"Проклятие мертвых Богов" - читать интересную книгу автора (Уэйс Маргарет)

Глава 7

— Один из них кендер, кэп, — произнес с отвращением кто-то из минотавров. Он так близко поднес свой факел к лицу Паслена, что в воздухе запахло палеными волосами. — Ты и его хочешь забрать?

— Ага, я люблю кендеров, — заверил капитан со смешком. — Жареных, с яблоком во рту. И собаку забирайте. Собак я тоже люблю.

— Я бы на твоем месте не стал меня трогать! — произнес Паслен самым низким голосом, на который был способен и который звучал так, будто бы у него сильный насморк. Он поднял левую руку и нацелил палец на минотавра. — Каждый, кто до меня дотронется, сделается слабым, как новорожденный младенец. Ну, в смысле, теленок.

При этих словах все минотавры взревели от хохота. Один из них подошел к Паслену.

— Осторожнее, Тош, я бы на твоем месте поостерегся, — сказал капитан, подмигнув. — Они такие отчаянные, эти кендеры. Ну как он наступит тебе на палец?!

Минотавры заулыбались шутке капитана. Один предложил написать вдове Тоша, если тот вдруг не вернется домой, отчего все развеселились еще больше. Рис понятия не имел, что задумал Паслен, но он был совершенно уверен в друге, поэтому спокойно наблюдал и ждал.

— Я тебя предупредил, — сказал Паслен и принялся грозить пальцем Тошу, который двинулся на него. Затем кендер коротко пропел: — Клянусь костями Кринна, вот дам тебе я по рогам, и не ходить твоим ногам.

Минотавры снова заревели от хохота. Веселье усилилось, когда Тош внезапно покачнулся и тяжело упал на колени.

— Давай, Тош, — сказал капитан, когда, наконец, смог заговорить. — Кончай дурачиться, бери его.

— Не могу, кэп! — взвыл Тош. — Он что-то сделал со мной. Я не могу встать, не могу идти, вообще ничего не могу!

Капитан перестал смеяться. Он внимательно смотрел на своего подчиненного, как и остальные, разом замолчавшие минотавры. Никто из них не сказал ни слова, а потом они вдруг все разом захохотали еще пуще. Капитан смеялся больше всех, утирая катящиеся из глаз слезы.

Тош снова завыл, на этот раз от ярости.

Капитан пришел в себя и, все еще посмеиваясь, протянул громадную руку, чтобы схватить кендера. Рис взлетел в воздух, выбросив вперед ногу, и ударил минотавра в солнечное сплетение.

Человека такой удар лишил бы чувств, заставил бы его задохнуться и отлететь на несколько футов назад. Капитан минотавров охнул, кашлянул разок и в изумлении посмотрел себе на грудь, затем поднял рогатую голову, сверкнул глазами на Риса и возмущенно рявкнул:

— Ты ударил меня ногой! Люди так не дерутся! Это… это нечестно!

Он сжал кулаки, каждый размером с хороший боевой молот.

У Риса болела ступня, вся нога дрожала, будто он пнул каменную стену. Услышав, как сзади подходят другие минотавры, он постарался устоять, готовый сражаться. Атта припала к земле, рыча и скаля зубы. Паслен замер на прежнем месте, его палец по очереди грозил минотаврам.

Капитан окинул взглядом всех троих и неожиданно разжал кулаки. Ладонью он хлопнул Риса по плечу, заставив его согнуться.

— А вы меня не боитесь. Это хорошо. Ты мне нравишься, человек. И кендер тоже. Этот кендер с рогами, клянусь Саргоннасом! Только посмотрите на старину Тоша — бьется, как рыба на крючке!

Протянув чудовищную руку, капитан сграбастал Паслена за ворот, оторвал его от земли и так и держал, вырывающегося и лягающегося.

— В мешок его, парни.

Один из минотавров достал грубый мешок. Капитан засунул в него кендера, потом еще раз протянул руку, схватил за шиворот Атту и отправил ее туда же. Паслен закричал, но его крик был приглушен рогожей, закрывшей его с головой. Минотавр достал веревку, завязал мешок и взвалил на плечо.

— Тащите их на корабль!

— Есть, кэп. А что делать с Тошем? — спросил один из минотавров, когда они уже были готовы уйти.

Тош беспомощно катался по мостовой, глядя на них умоляющими глазами.

— Оставьте его городской страже, — проворчал капитан. — Это послужит болвану уроком. Может быть, я даже сделаю кендера старшим помощником вместо него.

— Нет, капитан, прошу! — Тош застонал, забился, но преуспел лишь в том, что стал выглядеть еще более жалко.

— Остальные возвращаются на корабль, пока на нас не наткнулись стражники. Оставьте мне один из факелов.

Минотавры побежали, унося с собой Паслена и Атту, а капитан повернулся к Рису.

— Что делать с тобой, человек? — спросил минотавр, в его черных глазах сквозило изумление. — Ты снова будешь меня лягать?

— Я отправлюсь с тобой, если ты пообещаешь не обижать моего друга и собаку.

— Ага, ты отправляешься со мной, ладно.

Капитан положил руку на плечо Риса. Огромные пальцы глубоко и болезненно впились в мышцы, едва не парализуя руку монаха. Капитан повел Риса, подгоняя его то шлепком, то щипком, когда ему казалось, что тот замедляет шаг.

Наконец минотавр посмотрел вперед, убедился, что его подчиненные не смогут их услышать, и негромко спросил:

— А ты можешь научить меня так драться? Ногами? — Он потер ушибленное место и сморщился. — Это, конечно, нечестно, зато застает противника врасплох. Я до сих пор чувствую твой удар, человек.

Рис попытался представить, как обучает искусству «милосердного подчинения» минотавра, и не смог. Капитан крепко держал монаха за плечо, увлекая за собой.

Через некоторое время они дошли до того места, где Рис бросил эммиду и снял с себя одежду.

Капитан заметил, как Рис смотрит на посох, и остановился.

— Я видел, как ты его выкинул. Почему ты так сделал? — Практичный минотавр покачал головой. — Посох на вид хороший, крепкий. Платье вполне сносное, к тому же цвета глаз нашей Морской Королевы.

Он поднял рясу, почтительно отряхнул и бросил Рису.

— Ночи на море холодные. Тебе потребуется одежда. Посох возьмешь?

Рис слышал, что рабы на кораблях минотавров долго не живут. Если бы он не бросил благословенную эммиду, на них с Пасленом и Аттой не обрушилась бы сейчас такая беда. Он смотрел на посох, и скорбь переполняла его сердце. Взять его сейчас было бы неправильно, он тогда будет похож на маленького ребенка, который отталкивает отца, когда ему весело, и бежит к нему со всех ног, ища защиты в трудный момент.

Рис отрицательно покачал головой.

— Тогда я его заберу, — сказал капитан. — Мне нужно чем-нибудь поковырять в зубах.

Хмыкнув собственной шутке, минотавр протянул руку, чтобы взять эммиду. Рис продел руки в рукава и натягивал через голову рясу, когда услышал рев капитана. Он высунул голову — тот сосал пальцы, сердито глядя на посох.

Из деревяшки торчали розы. Шипы, размером с большой палец человека, поблескивали в свете факела.

— Возьми ты, — приказал капитан.

Он вцепился зубами в шип, торчащий у него из ладони, выдернул и выплюнул на землю.

Рис едва различал посох сквозь пелену слез, застилавших глаза. Он сжал его в руке, ожидая, что шипы вонзятся и в его плоть, потому что он заслуживал наказания куда больше, чем минотавр. Но эммида не причинила ему боли.

Капитан с подозрением уставился на посох:

— Теперь мне понятно, почему ты его выкинул. Эта вещь несет на себе проклятие Бога… Положи его. Оставь. Пусть какой-нибудь глупец подберет.

— Проклятие послано мне, — сказал Рис негромко. — Я и должен его нести.

— Только не на борт моего корабля, — засопел капитан. Он выплюнул еще одну колючку. Глаза его засверкали. — Хотя, может быть, посмотреть, как ты используешь его в битве? Мы здесь одни. Ты и я. Если ты меня победишь, я тебя отпущу. — Минотавр взялся за рукоять гигантского меча, засунутого за кушак, которым была повязана его широкая талия. — Давай, монах. Посмотрим, что ты сможешь сделать этим проклятым Богом посохом!

— У тебя в заложниках мой друг и собака, — напомнил Рис. — Я дал тебе слово, что пойду с тобой, и я пойду.

Капитан подергал носом. Потом потер его и посмотрел на Риса.

— Так твое слово твердо, монах?

— Именно, — ответил Рис.

— Какой Бог проклял тебя?

— Маджере.

— Гм… Это строгий Бог. Не из тех, кого можно сердить. Что же ты сделал, чтобы вызвать его гнев?

— Я предал одного человека, который полностью доверял мне, — ответил Рис твердо. — Который, был ко мне добр.

Минотавров считали дикарями, свирепыми убийцами. Их Бог, Саргоннас, был жестоким Богом, сосредоточенным на завоевательной войне. Но насколько было известно Рису, раса минотавров знала, что такое честь.

Капитан снова потер нос:

— Значит, ты заслужил проклятие.

— Да, — подтвердил Рис. — И посох постоянно напоминает мне о нем.

— Он не причинит вреда кому-нибудь из моей команды?

— Нет, если его не будут трогать.

— Никто к нему не прикоснется, — заверил капитан, бросая на эммиду недобрый взгляд. Он вытащил очередную колючку, потом, задрав морду, понюхал воздух. — Прилив начинается. — Он удовлетворенно покивал головой и выплюнул колючку. — Поспеши, монах.

Рис зашагал рядом с минотавром. Ему приходилось делать два шага на один шаг минотавра, чтобы поспевать за этим человекобыком.

Корабль минотавров стоял на якоре в море, далеко от доков. Лодка с командой из крепких моряков стояла наготове, чтобы увезти их. Еще одна лодка, на которую погрузили Паслена с Аттой, уже рассекала волны.

Рис опустился на скамью напротив капитана, который сидел на румпеле. Лодка полетела по волнам. Монах наблюдал, как береговая линия, сверкающая огоньками, ускользает от него. Он не проклинал судьбу. Он сам во всем виноват. Он лишь надеялся, что каким-нибудь образом сумеет выторговать у минотавров жизнь кендера и Атты. Это несправедливо, что им приходится страдать из-за него.

Корабль минотавров, силуэт которого вырисовывался на фоне звездного неба, был великолепен. Трехмачтовый, с резной драконьей головой на носу. Ряд весел был вынут из воды. Рис смотрел, как команда минотавров гребет, видел, как вздуваются мышцы на их широких спинах. На их кораблях гребли рабы, и Рис задумался, сколько он сумеет продержаться, прикованный к скамье, работающий веслом под ритмичные удары барабана.

Рис был сильным, то есть, был когда-то, до того, как началось его сумасшедшее путешествие. Плохая и скудная еда, тяготы пути, сидение в тавернах сказались и на его теле, и на его духе.

И, словно желая доказать, что все обстоит именно так, на него навалилась усталость. Голова упала на грудь, и следующее, что он осознал, — его будит кто-то из команды, указывает на веревочный трап, сброшенный с борта корабля.

Маленькая лодка прыгала на волнах вверх-вниз. Трап тоже болтался, причем все это двигалось вразнобой. Время от времени лодка и трап сближались, а потом между ними снова расширялась пропасть — пропасть, заполненная чернильно-черной морской водой.

Капитан уже был на борту. Гребцы-минотавры поглядывали на Риса и многозначительно кивали в сторону трапа. Один из минотавров дал понять жестами, что, если Рис не прыгнет сам, он зашвырнет его туда.

Монах поднял эммиду.

— Я не могу прыгать с посохом, — произнес он, надеясь, что если они не поймут его слов, то хотя бы угадают смысл по жестам.

Минотавр пожал плечами и сделал вид, будто что-то выбрасывает. Рису показалось, что тот предлагает ему выбросить эммиду в море. Он подумал, что, возможно, ему самому уготован подобный конец. Рис посмотрел на фальшборт корабля, который виднелся где-то высоко-высоко над ним, затем, взяв посох как копье, прицелился и метнул.

Эммида описала изящную дугу над планширом и приземлилась на палубу. Настала очередь Риса.

Он встал на банку, стараясь согласовать свои движения с бешено пляшущей лодкой. Рядом промелькнул веревочный трап. Рис в отчаянии потянулся к нему. Схватился одной рукой, промахнулся другой и потерял равновесие. Он едва не выпустил перекладину и не свалился в воду, но минотавр подпихнул его сзади, и монах сумел подняться. Еще два минотавра подхватили его, когда он добрался до планшира, затащили на борт и опустили на палубу.

На корабле царила суматоха, капитан отдавал приказы, а моряки бежали их выполнять — сновали по палубе, карабкались на реи. Холщовые паруса развернулись, якорь втянули наверх. Рис болтался у всех под ногами, его толкали, пинали, о него спотыкались и проклинали. Наконец один из минотавров, выполняя приказ капитана, подхватил монаха и оттащил его к стоящим на палубе ящикам с грузом.

Он проворчал что-то, чего Рис не понял, но по жесту догадался, что ему велят оставаться здесь и не путаться под ногами.

Крепко сжимая эммиду, монах в какой-то полудреме наблюдал за упорядоченным безумием, пока его не окликнул знакомый голос:

— Вот ты где! А я гадал, куда ты подевался.

— Паслен! — воскликнул он, озираясь по сторонам и не видя друга.

— Я внизу, — сказал кендер.

Рис посмотрел вниз — кендер оказался запертым в одной из клеток. Безутешная Атта сидела в другой. Монах опустился на корточки, просунул руку сквозь прутья и погладил собаку по носу.

— Прости меня, Паслен, — сказал он горестно. — Я постараюсь вытащить нас отсюда.

— Это, кажется, будет непросто, — угрюмо заметил кендер, глядя на Риса из-за решетки.

Кендера с Аттой погрузили среди прочего скота. Рядом с клеткой Паслена стояла клетка с дремлющим хряком.

— Витает над всем этим что-то странное, Рис, причем я говорю не о запахе. Тебе не кажется странным все случившееся?

— Кажется, — мрачно согласился Рис. — Но, с другой стороны, я так мало знаю о минотаврах.

— Я не об этом. Во-первых, — начал объяснять Паслен, — ты видишь здесь других пленников? Ну какая банда вербовщиков выйдет на берег ради того, чтобы схватить пару человек, один из которых кендер? Хотя я, конечно, кендер с рогами, — добавил он, явно гордясь. — Потом, при появлении корабля пиратов-минотавров, бросающего якорь в виду города, весь народ Нового Порта должен был схватиться за оружие. Колокола должны были бить тревогу, женщины вопить, солдаты маршировать, катапульты метать камни. А вместо этого минотавры расхаживают по улицам, как у себя дома.

— Ты прав, — задумчиво протянул Рис.

— А если так, — продолжал Паслен приглушенно, — значит, никто их не видел. Кроме нас.

Он сел на пятки в своем ящике и поглядел на друга.

Корабль уже вышел в открытое море и несся по океану на всех парусах. Поймав ветер, он просто полетел по воде. Черные валы откатывались с бортов, пенные брызги падали Рису на лицо.

Чтобы мощный ветер не переломал их, весла втянули внутрь. Барабан молчал.

Скорость корабля нарастала. Паруса раздулись, туго натянутые ветром. А тот все крепчал и крепчал. Риса едва не свалило с ног, и он схватился за планшир, чтобы устоять. Нос корабля то вздымался, то нырял вниз; едва коснувшись волны, корабль тут же взлетал над ее поверхностью. Соленая вода окатывала палубу.

Уверенный, что они вот-вот пойдут ко дну, Рис обернулся посмотреть, как минотавры ведут себя в столь опасной ситуации.

Капитан стоял у руля, выпятив грудь, сам похожий на раздутый парус. Ветер бил ему в физиономию, и он с восторгом втягивал его в легкие. Команда, как понял Рис, пребывала в отличном настроении — остальные минотавры тоже радовались ветру, бьющему в лицо.

Гигантская волна начала вздыматься под ними. Корабль заскользил по ее поверхности все выше и выше, продолжая подниматься, он взмыл в небо.

Волна с оглушительным грохотом разбилась где-то далеко под килем корабля. А судно минотавров, поднявшееся над морем, неслось теперь на волнах ночи.

Атта в ужасе завыла. Паслен затряс прутья клетки.

— Рис! Что происходит? Мне не видно! Нет, постой! Если это слишком страшно, то не говори. Я не хочу знать!

Паслен ждал. Монах ничего не отвечал.

— Просто кошмар, да? — несчастным голосом спросил кендер и осел в своей клетке.

Рис держался за планшир. Ветер хлестал его. Море вскипало и клубилось далеко под кораблем. Клочья облаков бились на мачтах, словно обрывки парусов.

— А я тебе говорил, Рис! — прокричал Паслен. — Невозможно убежать от Бога!

Монах провел руками по посоху. Он знал на нем каждую щербинку, каждую царапину, каждую вмятину. Он ощущал структуру древесины, годовые кольца, рассказывающие обо всем, что было в жизни дерева: летние месяцы, сухие и жаркие, теплые весенние дожди, осень, сверкающая великолепными красками, и молчаливая, замершая в ожидании зима. Он ощущал внутри эммиды дыхание своего Бога, и не только потому, что посох был благословлен им. Дыхание Бога присутствовало во всем живом.

Дыхание Бога было надеждой.

Рис потерял надежду, точнее, отринул ее от себя. Но она все равно возвращалась к нему. Упорно, настойчиво.

Он стоял, удерживая равновесие на дрожащей палубе, ветер лаял, недобрая ночь била ему в лицо, призрачный корабль уносил его в неизвестном направлении. Он положил голову на посох, закрыл глаза и заглянул в себя.

Кендер был мудр особенной мудростью кендера.

Нельзя уйти от своего Бога.