"Фракс в осаде" - читать интересную книгу автора (Скотт Мартин)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Храм Святого Волиния – самое представительное здание округа Двенадцати морей. Сооружение это скорее массивное, нежели элегантное, и оно очень богато украшено за счет многочисленных даров от местных торговцев. Если вы хотите сделать карьеру в Турае, вам следует установить добрые отношения с Истинной Церковью.

Мне несколько раз приходилось сталкиваться с местным понтифексом по имени Дерлекс и начальником последнего епископом Гжекием. Они не видят во мне друга церкви и не раз осуждали меня с кафедры.

Церковь была заперта. Не желая терять времени, я подошел к главным вратам и пробормотал заклинание Размыкания – одно из немногих, которыми уверенно владею. Врата со скрипом раскрылись, и я вошел в храм, бросив на ходу слово, пускавшее в ход волшебный освещальник. Я посмотрел на стены. В дальнем конце собора, справа от алтаря и того места, откуда понтифекс произносит свои проповеди, на стене висело изображение святого Кватиния и кита. Я видел его и раньше. Я видел его мельком в тот момент, когда разговаривал с нищим. Это случилось, когда на миг открылась дверь, и из церкви вышел понтифекс Дерлекс. Но картина не зафиксировалась в моей памяти. И вот теперь, насытившись ямсом и рагу, я сразу вспомнил о святом Кватинии и ките.

На полу под картиной была металлическая решетка с прикрепленной к ней медной пластинкой. На пластинке значилось: «Деметрий, первый префект округа Двенадцати морей».

В склепе под решеткой покоились кости одного из древних городских аристократов. К ним много столетий никто не прикасался, если не считать капитана Максия с его золотом. Я снова пробормотал заклинания Размыкания, и решетка со скрежетом поднялась. Пока все шло как надо. Под решеткой я увидел большой мраморный блок. Несколько секунд я простоял в нерешительности. Мне предстояло открыть могилу. У некоторых людей это могло вызвать неудовольствие.

– Но это для блага города, – пробормотал я. – Никто не может меня обвинять.

Я еще раз произнес заклинание Размыкания. В ответ блок издал лишь жалобный стон. Таких тяжестей мне перемещать еще не приходилось. На какой-то момент я подумал, что у меня ничего не получится. Но затем я наклонился и принялся помогать волшебной силе руками. В конце концов нам удалось совместными усилиями подвинуть мраморный блок примерно на фут. Я вытер выступивший на лбу пот. Вот это – сила! Если бы не чрезвычайные обстоятельства, мне ни за что бы не удалось сдвинуть эту глыбу. Я протянул руку к гробу, но тут врата церкви распахнулись, и в храм быстрым шагом вошли епископ Гжекий и понтифекс Дерлекс. Мне редко доводилось видеть изумление, подобное тому, что появилось на их физиономиях.

– Что здесь происходит?!! – взревел епископ.

– Это Фракс, – сказал Дерлекс, – он грабит могилы.

– Зови Службу охраны! – орал епископ. – Его за это повесят.

Понтифекс Дерлекс был в шоке.

– Подобного, Фракс, я не ожидал даже от тебя, – крикнул он и обернулся, чтобы позвать охрану.

– Это – для блага города… – начал было я, но тут же отказался от попытки что-либо объяснить. Убедить их мне все равно не удастся, а времени в обрез. Я не привык налагать два заклинания одно за другим, но, когда требуют обстоятельства, пока еще на это способен. Я пробормотал Снотворное заклинание, и епископ с понтифексом грациозно опустились на пол. Но и я был вынужден присесть. Упражнения в магии отняли у меня все силы. Прежде чем я смогу выдавить еще одно заклинание, пройдет не меньше недели. Я потряс головой и, заставив себя двигаться, запустил руку в мраморный саркофаг. Мои пальцы коснулись деревянной шкатулки. Я облегченно вздохнул, так как перспектива выгребать кучу костей меня вовсе не вдохновляла. Я извлек шкатулку из могилы. Она была запечатана, а на крышке имелась небольшая металлическая пластинка с именем. «Капитан Максий».

Итак, вот оно. Золото капитана. Зарыто под китом. Более или менее. Я взял шкатулку под мышку, поднял с пола волшебный освещальник и устремился из церкви. Для первой попытки ограбления могил все прошло весьма неплохо. Если повезет, заместитель консула сможет все объяснить епископу, предотвратив таким образом поспешные попытки меня повесить.

Оказавшись на улице, я был готов вскочить на лошадь, когда чья-то рука схватила меня за плечо и резко рванула назад. Я упал на землю и увидел перед своим носом пару щегольских черных сапог и нижний край радужной мантии. Это был Гликсий.

– Вот уж не ожидал, Фракс, что ты будешь грабить церкви, – прогремел он. – Гони сюда эту штуку.

Я попытался подняться – ничего не вышло. Затраченные на магические действия силы ко мне еще не вернулись. Как-то раз мне удалось уложить Гликсия одним ударом, но сейчас я был на это не способен.

– Мне нужны эти деньги, – сказал я.

– Мне тоже.

– Для чего? – поинтересовался я, пытаясь потянуть время в надежде на возвращение сил.

– Карточные долги, – ответил Гликсий. – Я задолжал Братству, а если быть точным, то самому Казаксу. Он только что узнал, что одно из моих кредитных писем за прошлый месяц не подкреплено средствами. У меня могут возникнуть неприятности. – Гликсий поднял руку и продолжил: – Но убив тебя с помощью заклинания и получив четырнадцать тысяч гуранов, я, похоже, решу все свои проблемы.

Колени Гликсия вдруг подогнулись, и он упал вперед, уткнувшись лицом в землю. Это тихо возникшая из-за угла Макри врезала ему по черепу короткой, обшитой кожей дубинкой.

Я изумленно посмотрел на нее и спросил:

– Кто сидит на моем месте?

– А ты не хочешь поблагодарить меня за то, что я спасла тебе жизнь? – поинтересовалась она.

– Я благодарю тебя за то, что ты спасла мне жизнь. Так кто же сидит за столом на моем месте?

– Дандильон.

– Аааагррр!

– Это ты вскрикнул?

– Дандильон играет за меня в карты… Как же мне не вопить?!

Я сделал попытку влезть в седло, кипя от ярости при мысли о том, что босоногая идиотка сидит на моем месте за карточным столом.

– Она справится, – ответила Макри. – Я велела ей не предпринимать никаких поспешных действий.

– Ты что, свихнулась, оставляя ее на хозяйстве?! Может, ты спишь и видишь, как бы выскочить замуж за Хорма?

– Если на то пошло, то и у тебя мало что получалось, – сказала она. – И вообще, не стоит ли тебе поторопиться назад в «Секиру мщения», вместо того чтобы торчать здесь, занимаясь пустопорожней болтовней?

Я влез в седло и пришпорил скакуна. В скачке был определенный риск, поскольку в ночное время она запрещена, но сейчас округ Двенадцати морей кишел солдатами, охранниками и чародеями – как конными, так и пешими, – и мое передвижение осталось совершенно незамеченным. Макри как менее опытный наездник довольно сильно от меня отстала.

Поместив коня в стойло, я поспешил в таверну. Если Дандильон успела пропереть все мои деньги – игра закончена. Согласно правилам, оставшийся без средств игрок обязан немедленно покинуть стол и вернуться к игре уже не может. Я питал слабую надежду на то, что Макри пошутила и на моем месте сидит кто-то другой. Но, когда я вбежал в зал, мое сердце упало. Это была не шутка. На моем месте сидела Дандильон, и кучка монет перед ней была подозрительно маленькой. Гора гуранов перед Хормом была, напротив, весьма внушительной. Я сразил зрителей яростным взглядом и спросил, адресуя свой вопрос Лисутариде:

– Как ты это позволила? Ты что, свихнулась?

– Капитан Ралли выразил желание занять твое место, – пожала плечами Властительница Небес. – Но Хорм не согласился.

Я обернулся к Хорму и грозно спросил:

– С какой стати какой-то приблудный орк присваивает себе право не соглашаться с людьми?

– Существует лимит на число заместителей, – без всякого смущения ответил Хорм. – Все с этим согласились.

Я обвел присутствующих ненавидящим взглядом.

– Все в порядке, Фракс, – весело заявила Дандильон. – Я уже почти насобачилась.

– И сколько же денег осталось?

– Хм… Почти пятьдесят гуранов.

Я вытянул идиотку из-за стола и, пребывая в не самом лучшем настроении, занял свое законное место.

– Все это жутко смешно. Вы отнимаете у человека заработанные тяжким трудом деньги, пользуясь тем, что его место занимает Дандильон. Но у меня для вас имеется небольшой сюрприз, – заявил я и поставил перед собой шкатулку. – У меня были еще деньги.

В том, что игрок приносит деньги, не было ничего удивительного. Но только в обычных обстоятельствах. В данном случае дело осложнялось тем, что мы с Хормом условились играть на тысячу гуранов каждый. Я опасался, что услышу протесты – по крайней мере от него. Но когда я посмотрел ему в глаза, он всего лишь вскинул брови, давая понять, что ему плевать на мои потуги.

– Я уже намного обогнал тебя, сыщик, и не возражаю против того, что ты наскреб еще немного деньжат.

– Наскреб, говоришь? Взгляни на это, оркская пародия на карточного игрока!

Я открыл шкатулку и театрально опрокинул ее над столом, ожидая, что оттуда польется водопад золотых монет. Но этого не произошло. Из шкатулки капитана вывалилось четырнадцать монет, достоинством в один гуран каждая. Я посмотрел на кучку монет и потряс шкатулку. Никакого результата. Сокровища капитана, видимо, возрастали в геометрической прогрессии каждый раз, когда легенда о них переходила из уст в уста. Все собравшиеся за столом просто давились от хохота.

– Неужели ты решил пожертвовать всем, что скопил на безбедную старость? – заливался Казакс.

Я же продолжал скрести ногтем по дну шкатулки, надеясь откопать золото. Я не мог поверить в то, что пережил столько неприятностей из-за жалких четырнадцати гуранов. Будь проклята эта Танроз и вся ее лживая семейка! За моей спиной презрительно сопел Цицерий. К нему были готовы присоединиться Лисутарида и Ханама, но празднество прервал громкий стук в дверь.

– Откройте во имя Истинной Церкви! Мы требуем немедленного ареста грабителя могил по имени Фракс!

– Что это значит? – спросил удивленный поднявшимся гамом Цицерий.

– Не обращайте на них внимания, – сказал я. – Церковь не имеет права шляться по городу и требовать то, что ей не принадлежит.

– Я – епископ Гжекий, и я от имени Истинной Церкви требую ареста гробокопателя Фракса!

– Это вопрос спорный, – сказал я. – Но в любом случае ваши властные полномочия превосходят полномочия епископа.

– Что ты натворил? – спросил заместитель консула.

– Ничего.

– Но они говорят, что ты ограбил могилу.

– Небольшое непонимание. Они решили, что я делаю что-то нехорошее, когда я опустился на колени, чтобы вознести молитву. И вообще, господа, не пора ли нам вернуться к игре?

Цицерий направился к входной двери с целью – во всяком случае, я на это надеялся, – умиротворить епископа. Он должен это сделать. Церковь не могла вытащить меня отсюда, ведь в моих руках находилась судьба города. Турай целиком зависел от меня и моих шестидесяти четырех гуранов. Мне предстояла трудная битва. И я нуждал ся в пиве. Я повернулся на стуле и проревел успевшей вернуться на свое рабочее место Макри:

– Пива!

Макри взглянула на меня как-то странно, сдвинула брови и рухнула на пол.

– Макри больна! – крикнула Дандильон. – Она подхватила зимнюю хворь!

– Но мне надо пива, – стоял я на своем, чувствуя, что весь мир настроен против меня.

Капитан Ралли помог Дандильон отнести Макри в кладовую в компанию к остальным жертвам этого вечера. Не обращая внимания на общий шум, я сосредоточился на выполнении стоящей передо мной задачи. По самой грубой прикидке, перед Хормом Мертвецом возвышалась гора из двух тысяч гуранов, и мне предстояло отыграть кучу бабок. Для большинства людей эта миссия была бы невыполнима. Но это большинство не покоряло мир, вооружившись лишь мечом и собственной природной смекалкой. Большинство не сидело чуть ли не за каждым карточным столом западного мира. И не вставало из-за него с победой. Если кто-то посмеет сравнить неподражаемого детектива-волшебника Фракса с другими, то это будет неправомерное сравнение. Ему нет равных. Я хлопнул кулаком по столу и рявкнул:

– Так мы будем играть или нет?! Мулифи, начинай сдавать! А ты, Дандильон, тащи мне пива. Или вы, черт возьми, сговорились держать меня здесь всю ночь с пересохшей глоткой?

В помещении воцарилась тишина. Мулифи сдала карты, и я начал один из самых героических арьергардных боев из тех, что случались когда-либо за карточным столом в мире людей. С шестьюдесятью четырьмя гуранами шансы на победу представлялись очень незначительными, но я не пал духом. Лисутарида говорит, ей нужно время, чтобы завершить свое заклинание. Прекрасно, я предоставлю ей это время. Я потягивал пиво, изучал свои карты, не позволял никому втянуть меня в опасные авантюры и даже немного выиграл на четверочном каре. К середине ночи я стал использовать весь набор трюков, вставляя палки в колеса другим игрокам и вынуждая их испытывать сомнения. На подобное способен лишь гениальный игрок в рэк, когда его загоняют в угол. К этому времени Равений, необоснованно поверив в то, что Казакс блефует, серьезно залетел, подняв ставку сразу на пятьсот гуранов. Я увеличил свой капитал до девяноста гуранов, ощущая себя мужчиной, способным преодолеть кризис в тот момент, когда все вокруг уже потеряли голову.

Три часа спустя я все еще оставался в игре. Я громко требовал пива, клял Мулифи за то, что она сдает мне плохие карты, и настаивал, чтобы Дандильон принесла мне ямса. И как можно быстрее.

Хорм Мертвец веселился, наслаждаясь ситуацией. Он по-прежнему был далеко впереди меня и не сомневался, что покинет наш город, ведя Макри на буксире. Я ему покажу! К трем часам утра за столом оставались лишь четверо – претор Капатий, Хорм Мертвец, Казакс и я. Каждый из них имел несколько тысяч гуранов, мой же капитал составлял сто восемьдесят монет. Хорм решил, что пора изгнать меня из-за стола. Когда я осторожно объявил ставку в десять гуранов, он спокойно взглянул на лежащие передо мной деньги, насчитал сто восемьдесят гуранов и вытолкнул на середину стола ровно сто восемьдесят монет.

Если я отвечу на его вызов, на это уйдут все мои средства, и если их потеряю – мне каюк.

Я чуть-чуть повернул голову и увидел, как Лисутарида едва заметно покачала головой. Это означало, что она еще не нашла заклинания, с помощью которого можно было бы напасть на Хорма, и не хотела, чтобы я рискнул всем. Вместо того чтобы последовать ее тайному совету, я выдвинул все свои деньги на центр стола и сказал:

– Давай посмотрим, что там у тебя.

Хорм открыл пару драконов и пару королей, я же продемонстрировал ему три десятки. Моя комбинация была сильнее, и я сгреб деньги, став обладателем трехсот шестидесяти гуранов.

У стола появился Цицерий и заявил, что настало время для очередного перерыва. Это вызвало протест игроков. Дела претора Капатия в последний час шли не очень хорошо, и он, как любой попавший в полосу невезения игрок, требовал продолжения. Хорм на слова заместителя консула лишь пожал плечами. Ему было все равно. Я предпочел бы продолжать игру, так как у меня было сильное подозрение, что Цицерий устраивает перерыв, чтобы снова начать читать мне нотации. Но как бы то ни было, мы все поднялись из-за стола. Я направился к бару, однако добраться туда мне не удалось – меня снова окружила озлобленная толпа сознательных граждан.

– К чему была эта спешка? – начала Лисутарида. – Я же сказала тебе не ставить на кон все до тех пор, пока не буду готова.

– Я знал, что делаю.

– Мне очень хотелось бы выяснить, что происходит, – прошипел Цицерий. – Ты действительно ворвался в храм Святого Волиния и ограбил могилу?

– Да. Но только как часть текущего расследования.

– Ты знаешь, что тебя за это могут вздернуть?

– За что? За то, что я спасаю город? Я должен был это сделать. Скажи епископу, что это была военная операция стратегического значения. И вообще ты должен поддерживать меня, а не отравлять мое существование. Кто здесь работает? Кто тот человек, который заставляет выглядеть Хорма за карточным столом болваном?

– Хороший вопрос, – сжав губы, процедила Лисутарида. – У него пять тысяч гуранов, а у тебя – триста шестьдесят.

– У меня было неудачное начало. А теперь, простите, мне надо выпить пива.

Я вырвался из окружения и направился к бару, где Дандильон наливала рюмку кли для Хорма.

– Я хочу видеть Макри, – сказал Мертвец.

– Это невозможно, – решительно ответила Дандильон. – Она больна и нуждается в покое.

– Неудивительно, – пожал плечами Хорм. – Этот вонючий город способен отнять здоровье у любого человека. В моем горном королевстве Макри всегда будет в добром здравии.

К нам совершенно беззвучно приблизилась Ханама.

– Макри даже рядом не появится с твоим горным королевством, – сказала она.

– Неужели ты веришь, что Фракс ее спасет? – искренне изумился Хорм.

– Ни на грош не верю. Ее спасу я.

Хорм вяло улыбнулся и, ничего не ответив, удалился.

– Благодарю за доверие, – сказал я Ханаме.

– Я не питаю никакого доверия, – ответила она. – А если ты допустишь, чтобы Хорм увез Макри, я прикончу тебя собственными руками.

Рядом с нами возник Казакс и поинтересовался, куда мог подеваться Гликсий Драконоборец.

– Наверное, продолжает искать бабки, которые тебе задолжал, – ответил я.

По выражению лица Казакса было заметно, что ему очень хочется при первой возможности перекинуться с Гликсием парой ласковых слов. Я был страшно доволен. Даже если вы могущественный чародей, обижать Братство все едино не стоит.

Капитан Ралли выглядел страшно усталым. Я не сомневался, что он давно бы уже мирно спал, но пока Мулифи сдавала карты, он должен был торчать в таверне. Она сидела рядом с капитаном, однако все ее внимание было поглощено беседой с Тирини об изысках текущей моды.

– Я восхищена твоим платьем, – щебетала Тирини. – Новая линия из Самсарина тебе определенно к лицу! А туфли! Готова поклясться, мои не идут с ними ни в какое сравнение.

Обе весьма мило вытянули ножки, дабы сравнить обувь.

– Какой благородный розовый цвет, – заметила Тирини.

– Спасибо, – ответила Мулифи. – Но туфли далеки от совершенства – кажется, я потеряла несколько нитей из вышивки.

Я посмотрел на туфли. Нескольких розовых нитей действительно не хватало, хотя это было почти незаметно. Не хватало розовых нитей, очень похожих на те,, что находились в моем кармане. Те, что я подобрал в том месте, где Макри сражалась с оркским убийцей. Я пока не знал, что это должно означать, но в тот момент, когда я садился за стол, у меня уже было весьма нехорошее предчувствие.