя в первый и во второй день. А потом ты исчезла. Должно быть, прошла через врата времени до нашей Зеленой Группы.

– Я была в Желтой Группе. Я тебя тоже помню. В этом наряде викинга тебя ни с кем не спутаешь.

Стейн ухмыльнулся и отбросил со лба влажную от пота прядь волос.

– Костюмчик себе я выбрал неплохой. Своего рода отражение моей личности… А кем ты хотела быть?

Сьюки улыбнулась и принялась смущенно теребить расшитый пояс своей мантии.

– Старинной уэльской принцессой. Моя семья родом из Уэльса, и мне показалось, что это будет забавно. Полный разрыв со всем, что было прежде в моей жизни.

– А ты что, метапсихический редактор?

– Нет! Я женщина-полицейский. Офицер по делам несовершеннолетних на ОН-15, – последнем спутнике-поселении Земли.

Сьюки прикоснулась к своему серебряному ожерелью.

– Пока я не попала сюда, никто и не подозревал о том, что у меня есть метапсихические способности. Я сейчас объясню тебе все…

– Меня и прежде пытались лечить метапсихическим воздействием, да только из этого ничего путного не выходило, – прервал ее Стейн. – Они говорили, что у меня слишком сильная психика, что мне нужен особый медиум, чтобы проникнуть в мое сознание и выяснить, в чем корень всех бед. Им так и не удалось, а ты это сделала.

– Все предварительное обследование провела Элизабет, – запротестовала Сьюки. – Я пыталась сначала сама определить, что за беда приключилась с тобой, но не справилась.

Сьюки виновато опустила глаза.

– Но Элизабет исправила то, что я сделала не так, убрала из твоего сознания все, действительно представляющее хоть какую-то угрозу для тебя. Ты ей многим обязан, Стейн. Как и я.

Стейн скептически посмотрел на Сьюки.

– Там, в «Приюте», я и один мой приятель по имени Ричард называли ее Снежной Королевой. Она была прямо-таки криогенной особой, и к тому же много о себе воображала! Впрочем, ты ничего не путаешь? Ведь она нам сказала, что как-то раз попала в катастрофу и утратила свои метапсихические способности!

– Она обрела их снова. Шок, испытанный при прохождении через врата времени, возвратил ей метапсихические способности. А какой она дивный редактор! В своем секторе она была одним из лучших учителей и советников. Она мастер экстра-класса – Великий Магистр, мне никогда не подняться до такого уровня, разве что в твоем случае.

Очень бережно Стейн заключил Сьюки в объятья. У нее были длинные черные и очень прямые волосы, от которых едва уловимо пахло простыми цветочными духами – от мыла, которое выдали пленникам тану. Она лежала на его обнаженной груди, слушая, как медленно бьется сердце, опасаясь заглянуть в его сознание, чтобы ненароком не встретить там что-нибудь такое, что было бы ей непонятно. В комнате, кроме них, никого не было. Даже Элизабет куда-то исчезла, когда стало ясно, что исцеление проходит успешно.

– Тебе нужно кое-что знать, – прервала молчание Сьюки, касаясь пальцами своего ожерелья. – Эти серебряные ожерелья (их получили твой приятель Эйкен и кое-кто еще из наших спутников) превращают скрытые метапсихические способности в активные. Так я и стала метапсихическим редактором… Вместе с нами здесь, в плиоцене, живет экзотическая раса, пришельцы, которые называют себя тану. Они прилетели на Землю давно из какой-то галактики, расположенной в двух тысячах световых лет отсюда. Тану обладают скрытыми метапсихическими способностями, но их золотые ожерелья переводят эти способности в активную форму, отчего тану становятся столь же всемогущими, как обладатели активных метапсихических способностей в Галактическом Содружестве. Внешне тану похожи на людей, но очень высокого роста. Большинство тану светлые блондины с какими-то необычными глазами. Тану правят плиоценовой Землей так же, как в средние века бароны правили древней Землей.

– Я начинаю вспоминать, – медленно проговорил Стейн, – драку, которую учинил в замке… Нас все еще держат взаперти?

Сьюки покачала головой.

– Они отправили нас – тебя, меня и еще несколько человек – вниз по Роне в столицу тану. Сейчас мы находимся в Дараске почти на берегу Средиземного моря. На побережье мы прибудем через два дня. Элизабет оказала помощь владелице замка, у которой были осложнения при родах. В награду нам разрешили побыть в замке подольше, полечить тебя и отдохнуть. Спуск по Роне был не из приятных и стоил нам немалых нервов.

– Так Элизабет и Эйкен здесь? А кто другие?

– Брайан из вашей группы. И еще один человек по имени Раймо Хаккинен, бывший лесоруб. Насколько я помню, он из Оранжевой Группы. Возглавляет караван, который должен доставить нас в их столицу, тану по имени Крейн. Когда он перестает исполнять обязанности начальника конвоя, Крейн становится кем-то вроде экзотического целителя. Это он залечил все раны, которые ты получил в схватке со стражей, причем без регенерационного бассейна – только пластиковыми повязками и телепатами. Остальных твоих друзей вместе с еще какими-то людьми отправили в другое место. Расположено оно в нескольких сотнях километров к северу отсюда.

– А что тану собираются делать с нами?

– Элизабет уготована особая судьба. Она единственная из всех прибывших в Изгнание людей, обладающая без всякого ожерелья метапсихическими способностями в активной форме. Судя по всему, тану хотят сделать ее своей королевой, если, конечно, она справится с королевскими обязанностями.

– Подумать только!

– Относительно Брайана у тану также особые планы. На нем тоже нет торквеса. Не знаю почему, но тану вбили себе в голову, что антрополог сможет объяснить им, какую роль сыграли люди в их плиоценовом обществе. Имеются в виду те люди, которые прибыли в Изгнание через врата времени. Все это очень сложно, но… Те из людей, кто носит серебряные ожерелья, вроде Эйкена, меня и Раймо, то есть люди с латентными метапсихическими способностями, которые благодаря ожерельям переходят в активную форму, имеют шанс в случае хорошего поведения войти в аристократию тану. Обычных людей, не обладающих метапсихическими способностями даже в скрытой форме, тану не превращают в рабов – для выполнения всей черной и тяжелой работы у тану есть какие-то обезьяны. Обычные люди, которых нам удалось видеть, занимаются различными искусствами и ремеслами.

Стейн поднял руки, дотронулся до своего ожерелья и попытался снять его, но, как ни старался, у него ничего не вышло.

– Не могу снять этот дурацкий ошейник. Так ты говоришь, он переводит мои метапсихические способности в активную форму?

Сьюки выглядела потрясенной.

– О Стейн! Твое ожерелье… не серебряное. Оно из какого-то серого металла. Значит, ты не обладаешь скрытыми метапсихическими способностями.

Опасный блеск появился в ярко-синих глазах Стейна.

– Так для чего мой ошейник?

Сьюки закусила нижнюю губу. Она протянула руку, осторожно дотронулась до металла на шее Стейна и прошептала:

– Это ожерелье контролирует тебя. Оно может вызвать приятные ощущения или боль. Тану могут использовать такое ожерелье для телепатического общения с тобой или для того, чтобы установить, где ты находишься, если вздумаешь сбежать. Они могут усыпить тебя, успокоить, если ты о чем-то тревожишься, подвергнуть гипнотическому внушению и, возможно, проделать еще что-то, о чем я не знаю.

И Сьюки рассказала Стейну все, что ей известно о торквесах. Стейн с грозным спокойствием выслушал ее, сидя на краю кровати. Когда Сьюки закончила, Стейн подвел печальный итог:

– Те, кто носит серые ожерелья, выполняют в большинстве случаев какую-то работу, имеющую жизненно важное значение для тану. Солдаты. Стражи у врат. Шкипер, который провел нашу лодку по реке. И все эти люди выполняют свою работу покорно, не помышляя о бунте, хотя проклятый ошейник не превращает их в зомби.

– Большинство носителей серых торквесов, которых нам довелось повстречать, вели себя нормально и казались счастливыми. Наш шкипер сказал, что любит свою работу. Один из слуг в замке, с которым я побеседовала, заявил, что тану добры и великодушны, если не нарушать установленных ими порядков. Я… полагаю, что со временем ты станешь вести себя так, как того хотят от тебя тану, и не станешь оказывать сопротивление. Ты подчинишься установленным правилам и будешь вести себя лояльно. В любой группе людей, тесно связанных между собой, происходит такая же социализация, но лояльность требуется во всех случаях.

– Я не желаю быть лакеем у какого-то там рабовладельца, откуда бы он ни прибыл. Я прошел через врата времени и отдал все, что у меня было, чтобы избавиться от всех, кто думает, будто кто-то дал ему право помыкать мною. Я хочу быть самим собой и делать то, что мне нравится! По-другому я жить не могу и не буду! Чтобы превратить меня в послушного раба, им придется сначала выжечь мне разум.

С блуждающим взглядом Сьюки приложила пальцы к щеке Стейна. Ее сознание легко проскользнуло под поверхностный слой его сознания, и Сьюки увидела, что Стейн говорил чистую правду. Упорство, с которым его сознание не пускало в свои глубины ни одного целителя, кроме того, кто любил его, теперь непоколебимо сопротивлялось любой форме адаптации, полностью отвергая самую мысль о компромиссе, о «гибком» выходе из трудной ситуации. Стейн никогда не склонится перед тану. Они смогут сломать его. Но если им и удастся подчинить его себе, то подчинят они не Стейна, а лишь его оболочку, лишенную разума.

Слезы полились из глаз Сьюки, капая на простыни и килт из волчьей шкуры, который все еще был на Стейне. Он взял обе руки Сьюки в свои.

– Похоже, что этот мир оказался совсем не таким, как мечталось каждому из нас, – горестно прошептала Сьюки. – Я надеялась найти туннель, ведущий в рай, спрятанный внутри Земли, – в Агхарту. Крейн утверждал, что легенды об Агхарте относятся к тому раю, который создали здесь тану. Но ведь это же не может быть правдой. В Агхарте царят вечный покой, счастье и справедливость. Мир, в который мы попали, не может быть Агхартой, раз ты чувствуешь себя несчастным.

Стейн рассмеялся:

– Я – трудный случай, Сьюки. С тобой все будет иначе. Ты станешь аристократкой, появятся светские заботы. Вместо того чтобы быть принцессой Уэльской, станешь принцессой плиоцена.

Сьюки отпрянула от Стейна:

– Погоди! Я забыла тебе рассказать еще одну важную вещь о плиоценовом мире. Наших женщин тану подвергают операции, обратной сальпинготомии, восстанавливают способность рожать. Их собственные женщины бесплодны в земных условиях, и поэтому они… используют нас. Некоторые из наших женщин становятся женами тану, как владелица того замка, где мы сейчас находимся, но большинство земных женщин тану просто используют, как… как…

Стейн привлек Сьюки к себе и вытер ей слезы уголком простыни.

– Не бойся, Сьюки. С тобой ничего подобного не случится.

Не веря своим ушам, Сьюки подняла на Стейна глаза. Стейн кивнул:

– Валяй. Можешь входить в мое сознание, обшарить все уголки. Если это делаешь ты, я не имею ничего против.

Сьюки порывисто вздохнула, погрузилась в новый уголок сознания Стейна и не могла сдержать возгласа радости, обнаружив там то, что надеялась найти.

Заключив тайный союз, Стейн и Сьюки закрепили его в своем сознании и завершили этим каждый по-своему исцеление друг друга.