"Хищник" - читать интересную книгу автора (Ридпат Майкл)

7

— "Блумфилд Вайс".

— Йен? Это Крис.

— Привет.

— Как дела у «Эврики телеком»?

— Ты по-прежнему настаиваешь на продаже бумаг «Эврики»?

— Нет, просто хочу узнать котировки.

— Одну минуту.

Крис ждал плохих новостей. Он их дождался.

— Они идут от восьмидесяти восьми до девяноста центов за штуку. — Йен говорил сдержанно. Но был готов к спору, даже к перепалке.

Крис решил обуздать эмоции и не затевать свару.

— Йен, нам нужно поговорить.

Йен вздохнул:

— После того, что произошло в пятницу, думаю, нам говорить не о чём.

— Это касается Ленки.

— Мы уже говорили о Ленке.

— Вечером в пятницу я был у неё на квартире, просмотрел её электронную почту. В частности, видел одно её послание к тебе. И одно — к Маркусу.

— К Маркусу? О чём же там говорилось?

— Мне кажется, нам нет смысла обсуждать этот вопрос по телефону. Надеюсь, ты догадываешься почему? Жду тебя через полчаса в кафе «Понти».

— Но, Крис, у меня полно клиентов!

— Придётся тебе на время забыть о клиентах и поговорить со мной.

В девять тридцать, в понедельник, кафе выглядело пустынно. Те, кто торопился на службу к девяти, уже сидели у себя в офисах. Праздные же гуляки ещё не проснулись. Когда Крис вошёл к заведение, то сразу увидел Йена, в полном одиночестве сидевшего за столиком. Перед Йеном дымилась чашка с капуччино, а в зубах у него торчала сигарета. Он перекидывался шутками со стоявшей за стойкой официанткой, в которой было не менее шести футов роста. Как только он увидел Криса, улыбка с его губ сразу же исчезла. Официантка, мигом сообразив, что поддерживать приятную беседу с Йеном ей больше не удастся, мрачно посмотрела на Криса и выплыла из зала. Йен с Крисом остались одни.

— Расскажи мне о Маркусе, — сказал Крис, опускаясь на стул рядом с Йеном.

Прежде чем ответить, Йен глубоко затянулся сигаретой, а потом аккуратно стряхнул пепел в хрустальную пепельницу.

— Как ты уже, наверное, догадался, Маркус — брат Алекса. Он приехал, чтобы поговорить с Ленкой о смерти Алекса.

— И что же она ему сказала?

— Понятия не имею. Но ты же видел послание Ленки, адресованное Маркусу. О чём там говорилось? — Йен с трудом скрывал овладевшее им нетерпение.

— А ты как думаешь?

— Говорю же тебе — не знаю! Потому-то и спрашиваю. — Йен откинулся на спинку стула и дрожащими руками прикурил новую сигарету.

Крис некоторое время молчал, наслаждаясь смятением, которое ему удалось внести в душу Йена.

— В своём электронном послании Ленка сказала Маркусу, что хочет сообщить ему нечто важное о смерти Алекса.

— Но она не упомянула, что именно?

— Нет. Она написала, что хочет лично встретиться с Маркусом, чтобы обсудить это дело.

Когда Крис произнёс эту реплику, кривая душевного настроя Йена явно поползла вверх. Но только на короткое время.

— От Маркуса был получен ответ. Он обещал ей перезвонить, — сказал Крис.

— А он перезвонил ей или нет?

— Не знаю.

Крис почувствовал, что Йен снова напрягся.

— Между прочим, — небрежно заметил Крис, — ты в своём электронном послании просил её держать рот на замке. Это правда?

— Правда.

— Почему?

Йен с минуту помолчал, потом сказал:

— Но ты же знаешь, что произошло в действительности. Дункан ударил Алекса в челюсть, после чего Алекс свалился в воду. Если разобраться, ответственным за смерть Алекса был Дункан.

— Но с какой стати это волнует тебя? Ты же всегда терпеть не мог Дункана, не так ли?

— Не все так просто. Если это дело выплывет, мы все окажемся в дерьме по уши. Ты что, не понимаешь? Ленка не имела права даже заикаться об этом.

— Скажи, у тебя есть какие-нибудь соображения, почему Ленку убили?

Йен с изумлением посмотрел на Криса.

— Ничего я не знаю. Или ты считаешь, что это я её убил? Бог мой, но я же как-никак с ней спал!

— Олли мне сказал, что она не хотела с тобой разговаривать последние несколько дней.

— Это правда. Я был зол на неё из-за Маркуса. А она злилась на меня. Но что в этом странного? Ты же знаешь Ленку. Она вспыхивает, как порох!

— Ленку хоронят в среду. Ты приедешь на похороны?

Йен прикрыл глаза и отрицательно покачал головой.

— Не хочешь? Почему?

— Просто не смогу выбраться.

Крис поднялся с места и с осуждением посмотрел на приятеля.

— Похоже, ты не слишком ею дорожил.

Йен поднял на Криса глаза и презрительно скривил рот.

— Знаешь что, Крис? Проваливай ты к такой-то матери! Не лезь мне в душу.

Когда Крис вернулся к себе в офис, то всё ещё был зол на Йена. Крис и раньше-то не особенно его жаловал — уж такие отношения у них сложились. Кроме того, «Блумфилд Вайс» в лице Йена представлял потенциальную угрозу для фонда «Карпаты».

Но не это главное. Связь Ленки с Йеном вызывала у него странное ощущение, которое было сродни ревности. Крис задал себе вопрос: неужели он и в самом деле ревновал Ленку к Йену, как на то намекала Меган? Быть может, он подсознательно страдал оттого, что Йен овладел Ленкой, чего ему, Крису, так и не удалось добиться, хотя он два года работал с ней бок о бок?

Крис попытался обдумать этот вопрос здраво и всесторонне и пришёл к выводу, что мужской ревности в его отношении к Ленке не было. Да, он считал её очень привлекательной женщиной. Но он никогда не относился к ней, как к особе противоположного пола, с которой можно затеять интрижку.

Десять лет назад, когда он начал встречаться с Тамарой, ему было не до Ленки. Когда же он расстался с Тамарой, то успел свыкнуться с мыслью, что Ленка — не для него, и относился к ней просто как к хорошему товарищу.

В том-то и заключался секрет их отношений: Ленка любила мужчин, а он любил женщин, но они не любили друг друга. Так уж сложилось. Зато они испытывали друг к другу дружеские чувства, и Крис считал, что, если двое занимаются общим делом, ничего дороже таких чувств нет.

В таком случае, рассуждал он, почему известие о том, что у Йена с Ленкой что-то было, испортило ему настроение?

А вот почему: Крис никогда не думал, что связь с Ленкой может быть для кого-то мимолётной, случайной, а она сама — игрушкой в руках такого мужчины, как Йен. Неужели Йен, сжимая в объятиях Ленку, был не в силах понять, какое сокровище ему досталось? Да, по-видимому, это было ему не дано, и Ленку он не ценил.

Вот по какой причине он не захотел поехать на её похороны.

И врал ей, когда говорил о перспективах «Эврики телеком».

По мнению Криса, «Радофон» был обыкновенной приманкой, на которую клюнула растаявшая от любви Ленка. Иен же просто хотел получить проценты от этой сделки. От двадцати пяти миллионов евро. Немало, если вдуматься. Но нельзя же из-за этого убивать?

А может быть, Йен убил её, чтобы скрыть правду о смерти Алекса? Нет, вряд ли.

Разумеется, когда детективы начнут задавать вопросы, проблемы у них возникнут. Но Эрик говорил чистую правду — если все, кто находился тогда на борту яхты, будут придерживаться одной версии, полиции не удастся ничего доказать. Вздрогнув, Крис вдруг подумал, что Йен способен пойти на сделку с полицией и рассказать, как всё было на самом деле, — при условии, что Скотленд-Ярд не станет его преследовать. В принципе, это было в его духе.

С другой стороны, Йен был слишком осторожен и очень дорожил своей репутацией.

Крис пожалел, что рядом нет Меган. Всё-таки она тоже видела, как все тогда происходило. Интересно, есть у неё в Кембридже телефон? Наверняка есть, да только как его узнать?

Теперь о Дункане. Меган считала, что его приятель как-то причастен к убийству. Крис так не думал, но кое-какие моменты хотел для себя прояснить. Полистав телефонную книгу, он взял в руку трубку и набрал номер.

— "Секьюрити трейдинг", — послышался в трубке уверенный женский голос.

— Пиппа? Ты узнаешь меня? Это Крис Шипеорский.

— Крис? — Женщина была удивлена, но не слишком. — Как поживаешь?

— Послушай, Пиппа, мы можем с тобой встретиться?

— Если со мной хочет поговорить Дункан, он может сделать это, не прибегая к посредникам, — холодно ответила Пиппа.

— Но это я хочу поговорить с тобой — о Дункане. При этом, учти, он не знает о нашем разговоре.

Пиппа с минуту подумала, потом согласилась:

— Ладно, поговорим, если хочешь. Но я ухожу в пять тридцать. Ты встретишь меня в вестибюле?

— Договорились. Жду тебя в полшестого внизу.

Крис повесил трубку, но потом его взгляд упал на визитную карточку чешского полицейского, который расследовал это дело. Там значилось: «Поручик Пётр Карасик». Крис решил, что поручик — это чешское офицерское звание. Несколько раз набрав номер, Крис всё-таки до этого поручика дозвонился.

— Кое-что мы узнали, — сказал полицейский-чех. Он говорил по-английски хорошо, почти без акцента и довольно уверенно. — Мы нашли женщину, которая видела, как усатый мужчина бежал по улице, где убили мисс Немечкову.

Мы показали ей несколько фотографий, и она опознала на одной из них профессионального убийцу, который, как мы знаем, орудует ножом. Он — чех, но работает на украинскую мафию. Мы его арестовали. Но сразу же столкнулись с проблемами. У этого парня оказалось… как это по-английски… алиби — так?

— Да, алиби. Вы все правильно сказали.

— Но алиби это, возможно, ложное. Мы его проверяем.

— Вы, значит, полагаете, что убийца из местных? — спросил Крис.

— Это профессионал, который отлично орудует ножом. У нас в Праге уже были случаи таких убийств. Но вы-то сами что думаете? Какой, по-вашему, может быть мотив преступления?

Крис знал, что Карасик намекает на «Карпаты» — на мотивы, которые могли существовать внутри фонда.

— Представления не имею, — сказал он.

— Немечкова занималась сделками в Чешской Республике?

— Естественно, занималась. У нас есть ценные бумаги на сумму в два миллиона евро, выпущенные чешским правительством, а также государственным концерном «ЧЕЗ». Кроме того, у нас были планы открыть в Праге офис. Не знаю, правда, кому это могло помешать. Вы уже разговаривали с Яном Павликом?

— Да, разговаривали, но разговор этот ничего не дал, — сказал офицер. — Быть может, у вас есть ещё какие-нибудь идеи, мистер Шипеорский?

Идеи у Криса были, но он не хотел касаться в разговоре с чехом того, что было связано с Маркусом и Алексом.

— Больше я ничего не знаю.

Карасик не выразил ни малейшего удивления.

— Понятно… Спасибо, что поддерживаете с нами связь. До свидания.

Крис повесил трубку.

Ерунда всё это. Тот факт, что нашлась якобы женщина, которая видела убийцу, Криса нисколько не вдохновлял. Судя по всему, чехи никуда не продвинулись. По мнению Криса, центр заговора, в результате которого была убита Ленка, находился в Лондоне или в Нью-Йорке. Это убийство не имело никакого отношения к чешской или украинской мафии, в этом Крис не сомневался.

Крис устремил взгляд на лежащие перед ним бумаги. Если фонд «Амалгамейтед ветеранз» решит всё-таки отозвать свои средства, то что можно продать, чтобы залатать прореху? Продавать бумаги «Эврики телеком» не имело смысла. Вряд ли другой инвестиционный банк дал бы за них больше того, что предлагал «Блумфилд Вайс» через посредничество Йена. «Блумфилд Вайс» же предлагал так мало, что, похоже, покупать бумаги «Эврики» в его намерения не входило.

В таком случае от чего ещё можно избавиться?

У Криса были, к примеру, бумаги чешского государственного концерна «ЧЕЗ», которые сулили принести в будущем неплохую прибыль, и несколько аналогичных не менее перспективных и надёжных пакетов. Но после скандала в правительстве России, который вызвал панику на фондовом рынке, продавать их сейчас было бы чистым безумием. Они ушли бы за бесценок, а у Криса остался бы на руках негодный мусор вроде бумаг «Эврики телеком», чьи котировки с каждым днём опускались все ниже.

Но если бы он вдруг предпринял безумную попытку избавиться от бумаг «Эврики телеком» — от всех сразу! — ему дали бы за них не более семидесяти за штуку, что составило бы чистого убытка не меньше семи с половиной миллионов евро, а этого его инвесторы никогда бы ему не простили.

Крис откинулся на спинку стула и задумался. Ситуация, в которой он находился, казалась безвыходной. В определённом смысле игра на фондовом рынке напоминала игру в шахматы, а он прежде был неплохим шахматистом. Он выигрывал первенства школы, читал книги по шахматам и выиграл даже юношеский чемпионат графства. Но когда он поступил в колледж, ему стали попадаться все более опытные противники, и он начал проигрывать раз за разом. Его отец был настоящим гроссмейстером, и если бы он оказался тогда рядом с сыном, то, возможно, объяснил бы ему, где он дал слабину. Но отец умер, и помочь Крису было некому. И он пришёл к выводу, что, каким бы хорошим игроком он ни был, на свете всегда найдутся люди, способные его переиграть. С тех пор шахматы потеряли для него всякую прелесть, и он перестал играть вовсе.

Похоже, и в банковском деле сценарий разворачивался по той же схеме. Поначалу его карьера в «Блумфилд Вайсе» шла в гору, он зарабатывал все больше и все больше обретал уверенности в себе. Его босс, Херби Экслер, часто хвалил его, и уверенность Криса постепенно превратилась в самоуверенность. А потом наступило то роковое лето, когда Херби Экслер его подставил и Криса с позором выгнали из банка.

Потом, уже с помощью Ленки, ему удалось вернуть самоуважение и внушить себе, что в истории с «Блумфилд Вайсом» его вины не было и что подобного больше не произойдёт, если он будет твёрдо следовать своим принципам.

Увы, зарекаться от неудач не следовало. История повторилась. Конечно, потеря шестисот миллионов долларов, как в случае с «Блумфилд Вайсом», ему на этот раз не грозила, но фонд «Карпаты» мог потерять свою репутацию, а вслед за ней и инвесторов.

Его словно преследовал злой рок, и обиднее всего было то, что в происходящем снова не было его вины. А может, он ошибается? И дело как раз в том, что он плохо разбирается в людях, с которыми его сталкивает судьба? Правда, с Ленкой он точно не прогадал, и она могла бы ему помочь, но Ленки, как и его отца, в нужный час рядом с ним не оказалось.

Постепенно им стала овладевать паника. Холодные щупальца страха сжимали ему горло. Он боялся не только потерять деньги на бумагах «Эврики телеком» или даже лишиться фонда «Карпаты» — больше всего, до тошноты, до сверлящей боли в голове, он боялся лишиться остатков веры в себя, которую ему с таким огромным трудом удалось снова взрастить в своей душе.

Зазвонил телефон. Крис поднял трубку.

— Фонд «Карпаты».

— Крис? Это Меган.

— Привет, Меган. Как поживаешь?

— Я-то живу прекрасно, а вот ты, судя по голосу, не очень. Или может быть, все банкиры разговаривают с клиентами таким мрачным голосом?

— Да, мы такие — грозные и мрачные, — сказал Крис. Он был до чёртиков рад, что Меган ему позвонила. Стоило ему только услышать в трубке её голос, как настроение у него сразу улучшилось. — Хотя ты, конечно, права — денёк у меня сегодня не задался.

— Рынок опять на тебя ополчился? — спросила она.

— Можно сказать и так, — произнёс Крис. — Но это все поправимо. Скажи лучше, как там в Кембридже.

— В Кембридже как в Кембридже. Мне дали комнатку, в которой аспиранты жили ещё триста лет назад. Потом я познакомилась со своим наставником и посетила библиотеку. Вот где хранятся настоящие сокровища! Я просто в восторге.

— Рад за тебя.

— Я тебе вот почему звоню: купила авиабилеты на среду в Прагу. Думаю, мы могли бы полететь туда вместе.

— Отличная мысль. Сообщи мне данные, и я закажу билет на тот же рейс. Кстати, должен тебе сказать, что Дункан тоже собирается в Прагу.

— Понятно… — протянула Меган, без большого, впрочем, энтузиазма.

— Послушай, это ведь даст нам возможность расспросить его, с какой целью он ошивался около дома Ленки.

— По-моему, цель его вполне очевидна, — сказала Меган и сообщила Крису номер и время рейса.

— Между прочим, я выяснил, кто такой Маркус, — сказал Крис.

— Вот как? И кто же?

— Брат Алекса.

— Ну разумеется! Как я сразу не догадалась!

— Я проверил эту информацию у Эрика, который её подтвердил. Насколько я понял, Маркус хотел поговорить и с ним, но Эрик успешно его избегал. Кстати, он просил меня передать тебе привет.

— Очень мило с его стороны, — заметила Меган. — Как он?

— Лучше всех. Делает на процентах со сделок миллионы.

— Это меня не удивляет, — сказала Меган. — Извини, но мне пора заканчивать разговор.

— Как скажешь… Меган?

— Что?

— Спасибо, что позвонила. У меня был тяжёлый день, и твой звонок поднял мне настроение.

— Вот и славно, — сказала Меган и повесила трубку.

Крис минут десять прохаживался в стеклянном фойе небоскрёба «Юнайтед Араб интернэшнл» в Бишопсгейте, наблюдая, как входят и выходят из здания служащие. Наконец распахнулись двери одного из лифтов, и появилась Пиппа. Это была женщина небольшого роста со светлыми кудряшками и ослепительной улыбкой.

Крис поцеловал её в щёку.

— Пойдём в «Уильямс». Здесь недалеко.

— Это там вы обычно встречаетесь с Дунканом? — спросила Пиппа.

— Да, там.

— Очень надеюсь, что сегодня его там не будет.

— Не беспокойся, — сказал Крис.

Они дошли до старинного паба за пять минут. Крис взял себе пинту горького, а Пиппе — бокал сухого белого вина. Они уселись за столик — в том самом тёмном углу, где Крис с Дунканом беседовали неделю назад.

— Я ненадолго, — сразу сказала Пиппа. — Мне нужно кое с кем встретиться в Ковент-Гардене.

— Я тебя не задержу, — сказал Крис. — Просто хотел перемолвиться с тобой несколькими словами о Ленке.

Лицо Пиппы помрачнело.

— Опять эта женщина? Не хотела бы о ней говорить… Ну, выкладывай, что опять натворил Дункан?

Ответ Пиппы поразил Криса. Судя по всему, о смерти Ленки она ещё не знала.

— Ленка умерла, — огорошил Пиппу Крис. — Её убили.

Пиппа побледнела как полотно.

— Боже мой! Надеюсь, это не Дункан её прикончил? — Потом она поняла, что сказала бестактность, и смутилась. — Извини, мне не следовало этого говорить. Но ведь ты встретился со мной, чтобы обсудить смерть Ленки, не так ли? Выходит, это как-то связано с Дунканом?

— У меня нет никаких причин так считать, — сказал Крис, хотя уверенность в голосе Пиппы его встревожила. — Это случилось в Праге. Чешская полиция полагает, что её убийство — дело рук местного преступника.

— Bay! — сказала Пиппа. — Представляю себе, в каком состоянии находится Дункан.

— В ужасном, — сказал Крис, отхлебнув горького. — Ты вообще-то знаешь, как он относился к Ленке?

Пиппа фыркнула:

— Знаю ли я? Мне ли не знать? Поначалу, правда, я думала, что Ленка — его старинная подруга, с которой у него все давно кончено. Но время шло, и я поняла, что его чувства к ней намного серьёзнее.

— А как, скажи на милость, ты об этом узнала?

— Да от Дункана же! Он сам мне сказал. У него из-за этой женщины был самый настоящий сдвиг по фазе. Стоило ему начать о ней говорить, как он уже не мог остановиться. Ты ведь знаешь, до какой степени могут простираться его откровения? Раньше я считала это достоинством, теперь же думаю, что это обыкновенный идиотизм. Как-то раз он вернулся домой совершенно пьяный и принялся с чувством повествовать мне о том, что Ленка — единственная женщина, которую он по-настоящему любил. И кому он это говорил? Мне, своей жене! Дальше — больше. Он всё время порывался встретиться с ней, пригласить её на ленч или затащить в ресторан, чтобы угостить выпивкой. Я просила его этого не делать. Но он не слушал меня и все равно уходил из дому.

— Тебе, возможно, покажется это странным, но у них ничего не было, — сказал Крис.

— А мне наплевать! — резко бросила Пиппа. — Иногда я думаю, что для всех было бы лучше, если бы они время от времени спали.

— Так вы расстались из-за откровений Дункана? — спросил Крис. — Дункан мне об этом ничего не говорил!

Пиппа вздохнула:

— Скорее всего, поэтому. Но я не хочу возлагать вину за наш разрыв на него одного. Он, в сущности, был милейшим парнем. И поначалу мне даже казалось, что он любит меня. Иногда у него бывал такой взгляд… как у доброго, преданного тебе всей душой большого щенка — не знаю, понимаешь ли ты, что я имею в виду. — Пиппа нахмурилась. — Я его тоже любила, правда. Но потом мы поженились, отношения наши стали меняться, и со временем я узнала от него, что женщины лучше Ленки ему встречать не доводилось.

— Трудно тебе пришлось, — посочувствовал Крис.

— Да, трудно. Но, повторяю, не он один виноват в том, что мы расстались. Дункан говорил тебе когда-нибудь о Тони?

Крис отрицательно покачал головой.

— Это один парень с моей работы. Я с ним встречалась, и Дункан случайно узнал об этом. Между прочим, он показал себя приличным человеком. Вёл себя достойно, не орал, как некоторые, был сдержан… Но после этого наши отношения окончательно развалились.

— Гхм.

— Да, как выяснилось, наш брак ничего не стоил. Хорошо ещё, что детей не успели завести.

— Это с Тони ты сегодня встречаешься?

Пиппа покраснела.

— Нет, — сказала она. — Наша связь с Тони закончилась довольно быстро. В очередной раз выяснилось, что я плохо разбираюсь в мужчинах.

Для того, чтобы задать Пиппе следующий вопрос, Крису понадобилось сделать над собой известное усилие.

— Как ты в глубине души считаешь: Дункан мог убить Ленку?

— Ну уж нет. — Хотя она произнесла это быстро, Крис услышал в её голосе сомнение.

— Странно, — сказал Крис. — А мне показалось, что когда я рассказал тебе о смерти Ленки, ты подумала совсем о другом.

— Ну, подумала, — сказала Пиппа, исследуя взглядом содержимое своего стакана. — Каюсь. Сейчас мне стыдно за свои слова. На самом деле я считаю, что Дункан никогда не причинил бы Ленке вреда.

— Ленкин сосед говорил, что он следил за её квартирой.

— Вот это меня как раз не удивляет.

— А ещё Ленкин сосед говорил, что она всячески его избегала.

— И это меня тоже не удивляет. Мне всегда казалось, что Ленка испытывает по отношению к Дункану совсем другие чувства, нежели он к ней. Видимо, у неё в голове было побольше мозгов, чем у него.

— Но ведь если бы Ленка окончательно его отшила, для него это стало бы трагедией, как по-твоему?

— Ещё бы! — Пиппа одним глотком прикончила вино. — Но я тебе так скажу: я какое-то время любила этого глупца и знаю, что он не убийца. — Тут Пиппа посмотрела на часы и добавила: — Мне пора идти. Спасибо за выпивку. Ох! Чуть не забыла принести свои соболезнования. Мне жаль, что с Ленкой всё так вышло. Я ведь знаю, что она была твоим хорошим другом.

С этими словами Пиппа удалилась, оставив Криса в ещё больших сомнениях, чем он пребывал раньше.

Когда Крис вошёл к себе в квартиру, то сразу же услышал пронзительную трель телефона. Он снял трубку. Звонила его мать.

— Как поживаешь, Крис? У тебя все нормально?

Интересно, подумал Крис, как это она узнает, когда у него случаются неприятности?

Крис ещё не разговаривал с ней о смерти Ленки. Эту проблему ему хотелось решить самому — вряд ли мать и её страхи смогли бы приблизить его к разрешению загадки.

— Крис? Ты меня слышишь? Я так за тебя волновалась…

— Это почему же, мам?

— Потому что ты не звонил мне уже две недели, вот почему!

— Ну и что? Я ведь не должен звонить тебе с отчётом каждую неделю?

— Да, не должен, дорогой. Но ведь раньше звонил?

Крис прикрыл глаза. Избежать вмешательства домашних было невозможно. Так происходит со всеми поляками из Галифакса. Даже если ты вырос, семья все равно пытается на тебя давить. Крис признавал, что члены семьи должны поддерживать друг друга, но иногда ему казалось, что было бы лучше, если бы мать поменьше вмешивалась в его дела.

— У тебя что-то случилось, — сказала мать. — Я знаю это, чувствую по голосу, поэтому не смей мне врать!

Крис тяжело вздохнул.

— Да, мама, случилось, — сказал он, хотя всячески стремился этого разговора избежать. — Дело в том, что Ленку убили.

— Не может быть!

— Тем не менее это так.

— Как это произошло? Она погибла в автомобильной катастрофе?

— Нет.

Крис в нескольких словах обрисовал ей, как всё произошло. Мать неожиданно разрыдалась. Он удивился: мать была сильной женщиной, очень сильной. Он всего пару раз в жизни видел, чтобы она плакала.

— Мам, не плачь, а? — попросил он.

— Она была такой милой девушкой… — всхлипывая, произнесла мать. — И столько для тебя сделала.

— Да, это правда.

— После того, как вы открыли совместное предприятие, я получила от неё такое чудесное письмо… Разумеется, я написала ей ответ — поблагодарила её за то, что она тебе помогла.

— Что ты сделала?

— Я написала ей письмо, — сказала мать. У Криса упало сердце. Не впервые поступок матери приводил его в ужас. — И она мне ответила, что сразу подумала о тебе, как о партнёре. Написала, что лучшего человека в таком деле, как ваше, нет. Говорила, что никому так, как тебе, не доверяет. Я, между прочим, её письмо сохранила. Если захочешь, я тебе его покажу.

— Это было очень мило с её стороны, — прошептал Крис.

— Она на самом деле так о тебе думала. Правда.

Крис почувствовал, как у него защипало от слёз глаза. Он знал, что это правда: Ленка никогда не кривила душой — просто не умела этого делать.

— Как ты там без неё справляешься? — спросила мать.

— Если честно, с трудом, мам, — признался Крис.

— Ладно, не расстраивайся, — сказала мать. — Думаю, ты справишься. Ты ведь не подведёшь Ленку, верно?

— Нет, мам, не подведу, — пообещал Крис.

— Приезжай к нам на уик-энд. Думаю, дедушка будет рад тебя видеть.

Признаться, Крис не был в этом уверен. В детстве он, конечно, уважал дедулю — героя войны, но со временем выяснилось, что у них с дедом разные взгляды на вещи. Дедуля считал инвестиционные банки орудием в руках международной еврейской или германской общины, направленным против добрых католиков — таких, к примеру, как он сам. Со временем их с дедом политические расхождения стали ещё больше.

— Извини, мам, но я не смогу. Надеюсь, ты представляешь, сколько дел на меня свалилось после смерти Ленки?

— Жаль, дорогой, что я тебя не увижу, но ничего не поделаешь. Хочу только ещё раз сказать, что очень сожалею о смерти Ленки.

Крис попрощался с матерью и повесил трубку.

Плюхнувшись в кресло, он стал размышлять о матери. При мысли о том, что Ленка ей о нём писала, Крис поморщился. Зато Ленка, сочиняя письмо его матери, наверняка никакого дискомфорта не испытывала. Она-то знала, как это важно, когда мать гордится своим сыном. Крис ухмыльнулся. Несмотря на то что его мать и Ленка — в силу воспитания, образования и возраста — были, казалось бы, диаметрально противоположными существами, на самом деле они имели куда больше общего, чем это можно было себе представить. Жаль, что он не познакомил их ближе, пока Ленка была жива.

Криса захлестнуло чувство вины. Мать его была прекрасной женщиной, и его попытка отдалиться от неё была не стремлением стать самостоятельным человеком, а скорее желанием маленького мальчика избежать материнской опеки и вечных нахлобучек. Ленка же, сама по себе сильная и независимая натура, сразу оценила его мать и, как теперь выяснилось, поддерживала с ней контакт. Грустно, что он сам не догадался написать матери хорошее, доброе письмо, как это сделала Ленка.

Эх, Ленка, Ленка…

Он глянул на стоявший на его рабочем столе компьютер и вспомнил о загадочном Маркусе.

Включив компьютер, он проверил электронную почту, адрес которой успел переслать Маркусу, когда был на квартире у Ленки.

Интуиция его не подвела. Пришло новое сообщение. Тема его была обозначена просто: «Ленка». Можно было не сомневаться, что это послание отправил Маркус.

Крис открыл письмо.

Оно гласило:

Крис впился глазами в строчки на мониторе. Действительно, он обещал Маркусу рассказать правду о том, что случилось на яхте. Но что, собственно, он мог ему рассказать?

Неизвестно было, что знал Маркус, а что — нет. Меган, к примеру, считала, что Ленка рассказала Маркусу о том, как Дункан ударом кулака сбил Алекса за борт. Косвенно об этом свидетельствовало послание Йена, который просил Ленку держать рот на замке. Тем не менее, Крис не мог судить с уверенностью, как всё обстояло на самом деле и что Ленка успела наговорить Маркусу. И потом — если Ленка сказала Маркусу о Дункане, сразу встаёт вопрос: пойдёт Маркус в полицию или нет? Поскольку Ленка умерла, у Маркуса не было свидетелей — кроме Криса, которому, признаться, свидетельствовать против Дункана совсем не улыбалось.

Пощёлкивая клавишами, он написал:

Крис дал Маркусу свой рабочий и домашний телефоны. Он сообщил ему также номера своего мобильника, факса и домашний адрес.

Тот факт, что Маркус беспокоился о своей безопасности, неприятно поразил Криса. Похоже, этот парень обладал-таки какой-то важной информацией. Крису хотелось понять, что именно он знает и как собирается поступить с оказавшимися в его распоряжении сведениями.