"Уроки страсти" - читать интересную книгу автора (Хантер Мэдлин)

Глава 2

– Синьора, с какой стати я должна платить за эти комнаты, если вообще не желаю здесь жить? – поинтересовалась Федра на смеси латыни с немногими итальянскими словами, которые она успела выучить. Она надеялась, что интонация передает ее возмущение претензиями синьоры Сирилло, которое она не могла выразить словами.

В ответ хозяйка гостиницы разразилась длинной тирадой, произнесенной не менее негодующим тоном. Ей нет дела до того, заявила она, что Федра остается в этих комнатах против собственной воли. И ей не нравится, когда напротив ее скромной, но респектабельной гостиницы торчит королевский стражник. Она ничего не требует, кроме законной платы с учетом компенсации за беспокойство, доставленное другим гостям присутствием стражника.

Подавив соблазн предложить итальянке отослать счет королю, Федра отправилась в спальню за деньгами.

Она совершила ошибку, задержавшись в этом городе, прежде чем отправиться к руинам. Если ее заключение затянется, у нее не останется денег на обратный путь в Англию, не говоря уже о том, чтобы продолжить расследование, которое привело ее сюда. Предполагалось, что путешествие будет коротким. Она не туристка, приехала сюда с определенной целью, бросив срочные дела.

Когда синьора Сирилло, получив деньги за очередную неделю, отбыла, Федра вернулась к своему багажу. Порывшись в саквояже, она вытащила черную шаль и развязала узел на одном из концов, высвободив спрятанный внутри предмет.

На колени ей упала крупная камея. Изысканно вырезанные фигурки, перламутрово-белые на темно-красном фоне, изображали мифологическую сцену в виде Бахуса и его свиты.

Эта камея досталась ей в наследство от матери и была упомянута в приписке к завещанию, сделанной материнской рукой: «Чтобы обеспечить будущее моей дочери, я оставляю ей свою единственную драгоценность, агатовую камею, найденную в руинах Помпеи».

За шесть лет, прошедших после смерти матери, Федра ни разу не задумалась об этой приписке. Она дорожила камеей как памятью о незаурядной и блестящей личности, какой была Артемис Блэр. Конечно, ценность камеи давала ей уверенность в финансовом благополучии, но она надеялась, что не придется продавать вещь, дорогую ее сердцу. Однако теперь фраза, выведенная изящным почерком, вызывала вопросы и требовала ответов.

Водворив камею на прежнее место, Федра убрала шаль, вернулась в гостиную и распахнула ставни на высоком окне, обращенном на запад. Вдали расстилался залив, казавшийся необыкновенно синим, а еще дальше, в туманной дымке, виднелся остров.

Пропитанный солью ветерок подхватил пряди ее волос. Вместе с ним в комнату проник голос стражника. Федра высунулась в окно, заинтригованная, с кем это он разговаривает.

Она увидела темноволосую голову, возвышавшуюся над металлическим шлемом стражника. Модно подстриженные и романтически взлохмаченные волосы принадлежали высокому широкоплечему мужчине, облаченному в дорогой сюртук и сапоги, какие носила самая шикарная публика в Лондоне. Незнакомец явно был англичанином и, судя по одежде, джентльменом.

Федра прислушалась к разговору. Присутствие соотечественника принесло ей странное утешение. Джентльмен интересовался, как выбраться из закоулков Испанского квартала.

Она подумывала о том, чтобы окликнуть его и попросить о помощи. Вряд ли кто-нибудь из здешних англичан знает, что ее держат под домашним арестом. Впрочем, едва ли они станут беспокоиться, даже если узнают. Те, кто знал ее, не одобряли ее образа жизни и не нуждались в ее компании. Обычно она платила им тем же, но ее неспособность проникнуть в английское общество здесь, в Неаполе, создавала проблемы даже до ее неожиданного заключения.

Стражник внизу выразил жестами почтительное сожаление, мол, рад бы помочь, но я на посту.

Англичанин двинулся прочь. Он перешел на другую сторону улицы и остановился, слегка нахмурившись. Его темные глаза обшаривали фасад здания.

Сердце Федры забилось, и не только потому, что он обладал внешностью, способной ускорить пульс любой женщины. Она узнала мужчину. Это был известный историк, лорд Эллиот Ротуэлл. Алексия говорила, что он собирается посетить Неаполь этой осенью, но, очевидно, он приехал раньше.

Федра высунулась из окна и помахала рукой. Лорд Эллиот едва заметно кивнул в ответ. Она прижала палец к губам и указала на стражника. Затем жестами попросила его подойти к задней части здания.

Лорд Эллиот двинулся прочь с видом человека, любующегося архитектурными красотами. Федра закрыла ставни и поспешила на другую сторону своего номера. Там она открыла окно, выходившее в небольшой садик позади гостиницы.

Лорду Эллиоту потребовалось некоторое время, чтобы обойти вокруг здания. Наконец он появился у ворот, которые вели в переулок между соседними домами. Даже не будь он так красив, его непринужденная походка и гибкая фигура производили неизгладимое впечатление.

Федра была так рада видеть кого-то знакомого, что не возражали против насмешливых искорок, вспыхнувших в его глазах при виде ее. Она уже наблюдала эту медленную улыбку на лице Эллиота, когда они познакомились на свадьбе Алексии. Это была реакция человека, который считал ее забавной, хотя и не одобрял ее убеждений, образа жизни, семьи, словом, всего связанного с ней.

– Мисс Блэр, рад видеть вас в добром здравии, – произнес он, сопроводив приветствие очередной медленной улыбкой.

– Я тоже очень рада видеть вас, лорд Эллиот.

– Алексия сообщила мне, где вы остановились, и просила навестить вас и убедиться, что вы ни в чем не нуждаетесь.

– Очень мило с ее стороны. Жаль, что я не могу принять вас надлежащим образом.

– Насколько я понял, вы вообще не можете принять меня.

Похоже, обмен любезностями закончился.

– Полагаю, вы находите мой арест удивительным, даже шокирующим.

– Меня трудно удивить, а тем более шокировать. Хотя, признаться, я довольно любопытен. Вы совсем недавно в Италии. Большинству людей понадобился бы по меньшей мере год, чтобы совершить достаточно преступлений, заслуживающих подобного наказания.

Он что, развлекается? Учитывая ее обстоятельства, его упражнения в остроумии вряд ли уместны.

– Не было никаких преступлений, просто небольшое недоразумение.

– Небольшое? Мисс Блэр, у ваших дверей дежурит королевский стражник.

– Я не уверена, что король имеет к этому отношение. Это дело рук одного из придворных. Отвратительного гнома, у которого слишком много власти и слишком мало ума.

Лорд Эллиот скрестил на груди руки, что придало ему надменный и осуждающий вид. Федра терпеть не могла, когда мужчины принимали подобную позу. Эта поза олицетворяла собой все дурное, связанное с сильной половиной человечества.

– Стражник упомянул дуэль.

– Откуда я могла знать, что здешние мужчины готовы поубивать друг друга, если женщина всего лишь заговорит с одним из них?

– Стражник сказал, что пролилась кровь.

– Марсилио – молодой художник. Совсем мальчик. Упрямый, но очень милый. Я и представить себе не могла, что он отнесется к нашей дружбе настолько серьезно, что бросил вызов Пьетро только потому, что я прогулялась с ним к заливу.

– К сожалению, Марсилио, этот упрямый и милый мальчик, оказался родственником короля. Он чуть не погиб на дуэли. К счастью, если верить стражнику, он выживет.

– О, слава Богу! Хотя они здесь склонны к преувеличениям. Рана не была тяжелой, хотя в таком климате любое ранение может привести к серьезным последствиям. Я была чрезвычайно огорчена случившимся. Я так и сказала. Выразила свои сожаления и очень внятно извинилась по-английски и на латыни, но этот мерзкий тупой гном не стал меня слушать. Он даже обвинил меня в проституции, что переходит всякие границы. Я объяснила, что никогда не брала ни фартинга ни у одного мужчины.

– Вы отстаивали свою честь и добродетель или заявили этому мерзкому тупому гному, что женщины должны отдаваться мужчинам бесплатно?

Федре не понравился многозначительный взгляд, которым он сопроводил эту нахальную реплику. Не окажись она в столь нелепом положении, поставила бы его на место. Может, она и чужда условностям, но это не дает ему права на грубость. Однако сейчас требуется дипломатия.

– Я объяснила ему, что верю в свободную любовь, что совсем не означает продажную любовь, лорд Эллиот. Я пыталась просветить его. И буду рада просветить вас, если нам суждено встретиться в более благоприятной обстановке.

– Какое соблазнительное предложение, мисс Блэр! Однако, как я вижу, все эти философские тонкости оказались выше понимания вашего тюремщика. Лучше бы вы объявили себя куртизанкой. Здесь знают, что это такое. А вот радикальная концепция свободной любви – это…

Его небрежный жест сказал все, что он думает по этому поводу. А чего она ожидала? Она живет не по правилам, и даже ее внешний вид встречает непонимание.

Федра в очередной раз подавила свою естественную реакцию. Если она станет возражать, то лишь оттолкнет его, а ей нужно, чтобы он остался. Даже слышать родной язык было утешением.

– Как вы думаете, меня скоро отпустят?

Опять этот небрежный жест, только на этот раз он выразил неопределенность.

– Здесь нет конституции. Или хотя бы понятия прецедента, как в Англии. Никаких законов, обязательных для всех. Одним словом, старая добрая монархия. Вас могут отпустить завтра и выслать в Англию, предать суду или запереть на годы в этой гостинице в угоду его королевскому величеству.

– На годы! Какое варварство!

– Думаю, до этого не дойдет. Однако могут пройти месяцы, прежде чем этот мерзкий тупица потеряет к вам интерес. – Эллиот взглянул на фасад здания, затем на ворота в сад. – Мисс Блэр, если я буду и дальше маячить под вашими окнами, то могу оказаться в гостях у королевской стражи вместе с вами. Я договорюсь, чтобы вам доставили провизию, и оставлю деньги за номер, который вы наверняка оплачиваете. Кроме того, я попрошу британского посланника поручить кому-нибудь навещать вас время от времени.

Боже, он уходит! Она состарится в этих комнатах, если не умрет раньше от голода, когда закончатся деньги.

Федра не относилась к числу женщин, привыкших полагаться на мужскую поддержку. Да и лорд Эллиот со своей стороны не выказал особого желания встать на ее защиту. Однако ситуация, в которой она оказалась, помогла ей преодолеть естественное нежелание просить у него помощи.

– Лорд Эллиот, – окликнула она его, когда он сделал шаг и направлении ворот. – Лорд Эллиот, вряд ли английских дипломатов заинтересует столь незначительная особа, как я. Я не прошу вас ходатайствовать за меня перед ними. Но уверена, что ваши родственные связи и известность как историка произведут впечатление на того мерзкого типа. Если вы замолвите за меня словечко, это может помочь.

Его лицо приняло сочувственное, но отнюдь не ободряющее выражение.

– Я младший сын. Мое общественное положение здесь ничего не значит, а известность ограничена узким кругом лиц.

Не вижу причин, чтобы здешний суд отнесся благосклонно к моей персоне.

– Но вас хотя бы выслушают. К тому же вы знаете местным диалект. Я видела, как вы разговаривали со стражником.

– Едва ли я владею им настолько, чтобы убедить суд в вашей невиновности.

– Я буду признательна за любую попытку.

Куда делся его рыцарский дух? Конечно, она не верит в подобные сантименты, но он то должен верить. В конце концов, она классическая девица, попавшая в беду. Если он считает себя джентльменом, то просто обязан броситься ей на помощь, а не стоять здесь с таким видом, словно сожалеет, что заметил ее в окне.

Он задумался. Федра ждала.

– Здесь вам не Англия, мисс Блэр. Если я добьюсь успеха, не уверен, что вам понравятся условия, на которых вас согласятся освободить.

– Я готова на любые условия, хотя надеюсь, что вам удастся убедить их не отсылать меня сразу же в Англию. Я проделала длинный путь, и мне просто необходимо посетить раскопки в Помпеях, прежде чем я уеду. Это моя мечта.

Лорд Эллиот снова впал в задумчивость, затем тяжело вздохнул, и этот вздох свидетельствовал о том, что принятое им решение противоречит здравому смыслу.

– Я обещал Алексии позаботиться о вашем благополучии. Постараюсь сделать все, что в моих силах. Хотя найти судью, который приговорил вас к заключению, будет непросто. Вы хоть знаете его имя? Если я начну расспрашивать о мерзком тупом гноме, вряд ли моя миссия станет легче, если это описание дойдет до адресата. И потом, вполне возможно, оно подходит многим судейским.

Было очевидно, что он сдался из чувства долга, а не от искреннего желания помочь.

– Его зовут Джентил Сансони. Почему вы так смотрите? Вы его знаете?

– Да, я его знаю. Все ваши доводы в свою защиту пропали втуне. Сансони не знает ни английского, ни даже латыни. Он чистокровный неаполитанец, и это плохая новость.

И угораздило же Федру Блэр привлечь внимание Сансони, капитана секретной полиции короля! Впрочем, разгуливая по городу с непокрытой головой, с распущенными волосами, казавшимися еще более рыжими в лучах солнца, она, надо полагать, привлекла внимание всего Неаполя.

Впервые Эллиот услышал о гонителе мисс Блэр три года назад, во время своего последнего приезда в Неаполь. Сансони вынесло наверх кровавой волной в 1820 году, когда республиканское правительство, ненадолго возглавившее страну, было коварно свергнуто, а монархия восстановлена.

Сансони был известен своей способностью организовывать внезапные исчезновения карбонариев, но ему нравилось демонстрировать свое влияние и другими, менее политизированными способами. Он был не из тех, на кого произвел бы впечатление английский аристократ, и Эллиот сомневался, что он посмотрит сквозь пальцы на попытку обойти его вердикт, обратившись в вышестоящие инстанции.

Поскольку Эллиот не мог иметь никаких дел с мисс Блэр, пока она находится под домашним арестом, он сразу же решил, что попытается добиться ее освобождения. Его притворные колебания должны были убедить Федру, что она у него в долгу.

К тому же он поддался искушению заставить эту ярую сторонницу женской независимости умолять мужчину о помощи. Мисс Блэр бросала вызов мужским инстинктам уже одним своим существованием, и Эллиот не явился исключением.

На следующий день Эллиот взялся за дело. Даже если Сансони наплевать на английского аристократа, есть шанс, что он прислушается к английскому морскому офицеру. При дворе Неаполя еще чтили память Нельсона, и Эллиот подозревал, что Сансони считает английского адмирала своим духовным братом. Ведь тот помог подавить другую, более раннюю попытку создать республиканское правительство.

В неапольском порту всегда стояли на якоре английские корабли, и Эллиот навестил знакомого капитана. Спустя два дня после встречи с мисс Блэр он шагал вместе с капитаном Огастусом Корнеллом, облаченным в парадную форму, по бесконечным коридорам дворца, направляясь к логову Сансони.

Как и полагалось чиновнику, чья деятельность протекла в тени, Сансони обосновался в задней части здания и так глубоко внизу, что великолепный мрамор сменился известковыми плитами. Несмотря на непрезентабельное расположение, Сансони обставил свой кабинет достаточно роскошно, чтобы выглядеть важной персоной. Хотя размеры помещения соответствовали его амбициям, низкие потолки и отсутствие окон придавали ему сходство с пещерой.

– Я сам поговорю с ним, – предупредил Корнелл. Его бледное лицо хранило официальное выражение, характерное для военных его ранга. – Надо быть начеку, когда имеешь дело с такими типами.

– Вы знаете язык?

Неаполитанский диалект существенно отличался от языка, на котором говорили в Риме или Флоренции. Хотя он был производным от латыни, Эллиот испытывал затруднения, общаясь с местными жителями.

– Будем надеяться, что достаточно, – пожал плечами капитан. – Оставайтесь здесь. Я возьму на себя роль посредника в прямом и переносном смысле.

Эллиот остался у дверей, как и было велено. Корнелл пересек комнату и остановился перед массивным письменным столом, за которым сидел смуглый мужчина маленького роста. На его лице застыло подозрительное выражение. Черные брови хмурились, нависая над ястребиными глазами с миндалевидным разрезом, распространенным в этом городе.

Подали вино. Корнелл выпил с Сансони и спустя некоторое время вернулся к Эллиоту.

– Возникло осложнение, – тихо произнес он. – Приятель мисс Блэр – Марсилио, тот, что пострадал на дуэли, не только приходится дальним родственником королю, но и пользуется особым расположением королевского семейства за свои художественные таланты. Кроме того, Сансони надеется женить этого юношу на одной из своих родственниц, чтобы упрочить собственное положение. Что маловероятно, учитывая низкое происхождение Сансони, однако это не мешает ему считать благополучие этого молодого человека своим личным делом.

Капитан еще больше понизил голос:

– Думаю, король не в курсе дуэли. Я упомянул титул вашего брата и подозреваю, что он выслушал меня только потому, что опасается, как бы английский маркиз не нашел способ довести это дело до сведения короля. Вполне возможно, но, пока он это сделает, пройдут месяцы.

– Не могли бы вы устроить освобождение мисс Блэр?

– Едва ли. Дело не только в дуэли. Король владеет художественной коллекцией, и женщинам запрещено посещать одну из комнат, где эта коллекция размещается. Там представлены древние изображения эротического характера. Мисс Блэр уговорила юного Марсилио впустить ее туда. Так что в числе ее преступлений также незаконное проникновение и пристрастие к безнравственным произведениям искусства. Сансони говорит, что она обычная проститутка. Хотя Неаполь известен тем, что разрешает подобным женщинам заниматься своим ремеслом, ее появление в местах, где бывает аристократия…

– Она не проститутка, можете мне поверить. Хотя довольно странная особа. Эксцентричная, свободомыслящая, но по-своему честная. Наверняка Сансони встречал таких людей. Объясните ему это.

– Работа этого парня – искоренять свободомыслие, что он с радостью делает. Впрочем, я попытаюсь.

Корнелл снова пересек комнату. На этот раз разговор оказался короче. Сансони посмотрел на Эллиота.

– Он слишком быстро говорит, – сказал капитан, вернувшись, – я не все понял. Он хочет знать, на каком основании вы и ваша семья вмешиваетесь в это дело. Может, вы ее родственник, или что-нибудь в этом роде?

Элиот не имел никакого отношения к мисс Блэр, но не собирался этого признавать.

– Скажите ему, что она друг семьи. Истербрук относится к ней, как к сестре.

Это была беспардонная ложь, но Эллиот боялся разоблачения. Кристиан на его месте поступил бы так же.

– Скажите, что мы стараемся контролировать ее поступки, но она ускользнула из-под нашей опеки, неожиданно предприняв путешествие в Неаполь. Я приехал сюда, чтобы позаботиться о ней, и даю слово, что она больше не доставит хлопот. Если он намекнет, что требуется взятка, чтобы забрать ее отсюда, я охотно заплачу.

Нa этот раз беседа капитана с Сансони носила более оживленный характер. Сансони сопровождал свои слова выразительными жестами. Когда Корнелл вернулся, он выглядел несколько озабоченным.

– Произошло недоразумение, которое будет трудно уладить. Виной тому мое недостаточное знание языка, – сказал он.

– Какое недоразумение?

Он выглядит более спокойным и сговорчивым.

Лицо Корнелла вспыхнуло.

– Похоже, он решил, что вы жених мисс Блэр и что она явилась сюда, чтобы избежать брака, устроенного вашей семьей из-за ее огромного приданого. Он полагает, что вы последовали за ней, чтобы вернуть ее назад.

– Ничего себе недоразумение! Как вам это удалось?

– Не представляю. Слова вроде правильные – «семья», «сестра», «деньги», «побег», – а смысл получился совсем другой.

Корнелл вздохнул и направился к столу, чтобы исправить свою ошибку.

Эллиот поймал его за локоть.

– А он готов отпустить ее, если мы не станем его разубеждать?

– Да, но…

– Вы уверены?

– Да, однако я хотел бы внести ясность…

– Не стоит.

– Но это бесчестно.

– Вы никого не обманывали. А если он чего-то не понял, это его проблемы. – Эллиот положил руку на плечо капитана. – Будем считать, что нам повезло. Вряд ли его принимают в здешнем английском сообществе. Он никогда не узнает правды.

Корнелл не стал спорить.

– Что ж, так и быть. Пойдемте со мной. Он хочет, чтобы вы дали слово, что будете присматривать за мисс Блэр, пока она находится в королевстве. Она должна быть под вашим постоянным надзором, и вы будете лично отвечать за любое беспокойство, связанное с ней. Вы готовы в этом поклясться?

Элиот кивнул. Вместе с капитаном Корнеллом он проследовал в глубь помещения и принял из рук мерзкого гнома Сансони опеку над мисс Блэр.