"Операция «Мэйфлауэр»" - читать интересную книгу автора (Инго Мартин, Хольбайн Вольфганг)

Глава 4

Времени для раздумий не осталось, Долин действовала совершенно инстинктивно. Еще прежде, чем она вообще в полной мере смогла понять, что же произошло, девушка, повинуясь какому-то неосознанному рефлексу, резко изменила курс, чтобы использовать для торможения последний импульс поврежденного летательного аппарата.

Следующий залп прошел над самой ее головой, но взрывы прогремели уже на безопасном расстоянии. Через несколько секунд аппарат окончательно вышел из строя, но ее скорость составляла всего лишь несколько метров в секунду, и она падала прямо на нижнюю часть центральной оси станции. К счастью, Долин уже настолько приблизилась к станции, что находилась в мертвом пространстве зенитных батарей. В противном случае она бы стала легкой мишенью. Долин облегченно вздохнула, когда поняла, что орудия не смогут ее больше достать. Как видно, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Помогая себе руками, она так изменила положение тела, чтобы двигаться к станции вперед ногами, и включила магнитные пластины на подошвах. Несколько секунд спустя она почувствовала, несмотря на небольшую скорость, довольно чувствительный толчок, когда ее ноги коснулись центральной оси станции. Она учащенно дышала и какое-то время все еще боялась потерять равновесие и сорваться в пустоту, однако магнитные подошвы прочно держались за металлическую внешнюю оболочку.

Долин осмотрелась. Хорошо, что у скафандре не вышла из строя система вентиляции, иначе бы у нее давно пот залил глаза.

Испуганно она констатировала, что потеряла свои капсюли-детонаторы – они отстегнулись или во время попадания осколка в летательный аппарат, или во время последовавшего за этим штопора. К тому же, нигде не было видно никого из их группы. Хотя она и сохранила примерное направление движения, но приземлилась довольно далеко от запланированного места встречи. Слава Богу, она была еще жива, а это главное.

И еще у нее был ее лазер.

Долин проглотила комок, застрявший в горле, но справилась с искушением прервать радиомолчание. Недалеко от себя она обнаружила телекамеру, которая выдвинулась из оболочки станции и была направлена прямо на нее. Первым же импульсом из своего лазера она разрушила камеру, однако не было сомнений, что йойодины ее уже обнаружили. Надо было как можно скорее исчезнуть отсюда. Ей оставалось или скорее найти остальных, или каким-то другим путем проникнуть на станцию и действовать там на свой страх и риск.

Долин двинулась вдоль внешней оболочки, которая поднималась в направлении центральных кольцевых плоскостей.

Дэй Хо Нишигумо резко обернулся, когда раздался еще один сигнал тревоги. Одним взглядом он охватил сообщения, поступившие на центральный дисплей. В секции 4 из-за взрыва произошла декомпрессия, но автоматические предохранители тотчас герметически перекрыли примыкавшие секции.

Не было сомнения, что означало это сообщение. Непосредственная атака кибертеков началась, через секцию 4 они проникли в станцию.

Но Нишигумо был полон решимости устроить им горячий прием.

– Кугами, направить всех, кто надел скафандры, в секции 3 и 5; все, кто там сейчас находятся, должны немедленно очистить их и отступить в направлении центрального поста.

– Слушаюсь, Ваше Высочество.

– Кроме того, я ожидаю, что вслед за этим будут задраены все прилегающие переборки, и в секциях 3 и 5 также произойдет декомпрессия. Установите на всех перекрестках внутри этих секций пластиковые баррикады, а бойцы пусть займут свои позиции.

– Но, Ваше Высочество, – обратился к нему Кугами. – Если в секциях будет вакуум, то тогда каждое, даже незначительное, попадание в скафандр будет означать неминуемую смерть!

– Совершенно верно, – подтвердил Нишигумо. – Это означает именно то, что вы сказали.

Его лицо было как будто высечено из камня, глаза фанатично горели, а в его голосе звучал холод, от которого у Кугами прошел мороз по коже.

Всего лишь в нескольких метрах от взорванного входа сержант Дэлвар наткнулся на первого мертвеца.

Он наклонился к застывшему в судороге телу йойодина и с трудом подавил отвращение. Декомпрессия захватила того врасплох, вероятно, он сидел перед этим за пультом и обрабатывал какие-то данные. Он еще успел вскочить, когда они взорвали ворота и воздух мгновенно улетучился. В момент смерти на его лице запечатлелось выражение безграничного ужаса.

Это был не единственный йойодин, который в момент взрыва находился без скафандра в секции 4. Всего лишь в нескольких шагах от него лежал второй труп, а еще немного дальше Дэлвар увидел других.

Сержант бросил на мертвецов лишь беглый взгляд, прежде чем жестом приказал Рамиресу следовать за ним. Тем временем Маккена и Ларанж также скользнули внутрь через взорванные ворота. Они не могли терять времени больше, чем это было необходимо, чтобы йойодины не успели принять эффективные контрмеры. Наверняка комендант станции уже знал, где они проникли в станцию, и был занят организацией обороны, что в этом случае было не очень сложным делом, так как перед ними было всего лишь два пути. Секция 4 лежала между двумя радиальными распорками станции, поэтому они должны были проникнуть в секцию 3 или 5, чтобы оттуда добраться до центрального поста. Тем важнее было для них как можно быстрее двигаться вперед.

В дополнение ко всему перед Дэлваром возникла еще одна трудность. После смерти Пржевальского и Джоунс им не оставалось ничего другого, как держаться всем вместе, так как их было слишком мало, чтобы делиться на группы. Пусть другая группа позаботится о гравитационном стабилизаторе, однако без связи это пока невозможно скоординировать. Так что им придется отказаться от этого преимущества.

Дэй Хо Нишигумо так сильно сжал ручки своего кресла, что у него побелели костяшки пальцев. Автоматическая телекамера зафиксировала одного из нападавших, который отбился от группы, на внешней оболочке, но вскоре тот обнаружил камеру и уничтожил ее.

Но гораздо хуже было то, что еще одна группа кибертеков достигла станции и смогла проникнуть внутрь. Всего лишь несколько минут спустя после первого взрыва произошел второй, на этот раз в секции 6. Это означало, что ему придется разделить силы защитников станции и вести борьбу на два фронта, что значительно усложняло дело.

Нишигумо должен был признать, что ситуация постепенно выходит из-под контроля. Все годы своей военной карьеры он находился на довольно спокойных постах. Он не был великим тактиком и почти не имел боевого опыта. Но он не мог себе позволить потерпеть фиаско, не мог покрыть позором свою семью и свой народ. Это была единственная мысль, которая им владела, возможно, даже сильнее, чем это было нужно, так как впервые в жизни он действительно чувствовал вес лежащей на нем ответственности и был прямо-таки раздавлен им.

– Кугами! – приказал он. – Немедленно отзовите людей из секции 5, они должны позаботиться о захватчиках в секции 6, только пусть следят, чтобы их не раздавили между двумя фронтами. Остальные остаются в секции 3 и защищают проход к центральному посту.

Он был убежден, что было еще что-то, что он мог бы сделать, но сколько ни пытался представить себе, как повели бы себя в подобной ситуации другие, известные полководцы, труды которых он усердно штудировал, ему не приходило в голову ничего, что помогло бы еще лучше организовать оборону станции.

У него осталась только одна робкая надежда, что его усилий, как бы несовершенны они ни были, будет достаточно, чтобы отразить вторжение.

Долин двигалась вперед как в замедленной съемке, так как ни в коем случае не хотела рисковать оторваться от станции из-за неосторожного движения и вновь оказаться в космической пустоте. Эта опасность была вполне реальна, и не только из-за многочисленных надстроек и неровностей на внешней оболочке. Магнитные подошвы хорошо удерживали ее, когда она стояла на металлической поверхности обеими ногами, но каждый шаг уменьшал эту силу в два раза, и было достаточно одного неосторожного или слишком резкого движения, чтобы оторваться от поверхности. Если бы это случилось, ее бы ничто не спасло. Реактивный ранец был полностью выведен из строя, но и без того его резервы были почти полностью израсходованы, так как ее молниеносные маневры потребовали гораздо больше энергии, чем обычный полет. Ну а так как он ей только мешал, то Долин уже давно отстегнула его. Если она действительно потеряет равновесие, то у нее нет ни малейшей возможности вернуться на станцию. Если бы зенитные батареи не принесли ей скорую смерть, ей осталось бы только самой убить себя, если она не хотела задохнуться в муках, когда закончится запас воздуха в скафандре.

Осторожно переступая с одной ноги на другую, она не отрывала взгляда от металлической центральной оси. Таким образом она имела перед собой неподвижную точку, по которой могла ориентироваться. До сих пор она уже прошла около 50 метров, что означало, что ей оставалось еще добрых двести до утолщения кольца, куда она и должна была, собственно, приземлиться и где она надеялась найти других вартеков.

Двести метров.

Смешное расстояние в обычных условиях, которое здесь, снаружи, из-за мучительно неудобного способа передвижения превратилось в огромную дистанцию, требующую от нее напряжения всех физических и моральных сил.

Единственной возможностью для нее попасть внутрь станции было найти другой вход, который открывался бы снаружи. Вообще-то шансы ее были не так уж плохи. При строительстве станции никто не принимал в расчет, что когда-нибудь какой-то враг будет пешком разгуливать по внешней оболочке и искать такой вход. А так как можно было предположить, что вероятный противник будет иметь при себе капсюли-детонаторы, чтобы силой проложить себе дорогу внутрь станции, то не было необходимости особенно защищать такие выходы, которые должны были быть повсюду, чтобы при какой-либо неисправности ремонтные бригады или роботы-андроиды могли без проблем попасть на поверхность. Повсюду – но не там, где находилась Долин. По крайней мере, она до сих пор еще ни одного не обнаружила.

Но как только она осторожно вскарабкалась на следующую поперечину, то увидела перед собой контуры едва заметного маленького люка. От волнения она опустилась на корточки. Рядом с круглым люком имелась маленькая крышка, которая без труда открылась. Под ней находилась одна-единственная кнопка. Не было ни кодового замка, ни какого-либо другого препятствия.

Долин вытащила свой лазер, нагнулась и нажала большим пальцем на кнопку. Казалось, прошла вечность, пока произошло выравнивание давления внутри шлюза, люк опустился немного вниз, а затем плавно ушел в сторону.

Несмотря на все свое волнение, Долин не совершила ошибки и не поторопилась спрыгнуть в шлюзовую камеру. Недоверчиво она ждала, что будет дальше. Уж слишком простым показалось ей проникновение в станцию. Но ничто не указывало на ловушку. Надо было решаться. Она осторожно спустилась в шлюзовую камеру и закрыла внешний люк. Пока в барокамеру подавался воздух, она спряталась с лазером в руках рядом с внутренней дверью. Если ее ждут, то там она была хоть немного защищена. Если все это окажется западней, она была полна решимости как можно дороже отдать свою жизнь.

С действующей на нервы медлительностью открылись внутренние двери.

Инстинктивно Дэлвар бросился на пол, в то время как колебания все еще сотрясали станцию. Они ничего не могли слышать, так как после их силового вторжения в станцию в секции царил вакуум, но колебания пола ощущались отчетливо.

Его трое спутников среагировали с такой же быстротой и последовательностью, что говорило о результатах его обучения, отметил про себя с чувством гордости Дэлвар и, хотя их оружие было направлено в обе стороны коридора, никто не потерял самообладания и не начал стрелять, не имея перед глазами конкретной цели. Все вели себя образцово.

Вибрации от взрыва закончились через несколько секунд так же внезапно, как и начались, но нигде не было видно ни одного йойодина. Речь шла не о нападении на них; вероятно, еще какое-то отделение таким образом проложило себе дорогу внутрь станции.

Дэлвар поднялся на ноги и движением плеч показал, что им пока, видимо, не грозит непосредственная опасность.

Вместе со своими людьми он продолжил продвижение вперед.

Его даже немного смущало, что до сих пор они еще не встретили никакого сопротивления. Конечно, они захватили йойодинов врасплох, но тем не менее уже давно можно было послать им навстречу отряды защитников, если бы комендант станции хотел этого. Однако, по всей видимости, тот придерживался совершенно другой тактики. Дэлвар не строил иллюзий. Где-то узкоглазики наверняка собираются, чтобы остановить их продвижение, и с каждой минутой у них было все больше времени для этого, что увеличивало и без того имевшееся у них превосходство.

Дэлвар нетерпеливыми жестами поторапливал своих спутников. Их главное преимущество заключалось в том, что они захватили йойодинов врасплох, и он ни в коем случае не хотел терять его.

Наконец в конце извилистого коридора они подошли к проходу в секцию 3. Дэлвар приказал остальным отстать на несколько шагов, а сам, пригнувшись, двинулся вперед. Вдруг, ошеломленный он остановился, когда взглянул на датчик давления рядом с механизмом открывания дверей. В секции 3, так же как и здесь, царит вакуум. Из секции выпустили весь воздух, и при этом речь могла идти только о тактическом маневре узкоглазиков.

По плану два других отделения должны были проникнуть в секции 6 и 9. Если они действовали строго по сценарию, то не могли, следовательно отвечать за декомпрессию здесь.

Сержант Дэлвар приказал жестом остальным членам группы занять позиции, еще раз глубоко вздохнул и включил механизм открывания дверей.

Не успела дверь открыться и наполовину, как йойодины, прятавшиеся за ней, открыли огонь.

Долин не стала ждать, пока дверь полностью откроется, а оттолкнулась и прыгнула сквозь образовавшуюся щель, как только она стала достаточно широкой. Готовый к стрельбе лазер она держала в руках, но не было никакой цели, которую надо было бы поразить. Даже сигнал тревоги не раздавался.

Перекатившись оттренированным движением через правое плечо, Долин залегла в безлюдном коридоре позади входа в шлюзовую камеру. Она выждала несколько секунд и только потом встала на ноги. Кажется, действительно никто не заметил ее вторжения на станцию.

Между тем другие группы, вероятно, уже давно проникли на станцию, и йойодины были наверняка заняты организацией обороны. Экипаж «Орбиты VII» был не очень большим. По оценкам командования флота, он мог насчитывать не более пятидесяти, шестидесяти человек, включая кока и технический персонал, составлявший наибольшую часть команды станции. Отряд защитников мог, вероятно, насчитывать не более двадцати человек, так как вся оборона станции была рассчитана на отражение нападения издалека.

А так как вартеки вторглись на станцию в различных местах, то и без того немногочисленный отряд защитников вынужден был разделиться и одновременно сражаться в нескольких местах. Бои должны были вестись на верхних уровнях кольца. Может быть, для организации дополнительных караульных постов в центральной оси у них просто не осталось людей.

Возможно, если повезет, подумала Долин, ей удастся добраться даже до центрального поста, не встретив никакого сопротивления.

Легкое беспокойство ей доставляло лишь то, что внутри станции все еще действовала искусственная сила тяжести. Значит, пока не удалось вывести из строя гравитационный стабилизатор, а следовательно, операция на верхнем уровне протекала не так, как планировалось. Или потери были больше и пришлось изменить тактику, или другим еще не удалось сломить сопротивление йойодинов. Зато она могла, по крайней мере, отключить магнитные подошвы своих ботинок и передвигаться нормально.

Она осторожно двинулась вдоль коридора, держа лазер наизготовку. Если планы горизонтальной проекции станции, которые они штудировали перед операцией, соответствовали действительности, то за следующим поворотом ей надо будет держаться левой стороны, где находилась лестница, ведущая на ближайшую верхнюю палубу.

Долин ускорила шаги, когда увидела в нескольких метрах перед собой перекресток. Она повернула за угол и тут же отпрянула назад. Всего лишь в нескольких шагах от нее стоял часовой.

Йойодин заметил ее в тот же самый момент но он справился с удивлением на долю секунды быстрее. Его автомат дернулся вверх и выплеснул свой смертельный заряд.

Еще до того, как она смогла уклониться или открыть ответный огонь, Долин почувствовала удар невидимого кулака, отбросивший ее назад.

Рамирес пошатнулся, его ноги подломились, и он упал. Поперек его груди шла строчка маленьких отверстий от сразившей его очереди йойодина. Мгновенно воздух вышел из отверстий в его скафандре. Когда Рамирес упал на пол, он был уже мертв.

Маккена и Ларанж успели укрыться за поворотом коридора. Дэлвар с проклятием отпрянул в сторону, но единственным доступным для него укрытием был небольшой мертвый угол рядом с дверью.

Хотя здесь в него не могли попасть, но отсюда он не мог и выбраться. Любой шаг вперед или назад означал бы для него смертный приговор. Казалось, весь коридор был мгновенно заполнен роем пуль мелкого калибра.

Хорошо хоть, что у йойодинов были только автоматы, а не тяжелое оружие, которым бы они нанесли намного большие опустошения. Но пока еще «Орбита VII» была их станцией, и они, очевидно, не хотели нанести ей большие повреждения, чем это было необходимо.

У Дэлвара не было причины быть таким же осторожным, как они. Стараясь не высовываться, он выдвинул дуло своего лазера вперед за угол и превратил коридор позади шлюза в кромешный ад, озаряемый яркими лучами лазера.

Огонь йойодинов смолк, но Дэлвар не был уверен, что опасность уже миновала. За те доли секунды, пока он после открытия дверей шлюза бросался в укрытие, он успел заметить, что йойодины скрывались за пластиковой баррикадой. Вполне возможно, что она выдержала и огонь лазера.

Дэлвар не решался выглянуть, чтобы убедиться в этом. Опасность быть раненным была слишком велика. Между тем ему стало ясно, почему узкоглазики сами провели декомпрессию секции 3. С одной стороны, это позволяло им держать вторую дверь шлюза открытой и сразу открывать огонь. Если бы Дэлвар не заметил, что на другой стороне также был вакуум, и не был бы столь осторожен, то наверняка попался бы со своими людьми в подготовленную для них западню, так как не ожидал никакой засады прямо в шлюзе.

Но была и вторая причина. Бой в безвоздушном пространстве был очень опасным, так как любое малейшее ранение, любое повреждение скафандра означало неминуемую смерть. Равнодушие, с которым комендант станции подвергал огромному риску и своих собственных людей, испугало Дэлвара, так как оно еще раз подтвердило, как мало значит для йойодинов человеческая жизнь.

Он схватился за свой пояс, но все его детонаторы были использованы при вторжении в станцию. Только у Маккены еще оставалось несколько штук.

Правда, все еще действовало предписанное радиомолчание, так как йойодины могли подслушать любые переговоры, и существовало опасение, что таким образом они получат дополнительную информацию о силе и тактике нападавших вартеков. Но в настоящий момент этот запрет не имел для Дэлвара никакого значения. Уж лучше отдать несколько коротких приказов по радио, чем позволить йойодинам задержать их. Это нарушило бы не только общий график действий. Наверняка узкоглазики уже спешили сюда, чтобы напасть с тыла и раздавить их между двух огней.

Дэлвар включил свой шлемофон.

– Маккена, мне нужен детонатор, быстро! – приказал он.

Со своего места за поворотом коридора Маккена подал ему знак рукой, что все понял, и отцепил от пояса один из зарядов.

Ларанж начал поливать огнем своего лазера шлюз и баррикаду, чтобы не дать узкоглазым высунуться из-за нее. В это время Маккена бросил детонатор сержанту.

Это был хороший бросок. Без труда Дэлвар сумел поймать маленький цилиндр. Он включил взрыватель, набрал в легкие побольше воздуха и рискнул высунуться из-за укрытия. Ларанж все еще поливал баррикаду очередями из своего лазера, но узкоглазики осознали опасность и открыли ответный огонь. Несколько пуль прошло на волосок от головы сержанта, но он не получил и царапины. Быстро прицелившись, он метнул детонатор и сразу же вновь прижался к стене рядом со шлюзом.

В вакууме взрыв прошел совершенно беззвучно. Не было и ударной волны, но сила заряда заставила пол вздрогнуть, и яркая вспышка озарила коридор.

И хотя он знал, что за баррикадой никто не мог остаться в живых, Дэлвар вышел из своего укрытия очень осторожно, затем медленно двинулся вперед. Свой лазер он направил на остатки баррикады, готовый открыть огонь при малейших признаках движения.

Но все оставалось спокойным. Дэлвар убедился, что все йойодины были мертвы, и только после этого взмахом руки подозвал Маккену и Ларанжа к себе. Они вместе перебрались через баррикаду, и вдруг в их шлемофонах раздался голос Долин Джоунс.

Взгляд Дэй Хо Нишигумо был направлен на приборную доску, но он не замечал приборов. Его глаза смотрели сквозь пульт в пустоту.

За последние пару минут поступали только плохие сообщения. Группа вартеков в секции 3 прошла уже дальше всех, она преодолела баррикаду и собиралась проникнуть в следующую секцию. Но и в секции 6 нападавшие прочно закрепились, хотя им пока еще и не удалось сломить сопротивление защитников станции и продвинуться дальше. Защитники боролись с решимостью людей, которые знали, что в случае бесславного отступления их ожидает только смерть.

И тем не менее всей их решимости было недостаточно. На «Орбите VII» было много тяжелых дальнобойных систем вооружения, чтобы отразить нападение даже нескольких крейсеров, но станция не была сконструирована и оснащена для боя внутри нее. Что могли поделать легкие автоматы против тяжелого оружия, которое, очевидно, применялось нападавшими?

Всего лишь минуту тому назад Нишигумо получил сообщение из секции 9, что туда ворвался еще один отряд «техносов». А у него уже не было больше бойцов, чтобы послать их для отражения этого нового нападения.

Просто все происходило слишком быстро…

И тем не менее – они не имели права потерять станцию, ни в коем случае она не должна была попасть в руки врага! Указания для такого рода ситуации, когда «Орбиту VII» невозможно было больше защитить, были однозначными. Если «техносы» захватят станцию, то и Гандамак будет отдан на их произвол. Со станции им не составило бы труда лишить планету снабжения всем необходимым, и тогда победа над находящимися на планете войсками йойодинов была бы только вопросом времени.

Он не мог допустить этого, ему было невероятно трудно признать свое поражение. Но чем дольше он колебался, тем хуже становилась ситуация.

Он тяжело вздохнул.

– Станция уже почти потеряна, – с трудом произнес он. Еще никогда ничего не давалось ему так тяжело, как произнесение этих слов. – Бесславная капитуляция совершенно исключена, и ни в коем случае нельзя позволить кибертекам захватить станцию. Поэтому, в полном соответствии с указаниями на этот случай, я уничтожу станцию. Вы, Кугами, будете координировать отступление. Всем членам команды, за исключением бойцов оборонительного отряда, немедленно занять места в челноках и посадочных модулях.

После его слов воцарилась мертвая тишина. Никто не шелохнулся в центральном посту: казалось, люди окаменели.

Кугами первый преодолел охватившее всех оцепенение.

– Как прикажете, Ваше Высочество, – пробормотал он. Он подошел к пульту и передал соответствующие приказы по громкоговорителям остальным членам команды станции. Совершенно сознательно он не воспользовался внутренней радиосвязью. В этом случае и «техносы» узнали бы о предстоящем уничтожении станции. А чисто акустическая передача по громкоговорителям была для них совершенно бесполезна, так как в тех секциях, где они были, царил вакуум. Правда, свои собственные бойцы, находившиеся там, также оставались в неведении, но они и так не подлежали эвакуации. Они должны были и дальше сдерживать нападавших, чтобы гарантировать всем остальным возможность отступления.

Присутствовавшие офицеры один за другим покинули центральный пост, причем каждый из них поклонился в сторону Дэй Хо. Кугами остался один с Нишигумо.

– Ваше Высочество?

Нишигумо покачал головой. Для него было несущественным, была ли его вина в потере станции, в любом случае он нес ответственность за это. Горькие последствия этого поражения падут не только на него, но и на его семью. Он запятнал свою честь, но оставалась еще возможность совершить последний славный поступок, чтобы защитить своих родных от презрения и опалы.

– Кугами, я не пойду вместе со всеми, я останусь на борту. Это будет почетная смерть, если я погибну вместе со станцией.

Кугами помедлил несколько секунд.

– Ваше Высочество, я всегда служил вам верой и правдой. Поэтому прошу вас, позвольте мне и сейчас остаться с вами.

Нишигумо вновь покачал головой.

– Ваша просьба – это чрезвычайно лестный для меня поступок, тем не менее я вынужден отклонить ее, – сказал он вялым голосом. Внезапно он ощутил себя очень старым человеком. – Опасность еще остается. Ваша помощь будет крайне необходима при эвакуации, а офицер с вашим опытом и вашими знаниями еще будет очень полезен нашим вооруженным силам на Гандамаке.

– Но Ваше Высочество…

– Кугами, это приказ. Мое решение непоколебимо. Идите, И еще одно – желаю успеха.

– Как прикажете, Ваше Высочество!

Кугами низко поклонился и покинул центральный пост, чтобы присоединиться к остальным офицерам в ангаре с космическими челноками.

Дэй Хо Нишигумо несколько секунд смотрел ему вслед, пока за тем не закрылась дверь центрального поста, потом подошел к главному командному пульту.

Медленными, неловкими движениями старческих пальцев он ввел в главный терминал нужные коды, чтобы включить механизм самоликвидации станции.

Через свои внешние наушники Долин услышала треск автомата. В тот же момент она почувствовала удар в левое плечо, острая боль пронзила руку. Девушку отбросило назад, и она ударилась спиной о стену, но именно это спасло ей жизнь, так как остальная очередь прошла у нее над головой. Пули бесполезно забарабанили по стене.

Шок и боль почти парализовали ее, но натренированные рефлексы бойца подразделения вартеков сработали автоматически без всякого усилия с ее стороны. Еще падая на пол, она успела поднять лазер и нажать на курок. Йойодин исчез в адских всполохах энергии, которые окутали его и в течение доли секунды убили.

Долин опустила лазер, она не могла его больше удерживать на весу. Пульсирующая в плече боль была почти невыносимой. Полулежа на полу, опираясь здоровым плечом о стену, Долин боролась с накатывающей слабостью, которая, как большая черная волна, грозила сомкнуться над ней и унести с собой.

Несмотря на все усилия, она, наверно, проиграла бы борьбу, не раздайся в этот момент в ее шлемофоне голос. Она не узнала его и не поняла отдельных слов, только имя. Маккена!

Имя было ей знакомо, это и вывело ее из оцепенения. С испугом Долин поняла, как близко была к обмороку. Она даже не была в состоянии принять нужные профилактические меры. Что она и сделала теперь. С трудом она нажала на кнопку импульсного датчика у себя на запястье.

Она даже не почувствовала боли, когда игла шприца из вмонтированной в скафандр аптечки вонзилась в ее кожу. Но зато очень быстро она почувствовала действие инъекции. Не прошло и нескольких секунд, как полученное лекарство блокировало болевой центр и одновременно наполнило ее новой энергией.

Это был всего лишь допинг, который искусственно взбодрит ее на какое-то время, но около часа она не будет больше чувствовать ни боли, ни усталости.

Она вновь услышала голос, но на этот раз не по радиосвязи, а через внешний микрофон скафандра. Это был приказ йойодинов.

– Всем членам команды немедленно явиться в ангар! – сообщил голос из громкоговорителя.

– Чтобы станция не попала в руки врага, включается механизм самоликвидации. Я повторяю: всем членам команды немедленно явиться в ангар!

Долин почувствовала, как в душе у нее поднялась горячая волна страха.

Самоликвидация? Такой исход событий никто серьезно не принимал в расчет. Они надеялись, что им удастся так быстро захватить узкоглазиков врасплох, что центральный пост уже будет у них в руках, прежде чем там вообще поймут, что борьба проиграна. Но наступление протекало намного медленнее, чем планировалось, к тому же комендант станции намного раньше оценил свое положение как безнадежное и решился на ликвидацию. Сколько времени осталось еще? Время взрыва названо не было.

Движением подбородка Долин включила микрофон радиосвязи. Радиомолчание все равно уже было прервано, да к тому же речь шла об экстренном случае.

– Отделение два, здесь Джоунс. Слышит меня кто-нибудь?

– Джоунс? – Несомненно, это был голос сержанта Дэлвара. – Ты где? Мы думали, что тебя сбили.

– Да, еще бы чуть-чуть, так бы оно и было. Я ранена, – она задумалась на мгновение, стоит ли ей называть точное место нахождения, ведь враг мог подслушать. Наконец она решилась указать примерное место. – Я в центральной оси, немного ниже центрального поста. Вы слышали сообщение о самоликвидации станции?

– Самоликвидации?

– Сообщение только что передали по громкоговорителям, – доложила Долин. – Узкоглазые хотят взорвать станцию. Команде было приказано немедленно явиться в ангар.

– Дерьмо! – Это был голос другого человека. – Здесь сержант Венкер, отделение один. Вы уверены, что это не трюк узкоглазых, чтобы мы отступили?

Долин задумалась. Такую возможность нельзя было исключать, но тут же она вспомнила об одной детали, которая не вязалась со всем остальным.

– Тогда бы сообщение наверняка передали по радиосвязи, – возразила она. – А так я единственная, кто совершенно случайно услышал его.

– Верно, – вновь взял слово Дэлвар. – Механизм самоликвидации был наверняка включен из центрального поста. И если его и можно опять отключить, то только там. Мы все слишком далеко от него, чтобы успеть, но ты можешь сделать это из центральной оси, девочка.

– Но если это ловушка, то теперь каждая узкоглазая собака знает, что ты на пути к центральному посту, – предупредил ее Венкер.

– Если самоликвидатор был на самом деле включен, то там уже наверняка нет никого, кто мог бы подслушать наши разговоры, – возразила Долин. – Я попытаюсь. Всем же остальным в целях безопасности следует тоже двигаться к ангарам.

Она осмотрелась. Часовой охранял вход к центральной лестнице, самому короткому пути наверх. Долин прошла мимо обуглившихся останков йойодина и нажала кнопку лифта. Однако достаточно было одного взгляда на горящее красное табло, чтобы понять, что центральный лифт отключен. Оставалась лишь лестница.

Долин помчалась наверх.

Почти бесконечной спиралью лестница уходила в высоту. Перепрыгивая через несколько ступенек, Долин мчалась все выше и выше. Она вошла в станцию примерно на сорок метров ниже центрального поста. Каждая ступенька была высотой около двадцати сантиметров, а это значит, что ей надо преодолеть около двухсот ступенек.

Двести ступенек, которые отделяли жизнь от смерти.

Долин была хорошо тренирована, и в обычных условиях подъем не представил бы для нее трудности. Но теперь она почувствовала, что ранение ослабило ее сильнее, чем она предполагала до сих пор. Даже взбадривающее лекарство ничего не могло изменить, оно только помогало ей на время высвободить силы, которые обычно были глубоко скрыты в ее подсознании. И хотя Долин пока еще не чувствовала усталости, общая слабость уже сковывала ее тело. Вероятно, она потеряла большое количество крови, хотя из маленькой дырочки в ее скафандре просочилось совсем немного. Пальцы ее левой руки были липкими, и она едва могла пошевелить этой рукой, свисавшей как плеть.

Много раз ступеньки начинали расплываться у нее перед глазами. Тем не менее усилием воли она заставляла себя двигаться дальше, не решаясь передохнуть хотя бы минутку.

Она так была занята преодолением ступенек, что чуть было не пробежала мимо этажа, на котором находился центральный пост. Когда она заметила, что почти достигла своей цели, то устало прислонилась к стене и с трудом перевела дыхание. Перед глазами плясали черные круги.

Но она позволила себе передохнуть лишь несколько секунд, так как не знала, сколько времени ей еще отведено. Приказ покинуть станцию больше ни разу не повторялся. Она считала это почти верным признаком того, что это был не трюк йойодинов, и механизм самоликвидации действительно включен. Если бы это была ловушка, то сообщение наверняка передавалось бы непрерывно, чтобы посеять панику в рядах нападавших. Действительно, никто не попытался задержать ее. Видимо, офицеры на самом деле покинули центральный пост; никто не подслушал их короткий разговор по радиосвязи.

Шатаясь, Долин двинулась по короткому коридору, наконец она добралась до входа в центральный пост. Прежде чем открыть дверь, она вынула из магнитного фиксатора свой лазер. И здесь не было никакой ловушки; как она и ожидала, центральный пост был пуст, горело лишь аварийное освещение да светились пестрые лампочки на пульте управления и янтарно-желтые или ядовито-зеленые дисплеи компьютеров.

По крайней мере, таким было ее первое впечатление. Но потом она заметила пожилого, седовласого мужчину, который, поджав ноги под себя сидел на полу. Перед ним лежали два меча, длинный катана с изогнутым, острым, как бритва, лезвием и короткий, который уже был вынут из ножен.

Долин достаточно хорошо разбиралась в кодексе чести йойодинов, который во многих деталях восходил к обычаям древних самураев, чтобы тот час понять, что все это могло значить. Короткий меч служил исключительно для сеппуку, ритуального самоубийства, часто ошибочно называемое харакири. Даже в сорок четвертом столетии у йойодинов считалось высшей доблестью после поражения вспороть самому себе живот; часто это была единственная возможность оградить от позора свою семью и свое имя.

Мужчина был так же поражен появлением Долин, как и она его видом, но на этот раз она была готова к возможной опасности и первой преодолела свое удивление. Прежде чем незнакомец успел вытащить лазер, она уже направила на него свое оружие.

– Не двигаться! – крикнула она. Приказ бы передан через маленький внешний громкоговоритель на ее шлеме.

Мужчина замер и без всякого выражения на лице посмотрел на нее. Речь могла идти только коменданте станции «Орбита VII». Никто другой из экипажа не остался бы добровольно на станции.

– Вы комендант станции, – бросила она ему в лицо. – Немедленно остановите самоликвидатор!

Мужчина горько улыбнулся:

– Не вижу причины, почему я должен сделать это.

Долин чуть было слишком поздно не поняла, как бессмысленно угрожать оружием человеку, который уже распрощался с жизнью и готовился к самоубийству. То, что он вообще с ней заговорил, было лишь отвлекающим маневром. Незаметно его рука придвинулась ближе к лазеру, и вот он уже вскинул оружие.

Тем не менее на какое-то мгновение он опоздал. Долин нажала на курок, яркий пучок энергии вонзился в грудь мужчины и превратил его в дымящуюся груду обугленных останков.

Не обращая больше на него внимания, Долин бросилась к главному пульту управления. На крошечном мониторе были видны красные цифры, это велся в обратном порядке отсчет времени до взрыва. Часы показывали двести двенадцать секунд.

Она знала, что бесполезно пытаться остановить часы, не зная правильного кода, поэтому не стала и пробовать. Вместо этого она отступила на несколько шагов, установила свой лазер на широкий веерный режим и направила луч сразу на весь пульт управления. Под действием огромной температуры приборы начали плавиться, а потом пульт скрылся в облаке дыма от дымящихся схем и пластика.

Но было ли этого достаточно, чтобы остановить самоликвидатор?

Очень скоро она получила ответ, когда монотонный металлический голос компьютера загромыхал в комнате:

– Механизм самоликвидации включен. До взрыва двести пять секунд.

Долин чертыхнулась. Все, чего она достигла, было включение акустического счетчика отсчета времени до взрыва. Она могла бы превратить в шлак и пепел и остальные пульты и терминалы, но весьма сомнительно, что это было бы чем-либо иным, кроме напрасной траты драгоценного времени. Здесь, в центральном посту, находились только приборы для включения механизма самоликвидации. Сам же механизм находился в совершенно другом месте. Равно как и сама бомба.

Осталось меньше трех с половиной минут.

От центрального поста было не слишком далеко до ангара. Не будь она ранена, у нее были бы неплохие шансы вовремя добраться до него, однако в ее нынешнем состоянии нечего было об этом и думать. Несмотря на лекарство, каждый шаг давался ей с трудом, когда она повернулась и заспешила к выходу из центрального поста. Силы покидали ее.

– Двести секунд до взрыва, – проскрежетал голос компьютера.

Вдруг перед самым выходом из центрального поста перед ней возникла какая-то фигура. Долин чуть было не столкнулась с ней. Все плыло у нее перед глазами, она отшатнулась назад и попыталась вскинуть свой лазер, однако, казалось, тот весил целый центнер.

Но выстрела не последовало, хотя в руках незнакомца было оружие. Вместо этого он подхватил ее на руки.

Все завертелось перед глазами Долин. Последнее, что запечатлелось в ее сознании, была табличка на шлеме с фамилией сержанта Дэлвара, и она погрузилась в темноту.

– Черт побери, хотел бы я знать, что происходит там внутри, – в который раз повторил командор Мачиано, продолжая мерить шагами центральный пост крейсера. С самого начала операции он не присел ни на минуту.

Довольно плотный – однако бесполезный – обстрел «Уты» прекратился уже несколько минут назад, и теперь на главном экране было видно довольно большое число космических челноков и посадочных модулей, которые покидали «Орбиту VII» и брали курс на Гандамак.

Капитан Фицман тяжело вздохнул. По его оценке, за последние полчаса Мачиано прошагал несколько километров. Лучше всего было просто-напросто проигнорировать вопрос командора, однако он все же имел дело со старшим по званию офицером.

– Я знаю не больше вашего, – ответил он. – Я же не ясновидящий.

– Но вы же разработали план операции!

Неохотно Фицман оторвал взгляд от своего монитора и сердито посмотрел на Мачиано:

– Не могу же я поэтому знать, что происходит там внутри. Все может идти так, как было запланировано, а может быть и так, что вся операция закончилась провалом и никого из моих людей там на станции уже давно нет в живых. Кроме этих существует еще несколько сотен других вариантов ответов.

– А что с челноками? – настаивал Мачиано. – Почему челноки покидают станцию? Как вы думаете, узкоглазые отказались от сопротивления и бегут?

– Тогда бы мы получили условный знак от наших боевых групп.

Так как «Ута» все еще блокировала радиосвязь, вартеки должны были сообщить о захвате станции с помощью лазерных импульсов, посылаемых с определенной последовательностью.

– Мы должны… – начал Мачиано, но ему не удалось закончить предложение. Один из присутствующих офицеров вскрикнул от удивления и показал на главный экран, который на добрую четверть был занят изображением орбитальной станции над Гандамаком.

– Там происходит внезапный выброс огромной энергии! – закричал он. – Значения просто невероя…

Голос его прервался. Все сами могли наблюдать на экране страшные изменения, которое происходили с «Орбитой VII». Казалось, за какую-то долю секунды вся внешняя оболочка станции раздулась, потом одновременно во многих местах из нее вырвался яркий белый свет. Огромный огненный шар образовался на том месте, где только что была станция.

Автоматика уменьшила интенсивность яркости экрана, и офицеры в центральном посту «Уты» могли наблюдать за тем, что случилось, не опасаясь за свое зрение. В течение нескольких секунд шар увеличивался с огромной скоростью, потом он распался. Яркий свет погас. Там, где только что была станция, во все стороны разлетались тысячи и тысячи мельчайших обломков.

– О Боже, – потрясенно произнес Фицман. Он был бледен как полотно. – Она взорвалась!