Глава 10

– Вы уверены? – засомневался Велед.

– Абсолютно, – подтвердил Гидрис. – Конечно, у Маллота был всего лишь один день для проверки всех данных, а этого времени едва ли достаточно. Но теперь совершенно ясно даже для непосвященного, что сердцем всей программы колонистов был этот дьявольский прибор, который мог ускорять рост растений. Но он каким-то образом исчез...

– Значит, вместе с прибором исчез и кто-то из колонистов, – зло произнес Велед.

Разговор двух клингонов происходил в доме, который до недавнего времени принадлежал одному из колонистов, а теперь стал штабом Веледа.

Первый офицер корабля захватчиков выглядел жалким, как нашкодивший школьник в кабинете директора.

– Ни один из земных ублюдков от нас не ускользнул, – решил похвалиться Гидрис. – Больше того, обнаружилась еще одна особь, которая нигде не числилась.

Опершись локтями о стол, капитан "Кадиры" задумчиво склонил голову.

– Еще одна особь? – переспросил он. – Что это значит? Как так могло произойти?

– Точно не знаю, – нахмурившись, ответил Гидрис. – Я подозреваю, что это из-за его возраста. Ребенку всего лишь двенадцать лет.

– Хотите сказать, что из-за своей молодости он официально не считался членом колонии?

– Это только мое предположение, – уточнил Гидрис. – Возможно, из-за того, что он единственный ребенок во всей колонии.

– Странно... – произнес Велед. – Эти бюрократы из федерации учитывают буквально все, а здесь – живая особь. Нет, возраст ни при чем. Все это в высшей степени странно... Должно быть какое-то другое объяснение.

– Может, сбой в компьютере или ошибка при вводе? – предположил Первый офицер.

– Все эти рассуждения – пустая трата времени. – Приведите сюда мальчишку, послушаем, что он расскажет.

– Черт побери! – выругался Кирк.

– Можно говорить что угодно, – охотно присоединился Скотт, – но я еще никогда не видел такого большого стада.

– Кубани у нас наиболее многочисленны, – не без гордости в голосе согласился проводник-мантил.

– Да-а-а... – протянул Маккой. – Этих тварей тут легион...

Перед путниками распростерлась огромная, до горизонта, равнина, которую перерезала сверкающая в бронзовых лучах Альфы Малурии извилистая лента неглубокой реки. Ее оба берега, казалось, кишели неисчислимыми стадами кубайев – животных, ставших поводом для жесткого конфликта двух религиозных групп.

Сами путники сидели на спинах флейяров, высоких длинноногих существ с обвисшими ушами и собачьими мордами. Флейяры попались выносливые и послушные, они спокойно стояли на месте, несмотря на довольно сильные порывы ветра и не обращали внимания на далеких кубайев.

Кубайи же показались гостям с "Энтерпрайза" отталкивающими моржеподобными существами, только с сильными короткими лапами вместо ласт и довольно разнообразной окраской: от ярко-рыжей до темно-коричневой. Хоть животные были совершенно непривлекательными, но они являлись священными для мантилов, и с этим приходилось считаться.

– Может, желаете увидеть их поближе? – вежливо осведомился проводник.

– Конечно, – отозвался Фаркухар. Проводник-мантил, по имени Эбан, натянул поводья, и его флейяр послушно ступил на узкую каменистую тропу, спускающуюся по склону горной гряды в живописную долину, Фаркухар, ни на секунду не забывавший о своей роли главы делегации федерации, и здесь остался верен себе: он с поспешностью ревнивца пристроился вслед за проводником.

– Интересно, что он себе воображает? – съязвил Маккой, дождавшись, когда Фаркухар удалится на значительное расстояние.

Кирк поймал себя на мысли, что какое-то детское, напускное величие посла более всего не по нраву именно Маккою.

Сжав худые бока безобидного, как ослик, флейяра, капитан последовал за Фаркухаром. "Совсем как земные пони или ослы", – натягивая поводья, подумал Кирк.

Спустившись с горы, путники почувствовали неприятный тяжелый запах, сравнимый, разве что, с запахом протухших куриных яиц. Чем меньше расстояние разделяло всадников и священных животных, тем резче и отвратительнее становился запах. "Не иначе, кубайи", – догадался капитан.

Действительно, эту вонь источали достославные священные животные, спровоцировавшие войну между целыми народами. Оказывается, они не только безобразно выглядят, но и дурно пахнут.

Ближайшие к путникам кубайи оторвались от своих обычных дел и обиженно посмотрели на нарушителей покоя, не высказывая, однако, ни малейших признаков испуга.

Вдоволь насмотревшись и надышавшись, гости, наконец, услышали голос проводника:

– Не бойтесь, что мы так близко к ним подошли. Кубайи уже привыкли к всадникам, – прикрыв глаза ладонью от солнца, Эбан указал на далекие фигурки малурианских всадников. – У нас есть специальные люди, патрулирующие вдоль всей реки и путей миграции кубайев. Так мы оберегаем наших животных от хищников, – продолжал проводник.

– Понимаю, – неожиданно ожил посол. – Это очень интересно.

Наигранный интерес Фаркухара заставил Маккоя достаточно громко саркастически хмыкнуть, чтобы это мог услышать капитан, и достаточно тихо для ушей посла. Боунз, конечно, прав: Фаркухар был не первым дипломатом, встреченным Кирком и доктором, который даже не старался прикрыть свою фальшь.

– В общем-то, – увлеченно продолжал проводник, – хищники – не самая большая опасность для наших любимцев. По крайней мере, не в том смысле, в каком вы могли бы подумать.

Разговорчивый гид окинул взглядом густой травяной покров, по которому от неожиданного ветра пробежали легкие волны.

– Этот ветер разносит запах хищников на далекие расстояния. Сейчас кубайи кажутся сонливыми и флегматичными. Но когда они чувствуют геттрексов, то жди беды. Если мы не успеем вовремя заметить опасность, как это умели наши предки, то большинство кубайев гибнет во время панического бегства, страха и давки, а вовсе не в лапах геттрексов.

Скотт, который всю поездку оставался пассивным и безучастным не хуже кубайев, вдруг бросил на капитана красноречивый взгляд, говорящий о том, что лейтенанта внезапно осенила идея, по масштабу не меньше тех идей, что посетили Архимеда в ванне и Ньютона в саду под яблоней.

– Прошу прощения, сэр! – воскликнул Скотт. – Но разве это не дает нам в руки ключ для решения проблемы?

Кирк непонимающе взглянул на своего бортинженера и собрался спросить, что тот имеет в виду, но Скотт не дал капитану открыть рта.

– Да, конечно! – радостно подтвердил Кирк, абсолютно ничего не понимая.

Фаркухар немедленно повернул своего флейяра назад и, приблизившись к спутникам, не удержался от вопроса:

– Могу ли я узнать об этой идее, джентльмены?

– Безусловно, – ответил капитан. – Мистер Скотт только что нашел решение проблемы, которое удовлетворит и мантилов, и обирратов.

– И что же это? – поинтересовался посол. Выслушав объяснение Скотти, Фаркухар недовольно нахмурился.

– Ну и как? – язвительно обратился к послу Маккой.

– По-моему, это должно сработать, – трезво рассудил Фаркухар. – Я немедленно шлю рапорт в Совет.

– Твое имя?

От страха человеческий ребенок втянул голову в худенькие плечи. – Тимоти Риордан.

Капитан "Кад'нры" недоумевающе посмотрел на Первого офицера.

– В списке жителей колонии только два Риордана, – пояснил Гидрис. – Один – Мартин, а второй – Дана.

– Как могло случиться, – продолжал допрос Велед, буравя мальчика колючим взглядом: он не верил, что это настоящее имя ребенка, – что тебя нет в списках?

Тимоти Риордан покачал головой и потупил взгляд.

– Не знаю.

Подумав, Велед смягчился. Гидрис же, наоборот, был уверен, что мальчик лжет.

Положив свою тяжелую руку на плечо ребенка, Первый офицер произнес:

– Выкладывай правду, или я покажу, что тебя ждет.

В покрасневших глазах Риордана появились слезы, Робко посмотрев на клингона, он зашмыгал носом.

Захватчики были удивлены, насколько быстро сдалось человеческое существо. От других капитанов Велед не раз слышал о малодушии людей, но всегда относился к их словам несколько недоверчиво. Теперь же, увидев все собственными глазами, он окончательно в этом убедился. Неожиданно Веледу стал неприятен малолетний человеческий ребенок.

– Давай рассказывай! – прикрикнул он на мальчика. – Ты что-то скрываешь. Что именно?

– Я просил их вернуться, – всхлипывая, начал Тимоти Риордан.

Велед наклонился вперед, и его искаженное злобное лицо оказалось в считанных дюймах от мальчика.

– Кого? Кого ты просил вернуться?

От страха у ребенка перехватило дыхание. – Дэвида. И других. Я просил их, но они не послушались.

Гидрис до боли сжал плечо мальчика.

– Значит, одного зовут Дэвид. А других? Кто они?

– Они дети, как и я.

– И они забрали с собой прибор "Джи-Семь"? – По лицу мальчика пробежала едва заметная тень растерянности.

– "Джи-Семь"? – переспросил он. – Нет. "Джи-Семь" находится в лабораторном корпусе.

– Ты хочешь убедить меня в том, что не знаешь, куда исчез прибор? – зловеще усмехнулся Первый офицер Веледа. – Прежде чем ответить, запомни: твоя жизнь целиком зависит от того, что ты нам сейчас скажешь.

Всхлипывая, Тимоти Риордан переводил свой взгляд от одного клингона к другому.

– Я ничего не знаю о "Джи-Семь", клянусь вам... Пож-ж-жалуйста, н-не обижайте м-меня...

Капитан метался между отвращением и злостью.

– Ладно, Гидрис. Достаточно, – красноречиво махнув рукой в сторону выхода, он брезгливым тоном произнес:

– Я не могу больше видеть этого жалкого и трусливого выродка.

На лице Тимоти Риордана запылал яркий стыдливый румянец.

"Может, возьмет себя в руки после моих слов? – подумал клингон. – Может, хоть сейчас у него появится храбрость?" Но мальчик лишь стыдливо отвел глаза.

– Я просил увести его, – зло произнес Велед. Гидрис буквально выдернул мальчика из кресла и потащил к двери, Через несколько мгновений капитан остался наедине со своими мыслями. "Вот почему федерация навсегда подчинена нашей Империи, – с гордостью рассуждал Велед. – Люди и их союзники слабы. В самый неподходящий момент у них начинают трястись колени, тогда как клингоны начисто лишены страха". Велед не переставал изумленно качать головой. Если бы хоть один из его сыновей когда-нибудь повел себя так, как этот человеческий выкормыш, то капитан задушил бы его собственными руками.

Стараясь избавиться от чувства отвращения, Велед стал думать, что делать дальше. Находился один ответ. Несмотря на уверения Тимоти Риордана, "Джи-Семь" утащили дети, не занесенные в список. Если это так, то они должны быть схвачены любой ценой.

Трафид и его коллеги с нетерпением ожидали возвращения своих гостей. Они рассчитывали увидеть их со стороны лифта, но гости поднялись по парадной лестнице. Кирку и его спутникам пришлось буквально продираться сквозь толпу сотрудников безопасности, прежде чем они ступили на пол шестиугольного зала заседаний.

Вновь две группы официальных лиц – группа Трафида и Фаркухара – обменялись обязательными приветственными жестами и словами. Капитану показалось, что Первый Министр и его свита выглядят более озабоченными и взволнованными, чем накануне.

– Кажется, дела ваши совсем плохи, – заметил Кирк.

– Вы проницательны, капитан. В то время, как кубайи приближаются к столице, волнение перекинулись в другие города. Наведя порядок в одном месте, мы с горечью узнаем, что хаосом охвачены два других. Обирраты необыкновенно упрямы.

"И не только они", – подумал Кирк, но свое мнение оставил при себе. – Грустно слышать все это, – заметил посол, напомнив своим спутникам, кто уполномочен вести переговоры. – Но мы, кажется, нашли способ преодолеть ваши затруднения.

– Слушаю вас очень внимательно, – оживился Первый Министр. – В чем же заключается ваш способ?

Капитан думал, что Фаркухар даст слово для объяснения Скотту или хотя бы укажет на него, ведь именно бортинженер догадался об этом способе. Но посол не сделал ни того, ни другого.

– Похоже, – начал Фаркухар, – мы можем отвадить кубайев от святынь обирратов, не прибегая к силе. Ведь, насколько мы поняли, необходимо именно это?

Трафид на мгновение задумался.

– В принципе, да, – согласился он. – Но вы должны также понимать, что здесь нежелательны не только физическое воздействие на кубайев, но и любые действия, которые идут против привычек несчастных животных.

– Понятно, – кивнул посол. – Но способ который мы нашли, никак не затрагивает священных кубайев. Мы узнали, что животные боятся запахов хищников, проще говоря, бегут от этого запаха, даже если хищники находятся на расстоянии многих миль.

– Так, – вставил Трафид.

– В таком случае, почему бы не приручить парочку хищников и не оставить их вблизи святых мест обирратов? – хитро улыбаясь, развивал свою мысль Фаркухар. – Тогда кубайям не будет нанесено вреда, и в то же время они перестанут заходить в святые места обирратов.

Посмотрев налево и направо, Кирк поочередно взглянул на Маккоя и Скотта. Никто из них не проявлял признаков неодобрения или иронии по поводу поведения посла. Во время речи Фаркухара министры изредка переглядывались между собой, иногда переходили к негромкому, но бурному обсуждению, а затем вновь, затаив дыхание, слушали посла.

– Это неприемлимо, – наконец, заключил Первый Министр.

– Неприемлимо? – удивленно повторил Фаркухар, и его победная улыбка погасла. – Почему? Объясните, пожалуйста.

– Обирраты не потерпят присутствия геттрексов в своих священных местах точно так же, как и присутствия кубайев. Они одинаково недолюбливают всех животных.

Фаркухар слушал Первого Министра в немом удивлении. Когда Трафид замолчал, посол повернулся к Скотти и посмотрел на него с укором, словно хотел сказать: "Я старался, как мог, но твоя идея с самого начала оказалась бесплодной".

Бортинженер ответил на взгляд посла узкими щелочками прищуренных глаз и не произнес ни слова. Кирк с уважением посмотрел на Скотта: на его месте капитан вряд ли бы удержался от язвительного ответа.

Неожиданно инициативу перехватил Маккой.

– Минуточку, – произнес он. – Давайте вместе подумаем еще раз. Если нельзя использовать настоящих животных, то почему не применить их запах? Мы же можем извлечь экстракт из выделений желез геттрексов, и тогда...

Не дослушав доктора, Первый Министр жестом прервал его.

– И с этим обирраты не согласятся. Они не потерпят на святыне даже запахов животных. – Но Маккой не собирался сдаваться.

– Хорошо. Ни животных, ни запахов. Ну, а если бы это было химическое соединение, синтезированное в лаборатории и повторяющее запах геттрексов? – убеждал доктор. – Оно имело бы то воздействие на кубайев, что и природное соединение, но при этом было бы искусственным. Зная это, обирраты уже не воротили бы носы...

– Не имеет значение, природное или искусственное, – прокомментировал Первый Министр. – В обоих случаях пахнет настоящими геттрексами, а это обирраты, однозначно, отвергнут.

Маккой нахмурился. "Решил идти до конца", – подумал о нем Кирк.

– А если синтезировать запах хищников, о которых на вашей планете никогда не слышали? Скажем, терранского вулвверина? Или альдебаранского киргиса? Возможно, их ароматы произведут на кубайев нужный эффект.

Трафид задумчиво покачал головой.

– Боюсь, что нет. Вы должны понять, доктор, что обирраты очень неразумны, поэтому мы никак не можем разрешить эту проблему – Мне кажется, ключ к решению лежит именно в моих рассуждениях, – упорствовал Маккой, негодуя в душе. – Сообща мы могли бы найти ключ.

Скотт дружески похлопал своего товарища по плечу и попытался его успокоить:

– Мы и так немало постарались.

– Но еще недостаточно, – напомнил о себе Фаркухар и обратился к малурианцам:

– Приношу извинения от всех нас. В следующий раз мы не осмелимся тратить ваше драгоценное время на выслушивание всяких глупых предложений.

– Глупых?! – вскинув брови, изумленно воскликнул Скотт. – Прежде всего... – выразительный взгляд капитана заставил бортинженера замолкнуть на полуслове.

– Посол, – сухо обратился к Фаркухару Трафид, – нет необходимости беспокоиться о нашем времени. Мы не ждем, что вы станете решать эту проблему самостоятельно. Надеемся, что все, что вы намерены предпринять в дальнейшем, потребует самого тесного сотрудничества с нами.

Фаркухар приставил указательный и средний пальцы к виску и произнес:

– Как вам угодно, Первый Министр. – Маккой и Кирк обменялись многозначительными взглядами: относиться уважительно и почтительно необходимо, но заискивать!.. Особенно сейчас, когда малурианцы, казалось, менее всего склонны воспринимать различные дипломатические знаки и уловки.

Капитан не из тех людей, которые лезут в работу других, но на месте посла он повел бы себя несколько иначе.

– Видите, капитан? – послышался голос Круга, который стоял у входа на опытную плантацию.

Велед опустился на колени и даже не поднял глаз на своего Второго офицера. Он нежно, с любовью поглаживал темные длинные лепестки огонь-цветов.

– Откуда у колонистов наши цветы? – спросил Велед, не отрывая взгляда от растений.

– Говорят, они появились у федератов после катастрофы "Уллуда".

Велед понимающе кивнул.

– "Уллуд".., капитаном корабля был Амаг. Как же, помню его: бестолковый неженка, Камор'дагский цветовод, – с сарказмом произнес капитан. – Да... Теперь эти цветы – памятник его глупости.

Велед не торопился подняться с колен, и Круг терялся в догадках относительно такого пристального внимания капитана к цветам.

– Знаешь, Круг, чем они здесь занимались, пока мы не разворошили их улей? Колонисты подсаживали к огонь-цветам свои образцы, чтобы выяснить их жизнестойкость. Как видно, немногие смогли перенести обычный клингонский цветок. Их растения похожи на самих колонистов, которые, как огня, боятся встречи с нами. И вообще, федерация так слаба, что с ней, похоже, могли бы справиться даже трусливые и безмозглые Камор'даги.

Крут охотно согласился. Капитан – умный человек, и если бы он, Круг, был капитаном, то сделал бы Веледа своим советником.

Неожиданно в воротах появился Гидрис в сопровождении еще двоих: Лутека и Аораса.

– У тебя есть что-нибудь ко мне, Гидрис? – встревожился капитан.

Было заметно, что Первому офицеру неприятно видеть Веледа и Круга вместе.

– Да, капитан. Террик закончил сканирование окрестностей.

– Ну и?

– Похоже, Тимоти Риордан был не единственным, кого забыл упомянуть компьютер. Датчики засекли еще пять человеческих существ, которые спрятались в холмах севернее поселка. И все они дети, сэр.

Велед на секунду задумался и улыбнулся.

– Значит, этот щенок говорил правду. По крайней мере, о том, что он был не единственным. Но я до сих пор не уверен, что мальчишке ничего не известно о пропаже прибора. Я думаю, что "Джи-Семь" должен находиться у этих остальных, или им, наверняка, известно, в чьих оно руках.

– Похоже, что это так, – согласился Гидрис.. Внезапно Круга осенила мысль.

– Мой капитан!

– Говори, – сощурившись, приказал Велед.

– Общаясь с пленными колонистами, у меня создалось впечатление, что они не очень-то рады, что нам не удалось захватить этот прибор. Может, технология... Как они ее там называют? Терраформинг? Может, она вовсе не такая перспективная, как кажется?

Капитан удивленно поднял брови, но не показал своего разочарования в возможном результате миссии.

– Это может означать, – стал он рассуждать, – что прибор является оружием. Если это так, то нам повезло, что он находится в руках малолетних детей. Ведь они едва ли смогут воспользоваться прибором в полной мере. А когда мы привезем "Джи-Семь" в Клингон.., откроется множество непредсказуемых возможностей.

Круг тщетно пытался понять ход мыслей капитана. Из чего именно вытекает, что прибор "Джи-Семь" служит оружием? Может, Велед имел в виду, что если бросить прибор к ногам императора, то это принесет еще большую славу клану Гевиш'ре и усилит его политическое влияние? А может, прибор, действительно, оружие, и в руки Гевиш'ре попадает сильное средство давления на Капронека и всех Камор'дагов? Мысленно рассуждая, Круг не заметил, что с его лица не сходит улыбка.

– Кажется, вы находите слова капитана смешными? – неожиданно спросил его Гидрис, не скрывая враждебности.

Круг вытянулся.

– Нет, сэр. Конечно, не смешными.

– Тогда к чему же эта ухмылка?

– Меня восхитили открывающиеся возможности.

– Не нужно, Гидрис, – подняв руку, вставил капитан. – Я не обиделся.

– Но, капитан...

– Ничего. Нам еще предстоит много работы, Гидрис, и я назначаю вас ответственным за нее. Возьмите шесть или семь солдат, включая Лутека и Аораса, и поймайте детей, всех до последнего. Когда вы обнаружите беглецов, то найдете и прибор.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Гидрис и ударил себя кулаком в грудь.

Круг воспрял духом. Гидрису не позволили читать ему нравоучения, и сделал это сам капитан. Второй офицер воспринял происшествие как хороший знак для своей дальнейшей службы на "Кад'нре". Возможно, до этой миссии Круг еще долго не смог бы подняться вверх. Но теперь, после ее окончания, он с радостью утрет Гидрису нос.