"Как вырвать киту коренной зуб" - читать интересную книгу автора (Поледнякова Мария)9Пока Вашек с курткой сидел на полу прихожей и советовался сам с собой, как бы ему не потерять еще не обретенного друга, в отель вошел Любош Рихман. Отряхнул на циновке горные ботинки, снял шапку и расстегнул молнию потрепанного полупальто. За окном уже сгущался туман. Любоша это совсем не радовало, так как сегодня вечером путь его лежал в Тетеревку, где уже три дня не работал телефон и заведующий с женой были отрезаны от мира. Он прошел через столовую, остановился в бильярдной у колонны, не найдя мальчика ни в общей комнате, ни в игорном зале, начал терять терпение. Отказался от приглашения управляющего посидеть с ним за рюмочкой, а официантке с тупым носиком и в короткой юбке в обтяжку пообещал, что на обратном пути заглянет сюда отведать мяса косули в сметанном соусе. Он злился на себя, что забыл спросить у мальчишки даже имя, потом решил справиться у портье, кто прибыл сюда утром. Но дойти не успел. Любош увидел ЕЕ. Она сходила по дубовым ступеням в холл. На ней были клетчатая юбка, меланжевый свитер и шлепанцы, звук которых и привлек его. Она шла с сосредоточенным и задумчивым видом, ни на кого не обращая внимания, словно ее интересовал только этот затоптанный темно-зеленый плюшевый ковер. Опустив глаза, прошла мимо него, даже не заметив. Сначала Любош подумал, что ошибся. Но, обернувшись, все же окликнул ее: – Анна! Она оглянулась. Любоша озадачило странное выражение, появившееся на ее лице: было ли то удивление от неожиданной встречи или просто недоумение, как это случается, когда мы встречаем человека, страшно напомнившего нам кого-то. – Анна, а ты повзрослела. Но все такая же маленькая, – сказал Любош и пошел ей навстречу; глаза их встретились, и он уже был совершенно уверен, что это она. Узнала его и Анна: та же широкая улыбка, те же узкие, далеко посаженные глаза. И все-таки у нее было чувство, что к ней приближается какой-то чужой человек. – Ты, наверное, уже забыла меня? – с искренним сожалением спросил Любош. – Я… здесь… то есть я… здесь жду… Анна, в растерянности так и не сказав ничего вразумительного, заторопилась в бюро обслуживания, откуда, к счастью, послышался голос: – Вы заказывали Прагу? Пройдите в кабину. Анна с робкой улыбкой извинилась; пересекая холл, она чувствовала, что Любош провожает ее взглядом, и с облегчением закрыла за собой тяжелую дубовую дверь телефонной кабины. – Нет, телеграмму послал не Индржих, а канцелярия театра! – Анна нервно перекладывала трубку из одной руки в другую. – В двенадцать я звонила в театр. Ты слышишь меня? В разговор вторглась центральная. Анна весь день готовилась к наихудшему – что мать ей с ходу откажет, но сейчас их разъединили, и может случиться так, что она вообще с ней не поговорит. В кабине с темной обивкой, освещенной мигающим светом слабой лампочки, Анна уже потеряла счет времени, как вдруг на другом конце провода раздался знакомый голос: – Кто-нибудь заболел? – Но мама! Не все ли равно? В театре бывают смены состава. Завтра и послезавтра у меня спектакли. Нам нужно вернуться в Прагу, и я представить себе не могу, как объясню все это Вашеку. Речь идет только о двух днях. В четверг после обеда я уже смогу вернуться… Вот если бы тебе взять отгулы и приехать сюда. Ведь ты же сама сказала, что это для тебя не проблема! Анна говорила торопливо, словно боялась получить отказ раньше, чем сумеет объяснить все. – Мне так не хочется портить радость Вашеку! Ему не понять, почему нам обязательно надо вернуться назад, в город! Наступило молчание, и Анне казалось, что за те две секунды, прежде чем мать наконец отозвалась, прошла целая вечность. Выслушав ее всегдашние разумные доводы, почему ей никак нельзя оставить больницу, она бросила, как всегда: – Ну что ж, ничего не поделаешь… – И повесила трубку. – Сколько с меня? – Минутку. Позвоню на почту, – любезно сказал портье и исчез за дверью канцелярии. В зеркале на округлой подставке отражался холл, отделанный деревом и светло-зелеными обоями, а под деревом кожаный диван с креслами темно-коричневых тонов. Анна увидела Любоша – он поднялся с кресла, отложил газету в сторону и неторопливо пересек холл, остановившись в двух шагах позади нее. – Сколько лет мы не виделись, Анна? Она чувствовала его взгляд и никак не могла набраться смелости ответить. (Господи боже, у меня трясутся поджилки!) – Ты здесь в отпуске? Опять инструктором?… – спросила она, отступив на шаг, словно боялась остаться с ним наедине у конторки портье, где не было возможности к отступлению. Любошу нравились ее растерянность и неуверенная улыбка, которую не изменили годы. – Да нет, я осел навсегда, – ответил он. – Уже седьмой год здесь. Анна овладела собой. – ЗДЕСЬ? – с наигранным удивлением спросила она. – Здесь у меня свидание. С одним парнем, – улыбнулся он. Анна облегченно вздохнула. – С парнем? – Я даже не знаю, как его зовут, – сказал он, пристально разглядывая Анну, словно все еще не веря собственным глазам. – Я обещал пойти с ним вечером на мороженое и вот встретил тебя! Он весь светился улыбкой – неожиданная встреча с ней его явно обрадовала. Анна порозовела и поспешила перевести разговор: – Ты делаешь успехи! Вместо девушки зовешь на мороженое парня! – Да он еще совсем пацаненок, – Любош принялся тихонько смеяться. Анне стало жарко. Нет, только не это! Такое не могло случиться! И чтобы скрыть растерянность, она уткнулась в сумку в поисках носового платка. – Спорю, ты такого еще не встречала, – радостно хихикал Любош. – Он сказал, что его мама ужасно любит танцевать и что он прихватит ее с собой. У Анны бешено забилось сердце. Она чувствовала, как по спине скатываются капельки холодного пота. Это уж слишком! (Я должна взять себя в руки. Должна выдержать еще минуту!) Когда она подняла голову, на лице ее играла милая улыбка. Не понимаю, зачем ты мне все это говоришь? – Ты же спросила меня, что я тут делаю? Анна успокоилась, поняв, что у Любоша и в мыслях не было на что-либо намекать, и подала ему руку. – Надеюсь, мы еще увидимся, – сказала она приветливо. – Буду очень рад, – ответил Любош. В эту минуту он увидел на повороте лестницы мальчика в пижаме и вязаной шапочке, машущего ему оранжевой курткой. В первую секунду он не понял, что означают эти сигналы ликования. Но потом до него дошло: стоящая перед ним Анна, которую он все еще держал за руку, и мальчик имеют какое-то отношение друг к другу! – Ну, иди в бар, – сдержанно сказала Анна, – не заставляй себя ждать. – Да не в баре он, – заверил ее Любош. – Вон выглядывает из-за кактуса. Анна быстро обернулась и вспыхнула до корней волос: – Вашек, а ну иди-ка сюда! Она шагнула к лестнице. Любош наклонился к ней и восторженно зашептал на ухо: – А у тебя, оказывается, мировой парень! – Что это? – строго спросила Анна, показав на оранжевую куртку в руках у сына. – Это куртка, – живо отозвался Любош из-за спины Анны и сделал Вашеку знак, чтоб не болтал лишнего. Тот понимающе кивнул и стал заверять Анну, что это всамделишная куртка. Тут уж она потеряла терпение. – Попрощайся – и спать! – приказала она решительно. Любош проводил их взглядом, пока они поднимались по лестнице. Анна крепко держала Вашека за руку, а тот обернулся и заговорщически махнул Любошу, как делают люди, обо всем договорившиеся. Любош тоже махнул Вашеку, но с куда большим интересом провожал глазами Анну. – Кто здесь хотел оплатить разговор? – раздался голос портье. Прекрасная надежда, согревшая душу ребенка, вмиг погасла, стоило Вашеку войти за мамой в комнату и бодро проронить: – Ну как? Если б мама на него накричала, дала оплеуху, даже две, он бы все стерпел. Но Анна без единого слова вошла в ванную и закрыла за собой дверь. – Мама! Мамочка! Я ничего ему не говорил! Поверь, ничего! – кричал Вашек. Но мама не выходила, он завопил громче и стал дергать за ручку двери. Анна сидела в ванной на полу. Только теперь ее свалил шок. Слышала, как Вашек барабанит в дверь. – Мама! Мамочка! Открой! – В его голосе уже звучал плач. Анна наконец вышла, бледная как стена. – Вашек, ты совсем меня замучил. Тот с удивлением глянул на маму – почему она не кричит? – Что ты ему все-таки сказал? – Что мы живем здесь, в «Снегурочке», – защищался Вашек. – И ЧТОБЫ ОН ПРИШЕЛ, так? Вашек, понурившись, кивнул. Анна глубоко вздохнула и открыла дверь в комнату. Вашек ринулся к ней, схватил за кофту и потянулся, чтобы обнять ее. – Ну, чтобы ты к нему присмотрелась. Я думал… – горестно вздохнул он. – Что? – спросила Анна с несчастным видом и села на постель. Вашек влез маме на колени. – Если бы он тебе понравился, мы бы с ним подружились. И больше ничего… Анна обхватила его руками и прижала к себе. Вашек скромно молчал, выжидая, потому что решил: раз мама обняла его, значит, дело выиграно. – Собирай свои вещи, – тихонько сказала Анна. Вашек удивленно поднял на нее глаза, но следующие слова мамы совершенно сокрушили его: – Мы уезжаем домой. Завтра. |
||
|