Глава 7

Оглянувшись на звук шагов, Велед увидел вошедшего в боевой отсек Второго офицера. Широкоплечий и подтянутый, он был выше любого члена команды не меньше, чем на полголовы. Офицер выразительно посмотрел на капитана большими лучистыми глазами, в которых легко читалось недоумение по поводу неожиданного присутствия Веледа в боевом отсеке.

"Кад'нра" была уже в добрых сутках пути от Феранны, и Велед пару дней назад проверил отсек и ознакомился с новой ракетной установкой. Что заставило его так скоро нанести новый визит?

Второй офицер чеканным шагом подошел к капитану и, остановившись перед ним по стойке "смирно", ударил себя кулаком в грудь.

– Что-нибудь не в порядке, сэр?

Офицер произносил слова четко, медленно, с расстановкой, как обычно говорят уроженцы С'злаха – глубинных районов страны. Среди экипажа бытовало мнение о Втором офицере, как о довольно умном человеке.

Не проронив ни слова, Велед рукой указал на дверь, и скоро в отсеке не осталось никого, кроме капитана и Второго офицера Круга.

Густые брови Круга приподнялись и сошлись на переносице, образовав единую дугу. Казалось, офицер вот-вот опять повторит свой вопрос, но что-то его сдерживало. Вероятно, во время службы на предыдущем корабле он уже видел, чем заканчивались подобные нарушения субординации.

Велед нежно погладил ручку запуска ракет, чем еще больше смутил Круга.

Наконец, капитан поднял глаза и встретил недоуменный взгляд Второго офицера.

– Все в порядке, – глухо ответил Велед. – Если только не считать одного маленького дельца. – Круг нахмурился.

– Я не понимаю, – откровенно произнес он. Велед решил, что уже достаточно подготовил своего подчиненного к неприятному разговору.

– Я узнал, что вы намереваетесь убить Первого офицера Гидриса.

Несмотря на столь неожиданное и прямое утверждение, Круг не изменился в лице. Лишь уголки его рта едва заметно дернулись. К своей чести, офицер не стал спрашивать, откуда это известно капитану, он воспринял осведомленность Веледа как факт.

– Да, – спокойно подтвердил Круг.

– Обычно я не вмешиваюсь в дела подобного рода, но сейчас не та ситуация и не то время. Поэтому я не позволю вам совершить убийство.

Второй офицер довольно хладнокровно отнесся к словам капитана.

– Можно узнать, почему? – поинтересовался Круг.

– Вы верой и правдой служите мне с тех пор, как прибыли на борт "Кад'нры", – начал капитан. – Вы сразу лее стали многообещающим офицером, способным и решительным. Поэтому вы вполне заслуживаете моих объяснений.

Капитан все рассказал Кругу, но без особых подробностей. Вскоре Второй офицер знал о настоящих целях миссии ничуть не меньше самого Веледа и нескольких особо приближенных к нему офицеров.

– Теперь вы понимаете, что наш корабль сейчас не место для реализации своих амбиций, по крайней мере, до завершения нашей миссии. На время вы должны быть с Гевиш'ре.

– Я с радостью буду вместе с вами. Скажу откровенно, я, как и вы, не питаю большой любви к Камор'дагам. Но у меня есть одна просьба.

– Какая же?

Уголки рта Круга слегка приподнялись.

– Не сообщайте Гидрису о моем намерении убить его. Иначе после окончания нашей миссии мне будет очень трудно убрать его с дороги.

Велед довольно долго думал над просьбой Второго офицера и, наконец, пообещал:

– Хорошо, я сохраню ваши намерения в тайне. Но не могу ручаться, что слухи о вашем замысле не расползутся по всему экипажу.

– Что ж, достаточно открыто и честно, – усмехнулся Круг. – Но когда я стану Первым офицером, вы будете удивляться при воспоминании, как можно было терпеть такого пуриса, как Гидрис.

Капитан с удовлетворением поймал себя на мысли, что его Второй офицер заслуживает гораздо большего уважения и внимания.

– Смотрите сами, Круг. Смотрите сами...

– Красиво, правда? – восхищался Зулу, заботливо присыпая вокруг огонь-цветка.

Склонившись к растению, Ухура шумно вдохнула воздух.

– Не пахнет? – спросил Зулу.

– Абсолютно никакого запаха, – серьезно подтвердила лейтенант.

– Вот если бы это было какое-нибудь земное растение... – Чехов не отрывал взгляда от диковинного цветка, мысленно сравнивая его с цветом сумеречного петербургского неба. Яркое освещение ботанического сада позволяло во всех подробностях рассмотреть чужеземное растение, о котором было столько разговоров. – Цветок, конечно, красивый, – рассуждал Чехов, – но есть в нем что-то...

– Что? – поинтересовалась Ухура.

– Есть в нем что-то хищническое. Кажется, что он вот-вот прыгнет на тебя и снесет голову.

– Ну уж выдумал, – усмехнулся Зулу. – Цветок же не плотоядный.

– А вот этого мы еще не знаем, – сомнительно качая головой, произнес Чехов.

– Пока не знаем, – добавила Ухура и нежно обняла его за талию. – Знаете, Павел, для человека, который претендует на пост капитана корабля, вы слишком часто игнорируете факты.

Рулевой Зулу кивнул в знак согласия с Ухурой и добавил:

– И слишком осторожны. Если вы испугались клингонского растения, что же вы будете делать, когда встретитесь с самими клингонами? Свернете в другую сторону?

– К вашему сведению, – внутренне напрягшись, ответил Чехов, – я уже встречался с клингонами и, разумеется, никуда не сворачивал.

– Конечно, ведь вы сидели тогда за штурвалом рядом со мной и поэтому не могли никуда свернуть, – напомнил Зулу. – Я говорю о встрече с клингонами лицом к лицу, как говорится, тет-а-тет.

Русский обиженно фыркнул.

– Нет никакой разницы, где я находился. Я, действительно, не испу... – неожиданно его глаза округлились, и Чехов закричал:

– Смотрите!

Инстинктивно Зулу отдернул руку и прижал се к груди. Лишь через мгновение он понял, что был разыгран.

– Ну, чего же вы испугались? – заложив руки за спину и довольно улыбаясь, спросил Чехов. – Надеюсь, не этого маленького растения?

Ухура прикрыла ладонью рот, чтобы не выдать своей улыбки. Посмотрев на собеседника, заулыбался и сам рулевой.

– Ну и разыграли же вы меня, Павел! – Чехов бережно, почти по-отечески, погладил длинные лепестки огонь-цветка.

– Да ладно. Чего уж там.

Кирк догнал Маккоя на пути в спортивный зал.

– Разве ты не слышал, как я окликнул тебя, Боунз?

Доктор, конечно, все слышал, но не признался в этом.

– Окликнул меня? – спросил Маккой и пожал плечами. – Я ничего не слышал.

Капитан внимательно посмотрел на своего главного медика.

– Мне необходимо поговорить с тобой, – серьезным тоном сообщил Кирк. – Если бы я тебя плохо знал, то решил бы, что избегаешь меня.

Маккой сделал вид, что у него и в помине не было такой мысли.

– Послушай, Джим, это ведь целиком твоя идея. Я думал, что ты будешь неслыханно рад, если я, наконец, займусь собой. – И доктор первым перешагнул порог спортивного зала. За ним последовал капитан.

"Боже праведный, – подумал Маккой. – Если ты, Кирк, не исчезнешь отсюда, то я что-нибудь натворю".

– Ничего подобного, – проворчал капитан. – И потом, совсем недавно у тебя не было ни малейшего желания заниматься в спортзале, а теперь проводишь здесь каждую свободную минуту.

– Ну, что тебе сказать? – вздохнув, произнес Маккой. – Если ты хилый от рождения, то ты таким и останешься.

На самом деле, Боунзу не нравилось заниматься физическими упражнениями сейчас еще больше, чем прежде. Просто он нашел прекрасный повод, позволяющий избегать частых бесед по душам с капитаном.

Раньше Маккою нравились эти разговоры, и часто он сам искал встречи с Кирком, чтобы посидеть с ним в непринужденной обстановке. Но сейчас Боунз попал в неприятную и необычную ситуацию. Ему предстояло сделать выбор между дружбой с капитаном и профессиональными обязанностями.

Больше всего доктор боялся "перебрать лишнего" и в состоянии сильного опьянения выложить всю правду о Дэвиде. Не надеясь на свою волю и характер, он решил просто избегать откровенных разговоров с капитаном Кирком.

Быть может, то, что сейчас капитан находится именно в спортзале, было и хорошо. Здесь можно говорить о пустяках, о ничего не значащей ерунде, и это тоже будет общение. А полное молчание может вызвать подозрения.

– Конечно, нельзя быть таким недоверчивым, – рассуждал Кирк, – но... – было заметно, как тщательно он подбирает слова. – Но я ничего не могу поделать. Это так не похоже на тебя.

– Думаю, ты сам убедишься, – ответил доктор и стал на борцовский ковер с наигранным энтузиазмом. – Ты выпустил джина из бутылки.

Вокруг ковра, подбоченясь, стояли три члена экипажа. Все сильные, хорошо тренированные ребята. Одним из них был Галлахер, офицер безопасности, самый мускулистый из троицы, хотя и ниже всех ростом. Галлахер и Маккой, увидев друг друга, почувствовали неловкость хотя совершенно по различным причинам. Галлахеру было неудобно от того, что ему вновь и вновь придется швырять доктора, как мешок с мукой, а Маккою не хотелось опять играть роль этого мешка.

– Все нормально, – стал уверять Боунз Галлахера. – Давай-ка попробуем еще один прием.

Молодой офицер безопасности сконфуженно покачал головой и попытался отговорить Маккоя.

– Может, не стоит?

– Давайте попробуем, – настаивал доктор. Бороться с Галлахером было нелегко, но другие члены экипажа могли неосторожно причинить Маккою еще большую боль.

– Никогда не думал, что увижу такое зрелище, – признался капитан, наблюдая за неравной схваткой.

– В смысле? – успел спросить Маккой прежде, чем партнер приподнял его над ковром и с силой швырнул вниз.

– Да ничего, – ответил ошарашенный Кирк. – Ничего важного. Послушай, схожу-ка я в кают-компанию, сыграю партию-другую в шахматы. А ты пока тут занимайся.., своей оздоровительной программой. – Капитан бросил долгий прощальный взгляд на потиравшего поясницу доктора. Кирк чувствовал, что здесь что-то не так, но не знал, что именно. – До встречи, Боунз.

Молча провожая капитана к выходу, Маккой едва сдерживал эмоции. Ему не терпелось крикнуть, что у Кирка есть сын, которого тот никогда не видел. Ему хотелось прочесть искреннее изумление на лице своего друга. Но доктор не имел права крикнуть. Не мог, черт возьми.

Когда полукруглая дверь закрылась за капитаном Кирком, Маккой повернулся к Галлахеру.

– Все в порядке. Давайте-ка повторим этот прием еще раз.

Кирк поймал себя на мысли, что думает о поведении Боунза. Он чувствовал, что что-то произошло, определенно, что-то случилось.

Капитан не мог припомнить случая, когда Маккой вел бы себя так странно. Кирк не мог поверить в неожиданно проснувшуюся, граничащую с одержимостью любовь доктора к спорту.

Капитан пришел к выводу, что что-то случилось с Боунзом в колонии, что-то такое, что он должен скрывать. В любом случае, убеждал Кирк себя, это личное дело доктора. Если Маккою самому захочется рассказать обо всем, что с ним стряслось, капитан внимательно его выслушает, а если не захочет... – что ж...

"Забавно, – подумал Кирк. – Сначала Спок захотел остаться на Бете Канзандии-Три, затем Боунз, которого словно подменили. Да и я сам, будто лодка без весел. Наверное, правду говорят, что никогда не почувствуешь, как сильно ты привязан к друзьям, до тех пор, пока не потеряешь их".

Нахмурившись, Кирк переступил порог кают-компании. Он сразу же увидел Скотти, сидящего за столом и доедающего сладкий пирог. Не прекращая жевать, бортинженер поднял голову и кивком поприветствовал капитана.

– Мистер Скотти, – поздоровался Кирк и присел возле бортинженера. – Скотти, у меня настроение сыграть в шахматы. А у вас?

Капитан был уверен, что бортинженер найдет массу причин отказаться. Он мог сказать, что ему необходимо продолжить инженерные расчеты или что он назначил женщине свидание у телескопа, или, на худой конец, решил укрепить здоровье в спортзале.

Но Скотти согласился не раздумывая.

– С удовольствием. Принести шахматы?

– Нет, – отрезал капитан. – Я их принесу сам.