"Наемные убийцы" - читать интересную книгу автора (Шёвалль Май, Валё Пер)

XXVI

Чуть больше недели понадобилось Эйнару Рённу и Бенни Скакке, чтобы добраться до нужной прокатной конторы. Гейдт предпочел не крупное известное предприятие вроде "Герц" или "Авис", а маленькую частную фирму.

Взятая им машина была вполне заурядной марки, а именно "опель рекорд". Цвет – зеленый, номер – ФАК 311. Не подлежало сомнению, что он тут же сменил номерной знак. Он назвался Эндрю Блэком и был вынужден дать фирме какой-то адрес. Плохо зная Стокгольм, он назвал улицу и дом в районе Танту, то есть в той самой части города, где обосновался тогда вместе с японцами. Конечно, это была не та улица и не тот дом, где он жил на самом деле, но и с такими данными можно было продолжать поиск. Восемь дней Скакке и Рённ ходили из дома в дом, справляясь о машине и показывая пресловутую фотографию.

Метод был надежный, и в конце концов клюнуло.

– Простите, вам случайно не приходилось видеть этого человека? – спросил Бенни Скакке в восемьсот пятидесятый раз, предъявив свое удостоверение.

– Как же, видела, – ответила женщина, открывшая ему дверь. – У него была зеленая машина, он жил в этом доме. На тринадцатом этаже, вместе с двумя японцами. Да они и сейчас здесь живут. Один маленького роста, другой – огромный. Но вот этот, на фотографии, переехал отсюда недели три назад. Очень симпатичные и вежливые люди – я встречалась с ними в лифте. Коммерсанты. Квартира числится за одной фирмой.

– Значит, японцы остались, – сказал Рённ.

– Да, но они что-то давно уже не выходят из дома. А перед тем принесли целые ящики продуктов, которые купили в магазине у автобусной остановки. По-моему, там были главным образом консервы.

Эта женщина явно отличалась наблюдательностью, а проще говоря, была страшно любопытной. Скакке не замедлил осведомиться:

– Вы не можете сказать, с каких пор эти японские господа не выходят из дома?

– Со времени того страшного убийства на Риддархольмене.

Она хлопнула себя по лбу ладонью и с жадным интересом произнесла:

– Уж не думаете ли вы~

Рённ поспешил ее заверить:

– Ну что вы, что вы, конечно, нет.

– К тому же убийца был сразу схвачен, – добавил Скакке.

– Да-да, разумеется, – произнесла дама. – И ведь не могла же та девушка вырядиться двумя японцами. – Она продолжала: – И вообще я не могу сказать ничего дурного про этих двух желтокожих. И про этого на фотографии тоже. Очень даже интересный мужчина.

После покушения и неожиданного убийства прошло семнадцать дней, и перед оперативной группой стояли две сложные проблемы.

Остался Гейдт в стране или ухитрился уйти?

Как одолеть двух японцев, которые, несомненно, вооружены до зубов и, несомненно, получили приказ ни за что не сдаваться, а сопротивляться до последнего и в крайнем случае взорвать себя вместе с противником?

– Я хочу взять этих иродов живьем, – сказал Гюнвальд Ларссон, мрачно глядя в окно.

– Думаешь, это вся группа? – спросил Скакке. – Эти двое и Гейдт?

– Скорее всего, их было четверо, – откликнулся Мартин Бек. – И четвертый, наверно, уже ушел.

– Почему ты так думаешь? – спросил Скакке.

– Не знаю, – ответил Мартин Бек.

Его догадки часто оказывались верными. Многие называли это интуицией, сам же Мартин Бек считал, что интуиция не играет никакой роли в практической оперативной работе, он вообще сомневался, что существует такое свойство.

Эйнар Рённ находился в Танту, в квартире, которую полиции пришлось занять чуть ли не силой. Во всяком случае, не обошлось без взяток, не говоря уже о том, что жильца временно поселили на полном государственном обеспечении в одном из наиболее роскошных отелей города.

От посторонних глаз Рённа защищала тюлевая занавеска – во всяком случае, пока он не зажигал свет. Он его не зажигал. Рённ был некурящий, и полпачки дешевых датских сигарет, которые он иногда носил в кармане, нужны ему были, только чтобы угощать приверженных к никотину злоумышленников.

В свой превосходный полевой бинокль он за шесть часов дважды видел японцев. В обоих случаях они были вооружены автоматами, и Рённ сделал про себя вывод, что они вовсе не похожи друг на друга и старая басня, будто все корейцы, китайцы и иже с ними на одно лицо, басня и есть. Как и то, что говорят про цыган и саамов.

Расстояние между домами составляло около четырехсот метров, и будь Рённ хороший стрелок, – а он им заведомо не был, – к тому же вооруженный дальнобойной винтовкой с оптическим прицелом, он, наверно, смог бы обезвредить того из японцев – желательно более рослого, – который первым выглянет из-за занавески.

После десяти часов дежурства Рённа сменили. К этому времени вся эта затея успела ему основательно осточертеть.

Сменивший его Бенни Скакке был не совсем доволен полученными инструкциями.

– Гюнвальд Ларссон говорит, что мы будем брать их живьем, – кисло произнес он. – Интересно, как мы это сделаем?

– Понимаешь, Гюнвальд против того, чтобы убивать людей, – ответил Рённ, зевая. – Ты не участвовал в операции на крыше на Далагатан четыре года назад?

– Нет, я тогда служил в Мальме.

– Мальме~ Город, где даже руководящие сотрудники уголовного розыска берут взятки и полиция присваивает казенные средства. Красота. – Он быстро добавил: – То есть, я вовсе не хочу сказать, что ты в этом тоже замешан. Нет-нет, ни в коем случае. – Он надел пальто и направился к двери. На ходу сказал: – Только не трогай занавеску.

– Не буду, не бойся.

– И если случится что-нибудь важное, немедленно набери номер, который записан вон на той бумажке. Тебя прямо соединят с Беком или Гюнвальдом.

– Спокойной ночи, – сказал Скакке.

Самому ему предстояло десятичасовое, скорее всего бессмысленное, бдение.

С наступлением ночи японцы, видимо, легли спать. Правда, одна лампа горела, из чего можно было заключить, что они спят по очереди. Скакке не сразу это сообразил, а вскоре после полуночи он впервые увидел одного из своих подопечных, того, что был поменьше ростом.

Отодвинув занавеску, японец обозрел окрестности. Вряд ли он заметил что-нибудь существенное, зато Скакке, у которого был хороший ночной бинокль, несмотря на скверное освещение, разглядел автомат, покоящийся на сгибе правой руки террориста. Ему пришло в голову, что японцам надо вести наблюдение в двух направлениях, тогда как полиции достаточно следить за той стороной дома, где находятся подъезд и дверь в подвал.

Немного спустя Скакке увидел, как шайка хулиганов, которые так расплодились за последнее время, шествует по тротуару, методично разбивая камнями уличные фонари. В шайке были и мальчишки, и девчонки, хотя на таком расстоянии различать их было трудновато. Один из японцев – все тот же малорослый – выглянул в окно, проверяя, что происходит; больше до самого утра никто из них не показывался.

Когда Рённ явился на смену в семь часов, Скакке доложил:

– Я видел одного из них два раза. Он был вооружен, но показался мне куда безобиднее наших собственных хулиганов.

С этими словами он ушел, и Эйнар Рённ занял пост у тюлевой занавески.

В полицейском управлении на Кунгсхольмсгатан тоже не происходило ничего интересного. Фредрик Меландер ушел домой сразу после полуночи, но он жил поблизости, и его несложно – во всяком случае, не слишком сложно – было вызвать при необходимости.

Мартин Бек и Гюнвальд Ларссон засиделись. Уже давно над домами занялся унылый, наводящий тоску грязно-серый рассвет, а они все размышляли над синьками, планами квартир, чертежами домов и картами Танту.

Перед уходом Меландер сказал:

– Это обычный стандартный дом с встроенной пожарной лестницей, верно?

– Верно, – ответил Гюнвальд Ларссон. – А что?

– И пожарная лестница проходит у самой этой квартиры, верно?

Настала очередь Мартина Бека спросить:

– Ну и что?

– Просто один мой родственник живет в таком доме, – ответил Меландер. – И я знаю, как они построены. Мы с ним вместе зеркало вешали – большое, что правда, то правда, – так полстены обрушилось на пожарную лестницу, а вторая половина – в гостиную соседа.

– Ну и как сосед? – поинтересовался Гюнвальд Ларссон.

– Слегка опешил. Он как раз сидел и смотрел телевизор. Футбольный матч в Англии.

– И что ты хочешь всем этим сказать?

– Хочу сказать, что это стоит учесть, особенно если будем брать их сразу с нескольких сторон.

И он ушел, явно не желая жертвовать своим ночным сном, а Мартин Бек и Гюнвальд Ларссон, пока в здании на Кунгсхольмсгатан еще царила относительная тишина, начали превращать недопетую песню Меландера в некое подобие плана.

– Главное их внимание будет направлено на входную дверь, тем более что она одна, – говорил Мартин Бек.

– Это почему?

– Они ждут, что кто-нибудь, скажем ты, высадит дверь и ворвется в квартиру во главе полчища полицейских. Если я верно представляю себе методы этих типов, они постараются уложить возможно больше нападающих, а потом, когда не останется никакого выхода, взорвут себя в надежде захватить с собой на тот свет кого-нибудь из нас.

– Бр-р-р, – сказал Гюнвальд Ларссон.

– И глядишь, прибудет новое пополнение в большое полицейское управление там наверху, как говаривал Колльберг.

– А я хочу взять их живыми, – угрюмо произнес Гюнвальд Ларссон.

– Как? Выморить голодом?

– Неплохая идея. И когда в сочельник они совсем дойдут, пошлем к ним начальника цепу, выряженного Дедом Морозом, с большой миской рисовой каши. Они до того опешат, что сразу сдадутся. Особенно, если в это время нагрянет Мальм во главе отряда из двенадцати вертолетов и трехсот пятидесяти полицейских с собаками, броневыми щитами и в пулестойких жилетах.

Мартин Бек стоял у стены, облокотясь на старый железный архивный шкаф.

Гюнвальд Ларссон сидел за своим столом и ковырял в зубах разрезным ножиком.

Весь следующий час они провели почти в полном молчании.

Бенни Скакке был хороший стрелок; он доказал это не только на стрельбище, но и при исполнении служебных обязанностей. Будь он охотником за черепами, мог бы к своей коллекции кубков присоединить довольно безобразную голову, принадлежавшую человеку, которого в свое время причисляли к десятке самых опасных людей в мире.

В холле стояла его винтовка "Браунинг грейд-458 магнум".

К тому же у него был замечательный ночной бинокль. И хотя на улице царил кромешный мрак, а японцы обходились минимумом электрического освещения, он рассмотрел, что они готовятся к трапезе, которая у них явно носила характер ритуала. Они надели белые костюмы, вроде тех, в каких выступают дзюдоисты, и сели на пятки друг против друга; между ними была расстелена квадратная скатерть, уставленная тарелочками и чашечками.

Все делалось очень обстоятельно и выглядело вполне мирно. Если не считать, что под рукой у каждого лежало по автомату с запасным магазином.

Скакке не сомневался, что смог бы уложить обоих раньше, чем они успеют спрятаться или открыть ответный огонь.

А дальше?

И каков был приказ?

Бенни Скакке неохотно расстался с мыслью о снайперской стрельбе.

И мрачно уставился в темноту.

Мартину Беку и Гюнвальду Ларссону предстояло разгрызть весьма крепкий орешек.

Но сперва надо было все-таки поспать несколько часов. Они улеглись в двух свободных камерах уголовки, распорядившись, чтобы их никто не беспокоил, за исключением особо кровожадных убийц и подобных лиходеев.

Незадолго до шести они снова были на ногах и приступили к делу. Для начала Гюнвальд Ларссон позвонил домой Рённу, который только что проснулся и говорил довольно вяло.

– Эйнар, сегодня можешь не ехать в Танту.

– Ага. Вот как. Это почему?

– Ты нам нужен здесь для одного разговора.

– А кто же сменит Скакке?

– Стрёмгрен либо Эк. Не такая уж сверхсложная задача.

– И когда я должен приехать к вам?

– Как только прочтешь газету и выпьешь кофе или что там у тебя заведено делать по утрам.

– Ладно, приеду.

Гюнвальд Ларссон положил трубку и долго смотрел на Мартина Бека.

– Троих довольно, – произнес он наконец. – Один с балкона, другой через дверь, третий со стороны пожарной лестницы.

– То есть, сквозь стену.

– Вот именно.

– Запертые двери высаживать ты у нас мастер, – заметил Мартин Бек. – А как со стенами?

– Вот именно. Стену с маху не высадишь. Тут понадобится пневматический молоток с глушителем. А так как искусственные звуковые эффекты все равно не полностью отвлекут их внимание от стены и за дверью они будут следить неотступно, мне представляется, что лучшие шансы у того, кто пойдет со стороны балкона.

– Трое?

– Ну да. Разве ты не согласен?

– Согласен, но кто именно?

– Двое уже известны.

– Мы с тобой.

– Идея наша. Осуществить ее очень трудно. Можем мы переложить ответственность на кого-то другого?

– Вряд ли. Но кто~

– Скакке, – очень нерешительно произнес Гюнвальд Ларссон.

– Он слишком молод, – возразил Мартин Бек. – У него малые дети, он мечтает о карьере. И к тому же ему не хватает опыта, особенно оперативной работы. Я не вынесу, если увижу его убитым в этой квартире, как увидел Стенстрёма тогда в автобусе.

– Кого же ты мыслишь себе убитым в этой квартире? – спросил Гюнвальд Ларссон с необычной резкостью в голосе.

Мартин Бек промолчал.

– Меландер стар, – продолжал Гюнвальд Ларссон. – Он, конечно, не откажется, но ему в этом году исполняется пятьдесят пять, хватит с него таких операций. К тому же у него не та реакция. Мы с тобой и то уже в возрасте. Правда, с реакцией еще все в порядке.

– Выходит, остается~

– Эйнар, – сказал Гюнвальд Ларссон и глубоко вздохнул. – Я не один час об этом думал. У Эйнара есть свои минусы, они нам хорошо известны, но есть и большой плюс. Он работает с нами давно и читает наши мысли.

Сейчас бы Колльберга сюда, сказал себе Мартин Бек. Наверно, Рённ и впрямь читает мысли Гюнвальда Ларссона, но это еще не значит, что он так же хорошо читает мысли Мартина Бека. Во всяком случае, до сих пор он этого не проявил.

– Поговорим с ним, – сказал Мартин Бек. – Это ведь не такое задание, чтобы просто взять и распорядиться, мол, сделай то-то и то-то.

– Он сейчас будет, – ответил Гюнвальд Ларссон.

А пока они послали Стрёмгрена в засаду в Танту. Скакке явно слишком устал, чтобы удивляться замене. Уложил свою роскошную винтовку в ящик, смахивающий на футляр для музыкального инструмента, спустился на улицу, сел в свою почти новую машину, доехал до дома и лег спать.

Красный нос Рённа просунулся в дверь только около девяти. Он не торопился. Во-первых, голос Гюнвальда Ларссона по телефону не сулил приятных сюрпризов. Во-вторых, ему давно не представлялось случая немного передохнуть. И он предпочел ехать в город на метро, тем более что вообще недолюбливал машины.

Как бы то ни было, он вошел в кабинет, поздоровался и сел, выжидательно глядя на своих коллег.

Мартин Бек рассуждал просто: Гюнвальд Ларссон много лет дружит с Рённом, пусть он и говорит. Гюнвальд Ларссон так и поступил.

– Мы тут с Беком основательно поломали голову, как добраться до этих типов в Танту. И нам кажется, что мы нашли мыслимое решение.

Вот именно, мыслимое, подумал Мартин Бек, слушая, как Гюнвальд Ларссон излагает их план.

Рённ долго сидел молча, потом поднял глаза. Мельком посмотрел на Мартина Бека, как будто уже нагляделся досыта и знал ему цену, и остановил пристальный взгляд на Гюнвальде Ларссоне. Тишина царила почти невыносимая. Поскольку отвечать на телефонные звонки было поручено Меландеру, никто посторонний не мог ее нарушить. Так прошла не одна минута, наконец Рённ произнес:

– Там, откуда я приехал, такие вещи называют самоубийством.

Рённ был родом из Арьеплуга. Оба преступления, зарегистрированные в этом поселке, имели место уже после того, как Рённ уехал оттуда.

В чем-то эти преступления были очень схожи между собой, а различало их то, что первое полиция смогла раскрыть, тогда как со вторым потерпела неудачу.

Дело номер один заключалось в том, что некий местный житель прямо на улице застрелил свою жену, мужчину, которого считал ее любовником, и наконец самого себя. Местом преступления была улица, там же были обнаружены все три трупа и орудие убийства. Были зафиксированы отпечатки пальцев и прочие следы, все сходилось. Полиция не без основания сочла следствие законченным и сдала дело в архив.

Дело номер два непосвященному могло бы показаться пустяковым, однако неожиданно возникли осложнения. Известный в округе пьянчужка по имени Нелон Нелонссон взломал около семи вечера дверь местного магазина и поставил себе титаническую задачу выпить все имевшееся в наличии пиво. Несколько человек видели, как Нелон Нелонссон совершал взлом, еще больше свидетелей часами слышали его пьяные речи и непристойные песнопения.

Дали знать в полицию, однако оба дежурных сотрудника в это время разъезжали по безлюдному краю на патрульной машине, которую Центральное полицейское управление, несмотря на упорное сопротивление всех инстанций, сумело навязать огромной лапландской зоне. Машина была оснащена счетчиком оборотов, что вынуждало полицейских совершенно попусту покрывать десятки тысяч километров. Вообще-то в поселке был еще третий полицейский, но он по случаю своего выходного дня упился до того, что его не то что довести – донести нельзя было до места преступления. Когда патрульная машина много часов спустя вернулась из тундры, пиво было выпито, а Нелон Нелонссон исчез. Впрочем, на другой день его обнаружили спящим на чердаке магазина и разбудили, однако он все отрицал. Через некоторое время он перебрался в более южные области страны и – возможно, потому, что то самое пиво ударило ему в голову, – решил проявить себя на политическом поприще. Начал как социал-демократический профсоюзный провокатор, но вскоре выдвинулся на более почетные и почтенные посты в этой шарлатанской партии.

Полицейское дознание было прекращено, дело отнесли к разряду неразрешимых.

Эйнар Рённ вырос славным парнем; когда пришла пора выбирать между военной и полицейской службой, он предпочел охрану общественного порядка. Характерное для высшего полицейского начальства отсутствие логики привело к тому, что его направили в Южную Швецию, и он служил в Лунде. Однако настоящую школу он прошел уже сотрудником отдела насильственных преступлений в Стокгольме, здесь он познакомился с миром до того циничным и грубым, отличающимся такой звериной жестокостью, что большинство не верит в его существование, пока сами с ним не столкнутся.

Подождав еще, Рённ сказал:

– Ну а некоему Меландеру вы показывали этот свой так называемый план?

– Показывали, – отозвался Мартин Бек. – Собственно, основная идея принадлежит ему.

– Какая основная идея? Чтобы самому остаться в стороне?

Гюнвальд Ларссон и Мартин Бек старались не подать виду, как они разочарованы таким отношением к плоду своих многодневных трудов. Но Рённ вдруг подошел к окну, посмотрел на валивший на улице мокрый снег и весело произнес:

– Ну ладно уж, пишите меня. Давайте сюда ваше сочинение, почитаю еще разок.

Примерно через полчаса он снова заговорил:

– Надо понимать так, что Гюнвальд Ларссон врывается через дверь, а Мартин Бек спускается с балкона над их квартирой.

– Верно, – подтвердил Гюнвальд Ларссон.

– Ну. А я с громким рычанием выскакиваю из стены. Ой-ой. И в котором часу это должно произойти?

– Когда они едят? – спросил Мартин Бек.

– В девять, – ответил Рённ. – Первая трапеза ровно в девять – плотный завтрак из нескольких блюд.

– Значит, мы берем их в пять минут десятого.

– Ясно, – сказал Рённ. – Слышь, Гюнвальд?

– Что?

– На случай если дверь окажется незапертой, учти, что квартира находится на тринадцатом этаже. Да, а откуда мы получим все эти причиндалы?

– В ремонтной конторе, – сказал Мартин Бек.

– А кто будет ими работать?

– Полицейские, – ответил Гюнвальд Ларссон. – Не подвергать же кучу работяг безрассудному риску.

– Во-во, безрассудному риску. А какие шмотки будут на нас?

Гюнвальд Ларссон скривился:

– Комбинезоны из ремонтной конторы. Слышь, Эйнар?

– Ну?

– Надеюсь, тебе ясно.

– Что именно?

– Что это сугубо добровольно.

– Ну, – ответил Рённ.