"Удел упыря" - читать интересную книгу автора (Матюхин Александр)

ГЛАВА ПЯТАЯ. В город выдвинулись ближе к обеду…

В город выдвинулись ближе к обеду, когда солнце уже стояло в самом зените и пекло так, что волосы на макушке Ильнура блестели от пота. Да и борода выглядела не лучше половой тряпки, несколько раз тщательно выжатой, но не вымытой.

Шли небольшим обозом, стараясь не привлекать внимания. Впереди – телега с тремя лошадьми, управляемая Юсупом в личине беззаботного толстячка с двойным подбородком и в соломенной шляпе. Дабы придать образу большую правдоподобность, Юсуп пожевал какую-то сорванную травинку, оказавшуюся горькой на вкус. Посему лицо беззаботного толстячка то и дело искажалось, и он выплевывал в воздух такие ругательства, которые любой уважающий себя толстячок никогда бы при людях не сказал. В телеге, заваленной арбузами, под деревянным дном находилось еще одно, тщательно замаскированное от посторонних глаз двойным заклятием. Там лежали все волшебные принадлежности Ильнура. Алаида тщетно настаивала на том, чтобы старик не брал с собой давно протухшие трупики лягушек, вонючие крылышки летучих мышей и уж тем более заспиртованную голову индийского суслика, которая якобы сочетала в себе силу и знания индийской магии. Пока, правда, кроме жуткой вони и отвращения у окружающих голова ничего общественно полезного не принесла.

Вторую повозку вела Алаида, имевшая личину турка. Юсуп заметил, что тонкие усики и отрешенный взгляд очень ей идут. В ее повозке находился всякий хлам, который Алаида не пожелала оставлять в лесном домике. Там же лежали и ее чисто женские принадлежности. Бурая лошаденка Алаиду не слушалась и шла так, как хотелось ей самой, что сильно затрудняло движение.

Заканчивался обоз третьей телегой, на которой восседали Ильнур и Дементий. Последнего стоит описать подробно. Это был детина под два метра ростом, с плечами как у медведя и полнейшим отсутствием мозгов. Оно и понятно, ибо давно известен закон – чем больше вес, тем меньше мыслей!

Дементий относился к древнему и давно вымершему роду древлян, отчего-то панически боялся воробьев и обладал одним волшебным свойством. В определенном месте и в определенное время Дементий становился своего рода магнитом и при произношении заклинания притягивал к себе всю нечисть ближайших деревень. Собирай да убивай. В принципе, его и взяли в отряд только по этой причине, ибо ничего другого Дементий делать не умел. Еще, правда, он, как и Алаида, мог определить упыря. Если кровососущая тварь находилась поблизости, то Дементия прошибал обильный пот и начинали клацать друг о дружку крепкие и желтые от курения зубы.

В последней телеге лежали арбузы и больше ничего. Ильнур тихо жаловался сквозь бороду, что толстый зад Дементия напрочь вытеснил бедного старика на жесткий край и он вот-вот выпадет, и заедал обиду арбузами, купленными пару дней назад в соседней деревушке.

Когда они выехали из леса, дорога стала ровнее и шире, что позволило телегам выстроиться в ряд. В такую жару никто из торгашей или обычных людей не рисковал путешествовать, дожидаясь вечера. Было тихо и безлюдно.

– Юсуп, а Юсуп, скажи, у твоего купца есть в доме колодец? – вопросил Ильнур, которого на данный момент мучил только один вопрос – когда же наконец доедем? Мокрая борода тянула на дно телеги.

– И колодец есть, и запруда специальная, чтоб обмываться! – ответил Юсуп. – А баня – загляденье!

– Баню я люблю! – оживился Ильнур. – Как на Руси? Венички там, пивко с рыбкой сушеной, девушки обнаженные?!

– Это же Турция! – вытянул указательный палец Юсуп. – Здесь баня такая – парилка и душ! Попаришься с полчасика, потом водичкой тепленькой обмоешься – и все.

– А девушки эти… обнаженные? – растерялся Ильнур.

– А девушек, чай, нам никто и не даст! Не забывай, что мы не развлекаться в Назарад едем, а дело делать!

– Нелюди нас и сами найдут, – заверил Ильнур, похрустывая арбузной долькой. – А что до Аишы, дык и она ждать не будет!

– Что-то у тебя с утреца настроение веселое, – заметила Алаида, – никак опять вина нажрался?

– Не пил совсем, – ответил Ильнур, вгрызаясь в арбузную мякоть, – как можно в такой ответственный момент? – И в подтверждение своих слов он громко икнул, хихикнул в бороду и продолжил есть. Дементий, державший вожжи, поморщился:

– Чтой говоришь – не пил совсем, коли от тебя так и преть?!

– Ну… разве что пару глотков, – замялся Ильнур, – для храбрости ведь, а не по желанию! Неизвестно, куда бредем! Кстати, Юсуп, скажи-ка мне, что ты там с Калахою говорил?

Телеги свернули на ровную дорожку и поехали меж вспаханных полей. Немногий люд, отважившийся выйти или пригнанный на работы, смотрел исподлобья, не разгибая спины, зная, что если разогнут, то уже вовек назад не согнутся. В воздухе остро пахло зерном и свежескошенной травой.

– Да о чем говорить? – пожал плечами Юсуп. Он не любил много слов перед тем, как идти на дело. Тут надобно хорошенько все обдумать, поразмыслить, что да как, а не языками чесать. – Гипнозом я его взял. Предупредил, чтоб начеку был да лишнего не болтал. А как приедем – обо всем остальном позаботимся.

– И что ж ты такого наговорил купцу-то? – Трусоватого Ильнура всегда тянуло выспросить собеседника как можно подробнее.

– Сказал, что мы придем дней, может, через пять. Постучимся в дверь условным стуком – три коротких и два быстрых удара; он подойдет и спросит: «Кто?», я ему отвечу: «У вас нет, случаем, воздушных шаров?», он спросит: «А зачем вам, уважаемый, воздушные шары?», тогда я отвечу: «Мед», а он спросит: «А кто же ходит за медом с воздушными шарами?» – и только после этого откроет дверь. На последнем слоге у него в мозгу сработает четкая команда, что за дверью друзья, и он впустит нас без всякой задней мысли..

Дементий вытаращился на Юсупа во все глаза. Видимо, ничего из сказанного до его мозгов не дошло.

– Где-то я уже слышала такое, – фыркнула Алаида.

– Еще бы, – отозвался Ильнур, – это древний пароль, которым пользовался демон Пятак, живущий на Дальнем Востоке около островов Японии. Демон вступал в диалог с каждым, кто пытался залезть в его священное дерево и забрать лежащие там богатства. Если говоривший отвечал на вопрос неправильно, то Пятак убивал его на месте своим зловонным дыханием.

– Ну и кто-нибудь смог?

– Что, забрать сокровища? Был один. Мохнатый рыцарь. Прозвали его то ли в честь какой-то белой медведицы, то ли в честь того, что он очень бесшумно портил воздух, вот так – пу-у-ух…

Турок с тонкими усиками поморщился:

– Ильнур, сколько раз я говорила тебе, что ненавижу твои пошлые шутки!

– Это совсем даже и не пошлая шутка! – Ильнур вгрызся в арбуз.

– А по-моему, пошлая! – подхватил Дементий. – Пошто так выражаться надобно?

Ильнур пьяно показал детине розовый язык и отвернулся в сторону, ткнувшись головой в арбузы. Оставшуюся часть пути проехали молча.

Юсуп напряженно размышлял о том, что они будут делать по приезде, а главное, для начала – как им проехать в город? Нелюди наверняка увеличили патруль на его подступах, а Юсуп по-прежнему не знал, умеют они распознавать личины или нет. Ильнур был твердо убежден, что личины даже не всякий маг увидеть может, а Алаида говорила, что своими собственными глазами видела, как оборотень порвал личину одного ее друга, распознав в нем злейшего врага. Где она это увидела, оставалось для Юсупа загадкой.

И вот наконец показалась черта города. Каменные стены, опоясывавшие его, плавно уходили куда-то вбок и исчезали за поворотом. Там, через несколько километров, стены круто обрывались, и обратную сторону Назарада охранял океан – отвесными скалами и недружелюбными волнами.

Широкие ворота, памятные Юсупу, в обеденное время были широко открыты, но народу вокруг толпилось мало – в основном те, кто возвращался с базаров в свои родные деревеньки, раскиданные во множестве неподалеку. Еще бы, в такую жару не то что ходить – дышать не хотелось. Только подъезжая к воротам, Юсуп почувствовал, как раскалился вокруг воздух. Весь его лоб покрылся потом, а каждый вдох обжигал язык и нёбо.

В тени могучих ворот, подпирая стены, сидело четверо угрюмых и потных стражей. Судя по виду, им было совершенно наплевать на подъезжающий обоз, но служба есть служба, здесь ничего не поделаешь.

Один из них лениво приподнялся, кряхтя и бранясь сквозь зубы, и побрел к остановившимся телегам, переваливаясь с ноги на ногу. Стоило ему выйти под горячие лучи солнца, как его лицо тотчас покрылось крупными каплями пота, он покраснел и начал хватать ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Когда стражник подошел ближе, Юсуп понял, что тот хочет только одного – побыстрей вернуться в тень.

– Уф-ф! – громко выдохнул стражник сквозь толстые губы

– Простите, чего? – спросила Алаида грубым баском, поправляя на голове шляпу.

– Кто такие, зачем пришли, есть ли право на торговлю в доблестном городе Назараде? – пробубнил через силу стражник.

– Обязательно! – улыбнулся Юсуп, протягивая стражнику все необходимые документы. В подлинности их сомневаться не приходилось – одним из сюрпризов мешка Алаиды были всевозможные сургучные печати, в том числе и очень видных деятелей Европы. Откуда они там взялись, не знала, пожалуй, даже сама Алаида. Просто были, и все тут.

– Ага! – вяло, но многозначительно произнес стражник. – Арбузами, значить?!

– Точно так! – подтвердил Юсуп.

– А кто у вас староста?

– Староста? – Юсуп на секунду замешался, но тут же вспомнил, что каждому крупному обозу полагается староста – тот, кто отвечает за порядок.

– Он староста! – Алаида быстро ткнула пальцем в сторону Ильнура.

– Да, это он! – неожиданно подхватил Дементий.

– Ихь бин староста! – с дивным немецким акцентом неожиданно выпалил Ильнур и закивал бородой.

– Немец? – сощурился страж.

– Еврей! – сказал Юсуп, спокойно выдерживая гневный взгляд старца.

– А-а, а то я немцев как-то не очень… – Страж еще пару секунд помусолил документы в пальцах, потом вернул их Юсупу и направился обратно в тень. Впрочем, скорость его движения заметно возросла.

Когда обоз проезжал через городские ворота, стражи уже мирно посапывали, не обращая на торгашей никакого внимания.

– С чего ты взял, что я еврей? – Старик ловко перебрался с одной телеги на другую и оказался около Юсупа.

– А с чего ты вдруг начал говорить по-немецки? – спросил Юсуп. – Ты разве не знаешь, что Турция сейчас на грани войны с Речью Посполитой?

– Кое-что слышал, – нехотя сознался Ильнур, который в жизни не интересовался политикой. – Но все равно: еще раз меня евреем назовешь – превращу во что-нибудь!

– Ой ли? – Юсуп улыбнулся. – Давай для начала с Упырем разберемся, а уж потом и за колдовство примемся!

Ильнур засопел и возвратился обратно к Дементию.

Неторопливо, по узким улочкам и проулкам, обоз добрался до центрального базара, где рядом находился и дом купца Калахи. Сколько Юсуп ни оглядывался, нелюдей он так и не заметил. Странно, что и на въезде их не было. Неужели они могли так скоро успокоиться? Недели ведь не прошло, как он всполошил половину нечисти в этом городе!

– Слушайте меня еще раз, – начал он, когда четко стали доноситься звуки базара: шум, призывные вопли, чьи-то ругательства, музыка. – Сейчас мы разделимся. Вы втроем поедете на базарную площадь и будете торговать арбузами…

Это была первая часть плана, который они обсуждали минувшим вечером. Юсуп же должен был посетить купца Калаху, подготовить его к приезду неожиданных гостей, а уж потом появиться на базаре и подать знак своим. Таким образом, считал Юсуп, они развеют сомнения нелюдей насчет их принадлежности к купечеству – если, конечно, нелюди ими заинтересуются. Осторожность никогда не помешает! Ведь тут как выходит – приехали поторговать, да и остались на ночь у доброго человека!

– Чур, я буду созывалой! – оживился Дементий. – Я хорошо умею кричать по-девичьи «а-арбу-зы-ы!»

И он не замедлил продемонстрировать свои способности окружающим. Юсуп поморщился, но на вопросительный взгляд Дементия ответил, что в общем вышло очень даже неплохо.

За пару кварталов от базара, когда вокруг разносилось чье-то пьяное пение, Юсуп передал поводья Ильнуру, а сам соскочил и, свернув в узкий проулочек, поспешил к дому купца.

Дом Калахи был не самым скромным домом в Назараде. Два этажа, красивая крыша, выложенная красной черепицей, в Назараде являвшейся большой редкостью, шикарный забор из черного чугуна, возвышавшийся на добрых два с лишком метра и заканчивавшийся острым частоколом, так что перелезть через него для любителей халявы представлялось почти неразрешимой проблемой. За забором располагался огромный огород, на котором не жалели живота своего около трех десятков крестьян, а недалеко высились несколько загонов, где обитали овцы, три коровы и даже стадо жирных гусей. В общем, жил Калаха гораздо лучше многих и, признаться, не все свои заработки добывал честным трудом.

Сам Калаха был маленьким, коренастым чистокровным турком. Ни усов, ни бороды он не носил, считая их пережитками прошлого, зато отращивал волосы на груди и в ноздрях – дабы показать свой развитой и острый ум! Не сказать, что Калаха был очень хитрым, но любил приврать, запутать собеседника чистейшей ложью, в которую и сам-то верил с трудом.

Спустя полчаса после того, как Юсуп расстался с обозом, он уже сидел в доме Калахи на уютном диване и вел разговор с хозяином дома. Калаха, будучи под небольшим гипнозом, отвечал на вопросы вяло – словно только что проснулся и хотел снова пойти похрапеть. Глаза его почти не двигались и угрюмо смотрели на стену из-под полуприкрытых век, а рот еле шевелился, выпуская слова с большим трудом и неохотой.

– А девушка расположит свои вещи в подвале, идет? – Юсуп уже не прибегал к гипнозу, потому что это было опасно для здоровья купца, который мог попросту сойти с ума. Да и зачем? И так Калаха был твердо убежден, что новые гости ему очень нужны, а остальное дело времени.

– В подвал нельзя. У меня там банки стоят. И вино трехлетней выдержки!

– Но ведь в Назараде вино запрещено!

– Я-то не пью! – парировал Калаха, у которого при воспоминании о самом дорогом вдруг загорелись глаза. – Я держу, отстаиваю и продаю! Продажа не запрещена!

– Ты от жизни отстал, дорогой мой, – мягко возразил Юсуп. – Не далее как вчера вечером на городских воротах повесили троих. Они были довольно преуспевающими гражданами, но их имущество разграбили, жен изнасиловали, а с животными что сделали – сказать страшно! И знаешь из-за чего?

Калаха сухо сглотнул. Он догадывался.

– Вот именно – из-за того, что они продавали вино! А еще пиво и репчатый лук!

– А лук-то здесь при чем?

– Когда поймешь, поздно будет! – наставительно произнес Юсуп. – Советую тебе сегодня же избавиться от вина и очистить погреб. За то, что там будет жить девушка, которая, вдобавок, неплохо заплатит, тебе уж точно ничего не будет!

– А девушка ваша она не… того? – насторожился Калаха. Единственное, что выдавало его волнение, это пальцы, выбивавшие марш на поверхности етола.

– Чиста, как ангел! – соврал не моргнув глазом Юсуп. – Будет вести себя тише воды, ниже травы. Даже еще тише, чем старик!

– Старик? – переспросил Калаха, почесывая волосатый нос.

– Мы же говорили о старике. Он поживет у тебя с недельку, а потом уедет домой. Ему надо провести кое-какие опыты, понаблюдать за светилом, ваш дом чудесно подходит для этого!

– Дык, может, он алхимик?

– Ни в коем случае! – заверил Юсуп, хотя снова безбожно врал. – Алхимики, да будет вам известно, пытаются сделать из обычных металлов золото, а старик всего лишь изучает Солнце!

– Ну-у, раз так, – протянул Калаха.

– Вчетвером мы заплатим вам очень неплохую сумму! Хватит на много лет вперед!

– Вчетвером? – На задумчивом потном лице купца отразилось замешательство.

– Ну да. Я забыл упомянуть о моем младшем братце. Он немного слабоват на голову, зато очень сильный и сможет помогать вам в работе по дому!

– У меня и без того все делают работники!

– Тем более! В его лице вы найдете прекрасного смотрителя за крестьянами!

Калаха крепко задумался, теребя волоски на груди и в носу. Хоть на него и действовал гипноз, мозг турка все еще сопротивлялся. Впрочем, не так долго, чтобы терпение Юсупа иссякло.

– Назовите цену, – сдался Калаха.

– О! Она настолько огромна, что вы сможете купить себе всех девственниц Турции!

– У нас с недавних пор запрещено многоженство! – воскликнул Калаха, потом добавил чуть тише: – А дом для них?

– Обязательно! С двойным ограждением и рвом! Чтобы никто и никогда не догадался, кого вы там держите!

Столь заманчивое предложение окончательно сломило волю турка, и он согласно затряс безволосой головой:

– Я согласен, так уж и быть! Только уговор – не шуметь и не портить мебель!

Юсуп кивнул и соврал за сегодняшний день еще раз.

Шуметь-то как раз они и собирались!

На базаре, в отличие от остального города, было людно, несмотря на жару и безветрие.

Люди толпились около прилавков, тыкались друг в друга, ругались и делали множество покупок. Правда, если присмотреться, продавцов было гораздо больше, чем покупателей. Кому охота высовываться в такой зной на улицу? Разве что если сильно приспичит!

Торгующих арбузами Юсуп заметил сразу, стоило ему протиснуться из ряда, где продавали всевозможные ткани, в ягодный ряд. Кроме Алаиды и Ильнура, арбузы не продавал никто. Кисли на жаре клубника и вишня, ничуть не меньше кисли и их хозяева, которые стояли только для того, чтобы заработать себе на ужин. Какой-то русич громко призывал всех купить непонятный корнеплод с труднопроизносимым названием «топинамбур». Вокруг него-то и собралась основная толпа покупателей.

Дементий, сидя за арбузами в тени небольшого деревца, чудом здесь выросшего, хриплым голосом расхваливал арбузы. Турок с тонкими усиками неподалеку с недовольным видом полировал ногти. Это было любимое занятие Алаиды. Ильнур же, преобразившись в иноземца с густой бородой, мирно дрых в одной из телег, скрестив руки на пузе. Его мудрый взгляд скрывался под опущенными веками, и из уст никаких умных речей, кроме храпа, не доносилось.

– Явился, черт безрогий! – поприветствовала Алаида, пряча полировальный инструмент в мешок, с которым предпочитала не расставаться и всегда носила при себе наподобие заплечной сумки. – Сколько тебя ждать-то можно?

Юсуп молча огляделся, принюхиваясь. Пахло фруктами, потом и зноем. Нелюдей поблизости не было. Странно все это. С самого начала пути ни одного упыря. Затаились все они, что ли? Выжидают? Или готовятся к чему-то?

– Чего молчишь? – вопросила Алаида, оттопырив верхнюю губу с тонкими усиками. – Мы уже половину арбузов продали, дожидаясь твоего появления!

– Ага! Представляешь, мне один дядька рупь целковый подарил! – влез в разговор Дементий, потряхивая зажатой в пальцах монеткой. – Сказал, что у меня… этот… как его… отличный голос! Мне бы с концентратами выступать!

– С чем? – встрепенулся Ильнур. Видимо, непонятное слово вызывало у него не слишком приятные воспоминания. – Молодой человек, не надо выражаться в моем обществе! А! Юсуп! Ты вернулся! Так скоро?

– Еще бы, дрых, старый лапоть, без задних ног, а мы тут отдувались, – проворчала Алаида.

– Все в порядке. С жильем договорился, осталось только переехать!

Подошедший мужичок в сюртуке купил сразу два арбуза и, довольный, удалился, держа их под мышками.

Дементий просто сиял от счастья.

– Можа у меня призвание такое – арбузами торговать? – вопросил он, подкидывая и ловя монетку. – А еще знаете что? Мне тут один мужичок посоветовал к магу местному обратиться! Он, грит, все, што хошь про любого человека расскажет! Только денех много берет.

– И что нам с твоего колдуна? – спросила Алаида. – Ты бы лучше телеги собирал. Ехать надо. Дел еще невпроворот, а мы тут на солнце печемся, аки верблюды какие!

– Это верно! – подхватил Ильнур, который, по-видимому, вспомнил, что хотел искупаться в бане. Опершись об арбузы руками, он неловко спрыгнул с телеги на землю и стал собирать тряпье, валявшееся вокруг.

– Купец твой не сильно возражал против того, что мы к нему погостить приедем?

– Нет, не сильно. Только тебе, пожалуй, придется обитать некоторое время на чердаке, а Алаиде в подвале.

– Я?! – вспылила Алаида, и личина турка внезапно побагровела. – Меня?! И в подвал?! Да там же пыльно, грязно, пауки всякие, множество паразитов… в конце концов, он там может держать свою убитую жену! Я о таком слышала! Один человек держал в подвале убитую тещу, а она потом вдруг ожила и съела его вместе со штанами!

– Ну, так это ж теща, – проворчал Ильнур, раскатывая арбузы по телеге. – Я бы свою тещу, пусть земля ей будет… в подвале не держал бы. Она б у меня…

– Если мы хотим все сделать, как надо, придется потерпеть! – Юсуп перешел на шепот, приблизившись к Алаиде и старику почти вплотную. Дементий не обращал на них внимания, расхваливая арбузы и созывая покупателей.

– Но я не буду там ночевать! – вставила Алаида тоже шепотом.

– Хорошо, тогда спи на улице!

– А там упыри! – напомнил Ильнур. – Или ты забыла, что творится в Назараде? Еще несколько месяцев – и город будет в полной власти кровососущих.

– Только мы можем остановить нелюдей! – закончил Юсуп.

На Алаиду это, похоже, подействовало. Она сокрушенно пожала плечами и сказала:

– Тогда дадите мне два покрывала! От сырости у меня может развиться радикулит, а это в моем юном возрасте очень опасно! Спина кривой станет. Что вы тогда со мной будете делать?

Ильнур хотел сказать, что бы он в таком случае сделал, но сдержался. И правильно, а то поблизости могли находиться дети.

– Пойду топинамбур куплю, – предложила Алаида после секундного молчания. На самом деле она попросту не хотела мешать мужчинам собирать телеги. Как и работать вообще.

Спустя некоторое время телеги были готовы к отъезду. Места благодаря проданным арбузам стало больше, и старик уже не жаловался, что Дементий его притесняет.

«А все-таки мага этого надобно проверить», – мелькнуло в голове Юсупа, когда обоз тронулся прочь с базара к Калахиному дому. Ему живо припомнился тот самый сон, где борлов предупреждал быть осторожнее с немчурой Гибертом. Вдруг окажется, что посол и есть помощник Аиш… стоп! Но тогда можно проверить и саму Аишу. Она Упырь или нет?

У Юсупа неожиданно задрожали кончики пальцев. Неужели все может быть так просто? Нет, не верилось ему, что маг вот так от нечего делать откроет ему все о нужных людях. Хотя… золото, наверное, гребет лопатами. Сейчас таких много развелось. Только попав на Большую Землю, Юсуп понял, что здесь очень немногим дан дар познать волшебство и управлять им. Настоящих-то колдунов на всем свете было раз-два и обчелся. И этот, скорее всего, тоже шарлатан, берущий деньги только за то, что разжигает по всему дому дурно пахнущие свечи, орет замогильным голосом и делает вид, будто уходит в иной мир. Такое и сам Юсуп мог демонстрировать с не меньшим успехом.

– Я, пожалуй, еще один арбузик того… хряпну, – подал голос из телеги Ильнур. Он, кажется, до сих пор не отошел от «пары глотков вина». Надо будет дать ему хорошенько выспаться, а уж потом взять с собой к колдуну. Хоть Ильнур и слабоват по части заклинаний, но настоящих магов он различал как никто другой.

И с этой мыслью Юсуп громко прикрикнул на лошадей, заставляя их двигаться чуточку быстрее.

– А чего у него с носом? – свистящим шепотом спросила Алаида, уткнувшись усатым лицом в самый затылок Юсупа.

– Волосы! – ответил Юсуп. – Не обращай, пожалуйста, внимания. Это у них турецкая странность такая – отращивать волосы на груди и в носу.

– Так у него и на груди такая пакость?

Юсуп смутился. У него самого на груди тоже росли волосы. Правда, не в таком обилии, как у Калахи, но тоже очень даже ничего…

Купец встречал гостей радостно, но с некоторым торможением, поскольку гипноз продолжал действовать. На всякий случай, если вдруг придется задержаться, Юсуп продлил его действие еще на полторы недели.

Работающие в огороде крестьяне никак не показали, что обратили на въехавший во двор обоз хоть какое-то внимание. Они продолжали угрюмо косить траву и окучивать корнеплоды. Две собаки на цепи – черной масти, с огромными плоскими мордами и мощными зубами – только и сделали, что подняли головы, осмотрели прибывших и вновь уткнутись мокрыми носами в лапы, спасаясь от жары.

Недалеко от расписного деревянного крыльца рос виноград, образуя что-то вроде своеобразной беседки. Под ее благодатной тенью стояли аккуратный столик и лавочки. Судя по всему, Калаха любил сидеть там по вечерам и при свете свечей предаваться думам. А может, просто напивался или тискал и щипал девочек…

Дементий принялся выгружать арбузы, складывая их около колодца в бесформенную кучу и ничуть не заботясь о том, что некоторые из них падали и разбивались. Он уяснил, что арбузы, в принципе, больше не нужны, и поэтому не сильно о них беспокоился.

Ильнур сразу приник к ведру с водой и долго не отходил, делая глубокие судорожные глотки и проливая половину влаги себе на бороду. Затем он набрал из колодца еще одно ведро и облился, фыркая и повизгивая.

– Он и есть ученый с мировым именем? – осторожно поинтересовался Калаха, не сводя со старика немного испуганного взгляда.

– О! Даже больше. Его имя известно далеко за пределами Турции! Слышал о таком изобретении, как… этот… мелкоскоп! Вот!

– Слышал, – эхом отозвался Калаха, который, правда, ни о чем подобном не знал. Юсуп и сам не знал – слово пришло в голову совсем неожиданно. – Оно, кажется, вызывает демонов без плоти, но с костьми древними, на которых лежат заклятия вымерших магов…

– Не совсем так, но в принципе верно, – вывернулся Юсуп, ловко ловя брошенные ему перемотанные веревками ткани.

Калаха просиял, поражаясь, как это у него ловко получилось угадать.

– Так вот, мелкоскоп придумал Ильнур. Мало того, что придумал, так еще и знает, как им пользоваться! – Юсуп наставительно поднял вверх указательный палец. – Пошли в дом. Мне надо уложить вещи и кое о чем с тобой поговорить.

– А женщина где? – спросил Калаха, следуя за Юсупом. Они поднялись по крыльцу и зашли в плохо освещенный коридор. Какая-то крестьянка, подметающая половицы, охнула и поспешила удалиться, потрясая веником.

– Женщина приедет позже.

– Она красивая?

«Какой он все же озабоченный, – устало подумал Юсуп. – И загипнотизирован вроде, а девственниц целый гарем ему подавай, да еще и на гостью глаз положить хочет».

– Нет. Ей восемьдесят шесть лет, она косая на один глаз, имеет три руки (одна на спине, между лопатками) и ужасно картавит. Ты думаешь, я ее просто так в подвал поместить хочу?!

Калаха понятливо кивнул:

– Тогда какая же она женщина? Она старуха уже.

– Называй как хочешь, – пожал плечами Юсуп, оглядываясь в поисках места, куда можно было бы бросить ткани. С улицы доносились приказные вопли Ильнура, который, почувствовав себя бодрее, решил, что без его указаний Дементий обойтись не может. Швырнув ткани на диванчик, Юсуп выглянул в мутное окно, прикрытое замусоленными занавесками, чтобы, наверное, нельзя было разглядеть заросшие паутиной и облупленные рамы. На улице Ильнур, взобравшись на одну из телег, отдавал Дементию распоряжения. Двое крестьян уже распахнули двери сарая и сносили туда все принадлежности старика. Турок с тонкими усиками, тот самый, который Алаидой был, стоял чуть поодаль в тени дома и молча наблюдал за происходящим. На лице его ясно читалось выражение вселенской скуки и желание поскорее закончить с нудным переездом.

– Об чем говорить будем? – Услужливо подсунул в руку Юсупу рюмочку с какой-то мутной жидкостью Калаха.

– Ты меня споить хочешь? – поморщился Юсуп.

– Никак нет! Это медовая настойка. Совсем спирта не содержащая! Чистейший напиток. Избавляет, между прочим, от изжоги и червяков в желудке.

Юсуп молча поставил медовую настойку на краешек стола. Он никогда не страдал изжогой.

– Я вот что хотел спросить… – Еще один взгляд на улицу удостоверил его в том, что Ильнур вполне управляется с переездом. – Ты, Калаха, присаживайся. Скажи мне, замечал ли ты что-нибудь странное в городе, связанное с дамочкой по имени Аиша?

Калаха послушно присел, взяв в обе руки рюмочку с медовой настойкой. Как и всякий чистокровный турок, он не любил смотреть на то, от чего другие отказались, а предпочитал забирать себе.

– Что конкретно вас интересует?

– Ну, прежде всего, когда она вообще появилась в городе? – Уже спросив, Юсуп вспомнил, что допросом купца хотела заняться Алаида. Что ж, придется ее разочаровать. Действительно, зачем тратить попусту время, если все можно сделать сразу?

– В городе – не знаю, а вот когда она впервые вышла на рынок – это могу точно сообщить. Сегодня… третья неделя без одного дня. Я хорошо помню тот день. Шуму было – ужасть! А все из-за того, что она, Аиша ваша, привела на базар своих охранников.

Юсуп насторожился, напрягая мозг.

– Странные они какие-то были… – меж тем беззаботно продолжал Калаха, перекатывая рюмочку с настойкой в потных ладонях. Все сказанное мгновенно им забывалось, так что если кто-нибудь вдруг спросил бы его об этом разговоре, то Калаха ответил бы, что ничего такого не было, а в полдень он просто спал у себя дома, совершенно, между прочим, без сновидений. – Длинные, в черных плащах и бледные. На улице солнце уже третий месяц печет, жара невыносимая, а они – бледные, словно только что откуда-то с севера явились! Ходили вокруг да около, все вынюхивали что-то, но с женщины глаз никто не сводил. И когда один знакомый мой, Пакух, попытался незаметно обсчитать ее, Аишу то есть… ну, вы, надеюсь, понимаете, что в нашем ремесле без этого никак не обойтись. Каждый зарабатывает свой хлеб, как может, на честные заработки в нашем городе не проживешь…

– Не отвлекайся, – поторопил Юсуп. Ему не терпелось узнать, что сделали охранники Аиши с беднягой Пакухом.

– Ну, заметили, принялись мять Пакуху бока. Палками побили, ногами попинали, лицом в грязь пару раз ткнули. Неведомо, что бы они с ним дальше делали, но тут наши мужики набежали. Из местных, которым лишь бы подраться, и такая куча мала получилась, что видно ничего не было на версту вокруг! Пыль столбом еще два дня стояла. И самое странное знаете что? Когда драка закончилась, оказалось, что и Аишы, и охранников ее и след простыл, а мужики сами с собой мутузились, даже не замечая этого. Пакуху от своих же больше досталось, нежели от чужих. В драке ему челюсть свернули и нос расквасили так, что уж и не выровняют, наверное, никогда.

– А не замечал ли ты на обуви этих самых охранников ничего странного?

– Того не ведаю! – Калаха попытался перекреститься, но едва не разлил настойку.

«Оказывается, он еще и христианин», – довольно подумал Юсуп. К христианам нелюди обычно не совались, предпочитая иноверцев, которых в городе было значительно больше. Оттого, наверное, Упырь и выбрал Назарад для начала своего кровавого пути.

– А еще что знаешь?

– Знаю еще, что Аиша живет в большом дворце на восточном краю города. Раньше дворец этот принадлежал одному достопочтенному князю, его убили лет восемь назад. Теперь, значит, ее будет. Во дворце этом чуть не каждый день вечеринки устраиваются, гости высокие к ней приходят.

– А посол немецкий был там?

– Господин фон Клауссенц?

– Гиберт.

– Ну да. Гиберт фон Клауссенц. Он часто к ней заглядывает. Поговаривают, что у Аишы с ним вполне серьезные отношения. Он же у себя в Речи Посполитой занимает совсем не маленький пост, – голос Калахи перешел на заговорщицкий шепот, – а еще говорят, что она его на себе женить хочет. Дескать, чтоб войны с нами у Речи Посполитой не было. Вот оно как!

– Да-а, – задумчиво протянул Юсуп. Гулко протопав по темному коридору, в комнату ворвался раскрасневшийся Ильнур:

– Где тут проклятый подвал!! – заорал он, оглядывая сидевших округлившимися глазами. – Алаида меня вконец достала! Работать, видите ли, не хочет! Помогать тоже! Чтоб ее волки загрызли наполовину! Дайте я ее в подвал запихну вместе со всем добром ее, чтоб сидела она там до самой старости и людям честным нервы не портила!!

– Успокойся, Ильнур, – Юсуп встал с диванчикa, – ее тоже надо понять, она ведь женщина…

– Женщина? Где? – оживился Калаха, которому не терпелось посмотреть на трехрукую старуху.

– Она не пришла еще, – бросил через плечо Юсуп и вновь обратился к запыхавшемуся Ильнуру. – Пускай Дементий все перетащит! А Алаида пусть пока в беседке под виноградом посидит. Когда все готово будет, мы ее позовем! Калаха, где у тебя подвал?

– На кухне, под половыми дорожками! Только не оступитесь – там порог высокий!

– Сил моих нет больше, – запричитал старик, удаляясь в темноту коридора. – Заколдую в лягушку! Потом пущай хоть кто ее целует…

– А скажи мне, Калаха, не слышал ли ты чего о том, что Аиша летала по ночам на метле? Обнаженной?

– И на метле, говорят, летала, и младенцев прямо из кроваток похищала, и даже, прости господи, могилы оскверняла. Напишет на плите надгробной какое заклятие – потом вовек не отмоешь!

Юсуп довольно потер руки. Похоже, Аиша была действительно тем, кого они искали. Упырем. Оставался самый верный способ доказать это, но его пока использовать было нельзя. Во-первых, их отряд еще не очень-то подготовлен. Во-вторых, слишком мало сведений, чтобы делать решительные шаги. Сейчас Юсуп знал только то, что упыри уже довольно сильны и в скором времени собираются взять Назарад под свою власть. Кто же командует ими – неведомо. Одни только подозрения.

– Еще вот что, Калаха. Тебе известно про мага, который все о любом человеке скажет и сущность его откроет?

– Звать его Андропополюс! – живо отозвался Калаха и наконец залпом осушил рюмочку с настойкой. На глазах его проступили слезы – видать, несмотря на заверения купца, спирт в настойке все же присутствовал. – Это маг из далекой страны Греции. Знаешь такую?

– Как же не знать, – буркнул Юсуп. Минувшей зимой именно в Греции его чуть не сожгли на костре в жертву какому-то мифическому божеству.

– Андропополюс знает множество тайн, скрытых от глаз обычных людей. Он не только может рассказать все о человеке, который вас интересует, но даже о его родственниках, о его роде вплоть до тринадцатого колена! – Взор Калахи помутнел. – Я и сам обращался к нему за помощью, когда одна моя жена ушла в ночь и не вернулась. И что вы думаете? Нашлась именно там, где указал этот великий человек! В объятиях одного знакомого купца, прямо у него дома! Как вы считаете, не слишком жестоко, что я привязал свою жену к двум диким лошадям и пустил их в разные стороны? Крови, правда, было много… Но зато как весело!!!

Юсуп негромким кашлем прервал воспоминания Калахи и, когда тот вопросительно уставился в какую-то только одному ему ведомую точку, спросил:

– А где его найти можно?

– О! Это легче легкого! Выйдите на базар, подойдите к человеку, который торгует этим странным плодом… топинамбуром. Он вам и расскажет. Там от базара недалеко, уверяю вас…

– И сколько он просит?

– Сущую малость. Шесть золотых.

Калаха не знал, что для мешка Атаиды любая цена представляла собой сущую малость. Юсуп и не стал его просвещать.

В это время в коридоре протопал Дементий, мурлыкая под нос зазывные частушки, и скрылся на кухне. Заскрипели половицы, затем давно не смазываемые петли двери, ведущей в подвал.

– А у тебя там труп жены не похоронен случаем? – поинтересовался Юсуп, вспомнив недавний разговор с Алаидой.

– Я же говорю, что ее лошади разорвали. Представляете, все ее внутренности так и полетели…

Ближе к вечеру наконец устроились.

Ильнур пожелал остаться в сарае, сказав, что там чистый воздух, а запах свежего навоза его ничуть не смущает. Только крепче сон будет. Там же разместили все его волшебные приборы. Засушенных летучих мышей и голову крокодила Ильнур пока доставать не стал, дабы не шокировать не в меру любопытных крестьян. Он ограничился тем, что развесил по всему периметру сарая сухие связки чеснока. Теперь ни один упырь сюда сунуться не сможет, даже если захочет.

Со своими вещами Алаида ушла разбираться сама, запершись в подвале изнутри. Появилась она спустя полчаса, в довольно приподнятом расположении духа и сообщила, что ей в подвале понравилось. По крайней мере тихо и никто не храпит за стенкой. Последнее относилось непосредственно к старику Ильнуру, который намек понял и, обидевшись, пошел с Калахой в беседку пить медовую настойку.

Дементия расположили в помещении, где обитали все подневольные. Он тотчас занял там самое почетное место и стал всем рассказывать, как торговал на площади арбузами. Надо отдать ему должное – ни слова об операции и об упырях он не произнес. Понимал, значит, что происходит.

А Юсуп разместился в одной комнате с Калахой. Специально для него притащили еще один диван с новыми простынями и просто-таки воздушной подушкой, в которую так и хотелось уткнуться носом и заснуть.

Но спать было рано.

Незадолго до того, как часы на городской башне отбили десять раз и смотритель стал стучать колотушкой о стены, громко извещая, что в Назараде все спокойно, Юсуп собрал всех в беседке.

Вокруг было тихо. Только сверчки, на которых обычно не обращаешь внимания. А еще Юсуп наконец уловил запах нелюдей: он всплыл неожиданно над забором, ударил в ноздри и растворился.

Значит, нелюди отваживаются выходить пока только по ночам. В тот раз, когда Юсупа чуть не поймали, они тоже появились под вечер, когда солнце уже почти скрылось за городскими стенами.

Запах был слабым, и это означало, что нелюди далеко от дома.

На столе горели три свечи. В мерцающем свете лицо Алаиды-турка выглядело мутным и расплывчатым, а Илънур жутко хотел спать и часто зевал.

– Я сегодня узнал кое-что, – начал Юсуп и выложил весь свой разговор с Калахой. Если Алаида и хотела возмутиться, то очень ловко не подала виду.

К концу рассказа Ильнур даже зевать прекратил и изобразил на лице нечто вроде заинтересованности.

– Так-так-так, – протараторил он, когда Юсуп замолчал. – То есть мы можем быть почти уверены, что Аиша и есть тот самый Упырь, которого мы ищем? Великолепно! И какие у тебя по этому поводу возникли идеи?

– Для начала, я думаю, завтра с утра надо сходить к колдуну и выяснить у него хорошенько о немецком после Гиберте фон… как его там?

– И сдался он тебе?

– В том и дело, что он может пригодиться. Гиберт близок к Аише, а значит, у него имеется пропуск в ее апартаменты. Если нам удастся при помощи гипноза убедить его провести нас во дворец, то мы вполне сможем найти гроб, который и докажет, кто она есть на самом деле!

– Я уверен, что гроб есть! – твердо сказал Ильнур, обведя всех темными зрачками, в которых играли блики огня.

– Вот и проверим это на днях.

– А кто пойдет к колдуну? – спросила неожиданно Алаида. – И что – мне опять деньги давать?

– А тебе жалко? – ядовито поинтересовался старик.

– Я снова со счета собьюсь.

– Ничего, заново подсчитаешь. Все равно ничего не делаешь.

– Тогда я с вами тоже пойду! – Алаида торжествующе выпрямилась на стуле. – Иначе ни одной монетки больше! Ни-ка-гда!

– Змея ты подколодная! Я тебя в жабу превращу! – пообещал Ильнур. – Сил моих больше нет терпеть тебя под крылом своим!

– А ты и не терпи, – ответила Алаида. – Вот дело сделаем – и разойдемся на все четыре стороны.

Она, понятно, нагло лгала. Никуда Алаида уходить не собиралась, пока их маленький отряд выискивал и уничтожал нелюдей и всякую другую нечисть. Дух приключений настолько сильно владел ею, что Алаида готова была отдать все, лишь бы остаться с Юсупом, Ильнуром и Дементием. Правда, женский ее характер иногда сопротивлялся тому, что приходится за приключения платить и (время от времени) работать.

– Хватит ругаться, – не выдержал Юсуп, – поговорить больше не о чем?

– Мы не ругаемся, мы пререкаемся, – сверкнув глазами, ответила Алаида. – Почему он не хочет брать меня на дело?

– Слишком много привлекаешь внимания! – сказал Юсуп. – И вообще: пойду я один! Вы города не знаете! Лучше побродите по Назараду да поспрашивайте, кто такой Гиберт и где он живет. А еще об Аише и странностях всяких разузнайте, которые в городе происходить начали. Глядишь, чего интересного и обнаружите.

– А ты, значит, с магами настоящими общаться будешь?

– Хочешь – ступай ты! – пожал плечами Юсуп. – Надеюсь, знаешь, что держат у себя в каморке настоящие колдуны?

– Что? – не слишком уверенно поинтересовалась Алаида. Ей вдруг вспомнились голова индийского суслика на столе у Ильнура, дохлые летучие мыши и кучка обугленных тараканов, рассыпанных по дереву.

– О! Там есть плесень! – начал Юсуп, закатив глаза и шумно выдохнув через рот. – Ты когда-нибудь видела плесень?

Алаиду передернуло:

– Что-то вроде кожицы лягушки?

– Даже хуже! Плесень имеет обыкновение прорастать на том, к чему прикоснется! К примеру – на коже!…

Договорить он не успел. Алаида схватила одну из свечек и бегом бросилась из беседки к дому. Видимо, ей стало плохо.

– А еще колдуны очень чистоплотны, и все барахло убирают с глаз долой, если приходит клиент, – шепотом добавил Юсуп. Ильнур, сидевший рядом. хитро улыбался в бороду.

– Я, пожалуй, с утречка пройдусь по базару да послушаю местные сплетни! – сказал он. – Ты верно, Юсуп, подметил, что негоже нам всем вместе шляться, внимание привлекать. Лучше будет, если ты один сходишь. А теперь я спать пойду. Это в вас молодость еще играет; мои же дряхлые косточки покой любят, чтоб их…

Ильнур, кряхтя, удалился в сарай, продолжая бормотать под нос, что завтра же начнет искать заклинание по превращению девушек в лягушек.

«Интересно, он в самом деле боится встречаться с настоящим колдуном или просто решил завтра отдохнуть и в мое отсутствие хорошенько выспаться?» – подумал Юсуп.

Ильнур уже давно страдал комплексом неполноценности. Сильно его удручало то, что он не мог запомнить даже половины заклинаний, которые изучали еще в средней школе. По ритуалу, пожалуйста. Все соответствующие действия Ильнур мог описать даже во сне, а вот слова заклятий не лезли в его головушку ну никак! От этого он и стыдился общаться с теми, кому удалось утвердиться в области магии. Притом многие именитые волшебники были гораздо моложе его.

Просто надобно старику упорно заниматься. А он набрал себе кучу энциклопедий и теперь лазит с ними, как черепаха с панцирем. А чуть что – твердит, будто он так учился – по книгам колдовать. Конечно, не всякому человеку дано и книжки-то эти понимать. Но все ж книжных колдунов уважали гораздо меньше, чем тех, кто заклинания творил по памяти…

Стало еще темнее. Луны не было. Все небо затянула черная паутина облаков. Слабый ветерок лишь чуть-чуть шевелил волосы Юсупа и был теплым, почти горячим.

Юсуп, оставшись один, обхватил голову руками и погрузился в свои мысли.

Запах нелюдей рос, но не приближался. Просто их становилось все больше. Сейчас они выходили на охоту. Бродили по пустынным улочкам турецкого города, прятались в темноте, ожидали, выискивали жертву, чтобы полакомиться ею… А назавтра чья-нибудь мать не найдет своего ребенка в кроватке, исчезнет без следа молоденькая девушка, и о ней будут говорить, что ее увели в наложницы… Жуть, да и только!

А еще Юсуп чувствовал, как нарастает где-то в небе пульсирующая масса. Что-то вроде туч. Пока еще их не было заметно, но воздух становился тяжелее, травы пригнулись к земле, хотя не должны были – при таком тихом ветре. И этот странный запах чужого волшебства…

Когда он учуял его в первый раз? Юсуп напряг память, крепче вдавив пальцы в собственные виски.

Кажется, чуть больше года назад. По земным меркам, разумеется.

Да, в тот самый день он как раз заснул в зале.

И когда проснулся…