"Рохля" - читать интересную книгу автора (Ашар Марсель)АКТ ВТОРОЙЭдит Ролло. Как видишь. Эдит. Над чем? Ролло. Изобретаю. Эдит. Это я вижу. А что изобретаешь? Ролло. Игрушку. Эдит. Какую игрушку? Ролло. Пока не знаю. Не выходит что-то… Эдит. Бедняжка ты мой! Ролло. Вот было бы здорово сделать куклу, которая называла бы все департаменты наперечет! Эдит. Ну, это трудно! Ролло. Тем более, что я и сам их не знаю. Эдит. Постарайся изобрести что-нибудь без помощи молотка. У меня сегодня нервы разгулялись. Ролло. С чего это вдруг? Все вроде идет на лад. Алекса Ролло. А когда вернешься? Алекса. Пусть позвонят еще раз. Там видно будет. Ролло Алекса. Ну и пусть! Ролло. Как это пусть? Если он позвонит десять раз, нам придется отвечать ему столько же! Алекса. Знаю, ну и что?! Ролло. Не мешало бы и о нас немного позаботиться! Алекса. Лео, миленький, но ты же не хочешь, чтобы я со всех ног бросалась к телефону по первому зову какого-то сопляка, будто только сижу и жду его звонка! Ролло. Конечно, не хочу. Алекса. Я надеюсь, ты позволишь мне помучить его хоть чуточку, напустить таинственность и так далее? Ролло. Ну, раз ты так хочешь… Алекса. Вот почему меня нет дома. Ролло. Ладно. Алекса. Вот почему ты не знаешь, когда я вернусь. Ролло. Заметано. Алекса. Словом, запомни: ты просто ничего не знаешь. Ролло. Ровным счетом ничего! Алекса Ролло. Вот балбес! Алекса. Это наверняка тебе звонили. Голос Эдит Ролло. Кто-то мне! Алекса Ролло. Эдит! Голос Эдит. Да? Ролло. Знаешь, этот Каргадин… ну и подлец же он! Голос Эдит. Что он еще натворил, твой Карадин? Ролло. Представь себе, сегодня днем, вручая мне пятьсот тысяч франков… Алекса Ролло. Алло! Алло! Я слушаю! Гобелен-22-44[3], у телефона Леон Ролло! Алекса. Наверное, прервали. Ролло. Как бы не так! Я слышу, там дышат в трубку. Да говорите же, черт возьми! Кто вы? Что за идиотские шутки? Я же чувствую, что вы взволнованны, – вон слышно, как вы сопите! Алекса. Ну и ну! Ролло Алекса Ролло Алекса. Ты его узнал по звонку? Ролло. Кто же это был? Алекса. Дал бы мне трубку, я бы, может, засекла его по дыханию. Ролло. Я уверен, что он хотел говорить именно с тобой. И я уверен, что и ты в этом уверена. Алекса Ролло Алекса. Тебя, например, это волнует? Ролло. Лучше обучи его фокусу с неверным номером. Заходят в кафе и просят позвонить бармена. Если к телефону подходит она, – все в порядке, можно говорить. Если же трубку берет отец или муж, спрашивают: «Это Бальзак-00-01?» и, узнав, что нет, извиняются и, выругав телефонную станцию за плохую работу, вешают трубку. Алекса (с Ролло. Да надоел он мне, и все! Алекса. Зачем ты ему сказал, что меня нет дома?! Ролло. Да ты же сама меня просила. Алекса Ролло Алекса Ролло Алекса. Откуда, откуда! Ты прекрасно мог отшить его, не посвящая при этом в подробности моей жизни! Ролло Алекса. Если бы так! Нет, это именно он, сегодня вечером он должен спросить Тюрбиго. Ролло. Ах, вот оно что, ему уже известен этот трюк? Алекса. Это я его научила. Ролло. Но… погоди-ка… А во вторник… Это не он во вторник звонил голосом девочки, которая попросила к телефону тетю Агату? А я-то, старый дурак, старался, сюсюкал!… Алекса. Представляю, какой ты был потешный! Ролло. Так кто же он? Алекса. Ты его не знаешь. Ролло Алекса. Но ты в самом деле его не знаешь. Ролло. Вот это-то меня и беспокоит. Я знаю Жерома. Я знаю Кристиана. Я знаю Марка, Эрве, Мишеля, Жана, Франсуа, Стефана, Жоржа и добрую дюжину других твоих кавалеров. Вот я и спрашиваю себя, почему ты так упорно скрываешь от меня этого. Тем более, что, я уверен, ты не делаешь ничего дурного. Алекса. Который час? Ролло. Четверть девятого. Алекса. Мне нужно переодеться. Ролло. Я старался быть тебе хорошим отцом. Прости меня, если я не смог им стать. Алекса Ролло. Но ты мне дочь, даже если это тебя не устраивает. И ты должна мне ответить. Алекса. Папочка, милый, у меня в девять свидание. Ролло. Ничего, он подождет. Алекса. Ах! Ролло. Он поверил только половине моей информации. Ты что, рехнулась?! Алекса Ролло Алекса. Да, это я, Алекса. Передайте, пожалуйста, трубку мсье. Ролло. Ну дай послушать, надо же и мне развлечься! Алекса (в Ролло. Ну ладно, ладно… Алекса Ролло Алекса (в Ролле. Ничего не скажешь, малыш, ты их держишь в ежовых рукавицах. Алекса. Не дразни меня, Лео, меня и так всю трясет. Ролло Алекса. Как так? Откуда? Ролло. Ну, во-первых, у меня интуиция. Во-вторых… Алекса. Я пошла одеваться. Ты мне надоел. Ролло. Послушай, зайчик! Алекса. Хватит с меня твоих дурацких шуток. Ролло Алекса Эдит Ролло. Ну это ты расскажи кому-нибудь другому. Что стряслось? Плохие новости? Эдит Алекса Ролло. Ты о чем там шепчешься с матерью? Алекса Ролло. Развели тут у меня в доме секреты! Напрасно стараетесь, вы же знаете, у меня интуиция. Ты определенно взволнованна. Чем ты взволнована? Эдит Ролло. Неправда! И что могло случиться, когда ты весь день просидела у себя? Алекса. О господи, да оставь ты ее в покое! Ролло Алекса. Очень верное замечание. Ролло. Ладно-ладно… А все равно, Карадин – подлец! Алекса. При чем здесь Карадин? Не вижу никакой связи. Ролло. Вообрази, сегодня днем, вручая мне эти пятьсот тысяч… Алекса Ролло. Ну как хочешь. Нет, какой все-таки подлец! Алекса. Осточертел он со своим Карадином. Эдит Алекса. Да ну, мама, держи себя в руках, какого черта, в самом деле?! Эдит Алекса. Где же? Эдит. В твоей крокодиловой сумке. Алекса. Ну что я за идиотка! Оставлять в сумке такие письма! Эдит Алекса. Извини меня, я сегодня целый день места себе не нахожу из-за этих писем. Эдит. А ведь я обнаружила их совсем недавно, вернувшись от Карадинов. Алекса Эдит. Да, но сумку ты оставила в передней. Алекса. В передней?! Какое счастье, что папе не пришло в голову пошуровать в ней! Спасибо тебе, мамуля, я у тебя в вечном долгу! Эдит Алекса. Это я натерпелась страху. Ты ведь меня чуть-чуть не выдала. Еще три вопроса – и Лео вытянул бы из тебя всю правду. Эдит (с Алекса. Угрызения были раньше. А когда попадаешься с поличным, для совести уже поздновато. Эдит Алекса. Моя дорогая, в твоих устах это звучит так нелепо. Эдит. У моего ангелочка, у моей малышки есть любовник! Алекса. Да не повторяй же все время одно и то же! Эдит. Как ты могла?! Алекса. Ты так говоришь, будто это очень трудно. Эдит. Не будь циничной, это тебе не идет! Алекса. Я не цинична, просто мне неприятно обсуждать с тобой эту тему. Эдит. У меня создалось впечатление, что он тебя обожает. Алекса. У меня тоже. Эдит. А ты? Ты его. любишь? Алекса. А как ты думаешь? Эдит. Ты любишь его? Алекса. Ох, вечно эти громкие слова! Эдит. Ответь мне! Алекса. Я ни о чем не жалею. Эдит Алекса Эдит. Да ведь он пишет о своей жене в каждом письме. И это из-за нее он не может видеться с тобой, когда захочет. Судя по письмам, он ее боится. Алекса Эдит. Ты из-за этого страдаешь? Алекса. Да кто в наше время страдает? Так, случаются неприятности. Вот и жена его мне неприятна до чертиков. Эдит. Ты ее знаешь? Алекса. Нет. Эдит. А его? Алекса. Его? Вот его-то я знаю! Эдит. Не притворяйся дурочкой! Я хочу знать, кто он. Алекса. Не скажу. Эдит Алекса. Поздно, мамуля, я уже не подчиняюсь приказам. Эдит Алекса. Я тоже. Эдит. Но ведь он же подписывает свои письма «Максим»! Алекса. А, это просто идиотская шутка, понятная только нам двоим. Слишком долго объяснять. Эдит. Кто этот человек? Алекса Эдит. Твой отец все равно заставит тебя сказать. Алекса. Да, если ты меня выдашь. Но ведь ты не выдашь меня? Эдит. Ты думаешь? Алекса. Нет, не выдашь. Во-первых, потому что папа меня наверняка выгонит из дому. А, главное, ты же знаешь, он способен принять все это всерьез и расстроиться. Эдит. Но ты же не будешь счастлива с этим человеком. Алекса. Вовсе не обязательно быть счастливой. Вообще, счастье – это недостижимый идеал. Эдит. Он ведь никогда не разведется с женой. Алекса Эдит. И ты не сможешь построить свою жизнь с ним. Алекса. Моя жизнь! Ты же знаешь: у нас, у молодежи, нет будущего. Эдит Алекса Эдит. Но твой отец? Что мы скажем твоему отцу? Алекса. А, ерунда, заготовлю заранее несколько ответов. Эдит. А я боюсь не выдержать, я во всем ему признаюсь. Алекса Эдит. Я люблю его, тебе этого не понять. Алекса. Откровенно говоря, нет. Я обожаю мистера Икс – назовем его так, – но он будет знать только то, что я сама сочту нужным ему сообщить. Эдит. Стоит Леону посмотреть мне в глаза, и я больше ни за что не отвечаю. Алекса. Господи, ну и поколение! Эдит. Но он тут же начнет названивать Мерсье! Алекса. Вот Мерсье-то его и убедит, что я больна. Он считает меня чокнутой. Эдит. Но он не нашел у тебя ничего другого? Алекса. Чего «другого»? Эдит. Ты так странно себя ведешь… Я уж было подумала… Алекса. Нет-нет, на этот счет можешь быть совершенно спокойна, я не собираюсь сделать нашего Лео дедушкой. Эдит. Ну слава богу! Алекса. А я как раз думала, что он спит и видит, как бы понянчиться с внуком. Эдит. Не от такого отца. Алекса. Ладно, а теперь верни мне письма. Эдит. Вот они. Алекса. Твой лифчик – не самое надежное место, чтобы там прятать от папы мои письма. Эдит Алекса Эдит. А какие вещи он осмеливается тебе писать! Алекса. Что ж ты хочешь! Он считает меня сексапильной. Эдит. Конечно, как же иначе, когда ты начиталась его писем! Алекса. Да он не пишет ничего необычного! Эдит. Ты полагаешь? Ролло. Я вижу, ты читаешь дочери свои любовные письма? Эдит. Да нет же! Ролло Эдит. Леон! Ролло. Поскольку мне этого сделать не удалось, так что ли? Алекса. Совсем не так! Ролло. А как там было насчет Эдит. Что ты говоришь? «Лучше других»! Ролл о Эдит. Ну конечно, Леон! Ролло. Никогда бы не подумал, что ты способна… Алекса. Мама, ты сошла с ума! Ролло. Ты очень добрая девочка, Алекса. Но это дело касается только твоей матери и меня. Алекса. Ошибаешься! Ролло Эдит Ролло Эдит. Нет, больнее. Ролло Эдит. Бедный мой Леон! Ролло. Пошла вон! Вон отсюда сию же минуту! Алекса. Не дури, Леон! Неужели ты так плохо ее знаешь?! Ролло. Да, оказывается, я знал ее плохо! Алекса. Ну приди же в себя! Как можно написать такие вещи Диди?! Вот мне – другое дело. Ролло. Какое другое дело? Алекса. Это письмо написано мне. Ролло. Да ну, хватит врать! Алекса. И остальные тоже. Ролло. Слушай, ты добрая девочка, мне нравится, что ты стараешься выгородить свою мать… Алекса. Да ты прочти повнимательней! Ролло. Не могу я! Мне слишком больно! Алекса. Там целая куча всяких обращений: и «моя любимая», и «дорогая», но иногда встречается и мое имя, прочти и убедишься. Ролло. Не верю! Не могу поверить! Это было бы слишком ужасно. Эдит. Ты предпочел бы, чтобы это была я? Ролло Алекса Ролло. Почему я должен говорить? Я… мне нечего сказать. Я ведь… ничего такого не сделал… Я… я только узнал… Эдит. Дорогой мой… бедняжка! Ролло. Что ты хочешь от меня услышать? Что вместе с ним горжусь тем, что ты вновь открыла любовь? Алекса. Да забудь ты об этой чепухе! Ролло Алекса. Сейчас я, конечно, меньше всего имею право давать тебе советы, но, мне кажется, ты все же должен извиниться перед мамой. Эдит Ролло. Ничего, ничего, так даже лучше. Незачем ей притворяться. Я бы, наверное, стал презирать ее, если бы она начала тут проливать крокодиловы слезы. Алекса. И все же я повторяю: наша мама оказалась на высоте положения. Она молча снесла твои издевательства, твои оскорбления, даже то, что ты выгнал ее вон! И из-за кого? Из-за какой-то никчемной, паршивой развратной девки! Ролло. А я-то считал тебя чересчур порядочной! Алекса. В некоторых отношениях я действительно чересчур порядочна. Ролло. Чересчур порядочна и не слишком женственна! «Девушка, которая вновь открывает любовь»! Алекса. Он написал это просто из вежливости. Ролло. А я еще воображал, что в тебе не развито женское начало! И я тебя звал своим маленьким Гаврошем! А ты в это время задирала юбки! Алекса. Ну, это бывало не так уж часто… Ролло. Это ты будешь сейчас просить прощения у своей матери! Эдит. Нет, не надо! Алекса. Ну, конечно, мамуля, я охотно попрошу у тебя прощения. Если бы не папа, я бы, наверное, не осмелилась… Ложная гордость! Я очень рада, что папа велел мне это сделать. Эдит Алекса Эдит. Вы оба осчастливили меня сегодня нежными признаниями. Жаль только, что для этого понадобилась такая драма. Алекса. Господи! «Драма»! Эдит. Ты разве не считаешь все это драмой? Алекса. Да пойми ты, это уже перед войной не считалось драмой, а тем более в наше-то время! Ролло. Он тебя изнасиловал? Алекса. Нет, у тебя в самом деле средневековые понятия, Лео! Ролло. Могла бы назвать меня «папа»! Алекса. Конечно, я так и хотела, но я старалась проявить такт. Я подумала, что сейчас неподходящий момент напоминать тебе, что я – твоя дочь. Ролло Алекса. Папа!… Ролло. А я-то, старый дурак, учил тебя жить! Я-то советовал тебе стать кошечкой! Алекса Ролло. Выгоню… тебя?! Бедная ты моя малышка! Да я сам во всем виноват, незачем было давать тебе столько воли. Я сам уверил себя в том, что ты истинная дочь Эдит. Алекса. Я очень старалась быть ею. Но нет, я дочь моей настоящей матери. Ролло. Ну, не преувеличивай! Алекса Ролло. Да-да, говори, не бойся. Максим… а как его фамилия? Эдит. Она отказалась ее назвать. Ролло. Так как? Алекса. Мама же сказала, что я не хочу. Ролло. О, я все равно узнаю, кто он. Поверь мне, узнаю! Алекса. Не думаю. Ролло. Я просто обязан узнать. Во-первых, для того, чтобы набить ему морду. Пусть даже он тебя любит, все равно он подлец! А во-вторых, чтобы заставить его жениться на тебе. Алекса. Ты хочешь выдать меня замуж за подлеца? Эдит Ролло Алекса Ролло Эдит Ролло. Очень странно. Алекса. Что странно? Ролло. Парень, который боится своих родителей, и это в наше-то время. Алекса. Ну что поделаешь! Ролло. Она, наверное, очень богата? Алекса Ролло. Семья Максима. Недаром же он за нее так держится? Алекса. А, да. Очень. Ролло. Тогда все понятно. Эдит. Говорят тебе, нет. Ролло. А ты можешь поклясться, что нет? Эдит. Я ничего не знаю. Алекса же тебе сказала, что нет. Ролло. Он друг Жерома? Алекса. Нет. Ролло. Кристиана? Алекса Ролло. Ага, понял. Он из компании Жана Франсуа, и я с ним знаком… Алекса. Я тебе не говорила, что ты с ним знаком. Ролло. Сейчас не говорила, а вот недавно сказала. Алекса. Когда недавно? Ролло. Когда не дала мне послушать его голос. Ясное дело, ты боялась, что я его узнаю. Алекса. Ну что ты выдумываешь! Ролло. Все ясно, девочка! Максим – это «Тюрбиго»! Эдит Ролло. Уж я-то знаю, что хочу сказать. Эдит. Ты говоришь какими-то загадками, ничего не могу понять. Ролло. Зато твоя дочь меня поняла. Алекса. Ничего подобного, ни слова не поняла! Ролло Алекса. Ах вот как?! Ролло. Он для них слишком стар. Алекса. Слишком стар? Ролло. Да, и именно это я собирался тебе разъяснить в тот момент, когда ты на меня разозлилась. Алекса. Это когда ты меня поздравил с истерикой? Ролло. Совершенно верно. Потому что молодой человек не позволил бы разговаривать с собой таким тоном, каким говорила ты. Алекса Ролло. Но каким тоном! Эдит. О, когда вы, мужчины, влюблены, вы сносите любой тон. Ролло. А это твое: «Выпутывайся как знаешь, мне наплевать»? Эдит. Но она сотни раз говорила то же самое Жерому. Ролло. А вот это: «В девять часов, а не в десять»? Эдит. Она просто уточнила время. Ролл о Эдит Алекса. Иначе она давно бы уж тебе его назвала. Ролло Алекса. Ая тебя уверяю, что он оттуда. Ролло. К тому же в наше время двадцатилетнего парня не могут звать Максимом. Даже Максом – и то вряд ли. А может, его зовут Максимилиан? Эдит. Но его вовсе не зовут Максим. Алекса Эдит Ролло. Ага! Его не зовут Максим. Спасибо тебе, Эдит. У меня это имечко поперек горла стояло. Алекса. Да неужели?! Ролло. Тогда почему же он подписывается Максимом? Алекса. Так… Просто одна глупая шутка. Ролло. Охотно верю, но все-таки изволь объяснить. Алекса. Когда я увидела его в первый раз, я сочла его очень изысканным. Я даже сказала вслух: «Изыскан, как Ларошфуко[5]». Ролло. Ну и что? Алекса. Неужели непонятно?! «Максимы» Ларошфуко! Ролло. Господи, какое идиотство! Алекса. Да, и я уже охрипла, доказывая это тебе и маме. Ролло Алекса. Ох, какой же ты зануда! Ролло Алекса Ролло Эдит. Но ведь кто-то же есть… Алекса Эдит Ролло Эдит. И ты совершенно прав. Он только и пишет, что… о плотских радостях. Poлло. Похотливый негодяй! Алекса Ролло. Он явно изменен, но я его узнаю! Алекса Ролло. Бедняжка моя, ты полюбила типа, который ко всему прочему еще нарочно искажает свой почерк! Алекса. Ерунда, не верю! Эдит Ролло. Я узнаю это «3»! Я уже где-то видел такие «3»! Алекса Ролло. Ах, не знаю? А почему ж ты тогда не дала мне послушать его голос, а? Ну, скажи! Алекса. Потому что он говорил с акцентом, и мне было бы неприятно, если бы ты стал издеваться над ним. Эдит. У него акцент? Боже, какая жалость! Ролло. Акцент? Алекса. Жуткий акцент! Ролло. Он что, из Канталя[6]? Алекса. Нет, из Мексики. Ролло. Мексиканский Ларошфуко! Алекса Ролло. И при этом он, значит, ухитряется быть изысканным? Алекса. При этом – да. Ролло. Так вот для кого ты так старательно разучиваешь «ча-ча-ча». Хочешь доставить ему удовольствие? Алекса. Вот именно. Ролло. Как его зовут? Алекса Эдит. Ах, как мне неприятно, что ты увлеклась каким-то мексиканцем! Ролло Алекса Эдит. Теперь я понимаю, почему он пишет такие письма. Эти мексиканцы все помешаны на сексе. Ролло Алекса Ролло. Ах ты, такая-сякая! Смеяться над нами вздумала?! Эдит. Да что с тобой? Ролло. Теперь я знаю, кто он – твой ацтек! Алекса. Вот как? Ролло. Он такой же мексиканец, как я! Алекса. Ну, как тебе угодно… Ролло. Ах ты, черт возьми, прямо невероятно! Эдит. Да что случилось? Ролло. Его почерк! Ну конечно, я знаю этот почерк! Второго такого на всем свете не сыщешь! Алекса Ролло. Эх, и ловко же ты нам зубы заговаривала этим своим Фернандо! Я чуть было не позабыл про его «3»! Ну ты и хитра! Алекса. Да где уж мне! Ролло. Но моя интуиция тут как тут! И с этими «3» ты меня больше не надуешь! Алекса. Поздравляю с победой! Ролло. И не спорь со мной, это бесполезно! Алекса. Да я и не спорю. Ролло. Я даже могу сказать тебе: ты с ним виделась сегодня утром. Алекса Ролло. Ага! Испугалась, голубушка! Что, проняло? Алекса. Вовсе нет, чего мне бояться? Ролл о. Как бы не так, испугалась! Вон аж позеленела от страха! Эдит. Но… с кем же она виделась сегодня утром? Ролло. С кем виделась? И ты еще спрашиваешь?! Алекса Ролло. Да с доктором, черт побери! С нашим милейшим доктором Мерсье! Он же врач, наш Мерсье, ему и не нужно менять почерк, он и так пишет как курица лапой. И это на его рецептах я всегда видел эти «3». Алекса. Правда, почти всегда. Эдит Ролло. Все совпадает: не первой молодости, родители – звери, очень богат, более или менее знаком с Жаном Франсуа! И оч-чень сластолюбив! Алекса. Да, все совпадает. Ролло. Все совпадает, и все же… Алекса. И все же? Ролло. Твой любовник – не Мерсье. Алекса Эдит. Вот и я подумала… Такой воспитанный человек… Ролло Алекса. Это явно не Мерсье! Ролло. Но тогда если это не Мерсье, то все же кто-то, с кем ты виделась сегодня утром… Алекса Ролл о Эдит. Я надеюсь, ты говоришь не о мсье Карадине? Ролло. Прямо не верится в такую удачу! Это было бы слишком прекрасно! Эдит Алекса Ролло. Нет-с! Именно о нем! Эдит Ролло. Вполне с тобой согласен, именно чудовищно! Алекса. Это не чудовищно, это смешно. Ролло Алекса. Послушай, может, хватит устраивать здесь цирк? Ролло. Этот почерк! Я видел его вовсе не на рецептах, я его видел на банковских чеках! Алекса. Нет!!! Ролло Алекса Ролло. Бедное дитя! Ты же еще за него вступаешься! Ты даже не поняла, что этим-то его и обвиняешь! Алекса Ролло. Ах как старается, прямо жалко на нее смотреть, ей-богу! Алекса. Ты мне не веришь? Ролло. Ты посмотри на себя! Посмотри на эту маленькую, насмерть перепуганную девочку! И ты еще спрашиваешь, верю ли я тебе! Нет, малышка, в обмане ты не сильна. Алекса Эдит. Нет. Мы обе с тобой не сильны в обмане. Ролло Алекса Ролло. И фокусу с Тюрбиго его научила не ты. Это я его придумал. Мы с Карадином оба использовали его впервые с родителями мадемуазель Мишале. В тридцать первом году! Слышала? В одна тысяча девятьсот тридцать первом году! Эдит. Франсуаза Мишале? Ролло. Да. Эдит Ролло. Карадин! Это Карадин! И как мне в голову не пришло! За последние двадцать лет и пяти минут не проходило, чтобы я не подумал о нем! И вот как раз в тот момент, когда он мне действительно понадобился, я о нем забыл! Эдит. Как все это странно! Ролло. Теперь я знаю, за что я его всегда ненавидел! Я просто предвидел эту историю. Алекса. За двадцать лет вперед?! Ролло. Да я бы сразу догадался, если бы ты не сбила меня своими россказнями о каких-то там изысках. Эдит. Ну и что же? Ролло. Уж кому-кому, а Карадину до изысканности далеко! Эдит. Вот и неправда! Ролло. Что-о-о? Эдит. Он чудовище, но он – изысканное чудовище. Алекса. По-моему, мы отклонились от темы. Ролло. Ну, изыскан он или нет, а я его разыщу и раздавлю как… Алекса. Но я клянусь тебе, что это не он! Ролло. Не утруждай себя клятвами, у меня есть доказательства. Алекса. Доказательства? Ролло. Письмо Ноэля. Его единственное письмо ко мне. Оно всегда при мне. Эдит Ролло Эдит. Твой отец прав, этот почерк изменен. Алекса Ролло. Вот то-то же! Ну, ничего, он мне заплатит и за это тоже! Алекса. Какое свинство! А зачем ты хранишь это письмо? Ролло. Оно – свидетельство благороднейшего поступка, совершенного мной по отношению к Карадину. Эдит Ролло. Да нет, в тридцать втором. В апреле тридцать второго. Эдит. Ты мне никогда об этом не рассказывал. Ролло. Ну еще бы! Я слишком скромен. Эдит Ролло. Вот, слыхала? А теперь этот подлец соблазняет мою дочь! Эдит. Просто чудовищно! Ролло. И сегодня утром он спрашивал меня перед ее приходом: «Ей уже, наверное, двенадцать лет?» Эдит. Какое лицемерие! Ролло. Он тебя изнасиловал! Ну конечно, ясно как божий день, он тебя изнасиловал! Алекса Ролло Алекса Ролло. Я спрашиваю, где? Алекса. В горах, зимой. Ролло. Господи боже, и мы послали тебя туда поправить здоровье! Алекса. Однажды я голосовала на дороге в Шамони, чтобы добраться до Сен-Жерве, и он меня подобрал. Ролло Алекса. Да, именно, подобрал. И пригласил меня поужинать с ним. Эдит. Он был с веселой, интересной компанией, и ей захотелось провести с ними время. Ролло. А ты-то откуда знаешь? Эдит. Об этом говорится в письмах. Ролло. Ты же утверждала, что там только о плотских радостях?! Эдит Ролло Эдит. Так он пишет. Ролло. Ну и ну! Вот это да! Эдит Ролло. Еще чего не хватало! Алекса. Я продержалась все шесть недель! Зимой, в горах – это рекорд. Эдит. Да что ты болтаешь! Ты же уступила ему не в горах! Алекса. Нет, не в горах. Я просто подсократила твое повествование. Эдит. Да и в Париже тоже не сразу. Ролло. Славу богу! Эдит. Алекса гораздо лучше, чем сама о себе думает. Алекса Эдит. Ему пришлось ждать целых шесть месяцев. Ролло. Бедная моя лапушка! Ты защищалась изо всех сил! Эдит. Целых полгода! Алекса. Да. А он в это время, пылая своей безумной любовью, упражнялся в изменении почерка. Ролло Эдит. Ах, ну какая разница! Ролло. Когда и как? Алекса. Что тебе было бы наименее неприятно услышать? Ролло. Ты права. Оставим это. Алекса. Вот так-то лучше. Ролло Эдит. Роковое невезение! Ролло Алекса. Она терпеть не может зимний отдых в горах. Ролло. Господи, а еще строит из себя ревнивицу! Эдит. Факт тот, что… Ролло. Сегодня утром эта идиотка еще сочла тебя симпатичной. Вот уж кого, можно сказать, бог обидел интуицией! Алекса Ролло. И она отпустила его от себя на целых шесть недель! Да я бы даже Эдит не рискнул отпустить одну на шесть недель! Алекса. У нее была шпионка в этой компании – Констанс. Ролло. Констанс Ардуэн? Алекса. Да. Ролло Алекса. Ноэлю пришлось переспать с ней, чтобы она не проговорилась. Ролло. Проклятый извращенец! Алекса. О, он с ней потом тут же порвал. Ролло. Еще того лучше! Алекса. Зато она была у него в руках. Эдит. И Вероника ничего не заподозрила? Алекса. Ничего. Впрочем, потом, и в Париже и в Сен-Тро он лгал ей так ловко, так изобретательно, так смешно… Ролло. Тебя еще впечатляют лгуны? Алекса. Но что самое любопытное – это до какой степени он боится ее. Ролло. Тебя еще впечатляют трусы? Алекса. На это могу лишь повторить тебе, что я не родная дочь Эдит. Ролло. Еще бы! Добродетель – и ты! Эдит Ролло Эдит. Конечно, я ничего лишнего себе и не позволила бы. Но е думайте, что меня не пытались соблазнить. Карадин, например, пытался. Ролло. Как, и тебя тоже? Эдит. Да, представь себе! Ролло. Мало ему было дочери, ему еще и мать понадобилась! Эдит. О нет, это давняя история, Алексе было тогда семь лет. Ролло. Господи, да таких типов надо в клетку сажать! Эдит. Должна признаться, он тогда пустил в ход все свое обаяние. Но я дала ему самый решительный отпор. Потому что, к счастью, любила другого. Ролло. Кого? Эдит. Дурачок! Тебя! Ролло. Нет, у меня сейчас голова лопнет! Эдит. За мной он ухаживал далеко не так настойчиво, как за Алексой. Его терпения едва хватило на две недели. Ролло. Давай-давай, сыпь мне соль на рану! Эдит. Я тебе и не заикнулась об этой истории, потому что ты уже тогда его терпеть не мог. Ролло Эдит. И меня тоже. Ролло. И тебя тоже! И он осмелился дать мне денег! Алекса. Ты же у него просил. Ролло. Да, просил! Под честное изобретение! А ведь он изобразил дело так, будто вручает мне комиссионные, как какому-нибудь агентишке. Бакшиш! Эдит. Ты преувеличиваешь! Ролло. Он просто решил заплатить мне за невинность моей дочурки! Одним махом опозорить всю мою семью! Алекса Ролло. Да я швырну ему в морду эти несчастные деньги! Эдит. Вот это правильно! Ролл о Эдит. Что ужасно? Ролло. Я же заплатил за костюм. Теперь я смогу швырнуть ему в морду только четыреста тридцать пять тысяч! Алекса. Ну так оставь все, как есть. Ролло. Кой черт меня дернул платить за костюм?! Алекса. Ты ничем не обязан Ноэлю, ты же продал ему изобретение за эти деньги. Эдит. Но ведь он мог его и не покупать. Ролло. Ты думаешь? Эдит. Я уверена в этом. Ролло. Но ты вспомни о Симоне Суши! Алекса Ролло. Ну конечно, я не имею права лишать ее этих денег. Алекса. Весьма справедливо! Ролло. Ладно, решено, этой проблемой я больше не занимаюсь. Алекса. Дела есть дела! Ролл о Алекса Ролло. О, сущие пустяки. Всего-навсего отомстить за себя. А заодно и за тебя тоже, слышишь? Алекса. За меня? С какой стати? Я вовсе не нуждаюсь в отмщении. Ролло. Я заставлю этого субчика вернуть деньги, которые он у меня украл! Эдит. Ну что ты говоришь?! Ролло. И теперь, чтобы набить ему морду, мне не понадобится никакой Бурдиль! Эти письма Эдит. Леон! Ролло Эдит Ролло. О радость! Алекса. Какой ужас! Ролло Эдит. Скорей, расстегни воротничок! Ролл о Алекса Ролло. Ух, как я его раздавлю, этого Карадина! Раздавлю, в порошок сотру и еще плюну сверху! Вот так! Эдит Ролло Эдит Ролло. Зато уж мсье Карадина никому склеить не удастся! Эдит Ролло. Да, я сошел с ума – от счастья! Алекса. Но что же ты все-таки собираешься делать? Ролло. Я? Ничего! Это Ноэлю придется слегка потрудиться. Из-за своих писем, своих чудненьких писем! Алекса Ролло. Когда Вероника узнает, что ее муженек встречается с девушкой, которой он «открыл ее тело» и которая «доказывает свою правоту, поднимая юбки», тогда, о, вот тогда-то и начнется свистопляска! Алекса. Ты покажешь эти письма Веронике?! Ролло. Боюсь, что придется. Алекса Эдит. Она верно говорит, ты действительно не имеешь права. И потом, Вероника просто умрет от этого. Ролло. Ничего с ней не будет, она уже переболела менингитом. И вообще, она слишком долго была счастлива, пора и честь знать. Пусть-ка хлебнет горя вместе с нами. Сама виновата: держала бы своего Казанову возле своей юбки, чтобы меньше пакостил! Эдит. Леон, дорогой мой, вспомни, ведь она любила тебя! Ролло. Что ж, мне очень жаль огорчать ее. Но Карадин у меня в руках, и я не намерен щадить его. Алекса. Ты просто отвратителен! Ролло. Вот уж я полюбуюсь, как он станет ползать передо мной на коленях, этот мсье Карадин! Теперь его заставят ждать, как нищего, в передней! Теперь ему объявят, что о нем позабыли напрочь! Теперь я лягу в ванну, чтобы унизить его! А потом завалюсь в постель! А потом пошлю к нему лакея, чтобы тот наплевал ему в морду! Эдит. Осторожно, ты сейчас упадешь! Ролло. Нет, только не сейчас! После всего этого – пожалуйста, хоть сдохну! Но сперва он поваляется у меня в ногах, а я полюбуюсь, как он распластывается передо мной как последняя тварь! Алекса. Ничего этого не будет. Ролло. Ошибаешься, дочка, будет! Хватит с нас прозябать в тени, пришел и на нашу улицу праздник! Эдит Ролло. Что ты меня успокаиваешь, будто я псих?! Говорю тебе, я счастлив! Понимаешь? Счастлив! Эдит. Пойду принесу тебе чего-нибудь попить. Ролло. Вот это дело! Неси, надо спрыснуть мою победу. Теперь он у нас будет ходить в рохлях. Алекса. Посмотрел бы ты сейчас сам на себя! Ролло. Он проклянет тот день, когда встретил тебя! Алекса. Ты думаешь, мне приятно все это слушать? Ролло. А мне безразлично, приятно тебе или нет. Алекса Ролло. Извини, но мне сейчас не до тебя. Алекса. А ты подумал, что будет со мной после твоего разгрома? Ролло. Ну, не вечно же мне тебя ублажать. Алекса. Предположим, ты показываешь письма Веронике, она его выгоняет, он вновь становится бедным как церковная мышь, ты обретешь счастье. Ну, а я? Ролло. Ты? Если ты его любишь – выйдешь за него. Если нет, и это была ошибка молодости – оставишь его подыхать на улице. Алекса. Это не ошибка молодости. Ролло. Значит, просто ошибка. Алекса. Ты не хочешь дать мне хоть немного пожить счастливо? Ролло. Жить счастливо можно и без денег. Алекса. Да, но не с той, из-за которой ты их лишился. Ролло. Не жалей о нем. Все равно никто и никогда не смог бы жить счастливо с этим подлецом. Алекса. Лео, милый Лео! Ролло. Ну-ну, умерь свои чары, напрасно стараешься! И не рассчитывай на мою доброту или глупость! Эдит Ролло Эдит. Ну прошу тебя. Ролло. Я совсем спокоен! Алекса Ролло. Либо? Алекса. Либо ты из упрямства погубишь Ноэля, но и меня вместе с ним. Ролло. Ага, мы, кажется, перешли от чар к угрозам? Эдит. Ты хочешь сказать, что уйдешь от нас? Ролло. Именно это она и хотела сказать. Алекса Ролло. Да, как ты поступишь со своим отцом? Дорогая ты моя! То, что случилось, – ужасно. Ты причинила мне самую страшную боль в моей жизни… Алекса Ролло Эдит. Она права! Скорее всего, это из-за Франсуазы Мишале. Ролло. Ну, еще ты заговорила! Эдит. Извини, дорогой. Ролло. Ты-то хоть успокойся. Эдит. Ты прав, дорогой. Ролло Ты ему объяснишь, что место свидания переносится и что ты ждешь его здесь, дома. Алекса Ролло. Да, потому что я требую. Алекса. Ну так ты просчитался. Ролло. Ты же знаешь, я от своего не отступлюсь. Алекса. А я твоя дочь, папа. Ролло. Ненадолго, если судить по твоим словам. Эдит Ролло. Да, сделай, я тебе очень и очень советую. Потому что я, видишь ли, тоже кое-чем могу припугнуть. Алекса. Я ничего не боюсь. Ролло. А за себя можешь и не бояться. Но если ты сейчас не сделаешь то, что я требую, я завтра же разыщу его в конторе, в ресторане, в административном совете, под юбкой у Вероники или где угодно – и прикончу, предварительно объяснив, за что. Алекса. Нет, не надо! Ролло. Если же ты подчинишься мне, я его и пальцем не трону, обещаю тебе. В противном случае больница ему уж точно обеспечена. Алекса Ролло. Превосходно! Алекса. Я оставлю ключ в двери, ты откроешь и войдешь… Да нет, все нормально… До скорого. Ролло. Так-так! «Ключ в двери»!… Сразу видно, дорогу в дом он знает. Алекса Ролло. Я уже дал тебе слово. Алекса. Поклянись маминой жизнью! Ролло. Я что, совсем лишился доверия? Эдит. Ты сумасшедший. А с сумасшедшими нужны меры предосторожности. Ролло. Ну ладно, клянусь. Эдит. Моей жизнью! Ролло. Твоей жизнью. Эдит Ролло. Ваше гнездышко, конечно, в двух шагах отсюда? Алекса. На углу бульвара Сен-Жермен. Ролло. Я так и думал. Итак, я попрошу вас оставить меня наедине с мексиканским Ларошфуко. Алекса Ролло. Эдит, вставь ключ в дверь и иди к себе в спальню. Эдит. Ты обещаешь держать себя в руках? Ролло. Держать себя в руках? О! Нет, только не это! Я буду непринужденным, приветливым, счастливым! Эдит. Ну, если все это для тебя счастье… Алекса. Ты позволишь мне попрощаться с ним? Ролло. Нашла дурака! Алекса. Ты хочешь запереть меня? Ролло. Я не желаю, чтобы ты испортила мне весь спектакль неожиданным появлением. Алекса. За меня не беспокойся. Я не из тех людей, которые покупают билеты для присутствия на казни. Ролло. Все равно, излишняя предосторожность никогда не помешает. Алекса Ролло Ролло Карадин Ролло. Que tal, amigo?[8] Карадин. Почему ты так говоришь? Ролло. Ты не поймешь, но все равно, это очень смешно! Карадин Ролло. А ведь я только начал. Садись-ка! |
||
|