"Проклятие мертвых Богов" - читать интересную книгу автора (Уэйс Маргарет)

Глава 12

Нуитари вернулся к своей Башне и обнаружил, что она осаждена. Его сестра, Зебоим, Богиня Моря, явно намеревалась разнести Башню по камешкам.

Хотя они были близнецами, детьми Такхизис и ее супруга, Бога Мести Саргоннаса, Нуитари и Зебоим так же походили друг на друга, как пенные волны походят на свет черной луны. Зебоим унаследовала от матери ветреность и невероятную заносчивость, но зато была начисто лишена материнской собранности. Нуитари, наоборот, получил от матери холодную расчетливость и хитроумие, смягченные его страстью к магии. Зебоим тесно общалась с отцом, Саргоннасом, часто действовала с ним заодно, способствуя процветанию его обожаемых минотавров, которые были в числе первых почитателей Морской Богини. Нуитари презирал отца и не скрывал этого. И был невысокого мнения о минотаврах, хотя бы потому, что среди них почти не бывало магов.

Нуитари подозревал, что его сестрица расстроится, когда узнает, что он отстроил Башню Высшего Волшебства в ее море, не спросив на то ее разрешения. Но, зная характер Зебоим, он понимал, что она может ему отказать из одной только прихоти. Опасаясь, что сестра начнет что-нибудь подозревать, Нуитари решил: мудрее сначала построить Башню, а потом уже попросить у Зебоим прощения.

Он как раз и собирался это сделать, но Зебоим ничего не желала слышать.

— Клянусь тебе, братец, — клокотала она, — ни один из твоих черных магов не дотронется до воды, не испытав моего гнева! Если маг попробует принять горячую ванну, я утащу его под воду! Каждый корабль, имеющий на своем борту мага, обречен! Паромы, перевозящие магов через реку, уйдут на дно. Если маг войдет в тонкий ручеек, тот обратится в бурную реку. Даже если маг захочет выпить стакан воды, он подавится ею…

Она продолжала в том же духе, все сильнее разъяряясь, кипя от гнева и топая ногами. От каждого удара океанское дно содрогалось. Ее ненависть сотрясала Башню до самого основания. Нуитари мог лишь догадываться, какие разрушения эти толчки вызвали внутри. Он утратил связь с двумя своими Черными Мантиями, что его беспокоило.

— Прошу прощения, дорогая сестра, если расстроил тебя, — начал он покаянным голосом. — Но все это получилось ненамеренно.

— Ты воздвиг Башню, не поставив меня в известность, совершенно случайно? — возмутилась Зебоим.

— Я думал, ты знаешь! — возразил Нуитари, сама невинность. — Я думал, ты знаешь обо всем, что происходит в твоем океане! А если не знаешь и все это оказалось для тебя новостью, разве это моя вина?

Зебоим, осекшись, посмотрела на него. Она дулась и ярилась, но не видела способа выбраться из той сети, которую он так ловко набросил на нее. Если она заявит, что знала о постройке Башни, тогда почему же она не остановила его, коль это так ее оскорбляет? А признаться, что она не знала, равносильно признанию, что она понятия не имеет о творящихся в ее царстве делах.

— Я была слишком занята другими, более важными вещами, — заявила она высокомерно. — Но теперь, когда я знаю, тебе придется заплатить.

— А чего ты хочешь? — вкрадчиво поинтересовался Нуитари. — Я буду счастлив исполнить любую твою просьбу, дорогая сестрица. Естественно, если она не выйдет за разумные пределы.

Он подозревал, что сестра разузнала не только о самой Башне, но и о Доме Святотатства. И предполагал, что она потребует вернуть ее священные артефакты в обмен на разрешение сохранить Башню. Нуитари был готов расстаться с каким-нибудь артефактом, может быть, двумя, если учесть, чем она угрожала его магам. Но ее требование оказалось совершенно неожиданным.

— Я хочу Мину, — заявила Зебоим.

— Мину? — повторил Нуитари, изумленный. Сначала Такхизис. Затем Чемош. И вот теперь Зебоим. Неужели всем Богам мира нужна эта девчонка?

— Ты держишь ее в заточении. И ты отдашь ее мне. Взамен можешь сохранить за собой Башню, — великодушно предложила Зебоим. — Я не стану ее разрушать.

— Как ты добра, сестрица! — отозвался Нуитари медоточивым вкрадчивым тоном. — А на что тебе эта смертная женщина, уж извини мое любопытство?

Зебоим подняла глаза к освещенной солнцем поверхности океана.

— Как ты думаешь, сколько твоих Черных Мантий в данный момент находится в море, брат? — поинтересовалась она. — Лично я знаю о шестерых.

Она подняла руку, и морская вода начала пузыриться и закипать вокруг нее. Солнечный свет померк, заслоненный грозовыми тучами. Нуитари представил, как его маги катаются по кренящимся палубам.

— Хорошо-хорошо! Ты ее получишь! — сказал он сердито. — Хотя я понятия не имею, зачем она тебе нужна. Она принадлежит Чемошу, телом и душой.

Зебоим улыбнулась всезнающей улыбкой, и Нуитари тотчас догадался, что она заключила с Чемошем какую-то сделку.

— Так вот почему Повелитель Смерти не явился сам потребовать то, что ему принадлежит, — пробормотал Бог Черной Луны. — Он договорился с Зебоим. Интересно, что она получит взамен. Не мою Башню, я полагаю.

Он пристально посмотрел на сестру. Та в ответ уставилась на него.

— Я схожу за ней, — произнес Нуитари.

— Сходи-сходи, — согласилась Зебоим. — И не слишком задерживайся. Я ведь так легко могу заскучать.

И она на всякий случай слегка тряхнула Башню.

Возвращаясь в Кровавое море, Нуитари призвал своих магов.

Они не откликнулись.

Ему показалось, что это дурной знак. Обычно Каэле всегда оказывался под рукой, первым спешил приветствовать возвращение хозяина, а Базальт, солидный и надежный, дожидался, когда можно будет излить на полуэльфа поток жалоб.

Никто не откликнулся на призыв хозяина.

Бог Черной Луны позвал еще раз, на этот раз сурово.

Никакого ответа.

Нуитари пошел в лабораторию, подумав, что его маги могут быть там, но обнаружил лишь полное разорение: пол был залит выплеснувшимися снадобьями и усыпан разбитым стеклом, в углу полыхал небольшой костер, несколько сбежавших демонов в свое удовольствие разгуливали по комнате. Нуитари сердито задул огонь, разогнал демонов по клеткам и запер, затем отправился дальше искать пропавших магов. Ему показалось, он знает, где они могут быть.

Подойдя к комнате Мины, он обнаружил, что дверь широко распахнута. Нуитари вошел.

Два каменных саркофага и ни малейшего признака присутствия Мины.

Нуитари сдвинул каменные крышки саркофагов. Каэле, судорожно хватая воздух, схватился за борта гробницы и сел. Он был едва жив, попытался встать, но у него тряслись ноги. Полуэльф сидел в своем гробу и дрожал. Поскольку гномы привычны к жизни в темноте, Базальт перенес заключение довольно легко. Его гораздо больше пугала перспектива предстать перед своим разгневанным Богом, и он стоял, опустив голову, низко надвинув капюшон, и отчаянно старался избежать испепеляющего взгляда Нуитари.

— Гм… прошу прощения, хозяин, я сейчас же пойду и займусь уборкой… — Базальт попытался исчезнуть из комнаты.

— Где Мина? — спросил Нуитари.

Гном быстро оглянулся, словно надеясь, что пленница может прятаться за креслом. Не обнаружив ее, он снова посмотрел на хозяина и тут же опять отвернулся.

— Это все Каэле виноват, — пробормотал Базальт себе в бороду. — Он пытался ее убить, но у него, как обычно, ничего не вышло, а она отняла у него нож…

— Ах ты змея, — прошипел Каэле. С трудом выбравшись из саркофага, он слабо замахнулся на гнома.

— Прекратите оба! — приказал Нуитари. — Где Мина?

— Все случилось разом, хозяин. — Каэле захныкал. — Зебоим принялась раскачивать Башню, а следующее, что я запомнил, как Мина схватила мой нож и пригрозила меня убить…

— Это правда, господин, — вставил гном. — Мина угрожала убить бедного Каэле, если я попытаюсь ее остановить, и, разумеется, я испугался за его жизнь, а потом явился Чемош и заставил нас залезть в эти гробы…

— Ты лжешь, — спокойно произнес Нуитари. — Повелитель Смерти не может войти в мою Башню. Больше уже не может.

— Я слышал его голос, хозяин, — задохнулся Базальт, вздрагивая. — Его голос был повсюду. Он говорил с Миной. Он сказал, Башня полностью в ее распоряжении. Если не считать стражника…

— Стражника… — повторил Нуитари. Он понял, куда пошла Мина — в Дом Святотатства, и расслабился. — Мидори с ней разберется, а значит, останется от нее не много. Я должен пойти как-то успокоить сестру. Останки Мины я положу в красивую коробочку. Зебоим сможет отнести их Чемошу и обменять на то, что он ей обещал, хотя, скорее всего, он все равно не сдержит слова.

Бог оглядел своих магов, которые, съежившись, стояли перед ним.

— Принимайтесь за уборку! — Он окинул взглядом саркофаги. — Но это не выбрасывайте. Может быть, гробы мне еще пригодятся, когда вы снова меня ослушаетесь.

— Нет, хозяин, — пробормотал Базальт.

— Да, хозяин, — поперхнулся Каэле.

Довольный, Нуитари отправился собирать останки Мины.

Бог Черной Луны ожидал обнаружить в наполненной морской водой сфере волнение: кровь, довольную драконицу, акул, дерущихся из-за останков. А вместо этого увидел медуз, в доводящем до безумия ритме кружащих вдоль стенок шара, и Мидори, спящую на песчаном дне.

Видимо, ему было не о чем волноваться. Мина все-таки сюда не пришла. Нуитари послал спешное сообщение своим магам, требуя, чтобы они обыскали Башню, и уже собрался пойти им на помощь, когда драконица заговорила:

— Если ты ищешь человеческую, женщину, она внутри твоего песчаного замка.

Нуитари на миг замер, изумленный, потом рванулся сквозь стекло к драконице.

Мидори смотрела на него из черных глубин своего панциря.

— И ты позволила ей войти? — разъярился Нуитари. — И какой же ты тогда стражник?

— Она мне сказала, что ты ее послал, — ответила драконица. Панцирь чуть-чуть шевельнулся. — Она сказала, ты хочешь убедиться, что священные артефакты не пострадали от сотрясения.

— И ты поверила в ее ложь? — пораженно спросил Нуитари.

— Нет, — ответила Мидори, сверкнув зелено-золотистыми глазами. — Не больше, чем я верю в твою ложь.

— Мою ложь? — Нуитари никак не мог понять, о чем она. Он никогда не лгал драконице, во всяком случае, когда речь шла о важных вещах. — Что… Ладно, забудь! Почему ты позволила ей пройти?

— В следующий раз сам делай грязную работу, — засопела Мидори, снова втягивая голову в панцирь. Она закрыла глаза и сделала вид, что спит.

У Нуитари не было времени гадать, чем недовольна драконица. Он должен остановить Мину, не дать ей улизнуть с его артефактами. Невидимый и неслышимый, Бог материализовался внутри «Солио Фебалас».

Мина была там. Она вовсе не собирала добычу, как он ожидал. Она стояла на коленях, склонив голову и сжав руки.

— Боги Тьмы, Боги Света и те Боги, кто предпочитает обитать в сумерках между ними, простите мое вторжение в это святилище, — негромко молилась Мина. — Простите невежество, свойственное смертным, простите их самонадеянность и страх, толкнувший людей на преступление против вас. Пусть души тех, кто украл эти священные предметы, давно ушли, человеческие слабости остаются. Не многие поклоняются вам. Не многие почитают вас. Многие отрицают ваше существование, заявляют, что человек перерос свою нужду в вас. Если бы у них была возможность увидеть это место, как вижу я, ощутить ваше присутствие, как ощущаю его я, все человечество упало бы на колени в восторженном благоговении.

Нуитари собирался схватить ее за шиворот и голыми руками скрутить ее тело так, чтобы захрустели кости и полилась алая кровь. Как и его Черные Мантии, он предпочитал не использовать магию для бытовых нужд.

Но он ее не убил. Оглядев комнату, Бог увидел то, что видела смертная, — артефакты вовсе не стояли рядами, словно свиные головы на базарном прилавке. Он видел священные алтари. Он видел божественный свет. Он чувствовал ужасную силу Богов. Он чувствовал то, что чувствовала она, — священное присутствие. Нуитари отдернул руку.

— Ты самое невыносимое человеческое существо! — раздраженно произнес Нуитари. — Я тебя не понимаю!

Мина подняла голову и обернулась, чтобы посмотреть на Бога. Ее лицо было залито слезами. Она напоминала потерявшегося ребенка.

— Я сама себя не понимаю, господин, — произнесла женщина и снова склонила голову. — Забери мою жизнь в наказание за то, что я проникла в это священное место. Я заслужила смерть.

— Ты действительно заслужила смерть, — мрачно согласился Нуитари. — Но сегодня тебе везет. Я пообещал тебя своей сестре, которая, в свою очередь, пообещала тебя Чемошу.

Он мог бы говорить о чем угодно. Мина оставалась в той же позе: на полу, раздавленная, прижатая к земле весом небес.

— Ты меня не слышала? Ты свободна и можешь идти, — сказал Бог Черной Луны. — Хотя должен тебя предупредить: если ты, совершенно случайно, сунула в рукав священное кольцо или фиал с восстанавливающим жизнь снадобьем, тебе придется положить все обратно, прежде чем уйти. Иначе скоро ты обнаружишь, что твое везение закончилось.

— Я ничего не трогала, господин, — ответила Мина.

Поднявшись на ноги, она пошла к двери, двигаясь медленно, словно не желая уходить. Ее взгляд скользил по священным предметам, принадлежащим Богам.

— Полагаю, мне нет смысла спрашивать, как ты сумела справиться с моими магами? — произнес Нуитари:- Как ты прошла сквозь дверь, запертую магией, усиленную ловушкой, как сумела пройти через стекло с рунами, как сумела дышать морской водой, словно воздухом. Полагаю, Чемош помог тебе во всем этом.

— Да, я молилась своему Богу, — рассеянно подтвердила Мина.

Нуитари ожидал услышать подробности, но она не удосужилась сообщить ему что-то еще.

— Но я хотел бы знать, — продолжал Бог, — как ты сумела пробраться мимо драконицы. По ее словам, ты рассказала ей какую-то нелепую историю, будто бы я тебя прислал. Думаю, на самом деле она спала, но не осмелилась признаться в этом мне.

При этих словах Мина слегка улыбнулась:

— Кажется, что-то в этом роде я ей и сказала, господин. Драконица вовсе не спала. Она видела меня, разговаривала со мной, загадывала мне загадки. А потом она позволила мне взойти в стеклянный шар.

— Загадки? — недоверчиво переспросил Нуитари. — Какие еще загадки?

Мина попыталась вспомнить.

— Их было две. «Откуда ты пришла?» — спросила драконица и еще «Где ты была?».

— Как-то не похоже на загадки, — сухо заявил Бог.

Женщина кивнула:

— Я согласна, господин. Однако же драконица рассердилась, когда подумала, что я стараюсь уйти от ответа. Поэтому я и решила, что это были загадки, чтобы меня одурачить.

Морское дно вздрогнуло и покачнулось. Башня содрогнулась до самого основания, прозвучало предупреждение:

— Поторопись, братец! Мне уже надоедает ждать!

Нуитари снял с двери магическую печать и жестом предложил Мине выйти.

— На этот раз я дарую тебе жизнь, — произнес он. — Но в следующий раз я не буду таким щедрым, поэтому пусть этого следующего раза не будет.

Бог проводил смертную к двери, которая была последней ловушкой. Не столько для вора, проходящего через нее, сколько для уносимого им из Дома артефакта. Мина сказала, что ничего не взяла с собой, и Нуитари ей поверил. Поэтому не удивился, когда женщина без всякого вреда для себя прошла в дверной проем. Он быстро закрыл дверь, мысленно отметив, что необходимо усилить наложенное на нее заклятие. Он и понятия не имел, что Чемош, даже на расстоянии, окажется таким искушенным в прохождении магических преград.

Один взмах рукой, и Мина исчезла, перенеслась из воды, из стеклянного шара, из Башни в море за ее стенами, где ее дожидалась Зебоим.

Не доверяя сестре, Нуитари присматривал за ней, желая убедиться, что она сдержит слово и прекратит трясти Башню. Как только Мина появилась, Зебоим сжала молодую женщину в жарком объятии, и они обе исчезли.

Нуитари вернулся в шар, чтобы задать вопрос драконице, но оказалось, что Мидори нет на месте.

В ее отсутствии не было ничего необычного. Драконица часто отправлялась на охоту. Но у него почему-то возникло ощущение, что на этот раз она не собирается возвращаться. Она была очень рассержена на него.

Нуитари стоял внутри шара, пристально глядя на «Солио Фебалас». Он вспоминал все, что случилось с момента появления здесь Мины.

«От нее, — решил Бог, — одни лишь неприятности».

— Со счастливым избавлением, — поздравил он себя тихо и, мрачно усмехаясь, пошел выяснять, удастся ли ему найти и успокоить Мидори.