"Как вырвать киту коренной зуб" - читать интересную книгу автора (Поледнякова Мария)12Прождав минут десять трамвая, Анна решила, что домой вообще не поедет. В буфете на углу возле театра она наскоро перекусила, съев два куска хлеба с омлетом, печенье с сыром и пол-литра простокваши, а в половине четвертого уже была в своей уборной, приняла прохладный душ и вытянулась на кушетке. Так беззаботно она давненько себя не чувствовала. О Вашеке с той минуты, как вышла из поезда, она вспомнила только дважды. Завтра до двенадцати ей надо будет договориться о ремонте стиральной машины, зайти в парикмахерскую – уже пора подстричься, недурно бы также купить новый свитер, но придется еще заглянуть в библиотеку и вернуть книги, которые третий месяц валяются у них дома, успеть на почту и оплатить счета. Она натянула одеяло до самого подбородка, отогнала мысли о Любоше и заснула крепким сном без сновидений. Вечером похолодало и пошел дождь. Перед освещенным зданием театра то и дело останавливались такси, кто-то приехал трамваем или собственным транспортом, но все торопились пройти внутрь. К тому времени Анна уже заканчивала свою сорокапятиминутную разминку. Когда погасла хрустальная люстра и затихли зрители в пурпурных креслах, когда притушили свет в ложах и дирижер поднял свою палочку, Анна уже стояла за кулисами, возбужденная и взволнованная, словно в канун своего первого представления. Через мгновенье она станет соучастницей того недолговечного мира иллюзий, где музыка и пластика, слившись воедино, завладевают душами людей, умеющими смотреть и слушать. Забыли они в тот вечер хоть на время свои заботы? Сколько было вызовов? Семь? Или девять? По узкой винтовой лестнице Анна взбежала наверх. В уборной нашла чистую простыню и пол-литровую бутылку охлажденного пива. Вволю напилась. В ушах еще звучали последние звуки «Жизели» и гром оваций. Еще не успев стянуть с себя тюлевое платье (лиф, украшенный богатым орнаментом, Боженке после каждого спектакля приходилось подправлять), Анна потянулась к телефону и заказала междугородный. – Можете преспокойно отменить, – сказала костюмерша, войдя в уборную, – он уже звонил. – Кто? – Тот, кому собираетесь звонить вы! Анна не сразу поняла, почему Боженка перебирает вещи на столе, почему открывает ящик. Она приподняла даже крышку шкатулки и плетеной корзинки. – Потребовал, чтобы я записала, как будто у меня склероз. В конце концов вытянула потерянный листок из кармана собственного фартука, насадила на нос очки и принялась читать: Анна высвободилась из своего платья, и на лице у нее заиграла улыбка. – Решил меня утешить, думает, я тут с ума схожу от страха. – С этими словами она вошла в душевую и начала насвистывать, как мальчишка. – Но это еще не все! – кричала Боженка. – Через час он позвонил снова и сказал, что на улице пошел снег… – Она многозначительно помолчала. Анна не отзывалась. – Но ради этого нам в театр звонить не стоит, – продолжала костюмерша, – о снеговых заносах сообщают в сводках погоды, верно? Анна высунула голову из душевой и плутовски ухмыльнулась. – Ты так ему и сказала? – Сказала. И он со мной вполне согласился. – Черт побери! Говори дальше, не тяни! – Толковал еще, что ему надо кое-что выяснить, что никак не может заснуть! Странно, призналась сама себе Анна, а меня это совсем не трогает. Насухо вытерлась и натянула на себя старенький махровый халат. – Боженка, я есть хочу! Двери уборной распахнулись, и на пороге возник Индржих: – Сегодня ты меня порадовала, Анна. Ты была великолепна! – Просто я немножечко подремала перед представлением. – Подремала? – удивилась Боженка. – Три часа проспала тут как убитая! Индржих придержал дверь, чтобы Боженка с платьем могла выйти, но костюмерша еще дважды возвращалась – за колготками и за нижней юбкой – и всякий раз бросала на Анну выразительные взгляды. А та перед зеркалом расчесывала волосы щеткой. – Смею ли я пригласить тебя на ужин? – спросил Индржих, когда они остались наконец одни. Взгляды их встретились в зеркале. Как и в понедельник утром на вокзале, у Анны возникло чувство, что произошло нечто такое, нечто новое, что может изменить всю ее жизнь. Сколов волосы двумя гребнями, она бросила небрежно: – А почему бы и нет? Индржих наклонился и поцеловал ее в шею. Анна не сразу вспомнила, что у нее с собой нет ничего, кроме толстого свитера и брюк, в которых она пришла прямо с вокзала. Индржих отвез ее домой и внизу, в машине, подождал, пока она переоденется. Когда в половине второго Анна снимала с себя коричневый бархатный костюм, ей вдруг пришло в голову, что она чувствует себя сейчас без Вашека как школьница на каникулах. Позвонил телефон. Анна, поколебавшись, сняла трубку. Индржих спросил, нельзя ли ему вернуться. Они расстались в половине четвертого. |
||
|