"Агония страха" - читать интересную книгу автора (Март Михаил)

6

Исчезновение из сарая бутылки с остатками шампанского и фужера само по себе ничего не значило, но Журавлева этот факт насторожил, если не сказать напугал. Все можно было свалить на мальчишек, но только не в этом случае. Он забыл на тумбочке деньги. Не Бог весть сколько, рублей триста, но они остались на месте, а грязный фужер исчез. Гадать не имело смысла, надо уносить ноги.

Журавлев встал с кровати и понял, что его вид оставляет желать лучшего. Он три дня не раздевался, и костюм стал похож на скомканную газету, торчавшую из общего мешка в сортире. В тумбочке валялась его пляжная сумка. Она также осталась в целости и сохранности. Он достал шорты, футболку, панаму и темные очки.

Снимая брюки, Вадим заметил, как что-то упало на пол. Это был свернутый листок бумаги, заламинированный в пластик. Тот самый, что он нашел прилепленным под столом в номере Басова. Журавлев достал нож и вспорол ламинат. Развернув бумажку, он прочел текст, напечатанный на машинке:

Журавлев прочел записку трижды. О какой организации шла речь? Генерал Прибытков предупреждал, а скорее, диктовал условия. То, что записка была адресована Басову, Вадим не сомневался. Речь шла о Москве и о Питере. Это могло означать, что некий генерал назначал встречу в Ботаническом саду, где они должны выработать новую стратегию руководства какой-то организацией. А это значит, что генерал не причастен к их смерти. Существует еще какая-то сила, решившая помешать сговору генерала и двух дельцов. Басов не успел получить записку. А подложил ее кто-то из работников гостиницы, имевший возможность пользоваться ключами от апартаментов. Но что это меняет? Просто теперь Журавлев имел некоторое представление о том, что произошло. Никакой маньяк в убийстве не участвовал. Работал профессионал, точно знавший свою цель. В деле также участвовал местный житель, некий Тарасов. В чем заключалась его роль, не очень понятно, да и куда девался он сам, не ясно. Если они отправились к Тарасову всемером, то вряд ли хозяин бросил гостей и ушел с одной из девочек в сад под кустики. Он вспомнил о второй комнате, дверь которой прикрывала занавеска, и куда он не решился заглянуть. Сейчас он уже не сомневался, что Тарасов и третья девушкой лежали там с простреленными головами, иначе девчонка вернулась бы домой, но, по словам Веры, пропали все подруги. Метрдотель из «Ореанды» утверждал, будто Тарасов был в чине подполковника милиции, и это убийство на тормозах не спустят. В рамках Ялты такое ЧП может получить статус катастрофы. Замять скандал можно только в том случае, если преступник будет найден по горячим следам.

Журавлев проверил все свои карманы и обнаружил ключи от «опеля», найденные в кармане Басова, а также талон платной стоянки, где стояла машина. Побросав все вещи в сумку, Вадим переоделся в шорты, натянул панаму до ушей, прикрыл глаза темными очками, взял сумку и ушел. В первую очередь он отправился в парикмахерскую и состриг белокурую шевелюру, оставив на голове короткий ежик, затем перешел в женский зал и перекрасился в темного шатена.

Глядя на себя в зеркало, он увидел более дешевое издание собственной персоны. Яркая внешность потускнела. Трехдневную небритость пришлось оставить нетронутой. Щетина прикрывала ямочки на щеках, которыми Вадим так гордился. Бороду он никогда не отращивал, так как она вырастала рыжей с пегими переливами и только портила картину, но сейчас он и на это шел ради корректировки внешности.

Закончив с перевоплощением, он вышел на улицу, и попал под объектив. Яркая вспышка ослепила ему глаза.

– Зачем вы меня снимаете? Разве я похож на кинозвезду? – спросил он у девушки в шортах с изумительными длинными ножками.

– Я не вас снимала, а подругу, она стоит рядом с вами. Просто все время забываю отключать вспышку. Не переживайте, вряд ли я буду печатать этот кадр.

Рядом с ним у пальмы стояла еще одна красотка, которая тут же перебила свою подругу.

– Снимите нас вместе, пожалуйста.

– Нет проблем.

В слово «снимите» он вкладывал другой смысл, но промолчал, чтобы не опошлять ситуацию. Журавлев взял камеру в руки и удивленно взглянул на нее. Это был профессиональный фотоаппарат «Nikon», а не обычная «мыльница», какими пользуются курортники.

– Красиво жить не запретишь.

Вадим разбирался в технике. Через его руки прошли десятки сложных и примитивных камер, и он должен был знать их цену, когда дело доходило до реализации. Щелкнув затвором, он передал аппарат девушкам и направился к Морскому вокзалу. Ему показалось, что он уже не раз попадал в объектив, но отбросил эту мысль, понимая ее беспочвенность.

В зале ожидания порта, ему также показалось, что в нем слишком много лишней публики. Пассажиров всегда можно узнать. А если человек сидит на скамейке без вещей и с газетой в руках, то не понятно, что он здесь делает. Гораздо приятней отдыхать в тенистом скверике.

Журавлев попытался расслабиться. Он вел себя так, будто забрел на вокзал выпить пива. Тут важно не быть похожим на пассажира. Если они поставили на контроль все возможные выходы из города, что вполне резонно, то будут интересоваться только теми, кто пытается уехать, либо теми, кто подходит под описание. Кажется, он вовремя занялся своей внешностью. Но и мелькать лишний раз в таких местах не следовало. Он спустился в подвал, где располагались камеры хранения, и взял свой чемодан. Ему нужны были деньги, «поясок» с отмычками и кое-что из вещей и некоторые улики конфискованного у покойничков. Сумка потяжелела. После часового блуждания по крутым улочкам он нашел себе неплохую комнатку с отдельным входом и хорошим замком. Его также устраивал тот факт, что хозяином был мужчина, молодой парень лет сорока, бывший житель Питера. Поменять квартиру на Ялту, его убедили врачи. Климат северной столицы плохо отражался на астматиках и туберкулезниках. Деньги Вадим заплатил вперед в твердой американской валюте, так что хозяин остался доволен и даже паспорта не попросил для прописки. «Придет проверка, так скажем, что приехал брат погостить на недельку». Журавлев накинул парню еще полсотни долларов за риск, и тот остался очень доволен.

Ближе к вечеру Вадим отправился на переговорный пункт к рынку, но обстановка ему там не понравилась. Слишком много молодых парней в пиджаках с оттянутой полой с левой стороны, где обычно пристегивают кобуру. Журавлев направился к центру города. Мелкие конторы по субботам не работали, и прогуливаясь он всматривался в двери мастерских, жилищных контор, мелких ателье. Его интересовали окна с датчиками сигнализации. Если они есть на окнах, значит, и на дверях стоят. Тут все просто.

Одна шарашка ему приглянулась – «Районное управление детскими учреждениями». Хозяева не позаботились о безопасности и сигнализацию не поставили, что вполне оправданно. Здесь и взять нечего, кроме пыльных папок. Ему понадобилось меньше минуты, чтобы вскрыть замок. Отмычки, переданные ему в наследство известным авторитетом Максимычем, имели уникальные свойства.

Попав в помещение, Журавлев нашел кабинет с табличкой «Директор» и вскрыл его с той же легкостью, что и входную дверь. Он не ошибся, – у директора конторы обязательно имелся городской телефон. Вадим набрал московский номер того самого Максимыча, что подарил ему отмычки.

– Приветствую тебя, старина, с черноморского берега Крыма. Как дела в столице?

– Сложно, очень сложно. Отдыхай пока. Здесь тебе делать нечего.

– Мне и здесь уже делать нечего. Красными флажками обнесли.

– А вот это ты зря. Не можешь жить по-тихому?

– Не получилось.

– На днях к тебе приедет Монах с подробным раскладом. Где он тебя найдет?

– От Симферополя пусть возьмет такси до Ялты, а по вечерам, после шести, гуляет возле аттракционов в начале набережной. Я его сам найду.

– Значит, ты серьезно влип?

– Похоже на то. Запомни имя – Басов Валерий Юрьевич, пятьдесят четвертого года. Ромов Александр Григорьевич, живет в Питере. Что за люди?

– Узнаю.

– Ну все, старик, больше болтать не могу. Привет семье.

Журавлев положил трубку, вытер ее платком и быстро покинул помещение.

Выпив в баре пару кружек пива, он направился вверх по улице Дражинского к гостинице «Ялта». Прогулявшись по парку, он посидел на скамеечке, а потом пошел на платную стоянку. У него даже талон проверять не стали. Сторож кивнул ему, будто они век были знакомы, и продолжил судачить с какой-то полной женщиной. Очевидно, жена принесла ему ужин, если судить по количеству походных кастрюлек.

Машин было много. Они стояли в четыре ряда, а стоянка уходила вглубь парка на пару сотен метров. «Опелей» хватало, но все были современными машинами с сигнализацией, а на ключах Басова дистанционный пульт отсутствовал. И все же он нашел нужный ему автомобиль.

Это был уже не автомобиль, а антикварная роскошь, Журавлев видел такие огромные, прочные и надежные машины в старых журналах и фильмах конца шестидесятых. Цвет голубой с белым, хромированные детали, и на вид, словно только что сошел с конвейера завода. Видимо, хозяин очень ценил свою тачку и уделял ей немало времени.

Он открыл дверь и сел на мягкое кожаное сиденье. Машину держали в гараже, если хозяин не соизволил поставить сигнализацию. Об этом догадаться нетрудно. И еще одна мысль посетила Журавлева. Номера крымские. Хозяина машины хорошо знают, и он не очень беспокоится за то, что какой-нибудь придурок рискнет ее угнать с улицы.

Тщательный осмотр салона дал свои результаты. В отделении для перчаток лежал техталон и доверенность на имя Басова, выданная владельцем машины, проживавшим в Симферополе. Говорков Кирилл Игнатьевич пятидесятого года рождения. Чем этот Говорков так обязан Басову, если отдал ему такую машину на неопределенный срок?

В багажнике машины лежал чемодан. Помимо вещей там находились два конверта. Изучать содержимое Журавлев не стал, а сунул конверты в карман. Топтаться возле машины не имело смысла. Все, что мог, он узнал и большего здесь не найдет.

Возвращаясь к воротам, он услышал голос сторожа, который продолжал что-то громко обсуждать со своей пухлой подружкой.

– А я тебе говорю, что теперь Людку затаскают. И чего дура пошла сама на себя донос строчить. Мало ей неприятностей!

– А чего тебе до нее? – Склонившись к окошку, спросил Журавлев. – Сама виновата.

У Вадима была интересная черта – он умел влезать в разговор с таким видом, будто и участвовал в нем с самого начала и знал больше других. Вот только на минуту отошел водички попить.

– Так она же моя племянница. Васьки Трофимова, моего двоюродного брата дочка. С мужем не повезло, сын с какой-то шлюхой из дома сбежал, а пацану тринадцать только стукнуло. А тут на тебе, винтовку нашла и побежала докладывать. На кой ляд? А из этой винтовки какого-то маршала хлопнули. Ну не дура!

– Это твоя, дед, Людка, что на Слободской живет?

– На Верхней Слободской, где у Жорки дом сгорел этой весной.

– Ну так я ее знаю. Она же здесь работает, – и он кивнул на гостиницу «Ялта».

– Горничной я ее устроил На свою голову. Она и тут вляпалась. Непутевая баба. Теперь менты из нее всю душу вытрясут. Все начальство из Симферополя понаехало. И когда успели?

– Ну, про маршала ты, конечно, перегнул палку. Какой он маршал.

– Так вот у жены спроси, – кипятился старик. – Она в ихнем санатории в столовой работает, всех этих боровов знает.

– Да уж, – подтвердила женщина. – Большая шишка из Москвы. Генерал уж точно и не с одной звездой. Пятый год к нам приезжает. Солидный такой дядечка. Напыщенный как индюк, даже не улыбался. Вечно морда недовольная, будто ему яду в борщ навалили. Фамилию вот запамятовала…

– Генерал Прибытков, – сорвалось у Журавлева.

– Точно. Прибытков.

– А кем доказано, что его пристрелили из винтовки? – с недоверием спросил Журавлев.

– Так в десять утра его шлепнули на пляже. А к нам на территорию мышь не проскочит. Милиция сначала туда приехала, а потом прямиком в гостиницу. А там Людка про винтовку лопотать стала, балаболка. А за день до этого еще ключ от того же номера дежурному принесла. Ну не дура! Ей всегда больше всех надо.

Тут в разговор дед вмешался.

– Майор среди ментов был, Данила. Я его еще пацаном помню, по садам стервецы шастали. Толковый парень вырос. Так он сразу определил, что стреляли из той винтовки.

– Данила докопается, – кивнул Журавлев.

– Людку бы только не дергали.

Вадим умел не только влезать в разговор, но и выходить из него так, что через минуту про него забывали. Старики все еще спорили, а наш герой отправился домой переодеваться для выхода в город. Надев костюм и галстук, он пошел на Верхнюю Слободскую улицу.

Погорелый дом найти не составило труда, а где живет Людмила Васильевна Трофимова, ему старушки указали. Правда, по мужу она была Овчинникова, но все ее знали с детства как дочку Васьки Трофимова. Непутевая в папашу. Тот пил-пил и в могилу слег, и этой не везет. Народ у нас разговорчивый и спрашивать ничего не надо, сам расскажет, да еще приукрасит.

Женщина выглядела не очень хорошо в домашних условиях. Радости в лице не было. Морщинок у рта от избыточной улыбчивости не нашлось, зато у глаз и на переносице их хватало.

– У меня к вам несколько вопросов, Людмила Васильевна.

– Но я уже все утром майору Скокову рассказала.

– Знаю. Данила работает в милиции, а я в республиканской прокуратуре. Речь идет об убийстве, а это наша прерогатива. Впрочем, много времени я у вас не займу.

– Проходите.

Журавлев вошел в дом. Тесно, не уютно и бедно. Такие хибары сдают курортникам, а не живут сами. Гостю предложили стул, но он отказался.

– Я был в этом номере. Там найден паспорт на имя Басова из Москвы. Вы видели его?

– Нет, мне показалось, что он там не ночевал. Постель не тронута.

– Теперь я задам вам еще один вопрос. Без протокола. Никто об этом не узнает, но мне нужно знать правду. Это важно. Скажите честно, кто вас попросил приклеить записку под столом в номере 725? – Женщина покрылась красными пятнами и едва не расплакалась. – Тут нет никакого криминала, и я вас ни в чем не обвиняю. Кто же?

– Молодой человек. Я перебирала белье в подсобке. Он зашел ко мне и передал пакетик, запаянный в целлофан. Попросил приклеить под крышку стола. Я не хотела. Но знаете, как бывает. Денег на жизнь не хватает, а он дал мне десять долларов. Я согласилась.

– Что еще он просил сделать?

– Как только хозяин номера вернется, я должна была позвонить ему в номер по телефону и сказать, что ему письмо под столом и, не отвечая на вопросы, положить трубку.

– Именно поэтому вы наблюдали за номером?

– Специально не наблюдала. Заглядывала периодически, но кровать оставалась нетронутой. Он так и не появился.

– А шампанское с фруктами кто заказывал?

– Кто-то другой. Очевидно, убийца. Официант его запомнил, а когда ему показали паспорт Басова, то он его не признал. В номере находился посторонний.

– Возможно. Скажите, тот, кто просил вас подложить письмо, мог сойти за военного?

– Может быть. Опрятен, с короткой стрижкой, в брюках и ботинках. Курортники в дневное время так не ходят. Я потом в окно выглянула и ждала, пока он выйдет. Хотелось знать, один он пришел или нет. Вышел один, сел в черную «Волгу» со стороны водителя и уехал.

– Отдыхающим в санатории Министерства обороны предоставляют машины?

– Тетя Клава говорит, что они на своих приезжают. Шофер с машиной выезжает заранее. А когда хозяин прилетает на самолете, шофер его встречает в аэропорту и привозит прямо в санаторий. У них там специальная стоянка оборудована.

– Тетя Клава работает в санаторской столовой.

– А вы откуда знаете?

– Чего бы я стоил, если бы ходил на ощупь, как в потемках. Ладно, Людмила Васильевна, наш разговор мы забудем. В милиции люди разные работают. Прицепятся к чему-нибудь, и не отмашешься.

Журавлев направился к выходу.

Набережная заливалась яркими огнями, из ресторанов доносилась музыка и веяло приморской кухней. Журавлев вспомнил про свой пустой желудок и решил посидеть в спокойной обстановке, перекусить и подвести итоги. Он устроился на открытой веранде ресторана «Кавказ» с видом на море и, пока дожидался заказа, решил проверить содержимое найденных в чемодане Басова конвертов.

Они походили друг на друга как братья. Содержимое также отличалось не многим. В первом лежала пачка долларовых купюр и во втором. На вскидку Журавлев оценил пачки по три тысячи каждая. У него в этом деле глаз был наметанным. Вываливать деньги на стол и пересчитывать при всем честном народе не имело смысла, а вот фотографии он достал и положил перед собой на стол. Оба снимка цветные – портреты двух мужчин. Одно лицо ему показалось знакомым, второе он видел впервые.

Вадим перевернул снимки обратной стороной. Как он и предполагал, карточки имели сопроводительные надписи. Фотография человека, показавшегося ему знакомым, сопровождалась кратким пояснением: «Ромов Александр Георгиевич. В городе с десятого по семнадцатое июля. Пушкинская улица, дом тринадцать, квартира девять».

Надпись на втором снимке оказалась не многословней: «Прибытков Владислав Викторович. Путевка с десятого июня по четвертое июля. Санаторий Министерства обороны. Сопровождается охраной».

Журавлев убрал фотографии в карман. Ничего загадочного в конвертах он не нашел. Не что иное, как объекты для киллера с предварительным авансом. Вся беда в том, что господин Басов опоздал. Он попал в те же сети, что и его партнеры. В итоге можно сделать предварительный вывод: генерал Прибытков желал мира и дал согласие на переговоры, назначив свидание компаньонам в Ботаническом саду. Не исключено, что он и сам готовил им ловушку. Господин Басов приехал в Ялту не для переговоров, а с единственной целью убрать своих сотоварищей с дороги, уничтожив их физически. Что было на уме у господина Ромова, сказать трудно. Но снайперская винтовка хранилась в номере Басова, а также тысяча долларов в конверте под ковром. Но связывать Басова с киллером, стрелявшим с балкона его номера, он все же не хотел. Слишком очевидный указатель, никто себя так подставлять не станет.

Считать можно что угодно, но в итоге все заговорщики погибли. Существует некая четвертая сила, опередившая всех, и при этом можно сказать с уверенностью, что никто не чувствовал опасности.

Со стороны можно и такую версию принять, но одно не укладывалось в голове у Журавлева. Почему киллер, выполняя задание, перестрелял в квартире всех, кого надо и не надо, а его пожалел. Невинные девчонки из Минска полегли в землю ни за что, а мужика он не тронул.

Аппетит у Вадима пропал. Он сунул сотню официанту и ушел. Ноги сами вели его на Пушкинскую улицу. А как же иначе. В доме, где произошло первое убийство, он ночевал. В номере у Басова побывал, к девчонкам ходил, оставался еще один покойник с непроверенным жилищем.

Как всегда, Вадим предварительно позвонил в квартиру, а не стал открывать дверь. Убедившись, что никого нет, он достал отмычку и справился с замком в долю секунды. Не успел он переступить порог, как его окликнули.

Журавлев вздрогнул и оглянулся. С верхнего этажа спускался молодой человек лет тридцати в тенниске с короткими рукавами и джинсах местного покроя.

– Вы меня? – спросил Вадим, быстро выискивая для себя оправдание.

– Я вас третий час жду.

– Что за срочность?

– Меня прислал Аркадий Кирилыч. Я из Симферополя. Для вас депеша.

Молодой человек спустился на площадку, достал из тонкой папки конверт и протянул его Журавлеву. Вадим уже понял, что его спутали с жильцом квартиры, и почувствовал в себе некоторую уверенность.

– Вы будете ждать ответа?

– Нет, по поводу вашего ответа мне ничего не сказано, а на словах Эдуард Кирилыч велел добавить, что из Москвы приехал майор с Лубянки. Олег Виноградов. Ему что-то известно, но он держит язык за зубами. Во всяком случае, он не знает, где вы находитесь. У него ориентир – Симферополь. Но если говорить объективно, то на выяснение подробностей у него уйдет не больше суток. Из Киева надавили на руководство Комитета и требуют оказывать майору содействие во всем, что ему понадобится.

Журавлев соображал быстро и задал, как он потом понял, самый удачный вопрос:

– Эдуард Кирилыч будет работать с ним вместе?

– Наверняка, но вряд ли он сможет придержать майора на тормозах.

– Хорошо, я все понял.

Конечно, Журавлев ничего не понял, кроме того, что крымское КГБ содействует Александру Георгиевичу Ромову. И если бы его труп был опознан, то и чекисты прискакали бы в Ялту на своих пегасах. Тут только десанта не хватает и пары авианосцев с морской пехотой.

Журавлев закрыл за собой дверь и вошел в квартиру. Как только хрустальная люстра осветила помещение, он понял, что тут живут серьезные люди. Обстановка, дизайн, антиквариат, техника, как в лучших квартирах столицы, а он знал в них толк. Мало того, что Ромова опекает местное КГБ, ему еще и одну из лучших квартир на постой выделили. Правда, и Басов не бедствовал. Один «опель» чего стоит, тоже ведь не хухры-мухры.

Копаться в антиквариате у Журавлева не было времени. В первую очередь он сел за стол и вскрыл конверт. Не послание, а сущая матрешка. В конверте лежала короткая записка и еще один конверт без опознавательных знаков. Он развернул листок и прочел:

Вадим сунул записку в карман и вскрыл конверт. Текст был напечатан на машинке.

Ни имени, ни подписи. Еще один ребус. Как бы у человека хорошо голова ни работала, но столько наворотов и целой бригаде следователей не распутать. А для того, чтобы выстроить собственную защиту и выскочить из шкуры козла отпущения, нужно предъявить четкое и ясное объяснение, да еще схему нарисовать для бестолковых. А схема будет пестрить громкими именами. Убиты солидные ребята, и убийцы не шантрапа болотная, а такие же волчары с лампасами. Куда ему рыпаться против них? Значит, и Ромов тоже готовил покушение!

Журавлев убрал письмо в карман и сделал небольшой обход. Квартира состояла из четырех комнат. В спальне на кровати лежал солидный, дорогой из натуральной кожи чемодан. Может быть, его содержимое подскажет, какой сделать шаг в сторону развязки. Без особой на то надежды Журавлев вошел в спальню.