"Двуликое зеркало" - читать интересную книгу автора (Март Михаил)

Глава V

Он проснулся, почувствовав не себе взгляд. Открыв глаза, он осмотрел комнату, но никого не увидел. Тихо. Высокий потолок, гладкие стены, чистота и ничего лишнего. За окном моросил мелкий дождь. Он приподнялся на локтях и хотел встать, но от резкого движения у него закружилась голова и кольнуло в затылке.

Он вновь откинулся на подушку и несколько минут лежал не двигаясь. В теле чувстЕовалась какая-то необычайная легкость, и ему показалось, будто боль играет с ним в прятки и возникает вновь в самый неподходящий момент. Он осторожно ощупал свое тело и начал надавливать пальцами на грудь, живот, предплечия и ноги. Никаких признаков боли. Он вновь приподнялся, медленно спустил ноги с кровати, нащупал тапочки, надел их и встал. Семь шагов до окна заняли минуту. Сам процесс движения не казался ему трудным. Это был обыкновенный страх, и если бы в руках находилась палка или рядом чувствовалось крепкое плечо, его ничего не смущало бы. Ему не хватало опоры, а может быть, уверенности в себе и своих силах. Он хотел взглянуть на себя в зеркало, но в комнате они отсутствовали.

Уперевшись руками в подоконник, он разглядывал тусклый осенний пейзаж.

Легкое недомогание, слабость – и никаких мыслей.

Двери спальни отворились, и в комнату вошли трое в белых халатах.

– Нуте-с, как мы себя чувствуем? – спросил Зарецкий.

Он улыбнулся, почувствовав приближение той самой опоры, которой ему так не хватало. Теплая, мягкая рука взяла его за кисть и нащупала пульс.

– Спасибо, профессор. Все в порядке. Я даже ощущаю слабое чувство голода.

А это, как я понимаю, первый признак выздоровления.

– Согласен. Сегодня будем завтракать все вместе в столовой.

Лица сопровождавших оставались холодными и непроницаемыми. Они смотрели на него как на увлекательную книгу, от которой очень трудно оторваться.

– Немного подкрепиться бы надо. Вам не кажется, что я слишком много потерял в весе? Зарецкий приподнял брови.

– А разве это плохо? Лишний вес – лишние нагрузки на сердце. Не стоит сожалеть о потерянных килограммах.

– Не смею возражать. Я ваш раб и покорный слуга на веки вечные.

– Многообещающее заявление. Ну а перед завтраком неплохо бы прогуляться по дому. Мы начнем с чердака. Точнее сказать, с верхних этажей. Идите первым, а мы следом. И не надо ничего бояться.

– Хорошо. Когда рядом такая авторитетная опора, от страха не остается и следа.

Они вышли в коридор, и высокий, сутуловатый, худой, обритый наголо человек уверенно зашагал вперед. Поворот направо, потом налево, прямо и лестница.

Следом шел Зарецкий, Наташа и доктор Кошман.

Профессор смотрел в спину своему сыну и не ощущал той близости и трепета, что испытывал к умиравшему Андрею, к его страданиям и невыносимой тоске. Где и в чем таилась непоправимая ошибка, которую он допустил?

Молодой человек поднялся на последний этаж и распахнул дверь мастерской.

Легкий аромат масляных красок, разбавителя смешивался с запахом сухого дерева обшивки стен и тяжелых дубовых перекрытий. Картины, мольберт, этюдник, кисти, много пространства – и от всего этого веяло теплотой и уютом.

Некоторое время все стояли у порога в ожидании. Андрей сделал шаг вперед, потом второй и, осмотревшись, подошел к одной из картин. Он долго ее разглядывал, будто только что закончил работу над ней и, повесив на стену, критически оценивал.

– Как бы вы ее назвали? – спросил доктор Кошман.

– "Полет к солнцу", – не задумываясь ответил молодой человек.

Врачи, стоявшие за спиной Андрея, одновременно взглянули на Наташу. Та утвердительно кивнула, – А эту?

Наташа подошла к самой необычной картине, где без пояснения автора обойтись было невозможно.

Андрей тут же ответил:

– "Зимний сад". Тут столько экспрессии и скрытой энергетики, сколько можно найти только в цветах и растениях, но краски подобраны холодные и строгие. Такое сочетание и дает название картине.

Он неожиданно повернулся и, взглянув в глаза профессору, спросил:

– Разве я не прав, отец?

Это были совершенно другие глаза. Они словно оттаяли и ожили, приобретая живой блеск и озорство.

– Мы еще не раз вернемся сюда, сынок. А теперь спустимся на этаж ниже. Там не менее интересно, чем здесь. Веди нас в свой кабинет.

И опять Андрей пошел первым. Делегация последовала за ним. В кабинет они попали через две минуты. Никто из посторонних не мог бы найти здесь ничего интересного, и слова профессора показались бы по меньшей мере странными. Как можно сравнивать уютную картинную галерею с книжными шкафами и канцелярской обстановкой.

Только сам хозяин кабинета мог разделять мнение отца. Андрей сел за стол перед компьютером и включил его. Пальцы легли на клавиатуру и быстро заработали, не допуская ни одной ошибки. Картинки на мониторе менялись одна за другой в течение секунды.

– Ты можешь поработать немного, Андрюша, – сказал отец. – Не более десяти минут. Экран дает сильное излучение, а это может утомить тебя и повредить глаза. Надо беречь себя от нагрузок. Не забывай, твой организм еще слишком слаб. Ждем тебя внизу в столовой. Стол уже накрыт.

Медики вышли в коридор. Спустившись вниз, они устроились за обеденным столом и переглянулись.

– Раздвоение личности налицо, Борис, – констатировал доктор Кошман.

– Где-то мы допустили ошибку, – хмуро сказал профессор, крутя в руках вилку.

– Человек не обезьяна, – холодно заметила Наташа. – Опыты, проделанные на гориллах, показали, что такие операции возможны. Мы возвращали им жизнь, но изменения такого рода у животных проследить невозможно. Они не умеют разговаривать. К тому же мы помещали их в те же клетки и не меняли им обстановку. Стоило Андрея перевести в спальню Сарафанова, как в нем проснулась другая личность.

– В этом все дело! – воскликнул Зарецкий и бросил вилку на стол.

– Мне эта ситуация напоминает фантастический роман о человеке-амфибии, – задумчиво заговорил Кошман. – После операции мальчик мог жить и на земле, и под водой. И там и там он чувствовал себя достаточно комфортно. Андрей может существовать в образе Сарафанова и в своем собственном. Все зависит от среды обитания, от окружения, которые влияют на его подсознание и выдвигают соответствующие ячейки памяти на первый план.

– Плохой пример, – покачал головой Зарецкий. – Амфибия не мог жить без воды и не мог жить на суше.

– Вопрос в другом. Если его поместить надолго в воду, то у него зарастают легкие и он уже не способен дышать воздухом. Ему установили соответствующий баланс. Если Андрея поселить в доме Сарафанова, положить в постель жену банкира и не привозить сюда, то «легкие» его памяти зарастут и он перестанет быть вашим сыном. Тут важен начальный период становления новой личности, а потом закрепление ее и утверждение. Тут нужен строжайший контроль. Амплитуда колебаний от одной личности к другой очень велика. До выработки твердого характера еще далеко. Это пластилин, из которого можно слепить любой образ.

– Судя по тому, что мы сегодня видели, Борис, – вмешалась Наташа, – Игорь Львович прав. Мы Пока не знаем, кого в Андрее больше – его самого или его донора, чей умственный потенциал сильнее, и способны ли мы выбить одну личность и оставить только нужную. Мы можем лишь наблюдать и направлять.

Зарецкий вновь взял вилку в руки.

– Эксперименты необходимо прекратить. Андрею надо создать все условия, в которых протекала его жизнь. Пусть спит со своей женой. Пусть стреляет по тарелкам, пишет картины и колдует над компьютером. Комнату, где лежал Сарафанов, сегодня же запереть. Следить за каждым его шагом и все до мелочей вносить в наш дневник. Слава Богу, он находится в своем доме, а здесь и стены помогают. От любых внешних контактов оградить. А теперь зовите Андрея и Юлю к столу.

Юля закрылась в комнате, достала из-под подушки телефон и набрала нужный номер. Ответили тут же, после первого гудка.

– Слушаю.

– Это Филипп?

– Черт побери, куда ты пропала?

– Никуда. Ночью я дежурю возле больного мужа, а днем у меня нет возможности звонить. Ситуация критическая. Сарафанова увезли и…

– Все знаю. Сыну делали операцию?

– Им делали операцию одновременно.

– Я так и думал.

– Где Валера? Он может кое-что объяснить. Здесь творятся странные вещи.

– Валеры больше нет. Его убил Вихров, а я опять ранен. Мы не сумели отбить Сарафанова, и его увезли в неизвестном направлении.

– Значит, мне можно уходить отсюда?

– Ни в коем случае. Оставайся с Андреем. Следи, слушай, выполняй свои обязанности и стань для него незаменимой. Он должен тебе доверять во всем.

– Не получится. Мой муж любит другую женщину. По ночам он зовет какую-то Марину и разговаривает с ней, но на утро забывает обо всем.

– Отлично. Чем больше болтает, тем лучше. Слушай все и запоминай каждое слово. Думаю, Андрей знает тайну Сарафанова. Ради этого ты там и находишься.

Попробуй назвать его Павлом, когда он спит. Только не буди его. Научись разговаривать с ним во время сна. Называй ему имена Марины, Лиды, а также фамилии Докучаев, Вихров, Гнилов, Пичугин, Тихомиров. Запомнила?

– Запомнила.

– Днем веди себя обычно. Не вызывай ни у кого подозрений. Старайся всем угождать.

– Кажется, я догадываюсь о чем идет речь…

– Твое дело исполнять, а не думать, моя девочка. Долю Здановича разделим пополам, если ты хорошо справишься со своей задачей…

В дверь постучали, и Юля бросила трубку под подушку. Она скинула халат, растрепала волосы и, изображая полусонную курицу, направилась к двери.

Трошин отложил трубку и взглянул на Якова, который сидел на диване с перевязанной ногой.

– Кажется, патологоанатом оказался прав.

– Мне от этого не легче. Лучше бы он остался живым и вытащил мне пулю из ляжки.

– Врача я тебе найду. Но пару дней придется потерпеть. Нас осталось двое, и прикрывать меня некому. Медведев уже трижды приходил ко мне домой. Он что-то разнюхал либо нашел свою стерву, и та ему все выложила как на духу. Мы потеряли свободу действий. А если Вихров что-то узнал о нас? У него под ружьем осталось семь человек.

Трошин взял газету и потряс ею в воздухе.

– В облака взлетел, мент тупой. Из грязи в князи! Ишь, как его разрекламировали. Кучка бандитов превратилась в героев. Вокруг поп-звезд нет такой шумихи, какая у кучки безмозглых сыскарей.

– Теперь это называется модным словечком пиар. Кто-то за ними стоит. Сами они не способны на такую раскрутку. Тут чувствуется рука опытного менеджера.

Трошин налил себе кофе и взял со стола бутерброд с колбасой.

– Плевать нам на Вихрова. Только бы под ногами не мешался. Медведев пострашнее будет. А если он нашу контору к делу подключит, то гулять нам на свободе не больше недели. Кто знает этот адрес?

– Теперь уже никто. Ребяток наших по моргам раскидали и похоронят, как бомжей, за государственный счет в обшей могиле.

– Вряд ли их этот вопрос волнует. Днем раньше, днем позже – все мы там будем, Яша. Работа у нас такая. Другое дело, как прожить оставшееся время, отпущенное нам судьбой?! Мы жизни, по сути, и не видели. А как хочется окунуться в райское наслаждение и ощутить истинную свободу!

– Ты знаешь, Филя, я человек непривередливый. Я солдат. Получил задание – выполнил. Другой жизни я не знаю, не видел и вряд ли увижу. Это ты у нас рафинированный патриций, а нам, плебеям, подавай что попроще. Пока я жив, буду работать. С таким начальником, как ты, без дела не останешься. Ребят только жаль. Глупо жизнь потеряли.

– А по-умному ее не теряют! И хватит скулить. Тут думать надо о завтрашнем дне, а не о вчерашнем. Нужно свежее и неординарное решение.

– Тебе и карты в руки. Это по твоей части.

Юля не знала, кто, где и когда подсыпал ей в пищу снотворное, но спала она крепко. Весь дом погрузился в сон, и на смену дня пришла черная, тихая ночь.

Наташа тихо открыла дверь спальни и вошла в комнату. На тумбочке возле кровати горел ночник. Она подкралась к кровати и склонилась над спящим Андреем.

Вынув из кармана шприц, молодая женщина протерла руку спящего и вонзила иглу под кожу.

Он только вздрогнул, но не проснулся. Поршень дошел до конца, и прозрачная жидкость растворилась в крови больного. Несколько минут она выжидала, глядя на циферблат наручных часов, затем взяла Андрея за руки и потянула на себя. Тяжелое тело оторвалось от подушки и приподнялось. Он открыл глаза, но ничего не понимал и не догадывался, кто и зачем его разбудил. Сон продолжался, но ощущения стали острее и весомее.

Легкость иллюзорного бытия, где можно летать, как птица, исчезла, появилась тяжесть и какое-то живое тепло, которое обволакивало его тело. Он встал на ноги и послушно пошел за женским силуэтом в белом.

Она провела его по коридору и открыла ключом дверь. Пропустив полусонного парня вперед, закрылась на замок и включила свет. Андрей очутился там, где проснулся утром.

– Ну вот мы и одни, – сказала Наташа. – Я же понимаю, что тебя не интересует та женщина, которая спит с тобой ночью. Ты даже не смотришь в ее сторону. Ее внимание к тебе может только раздражать. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.

Она скинула белый халатик, и он упал на ковер. Обнаженное тело с красивыми формами сделало свое дело. Наташа взяла его руки и положила себе на бедра.

– Будь смелее. Делай то, что тебе хочется.

Она начала расстегивать пуговицы на его пижаме. Ее горячие руки касались тела, и он почувствовал прилив крови, щеки разгорелись, а голова начала кружиться. И опять что-то кольнуло в затылке. Чувствительность в пальцах обострилась, и он провел рукой по мягким изгибам ее тела, которое будоражило его воображение. Она прижалась к нему грудью и впилась губами в пересохший рот.

Наташа опустилась на колени и повлекла его за собой. Еще мгновение, и они оказались на ковре.

Все прошло так, как она и предполагала. Она следила за каждым его движением и вздохом. Эта была вспышка, которая останется в его памяти навсегда.

Она решила стать первой женщиной нового человека, а все первое никогда не забывается. Оставалось только закрепить впечатление, и Наташа продержала Андрея до утра. Ей пришлось делать то, что она уже давно не делала. Она позволила себе полностью раскрепоститься, как это позволяют себе женщины со случайным любовником, понимая, что никогда больше не встретят на своем пути этого мужчину. Она очень хотела понравиться Андрею. Пусть он думает о ней.

Ночь пролетела быстро. Наташа заметила, как леденеет взгляд ее партнера и он уже отвлекается на посторонние вещи.

– Идем. Я отведу тебя в постель. Скоро проснется профессор и заметит мое отсутствие. Мы должны сохранить свою маленькую тайну.

Он устал, и у него опять разболелась голова. За всю ночь Андрей не сказал ни одного слова. От него и не требовали слов. Все и так было понятным и очевидным.

Как только его голова коснулась подушки, он тут же заснул. Ему снился красочный сон, огромная сцена, яркие декорации и множество красивых женских ног. Музыка весело играла, публика рукоплескала, сыпались цветы и где-то в глубине сцены возникли яркие голубые глаза. Они надвигались на него, а фигурки на сцене становились все меньше и меньше. Скоро они превратились в крошечные игрушки, а глаза застыли перед его лицом. Белокурые локоны развевал ветер, и они сливались с морскими волнами. Нежные губы что-то шептали, но он ничего не слышал. Изображение начало меркнуть и темнеть. Он опустил глаза и увидел, как густая красная жидкость заливает его ноги и подбирается к коленям. Липкая, приторная, она стекала с его рук, тела, лица и заполняла огромный резервуар, из которого не было выхода. Вот он уже погрузился в нее по грудь и ничего не мог сделать. Ноги не слушались, руки не подчинялись воле, а взгляд не мог оторваться от бурлящей густой жижи, подступавшей к горлу. Андрей вскрикнул и проснулся.

Возле постели стоял врач и смотрел на него с тревогой, словно наблюдал, чем кончится его сон.

– Мне не нравится его пульс, – строго сказал Зарецкий, и Андрей вздрогнул.

– Голова болит? – спросил профессор.

– Не знаю, – прошептал больной, – мне было страшно.

Он осмотрелся. За спиной отца стояла женщина, рядом доктор Кошман, а по другую сторону кровати возилась с пробирками Юля.

– Тебе пора выходить на свежий воздух. Тут душно. Ван Ли погуляет с тобой по саду.

– И я тоже, – сказала Юля.

– Да-да, конечно. Но разговаривать не надо, если он сам вас ни о чем не спросит. Ночь не принесла ему отдыха. Через час возвращайтесь к завтраку.

– Хорошо, – послушно согласилась девушка.

Дождя не ожидалось. Среди облаков проглядывало солнце. Они прошли в беседку и устроились на ступеньках. Андрей долго молчал, потом спросил:

– С какой целью ты живешь здесь?

Юля встрепенулась и не сразу ответила.

– У меня нет цели. Просто я здесь живу, потому что ты мой муж и потому что я тебя люблю и мне приятно заботиться о тебе.

– Слышу я одно, а вижу другое. Я воспринимаю окружающее через зрение.

Слова значения не имеют. Я словно губка впитываю в себя все, что нужно и не нужно. Мой мозг, моя память опустошены и требуют знаний, чтобы заполнить пустые ячейки. Но мне предлагают одно и то же, как младенцу, закармливая его манной кашей. Нет остроты и свежести. Никто не допускает меня к себе, отгораживаясь каким-то щитом. У меня обострилась восприимчивость. Я чувствую фальш на расстоянии, как пахучие духи. Отец от меня что-то скрывает. Пожалуй, все. Он изучает меня, а я изучаю его, и уже непонятно, кто из нас двоих врач. Мрачная личность с именем доктор Кошман похож на улитку, которую невозможно выковырнуть из скорлупы. Наталья Павловна имеет свои взгляды на вещи и осуществляет никому не понятный план. Как бы он не завел ее в тупик. Ван Ли самый безобидный малый, но он носит в себе свою тайну и похож на притаившуюся на дереве рысь. Ты тоже выполняешь чью-то волю. Когда ты говоришь о любви, твои глаза пусты, а где-то в душе сидит необъяснимая тревога. А все вы, вместе взятые, разыгрываете глупый, примитивный спектакль перед единственным зрителем. Так и хочется выкрикнуть из зала: «А король-то голый!» Ошибка заключается в том, что артисты всегда считают зрителя глупее себя и пытаются с пафосом внушить ему, что дважды два четыре. К сожалению, это скучно и неинтересно.

– Весь мир похож на театр, – с грустью заметила Юля. – Театр это и есть зеркальное отражение жизни.

– Не правильно, театр – это увеличительное стекло. А мне предлагают искривленное зеркало, в котором видишь искореженные фигуры в чужих масках.

– Ты совсем не похож на себя.

– А меня нет. Я образ, который подыгрывает вам на слух, улавливая фальшивую тональность неприхотливой дудки. Мне еще надо многое понять, чтобы найти потерянное. Где-то оно рядом. Только уловить не могу, нащупать. Глаза-то завязаны. Я на бреющем полете, подчиняюсь ветру и никак не могу запустить мотор.

– Так и разбиться недолго. Что тебе мешает?

– Повязка на глазах. Портрет в рамке. Нужно сломать все ограничители.

– Я могу тебе помочь?

– Наверняка, но ты испугаешься. Тебя лишат сладкого на десерт. – Напрасно, меня трудно испугать. Если я решила, то иду до конца.

Андрей повернул к ней голову и заглянул в лицо. – Сейчас ты больше похожа на себя. Я дам тебе шанс отличиться. Возможно, я способен дать то, чего ты ищешь. Но об этом потом. Время покажет, кто на что способен. – Немного помолчав, он добавил:

– Цыплят по осени считают.

Старик проводил ее до двери. Инвалидная коляска остановилась на пороге, и он указал на замок.

– Мне не очень легко дотягиваться, тут уж вы сами.

– Конечно. Большое вам спасибо за приют. Извините, что все так получилось.

– Но вы-то тут ни при чем, милочка.

Татьяна открыла дверь и вышла на лестничную клетку. У дверей квартиры напротив стояла яркая блондинка с эффектной внешностью и давила на кнопку звонка. На вид ей было чуть больше двадцати, а судя по одежде, девушка не привыкла себе ни в чем отказывать. Татьяне показалось, чта красотка принимала ванну из дорогих духов и пользовалась косметикой, как маляр кистью.

– Вы напрасно стараетесь, девушка. Вам не откроют.

Марина оглянулась и окинула Татьяну взглядом.

– Это почему же? Разве я похожа на грабительницу?

– Я так не думаю. На кого вы похожи, я обсуждать не стану. Просто в квартире никого нет и в ближайшее время не будет. Только зря теряете время.

– А где же они?

– Вас, очевидно, интересует Павел Сарафанов? А вас зовут Марина Кайранская.

– Вот уж не думала, что Паша откровенничает с соседями. А может быть, вы больше чем соседка?

– Меньше. Я гадалка. И мне известно, где находится Павел и его жена.

Советую вам забыть о нем, и как можно быстрее. Как я понимаю, волна неприятностей до вас еще не докатилась. Странно. Неужели о вас забыли?

– О чем вы говорите?

Татьяна направилась к лестнице и начала спускаться.

– Постойте! – окликнула ее девушка. – Давайте заключим соглашение. Вы мне говорите местонахождение Павла, а я вам заплачу сто долларов за информацию.

Татьяна усмехнулась и продолжала идти.

Марина догнала ее, и они вместе вышли на улицу.

– Неужели я так кошмарно выгляжу, что меня оценивают в сотню зеленых?

– А сколько вы хотите?

– А сколько стоит жизнь?

– Не понимаю. Какая жизнь?

– Любая, девочка. И твоя в том числе.

Татьяна шла быстрой уверенной походкой, и Марина едва за ней поспевала, отстукивая барабанную дробь высокими шпильками по тротуару.

– Прекратите говорить загадками. Я готова заплатить любые деньги, но я должна знать, где мне его искать. Это очень серьезно.

– Догадываюсь. Я пришла в этот дом, чтобы рассказать все законной жене Сарафанова. Она на то имеет полное право. Но приехали какие-то люди и увезли Лиду в неизвестном направлении. Эти головорезы не были похожи на добродетельных джентльменов. Сарафанов уникальная личность. За ним охотятся целые стаи ублюдков с криминальным уклоном. Тех, кто забрал Лиду, я видела впервые.

Сколько их? Одному Богу известно. Сматывалась бы ты куда подальше, девочка, пока за тебя не принялись. Когда речь заходит о больших деньгах, человеческая жизнь теряет свою цену.

– Никуда я не уйду. Я люблю его и все равно найду. Назовите сумму – и я вам достану деньги.

Татьяна остановилась и внимательно посмотрела на девушку.

– Настырная. Ну вылитая я в молодости. Хорошо. Мне нужны документы. Денег у меня своих хватает. – Подумав, она добавила:

– И одежда… Ну что, озадачила?

– Вовсе нет. Наш хореограф Дина Семеновна Керн очень похожа на вас. Только она носит очки и красится в ярко-рыжий цвет. Я могу украсть у нее документы.

Правда, она тощая, как селедка, и ростом поменьше, но по паспортной фотографии этого не определишь.

– Сообразительная. Вылитая я в молодости.

– Где вы живете?

– На окраине горизонта. Чем ближе ко мне подходят, тем дальше я удаляюсь.

– Послушайте, у меня скоро начинается спектакль. Поедем со мной в театр.

Вы подождете меня в гримерной, а я сопру документы у Дины, а потом мы поедем ко мне домой. Вам надо принять душ и покраситься. От вас исходит не очень приятный запах. Там мы и одежду вам подберем. У меня много свободных платьев, брюк, костюмов, пальто, курток. Что-нибудь вам подойдет. Ну а потом вы мне скажете, где я найду Пашу.

– Неплохо соображаешь. Опасно с тобой связываться, но кто не рискует – тот не пьет шампанского!

– Нет никакого риска. Я живу на квартире, которую снимает Паша. И проследить меня непросто: три проходных двора и сквозной подъезд, а потом мой дом. Я не пользуюсь машиной и езжу на автобусе с пересадкой. Паша меня учил, как избавляться от хвостов. Он меня многому научил.

– Надеюсь, ты была хорошей ученицей и не повторишь ошибок учителя.

– Ошибок?

– Поехали. Разговор продолжим у тебя дома, если доберемся до него.

Теперь они шли вместе. Одна женщина – интрига и авантюра. Две женщины – заговор и коварство.

Зарецкий посмотрел на сына и долго молчал. Просьба показалась ему слишком необычной. Старые увлечения Андрея отошли на второй план. Он все еще любил сидеть в своей мастерской, но к краскам не прикасался, а подолгу разглядывал картины на стенах, будто читал книгу и плохо различал буквы. К компьютеру он вовсе не подходил, а лишь поглядывал на него, как на чужой автомобиль, о которым мечтаешь, но не имеешь.

– Странное желание, Андрей. Ты никогда не увлекался театром, тем более музыкальным.

– Я посмотрел по телевизору красивое шоу, и мне захотелось увидеть его поближе. Ничего необычного.

– Хорошо. Не хочу тебе перечить. Только ты поедешь не с Юлей, а с Натальей Павловной. Она более опытный врач и при необходимости окажет нужную помощь. Вас повезет Ван Ли на моей машине. Он присмотрит за вами. В столице сейчас не очень спокойно. Не забывай, ты перенес тяжелую операцию, и трудно сказать, как твоя психика будет реагировать на шумный людный город и на огромное скопление публики.

– Юля обидится. Она моя жена.

– В данном случае Юля лишняя нагрузка, и ей лучше посидеть дома. Вы достаточно общаетесь. Если ты решил разнообразить свое существование, то иди до конца. Но помни: как только ты почувствуешь головную боль или утомление, ты тут же должен вернуться назад.

– Не сомневайся. Я так и сделаю.

– Хочу тебе верить.

Ван Ли выгнал машину из гаража и подкатил к воротам. Юля видела в окно, как Наташа и Андрей садились на заднее сиденье шикарной иномарки. Она хотела позвонить Трошину и предупредить его, но телефонная трубка исчезла. Юля обыскала всю комнату, но так и не нашла ее. Может быть, и к лучшему. Трошин уже перестал интересовать девушку. Он находился где-то далеко, и, кроме приказов и инструкций, она от него ничего не получала. А способен ли этот мужик добиться своего? Скорее нет, чем да. Они поменялись местами, и теперь главную роль в задуманном проекте выполняла она. Какая польза от майора? Ей казалось, что Трошин только делает вид, будто много знает и имеет серьезный план действий.

Ерунда. Он отталкивается от ее донесений. Вопрос в другом. Сарафанов погиб, Зданович убит. Почему Трошин решил, будто Андрей знает тайну банкира? Каким образом? Но если судить по загадочному поведению мужа, то предположения можно строить любые.

Юля легла на кровать и, не включая свет, уставилась в потолок. Все химера!

Сказки! Почему она должна верить в несметные богатства, когда этому нет ни малейших подтверждений. Однако такой серьезный человек, как Трошин, не станет тратить время на пустые занятия. Почему ее стараются оградить от частого общения с Андреем и не выпускают из дома? И наконец, сам Андрей – чужой, загадочный и слишком осторожный, словно живет среди посторонних людей, которым ни в чем не доверяет. Вот и ломай тут голову!

В антракте после первого отделения Наташа повела Андрея в буфет. Теперь из бывшего закутка сделали ресторан. Они устроились за столиком, и к ним подскочила официантка.

Наташа не сводила глаз со своего подопечного и поражалась. Парень преобразился. Зрелище действовало на него слишком возбуждающе. Он весь светился изнутри. Он получил огромный заряд энергии, шутил, смеялся, аплодировал громче всех, выкрикивал «браво» и «бис». Хлопал соседа по плечу и едва не потерял парик, который Наташа забыла подклеить у висков. Страсть, азарт, темперамент – все это так не вязалось с холодным, задумчивым молодым человеком, которого она вывезла из ледяного дворца профессора.

– Закажи, Андрюша, все, что хочешь, – предложила Наташа, не отрываясь от горящих глаз своего спутника. – Ты проголодался?

– Нет, есть я не хочу. – Он повернулся к официантке:

– Мне кажется, вас зовут Галя.

Девушка удивилась.

– Откуда вы меня знаете?

– Я вас не знаю. Просто вам идет это имя, вот и все. Принесите нам шампанское, два бокала, шоколад, фрукты и жюльен из грибов.

– Сегодня жюльена нет. Что-нибудь еще?

– Все… Нет, секунду. И пачку сигарет. «Честерфилд».

Девушка кивнула и отошла.

– Ты здесь когда-то бывал уже? спросила Наташа.

– Нет, но все мне знакомо. Ты веришь в вещие сны? Попадаешь в какое-то новое место, а тебе кажется все знакомым, вплоть до запахов.

– Конечно. Такие сны бывают, и однажды они могут привести человека туда, где его ждет то, о чем он мечтал всю жизнь. Туда, где весь мир может перевернуться и ты взглянешь на него другими глазами и начнешь жить заново. Это называется переоценкой ценностей. Сознание своего собственного "я" и предназначение этого "я" в новых условиях.

На секунду Андрей стал серьезным и посмотрел на женщину острым, пытливым взглядом.

– Иногда ты говоришь интересные вещи. Так, мимоходом, будто роняешь носовой платок. Тебе удается направлять мои беспорядочные мысли в цель. Я пытаюсь уловить что-то непонятное в воздухе, витающее вокруг и рядом, а ты умеешь ставить все на свои места.

– Это нормально. Главное – не увлекаться. Передозировка в таких вещах не менее вредна, чем неведение и опустошение. Официантка подошла с подносом и поставила заказ на стол. Андрей дал ей деньги и махнул рукой, что означало: «Сдачи не нужно».

– Отец тебя предупреждал о разрушительном действии спиртного? – спросила Наташа, когда Андрей поднял бокал.

– Конечно, но пара глотков не убьет меня.

Она не возражала. Она только наблюдала за ним. Самым интересным ей показалось обращение Андрея с сигаретами. Он никогда не курил, а сейчас его пальцы ловко открыли пачку и сигарета оказалась во рту. Андрей сделал одну затяжку и тут же закашлялся. Глаза покраснели, и у переносицы появились слезы.

– Твои легкие не привыкли к дыму.

– Черт! – он загасил сигарету. – Я сделал это машинально, не думая.

– Но ты заказал «Честерфидд», а не другие сигареты. Что тебя с ними связывает?

– А я и не думал о названии. Так. Вырвалось, и все.

Раздался первый звонок. Наташа выпила шампанское и, сменив тему, улыбаясь, спросила:

– Мне показалось, тебе понравилась какая-то артистка. Все первое отделение ты следил только за одной девушкой. Кажется, блондинка. Я не ошиблась?

– С тобой не так просто. Теперь я понимаю, почему отец послал тебя со мной. Все насквозь видишь.

– Не напрягайся. Я не доносчица. Советую тебе купить букет цветов и отнести ей за кулисы после окончания спектакля. Только не будь навязчивым.

Представься, подари цветы и уйди. Эти девочки очень избалованы. К ним нужен подход. С ходу тут ничего не добьешься. Она должна привыкнуть к твоему вниманию.

Ван Ли стоял в стороне у мраморной колонны и холодно наблюдал за происходившим. Ему и доверили купить цветы и принести их в зал.

Марина покинула сцену чуть раньше обычного и не осталась на поклоны.

Шумный успех задержал коллектив на десять минут, и девушке вполне хватило этого времени, чтобы заскочить в соседнюю гримерную и обследовать чужую сумочку.

Паспорт Дины Керн перекочевал к ней в руки, а заодно с гримерного столика она прихватила очки в модной оправе.

Татьяна вела себя, как тигр в клетке, и не находила себе места. Появление Марины ее немного успокоило.

– Кажется, получилось, – она протянула сообщнице украденное. – Убери в карман. У меня в купальнике нет тайников.

Татьяна не стала разглядывать паспорт и сунула его в сумочку.

– Рисковая ты девка. Молодец. Ты мне начинаешь нравиться.

– Не забывай, подружка, ты мне тоже должна понравиться.

В гримерную постучали. Марина указала на ширму, и Татьяна тут же скрылась.

Усевшись на крохотную кушетку, заваленную костюмами, она притаилась, но когда услышала знакомый голос, едва не вскрикнула.

Медведев вошел в небольшую комнатку и, прикрыв за собой дверь, остался стоять у порога.

– Вы Марина Кайранская? Красотка оторвалась от зеркала и лениво оглянулась.

– Слишком громко и официально для актрисы варьете. Вы с киностудии?

– Нет. Я ищу одну женщину. Высокая брюнетка с карими глазами. Возраст тридцать пять лет… Зовут ее Татьяна. Вы виделись с ней?

Марина и бровью не повела.

– Обычно я встречаюсь с мужчинами. Ни одна из моих знакомых не подходит под ваше описание. Вы из милиции?

– Нет. Я частное лицо. Эта женщина имеет определенную договоренность с вашим любовником. Я говорю о Павле Сарафанове. Уверен, что вы имеете с ним связь. Того же мнения придерживается и Татьяна. Тут нет ничего удивительного. Я не собираюсь вас преследовать. Вы мне не нужны. Меня интересует женщина, которую я ищу.

– Но я не знаю никакой Татьяны. А Сарафанова я не видела больше двух недель. У него таких, как я, полно. Состоятельные мужчины в расцвете сил не задерживают свое внимание на смазливых артистках.

– Ваша связь длится более двух лет. Мне известно больше, чем вам кажется.

– Он достал из нагрудного кармана пиджака визитную карточку и положил ее на журнальный столик. – Здесь мой телефон. Если Татьяна объявится у вас, то позвоните мне.

– Вы так рассуждаете, словно я вам чем-то обязана. Меня ваши проблемы не касаются.

– С проблемами вы еще столкнетесь. Передайте ей, пусть сама позвонит.

Телефон не прослушивается. Она в опасности. Боюсь, и вас это скоро коснется. Не затевайте опасных игр.

Медведев развернулся и вышел из гримерной. Марина успела только подумать о том, что поступает глупо. Ведь она совсем не знает Татьяну и почему она должна ей верить и воровать для нее документы? Ее мысли оборвал следующий визитер.

Этот ввалился без стука.

Плотный здоровяк, похожий на бандюгу, с огромными плечами и крохотной коротко стриженной головой.

– Салют, крошка!

Марина приподнялась.

– Вали отсюда и не мешай переодеваться.

Он хихикнул, будто услышал смешной анекдот. Подошел к девушке в упор и взял ее тонкую шейку в массивную лапу.

– Меня зовут Савелий, кукла. Запомни это и будь почтительна. Мы ищем твоего дружка Пашуказначея. Если ты хочешь оставаться красоткой и болтать своими ножками на сцене, то скажешь, где я смогу его найти. Если не скажешь, то тебе будет очень плохо.

Он вцепился пальцами в ее лицо и повернул его к столику. В левой руке у него находился стальной баллончик. Он нажал на крышку. Струя жидкости попала на полированную поверхность и зашипела. Через секунду она превратилась в черное бугристое пятно.

– Это концентрированная серная кислота. От твоей смазливой мордочки останется обглоданный череп без глаз и ноздрей. Жить будешь, но как? Ну, ты подумала?

У Марины подкосились ноги. Татьяна стиснула зубы и нащупала в кармане пистолет. Если она выскочит из-за ширмы, то ей ничего не останется делать, как стрелять. Она хорошо понимала, с кем имеет дело.

Ситуация раскалялась, и требовалось срочное решение.

С букетом в руках, с сияющей улыбкой, легкий и возбужденный, Андрей шел за кулисы. Он не думал о том, куда идет, ноги сами его несли. Спустившись по ступенькам, он попал в длинный коридор с множеством комнат. Мимо пробегали хорошенькие девушки в парчовых купальниках, со страусиными перьями на шляпках, цокали каблучками и оглушали его звонкими голосами.

Андрей подошел к одной из дверей и, не утруждая себя стуком, влетел в гримерную, словно за спиной у него выросли крылья.

То, что он увидел, спустило его с небес на землю. Какой-то мужлан с фигурой борца держал хрупкую красавицу за горло и рычал, как оголодавший зверь.

– Отпусти ее сейчас же! – крикнул Андрей.

Здоровяк оглянулся и на секунду ослабил хватку. Девушка вырвалась и бросилась к появившемуся спасителю.

– О милый, как я тебя ждала! Наконец-то ты пришел!

Татьяна не выдержала и покинула укрытие, держа пистолет наготове. Марина спряталась за спину Андрея, как за единственную надежду.

– А ты что за выродок? – прохрипел Савелий. – Хочешь в лоб получить, сопляк!

Савелий сделал шаг вперед.

– Не шевелись, скотина! – выкрикнула Татьяна, вытягивая руку с пистолетом.

Савелий даже не посмотрел в ее сторону. Он, как черная туча, продолжал надвигаться на беззащитную парочку.

Андрей испугался только в первую секунду, когда увидел перед собой разъяренную физиономию с кривой ухмылкой, похожей на оскал хищника. Но стоило девушке приблизиться к нему, скрыться за его спиной и положить изящные пальчики на плечи, как молодой человек воспрянул духом и готов был принять бой.

Их разделяло не более двух шагов, результат схватки слишком предсказуем, это понимали все, и Татьяна в первую очередь. Пистолет дрожал в ее руках, но выстрелить женщина не могла.

– Таня, стреляй! – выкрикнула девушка.

Крик отчаяния был слышен в коридоре. Дверь распахнулась, и на пороге появился Ван Ли. Ему хватило секунды, чтобы оценить обстановку. Китаец взлетел вверх, перемахнул стоявшую на пути парочку, как ограду, и очутился лицом к лицу с противником.

Савелий размахнулся, но обрушить свой кулак на цель не успел. Удары, похожие на вспышки молнии, наносились с поразительной точностью. Никто и глазом не успел моргнуть, как громадный детина превратился в рыхлый мешок. Последний удар попал обидчику в лоб и отбросил его к гримерному столику. Он разбил головой зеркало и повалился на пол.

Страшный зверь превратился в упакованную кучу окровавленного мяса.

– Господи! Что это? – дрожавшим голосом спросила девушка.

– Ты меня ждала, и я пришел, – тихо произнес Андрей, протягивая цветы. – Все в порядке. Почему ты дрожишь?

– Кто вы?

– Меня зовут Андрей. Мне хотелось…

– Угомонитесь! – строго сказала Татьяна. – Пора сматывать удочки, пока остальные не заявились. У этого козла полно дружков, и они где-то рядом.

– У меня машина, я отвезу вас домой. Не стоит беспокоиться, – полушепотом обронил Андрей, не отрывая взгляда от Марины.

– Наивный парень! – раздраженно буркнула Таня, схватила с вешалки Маринино пальто и бросила хозяйке:

– Надевай, живо. И покажи, где здесь запасной выход.

Они вышли в опустевший коридор, и девушка повела своих гостей по лабиринтам театра. Спустя пять минут все оказались во дворе.

– Ван Ли, подгони сюда машину, – приказал Андрей.

Мягкой легкой походкой, похожей на поступь кошки, китаец скрылся в темноте.

– Отойдем в сторону, – распорядилась Татьяна и, взяв Марину за руку, повела ее за мусорные баки.

Андрей не отставал. Его ничто не пугало, он уже успел забыть о схватке в гримерной и думал только о белокурой красавице, которая являлась ему во сне и теперь возникла наяву.

Когда они остановились, скрытые ночным покрывалом, Марина сказала:

– Разве мы с вами когда-нибудь виделись, Андрей?

– Конечно. Вся наша жизнь принадлежит друг другу.

– Вы сумасшедший! – она улыбнулась. – Очень благородно с вашей стороны приходить на помощь слабым женщинам, но вы либо безнадежный романтик, либо плохо ориентируетесь в ситуации.

– Если я не ошибаюсь, – вмешалась Татьяна, – вы сын профессора Зарецкого?

Андрей впервые посмотрел на стоявшую в стороне женщину, и ее лицо показалось ему очень знакомым.

– У меня на лбу написано, что я сын профессора?

– Я знаю вашего отца. А догадалась о родственных связях очень просто. Ваш телохранитель сопровождал меня, когда я приезжала к профессору.

– Понимаю. Ван Ли хороший человек. Только он не разговаривает.

– Тем лучше. В наше время предпочтительнее помалкивать. Болтовня иногда дорого обходится.

– Я не совсем вас понимаю.

– Естественно. Вы видите все вокруг сквозь розовые очки. Вас еще не клевал жареный петух в задницу. Марина уже столкнулась с лучшими проявлениями жизни. Это только начало. Надеюсь, вас это не коснется.

– Я готов прийти на помощь в любую минуту. Вы меня недооцениваете. А розовые очки мне не мешают. – Андрей перевел взгляд на девушку. – Может быть, я сумасшедший романтик, но мною не следует брезговать. Я могу быть настоящим другом. Вы не возражаете?

Марина уже забыла о страхе. Ей всегда и всю ду улыбалась удача, и незначительный эпизод казался девушке не более чем отрывком из современного боевика. Вряд ли Андрей мог ей понравиться. Таких, как он, серых и невзрачных, она не замечала. Марина любила сильных мужчин, умных, решительных и самостоятельных. Тех, кто может ею управлять, имеющих авторитет и вес, а также богатых и добрых. Андрей привлек ее внимание своей непосредственностью и обезоруживающей наивностью. Но если бы не критическая ситуация, она выставила бы его за дверь, не дав открыть рот. Такие толпами пасутся у служебного входа в театр, ожидая артисток мюзик-холла, которые не дают им спать по ночам. Нет, сексуально озабоченные слюнтяи с цветочками молодую красавицу не интересовали.

Другое дело Паша Сарафанов, к которому она прикипела. В нем она нашла все, что нужно. Не красавец, конечно, но личность незаурядная.

– Дайте мне ваш телефон, Андрей. Если мне понадобится друг, то я позвоню.

Другими словами, девушка его отбрила, не желая при этом обидеть. Похоже, он это понял, и радостная улыбка сползла с его лица.

Татьяна достала ручку и блокнот из кармана и подала Андрею.

– Поверьте мне, молодой человек, этой девчушке очень скоро понадобится настоящий друг и ваша помощь. Пишите свой номер телефона и ждите. Это она сейчас выглядит такой смелой и независимой, но очень скоро она будет цепляться за любую соломинку в поисках выхода. Тогда вы себя и проявите с лучшей стороны.

Я знаю, чта говорю. На собственном опыте проверила.

Андрей быстро записал в блокнот номер телефона.

– Я желаю вам добра, Марина, и всегда буду рад встречи с вами.

Во двор с выключенными фарами въехала «Ауди-88» и остановилась в центре.

– Кажется, это за нами. – сказала Татьяна.

За рулем сидел Ван Ли. Наташи в машине не оказалось. Андрей получил от нее записку, где она сообщала, что будет поджидать их возле усадьбы, куда доберется на такси. В конце стояла фраза: «Браво, Андрюша! Ты превзошел все мои ожидания!»

Андрей сунул записку в карман.

Марина указывала дорогу, а Татьяна вертела головой по сторонам. В какой-то момент женщина вздрогнула.

– Нас засекли. За нами хвост!

– Избавься от него, Ван Ли, – спокойно приказал Андрей.

Для него и Марины продолжались забавные приключения, не связанные с реальностью, а похожие на кинокомедию с трюками. Для Татьяны все выглядело иначе. И чем серьезней и настороженнее она себя вела, тем безобидней выглядела погоня для молодой парочки.

Мощная скоростная машина неслась по пустынным ночным улицам, делая крутые виражи и проскакивая на красный свет светофоров. Преслеователи остались далеко позади, когда сверкающий автомобиль остановился у одного из подъездов старого дома.

Женщины торопливо вышли из машины. Татьяна подошла к дверце водителя и подала Ван Ли пистолет.

– Передай своему хозяину. Он был прав. Эта игрушка погубит меня.

Ван Ли принял оружие, и она прочла в его лице одобрение.

Женщины скрылись в подъезде, а Андрей смотрел им вслед с тоской, пока машина не свернула за угол. Это была его первая потеря в новой жизни, первый стресс, который кончился невыносимой головной болью.

Марина провела Татьяну через проходные дворы, и спустя десять минут они попали в уютную квартиру, заставленную вазами с цветами и завешанную зеркалами.

– Цветы сама себе покупаешь? – спросила Татьяна, скидывая пальто.

– Приходится. Не хочу ничего менять в привычном образе жизни.

Таня села перед зеркалом, надела очки, украденные у хореографа, и открыла паспорт на странице с фотографией.

– Дина Семеновна Керн. Не забыть бы. Похожа немного, если не вглядываться.

Надо изменить прическу и стекла в оправе. Цвет волос на черно-белой фотографии не определишь. Но перекраситься не помешает. Только бы не вляпаться. С моей везучестью немудрено. Неприятности меня как магнит притягивают. Как я устала, кто бы знал!

Марина уселась рядом и, подложив ладони под подбородок, разглядывала новую подругу.

– А ты действительно могла бы выстрелить в того бандюгу?

– Не знаю. Стоит один раз позволить себе подобное – и это станет привычкой. Так считает мой муж.

– Где он?

– Ты с ним сегодня разговаривала. Только знать тебе ничего не надо. У тебя теперь своих забот хватает. Я догадываюсь, что они и до тебя доберутся. У них никого больше не осталось.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– У Сарафанова спрятаны деньги. Где и сколько, я не знаю. Чужие деньги.

Никто не станет требовать от банкира выделить миллион долларов из собственного кармана. Речь идет об умопомрачительных суммах. Один человек не в состоянии сколотить такой капитал. Павел был связан с преступной группировкой и являлся казначеем мафии. Мой муж вел расследование по этому делу. Очевидно, в самых верхах преступного мира узнали о провале сарафановской группировки и решили уничтожить ее членов, дабы те не могли заговорить и подставить главное звено.

Убрали всех, кроме Павла. В его руках находился ключ к казне. Он этим пользовался. Только вряд ли у него был выход. Отдаст казну – его уберут как отработанный, ненужный материал. Не отдаст – его также убьют. Он тянул время, как мог, и пытался найти выход там, где его нет. А что ему еще оставалось делать?

– И что же? – настороженно спросила девушка.

– Выхода он так и не нашел. Павел погиб.

Марина вскрикнула. Она долго смотрела на Татьяну застывшими глазами, потом вскочила и начала метаться по комнате.

– Ты врешь! Я тебе не верю! Ложь! Такого человека невозможно убить. Он умнее их всех. И нет такого положения, из которого Паша не нашел бы выхода.

– На каждого мудреца довольно простоты. Попался один идиот, который взял и пальнул в банкира. Сдуру! Вот и все решения проблем.

– Нет, нет и нет! Не верю!

– Тогда зачем они к тебе приходили?

– Не знаю! Они Павла ищут, а не деньги. Значит, он жив!

– Существует несколько категорий охотников. Одни знают, что Павел мертв, и рассчитывают на то, что кто-то из его близких в курсе, где лежат деньги. Другие не знают о гибели Павла и пытаются найти его через тех же близких. Человек не может исчезнуть, не оставив после себя следов. Напомню: речь идет об огромном состоянии, и пока они его не найдут – не успокоятся. Где-то должны лежать эти чертовы деньги! Жену Сарафанова уже взяли в оборот. Ты в этом убедилась. Она исчезла, и я видела, как ее выводили и сажали в машину. Не уверена в том, что Лида еще жива. Свидетели никому не нужны. Теперь пришла твоя очередь. И этот ублюдок не пугал тебя кислотой. Он так бы и сделал, если не услышал бы желаемого ответа. Впрочем, при любом ответе очевидцев уничтожают.

– Но я ничего не знаю о деньгах!

– Не сомневаюсь. И жена твоего любовника тоже ничего не знает. Но те, кто ищет казну, так не думают. У них нет другого выхода. Они обязаны найти деньги. Это смысл их жизни.

– Ты можешь доказать, что говоришь правду? Я выполнила твои условия и достала тебе документы. Ты обещала привести меня к Павлу. Веди!

Татьяна встретила ненавистный взгляд девушки.

– Хорошо. Я сдержу свое обещание. Завтра ты его увидишь! Но только без истерик!

Она поняла, что медицинского института и даже аспирантуры не хватит, чтобы расшифровать дневник профессора Зарецкого.

Юля дождалась своего часа. В доме остался хозяин и доктор Кошман, остальные уехали с Андреем на варьете. Врачи удалились в кинозал, где рассматривали присланные из Тибета слайды. Такие просмотры длились часами, и Юля решила воспользоваться случаем. Кабинет профессора никогда не запирался, и она попала туда без особых трудностей.

Магнитофон стоял на тумбочке, но включить его девушка не решилась. Любой звук мог привлечь к себе внимание. На столе лежали четыре черные папки. То, что она искала. Перед тем как взяться за работу, Юля хорошенько осмотрелась и решила, что в случае неожиданного появления хозяина она сможет спрятаться за тяжелыми гардинами на окнах.

Изучение материалов не дало желаемых результатов. Отчет об операции, расшифровка пленок, наблюдения, изменения, возможные формы развития, гипотезы, анализы, исследования, применение лекарственных препаратов, обоснования, неизбежные последствия, осложнения, воздействия окружающей среды и многое другое – такое множество документов сугубо профессионального характера и от опытного нейрохирурга потребует огромного внимания и долгого изучения.

Материалов хватило бы на несколько докторских диссертаций или на хороший учебник. Юля понимала одно: в ее руках мировое открытие, которое невозможно оценить материально. Но все продается и все покупается. Только не нужно торопиться. В любом деле есть оборотная сторона медали.

Оставив папки на месте, Юля ушла к себе и легла на кровать. Несмотря на беглое знакомство с работой профессора, ей стало понятно, что погибший Сарафанов был донором Андрея и смерть его не случай, а запланированное мероприятие.

Она вспомнила строки о раздвоении личности, влиянии окружения и обстановки на мозг больного и на результаты восприятия. Значит, эксперимент не закончен, он продолжается. Зарецкий стремится к нужному результату, а его любовница умышленно нарушает предписанный режим. Юля вспомнила операционную, пакеты, набитые разными волосами, и первые строки из отчета, где говорилось о трепанации черепа и подключении кислородного аппарата к мозгу. Она перебирала день за днем и восстанавливала в памяти поведение Андрея.

Контрасты были слишком очевидны. Людям свойственны перепады настроения, но стержень остается одним. Человек консервативен в своих взглядах и убеждениях, когда речь идет о принципиальных вещах. Андрей не имел принципов. Он превратился в бесхребетное существо, зависимое от юбстановки. Актер, сменяющий одну маску на другую. Талантливое, виртуозное лицедейство, где невозможно докопаться до сути. «Кто ты?» – этот вопрос был готов сорваться у нее с языка, но она не хотела выглядеть дурой в его глазах и молчала. И сейчас Юля лишь догадывалась, но не понимала всей сложности момента.

Юля почувствовала бесполезность своего пребывания здесь. Вся затея, из-за которой она вернулась в дом мужа, потеряла свой смысл. Она вспомнила о Женечке Мочкине. Непутевый убийца, искатель правды и приключений. Но он хоть любил ее, и она это видела. Ей стало жалко его. А почему бы не навестить своего старого дружка? Нужно приучить всех в доме, что она имеет право на собственную свободу и может ходить куда хочет. А потом… А потом поймать момент и унести с собой ценный груз. Интересно, сколько может стоить мировое открытие? Вряд ли ее смогут найти. Никто не знает ее адреса. И почему, в конце концов, не уехать с Мочкиным к чертовой бабушке? Он – с радостью.

Юля повеселела. Она выбрала себе цель, а это уже дело. Теперь есть к чему стремиться.

Наташа подсела в машину у ворот усадьбы, и домой, как полагается, вернулись все вместе.

Ужинали молча. Андрей вновь стал угрюмым и слушал, как Наташа пересказывает домашним ход вечера. Она умолчала о шампанском, сигаретах и о походе за кулисы. Об остальном она ничего не знала. Речь шла только о спектакле.

Отец реагировал спокойно. Выезд сына в город никак не повлиял на поведение Андрея, а это его вполне устраивало. Только Юля, сделавшая для себя ряд открытий, замечала колебания в настроении мужа. Она смотрела на него с особым вниманием.

После ужина все разошлись по своим комнатам. Андрей удалился в кабинет и сел за компьютер. Наташа заглянула к нему и сказала заговорческим тоном:

– Спокойной ночи, Дон-Жуан.

Он не отреагировал. Тогда она вошла в комнату и приблизилась к столу.

– Тебя, наверное, перевозбудила эта блондинка? А?

Наташа сняла его руку с клавиатуры и положила ее себе на бедро.

– Вряд ли твоя жена сумеет угодить твоим запросам после такого спектакля.

Она девушка без особых фантазий. Ты можешь отыграться на мне. Хочешь?

Он молчал.

– Я по-дружески предлагаю. Наши отношения ни к чему не обязывают. Расслабься. Ты похож на сжатую пружину.

– Оставь меня, – он убрал руку.

– Настаивать не буду. Только хочу тебе кое-что показать. Разреши?

Она нагнулась и выдвинула нижний ящик стола.

– Что ты там ищешь?

– Вещи, о которых ты забыл. Тебе полезно тренировать память. Того требует твой отец.

Она достала связку ключей, черный пухлый бумажник и записную кнажку.

– Это принадлежит не тебе. Постарайся вспомнить этого человека, кто он, как к тебе попали все эти предметы и знаешь ли ты применение им. Ну например, от каких замков эти странные ключи и где находятся двери, снабженные невероятными запорами. Тут есть над чем подумать. Серьезная головоломка. Если она тебе под силу, значит, ты уже здоров и готов к новой жизни. Уверяю тебя, она будет интереснее прежней. Твои глаза будут сверкать каждый день, а не только в театре под строгим надзором жандармов.

Наташа повернулась и вышла из кабинета.

Андрей очень долго и внимательно изучал ключи. Ему казалось, что он никогда не расставался с ними и постоянно видел их, но сейчас они пропали и вдруг снова нашлись. В какие-то мгновения перед глазами возникали двери, и он определял, какой из ключей подойдет к нужному замку. Потом все разом исчезло.

От открыл бумажник и начал разглядывать содержимое. Визитные карточки, много визитных карточек с разными именами. Были среди них и цветные с фотографиями. Павел Матвеевич Сарафанов. На него смотрел человек с легкой иронической усмешкой и пронизывающим взглядом.

Не понимая зачем, Андрей встал и подошел к зеркалу. Он видел свое отражение, но ему казалось, будто зеркало его обманывает. Это не он, а кто-то другой. Почему он избегает зеркал? Ходит, дышит, ест, разговаривает, но представляет себя совсем другим.

Андрей помотал головой – отражение сделало то же самое. Зеркало врет! Это похоже на телевизионный экран. Ты видишь перед собой диктора, но не можешь его отождествить со своей персоной. Зрительный обман, похожий на мираж.

Он вернулся к столу и вновь уставился на фотографию Сарафанова. Что-то кольнуло в затылке, и Андрей поморщился. Отложив все в сторону, он включил модели принялся отбивать текст на клавиатуре: «…Инструкция к действию, выполнять неукоснительно…»

Кто-то вскрикнул за его спиной. Андрей оглянулся. Рядом стояла Юля и не отрывала испуганного взгляда от экрана.

– Так это ты? – Она указала пальцем на монитор.

Андрей вздрогнул. Когда он посмотрел на экран, то не мог понять, что там написано и что это означает.

Он валялся на земле, схватившись за голову, крутясь юлой, вороша мокрые желтые листья. Дикая головная боль сдавила его голову, как застопоренная в тисках пружина. Постепенно спазмы отступили, и он застыл, обессилев, как марафонец, разорвавший грудью финишную ленточку.

Андрей откинулся на спину и, не чувствуя холода остывшей осенней почвы, уставился в небо. Ничего, кроме пустоты. Бездна. Мрачная серая бездна без конца и края. Никакой опоры и видимой надежды. Земля держала его своим притяжением, а ему казалось, что он летит в бесконечное пространство, где нет ничего живого.

Ван Ли подошел к нему и резким, сильным движением поставил на ноги. Это был первый приступ. Он упал во время прогулки по лесу в сопровождении верного слуги.

Каждое утро он брал в руки ружье, и они уходили в лес на охоту. Но лес спал, птицы замолк ли, жизнь замерла. Шум нарушал ветер, гнавший листву, и карканье ворон. – Ладно. Пойдем дальше. И не вздумай докладывать отцу о моем припадке. Он уложит меня в постель, а это для меня хуже смерти.

Ван Ли не мог ему ответить.

Они прошли вдоль опушки и немного углубились в лес. Вдруг Андрей замер.

То, что он увидел, показалось ему похожим на сон. Две женщины в спортивных куртках, брюках и резиновых сапогах стояли в десяти шагах от него. Татьяна держала в руках лопату и тупо смотрела вниз. Марина плакала. На земле лежал труп в черном мешке. Белая маска смерти застыла на восковом лице мужчины с голым черепом.

Пауза длилась больше минуты. Наконец Андрей сделал несколько шагов вперед и очень тихо спросил:

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

Марина вскрикнула, а Татьяна выронила лопату.

– Не пугайтесь, пожалуйста. Никто не хочет вам зла. Мне показалось, что вы нуждаетесь в мой помощи.

– Как ты тут оказался? – резко спросила Марина.

– Он живет здесь рядом, – ответила за него Татьяна.

– Совершенно верно. Вы же были у моего отца.

– Значит, он имеет к этому отношение?

Девушка указала пальцем на покойника.

Андрей всмотрелся в холодное лицо мертвеца, и ему почему-то стало страшно.

Это то самое лицо, которое постоянно преследует его. Теперь оно возникло перед глазами в новом свете, затянутое в пелену смерти, ужасающе ледяное и страшное.

– Нет, он не имеет к этому отношения, – равнодушно ответила Татьяна.

– Вы его знали? – спросил Андрей, переводя взгляд на Марину.

– Я его любила, – прошептала она и всхлипнула.

– Смерть этого человека, как локомотив, тащит за собой другие жизни, – тихо продолжила Татьяна. – Если бы он остался жив, многих миновала бы неминуемая гибель. Этот человек имел огромную силу и власть. Хозяин планеты!

Добрый и безжалостный. Его щедрость граничила со скупостью, и он не знал середины. Жизнь без полутонов. Есть только белое и черное. Никаких противоречий. Все кругом ясно и понятно. Теперь он в земле, и мир его умер.

Целая империя. Остались только пауки, которые пожирают друг друга.

– И вас зацепила эта машина, которая тянет всех в пропасть? – спросил Андрей, не отрывая глаз от Марины.

Девушка всхлипнула и кивнула. Андрей не мог оторвать от нее взгляда. Она гипнотизировала его и уводила в неведомое пространство. Ему казалось, что он ее знает очень давно, а она отказывается признавать в нем близкого человека.

Вопиющая несправедливость.

– Перед нами физическая смерть. Труп, который следует закопать, – Андрей заговорил уверенным, твердым тоном, не свойственным ему, но убедительным. Он перевел взгляд на Татьяну. – Вы назвали его хозяином планеты. Это легенда.

Незаурядные люди всегда обрастают легендами. Они, как правило, живут и после смерти. Когда умер фараон Тутатхамон, жрецы испугались бунта, скрыли смерть повелителя от народа и посадили на трон двойника, который выполнял их волю. По некоторым версиям, жрецы сами убили владыку, но историки не сумели этого доказать.

Марина нахмурила брови и взглянула на Андрея. Она смотрела ему в глаза, словно искала в них поддержку. В голове девушки мелькнула бредовая идея.

– Я знаю одного человека, который очень похож на Павла. Он актер. Никому не известный провинциальный артист. Даже талантливый, в некотором роде.

– Наивная девочка! – усмехнулась Татьяна. – Ни один гений не сможет сыграть роль великого финансиста, способного подчинять своей воле всех, кто пытается надавить на него. Вместо фараона можно и куклу посадить. Чернь к нему не допускалась. А Сарафанова захотят пощупать пальцами, задать ему вопросы.

– Необязательно, – парировал Андрей. – С какой стати он должен допускать к себе всех желающих? Нет, легенда должна поддерживаться деяниями. Можно видеть подставного банкира, можно не видеть, но если его идеи и планы продолжают осуществляться, то все поверят в его существование. Даже те, кто видел его труп. А двойнику достаточно мелькнуть один-два раза перед глазами пессимистов и скептиков, чтобы закрепить веру в то, что хозяин планеты жив.

– Но как это сделать? – спросила Марина.

– Каждая из вас расскажет мне все, что знает. В деталях. Потом я подумаю, составлю план действий, и мы его осуществим. Где живет ваш знакомый актер?

– В Калуге.

– Прекрасно. Через день-два мы поедем к нему в гости все вместе. Прогулка нам будет только на пользу. А сейчас сосредоточьтесь и расскажите мне о жизни великого финансиста.

– Я не очень-то верю в эту затею, – поджав губы, заявила Татьяна. – Но других, вообще-то, нет. Мы даже не знаем, куда нам ехать из этого леса.

– В каждой компании должен присутствовать скептик, – улыбнулся Андрей. – Иногда критикам удается одергивать авторов, и те более внимательно относятся к своему творчеству.

Он повернулся к Ван Ли и тихо сказал:

– Возьми у женщины лопату и закопай покойника в новом месте, а мы немного погуляем по опушке.

Не успела Юля войти в свой подъезд, как кто-то схватил ее за рукав и прижал к стене.

– Кажется, девочка, ты решила играть самостоятельную партию?

Она не успела испугаться. Все произошло слишком быстро и неожиданно.

Трошин схватил ее за горло и слегка сдавил пальцы.

– Но со мной эти игры не пройдут. Я тебя из-под земли достану. Забыла, с кем имеешь дело? Я еду за тобой от самой усадьбы.

– Отпусти меня. Ничего я не забыла. Батарейка села в телефоне, а по общему звонить невозможно. Все аппараты спарены.

Трошин ослабил хватку.

– Запомни: если ты не доведешь дело до конца, я выпущу из тебя кишки. И стол в морге мне не понадобится.

– Послушай, парень. Ты можешь пугать меня или резать, но сначала объясни конкретно, чего ты хочешь. Твоего должника убили.

– Зато живет его наследник. Сын профессора знает, где Сарафанов держит свои деньги. А раз знает он, значит, должен знать и я. Решай: либо мы делим деньги, либо тебе крышка.

– Он больной, беспомощный человек. Он ничего не знает. Андрей, как ребенок с детской восприимчивостью. Ему сделали операцию. Он не только ничего не знает, но даже не помнит и не узнает своих близких.

– Не виляй хвостом, стерва. Мои люди следят за домом профессора.

Беспомощный и щуплый Андрюша выезжал в город и посещал мюзик-холл, где прыгают голые девочки. А знаешь почему? Потому что там работает любовница Сарафанова.

Кумекаешь, что к чему? И он увел ее через черный ход, и больше эта красотка на работе не появлялась. К тому же твой муженек ухитрился уйти от моих людей, которые сели ему на хвост. Кого же боялся твой глупыш? Не строй из себя дуру.

Пройдет день, неделя – и твой муж поедет к своим закромам. Как скупой рыцарь, который каждый день спускался в собственные подвалы, чтобы взглянуть на золото, пощупать его руками и насладиться этим. Они обожают свои богатства, и нам не придется долго ждать. Только он не сможет догадаться, что я иду следом и дышу ему в спину. Надо дать ему возможность открыть двери рая, а уж остальное я возьму на себя.

– И что мне делать?

– Не отпускай его от себя ни на шаг. Стань его тенью.

– А если он не захочет иметь тень?

– Ты мне об этом скажешь. Но я должен знать о его планах.

– Хорошо. Сегодня вечером я возвращаюсь. Мне нужно зайти домой за своими документами.

– Я подожду тебя здесь и сам отвезу назад. Он отпустил девушку, и она побежала наверх.

Марфута не вставал с постели четвертый день. Он окончательно ослаб и ничего не ел. Люди Кадилы его вновь нашли и дали ему десятидневный срок, чтобы он достал десять тысяч долларов. Но заказчик не объявлялся, заданий не было, и денег взять ему негде. Он уже их не боялся. Апатия и безразличие. Ни эмоций, ни страха, ни радости. Все, о чем он мог думать, это о Юле. Ему хотелось увидеть ее в последний раз, и можно умирать. Бесполезная, бездарная жизнь, в которой он ничего хорошего не видел. Он не цеплялся за нее и не сожалел ни о чем. Так распорядилась судьба. Одни получают все, другие дырку от бублика.

Дверь скрипнула и приоткрылась. Всевышний услышал его молитву и сжалился над ним. Впервые за долгие дни Марфута улыбнулся. Она вошла в комнату и остановилась у кровати. Пока Юля молчала, он думал, что перед ним видение.

Смерть пришла за ним в образе любимой.

– Ты заболел?

Он улыбнулся еще шире.

– Простудился. Ерунда.

Она присела на кровать, и ее теплая мягкая рука коснулась его щеки. Он притянул ее пальцы к губам и начал их целовать.

– А я и не знала, что меня будет тянуть к тебе.

– Многие вещи мы понимаем не сразу.

У Юли навернулись слезы.

– Я уже не хочу возвращаться назад. И здесь мы оставаться не можем. Давай уедем. Помнишь, ты говорил про Дальний Восток? Куда угодно. Знал бы ты, как мне все надоело. Пошлем всех к чертовой матери и свалим отсюда.

– Только скажи, и я готов. Но у меня нет денег. Плохой я партнер.

– Я знаю, как можно получить много денег. Не сразу, но они у нас будут.

Все! Решение принято! Пусть и на нашей улице будет праздник.

– Смешная ты. Где же ты найдешь деньги?

– У твоего заказчика. Я знаю человека, который посылал тебе задания по компьютеру. Он нам поможет.

– Сомневаюсь. Только скажи ему, что все деньги у меня отбирал Кадило.

Никаких заданий больше не будет. Я работал бесплатно. Мне кажется, что он знал об этом. А теперь они забрали мою машину. Им мало.

Она положила ему голову на грудь.

– Нас больше никто никогда не найдет. Я уже все продумала.

Как бы он хотел в это верить! Как просто и наивно звучали ее слова. Они вселяли в него надежду, которая еще теплилась в опустошенной душе.

Сначала они плакали, потом смеялись, и она ушла, чтобы вскоре вернуться навсегда.

Дом выглядел как крепость. Слишком маленькие окошки, кругом решетки.

Двухэтажный кирпичный колодец для узников, обнесенный бетонным забором. Пока он шел по аллее, за ним наблюдали видеокамеры. Из-за кустов вышел человек в камуфляжной форме с короткоствольным автоматом в руках. С другой стороны вышел второй. Они сопроводили его до крыльца. Он открыл дверь и вошел в дом. Здесь, у порога, стоял третий – высокий, сильный с выпученными глазами. Третий охранник заговорил, но он его не слышал, а пытался понять по губам смысл сказанных слов.

Ничего не получалось. В ушах стоял какой-то шум, похожий на работу паровой машины. Нет, это была не машина, а стук его сердца. Охранник посторонился и указал на лестницу, ведущую вверх. Она уходила в темноту: Он шел, шел, ноги устали, а сердце стучало громче и громче. Перед глазами возникло белое пятно.

Оно приближалось и наконец приобрело формы. Человек в белом халате с головой грифа. Блеснули стекла очков, и он узнал доктора Кошмана.

– Мы вас ждем, Пал Матвеич. Давно ждем. Наконец вы вернулись…

Андрей вздрогнул и проснулся. Прямо перед ним на столе лежала связка таинственных ключей, горел монитор компьютера и на синем фоне экрана светились непонятные слова: «Инструкция к исполнению. Выполнять неукоснительно…»

– Он не будет ничего выполнять.

Андрей оглянулся. Рядом стояла Юля.

– О чем ты?

– О Жене Мочкине, который получал твои послания и убивал людей. Он позарился на деньги, но все деньги у него отнимал Кадило. И ты знаешь его.

Прости меня, Андрей, но я ухожу из этого дома. Меня тоже преследуют, как и Женьку, которого вы именуете Марфутой. Мы уезжаем.

– Это твое личное дело. Может быть, я смогу тебе помочь?

– Лучше подумай о себе. Майор Трошин выставил своих людей вокруг дома. Они следят за тобой, и они дождутся своего часа. Все, что ты можешь для меня сделать, так это дать мне денег на дорогу и вывести из дому, но только так, чтобы меня никто не видел. Правда, это маловероятно.

– Почему они за мной следят?

– Они хотят получить деньги. Очень много денег.

– У меня есть деньги. Но я не считаю, что их много. Сядь и расскажи мне все, что ты знаешь. Ты ведь пришла сюда не по собственной воле? От меня трудно что-либо скрыть – я обладаю обостренным чутьем. Почему бы нам не создать союз и не помочь друг другу?

Юля села на соседний стул.

– Сюда привезли человека, а вывезли из дома труп. Тебе и ему делали операцию одновременно. Трошин узнал об этом, и у него возникли подозрения…

Юля рассказала все, что знала про Трошина, его планы, об операции и о Марфуте, который убивал людей по заданию, полученному из компьютера.

Выслушав ее, Андрей долго молчал, потом сказал:

– Я думаю, что Трошин никогда не видел меня в лицо.

– Если только в бинокль. Но его люди следили за тобой, когда ты ходил в театр.

– Своих людей Трошин не возьмет с собой в Калугу.

– При чем здесь Калуга?

– Ты отвезешь его туда, а там я его перехвачу. Он оставит вас в покое и займется мной. Ну а ты поедешь со своим парнем дальше, куда душе угодно.

– Я не понимаю тебя.

– Все очень просто. Завтра утром я вывезу тебя из дому на Наташиной машине, и мы поедем за твоим приятелем. Потом ты позвонишь Трошину и скажешь, что я намереваюсь ехать в путешествие и беру с собой тебя. Но он не должен вмешиваться, пока ты не подашь ему знак. Иначе он все испортит. Он и сам это понимает…

– Постой минутку. Мне ничего не понятно, но главное не в этом. Каким образом я передам тебе опытного профессионала с рук на руки в Калуге?

– Это произойдет не в Калуге, а в пригороде. Андрей взял со стола карту автомобильных дорог и развернул ее.

– Здесь, в двадцати километрах от Калуги, есть кемпинг «Голубые озера».

Через два-три дня я приеду туда и заберу у тебя Трошина, а взамен верну Марфуте потерянные им деньги за черную работу.

– Трошин убийца! Сумасшедший маньяк!

– Может быть. Но я докажу ему, что Сарафанов жив, и предложу ему деньги.

– Но даже сумасшедший в это не поверит.

– Мне поверит. Ты ничем не рискуешь. А в какую сторону вам уезжать, это не принципиально. Главное, что поедете вы на машине. Марфута вернет свои деньги, а ты обретешь свободу.

– А ты?

– А я избавлюсь от Трошина на несколько дней, но потом он за все заплатит сполна. Я позабочусь обо всех, кто остался должен Сарафанову.

– Какое тебе до него дело?

– Я не знаю. Но мне кажется, что Трошин стрелял в меня. Они все стреляли.

Вихров и его банда. Те люди, которые возомнили себя королями и диктуют человечеству условия. Крадут чужих жен, запугивают любимых женщин. Пришло время им заплатить за свои прегрешения. И они заплатят.

Вечером того же дня все домочадцы, кроме Юли и Андрея, получили по солидной порции снотворного. Ван Ли не перечил своему хозяину. Он боялся оставить его одного и понимал, что отец не сможет уже управлять сыном. Те изменения, которые произошли в Андрее, были необратимы. С каждым днем он становился более уверенным, самостоятельным и твердым. Никогда еще Ван Ли так не беспокоился за его жизнь, как теперь. Парень вышел из-под контроля и шагнул в мощный водоворот жизни, где маменькины сыночки ломали себе хребты и погибали, затянутые в жесткие жернова современного мира. Ван Ли решил идти за ним до конца. Другого выхода он не видел.

Юлю мучили сомнения и неопределенность. Она старалась верить Андрею, но без подстраховки оставаться не хотела. План мужа казался ей фантастическим и не правдоподобным. Она согласилась, но… Всегда оставалось «но».

Этой ночью Юля вновь проникла в кабинет профессора и занялась поисками черных папок. Она нашла их в среднем ящике стола. Это и была ее подстраховка.

Она убрала папки в свою сумку и заметила в дальнем углу ящика блестящий предмет. Через секунду в ее руке оказался небольшой пистолет. «А почему нет? – подумала она. – На Бога надейся, а сам не плошай».

Браунинг занял место в той же сумке, рядом с папками.

Звонок раздался в семь утра. Трошин не ожидал такого эффекта. Ему удалось запугать девчонку. Юля сообщила ему о выезде с усадьбы. Она добилась своего, и Андрей берет ее в путешествие. Направление на юг. Более точных сведений она не знала.

– Слушай меня внимательно, детка. По дороге будет много забегаловок, кафе и ресторанов. Не питайтесь всухомятку, а заглядывайте в общепит. Оставляй у официанток или буфетчиц записки. Я буду ехать следом, а твоя информация поможет мне ориентироваться.

– Я все поняла. Но учти, он еще нездоров и не созрел для давления со стороны. Поспешишь – все испортишь.

– Не беспокойся, я человек грамотный. Только не вздумай вилять хвостом. Вы оба у меня на мушке. Конец связи.

В трубке послышались короткие гудки. Юля взглянула на стоявшего рядом Андрея.

– Мне страшно.

– Не так страшен черт, как его малюют. Я не вижу особых причин для беспокойства. Через несколько дней я избавлю тебя от этого прохвоста.

И все же Юля нервничала. Она верила Андрею, но сомневалась в его возможностях.

Ван Ли выгнал машину за ворота, и Андрей сел за руль.

– Ты сможешь вести ее? – спросила Юля, устраиваясь на переднем сиденье.

– Постараюсь.

Он надел черные очки и снял кепку. Парик не отличался от натуральных волос. Светлые, зачесанные вперед, они едва прикрывали лоб. Выглядел он уверенным и смело сорвал машину с места.

– Твой паренек уже заждался нас? – спросил Андрей.

– Наверняка.

– Ты предупредила его о волосах?

– Думаю, он еще вчера обрил голову. Сидит на чемоданах.

– Отлично. Знать бы еще, где нас перехватит Трошин. Какая у него машина?

– Вишневая «девятка». Но он может сменить машину.

– Навряд ли, в этом нет резона.

Спустя десять минут от усадьбы отъехала «Ауди-88», в которой сидел Ван Ли.

Что касается профессора, доктора Кошмана и Наташи, то они спали крепким сном.

Никто из них не догадывался, какие изменения произошли в доме. Когда они это поймут, обе машины, украденные из гаража, будут уже далеко от Москвы.

Трошин ехал след в след за белым «фордом» и не беспокоился, что его обнаружат. Андрей не догадывался о слежке, а девчонка о ней знает.

Машина приехала к дому Юли, и Трошин видел, как из нее вышел высокий худой блондин в темных очках, в клетчатой фетровой куртке с капюшоном и направился в подъезд. Девушка зачем-то задержалась у машины, а потом побежала следом.

Через пять минут они вошли в квартиру. Мочкин лежал в постели. Усталый вид, мешки под глазами, затуманенный взгляд. Он выполнил поручение Юли и остриг волосы. Теперь его голова напоминала найденный в земле череп, который попытались обтянуть кожей.

– Почему ты не готов? – спросила Юля.

– Извини, проспал. Уснул под утро. Марфута внимательно разглядывал мужа своей возлюбленной и не мог найти в нем ничего примечательного. Обычный парень без выраженных достоинств.

– Вот что, Юля, – строго сказал Андрей. – Достань косметику и сделай ему живое лицо. В таком виде ему выходить нельзя.

Андрей бросил на кровать сумку и начал раздеваться.

– Там пакет лежит с ботинками на высоких каблуках. Мы хоть и не стояли рядом с Юлей, и наш соглядатай не мог сравнить наш рост, но он человек внимательный и разницу тут же заметит. Ты, как я слышал, хороший водитель, а я плохой, и он наверняка обратил на это внимание. Не советую лихачить. Скорость не больше семидесяти километров на шоссе.

Марфута переоделся в одежду Андрея и примерил его парик.

– Вполне подходит, – оценила Юля. – А теперь садись к зеркалу, я тебя немного подмажу. Уж больно ты зеленый.

Андрей положил на стол бумажник.

– Здесь деньги. Три тысячи долларов. На первое время вам хватит. Можете себе ни в чем не отказывать. Тут же найдете мои права и техпаспорт на машину. С этой минуты Евгений Мочкин становится Андреем Зарецким. Надеюсь, с новым именем тебе будет везти больше, чем со старым. Увидимся в «Голубых озерах». Удачи вам.

Трошин едва не прозевал их. Они вышли очень быстро. Забросили чемодан в багажник и тут же уехали. Майор поспешил следом. Его немного смутила водительская прыть Зарецкого-младшего.

На то место, где минутой раньше стояла «девятка», припарковалась солидная «ауди».

Ван Ли вышел из машины и поднялся к указанной в записке квартире. В руках он нес небольшой чемодан и двухсторонний плащ. Дверь открыл Андрей. Теперь он надел новый парик и привезенные вещи.

Спустя десять минут они покинули квартиру, о которой никто и никогда больше не вспомнит.

На тридцать пятом километре Калужского шоссе «ауди» свернула к пансионату «Красная Пахра», где машину с нетерпением ждали две женщины. Татьяна Медведева проводила Вана Ли в номер, где стояло три чемодана.

– Только осторожней. Здесь очень дорогая аппаратура.

Сама она взяла легкую сумочку и вышла в коридор.

Андрей сидел с Мариной на заднем сиденье машины и слушал ее рассказ:

– Аппаратуру привезли вчера. Но у фирмы «Сони» не нашлось инструкций на русском языке. И как они только работают? На видеокамере сотня кнопочек. Где, когда, какую нажимать? Черт голову сломает.

Андрей улыбнулся. Он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

– Разберемся. У меня с техникой хорошие отношения. Сколько кассет они доставили?

– Десять штук. Шесть штук по десять минут, четыре по тридцать.

– Этого нам хватит.

– Ну и осветительное оборудование, штатив и прочая мелочь.

– В нашем деле мелочей быть не может, дорогая.

Эта интонация ей что-то напомнила. Марина посмотрела в лицо собеседника и насторожилась. Такой знакомый взгляд, легкая ироническая усмешка, излучающая силу и надежность. Почему она раньше этого не замечала?

– Ты всех называешь «дорогая»?

– У меня так мало дорогого в жизни, что мне не приходится произносить подобные слова.

– Я для тебя что-то значу?

– Очень много. Столько, сколько сможешь унести.

– Странно. Я тебя совсем не знаю, но мне кажется, что мы близкие люди. Ты совсем не в моем вкусе, но я об этом успела забыть. Мне легко с тобой.

– Слова, которые я мечтал услышать.

Не успел он открыть дверь, как что-то просвистело в воздухе, и Яков, теряя костыли, полетел назад. Удар был такой силы, что его отбросило на три метра, он ударился спиной о стену и свалился на пол.

Медведев ворвался в квартиру и успел осмотреть каждый закуток, пока хозяин приходил в себя.

Он открыл глаза и увидел плававшую в пространстве фигуру мужчины. Когда красные круги рассеялись, он узнал своего гостя.

– Ну и ударчик у вас, полковник.

Окровавленные губы распухли, и Яков осторожно ощупал свое лицо.

– Где Трошин?

– Хороший вопрос. Долго вы меня искали. Слишком долго. Майор вас не дождался и утром уехал.

– Куда?

А почему бы не ответить? Яков имел зуб на Трошина. Из-за майора погибла вся его команда. А тому наплевать! Он подставил ребят, а теперь бросил его, как ненужный хлам. Зачем ему нужен хромой партнер? Трошин мог только требовать, ничего не давая взамен. И если этому хмырю достанется тарелочка с голубой каемочкой, то он и не вспомнит о старом соратнике.

– Я вам скажу, полковник, но вряд ли вам это поможет, – сочинял Яков легенду. – Трошин пустился в погоню за Сарафановым. Он надеется, что банкир выведет его к золотой жиле. Кстати сказать, Сарафанова сопровождает ваша жена.

Тут ему показалось, что он перегнул палку.

Медведев взял хозяина за грудки и поднял с полу.

– Если ты не прекратишь вешать мне лапшу на уши, я вышибу тебе мозги, щенок!

– Не требуйте от меня слишком многого, Владимир Сергеевич. Я повторяю только то, что мне говорил Трошин. Поехали они в Калугу. Точно не знаю, но он мне велел найти крытый фургон с водителем.

– И что дальше?

– Он позвонит мне на обратном пути, и я должен буду выслать машину к отметке «десятый километр» Калужского шоссе. Очевидно, он хочет привезти их обратно и замуровать в подвале. Вы же понимаете, о каких деньгах идет речь? У Трошина крыша поехала.

– Что делали наши люди под Климовском?

Яков тяжело вздохнул.

– Вот оно в чем дело: кто-то из них остался живым и вы узнали мой адресок. А я думал, что все полегли.

– Трое в морге, а четвертый на пути туда.

– Найдите Трошина – он вам все расскажет. Ребята выполняли его приказы.

Медведев отволок раненого в комнату и усадил на диван.

– Какая связь между Сарафановым и моей женой?

– Понятия не имею. Сарафанов скрывался на усадьбе Зарецкого в Марьиной пуще под Климовском. Мы видели, как туда проехала ваша жена. А потом они оба исчезли – и Сарафанов, и Татьяна Михална. Вот и гадайте сами.

– Кто захватил жену Сарафанова?

– Люди с другой стороны. Вихров тут ни при чем. Кто-то повыше. Им нужен заложник. Но только Трошин знает, где находится Сарафанов.

– Трошин уехал на своей машине?

– Да. Он преследует белый «форд». Это все, что я знаю.

– Ладно, капитан. Я с тобой еще свяжусь, когда ему понадобится фургон. Но если соврешь, я тебя сгною.

– Верю, полковник. Не вы, так Трошин. Я свою участь знаю. Мне теперь все до лампочки. Только постарайтесь увидеть Трошина первым. Иначе он пальнет в вас и не поморщится. Майор понимает, что по-другому с вами не договориться. Все решит один выстрел.

– Там видно будет, пророк!

Медведев покинул квартиру, хлопнув за собой дверью.

– Тебя что-то смущает? – удивленно спросила Марина.

– Боже упаси! Просто я и не мечтал о таком предложении, – ответил Гарик.

Они сидели в его гримерной калужского театра. Спектакль кончился более часа назад, а они продолжали обсуждать новое, неожиданное предложение.

– Режиссер молодой, но очень талантливый, с повышенной требовательностью.

Это всего лишь проба. Я не могу утверждать, что он возьмет тебя на эту роль, но за каждую съемку ты будешь получать наличными в валюте. Надеюсь, у вас в театре есть опытный гример, который сможет работать по фотографии?

– Дядя Дима. Он тридцать лет работает в театре. Черта в ангела может превратить.

– Отлично. Ему тоже заплатят наличными. Персонаж исторический, я хочу сказать, что такой человек существует. Фильм полудокументальный. Речь идет о крупных коррупционерах. Этот человек руководил очень сильной группировкой.

Сильная, волевая личность. Тебе придется делать умные глаза и говорить низким, вкрадчивым голосом. Забудь о своей суетливости и превратись в медлительного и размеренного джентльмена. Ты очень способный актер. Завтра в одиннадцать утра первая съемка. Выучи за ночь текст и договорись с гримером. Приходите в гостиницу «Калуга». Наша группа занимает номера 315, 316 и 317.

Марина вынула из сумочки пять страниц текста, написанного от руки женским почерком, и передала своему протеже.

– Сценарий пишется на ходу и отпечатать нам его негде. Но тут все понятно. Я сама переписывала.

– Не беспокойся. Сделаю все, как надо.

Марина улыбнулась. Ее удивило внешнее сходство артиста с банкиром и полная несовместимость характеров. Она встала, чмокнула его в щеку и помахала узкой, изящной ручкой. Девушка торопилась. Сегодняшнюю ночь она решила провести в номере Андрея. С каждым днем он нравился ей все больше и больше.

Администратор покосился на Юлю и опять заглянул в ее паспорт.

– Так вы приехали с мужем? А где же его паспорт?

– Впопыхах забыли в Москве. Я не думала, что у вас такие строгости. Разве ваш кемпинг только для семейных? Тут полно молодежи.

– Нет, конечно. Отдыхайте. Оформим домик на ваше имя. Вам двухместный?

– Вполне устроит и двухместный. Желательно у озера.

Администратор закончил регистрацию и подал девушке ключи.

– Прямо по аллее – последний домик слева. Номер тридцать. Отдыхайте, вам понравится. Рядом лодочная станция, видеосалон и шашлычная. По вечерам дансинг. Платный, конечно. У нас невысокие цены.

– Спасибо.

Юля взяла ключи и вышла из административного здания. Вечер выдался теплым и безветренным. Яркая луна освещала макушки сосен и мокрую, усыпанную листьями аллею. Мочкин ждал ее в машине, он не любил заниматься организационными вопросами. Так он сказал Юле, но, кроме этого, Марфута очень ослаб после долгого пути и мечтал только о теплой постели. Как только Юля вышла из машины, он тут же заснул. Вишневая «девятка» остановилась в тени в десяти метрах от белого «форда». Трошин не торопился. Он видел, как девушка входила в административный корпус, и не сомневался, что получит ключи от соседнего домика. Он лишился своего удостоверения, но не обаяния. Майор умел входить в доверие и убеждать.

Юля заметила машину преследователя, но не подала виду. Чем дальше они отъезжали от Москвы, тем меньше она надеялась на Андрея. Трошин казался ей неистребимым монстром, с которым невозможно сладить. Он никогда от них не отстанет. Какая наивность – считать, будто хитроумный, тертый чекист поверит в воскрешение человека, чей труп он видел своими глазами.

Юля села в машину.

– Поехали на стоянку, а потом пешочком до нашего райского шалаша.

Посмотрев на приятеля, она нахмурилась.

– Тебе плохо?

– Нет, конечно, – Марфута встрепенулся. – Устал с дороги. Слабость после гриппа.

– Поехали. Не нравится мне твой вид.

Домик оказался очень милым и уютным. Две кровати, большой стол, тумбочки с ночниками, встроенный в стену шкаф, ковер. Здесь же находился умывальник, зеркало и душ с туалетом. Апартаментами не назовешь, но жить можно.

– А что, если нам сдвинуть две кровати вместе, и будет шикарный сексодром. А?

Марфута пожал плечами.

– Только давай займемся этим утром.

– Как скажешь.

Она взяла его за руку и усадила рядом на кровать.

– Послушай, Женечка. Я хочу тебе кое-что сказать. Человек, который следит за нами, очень опасен. Андрей неглупый парень, может нам помочь. Я уверена, что он привезет тебе деньги. Тут нет сомнений. Но я не верю, что он справится с этим хмырем. Трошин слишком коварен. Хуже самой изворотливой бабы. Он вооружен и опытен. Ты у нас мастак на всякие хитрости. Может быть, мы сами от него избавимся? Придумай что-нибудь!

Марфута долго молчал.

– Я исполнитель. Придумывал тот, кто давал мне задание.

– Андрей?

– Это был не Андрей. Того человека я видел однажды. Лица не разглядел, имени не знаю, но запомнил его на всю жизнь. Он подавлял своей волей. Злой гений. Андрей обычный парень, хотя и в нем есть что-то дьявольское. Но дело не в этом. У меня нет оружия, нет хитроумных приспособлений. А главное, у меня нет плана.

– Давай придумаем. У меня есть пистолет. Достался по случаю.

– У Трошина тоже есть пистолет. Мне бы винтовку с оптическим прицелом. А где ее взять?

– Кирпичи на голову тоже падают, когда их никто не видит. Кумекай, парень!

Твой рейтинг падает в моих глазах. Мужик ты или тряпка?

– Хорошо, я подумаю. Покажи мне его завтра утром. Иногда бывает: глянешь на человека – и видишь все его слабости. Так гробовщик снимает взглядом мерки.

– Я думаю, с нас он мерку уже снял. Боюсь я его, понимаешь?

– Хорошо. Задание принял.

Юля с облегчением вздохнула.

Наташа стояла у окна, а доктор Кошман расхаживал по своей комнате и швырялся фразами, словно камнями.

– Ты слишком самонадеянная, моя девочка. Решила, что сама со всем справишься?! Не вышло! Теперь можно ждать любых последствий. Ситуация вышла из-под контроля.

– Не пори горячку, Игорь, – не оглядываясь, парировала Наташа.

– Горячку? А исчезновение всех папок с результатами работы – это горячка?

Любая разведка в мире заплатит за такие материалы не один миллион долларов.

Трансплантация одного человека в другого. Из премьер-министра Франции можно сделать агента китайской компартии. О чем ты говоришь?

– Результаты еще не подтвердились. А Андрей погуляет со своей шлюхой – и домой. Он еще не приспособлен для активной жизни. Выдохнется и вернется.

Кошман подошел к окну и встал за спиной у женщины.

– Ты так ничего и не поняла. Он взял у отца из сейфа сто тысяч долларов.

Пустяк, да? На пару дней повеселиться. Он снял со стен все свои фотографии, вынул снимки из семейного альбома и уничтожил их. Это для чего? Для того – чтобы его не нашли. Он унес с собой вещи Сарафанова. В том числе записную книжку и знаменитые ключи.

Наташа медленно повернула голову.

– С ним Ван Ли. А этот холуй принадлежит боссу, и он все равно сдаст Андрея отцу.

– Не так просто его взять, чтобы сдать. Мы даже предположить не можем, что творится в его башке.

– Согласна. Его надо найти. Сейчас на него еще можно оказывать влияние, но скоро это станет невозможным. Именно этого босс и боится больше всего. Он заперся в своем кабинете и не выходит третий день.

– Мне плевать на Зарецкого. Он свое дело сделал. Теперь мы и без него обойдемся. Но без денег нам не создать свой центр где-нибудь в Швейцарии или Аргентине, черт побери! Эксперимент удался – и мы владеем этой тайной. Пусть Зарецкий торчит в этой дыре, носит жене на могилу цветочки и пересаживает дряхлым банкирам яйца от орангутангов. Это его проблемы. А у меня свои амбиции; Это моя идея! Ты виновата, что мы упустили парня. Теперь ищи ветра в поле.

– Мне кажется, я его найду.

– Где? Как? Когда? У него на руках папки. Если он разберется в них, то мы с тобой превратимся в его рабов.

– В них никто не разберется.

– Дура! Он ушел с женой, а девка – врач. Пусть паршивый, но врач.

– Он ее выгнал. А ушел он с артисткой. И искать их надо в теплом гнездышке. Только там, где не очень многолюдно. Мальчик уже понимает, что за ним идет охота. Он – экспонат с двойным лицом. Если объявить его в розыск как опасного больного, то нам его найдут. Надо составить умный запрос в милицию.

Воспользуйся своими связями с психиатрами из института Сербского. Ты для них немало сделал – пусть они тебе помогут. Парня выловят в два дня и посадят в клетку. А потом мы о нем позаботимся.

– А Зарецкий? Он встанет в сторону и будет наблюдать?

– Не пойму, кто из нас умный, а кто дурак. Зарецкий перенес два инфаркта.

Где гарантия, что он перенесет третий? У человека сын пропал. Самая губительная смерть и время подходящее. В чем-то ты быстро соображаешь, а в чем-то совсем дитя. Никого в доме нет. Мы одни. И Вана Ли нет. Нам надо действовать, а не паниковать.

Кошман долго разглядывал Наташу, потом произнес:

– Ну и стерва же ты.

– Поэтому я тебе и нужна. И всегда буду нужна. Без меня ты ни одного решения в жизни не принял. Хочешь получить лавры Зарецкого – заслужи их. Под лежачий камень вода не течет.

Кошман отошел и сел в кресло.

– Придется демонтировать все оборудование. Клиника должна превратиться в жилой дом. На похороны великого нейрохирурга слетятся птички со всего света.

Давно ему пора к женушке под бочок. Пусть земля им будет пухом.

Кошман издал какой-то странный смешок.

Наташа продолжала смотреть в окно и думать о своем.

Лучи мини-прожекторов были направлены в раскрытые белые зонтики, от которых рассеянный свет падал на лицо актера. Прекрасный грим позволял освещать артиста без лишних теней. Сходство не вызывало сомнений, это признала Марина и даже придирчивая Татьяна. Андрей в большей степени рассчитывал на собственную интуицию. Он смотрел на созданную гримером оболочку как на куклу, которую придется учить говорить, смотреть, двигаться.

Гримера отпустили, и в номере остались исполнитель и создатели фильма.

Съемки начались не сразу. Гарик Желковский отлично выучил текст, но всех смущал его голос. Интонация в конце концов бьша схвачена правильно, но не хватало твердости и уверенности.

Женщины сидели в стороне и наблюдали за репетицией. Андрей так увлекся работой, что стал похож на заправского режиссера. Он делал точные и въедливые замечания, каждый штрих отрабатывался по несколько раз, и все начинали заново.

Марина склонилась к Татьяне и тихо сказала:

– Трудно понять, кто из них больше вошел в образ Павла. У меня такое впечатление, будто Андрей знал его всю жизнь. Он замечает такие мелочи, на которые я бы не обратила внимания.

– Ты женщина, Марина, а кино делается для мужчин. Вряд ли ты знала Сарафанова как делового человека. Я его таким видела.

– Но откуда Андрей может знать такие детали?

– Павел провел в их доме больше недели. Они общались. Но для шапочного знакомства результат поразительный.

– Вот и я о том же.

Наконец отсняли первый кусок и просмотрели его на мониторе. Каждый высказал свое мнение, и вновь приступили к репетиции.

К середине дня начали съемки. Когда Гарик заговорил в камеру, у Марины пробежали мурашки по коже. Ей показалось, что перед ней сидел Павел. Татьяна с напряжением следила за работой и не верила своим глазам.

– Итак, господин Трошин, я готов признать вашу победу. Такие настойчивые и целеустремленные люди, как вы, сегодня встречаются редко. Вы мне доставили удовольствие, и я готов за него заплатить. Правда, с некоторыми оговорками. В вашей работе имели место непоправимые ошибки. Одна из них заключается в том, что вы приняли моего двойника за меня. Этот труп был выброшен на потребу публике для таких глупцов, как Вихров. Однако и вы купились на эту удочку. И стреляли вы не в меня, а в двойника. Я в это время сидел дома и пил чай. А когда вся свора идиотов покинула мой район, мне без особых хлопот удалось уехать туда, где я сейчас и нахожусь.

Неужели опытный сыщик мог поверить, что такой человек, как я, будет бегать по крышам и устраивать перестрелку с профессионалом? Вы ходили на поводу у собственной версии, которая увела вас от реальности. Чтобы выиграть сражение, мало силы. Необходимо знать противника. Знать досконально. Уметь ставить себя на его место, мыслить его масштабами и категориями. В остальном я вами доволен.

Вы отвлекали своими действиями моих настоящих соперников. Теперь в лагере противника царит хаос. За оказанную мне помощь я премирую вас суммой в миллион долларов. Это не совсем то, чего вы просили, но больше вы не заработали. Вам остается выполнить инструкции человека, который передаст эту кассету в ваши руки. Если вы откажетесь исполнять его приказы, то о деньгах придется забыть.

При полном повиновении вы получите свой гонорар и исчезнете. Не советую попадаться мне на пути. На этом все. Я и так уделил вам слишком много времени.

Прощайте, Трошин.

После короткой паузы огонек камеры погас. Женщины зааплодировали.

– Ты гений, Гарик! – воскликнула Марина и, соскочив с места, подбежала к артисту и поцеловала его в щеку. – Потрясающе!

– Спокойно! – оборвал эмоции Андрей. – А теперь я попрошу женщин прогуляться на рынок и купить к обеду чего-нибудь вкусненького. Ну а мы с нашим Качаловым попробуем записать еще несколько посланий. Надо использовать артиста, пока он тепленький и не успел выйти из образа. Вперед, девушки, и не торопитесь возвращаться.

Обед состоялся в два часа ночи. Женщин к съемкам больше не допускали.

Гарик выглядел как выжатый лимон, но остался доволен. Его радовал успех, а не лежавший в кармане гонорар. Много ли актеру надо? Погладь по головке, скажи, что он гений – и можешь вообще ничего не платить. Творчество, отдача, успех!

Странные они люди…