"Многоцветная Земля" - читать интересную книгу автора (Мэй Джулиан)

ГЛАВА 16

Большую часть работы по обустройству лагеря сестра Анна-Мария Роккаро выполнила сама, но дорогое новехонькое оборудование из декамоля, входившее в комплект А-6, было превосходным, и, работая с ним, она открыла для себя немало нового.

Для Анны-Марии и других членов Зеленой Группы день начался с прихода в класс, где их приветствовала, улыбаясь, женщина-инструктор. Разбившись на пары, все спустились в пещеру, выдолбленную в скале на глубине двести метров под погребами «Приюта». Там их выпустили на залитую солнцем лужайку, по которой, причудливо извиваясь, бежал поток, и они приступили к практическим занятиям по налаживанию переправы через водные препятствия.

Искусственное солнце палило все нещаднее, и, хотя их индивидуальные термостаты работали на всю мощь, становилось все жарче. После того как она на пару с Фелицией преодолела короткое расстояние, Амери решила отказаться от сандалий, которые первоначально собралась захватить с собой в плиоцен. Они и легки, и свободно пропускали воздух, но подошва слишком тонка, и сквозь нее ощущались каждая ветка и каждый камешек. Невысокие котурны или сапоги более подходили бы для пересеченной местности. Амери также решила, что в белой замшевой куртке даже с отстегивающимися рукавами слишком жарко. Грубая домотканая материя была бы лучше оленьей кожи. Надо прихватить с собой накидку с капюшоном из такой ткани.

– Тебе не жарко в твоем костюме, Фелиция? – спросила Амери свою напарницу. Лендри была одета в черно-зеленый костюм для игры в хоккей с кольцом, в котором явно намеревалась отправиться в плиоцен.

– Мне в самый раз, – ответила девушка. – Я привыкла к нему. Кроме того, на моей планете гораздо теплее, чем на Земле. В своей белой куртке ты выглядишь как настоятельница монастыря, Амери. Мне очень нравится.

Сестра почувствовала странное волнение. Фелиция в боевых доспехах – в кирасе с наручниками по локоть и греческом шлеме с зелеными перьями – не вписывалась в окружающую обстановку, и когда она в своем костюме появилась утром, Стейн и Ричард хотели было пошутить по поводу ее экстравагантного наряда, но почему-то довольно быстро умолкли.

– Может быть, поставим палатку здесь? – спросила сестра. Большой пробковый дуб на берегу ручья отбрасывал густую тень на ровную площадку. Более удобного места для палатки было трудно найти. Обе женщины опустили свои рюкзаки на землю. Амери достала насос размером с кулак и принялась изучать его. Инструктор сказала, что запаса энергии этого прибора должно хватить лет на двадцать.

– Здесь два отверстия: одно – для нагнетания воздуха, другое – для его выпуска, и надпись: «Закройте ненужное отверстие».

– Попробуем надуть мою палатку.

Фелиция достала из рюкзака сверток пленки размером с бутерброд.

– Никак не могу поверить в то, что из такой малости вырастет дом размером четыре на четыре метра.

Сестра Роккаро присоединила длинную трубку, торчавшую из свертка, к нагнетательному отверстию насоса и включила двигатель. Сжатый воздух начал поступать в сверток, и тот на глазах превратился в большой серебристый квадрат. Фелиция и Анна-Мария расположили его так, как им хотелось, и принялись наблюдать за тем, как на их глазах растет палатка. Пол достиг в толщину примерно девяти сантиметров и затвердел, так как воздух заполнил микропоры пленки. Сами собой воздвигались более толстые – для лучшей теплоизоляции – стены с прозрачными окнами на молниях и встроенных экранах-занавесях. Последней появилась крутая остроконечная крыша с навесом над дверным проемом.

Фелиция первая переступила через порог.

– Взгляни. Из пола выросла встроенная мебель.

В комнате были двуспальная кровать с полуотделяющимися подушками, стол, полки и – в дальнем конце – серебристый ящик с трубой, выходившей сквозь крышу наружу. Фелиция прочитала надпись: «Пустое пространство в нижней части печи предназначено для песочного балласта. Без балласта печь при охлаждении будет сжиматься… Этот материал почти невозможно разрушить». Она наклонилась и достала из левых поножей блестящий маленький кинжал с позолоченной рукояткой.

– Нельзя проткнуть даже кинжалом. Жаль, что вся эта красота рассчитана только на двадцать лет, а потом нам придется остаться один на один с окружающей средой.

Большие полости, напоминавшие по форме ведра, по углам хижины нужно заполнить балластом – камнями, землей, водой или любым другим подручным материалом. В небольшом кармане у двери предусмотрительно хранилась пригоршня комочков пленки размером с пилюлю. После надувания эти «пилюли» превращались в герметичные емкости для воды или песка. Воду можно было накачать во внутренние полости с помощью простого складного сифона. Другие «пилюли» превратились в двери, кресла, посуду, напольные дорожки, одеяла и прочую домашнюю утварь. Не прошло и десяти минут после того, как Фелиция и Анна-Мария принялись ставить палатку, а они уже сидели в полностью оборудованном домике.

– Трудно поверить. – Сестра Роккаро недоверчиво провела рукой по стене. – На ощупь совсем твердая. А если поднимется ветер, то вся хижина может улететь, как мыльный пузырь, если не утяжелить ее балластом.

– А чему тут удивляться? – пожала плечами Фелиция. – Даже обычная древесина состоит главным образом из воды и мельчайших пустот, заполненных воздухом. Декамоль просто воспроизводит структуру армированной оболочки, а от нас требуется лишь придать пленке достаточно большую массу. Иное дело – как декамоль компенсирует изменения температуры и давления. По-видимому, секрет здесь – в хитроумной системе микроклапанов. На случай сильного ветра такой домик лучше укрепить растяжками, даже если все его балластные емкости заполнены водой или землей. Но все равно по комфорту такой домик несравним с туристской палаткой. В нем есть все необходимое для нормальной жизни, даже вентиляторы!

– Нужно ли нам надувать лодку, мини-убежище или понтонную переправу?

– Не думаю. Теперь, когда мы собственными глазами увидели, как действует декамоль, остальное можно не проверять, поверим на слово.

Фелиция поджала ноги и медленно стянула с руки перчатку наподобие рыцарской. Такие перчатки входили в комплект спортивной формы игрока в хоккей с кольцом. Она села за небольшой столик.

– Верить… Вера… Это ведь по твоей части, Амери?

Сестра Роккаро тоже села.

– В каком-то смысле. Я хочу стать кем-то вроде затворницы или отшельницы. Сейчас в Галактическом Содружестве отшельники совсем перевелись, а когда-то, в Темные века, их было не так уж мало.

– А что ты собираешься потом делать? Молиться с утра до вечера?

– Почему только с утра до вечера? Я буду проводить в молитвах и часть ночи. Мне бы очень хотелось возродить суточный круг молитвословий, некогда существовавших в древних монастырях. Начинается круг в полночь с заутрени, на рассвете продолжается чтение псалмов, воздающих хвалу Господу, затем уже в дневное время читаются молитвы первого, третьего, шестого и девятого часа. На закате следует всенощная, а перед сном грядущим – повечерие. Такой обряд, особая последовательность молитв, псалмов, отрывков из Священного Писания и гимнов, сложился в соответствии с многовековой традицией. Мне очень жаль, что ни одна из молитв не дошла до нас в первозданном виде.

– И ты все время будешь читать молитвы?

– Это совсем не требуется. Собственно молитвам отводится не очень много времени. Я буду также совершать церковные службы, выполнять различные послушания и погружаться в медитацию, как учат дзен-буддисты. А когда я стану ухаживать за растениями или делать что-нибудь по хозяйству, у меня будут те молитвы, которые читают, отсчитывая по четкам. Если делать все по-старинному, то это нечто вроде мантры. Очень успокаивает.

Фелиция посмотрела на Анну-Марию глазами, полными слез.

– Все, о чем ты говоришь, звучит для меня совершенно необычно. Мне кажется, одиночество – это очень страшно. Тебя не пугает, что ты останешься совсем одна со своим Богом?

– Милый старый Клод обещает помочь мне, но я не уверена, что такое будет ему по силам. Если он сможет снабжать меня съестными припасами, то я в свободное время займусь каким-нибудь ремеслом, а мои изделия мы обменивали бы на что-нибудь еще.

– Клод! – презрительно фыркнула Лендри. – Он все время крутится где-то здесь поблизости. Хотя Клод не такой, как те двое проходимцев в дурацких костюмах, но на меня тоже посматривал.

– Фелиция, нельзя винить людей в чем-то дурном только за то, что они смотрят на тебя. Ты очень красива. И, как я слышала, у себя на планете ты была спортивной звездой первой величины.

Губы Фелиции тронула мимолетная улыбка.

– На Акадии. Я была признана лучшим игроком в хоккей с кольцом всех времен. Но меня боялись. И кончилось тем, что другие игроки – мужчины – отказались играть против меня. На какие только уловки они не пускались! В конце концов меня дисквалифицировали за то, что, как заявили два игрока команды противника, я умышленно попыталась нанести им тяжелые увечья.

– А ты действительно хотела их изувечить?

Фелиция опустила глаза. Она молча перебирала пальцы своей перчатки. Шею и щеки медленно заливала краска.

– Не знаю. Кажется, хотела. Я их ненавидела.

Она вздернула свой острый подбородок и в сдвинутом на затылок шлеме гоплита стала удивительно похожа на маленькую Афину Палладу.

– Знаешь, Анна-Мария, я их никогда не интересовала как женщина. Им хотелось только причинить мне боль, унизить меня. Люди почему-то всегда боялись меня, даже когда я была еще совсем ребенком. Представляешь, каково мне было?

– О, Фелиция, – сочувственно вздохнула Анна-Мария и, поколебавшись, спросила: – А как ты начала играть в эту ужасную игру?

– Я всегда любила возиться с животными. Мои родители были учеными-почвоведами и постоянно работали в экспедициях. Обычно на недавно обжитых планетах с еще сохранившейся дикой фауной. Когда местные детишки не принимали меня в свою компанию, я утешалась, играя с какими-нибудь зверушками, и те заменяли мне друзей. Сначала я приручала мелких животных, но потом перешла к более крупным и опасным. Некоторые из прирученных мною на Акадии зверей были просто красавцами! А когда мне исполнилось пятнадцать лет, я приручила веррула – зверя, похожего на гигантского земного носорога. Местный торговец, поставлявший животных для спортивных соревнований, захотел купить его у меня, чтобы выдрессировать для игры в хоккей с кольцом. Раньше я и не помышляла об этой игре. А тут у меня словно глаза открылись: оказывается, я умею делать нечто такое, что позволяет зарабатывать большие деньги.

– И ты занялась профессиональным спортом, еще совсем девочкой?

– Я сообщила родителям, что собираюсь пойти в помощники к тренеру веррулов и стать служителем, ухаживающим за животными. Родители не возражали. Для них я всегда была лишь обузой. Они настояли на том, чтобы я закончила школу, и предоставили мне полную свободу действий, ограничившись лишь общим напутствием. – Фелиция замолчала и уставилась на Анну-Марию невидящими глазами. – В служителях я пробыла недолго. Тренер вскоре заметил, как легко я управляю веррулом, и сразу смекнул, какую выгоду это сулит ему. Ведь секрет успеха в хоккее с кольцом именно в верруле. Веррул забрасывает кольцо в ворота противника и маневрирует на поле так, чтобы игроки из команды противника не могли поразить вас оружием ближнего боя. В первом сезоне меня выставили в качестве новичка, своего рода темной лошадки. Это должно было обеспечить «Зеленому Молоту» кассовый успех, которого команда не знала три предыдущих сезона. Но когда игроки увидели, что я не рекламная «штучка», они сразу же ввели меня в первую линию нападения… и я заставила этих олухов, изо всех сил пытавшихся доказать, что они умеют играть не хуже меня, выложиться так, что мы выиграли ту проклятую игру. А затем все остальные игры… и завоевали приз.

– Но это же чудесно!

– Должно бы быть чудесно. Но у меня не было друзей. Я слишком отличалась от остальных игроков, была не такой, как все. И во втором сезоне… Они стали меня ненавидеть, и я знала, что рано или поздно они вынудят меня… и я…

Фелиция стукнула кулаками по столу, и ее детское личико исказилось от боли. Анна-Мария ожидала, что та разразится слезами, но слез не было. Боль, терзавшая душу Фелиции, только промелькнула на ее прекрасном лице и мгновенно исчезла под маской холодного безразличия. Сидя за столиком напротив Анны-Марии, Фелиция уже безмятежно улыбалась.

– Как ты знаешь, там, на площадке, я хочу стать охотницей. Мне кажется, что о тебе я смогу позаботиться лучше, чем старый джентльмен.

Сестра молча встала, кровь стучала у нее в висках. Она отвернулась от Фелиции и вышла из домика.

– Думаю, что мы просто необходимы друг другу, – задумчиво проговорила Фелиция, глядя вслед Амери.