"Гнездо Горной Королевы" - читать интересную книгу автора (Ши Майкл)

VIII

В процессе выкачивания сока личинка делается все более и более плоской, в результате чего возникает опасность, что одна из Нянек заметит ее и съест, приняв за мусор. Откачник может присоединить к шлангу одну личинку, потом пойти проколоть другую, даже третью, но рано или поздно ему все равно придется вернуться и отсоединить первую, пока она не сделалась чересчур худой. Поэтому мы только и делали, что карабкались то на одного громадного младенца, то на другого, и уставали ужасно. Когда мы впервые позволили себе лечь и уснуть, на нашем счету было всего семь обработанных личинок.

Несмотря на смертельную усталость, я довольно долго лежал в своем гамаке без сна. Лишенный звездного неба и мерцающей луны, человек не ощущает наступления ночи по-настоящему, и сон превращается для него в недвижное лежание внутри наполненной стоячим воздухом шкатулки, – состояние, которого бежит его душа. Однако с той самой поры и надолго слово «ночь» стало для нас всего лишь синонимом «усталости», а «день» означал работу до полного изнеможения.

Мы висели каждый в своем гамаке в полном молчании. В другое время, задержавшись ненадолго на грани бодрствования и сна, мы с Барнаром лениво перекидывали бы друг другу волан разговора, пока один из нас не соскользнул бы в забытье. Нынешнее молчание было слишком красноречиво. Ужасы Гнезда предстали перед нами и были побеждены. Результаты сегодняшнего трудового дня показали, что мы способны работать под землей и взять у Пожирателей то, ради чего мы сюда явились. Напиток гигантов тоже казался теперь вполне досягаемым, и мы, покачиваясь в полной тишине, думали о том, что чем ближе было вожделенное богатство, тем дальше разводили нас мечты.

Шести сотен мер золота, нашей общей добычи, только-только хватило бы на осуществление великого замысла Барнара. На эти деньги можно было купить Ведьминого Семени и нанять небольшой флот для доставки его со Стреги (самого мрачного в смысле колдовских практик и инструментов острова Астригальского архипелага). Остатков как раз достало бы, чтобы заплатить самим ведьмам за прокат гриф-грифа, ибо это чудовище должно помочиться на все до единого семена, лишь только их вобьют молотами в землю; без этого сила семян останется сокрытой и деревья не взойдут. Те же самые шесть сотен золотых мер покрыли бы и наем отряда болотных гуунов (обитателей кошмарных трясин Стреги), которые одни могли управлять гриф-грифом, приносить ему вовремя воду и вообще следить, чтобы он не отвлекался от работы.

То же самое было и со мной. Хотя Плащ, Перчатки и. Сандалии Пелфера могли сделать нас неприлично богатыми в самое короткое время, для успешного овладения ими требовался очень крупный начальный капитал. Нечего и надеяться пересечь степи Сидрила без поддержки как минимум трех сотен хорошо вооруженных солдат, да еще к ним следовало прибавить военных инженеров для использования тяжелого вооружения на марше и ведения осадных работ на месте, у Могилы. Притом для решения такой задачи подходят только высококлассные наемники, чью верность на период времени, достаточный для выполнения данного замысла, можно купить лишь за четыре сотни мер золота, никак не меньше. Сюда же прибавляем стоимость аренды кораблей, необходимых для транспортировки этой мини-армии; да и сама дорога от Великого Мелководья (где лучшие наемники) через Стремнину Таарга, а оттуда еще восемьсот лиг к северу, через море Сидрила, тоже влетала в порядочную копеечку.

Вот почему для приведения в исполнение любого из этих планов мы должны были действовать заодно. Но, осознавая, что ожидающее нас богатство рано или поздно кончится, мы продолжали дуться, не в силах забыть, что каждый дал торжественную клятву помочь в исполнении замысла другого. Притом злились мы и на себя тоже, ибо каждый ощущал себя виноватым, отодвинув на второй план дело, исполнить которое поклялся в первую очередь.

Работа по осушению личинок продвигалась чем дальше, тем быстрее и легче: во второй день их было пятнадцать, в третий уже восемнадцать. К концу третьего дня мы прихватили с собой вина и галет и пошли побродить по камере, жуя и оглядываясь по сторонам одновременно: это помогало, во-первых, не думать о гнусном вкусе провизии, а во-вторых, исподволь накапливать информацию о наших хозяевах.

Мы как раз соглашались, не без некоторого самодовольства, что уже вполне овладели премудростями новой работы и могли бы сойти за неплохих профессиональных откачников, как вдруг Барнар прервал свою речь восклицанием:

– Смотри!

Бурный поток еды убывал, прямо на глазах превращаясь в тонкий ручеек, – все, что осталось от добычи, недавно принесенной в Гнездо большой группой Фуражиров. Повсюду раздавалось чавканье: это личинки, бешено работая челюстями, разрывали предложенную им пищу. В хищную ораторию насыщения вторгались то резкие, то приглушенные вопли демонов, чьи жесткие тела подземных жителей уступали жадности личинок фрагмент за фрагментом. Внимание Барнара приковал громадный обрывок торса, черную плоть которого, точно глыбу мрамора, испещряли светящиеся зеленые прожилки; он продолжал извиваться в челюстях сгибавшейся под его тяжестью Няньки. Трудно было даже представить себе размеры существа, от которого его оторвали.

– Фуражиры и впрямь куда как сильны, – пробормотал я, – если способны убить то, частью чего было когда-то вот это. – Нам, конечно, говорили, что представители этой касты вырастают до таких размеров, рядом с которыми все их собратья по Гнезду кажутся просто карликами.

– Эй, вы! Лю-у-у-ди! Помогите!

Мы с Барнаром обернулись на крик, точно ужаленные. Позади нас как раз проходила другая Нянька, и на какое-то безумное мгновение нам показалось, что это она обратилась к нам с пронзительным призывом о помощи. Но, постояв с минуту в остолбенении, мы сообразили, что источником крика был комок исковерканной демонятины, который она тащила в пасти.

Из сжеванных в один клейкий шар обрывков демонятины высовывались голова, плечи и извивающаяся конечность все еще живой твари, чье тело Нянька перемолола челюстями – вместе с остальными. Его-то булькающий голос и достиг наших ушей. Голову его, словно какой-то диковинный шлем из драгоценных камней, покрывала корка глаз, которые сияли, пронзая пещерное мерцание настенного грибка.

– Могучие откачники! Сияющие герои! Спасите меня, и я подарю вам богатство, какое вам и не снилось!

Мы с Барнаром переглянулись. Интересно, у меня тоже было столь же изумленное, горящее неприкрытой жадностью лицо, как у него? Мы оба торопливо натянули подходящие случаю маски скептической серьезности.

– Ну да, а что еще он может сказать? – заметил я.

– Вот именно!

– К тому же, – покривил душой я, – как гласит старая пословица: «Кто верит демона речам?»

– «…Ни человек, ни демон сам», – поддакнул Барнар. Так мы и трусили вслед за Нянькой, убеждая друг друга, что лишь хотим удовлетворить свое любопытство: узнать, что именно предлагает демон.

– Мы не должны забывать, – настаивал я, – что у нас уже есть в высшей степени выгодное предприятие. Нельзя соблазняться обещаниями, данными в минуту отчаяния. К тому же почти наверняка все, что может предложить этот демон, находится в подземном мире, и нам, чтобы этим воспользоваться, придется его туда нести.

– Точно, – кивнул Барнар. – С другой стороны… что мы теряем, порасспросив его? Он и ему подобные хорошо знакомы с жизнью и повадками Пожирателей. Демоны знают о своих врагах все до мелочей. Так что мы сможем, по крайней мере, чему-нибудь научиться.

– Тогда давай поторопимся, – предложил я. – А то его, похоже, собираются скормить двум личинкам одновременно.

Нянька пристроила свою ношу между двумя личинками, и те принялись деловито жевать. Яркоглазый демон вертелся на верхушке комка пищи, но деваться ему было некуда: измочаленную заднюю часть его тела накрепко заклинило в питательной субстанции. Одной конечностью (щупальцем с тремя когтями) он отчаянно сигналил нам. Рот его представлял собой перепончатое отверстие в горле, откуда при нашем приближении снова раздался тот же воркующий голос.

– Скорее! О, поспешите, высочайшие! Неописуемое богатство обещаю я вам! О, торопитесь! Если они съедят мою голову, я ослепну!

– Скорее всего, так оно и будет, – подтвердил я. Нянька ушла, так что мы вольны были делать все что захочется. – Но, боюсь, сначала нам придется уточнить: что именно ты понимаешь под «неописуемым богатством»? И, по-моему, лучше тебе поторопиться с ответом.

Мгновение демон оторопело смотрел на нас. Сияющие созвездия у него на голове состояли из дикой мешанины разных по форме, цвету и размеру глаз, но, что хуже всего, У каждого глаза было свое выражение, и за каждым угадывался отдельный, независимый и непременно зловредный ум. Из его горлового отверстия вырвался стон, и демон возобновил мольбы:

– Снадобье для Полета! Я могу предоставить в ваше распоряжение Снадобье для Полета! Если я вас обману, скормите меня этим скотам!

Кто не назвал бы нас легковерными, узнав, как мы поступили дальше? Но разве большая удача не всегда кажется невероятной? Мы шагнули к комку пищи с мечом и топором – О да! – воскликнул демон. – Перерубите меня у ребер! О, скорее!

Я протянул демону левую руку, в которую он вцепился без промедления. Чавкающие челюсти личинок приближались к нему с двух сторон. Я рванул его на себя, а Барнар одним могучим ударом Старого Кусача рассек перекрученную ось его грудной клетки.

Мы унесли остаток демона за выступ стены и пристроили его на камне. Кровоточащий обрубок зарубцовывался прямо на глазах, через несколько мгновений его уже покрывала грубая сухая кожа, похожая на древесную кору. Голова и плечи, одна конечность – все это полеживало на камне и посверкивало на нас сонмом разнообразных глаз, каждый из которых горел индивидуальной жаждой. Горловое отверстие, влажное и подвижное, молило:

– Посадите меня в землю! Просто посадите, в любой участок подземной почвы! Я пущу корни! А Снадобье для Полетов раздобыть очень легко, оно находится под землей, совсем недалеко, и я знаю короткую дорогу туда. – Тут мы с Барнаром обменялись подозрительными взглядами. Демон забеспокоился. – Возьмите меня в проводники, о яркокрасочные, и я наделю вас способностью летать по воздуху! Я буду вашим покорным, нижайшим слугой, обожающим вас Острогалом!

Ну что же, чего-то в этом роде мы и ждали: нам предлагали прогуляться сначала к выходу из Гнезда, а потом и по подземному миру. А что взамен? Снадобье для Полетов, само по себе неоценимое сокровище, которое к тому же можно использовать как средство дальнейшего обогащения! От этого предложения за версту несло таким чистым, беспримесным безумием, что я немедленно поверил в его искренность.

– Все, что мы можем обещать, это подумать, – ответил я нашему усеченному собеседнику, этому укороченному Острогалу. – Тебе придется дать нам время на размышления, и побольше, а кроме того, поклясться, что, пока мы думаем, ты не будешь пытаться учинить какое-нибудь безобразие.

Острогал выразил пламенное согласие. Затем он принялся услаждать наш слух неслыханной доселе лестью, и, хотя стоило на него цыкнуть, как он немедленно умолк, само его присутствие, сотни недреманных очей, сверкавших в моей ослабленной перевязи для меча, лишали нас душевного равновесия. Поэтому, вернувшись в подсобку, я первым делом сунул Острогала (под аккомпанемент его многословных уверений, что ему будет «вполне удобно») в крепкий кожаный мешок из-под провизии и повесил его на вбитый в стену крюк.