"В ловушке" - читать интересную книгу автора (Штрауб Мария Элизабет, Боргер Мартина)

19

Когда он проснулся, как всегда, в половине седьмого, Юлия была уже в ванной. Он вслушался в успокаивающий шум душа и чуть опять не заснул.

Обернутая полотенцем, она вошла в комнату и стала задумчиво вытирать досуха волосы. На голых плечах поблескивали капельки воды. Йон невольно вспомнил снимок, который сделал Бен Мильтон.

– Кофе или чай? – спросил он.

Она вздрогнула от неожиданности.

– Ты уже не спишь? – Она подошла к кровати и села на краешек. – Кофе. Но я выпью его где-нибудь по дороге.

– Мы можем спокойно позавтракать вместе.

– И потом вместе явиться в школу, чтобы нас увидели уж все коллеги сразу, – возразила она. – Лучше встретимся в «Буше», как ни в чем не бывало.

Йон сунул пальцы под полотенце.

– Ладно. Но когда я встречу тебя в учительской или где-нибудь еще, я сразу вспомню, как ты кричала ночью. Так и знай.

– Я не кричала. Неправда.

– Еще как кричала. Как влюбленная кошка. – Его пальцы поползли дальше. – Вообще-то у нас еще достаточно времени.

Она взяла его руку, положила ее на одеяло и встала.

– Недостаточно. И вообще, с этого момента я для тебя снова фрау Швертфегер. Горе тебе, если ты чем-нибудь выдашь себя в «Буше». Да, не распускай руки, как недавно в коридоре. Договорились?

Надев халат, он проводил ее вниз и подождал у входной двери, заведется ли «гольф». Когда она уехала, он бросил взгляд в сторону Глиссманов. Вопреки ожиданию, ни одна гардина не шевельнулась. Неужели Верена заболела?

На четырнадцать часов он назначил дополнительные занятия по латыни, которые были отложены из-за смерти Шарлотты. Для четверых: Бруно Кальтенбаха, Тамары Грассман, Тимо Фосса и его задушевного дружка Луки делла Мура.

Тимо опоздал на шесть минут. С рюкзаком на плече он ввалился в классную комнату, когда Йон уже раздавал ксерокопии текста.

– Явился? – сказал Йон. – Какая честь для нас.

Тимо без комментариев шлепнулся на стул рядом с Лукой.

Йон положил текст и перед ним.

– Я выбрал письмо Плиния, – сообщил он. – В качестве подготовки к контрольной работе, которая будет в пятницу. Так что рассматривайте этот дополнительный урок не как наказание, а как бонус, поощрение. Я предоставляю вам его gratis, бесплатно, и franko, безвозмездно.

Бруно и Тамара ухмыльнулись. Тимо не повел и бровью.

– Ты не хочешь снять куртку? – предложил Йон.

– По-моему, тут собачий холод, – буркнул Тимо.

– Тогда немножко поработай. Заодно и согреешься, – сказал Йон. – Начни, пожалуйста.

Скривив уголки рта, Тимо медленно переменил позу, поставил локти на стол и обхватил обеими руками лоб. Листок с текстом лежал в двадцати сантиметрах от его носа.

– Lavabatur in villa Formiana: repente cum servi circumsistunt, alius fauces invadit, alius os verberat, alius pectus et ventrem atque etiam, foedum dictu, verenda contundit…

– Стоп, – сказал Йон, – пока достаточно. – Тягучая манера говорить действовала ему на нервы. – Теперь переведи.

Тимо снял ладони со лба, скрестил руки на груди и уставился в текст. Светлая прядь упала на лицо, под глазами виднелись фиолетовые тени.

– Значит, на вилле Формиана… его мыли.

– Почему «значит»? И почему «его мыли»?

– Откуда я знаю? – возразил Тимо. – Наверно, чтобы его рабам было чем заняться. Я так думаю.

Йон сосчитал про себя до трех.

– Ты слышал когда-нибудь про отложительные глаголы?

Пустой взгляд Тимо был красноречивей любого ответа.

– Кто-нибудь поможет ему? – спросил Йон. – Бруно?

– Глаголы с пассивной формой и активным значением; – пробормотал Бруно.

– Правильно. Как, например, глагол lavari, «мыться». Вообще-то, Тимо, мы изучаем эту тему с февраля. Итак, lavabatur означает не «его мыли», а «он мылся». Либо «он купался». Ты мог бы это знать, если бы хоть раз выслушал объяснения на уроке или делал домашние задания. Продолжай.

– Repente cum servi circumsistunt. Рабы… значит, рабы окружили его.

– Repente? – На проклятое «значит» он просто не станет обращать внимание, все равно его не искоренишь.

Тимо молчал. Лука что-то прошептал ему, Тимо повернулся к дружку.

– А? – спросил он в полный голос.

– Если ты ничего не знаешь, тогда хотя бы прочищай иногда уши, – сказал Йон. – Repente – наречие от repentinus и означает «внезапно, вдруг». Пожалуйста, все предложение.

– Вдруг его окружили рабы.

– Верно. Дальше.

– Alius fauces invadit… Другой…

– Минуту, посмотри все предложение. Alius – alius, это ты проходил давным-давно.

Тимо молча закусил нижнюю губу.

Йон сосчитал лишь до двух.

– Ты можешь мне хотя бы сказать, о чем идет речь в этом письме? Ведь оно должно быть тебе знакомо по прошлому году.

Йон долго обдумывал, какие тексты могут представлять интерес для десятых классов, и остановился на Плиний-младшем. Его письма короткие и, по сравнению с бесконечными и перегруженными деталями описаниями сражений у Цезаря и Ливия, довольно занимательные. В данном послании к Ацилию речь шла о покушении на претора Ларция Македонца, высокомерного человека, который, по выражению Плиния, слишком редко или, возможно, слишком часто вспоминал о том, что еще его отец был рабом. Во время купания его окружили на вилле собственные рабы, внезапно, repente, они схватили его за горло, ударили в лицо, пинали ногами и, как заметил Плиний, нанесли урон и его половым органам. Чтобы убедиться в его смерти, они в конце концов бросили его на раскаленный каменный настил, под которым горел огонь; избитый претор не пошевелился. Затем, посчитав его мертвым, вынесли на улицу и утверждали, что он задохнулся от жары в купальне. Однако претор пришел в себя, то ли от прохладного воздуха, то ли от воплей и стенаний своих наложниц, хотя и на короткое время. Прежде чем скончаться через пару дней от полученных увечий, он успел наказать своих неверных слуг. Согласно Плинию, он скончался с утешительной мыслью, что отмщен еще при своей жизни так, как бывают отмщены лишь мертвые.

Сегодня на большой перемене он ксерокопировал текст и еще раз пробежал его глазами, и ему опять полезли в голову тягостные воспоминания, которые отступили от него лишь в последнюю ночь, проведенную с Юлией, – болторез, лицо Роберта, кровь на полу, завязанный мешок, черная вода. Шум, с каким мешок шлепнулся в воду. Нет, надо было выбрать другой текст.

Тимо откинулся назад, сунул свои большие руки в карманы куртки, выставил подбородок и с вызовом смотрел на Йона.

– Понятия не имею, – заявил он. – И меня не интересует это древнее дерьмо.

В первый раз он вел себя с откровенной дерзостью, прежде его сопротивление было скорее пассивным. Тамара бросила на Йона испуганный взгляд и перестала жевать резинку. Лука двинул Тимо в бок и что-то прошептал.

– Оставь его, Лука, – сказал Йон. – Нет ничего нового в том, что наш друг бойкотирует уроки латыни. Ведь он считает ее лишней.

– Вы все правильно поняли, – усмехнулся Тимо. – Просто ставьте мне «неуд» и готово дело: я не ваш коллега.

В классе стало тихо, Йон слышал только собственное дыхание. Трое школьников потупились, Тимо прямо смотрел на него.

– Прошу извинения, если я проявил излишнюю фамильярность по отношению к тебе, – спокойно сказал Йон; он не позволит этому сопляку себя провоцировать. Он не Ковальски. – Впрочем, ты можешь не сомневаться – твоя антипатия основана на взаимности. Тамара, продолжай, пожалуйста.

– Один… один душил его, другой… ударил его в лицо…

Йону никак не удавалось сосредоточить внимание на запинающемся голосе Тамары. Хотя он и демонстрировал спокойствие, но не мог отделаться от чувства поражения. Незаметно поглядывал на Тимо. Тот по-прежнему сидел развалясь, сунув руки в карманы. И по-прежнему глядел на Йона с еле заметным смешком. Йону ужасно хотелось разбить в кровь его смазливую физиономию.

Открывая входную дверь, он слышал телефонные звонки. В надежде, что звонит Юлия, бросил на пол портфель, рванулся к телефону и взволнованно произнес:

– Я слушаю.

– Отлично. Здрасьте, господин Эверманн. Один короткий вопрос: я не могу связаться с Боном. Где он? Уехал?

Голос Кёна подействовал на него, словно ушат холодной воды.

– Уехал, – повторил он и уселся в красное кресло. – Уехал? Не знаю. А что? В чем дело?

– Ну, потому что вы же собирались с ним посоветоваться. А я хотел узнать у него, как обстоят дела.

– Я не вполне понимаю…

– Ну, что вы решили – сдавать питомник в аренду или продавать? Я хотел оставить вопрос на его автоответчике, но он почему-то не работает. Вероятно, переполнен. Или остановлен.

– Понятия не имею, – ответил Йон. – Но, честно говоря, я не понимаю, почему вы так торопитесь, господин Кён. Ведь мы говорили на эту тему лишь в пятницу, должны же вы мне дать немножко времени.

– Вот я и хотел лишь поговорить с господином Боном. Вас я не побеспокоил бы никогда в жизни, если бы дозвонился до него. Но ведь я тоже должен как-то планировать свои дела.

Йон откашлялся.

– Лучше всего мы сделаем так: господину Бону вы не звоните, а я сам вам сообщу, когда приму решение. Скажем, самое позднее в конце месяца.

– В конце? Сегодня только восьмое, господин Эверманн…

– Чего вы ждете от меня в этой ситуации? – рассердился Йон. – Ведь прошло лишь десять дней после смерти моей жены.

Кён сделал крошечную паузу.

– Я никак не хочу на вас давить. Сожалею, если вам это не ко времени. Мне только важно знать, что ждет меня в будущем.

– Я уже сказал, что сообщу вам, – сухо заявил Йон. – Через три недели. Самое позднее.

Кён был явно недоволен.

– Ну, хорошо, тогда я подожду. Как вы поживаете? Непросто, да?

– Да уж, – буркнул Йон.

– Если вам понадобится помощь, скажем в саду, сообщите. Мы сделаем это, как обычно. До свидания, господин Эверманн.

– Пока. – Йон положил трубку и сидел в кресле еще с минуту. Невероятная глупость, что он упомянул в разговоре с Кёном о Роберте. Но ведь в тот момент он никак не мог предвидеть, как развернутся события. И то, что Кён заметил отсутствие Роберта, вынуждает его к активным действиям. Либо уже сегодня, либо самое позднее завтра утром надо позвонить на квартиру Роберта, лучше несколько раз, на тот случай, если его телефон заинтересует полицию. Еще нужно поехать туда, расспросить соседей, связаться с уборщицей, фрау Эсром. И самое главное, еще раз проверить при дневном свете весь дом, гараж и автомобиль. Abyssus abyssum invocat [18]. Если уж он забыл, что говорил Кёну, то мог проглядеть и что-либо еще.