"Драконы Кринна" - читать интересную книгу автора (Уэйс Маргарет, Хикмен Трейси)

Роджер Мур ДРАКОН В НЕДРАХ

Поздней весной во время грозы прибыло с утренней почтой третье извещение о выселении. Домохозяйка знала о гномах и их механических штучках не понаслышке (она однажды попала в Устройство Облегчения Входа и Выхода) и поэтому предпочла общаться со своим низкорослым жильцом с некоторого расстояния.

Промокший под дождем почтальон тоже знал о гномах не понаслышке, поэтому давным-давно научился не класть руку в щель-ловушку стального Приемника Посланий перед конторой гнома. Он подошел ближе со всеми возможными предосторожностями. Держа письмо за уголок, почтальон аккуратно опустил его, стараясь не стоять прямо перед ящиком и не прикасаться к металлу, легонько подтолкнул внутрь и стремительно отдернул руку. Крышка с громким звоном захлопнулась. Почтальон с облегчением вздохнул и продолжил свой путь, радуясь, что не повредил пальцы.

Когда прибыла почта, Гильбеншток, лицо, которому было адресовано письмо, работал, сидя за столом. Он не обратил ни малейшего внимания на то, что огромный механизм, установленный у стены рядом с входной дверью — Реактивный Перехватчик Почтовых Посылок и Конвертов (Переработанный), — ожил и громко запыхтел. Письмо не оказалось изрезанным в конфетти ножами для открывания писем (судьба первого извещения о выселении), не попало оно и в цилиндры конвейера для писем, где могло бы испачкаться в масле и превратиться в нечто напоминающее слишком долго использовавшуюся жирную тряпку (судьба второго). Механическая рука аккуратно выхватила конверт с ленты конвейера, скомкала в шарик размером с персик и положила на стол гнома.

Еще пятнадцать минут Гильбеншток наносил завершающие штрихи на последний комплект планов гигантской бурильной машины, которая могла пробурить сквозь гору идеальное треугольное отверстие, если предположить, что кому-то когда-либо это понадобится.

«Нельзя знать заранее, какова будет следующая тенденция в бурении туннелей». Эта фраза была одной из любимых фраз Гильбенштока вместе с «На этом закончим», или «Я только вчера отправил квартплату почтой», или «Когда я приведу ее в действие, мы, конечно, должны быть готовы к сопутствующему ущербу».

— На этом закончим, — удовлетворенно произнес Гильбеншток, откладывая перо в сторону, автоматически потянулся к скомканной бумажке на покрытом почтовой бумагой столе и развернул ее, не отводя глаз от завершенных набросков. Горя от возбуждения, он пробежал взглядом уведомление о выселении, положил его на двухфутовую груду бумаг в коробке с этикеткой «Сделать» и слез с табуретки. Потянувшись, гном расправил мятую рабочую одежду и вышел на кухню, громко захлопнув за собой дверь.

— Брокколи нет, — проворчал он, бегло осмотрев полки. — А я определенно говорил вчера Сквибу купить ее на рынке. — Гильбеншток вернулся к дверям и заглянул в кабинет. — Сквиб! Скви-иб!

Из-под одной из многочисленных кип писчей бумаги около кабинета донеслось шуршание. Через несколько секунд жалкого вида гном всего на полфута выше Гильбенштока, который был ростом три фута семь дюймов, выполз из-за кипы и нетвердо встал на ноги. Овражный гном — каштановые волосы неровно подстрижены, борода торчит во все стороны, как будто его ударило молнией — косоглазо поглядел на хозяина и поприветствовал его, растянув губы в улыбке и продемонстрировав кривые зубы.

— А, вот ты где, — сказал Гильбеншток, возвращаясь на кухню, — Прекрасно. Я хотел перекусить и искал брокколи. Я как раз закончил работу над новым комплектом планов, которые непременно улучшат наше неустойчивое в последнее время финансовое положение, и намереваюсь отослать его потенциальным…

Овражный гном, тоже голодный, двинулся в сторону кухни и был почти сбит с ног, когда гном-механик резко распахнул дверь и выбежал прочь, вытаращив глаза так, что они стали размером с блюдце.

Подбежав к груде бумаг, помеченных «Сделать», Гильбеншток схватил сверху измятое извещение о выселении, поднес его к настольной лампе и перечитал во второй раз.

— Великий Реоркс! — вскричал он. — Я только вчера отослал арендную плату, а может, это было неделю или две назад, но не могу поверить, что она вышвырнет меня из моей конторы! Она говорит, что я задолжал ей за три месяца! Это невозможно, я помню, как заполнял банковский счет, вложил его в конверт и вручил его прямо тебе, Сквиб, а счет покрывал нашу арендную плату на следующие три…

Голос Гильбенштока затих, когда он увидел, как осветилось преданное лицо Сквиба. Овражный гном полез в задний карман штанов и вытащил комок испачканной, смятой бумаги. Широко улыбаясь, он поднял его вверх и вручил гному.

Гильбеншток ощутил необходимость присесть. Он вытащил табуретку, уселся и развернул бумагу, а тщательно изучив ее, закрыл глаза. Бумага упала на пол.

— Ты был должен послать это, — сказал гном-механик, не глядя на Сквиба. — Все остальные наши деньги я потратил на еду, и мне пришлось еще и занять для оплаты аренды мастерской, так что наш банковский счет пуст. Как раз сейчас я рассчитывал на заказ, геологические разработки, но нас выселяют, а я собирался приготовить брокколи… Правда, мы можем пообедать на какой-нибудь мусорной свалке, если только меня не стошнит.

Гильбеншток глубоко вдохнул, а затем выпрямился во весь свой небольшой рост, рассеянно погладил белую бороду и расправил зеленый жилет.

— Мы все же продержимся, терпеливый Сквиб, — продолжил он, хотя овражного гнома там уже не было. — Я прожил среди людей большую часть моей жизни, раньше тоже случались трудные в финансовом плане времена, и они всегда, рано или поздно, заканчивались. У справедливого дракона есть мужество, он знает, что делать, и делает это, и мы должны изнутри походить на драконов, быть сильными, храбрыми и решительными. В точности как драконы, Сквиб.

Но тут же Гильбеншток пал духом. Неудача, скорее всего, означала, что ему придется покинуть могущественный Палантас, жемчужину всего Ансалона, и вернуться на родину гномов — гору Небеспокойсь. Потребность в геологических разработках на горе Небеспокойсь была определенно больше, поскольку это был дремлющий вулкан, но получить плату за работу представлялось нереальным. Главный Банк Небеспокойсь после Войны Копья переключился на новую систему учета, и теперь финансы многих сотен предприятий и организаций велись крайне запутано и нечестно. Двенадцать лет назад Гильбеншток уехал оттуда попытать удачи в Палантасе.

Прожить здесь было нелегко. Двенадцать лет он потратил, занимаясь случайной работой за жалкие гроши во враждебном городе, по мелочам накапливая деньги и материалы для создания собственного предприятия и собирая детали, необходимые для создания Железного Дракона, великой бурильной машины, главной цели его жизни. Двенадцать лет он потратил, изучая особенности поведения людей, и так в этом преуспел, что сам поражался, обнаруживая, что иногда думает и говорит, как они, короткими предложениями. Самыми лучшими за все эти годы были мгновения, когда он работал на складе, арендованном в нескольких кварталах отсюда, над Железным Драконом, прилаживая каждые болт и гайку на место.

Гном-механик состроил гримасу, неосознанно потирая свой огромный нос. Он не хотел уезжать из Палантаса. Ему нравилось в большом городе, изобилующем чудесами и волшебством, полном болезненной красоты и жалкой нищеты. Он был рад, что покинул шум и тесноту горы Небеспокойсь, чтобы увидеть «настоящий мир».

Гильбеншток не был похож на остальных гномов. Хотя бы он иногда понимал людей. Но что самое замечательное, его изобретения чаще работали, чем нет. Одно из них даже обладало товарными качествами — его Полу-Герметичный Приемник по Уничтожению Загрязнений Растворением, Намагничиванием и Вращением. Но его еще надо было доработать, чтобы грязное белье не превращалось в лоскутки порванной ткани.

Ему жилось здесь хорошо. У него было свое дело. У него был Железный Дракон. У него был верный Сквиб, его единственный друг и единственное лицо, которому он доверял управление Железным Драконом. Несмотря на то, что овражный гном не мог произнести ни слова, к управлению механизмами у него был настоящий талант.

Но радоваться было нечему. Они со Сквибом умрут с голоду в мастерской, где можно съесть только моторное масло и машинные детали. Нет, правильнее будет сказать, что он умрет с голоду. Сквиб обычно питался на помойках за овощной и мясной лавками, Гильбеншток же был слишком горд, а желудок его был слишком слаб. Гном печально воззрился на свои туфли. Никаких новых мыслей в голову не приходило, кроме единственной — может, у моторного масла есть какая-нибудь питательная ценность.

Внезапно раздался сильный стук в дверь. Гном-механик подпрыгнул, а затем громко позвал Сквиба — овражный гном опять исчез. Ворча себе под нос, Гильбеншток ступил на порог и резко распахнул дверь.

Снаружи под проливным дождем стояли три человека, не обращая внимания на потоки воды, стекавшие по их лицам. Один — неуклюжий и рыжебородый, другой — высокий и черноволосый, третий — мускулистый и светловолосый. По непонятной причине Гильбенштоку сразу же показалось, что все трое — братья.

— Хорошо… сударь, — сказал стоявший ближе всех рыжебородый мужчина. Он улыбался, но запинался на каждом слове, как будто говорил на незнакомом языке. — Горнодобывающая служба Гильбенштока, вот что мы ищем. — Мужчина замолчал, ожидая ответа.

Гильбеншток моргнул, дыхание его участилось. Все трое глядели на него как-то странно, но не казалось, что они вооружены или настроены враждебно.

— Я — Гильбеншток, — в конце концов, произнес он, вспомнив, как говорить по-человечески.

При этих словах все трое широко улыбнулись, показав зубы.

— Гильбеншток очень хорошо, — сказал рыжебородый. — Очень хорошо. Шахты мы желаем обзор от вас. Вы мы хотим нанять.

Гном-механик непонимающе воззрился на них.

— Вы хотите нанять меня, — повторил он. Затем до Гильбенштока дошло. — О! — Он от удивления раскрыл рот. — О! О да!

Совсем потеряв голову, гном захлопнул дверь и бросился в кабинет к своему столу. Он беспорядочно разбросал бумаги, пытаясь найти архив, затем вспомнил про дверь и помчался назад, в панике распахнув ее настежь. Трое мужчин все еще стояли под дождем и мокли.

— Клянусь Реорксом? — закричал Гильбеншток. — Проходите! Проходите сейчас же!

Они вошли, словно не замечая, что совсем промокли, а Гильбеншток принялся освобождать от бумаг достаточное количество стульев, чтобы всех усадить. Сквиб появился из продуктового шкафа, в его жалкой бородке застряли хлебные крошки и наполовину прожеванные кусочки сушеных фруктов, и был занят работой: принести промокшим под дождем заказчикам теплые чашки свежего козьего молока. Трое мужчин молча заглянули в свои чашки, а затем аккуратно отставили их на ближайшие груды бумаг.

— Прошу прощения за внешний вид помещения, — сказал Гильбеншток, не в силах сдерживать возбуждение. — Дел особо не было, из-за погоды конечно, но я не терял надежды на то, что благородным господам вроде вас понадобится профессиональная помощь в делах, связанных с геологией, петрографией, минералогией или даже гомологией, такое случается, а я в своей гильдии получил первую степень по горному машиностроению и геологии и вторую по механике.

Он замедлил темп речи и остановился. Трое мужчин опять смотрели на него как-то странно. На какое-то мгновение Гильбенштоку пришла в голову ужасающая мысль о том, что если он протянет руку и дотронется до одного из них, то человек окажется пустым, как манекен из папье-маше. Дрожь пробежала у него по спине, но гном подавил эту мысль.

— …но как бы там ни было, все это просто болтовня, — поспешно закончил он. — Какого рода профессиональная помощь вам нужна?

Все трое переглянулись, а потом посмотрели на гнома-механика. На этот раз заговорил светловолосый гигант.

— Шахта нам надо, — начал он, но затем исправился: — Нет, шахта есть у нас. Вы нам надо горные работы. Понятно? — Когда Гильбеншток кивнул, человек продолжил: — Шахта, какая есть у нас, сломалась.»

— Обвалилась, — поправил черноволосый. — Упала в горе.

— В горах, около Палантаса, — вставил рыжебородый.

— Да, шахта, которая есть у нас, обвалилась. Нам нужно обзор. Шахту мы должны раскопать. Вы нам нужны раскопать. Понятно?

— Да, конечно, — ответил Гильбеншток. — Вы хотите, чтобы я изучил вашу обвалившуюся шахту, проверил» насколько она безопасна, и по возможности посмотрел, содержит ли она все еще какие-либо руды или другие полезные ископаемые. И вы хотите, чтобы я все раскопал.

— Да, — сказал светловолосый. — Рабы у вас есть копать?

— Рабочие, — резко поправил черноволосый.

— Рабочие, — быстро кивнул светловолосый, стряхнув капли воды с длинных прядей. — Да. Рабочие.

«Какое совпадение», — подумал Гильбеншток.

— Так случилось, что у меня как раз есть машина, которая копает. Я ее изобрел. Присутствующий здесь верный Сквиб является Бортовым Пилотом Командного Отсека Правого Борта. Сквиб будет управлять машиной, и она откопает вам шахту.

Люди переглянулись и своеобразно развели руками.

— Мы слышали говорить машина, — сказал рыжебородый, повернувшись к гному. — Как катапульта?

— Нет, нет, нет, совсем не как катапульта. Не осадная машина. Это копательная машина. Железный Дракон. Я сам ее построил. С помощью преданного Сквиба, конечно.

— Дракон? — спросили одновременно рыжебородый и светловолосый, широко открыв глаза от изумления. — Дракон?

Гильбеншток неожиданно рассмеялся, расслабившись:

— О боги, нет! Это не настоящий дракон. Простите за оговорку. Это огромная машина, механизм, работающий на пару, который движется на колесах как быстровоз… о, да вы, наверное, таких не видели, если только не были на горе Небеспокойсь, но ладно-ладно, речь не об этом. В округе нет настоящих драконов — по крайней мере, таких, о которых стоило бы говорить, — со времен Войны Копья, уже пятнадцать лет, так что здесь вполне безопасно, более-менее. — Он засомневался, но затем осмелился: — Знаете, не хочу показаться грубым, конечно, но я вынужден спросить — исключительно из собственного огромного любопытства, понимаете, я подвержен ему с малых лет, — но мне кажется, что вы не отсюда, не из Палантаса. Я как раз подумал, что у вас… очень интересная манера говорить, и мне она так понравилась — поверьте, в этом нет ничего плохого, — но мне показалось, ну, что вы здесь проездом откуда-то еще, может даже не издалека, — закончил он, закашлявшись. — Это не очень важно, и мы можем…

— Восток, — сказал рыжебородый. — Восток мы отсюда, очень далеко. И вот вы нанять мы желаем, сделать обзор.

— Конечно, — ответил Гильбеншток, смутившись и радуясь возможности сменить тему. Новая мысль немедленно пришла ему в голову: — Гм, я надеюсь, вы не посчитаете, что я слишком забегаю вперед, обращаясь к вам с просьбой, но мне потребуется предварительная оплата, если возможно, — задаток, понимаете.

Светловолосый гигант снял с пояса мокрый кошель и бросил его гному. Тот несколько растерялся — мешочек оказался легче, чем он надеялся. Он рассчитывал получить стальные монеты. Кошель слабо позвякивал.

Нервы Гильбенштока были напряжены до предела событиями этого утра. Он развязал шнурок и заглянул внутрь мешка, повернув его так, чтобы лампа осветила содержимое.

— О, — произнес гном приглушенным голосом.

— Деньги у нас нет, — сказал светловолосый. — Алмазы — да, но деньги у нас нет. Алмазы вы брать?

Произошла заминка, пока Гильбеншток решал, падать ему в обморок или нет.

— Конечно, — наконец пропищал он. — О, конечно.

Вся троица улыбнулась, обнажив сверкающие зубы.

Через два часа после того, как люди ушли, Гильбеншток шлепал по лужам длинными кривыми улочками Торгового Района Палантаса. Он забыл застегнуть плащ и надеть сапоги, но его совсем не беспокоило то, что он насквозь промок. Гном-механик бежал так, как будто ничего не весил. Он только что заплатил домохозяйке и владельцу склада, каждому на год вперед, хотя домохозяйка потребовала арендную плату в двойном размере как обеспечение в случае будущих неплатежей. Оставшиеся драгоценности Гильбеншток, разбогатевший выше всяких мечтаний, запер в торговом банке. А когда ему заплатят всю сумму после завершения горных работ, он станет еще богаче. Финансовые проблемы навеки отошли в прошлое.

Дождь на некоторое время прекратился. Темно-серые облака укрыли крутые склоны Вингаардских гор, окружавших древний город. Притихшие ослы и лошади, промокшие и несчастные, смотрели на пробегавшего мимо гнома. Он уже различал красную крышу мастерской и ускорил шаг, хотя выдохся и чуть не валился с ног от полного изнеможения.

У огромных двойных дверей мастерской Гильбеншток замедлил темп и остановился, тяжело дыша, прислонившись головой к отслаивающейся краске. Отдышавшись, он стал на ощупь искать в карманах ключ от висячего замка, но не нашел. Гном ужаснулся, подумав, что забыл кольцо с ключами дома или потерял по дороге, когда носился туда-сюда, отдавая долги. Но вскоре, засунув дрожащую руку в карман штанов, он нащупал холодный металл — ключи оказались в целости и сохранности.

Ослабев от облегчения, Гильбеншток аккуратно вставил один из ключей в цепной замок, закрывавший двери. Поворот руки, и замок открылся. Гном чуть-чуть приотворил дверь и проскользнул внутрь.

Холодный воздух был пропитан запахом масла и смазки, от полудюжины металлических шаров, подвешенных к высокому потолку на тонких веревках, струился бледный свет. Гильбеншток дорого заплатил молодому магу, чтобы тот наложил заклинание постоянного света, но это того стоило. Светильники безопасно освещали его мастерскую в любое время дня и ночи, позволяя работать, пока он не начинал валиться с ног от голода или усталости.

Над Гильбенштоком возвышался, почти заполняя огромный склад своими ошеломляющими размерами, результат его многолетнего труда. Гном глубоко вдохнул и взглянул на свое творение со слезами радости на глазах.

Черное чудовище крепко спало, не подозревая о его присутствии.

Железный Дракон в длину равнялся трем сцепленным фургонам, в ширину же был втрое больше. Из-за колоссального веса мощенный камнями пол под шестью его высоченными колесами на полфута вдавился в землю. Основная часть представляла собой огромный железный цилиндр. — паровой котел, положенный набок, — из которого торчали в разные стороны трубы и клапаны, похожие на шишковатый черный плющ. Высоко сзади с обеих сторон были установлены две обитые железом кабины для пилота и командира — Сквиба и Гильбенштока соответственно. В передней части цилиндра располагался массивный блок передаточных механизмов и приводных валов, от которых выступали три суживающихся к концу огромных горных бура серого цвета с голубым отливом, два снизу и один сверху, каждый толщиной с шею дракона. Клыкастые концы буров висели в воздухе высоко над головой гнома, тускло мерцая в магическом свете.

Невероятно огромная холодная машина была страшнее ночного кошмара. Гильбенштоку же она казалась прекрасной, как лицо возлюбленной. По мощности механизм превосходил целую армию драконов. И всего через какие-нибудь несколько дней ему предстояло отправиться в свой первый путь.

— Спасибо тебе, Реоркс, водивший моей рукой, — прошептал гном, ощутив внезапную робость в присутствии собственного творения. Затем он глубоко вдохнул, вздернул подбородок и шагнул в мастерскую, чтобы полностью смазать и проверить машину.

Гильбеншток утратил счет времени. Весь измазанный сажей, он что-то мурлыкал себе под нос, работая под ходовой частью центрального колеса правого борта, проверяя рессоры. Кроме пары птичьих гнезд и обычных следов мышей и крыс, огромная машина ничуть не пострадала за прошедшее с тех пор, как он видел ее последний раз, время. Гном потянулся, чтобы проверить, плотно ли закреплена на винте гайка.

Вдруг что-то с металлическим звоном упало на пол справа от него. Удивившись, Гильбеншток оглянулся и увидел блестящий стальной ключ, которым он открывал ворота. Ключ лежал на мощеном полу поперек щели между двумя камнями.

Прямо за ключом около колеса стояли два черных сапога, мокрые и грязные. Когда он взглянул на них, носок одного из сапог слегка пошевеливался, сгибаясь и разгибаясь.

— Время летит незаметно, если проводишь его с пользой, а? — спросил незнакомый человеческий голос.

Гильбеншток очень медленно выдохнул. Он почувствовал необоснованное желание уползти в механическое нутро Железного Дракона и спрятаться. Дрожащими пальцами гном осторожно подобрал ключ.

— Ты забыл его в замке, — произнес голос над сапогами, растягивая слова.

Гильбеншток прикусил нижнюю губу. Может, это какой-нибудь назойливый городской стражник? Если так, то дело легко уладить: когда речь зайдет о взятках, деньги у Гильбенштока, несомненно, отыщутся.

Гном взял себя в руки.

— Спасибо, — выкрикнул он, спешно заканчивая проверять гайку и винт. — Я присоединюсь к вам через минутку, если вы подождете. Я тут немного занят. Как правило, небольшой ремонт всегда занимает много времени.

Человек отошел назад, ожидая, пока Гильбеншток, ворча, вылезет из-под ходовой части, стараясь не задеть шатун, который соединял вместе три боковых колеса. Выбравшись и посмотрев на посетителя, гном с первого взгляда понял, что человек не имеет ни малейшего отношения к городским стражникам.

Как и все люди, он был высок, черные, сильно вьющиеся волосы обрамляли рябое лицо с землистого цвета кожей. Кольчуги на нем не было, оружия — тоже, по крайней мере, насколько заметил Гильбеншток. Одежда его была совершенно сухой, за исключением сапог, голову прикрывала невысокая серая шляпа — гном-механик видел такие в основном на приезжих из центральной части Ансалона, окрестностей Восточных Дебрей.

Гильбеншток посмотрел за спину человека и увидел, что входные двери плотно закрыты.

— Интересно, — сказал человек, разглядывая железную громадину рядом с гномом. Он что-то жевал, возможно кусочек ароматной смолы или камеди — эта сласть приобрела повсеместную популярность после Войны Копья. — Ты сам построил?

Несмотря на то, что ему было не по себе, Гильбеншток ощутил гордость:

— Ну да, это сделал я. На то, чтобы все это собрать, ушло двенадцать лет, подобрать все необходимые детали и… и все остальное. — Он прочистил горло. — Признаюсь, я не ожидал, что окажусь сегодня утром у себя в мастерской не один. Господин э-э?…

Человек кивнул, не обращая внимания на намек. Он продолжал жевать смолу, оценивающим взглядом осматривая Железного Дракона.

— Деловой маленький парнишка, н-да…

Гильбеншток разозлился. Очень давно никто не вел себя с ним с такой беззастенчивой грубостью, отпуская замечания по поводу его роста.

— Да, — отрывисто сказал он. — Теперь разрешите мне вернуться обратно к…

— Эта штучка как, безопасна или взрывается, если ее завести? — спросил человек с усмешкой. — С гномскими штучками надо держать ухо востро, ведь так? Только не обижайся.

Гильбеншток на мгновение онемел.

— Так знай же, это не заурядное устройство, — наконец сердито сказал он. — Я предусмотрел все необходимые для безопасности детали, нет совершенно никакой опасности взрыва из-за неисправности парового котла, если командир левого борта держит клапана сброса давления открытыми, пока механизм находится в бездействии, и если за уровнем воды следят надлежащим образом. Нагревательные элементы не нуждаются в горючем и очень просты в обращении, поскольку их происхождение связано с магией, и осмелюсь сказать, что ездить на лошади опаснее, так что будет необоснованно предположить, что, несмотря на несчастные происшествия в прошлом, только из-за того, что что-то сделано гномами, оно представляет действительный источник опасности для…

— Эта штука приводится в действие паром? — перебил человек. Он, казалось, развеселился. — Этими большими сверлами на носу она пропалывает клумбы? Паровой пропалыватель цветов?

Это была последняя капля. Гильбеншток расправил плечи:

— Извини, но с меня хватит этих разговоров, я собираюсь попросить, чтобы ты был так любезен удалиться и позволил мне продолжить работу, поскольку это очень важно, и у меня просто нет времени на пустую болтовню…

— У тебя сегодня утром были посетители, — неожиданно сказал мужчина. — Трое парней, не так ли?

— А если и так, то что? — возмутился Гильбеншток. Человек ответил не сразу. Вместо этого он подошел поближе к Железному Дракону и потер большим пальцем по окрашенной в черный цвет трубе, которая шла над верхней надколесной дугой.

— Они представились?

— В отличие от некоторых они… — Едкое замечание замерло на губах Гильбенштока, когда, к своему удивлению, он осознал, что эти трое не представились, и не мог припомнить, чтобы их об этом просил. — Не скажу, — закончил гном. — Какое тебе, собственно, до всего этого дело?

— Ну… скажем так, в некотором роде я и эти трое занимаемся одним и тем же. Пытаемся что-то найти. Мне просто любопытно, что они разыскивают. По причинам личного характера. — Человек прислонился к надколесной дуге, а затем неожиданно посмотрел на Гильбенштока почти по-приятельски. — Ты ведь занимаешься горным делом, верно?

«Если бы я был больше, — подумал гном, — я бы дал ему кулаком прямо в нос и одной рукой вышвырнул за дверь. — Его кулаки беспомощно сжались. — Если бы я только был больше…»

— Верно? — переспросил человек, подняв брови.

— Да, — буркнул гном.

Мужчина улыбнулся:

— Они хотят, чтобы ты что-то для них вырыл?

— Это, — медленно произнес Гильбеншток, — касается только меня и моих клиентов.

— Хм… — Человек поднял взгляд и задумчиво воззрился куда-то поверх головы гнома. — Может быть. — Он подумал еще мгновение, потом посмотрел в сторону на молчаливую громаду Железного Дракона. — Ты согласился?

— Я сказал, что это касается только меня и моих клиентов, а ты ведешь себя хуже гоблина.

Мужчина перестал жевать, его улыбка погасла. Он почти печально покачал головой, выдохнул через нос и взглянул на гнома сверху вниз холодными пустыми глазами.

Гильбеншток перестал дышать — от испуга, что он зашел слишком далеко, его гнев испарился — и сделал шаг назад, внезапно осознав ограниченность своих физических возможностей.

Прошло несколько долгих секунд. Человек спокойно потянулся за чем-то под плащом и не спеша, вытащил предмет.

Холодный верхний свет высветил поверхность блестящего стального клинка. Это был охотничий нож больше обычного по размерам, с одной режущей кромкой и глубокими желобками для отекания крови — почти меч для Гильбенштока. Оружие было украшено красными рунами. Гному стало худо.

«Я должен бежать, — пришла ему в голову безумная мысль. — Мне надо отсюда выбраться». Но, что ужаснее всего, его парализовало от страха, он был не в состоянии ничего предпринять и только изумленно таращил глаза.

Человек поднял охотничий нож и начал царапать им по трубе Железного Дракона, смахивая чешуйки краски пальцами. Соскоблив участок длиною в фут и шириною в полдюйма, мужчина кивнул, как будто был удовлетворен проведенным осмотром.

— Хорошая работа, — сказал он, опустив руку с ножом. Огромный клинок был направлен Гильбенштоку в ноги. — Думаю, мне лучше уйти, чтобы ты мог продолжить работу.

Гильбеншток ничего не ответил, не в силах отвести взгляд от ножа.

Человек слегка улыбнулся и кивнул, затем повернулся и пошел к двойным дверям. Почти дойдя до них, он развернулся. Нож был убран.

— О, знаешь, я тут подумал, — произнес он. — Если бы твои клиенты вдруг про меня узнали, это, как ни посмотри, было бы нехорошо. На твоем месте я не стал бы рассказывать им о нашей короткой беседе.

Мужчина подождал ровно столько, чтобы удостовериться в том, что Гильбеншток понял предупреждение, затем распахнул двери и ушел. Уходя, он обернулся и подмигнул гному. А затем исчез.

Гильбенштоку потребовалось некоторое время, чтобы понять, что снаружи сквозь облака просвечивает солнце. До него донесся уличный шум — цоканье копыт и громыхание телег по булыжникам мостовой. Через пару минут гном нашел в себе силы дойти до дверей и выглянуть.

Человека не было видно.

Гильбеншток плотно закрыл створку, вставил на место тяжелый болт, а затем перетянул двойные двери цепями.

Прохожие заметили, что из склада не доносится ни звука, хотя обычно, если внутри находился гном, там было очень шумно.

На вечер, когда трое людей должны были прийти подписать контракт и объяснить подробности того, чем Гильбенштоку предстояло заниматься, верному Сквибу было поручено приготовить закуску. Гном прекрасно знал, что представления Сквиба о съедобных продуктах не подходят никому, кроме других овражных гномов, но он также верил, что Сквиб, как всегда, заблудится в Палантасе, воодушевившись совершением покупок. Тогда у гнома-механика и его клиентов окажется несколько спокойных минут, чтобы обсудить задание. Если Сквиб вернется рано, то Гильбеншток всегда сможет великодушно позволить овражному гному съесть свою стряпню (наедине с самим собой на кухне и непременно за закрытой дверью).

Трое мужчин явились на закате. Они не озаботились тем, чтобы причесаться или привести в порядок одежду, но Гильбеншток придавал мало значения подобной аккуратности — он поприветствовал их и быстро усадил.

— Да, — вздохнул гном-механик, — целый день прошел с тех пор, как вы заглянули ко мне сегодня утром, господин э…

Все трое одновременно кивнули.

— Э… — промямлил Гильбеншток, обращаясь к рыжебородому, который сидел ближе всех. — Мне чудовищно неудобно, но я забыл спросить, как вас зовут.

На лице человека отразилось понимание.

— Харбис, — представился он. — Харбис меня зовут.

Два других удивились, но потом тоже ответили.

— Клармун, — сказал светловолосый великан.

— Скорт, — произнес черноволосый.

Гильбеншток с облегчением вздохнул.

— О, — сказал он, — не могу выразить словами, как приятно встретить людей, достаточно воспитанных, чтобы представиться, в отличие от некоторых других известных мне. — Гном чуть было не рассказал больше, но вдруг вспомнил об охотничьем ноже. — Хотите козьего молока? — спросил он вместо этого, натянуто улыбаясь, и, схватив кувшин, разлил питье.

Гости взяли чашки и, не притронувшись к содержимому, как и в первый раз, поставили рядом с тарелками.

— Мы вы просили говорить о нашей шахте, которую вас наняли копать, — начал светловолосый гигант. Он сунул руку в вырез жилета из оленьей кожи, вытащил свернутый трубочкой пергамент, аккуратно развернул его и разгладил.

В неровном свете лампы было видно, что лист чистый, за исключением нескольких грубых отметок, казалось сделанных острой, обугленной палочкой. Гильбеншток в замешательстве смотрел на пергамент, пока не узнал Браикальский залив, город Палантас и Старую Южную Дорогу, уходящую далеко в горы к Башне Верховного Жреца, к Соламнии.

Клармун откашлялся и решительно показал на карту.

— Теперь мы здесь, — сказал он, указывая на Палантас. — А скоро мы здесь. — Он провел пальцем к точке, которая находилась на восток от Южной Дороги.

Гильбеншток прикинул, что это место находится где-то в десяти милях от города, и опять почувствовал облегчение. Железный Дракон легко мог преодолеть это расстояние и вернуться обратно на одном полном баке воды.

— Здесь расположена ваша шахта? — спросил он. Все трое кивнули.

— С дороги здесь, вы лететь… — Клармун закашлялся и начал заново: — Вы идти здесь, внутри сухого течения воды.

— Сухой реки, — исправил высокий черноволосый Скорт.

Клармун быстро кивнул.

Гильбеншток почти не покидал пределы Палантаса, после того как приехал сюда, и местность, обозначенная его клиентами, была ему незнакома. У Железного Дракона, однако, были полуподвижная ходовая часть и тяжелые амортизаторы. Он вполне справится с подъемом по руслу реки.

— А дно реки из твердого камня? — спросил он, — Или там ил, или песок?

— Камень, — сказал Клармун. — Очень широко, легко идти.

— Отлично. Здесь-то Железным Драконом и займется Сквиб. — Гильбеншток заметил, каким озадаченным взглядом смотрят на него теперь люди. — О да, добрый Сквиб — рулевой. Мне кажется, я уже говорил об этом. Он будет управлять Железным Драконом в его первом путешествии, У него настоящий талант ко всему, что касается механических штучек, многие, как я заметил, этого не ожидают. По правде говоря, он мне немало помог в строительстве Железного Дракона, я бы никогда не достиг того, что мне удалось, без него. Редкий специалист, вот какое слово, полагаю, сюда подходит. — Гном-механик тактично не стал добавлять «крайне узкий». — Он умница, и сердце у него доброе, вам будет приятно с ним познакомиться. Он однажды нашел способ — о, это, должно быть, обед. Я сейчас вернусь.

Из кухни донесся протяжный свист пара. Гильбеншток слез с табурета и поспешил прочь, из кухни донеслись проклятия и крики боли, и через две минуты гном появился вновь, с мисками разных вареных овощей. Он расставил блюда на столе, по одной миске перед каждым посетителем, и подул на обожженные пальцы. Комбинация Пароварки, Измельчителя и Посудовытирателя была не совсем в порядке.

— Я понимаю, не принято, чтобы подрядчик угощал тех, кто его нанимает, — со счастливым видом произнес Гильбеншток. — Но этот день был настолько исключительным, что, полагаю, мне будет позволено совершить несколько отступлений от стандартного протокола. Что ж, приступим, угощайтесь. У нас тут овощное конфетти, ламинария вместо брокколи, которая на рынке совершенно закончилась, палантасский картофель, сваренный дважды, а вот тут прямо у вашего локтя пикантный кабачок, совсем свежий, а на десерт я испек — хотя знаю, что сейчас и не время, — праздничный пирог Лорда Амотуса с грецкими орехами и взбитыми сливками. Это замечательный пирог, и впервые мне удалось приготовить его, не устроив на кухне пожар. Я положил в него побольше орехов, надеюсь, вы не против. Сквибу так больше нравится.

Никто из троих не притронулся к еде. Рыжебородый Харбис проглотил слюну, казалось, что ему нехорошо.

— Вопрос, — сказал Скорт. Он нагнулся вперед, закрывая руками миску с пикантными кабачками, как будто защищаясь от них. — Как скоро вы вырыть шахту?

— Как скоро? — Гильбеншток зачерпнул ложкой груду овощного конфетти себе на тарелку, — Ну, сразу после того, как вы ушли сегодня утром, я обследовал Железного Дракона… и, м-м, с ним все в порядке, так что мне осталось только приделать водосточную трубу и дозаправить главный котел, что не займет много времени, принимая во внимание, как с утра лил дождь, затем мне нужно проверить в последний раз систему, потом мне нужно получить разрешение от городского совета на проезд через город транспортного средства повышенных габаритов — хотя, возможно, именно здесь я смогу выйти из положения, поскольку власти могут иногда относиться к изобретателям с пониманием, правда не всегда, как мне довелось узнать…

— Как скоро? — терпеливо повторил Скорт.

— Послезавтра, — ответил Гильбеншток. Он потянулся к картошке, но остановился. — Теперь вы можете есть, — сказал он, кивнув на пустые тарелки гостей.

Харбис заметно вспотел. Клармун играл крошечным кусочком жареной картошки. Скорт ни разу не взглянул на стол.

— Два дня, хорошо, — с удовлетворением произнес он. — На шахте мы трое в полдень ждать. Для нас ходить хорошо, увидим вы там. — Он сделал паузу, а затем продолжил: — Помни, вы мы просим не говорить о шахте или копании другим. Секрет наша шахта.

— Простите? — Гильбеншток закончил накладывать еду себе на тарелку и приготовился есть ореховый пирог с взбитыми сливками.

Все трое переглянулись, и затем Клармун попытался объяснить еще раз, с облегчением отложив огрызок картошки:

— Вы об этом, наша шахта, не говорить. Нехорошо все знать. Секрет.

Гильбеншток кивнул:

— Да, мне помнится, вы говорили об этом сегодня утром перед тем… перед тем как ушли…

Гном подумал о человеке с большим ножом в мастерской и внезапно почувствовал, как кровь отхлынула от щек.

«Что здесь происходит?»

— Алмазы мы выдали, наша вы доверять, — сказал Скорт. Его глаза, казалось, увеличились. — Если все о наша шахта узнать, мы иметь для нас большие проблемы, да» проблемы. Наша вы… и ваша друг доверять. Нет затруднение?

На некоторое время воцарилось молчание. У Гильбенштока от страха закружилась голова, но он нашел в себе силы ответить:

— Никаких затруднений. Совсем никаких.

— Нет затруднение, — утвердительно повторил Скорт. — Если затруднение, мы вы должны…

Без стука с шумом распахнулась входная дверь. Подул холодный ночной ветер. Приземистая грязная фигура с корзиной в руках, пошатываясь, шагнула внутрь.

— Сквиб! — закричал Гильбеншток.

Овражный гном с головы до грязных ног был покрыт глубокими, кровоточащими царапинами. Его и так рваная одежда свисала клочьями, а пахло от него так, как будто он долго провалялся в сточной канаве.

— Великий Реоркс! На тебя напали? — Гном-механик так быстро соскочил с табурета, что чуть не упал, и бросился к Сквибу. — Тебя побили?

Сквиб закатил глаза и замотал головой, подняв вверх корзину. Сначала он прикрыл глаза одной рукой, как будто искал что-то, затем сделал стойку, издал короткий шипящий звук, изобразил свободной рукой царапающий коготь и жестами показал сцену битвы с противником кошачьей породы. В конце он опять свободной рукой, сложенной в кулак, размахивая над головой, победоносно поднял корзину вверх и предложил ее содержимое сидящим за столом людям.

Гильбеншток не мог отвести взгляда от корзины, его глаза расширились от ужаса. Почти до краев она была полна дохлых мышей.

Сквиб принес закуску.

Гильбеншток помертвел:

— Сквиб, ради моего двенадцать раз прапрадедушки Мулорбинелло, нет! Мы не предлагаем нашим… нашим гостям… — Его голос сорвался.

Харбис, чье лицо просияло от облегчения, взял корзину с дохлыми мышами у овражного гнома. Все сидевшие за столом заулыбались. Сквиб схватил стул и подтащил к столу, чтобы присоединиться к троице, пока Харбис быстро делил мышей между присутствующими. Они принимали их, нетерпеливо вздыхая.

Гильбеншток схватил свою собственную тарелку со стола и за считанные секунды очутился на кухне. Он надеялся, что посетители извинят его за невежливость. Правда, теперь гном знал — они были дикарями, хотя и носили одежду цивилизованных людей. Усевшись на пол, он попытался откусить кусочек орехового пирога с взбитыми сливками, но вдруг представил его полным мышиных голов или хвостов, мрачно отставил еду в сторону и налил чашку воды, пытаясь побороть тошноту.

«Не каждый, — подумал Гильбеншток, — может ограничиться вегетарианской диетой».

Контракт был подписан на следующее утро, когда Гильбеншток снова почувствовал себя хорошо. Обед имел полный успех, с точки зрения людей, а также Сквиба, поскольку овражному гному достались не только мыши, но и весь ореховый пирог с взбитыми сливками.

День пролетел быстро. Гном-механик попросил нескольких городских стражников почаще проходить мимо его мастерской, охраняя от грабителей, и щедрый взнос в казну городской охраны и вдовий фонд обеспечил благожелательную заинтересованность стражей в том, чтобы гонять от его дверей детей и бродяг. Гильбеншток почувствовал себя в большей безопасности и смог заправить Железного Дракона. Опустив шланг в водосточную канаву возле мастерской, он закачал столько воды, сколько было нужно, в огромный котел бурильной машины.

После того как целый день был посвящен заключительной проверке машины, Гильбеншток привел Сквиба в мастерскую для пробного запуска Железного Дракона. Гном-механик и овражный гном забрались каждый в свою кабину, и Гильбеншток, со своим обычным замечанием о «сопутствующем ущербе», дал знак довести котел Железного Дракона до четверти пара. Сначала в мастерской воцарилась тишина. Однако минут через десять из огромного котла машины послышался негромкий гул. Гильбеншток почувствовал, что Железный Дракон набирает мощь и слегка дрожит. Хотя в Палантасе были приняты строгие законы о шуме после наступления темноты, все люди, которые не могли выносить постоянные удары молотом, давным-давно переехали из этого квартала, так что со стороны города гному-механику неприятности не грозили.

Гул нарастал, пока стены склада не начали содрогаться от звуков такой силы, что гному казалось, будто он их видит. Восковые затычки для ушей и сверхмощная повязка, которой он обмотал голову, очень помогали. Верный Сквиб сохранял спокойствие и невозмутимость. Защитные очки и наушники были ему велики, из-за чего он походил на пучеглазое насекомое. Еще на нем был надет плотно набитый костюм и толстые перчатки для защиты от пара. Гильбеншток был экипирован подобным же образом.

На одной четвертой пара Железный Дракон подавал все признаки того, что он действительно оживает. Маленькая труба около центральной надколесной дуги левого борта лопнула. Сквиб и Гильбеншток натянули рычаги, задергали шнуры, защелкали переключателями и завертели рукоятками, пока не перекрыли утечку. Вскоре после этого из неплотно прикрученного соединения, как раз под головной опорой бура, брызнуло масло, но гном-механик не обратил на это внимания. Пробный запуск превзошел все его ожидания.

Столько же удовольствия доставил Гильбенштоку Сквиб, демонстрировавший свой необыкновенный талант в управлении внушительной машиной. Немой овражный гном не мог сосчитать больше чем до двух, как и большинство его сородичей, но мог разобрать любой механизм и собрать его в первоначальном виде эта способность сотни раз спасала гнома от беды во время работы. Сквиб прошел все проверки на управление, какие только смог измыслить Гильбеншток. Он безошибочно справлялся с множеством сложных датчиков, рычагов, кнопок, измерительных приборов, предупредительных свистков, хронометрических звонков, сигнальных флажков и других устройств Железного Дракона, находившихся в его маленькой кабине. Гном сразу простил Сквибу все обиды — даже вчерашнюю «закуску».

Через несколько минут Гильбеншток снизил давление в котле, не видя необходимости в дальнейших проверках. Завтра на рассвете он доведет пар до максимума, задействует главный привод, и Железный Дракон покатится на встречу с клиентами, к шахте. Это будет исторический момент.

«Быть может, — размышлял гном, — город признает мои достижения и предложит за них какое-нибудь вознаграждение, например памятник и полный мешок денег. Разве можно предугадать».

Машина была полностью остановлена к полуночи, согласно песочным часам, находящимся в мастерской, — единственному стеклянному предмету в помещении, не разбившемуся от грохота. После заключительных починок Гильбеншток жестами показал Сквибу, что не стоит убираться, и они ушли через маленькую дверцу на задворках мастерской. Сквиб сразу же исчез, отправившись рыскать по мусорным кучам.

Гном продолжал путь в одиночестве, наслаждаясь ночным воздухом и стараясь избавиться от громкого звона в ушах. Прошло, наверное, где-то с четверть часа, прежде чем Гильбеншток смог различать нормальные уличные звуки. Что удивительно, все собаки в округе лаяли как бешеные. Множество ламп горело в окнах и комнатах, и, казалось, слишком много людей столпилось на улицах, громко споря и указывая в направлении, откуда шел гном. Он пожал плечами, предположив, что всех выманила на улицу теплая весенняя погода, и фальшиво замурлыкал себе под нос песенку.

Гильбеншток срезал дорогу через узкий переулок и в конце концов вышел на плохо освещенную улицу, всего в двух кварталах от дома. За его спиной в переулке что-то загремело, как будто упал камень, но, обернувшись, он ничего не увидел.

Гном-механик вновь посмотрел вперед как раз вовремя, чтобы не налететь на человеческие ноги.

Крайне удивившись, Гильбеншток, сам того не желая, вскрикнул. Он отступил и посмотрел вверх:

— Клянусь патентом моего предка на обшивку алюминием, я случайно отвернулся! Вы должны простить…

Узнав лицо человека, гному тут же захотелось убежать. Безжалостная рука схватила его за правое плечо и толкнула обратно в переулок. Гильбеншток потерял равновесие и упал.

— Время летит, если проводишь его с пользой, да?

Гном не сразу обрел дар речи. От страха он не смел взглянуть вверх.

— Я не раскрыл твой секрет, — прошептал он. — Клянусь, это так. Если бы ты пересмотрел свои взгляды на то, как приобретают друзей, и отпустил меня, я бы… апчхи!

Мужчина схватил Гильбенштока за промокшую одежду и поставил его на ноги, прижав к стене переулка. Гном был слишком напутан, чтоб звать на помощь. Человек медленно отпустил Гильбенштока, встал на колени — его лицо и фигуру едва можно было различить в темноте — и принялся, как старый заботливый друг, аккуратно отряхивать.

— Как ты тут неудачно упал, — тихо произнес он, закончив, и взглянул в лицо гнома. — Я хочу знать, уезжаешь ли ты из города помогать своим приятелям и когда. И надеюсь, что ты не скажешь, что это не мое дело.

Как Гильбенштоку хотелось дать сдачи! Как хотелось хоть как-нибудь защититься!

— Я задал вопрос, — сказал мужчина.

— Завтра утром, — мрачно прошептал гном. — Мы выступаем перед рассветом.

Человек с отвращением фыркнул:

— Я так и думал, что что-то произойдет, когда услышал, как твой паровой пропалыватель завелся сегодня вечером. Великие Боги Кринна, его было слышно во всем городе. Я не удивлюсь, если добрые горожане сожгут твою маленькую мастерскую в отместку за утраченный сон. Вместо здравого смысла у вас, гномов, собачье дерьмо. И его у тебя еще меньше обычного, коль ты связался со своими приятелями, — После минутного раздумья мужчина тяжело вздохнул. — Ну что ж, малыш, я расскажу тебе, что делать. До того как ты будешь готов уехать из города с тремя большими парнями, ты…

— Зорлен, — произнес голос, похожий на голос Клармуна.

Гном и человек медленно обернулись. В тусклом свете далекого фонаря Гильбеншток различил стоящий у входа в переулок силуэт — кого-то высокого, с мускулистыми руками, с волосами до плеч. Человек замер. Гном ринулся вперед. Всей своей массой он обрушился на стоящего перед ним на коленях мужчину, отбросив его в сторону, и пустился бежать по переулку тем же путем, каким пришел сюда, спотыкаясь в темноте о булыжники и мусор.

Вслед ему раздались проклятия, удары металла по камню и снова проклятия. Шум боя затих вдали, а гном-механик все бежал и бежал.

Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем Гильбеншток, шатаясь, добрался до своей двери и в изнеможении прислонился к ней. Его легкие горели, он не мог отдышаться, но, не дожидаясь этого, попытался повернуть дверную ручку. Дверь не открывалась — она была заперта. Гном старался изо всех сил, затем отпустил ручку и пошарил в кармане в поисках связки ключей.

Ключи исчезли.

После бесплодных поисков Гильбеншток уселся на порог и закрыл лицо широкими ладонями с тоскливой мыслью о том, что придется пойти назад и отыскать потерю. Он знал, где сейчас находятся ключи, вспомнив, как что-то звякнуло, когда противник прижал его к стене. Это связка выпала из кармана его жилета.

Гном скорее бы умер, чем вернулся в переулок, но вместе с ключом от дома в той связке был и ключ от мастерской. Если он будет дожидаться рассвета, даже ребенок сможет унести их.

«Будь драконом внутри», — сказал Гильбеншток себе.

Гном знал: он что угодно, только не дракон, знал и то, что может обмануть себя, поверить в свою храбрость и в то, что знает, как правильно действовать, но в настоящем мире это ровным счетом ничего не значило.

В самое темное время ночи Гильбеншток опять очутился в переулке. Оттуда не доносилось ни звука, фонари погасли, темнота была почти непроницаемой. Всю дорогу ему пришлось двигаться на ощупь вдоль стены.

Как и все гномы, Гильбеншток обладал чувствительным зрением, которое позволяло ему различать в темноте источники тепла, но у входа в переулок он не разглядел ничего теплого. Повернувшись лицом к стене, он принялся шарить руками по булыжникам, но под его пальцы попадали только мусор непонятного происхождения да липкая грязь.

Гильбеншток искал ключи целую вечность — он утратил всякое чувство времени.

«Разве я недостаточно страдал?» — спрашивал гном себя. Его руки и одежда были измазаны отбросами, он чувствовал запахи помета животных, гниющих фруктов и плесени, а вскоре унюхал кровь — много крови.

«Не дай мне Боги найти тело, — умолял гном мысленно. — Дайте мне найти ключи, и я пойду. Только найти ключи. Только найти…»

Наконец пальцы Гильбенштока нащупали что-то металлическое. Он медленно опустил ладонь и зажал в кулаке потерянные ключи.

Гном-механик никогда бы не поверил, что можно чувствовать такое облегчение, какое он чувствовал теперь, — как-никак Реоркс оберегал его. Гильбеншток вздохнул, отступил от стены и сразу же споткнулся обо что-то лежащее в переулке за ним. Потеряв равновесие, гном упал на большой предмет, оказавшийся мягким и мокрым, и вскрикнул от испуга — он почти ощутил на вкус резкий запах свежей крови.

На камнях переулка лежало тело, по размерам — человеческое. Оно не двигалось и к тому же было холоднее живого.

«Клармун или тот неизвестный?» — таков был первый вопрос, пришедший Гильбенштоку в голову, когда к нему вернулась способность связно мыслить. Прошла минута, прежде чем гном нашел в себе мужество выяснить это. Он огляделся и прислушался, убеждаясь, что никто не идет, затем медленно склонился к голове мертвеца. Еще медленнее Гильбеншток вытянул руку и дотронулся до волос человека.

Густые, вьющиеся кудри были липкими от высыхающей крови.

«Зорлен… Так назвал его Клармун…» — понял гном.

Зорлен был мертв.

Гильбеншток отпустил волосы человека и шагнул назад. Голова свободно откатилась от тела и ударилась о ногу гнома, оставив за собой кровавый след.

Гильбеншток оцепенел от ужаса и закашлялся, чуть не задохнувшись. Он отступил еще на шаг и упал в обморок.

В руки ему сунули что-то теплое. Гильбеншток взял, не раздумывая, отметив помутненным сознанием, что ощущает запах мясного бульона. Затем кто-то направил его руки ко рту, пролив немного горячей жидкости из чашки. Гном начал пить. Бульон обжигал ему пальцы и рот, но он пил не останавливаясь. Вскоре Гильбеншток поставил пустую чашку на пол и поплотнее натянул одеяло на плечи.

К своему удивлению, он обнаружил, что находится в собственной кровати. Кто-то втащил его ноги на матрас и заботливо укрыл одеялом, подоткнув его.

«Как приятно», — подумал гном. Через несколько секунд он крепко спал.

Мозолистая грязная рука погладила храпящий под одеялом бугорок и подняла чашку с пола. Сквиб осушил последние капли бульона, затем подобрал грязную одежду Гильбенштока и направился к иногда действующему двенадцатифутовому Приемнику-Искоренителю в задней части конторы. У него не было ни малейшего представления о том, что Гильбеншток делал в переулке так поздно ночью при таких ужасных обстоятельствах, но было очевидно, что его хозяину давно пора было вернуться домой. Гному просто повезло, что отважный Сквиб загнал свою добычу, грызуна, прямо в тот переулок, где произошла битва. Иначе… Сквиб содрогнулся, представив, что могло произойти. Наверняка что-то плохое, вроде того, что случилось с тем, другим парнем, Господином-Без-Головы. Сквиб был так потрясен, что даже упустил крысу.

На обратном пути от Искоренителя, который весело постукивал, уничтожая одежду, овражный гном остановился на кухне и налил себе еще чашку бульону. Отхлебнув глоток, он удовлетворенно вздохнул. Из всех блюд, которые он умел готовить, крысиный бульон с пенкой, бесспорно, получался лучше всего. Сквиб надеялся, что хозяину он понравился.

В утреннем небе над горами, окружавшими Палантас, не было ни облачка. Фермеры объезжали улицы на своих телегах, развозя продукты по рынкам. На берегу залива кричали чайки и сердито каркали вороны.

Заскорузлые руки открыли деревянные ставни навстречу рассвету, затем грубо потрясли завернувшийся в одеяло комок на стоящей рядом кровати. Гном-механик сразу проснулся, ловя ртом воздух, и случайно толкнул ногой стул. Пятифутовая стопка бумаг, лежавшая на нем, опрокинулась и рухнула, накрыв гнома кружащимися белыми страницами.

— А-а-а! — пронзительно закричал Гильбеншток, молотя по воздуху руками и ногами и сбрасывая стопки старых записей с кровати, уверенный в том, что на него опять напали.

Сквиб предусмотрительно отступил и спрятался под стол.

Успокоившись и правильно оценив ситуацию, гном-механик откинулся на подушки, пытаясь усмирить неистовое биение сердца. События прошлой ночи, казалось, произошли давным-давно, хотя от этого не стали менее устрашающими.

Сквиб осторожно выполз из-под стола и похлопал Гильбенштока по руке, показывая на окно и на струящийся из него свет. Гном воззрился на окно, а затем в замешательстве посмотрел на Сквиба. И вдруг вспомнил.

— О великие Боги Кринна! — В новом приступе паники Гильбеншток попытался выпутаться из своих одеял. — Нам надо в мастерскую! В полдень мы договорились встретиться с нашими клиентами на шахте!

Следующие несколько минут прошли в полной неразберихе. В спешке натягивая чистую пару штанов, Гильбеншток осознал, что его клиент Клармун, с которым ему вскоре предстояло встретиться, убийца. От этой мысли он порвал штаны, со слишком большой силой втискивая ногу в штанину. Отбросив их, гном принялся искать еще одну пару.

«Но все-таки, — подумал он, — Клармун пришел мне на помощь, так что тут, наверное, простительно некоторое кровопролитие. Возможно». От одной мысли о крови Гильбеншток побледнел. Он не стал завтракать (Пламе-Сохраняющее Устройство Поддержания Равнопотенциального Излучения сожгло все вафли) и вместе со Сквибом, который сжимал в руках теплую чашку с мясным бульоном, выбежал на улицу.

К изумлению гнома-механика, к парадному входу склада были прибиты большие листы бумаги. Прищурившись, он начал читать вслух:

— «Предупреждение. По постановлению городской охраны Палантаса с этого дня механическое устройство, находящееся внутри этого здания, не должно приводиться в действие в пределах города по приказу сержанта Лиама Джероса до тех пор, пока чрезмерный шум, столь бесчеловечно потревоживший население прошлым вечером, не сможет постоянно…» Что за чушь? — проворчал Гильбеншток, направляясь к черному ходу. — Подумать только! После всех взяток, которые он с меня стребовал, — такое! Какая неблагодарность! Сейчас ни у кого нет уважения к деньгам!

Сквиб сочувственно рыгнул. Утирая рукавом рот и бороду, он вошел вслед за боссом в помещение склада.

Всего несколько минут ушло на то, чтобы надеть защитную одежду, перчатки, пояса с инструментами, очки и наушники. Еще столько же времени потребовалось, чтобы все это снять, поскольку и гном-механик, и овражный гном обнаружили, что перед путешествием им необходимо посетить уборную.

— Слишком много волнений, — пояснил себе под нос Гильбеншток.

Вновь полностью экипировавшись, они приступили к последней проверке ящиков с припасами, где хранились еда, инструменты, запасная одежда и ярды чистых бинтов — так, на всякий случай.

Через десять минут гудящий котел был доведен до одной четверги мощности. На половине мощности раздался пронзительный свист, приведя в действие хор сигнальных колокольчиков вокруг двух больших поршней карданного вала. Чудовищный механизм зарычал и задрожал, как будто внутри него происходило землетрясение.

Недобрые воспоминания прошлой ночи испарились. Гном-механик ощущал себя выше, чем на самом деле, даже выше людей. Кровь бурлила и колотилась в его жилах в такт ударным волнам звука, наполнившим склад. С потолка сыпалась пыль.

Гильбеншток взглянул в правое окно на кабину овражного гнома. Одновременно с этим Сквиб посмотрел в левое окно на кабину гнома-механика. Их взгляды встретились. Овражный гном растянул рот в улыбке до своих закрытых наушниками ушей, его косых глаз было почти не видно за защитными очками. Исторический момент приближался.

— Вперед, навстречу судьбе? — закричал Гильбеншток, показывая на ворота, но его голос потерялся в грохоте.

Сквиб со счастливым видом кивнул, хотя не мог расслышать ни слова, и с силой надавил на рычаг. Железный Дракон заработал на полную мощность, поскольку овражный гном задействовал главный привод.

Вдруг гному-механику пришла на ум здравая мысль.

— Сначала откроем ворота, — добавил через мгновение Гильбеншток. — Мы должны следить за сопутствующим… ой!

Было слишком поздно. Заскрипели турбины и поршни, Железный Дракон издал мучительный металлический скрежет, который, казалось, вознесся до самых небес, и, громко стуча шестеренками, накренился вперед.

От грохота у гнома-механика затрещали кости; ударной волной разбило песочные часы в задней части мастерской.

Со смесью удивления, страха и дикой гордости Гильбеншток следил за тем, как гигантские буры вонзились в запертые деревянные ворота склада. Через мгновение Железный Дракон с легкостью пробился сквозь них. Черное чудовище ринулось в разверзшуюся дыру и выкатилось прямо на улицу, на которой, что удивительно, не оказалось пешеходов. Колеса механизма смяли в лепешку брошенную телегу с дынями. Умелые руки Сквиба порхали над рычагами, и Железный Дракон плавно развернулся на колесах правого борта и поехал вниз по улице, которая стремительно опустела. Убегавшие люди были явно взволнованы.

«Как и должно быть», — с гордостью подумал гном.

Даже в самых смелых мечтах Гильбеншток не мог представить себе, что езда на Железном Драконе будет такой. Железный пол глухо стучал, как будто по нему колотил великан, безжалостно ударяя по пяткам. Гному едва удалось сохранить вертикальное положение, ухватившись изо всех сил за рычаги и трубы. Большая часть застекленных датчиков вскоре разбилась, некоторые совсем перестали работать, но Железный Дракон все еще оставался в хорошем состоянии.

А звук! Сам воздух качался, как волны на морском берегу во время бури. Дома, казалось, содрогались от страха и трепета перед изобретением Гильбенштока. Уж точно, горожане встретят его как героя, когда он вернется из своей первой поездки! Сотни людей соберутся в его горнодобывающей службе, его завалят новыми заказами на рытье шахт, а сколько денег он получит, а как будут восхвалять его талант!

Железный Дракон двигался вниз по улице к пересечению со Старой Южной Дорогой, по краям которой росли деревья. Гильбеншток обернулся, но почти ничего не смог различить в вихре пыли и пара, поднимавшемся за ними. Однако он мог сказать, что улица значительно пострадала от их продвижения, и скривился при мысли о том, что придется потратить один-два алмаза на починку дорог, но хорошие отношения с городом того стоили.

Были и другие проблемы. Колеса машины размером с небольшой дом разбили на мелкие кусочки два брошенных фургона, и отлетевшая от одного из них доска неожиданно заблокировала стержень привода левого борта. Пока доску не удалили и Сквиб не восстановил управление машиной. Железный Дракон, накренившийся влево, задел и разнес в щепки полдюжины старых деревьев, выстроившихся в ряд вдоль бульвара.

Повернув на пересечении со Старой Южной Дорогой, Железный Дракон подошел к завершающему этапу своего пути из города. За поворотом перед Гильбенштоком предстали вооруженные булавами невозмутимые всадники в сопровождении мужчины и женщины, облаченных в красные мантии, которые носили некоторые городские маги. Власти находились на расстоянии всего сто футов.

— О-хо-хо, — пробормотал гном.

Он вытянул вверх руку и потянул за шнур, чтобы дать предупредительный свисток перед тем, как снизить скорость машины.

Когда раздался пронзительный звук, оглушенные стражники согнулись пополам. Побросав оружие на землю, широко открыв рты и зажав руками уши, люди бросились спасать свои жизни. Одетые в красное бежали быстрее всех. Гильбеншток решил, что теперь нет нужды останавливаться, и продолжил путь.

За окнами мелькали последние здания на окраине города. Передняя часть Железного Дракона неуклонно поднималась, взбираясь по Старой Южной Дороге на юго-восточном краю Торгового Района. Они достигли подножия гор. Отсюда и на протяжений нескольких миль за пределами города дорога петляла в разные стороны, как пьяная, но на то, чтобы добраться до шахты, если концентрация пара останется высокой, должно было уйти всего несколько часов.

Железный Дракон ударился обо что-то на дороге — бронзовую статую на низком каменном постаменте — и очень высоко подпрыгнул перед тем, как расплющить фигуру и каменное основание в лепешку. Когда гнома подбросило в воздухе, он разглядел через переднее окно что-то впереди на дороге, прямо на пути неумолимо движущейся силы.

Это был человек в черной мантии.

Гильбеншток встал на цыпочки и посмотрел еще раз.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что это не человек, а эльф. Он спокойно стоял не больше чем в ста пятидесяти футах впереди, безмятежно скрестив на груди руки, и смотрел на приближающуюся машину. Гильбеншток прекрасно разглядел ясные черные глаза эльфа. Они смотрели прямо на него.

Кровь в жилах Гильбенштока застыла.

Даже самые ничтожные гномы-лудильщики в Палантасе знали о Даламаре, Главе Ложи Черных Мантий, одном из самых могущественных из живущих ныне магов. Гильбеншток смутно припоминал, что слышал, как говорили, будто Даламару служат мертвые чародеи, жуткие чудища подчиняются ему и готовы явиться по первому зову. Из-за других слухов о Даламаре Гильбенштока в прошлом мучили кошмары, но увидеть, как темный эльф наяву смотрит на тебя, было еще хуже. Гном попытался дать предупредительный свисток, но шнур раскачивался и никак не давался в руки. Гильбеншток посмотрел направо и увидел, что верный Сквиб борется с застрявшим клапаном и не обращает ни малейшего внимания ни на дорогу впереди, ни на одинокое препятствие.

«Приветствую тебя, Гильбенштокельбурлиндиософамистиладиниар», — произнес бесстрастный голос в сознании гнома. Гильбеншток уже много лет не слышал, чтобы к нему обращались полной формой его имени, и пришел в ужас, словно с ним говорило привидение. Его мысли скакали, как коробка передач с застрявшим в ней бревном.

«Прости за то, что использую прямую мысленную связь с тобой, но говорить нормально нет никакой возможности, — продолжал голос. — Прошлой ночью я проснулся от грохота твоей машины, и всего четверть часа назад мои исследования были прерваны им же. Теперь я обнаруживаю, что твой аппарат не только помешал мне, он разогнал весь транспорт на многие кварталы, довел население города едва ли не до анархии, нанес этому району ущерб стоимостью в много тысяч стальных монет. Меня ни капельки не затруднило бы зашвырнуть тебя и твою несчастную машину в залив, и даже сейчас искушение сделать это крайне велико».

Колени гнома подкосились — пришлось схватиться за оконный выступ, чтобы не упасть. Он похолодел, приготовившись к тому, что должно было последовать.

Улыбка промелькнула на лице темного эльфа, до которого теперь оставалось всего лишь футов пятьдесят.

«С другой стороны, ты нечаянно развеселил меня и доставил мне удовольствие. Мне очень не нравилась статуя Элистана, которую ты превратил в груду обломков. Элистан был великим вершителем добра и глупцом, как мне всегда было известно, а его статуя стояла у меня поперек горла. К тому же она так была на него похожа. Считай, мы квиты. Можешь покинуть этот город невредимым».

Темный эльф превратился в туман и исчез. Всего через три секунды Железный Дракон проехал прямо по тому месту на дороге, где он стоял, и с грохотом двинулся дальше через горы. Еще долго Гильбеншток не смел дышать, ожидая, что Даламар появится опять и все равно выполнит свою угрозу. Наконец он закрыл глаза и открыл было рот, чтобы вознести благодарственную молитву Реорксу…

«Я бы посоветовал тебе не спешить с возвращением, — неожиданно добавил голос. — И лучше иди пешком, если вообще решишь возвращаться».

Больше ничего сказано не было.

Железный Дракон и его команда покинули некогда спокойный город без дальнейших происшествий, если не считать разбитого фургона с фруктами и задавленного глухого опоссума.

После яростных знаков, подаваемых Гильбенштоком, Сквиб, наконец, остановил колоссальное устройство. Это случилось где-то в шестнадцати милях от города, далеко в Вингаардских горах. Пар разлетался клубами во все стороны из труб и клапанов паровой машины, грохот разносился эхом по долинам и ущельям. Гильбеншток обнаружил, что езда, от которой вибрировали все кости, так повлияла на него, что теперь он был временно не в состоянии ходить и подбирать предметы пальцами. Он оказался на земле, свалившись с середины лестницы, и занимался тем, что извлекал острые осколки камней из своих ладоней, когда к нему присоединился Сквиб.

Гном-механик вытащил затычки из ушей и попытался что-то сказать, но не смог даже сам себя услышать из-за непрекращающегося звона в голове. Он беспомощно размахивал руками, затем схватил Сквиба за руку, потащил к левому борту работающей на холостом ходу машины и показал на русло высохшей реки, пересекающее дорогу впереди. Еще несколько жестов — и Сквиб уяснил себе, что им надо ехать вверх по руслу.

На трясущихся ногах они забрались в чрево механизма. Новые разрывы грохота разнеслись по вершинам — Железный Дракон медленно развернулся на колесах левого борта, так что камни летели во все стороны, и въехал на ухабистую почву.

Старая Южная Дорога находилась отнюдь не в лучшем состоянии, но каменистая поверхность дна была просто ужасна. Овражный гном вел механизм значительно медленнее, чем раньше, но Гильбенштока все равно постоянно бросало то на одну, то на другую стену кабины, коробки и ящики скакали вокруг него, он больно, ударялся головой о ближайшие трубы и измерительные приборы намного чаще. Несколько раз гнома чуть не вышвырнуло из бокового окна кабины.

После того, что показалось ему тысячелетием невыносимых страданий, окостеневший Гильбеншток заметил, что Железный Дракон останавливается. Машина слегка закачалась на колесах, затем, несколько раз извергнув пар и лязгнув металлом, затихла.

«Я не только оглох, — думал гном-механик, лежа на полу кабины, обхватив коротенькими ручками трубу, — но к тому же каждая косточка в моем теле разломана на кусочки. Мне придется купить новое тело, а это значит, что нет еще одного алмаза, но это будет того стоить. Если возможно, я попрошу себе тело повыше ростом».

Сквиб, ухмыляясь, — по его виду нельзя было сказать, что он чувствовал себя хуже, — спустил Гильбенштока вниз по лестнице и оживил его глотком мясного бульона из закупоренного сосуда. Гильбеншток вскоре оттолкнул чашку. Кто знает, из чего овражный гном приготовил этот бульон?

Вскоре гном-механик увидел, что Сквиб остановил машину просто потому, что дальше было двигаться некуда. Широкая река когда-то вытекала из похожего на пещеру отверстия в горе. Пещера давным-давно обвалилась, и речка, вероятно, закончила свое существование вместе с ней. Пока Сквиб на скорую руку обследовал Железного Дракона, Гильбеншток выдернул ушные затычки, стащил защитные очки и перчатки, а затем на ватных ногах приступил к осмотру окрестностей.

Пещера в самом деле была вовсе не пещерой, а прорубленным гномами входом в то, что, вероятно, когда-то было шахтой — железорудной шахтой, судя по глыбам красного железняка, усыпавшим землю. Гильбеншток моргнул, проведя руками по плотной каменной кладке, обрамлявшей зарытый вход. Вполне возможно, что те самые гномы, которые в далеком прошлом построили Палантас, выкопали и эту шахту. Гном-механик предположил, что шахта заброшена уже…

— Сотни лет, — вздохнул Гильбеншток. Он обнаружил, что слух к нему вернулся, хотя звон в ушах еще не прекратился.

— Десять веков, — произнес знакомый голос за его спиной.

Сердце гнома сжалось, и он, открыв рот от изумления, развернулся.

Харбис и Скорт стояли всего футах в двенадцати. Они были покрыты пылью, но, судя по всему, жару переносили хорошо.

— Милосердные Боги, ну и напугали же вы меня! — Гильбеншток рассмеялся и поковырял мизинцем в правом ухе. — У меня тут со слухом немного не все в порядке, но скоро он восстановится. Эта та шахта, о которой вы говорили?

— Она, — сказал Скорт. Он стрельнул взглядом на вход, потом опять посмотрел на гнома. — Прости за то, что напугали тебя, но мы отошли на некоторое расстояние за склон горы, чтобы нас не оглушил твой… замечательный Железный Дракон.

— А, да что вы, — великодушно ответил Гильбеншток. Что-то, показалось ему, было не так, как раньше, но гном не мог определить, что именно. — Ну что ж, до захода солнца у нас есть еще пять часов, так что, если вы хотите, чтобы мы начали бурить, мы приступим к делу через несколько минут, после того как мой помощник отрегулирует Железного Дракона для работы. Тяжеловато было сюда добираться, должен я… — Он остановился на середине фразы, на секунду испытав беспричинный приступ страха, затем сглотнул слюну и взглянул на Скорта. — Должен сказать, что ты очень преуспел в языке со времени нашей последней встречи. Стоит похвалить твои способности. Ты осваиваешь язык намного быстрее других. Только не воспринимай мои слова как знак неуважения к остальным, пойми меня правильно, но просто это так необычно.

— Прошу прощения за обман, но нам хотелось показаться не теми, кем мы являемся, — сухо ответил Скорт. — Роль варвара очень помогает мне: иногда выглядеть простодушным, когда это выгодно. Мои товарищи не столь искусны в вашем языке, так что сыграли более естественно. И да, чем скорее ты начнешь бурить, тем лучше. Нам не терпится вновь заняться делом.

— Конечно, — неуверенно согласился Гильбеншток, не в силах придумать, о чем бы еще спросить.

Он обернулся, чтобы взглянуть на вход в шахту, но вместо этого увидел Харбиса, который загораживал ему вид. Мужчина стоял, упирая руки в бока, но на самом деле одна его рука лежала на рукояти длинного кинжала, пристегнутого к правому бедру.

— О… — только и сказал Гильбеншток, испуганно посмотрев на Скорта.

— Просто начинай копать, — посоветовал тот. — Тебе хорошо заплатили за работу, и нам очень бы хотелось увидеть результаты.

— М-м, результаты, — повторил гном. — Конечно. — Он в последний раз взглянул на кинжал Харбиса и двинулся в сторону Железного Дракона, борясь с желанием убежать прочь.

Однако, не дойдя до механизма, гном, во внезапном порыве, остановился и посмотрел назад. Даже начав говорить, Гильбеншток знал, что рискует нарваться на неприятности, но не мог удержаться. Он должен был знать.

— Простите! — выкрикнул гном, — Но я что-то не вижу здесь нашего друга Клармуна! Надеюсь, вы не против того, что я о нем спрашиваю!

Несколько секунд Скорт и Харбис стояли, воззрившись на него. Лезвие кинжала Харбиса на три дюйма высунулось из ножен.

— Клармун задержался в городе из-за одного старого знакомого, — бесстрастным тоном произнес Скорт. — Продолжай заниматься своим делом.

Клинок Харбиса медленно исчез, хотя его мускулистая рука продолжала сжимать рукоять.

Гильбеншток кивнул и продолжил путь, но всю дорогу проклинал себя: «Из любви к деньгам я продал свои услуги служителям Тьмы, и теперь они ждут того, что им причитается. Они оказались отнюдь не неотесанными дикарями, но дальновидными актерами, разыгрывавшими свои роли, тайными охотниками за сокровищами или грабителями. Они, очевидно, считают, что в шахте хранится какое-нибудь сокровище, и ради этого готовы убивать. Меня обманули, как наивного глупца. Я оставался в живых только потому, что был нужен, и еще потому, что они не заподозрили меня в предательстве».

Радостное возбуждение, которое гном испытывал по дороге из Палантаса, испарилось. Теперь он дрожал, предчувствуя острую боль от ножа, вонзающегося в спину, и задаваясь вопросом, как долго ему осталось жить: «Скорт намекнул, что Зорлен им известен. «Старый знакомый»! Старый враг, скорее. Не подозревают ли они, что я рассказал Зорлену об их планах? И что они сделают, если решат, что рассказал?»

Эти вопросы так волновали его, что гном едва мог сосредоточиться на работе, доверяясь своему помощнику. Достойный Сквиб указал на несколько мест, где Железный Дракон за много часов пути получил наиболее существенные повреждения, но в целом механизм показал себя хорошо. Ничто не мешало немедленно приступать к бурению.

Тяжело вздохнув, Гильбеншток махнул людям и предупредил, что бурение скоро начнется. Когда он растолковал, насколько опасны шум и отлетающие камни («Сопутствующий ущерб может быть крайне велик»), люди кивнули и двинулись вниз по руслу реки от греха подальше.

Рассеянно похлопав Сквиба по спине, Гильбеншток полез по железной лестнице обратно в кабину. Забравшись туда, он аккуратно запер за собой дверь и поднял в окнах маленькие заслонки для защиты от каменных осколков, затем он бросил взгляд в окно правого борта, чтобы посмотреть, что делает овражный гном.

Один из больших ящиков с припасами за спиной Гильбенштока сдвинулся и заскрипел. Крышка его открылась. Вздрогнув от неожиданности, гном-механик развернулся. Из ящика поднималась грязная фигура, придерживая одной рукой крышку. Черные курчавые волосы человека промокли от пота, все лицо было в запекшихся кровоподтеках.

— Время летит, когда проводишь его с пользой, а? — сказал он тихим усталым голосом.

Гильбеншток не мог ни слова вымолвить — он онемел от ужаса и удивления.

Человек — Зорлен — помогал головой, стараясь прояснить мысли.

— Это я, мой маленький друг, — сказал он. — Можешь не затруднять себя ответом; мне все равно ничего не услышать из-за шума, который производит твой пропалыватель. Я только хотел поучаствовать в твоем маленьком путешествии в горы. В этом ящике была куча вещей, но мне подумалось, что они вряд ли тебе понадобятся, так что я их выложил, а сам вчера ночью после нашей встречи в переулке залез внутрь. У меня ушло на это некоторое время. Оказалось, что наш друг лучше владеет клинком, чем я предполагал.

Человек скривился и вытащил из ящика вторую руку, перевязанную. В ней был зажат огромный окровавленный охотничий нож.

Гильбеншток обрел дар речи.

— Ты же был м-м-мертв, — удалось ему невнятно пробормотать. — У тебя не было г-г-г…

Зорлен усмехнулся, но тут же его лицо вновь стало серьезным.

— Я казался мертвым, как камень, правда? Я тоже так думал. Труп был очень похож на меня. У них у всех так, знаешь ведь. Смерть преображает всех драконидов-сиваков, не важно они убивают или их. Я должен был сначала удостовериться, что он мертвее мертвого… — Зорлен поднял огромный нож и осторожно провел острием лезвия по горлу. — Самое лучшее средство от головной боли из всех, когда-либо существовавших.

— Дракониды, — оцепенев, прошептал гном.

Зорлен потер уши:

— Дракониды. Я знал, что эта троица что-то затевает. Я следовал за чешуйчатыми ублюдками от Каламана, что к востоку отсюда. Они украли кое-какие бумаги у старого мага, моего друга, разорвав его в клочья. Они знали, что хотят получить и куда им идти. Им, должно быть, сообщила об этом Владычица Тьмы. Они взяли только те бумаги, в которых гномы Палантаса писали о своих шахтах. Мой друг собирал подобного рода старые истории. Потом они убили каких-то крестьян, воспользовавшись их одеждой и обличьем. — Чтобы его услышали, Зорлену приходилось перекрикивать свист поднимающегося снаружи пара. — Гномы что-то обнаружили в этой шахте много лет назад, в Эпоху Силы. После того как они это нашли, гномы перекрыли ствол шахты и никогда к ней не возвращались. Твои три приятеля узнали их секрет. Теперь они хотят получить это и наняли тебя, чтобы ты сделал за них грязную работу.

— Подожди! — перебил Гильбеншток. — Они мне не друзья — они заказчики! Я их раньше никогда не встречал, они пришли только два дня назад! Они меня наняли! И я вовсе не знаю, чего они хотят!

Зорлен вздохнул и кивнул. На заднем плане оглушительно загрохотал огромный двигатель.

— Я так и думал, но не был уверен. Сначала я даже предположил, что ты вполне можешь быть одним из них, но решил, что все-таки нет. Ты делал так много глупостей, вел себя совсем как настоящий гном.

Гильбеншток не знал, почувствовать ему облегчение или смертельно обидеться.

— Как ты мог принять меня за одного из них?

— Излишняя осторожность никогда не помешает. — Зорлен печально улыбнулся, — Если сиваки кого-нибудь убивают, они на время могут принять его облик, не важно гном ты или людоед. Боюсь, что я был несколько невежлив с тобой, не зная, один ли ты из них или просто прислужник. Должен перед тобой извиниться. И вот что нам нужно сделать сейчас…

Зорлен начал подниматься, опираясь спиной о крышку ящика, но внезапно свист сменился оглушительным грохотом, и Железный Дракон накренился вперед. Гильбеншток упал на бок. Зорлена швырнуло на заднюю стенку и ударило курчавой головой о твердый темно-серый чугун. Человек, как тряпичная кукла, вывалился из ящика, растянувшись во весь рост; длинный нож загремел по полу.

— Зорлен!

Гильбеншток изо всех сил пытался привести мужчину в чувство, но безуспешно. Гном быстро схватил свои наушники и защитные очки и надел их, вставив в уши воск. Огромное устройство по мановению руки Сквиба фут за футом катилось вперед.

«А что если дракониды заглянут внутрь и увидят Зорлена? Если Скорт и Харбис разозлятся, пощады не жди». Гному не пришло в голову ничего, кроме как перевернуть пустой ящик, прикрыв им бесчувственное тело Зорлена.

Гильбеншток осторожно поднял окровавленный нож за рукоятку и, немного подумав, положил его под ящик рядом с Зорленом. Похоже, тот говорил правду. Как-никак он не причинил гному вреда, хотя у него была такая возможность. Он заслужил возможность отомстить за своего мертвого друга-мага, хотя гном надеялся, что большой человек не очнется раньше, чем работа будет сделана и они в целости и невредимости окажутся в Палантасе.

Новый шум послышался глубоко изнутри Железного Дракона — тихая равномерная дрожь с нарастающим глухим гулом. Гильбеншток выглянул из переднего окна и увидел, как вращаются огромные сверла, набирая скорость с каждой секундой. Пыль на полу поднималась клубами из-за увеличивающейся вибрации.

Железный Дракон содрогнулся, когда буры соприкоснулись со старым оползнем. Гильбеншток крепко прижал защитные очки. Плотные клубы пыли и осколков камней изо всех окон полетели в кабину. Гном прикрыл рот воротом защитного костюма и пожалел, что не подумал о бронированном шарфе. Не то чтобы это имело особое значение. Ведь он оказался в ловушке в собственной бурильной установке вместе с безумным мстителем, а снаружи ждут люди, которые, скорее всего, вовсе не люди, а кровожадные дракониды-оборотни.

Гильбеншток присел на корточки. Поток осколков и пыли становился все сильнее и сильнее, застилая свет, не давая возможности дышать, но гном с гордостью был вынужден признать, что неважно, насколько плохо сейчас обстоят, дела у него, главное — Железный Дракон работает превосходно.

Когда сверла, наконец, затихли, из-за темноты на уцелевших измерительных приборах и датчиках уже невозможно было ничего различить, к тому же пыль и каменная крошка на три фута заполнили кабину. Гильбеншток открыл заднюю дверь, чтобы выгрести все наружу, и тут же понял, почему так темно: Железный Дракон пробился через вход и находился под землей на глубине приблизительно сто футов.

Гном аккуратно стянул наушники и вытащил воск. Он зажег масляную лампу и, найдя на настенной полке для инструментов щетку, начал сметать пыль с приборов, когда вдруг вспомнил о Зорлене. Гильбеншток осторожно посмотрел на человека, убедился, что тот все еще без сознания, подмел вокруг перевернутого ящика и тихо спустился по лестнице из кабины. Верный Сквиб был уже на земле и обследовал машину. При тусклом свете его широкая улыбка была так же желанна, как солнце в непогоду. Гном-механик и овражный гном обнялись, поздравляя друг друга, затем продолжили осмотр Железного Дракона вместе.

— Я уверен, что все нормально, — раздался через несколько минут голос Скорга. Он с Харбисом шел через раздробленную породу к бурильной машине.

Гильбеншток подпрыгнул — он почти забыл о своих грозных клиентах.

— Просто отлично, — быстро сказал он. — Все действительно идет гладко, никаких долговременных повреждений или неожиданностей, по крайней мере, кроме обычного рода царапин, вмятин…

— Хорошо, — прервал Скорт. — Будь так любезен подождать здесь. — Он сделал знак Харбису, слушавшему с каменным лицом, и оба мужчины, переступив через огромные борозды, оставленные колесами Железного Дракона, пошли вперед по широкому туннелю шахты.

Без света.

— Полагаю, мне следует достать для них из кабины лампу, — пробормотал Гильбеншток, глядя им вслед — Они могли бы добавить алмаз-другой за… — Он не договорил. Мужчины исчезли в темноте, не замедляя шага. Несколько секунд гном просто стоял, выпучив глаза.

— Как странно, — наконец тихо произнес он, сделав шаг вперед и прищурившись. Только тихий шорох камней свидетельствовал о том, что его клиенты продолжают идти, впрочем, его почти не было слышно из-за шипения пара в огромной машине.

Где-то секунд двадцать благоразумие в душе Гильбенштока сражалось с безрассудством. И любопытство — погубившее больше гномов, чем кошек, — победило.

— Добрый Сквиб, — шепнул он другу, который ковырял в носу. — Пожалуйста, подожди меня около машины. Не ходи за мной, только жди, — Он помедлил в нерешительности, потом добавил: — Если эти двое вернутся без меня, ты должен залезть на Железного Дракона, запереться в кабине и отправиться как можно быстрее обратно в Палантас. Остановишься в пределах города и оставишь там машину. Ни перед кем не останавливайся. Хм, если только на нем не будет черной мантии.

Сквиб наморщил лоб, пытаясь запомнить все указания. Хлопнув овражного гнома по спине, Гильбеншток расстегнул свой парозащитный костюм, снял сапоги со стальными носками и пояс для инструментов и пустился вперед по туннелю в одних чулках. Он, стиснув зубы, ступал по каменным осколкам, но на некотором расстоянии от Железного Дракона слежавшаяся земля на дне шахты оказалась достаточно гладкой и ровной, так что идти стало легче.

«Меня убьют, — думал он. — Эти дракониды — если это так — услышат меня, а потом разрежут на кусочки, как ореховый торт со взбитыми сливками. Меня не смогут узнать даже в Гильдии Анатомии, Физиологии и Мясоконсервирования горы Небеспокойсь. Я, наверное, сошел с ума. Я точно сошел с ума. Я должен сейчас же остановиться и вернуться на гору Небеспокойсь и заняться гидродинамикой, как все остальные члены моей семьи за исключением двенадцать раз прадедушки Мулорбинелло, который занялся алюминиевой обшивкой и разбогател».

Гильбеншток увидел впереди свет — холодный, бледный свет, как от солнца туманным зимним утром. Он замедлил свой поспешный бег на цыпочках, ощутив, что пол шахты слегка накренился вниз и стал менее ровным.

Продвигаясь вперед, гном заметил что-то в проходе и остановился, чтобы рассмотреть находку. Это был сапог. За ним был еще один, затем несколько разбросанных частей одежды и еще два сапога. Он не мог сказать, принадлежали ли они Скорту и Харбису, но вещи еще сохранили тепло. Еще они странно пахли. Гильбеншток поколебался, затем приложил рубашку к своему огромному носу, принюхался, и, нахмурившись, отдернул ткань от лица — ему вспомнились ящерицы.

Снизу послышался шум. Гильбеншток пригнулся к земле, затем, бросив рубашку, прокрался вперед. Он услышал, как кто-то кричит, и узнал голос Харбиса. Найдя небольшое укрытие среди камней, гном добрался до него и спрятался.

Сначала ему показалось, что Харбис кричит: «Бравый плеск!» — но тут же услышал более внятный выкрик Скорта: «Кровавый Блеск!» Голоса разнесло эхом. Гильбеншток осторожно выглянул из-за небольшого валуна и увидел обоих, Скорта и Харбиса, совсем без одежды, стоящих в том месте, где туннель выравнивался и переходил в огромный пещерный зал. По сторонам от обоих людей находились огромные, сияющие шары, очевидно из стекла, водруженные на каменные пьедесталы. Поскольку его наблюдательный пункт находился чуть выше и чуть дальше человеческих голов, гном не мог разглядеть, что же находится в глубине.

— Кровавый Блеск! — опять выкрикнул Скорт, затем опустил сложенные рупором руки. — Уж не умер ли он?

— Наша Королева не позволит этому произойти, — сказал Харбис. — Возможно, услышанное им бурение…

— Ш-ш! — Скорт поднял руку. Гильбеншток прислушался и вскоре различил тихий отдаленный гул. Гном сглотнул слюну, стараясь не дышать.

— Он огромен! — прошептал Харбис. — Слишком велик. До того как попадет он сюда, мы… — Он резко отступил назад.

— Проклятие! — рявкнул Скорт, широко раскрывая рот. — Проклятие!

Послышался негромкий ритмичный звук, как будто воздух ходил туда-сюда в больших кузнечных мехах. Этот звук сопровождался сильными ударами, раздававшимися каждые несколько секунд.

Новый голос разнесся по огромному залу. Он походил на слабый раскат грома и одновременно, как ни странно, на шепот.

— Кто взывает ко мне? — медленно произнес голос. — Кому известно мое имя?

Скорт быстро набрал воздуха в легкие.

— Мы взываем к тебе, Кровавый Блеск! — выкрикнул он, хлопнул Харбиса по руке и прошипел: — Теперь изменяйся!

Харбис кивнул, и Скорт первым начал преображаться. Человеческое лицо вытянулось, шея исчезла, руки стали толще; ступни удлинились, на огромных пальцах ног отросли когти, а на лопатках выступили странные бугорки, у основания хребта появился хвост и разросся до самого пола.

Очень быстро бугры на спине Скорта превратились в большие серебряные крылья, лицо стало мордой рептилии, кожа в тусклом холодном свете поменяла цвет с бронзового на белый, а затем ярко засияла серебром. Харбис принял такой же облик всего через несколько секунд.

Гильбеншток пережил Войну Копья, почти ее не заметив, зарывшись в свои геологические и технические изыскания на горе Небеспокойсь. Но слухов о войне до него дошло много, так что гном знал об этих рептилиеподобных тварях. Он знал, что дракониды появляются на свет из зачарованных драконьих яиц, что чешуя у них с металлическим отливом, что, умирая, они взрываются или обращаются в камень, как докладывали уцелевшие члены Подкомитета Вивисекции Опасных, но Потенциально Восхитительных Образцов Местной Фауны горы Небеспокойсь. Он также слышал рассказы о том, что некоторые из драконидов способны принимать облик убитых ими существ. Зорлен был прав.

— Мы взывали к тебе, Кровавый Блеск, — проскрежетал огромный драконид-сивак, некогда бывший Скортом, — Мы прочитали, что тебя поймали в ловушку, в древних свитках гномов и отправились искать.

— Вы нашли меня, — ответил гром в промежутке между ритмичным шумом кузнечных мехов.

Раздался громкий удар; над драконидами нависла тень. Огромная чешуйчатая лапа ступила на каменистый пол всего в десяти футах от Скорта и Харбиса, лапа столь огромная, что рядом с ней оба существа казались крошечными. Гильбеншток отчетливо разглядел ярко-красные чешуйки.

Дракон! Кровавый Блеск был настоящим, живым, огнедышащим, пожирающим гномов драконом!

— Я не узнаю вас, — подозрительно прошипел дракон. — Откуда вы знаете обо мне?

— Мы слуги нашей Королевы, и нам выпала честь приветствовать тебя. Великий, — благоговейно произнес Скорт. — В легендах гномов говорилось о твоем имени и о твоем логове, но мы не ожидали, что ты окажешься настолько велик. Мы желаем освободить тебя. А потом мы готовы подчиняться тебе во всем.

Звук мехов стал очень громким, а затем полностью стих. Через некоторое время раздался такой ужасающий рев, что Гильбеншток зажал уши ладонями. В воздух поднялась пыль. Это походило на звуковую волну от Железного Дракона, только вышла она из живой глотки и продолжалась, как показалось гному, целый час.

Внезапно чудовищный рев стих, и дракон опять заговорил.

— Вы осмеливаетесь издеваться надо мной? — спросил он голосом, который казался одновременно и слащавым и ядовитым. От каждого слова Гильбенштока до костей пробирала дрожь. — Когда меня разбудили и заточили здесь гномы Палантаса, это был уже второй раз. Сначала были эльфы, три мага, повелевшие земле поглотить моих сородичей. Они заперли меня в этой огромной каменной клетке. И я спал в залах вечной тишины, мучимый снами об отмщении, лишенный возможности пошевелить хотя бы когтем. Затем я услышал стук, звон и удары гномских инструментов. Ни о чем не подозревая, они рыли туннели рядом со мной, надо мной, подо мной. Затем один обнаружил меня, уткнувшись мне в бок. Они приняли меня за мертвого, за окаменелые останки древних времен, и трудились, как муравьи, освобождая меня, чтобы я оказался в середине огромного зала, вырубленного ими в горе вокруг моего тела. Как мне хотелось пошевелиться, моргнуть глазом, однако я устоял перед соблазном сделать хоть одно движение, пока они не завершили свою работу. Когда они стояли, воззрившись на меня, я вышел из своего долгого презренного сна и обрушился на них, как сама гора. — Тихий рокот дыхания дракона возобновился за минуту до того, как чудовище продолжило. — Сколь сладко было ощутить во рту вкус крови, но сладость длилась недолго. Многим удалось спастись бегством, они замуровали за собой пещеру и оставили меня среди своих творений — магических ламп, резных лестниц, груды инструментов и костей. Я мог двигаться, но не летать. Я мог смотреть, но смотреть было некуда. Я мог говорить, но никто не слышал. Я обследовал каждый уголок этих развалин в надежде выбраться. Бесполезно. Кости тех, кто захватил меня в плен, сгнили и исчезли. Сколько времени я был вдали от мира смертных?

Два серебристых драконида переглянулись и опять посмотрели вверх.

— Великий, война, о которой вы говорили сначала, против эльфов, закончилась три тысячи лет назад. Гномы нашли вас тысячу лет назад, насколько нам известно.

Тяжелое дыхание завершилось громким хрипом. Капля желтой жидкости упала сверху и шлепнулась в пяти футах от когтистых пальцев двух драконидов. Жидкость сразу же загорелась, опалив каменный пол.

— Значит, Такхизис забыла меня, — произнес дракон. — Но я не забыл ее. Я питался магией и камнем, костями и пылью, драгоценными камнями и кровью. Я проспал здесь многие века в ожидании времени, когда смогу расправить крылья на ветрах внешнего мира. Я слишком долго ждал того, чтобы дохнуть сверху местью на зеленые земли. Я больше не могу ждать. Вы должны освободить меня. Все равно как.

— Мы можем это сделать! — внезапно выкрикнул Скорт, как примерный ученик. От волнения его глаза сверкнули белым пламенем. — Мы нашли сумасшедшего гнома и овражного выродка, построивших бурильную машину. Мы обманом заманили их сюда. Они смогли раскопать заваленный обломками вход в шахту. Машина ждет нас у входа в туннель. Мы заставим их расширить проходы так, чтобы ты смог пролезть. Через каких-нибудь несколько дней ты выйдешь на свободу!

— Бурильная машина? Так? Это из-за нее недавно стоял такой шум и грохот? Тогда Такхизис, должно быть, руководит вами из самой Бездны. Не будем же медлить.

Дракониды быстро отступили.

— Стойте! — приказал Кровавый Блеск. Еще одна капля янтарной жидкости упала сверху и опалила камни у входа в туннель. — Кровь, — произнес дракон, и теперь его голос прозвучал по-другому. — Я чую живое существо с теплой кровью. Она разожгла мой аппетит. Кого вы привели с собой?

Дракониды в замешательстве посмотрели назад на туннель.

— Кроме нас, здесь нет живых существ, Великий, — ответил Скорт.

— Глупец! — отрывисто сказал дракон. Еще одна обжигающая капля упала из его раскрытой пасти на почерневший камень. — Я провел без еды десять столетий. Я лучше знаю, что здесь есть и чего нет.

Напрягая зрение, Скорт вгляделся в мрак туннеля.

— Вернись и посмотри, не пошел ли кто за тобой следом, — сказал он Харбису.

После минутного колебания драконид послушался и пошел по туннелю, заглядывая за небольшие валуны и старые обломки породы, усыпавшие весь путь.

— Наконец-то свободен, — пророкотал тихий гром за его спиной. — Наконец свободен. Ярко разгорятся огни пожаров, когда долечу я до городов эльфов и гномов. Ярко будут гореть подо мной леса и поля. Слишком долго я ждал и мечтал. Слишком долго мои враги жили в мире. Я должен освободиться!

Гильбеншток мчался в темноте к Железному Дракону. Он совсем выбился из сил, задыхался, наступая на острые камни ногами в одних чулках и спотыкаясь на бугристой земле, но двигался так быстро, как только мог. Не было времени даже ругать себя, что он так крепко попался в эту ловушку. Времени хватало только на то, чтобы бежать.

Гильбеншток так спешил, что, обогнув угол, налетел на кого-то, кто вслепую пробирался по туннелю ему навстречу. С возгласами боли и удивления гном и человек упали.

В ужасе Гильбеншток попытался было промчаться мимо, но рука человека одним ловким движением схватила гнома за штаны и дернула назад, а вторая рука поймала за бороду.

— Не убивайте меня! — закричал гном.

— Заткнись, будь ты неладен! — прошипел Зорлен, ослабляя хватку. — Хочешь, чтобы эти ублюдки услышали нас?

— Дракон! — прошептал Гильбеншток. Его сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. — Дракон… там… огромный красный дракон… и дракониды…

— Дракон? — переспросил Зорлен. — Расскажи мне, что ты видел.

Прерывисто дыша и постоянно откашливаясь, гном выпалил то, что видел и слышал. Лицо человека осунулось; руки опустились.

— Беру всех Богов в свидетели, — наконец сказал он. — Мне никогда не пришло бы в голову, что здесь может оказаться дракон. Мой приятель-маг знал какие-то истории о чудовище, с которым гномы столкнулись много веков назад в этих шахтах. Дракониды, должно быть, разгадали их смысл. Проклятие!

Уже не так тяжело дыша, Гильбеншток оглядел человека с ног до головы. Тепловым зрением гном обнаружил, что у Зорлена идет кровь из раны на голове, полученной, вероятно, из-за того, что он упал в кабине Железного Дракона. Рука мужчины дрожала, когда он дотрагивался до головы. Теперь он совсем не походил на ту грозную фигуру, которой показался Гильбенштоку совсем недавно, скорее, на кого-то разбитого, отчаявшегося, кому изменила удача.

— А ты вообще-то кто? — неуверенно спросил Гильбеншток. — Мне не очень нравится, когда мною помыкает кто-то, кого я не знаю, хотя, кажется, в последнее время многие этим занимаются. Не то чтобы я жаловался…

Зорлен, слегка улыбнувшись, взглянул туда, где, по его мнению, стоял гном, и Гильбеншток повял, что мужчина не видит его в темноте и вообще, похоже, ничего не видит.

— Меня зовут Зорлен, — сказал человек наконец. — Зорлен Маргофф. Я наемник, из тех излишне любопытных людей, что выполняют случайную работу для богачей Каламана, Я помогал другу, чародею, о котором уже упоминал, он получил плохое предсказание от своего хрустального шара. Я оставил его на пару часов и, вернувшись, нашел изрезанным на куски, нашинкованным, как кочан капусты. Я тоже получил несколько предсказаний и напал на след убийц. Я преследовал их много недель только для того, чтобы выяснить, что они замышляют. Но мне и в голову не приходило, что они могут задумать такое! — Зорлен тяжело вздохнул и развел руки. — Прости, что грубо с тобой обошелся. Я и в самом деле решил, что ты тоже драконид, вы вели себя вначале как настоящие друзья. Но как я сказал, ты… — Он замялся, почувствовав, как гном внезапно напрягся. — А, забудь ты это. Дракониды — хорошие актеры, но не настолько. Я был неправ.

Гильбеншток посмотрел обратно в туннель, но, что происходит за углом, увидеть не мог.

— Полагаю, что мне следует удовлетвориться этим в качестве извинения, — тихо сказал он. — Теперь наша главная задача — убраться отсюда как можно быстрее, пока части наших тел и внутренние органы все еще целы.

— Это Бездна, — сказал Зорлен, вытаскивая из-за пояса какой-то предмет, оказавшийся длинным ножом. Протянув другую руку, он вытащил еще один длинный предмет из сапога, на этот раз — тяжелый гаечный ключ, позаимствованный, вероятно, в одном из многочисленных ящиков с инструментами. — Сначала надо убить двух драконидов. А затем нам придется найти способ заново замуровать шахту.

— Ты белены объелся! — произнес в изумлении Гильбеншток. — Забудь о драконидах! Нам надо выбраться отсюда, пока они…

Заскрипел гравий. Человек и гном обернулись, чтобы посмотреть, в чем дело, и слова замерли у них на губах — огромная крылатая тень вылетела из-за угла.

Крыло драконида ударило Гильбенштока по лицу, почти лишив его чувств, и он упал на спину. Тварь бросилась на Зорлена. Что-то с лязгом ударилось о пол шахты среди камней и грязи. Человек вскрикнул от боли, оттолкнулся обеими ногами и попал дракониду в грудь. Тот захлопал крыльями и налетел во второй раз, выпустив когти и широко раскрыв пасть.

— Свет! — закричал Зорлен, нанося удары в темноте, — Мне нужен свет!

Гильбеншток отполз в сторону, попытался встать и вдруг нащупал на земле тяжелый металлический предмет. Схватив его, гном понял, что это гаечный ключ, тот, который принес Зорлен, — огромный, весом двадцать фунтов, обычно использовавшийся для работы со сцепными колесами.

Драконид и человек бились на полу шахты, причем человек был снизу. Гильбеншток увидел, как могучие руки драконида с острыми когтями опять и опять опускаются на тело человека, как хлещут его беспорядочно мечущиеся крылья. Отчаянные крики Зорлена эхом разносились по туннелю.

Не раздумывая, гном замахнулся ключом и ринулся вперед.

Увесистый удар пришелся на нижнюю часть спины драконида. Резкий треск ломающихся костей заглушил даже крики Зорлена. Чудовище упало вперед, попав на собственные когтистые лапы. Чудовище, издавая странные свистящие звуки, как будто не могло дышать, попыталось перевернуться.

Гильбеншток бросился вперед, слишком испуганный для того, чтобы делать еще что-нибудь, кроме как нападать. Он нырнул под крыло твари и опять размахнулся ключом, вверх и вниз, попав дракониду по морде, прямо перед глазами. Внезапно чешуйчатая лапа ударила гнома по лицу, отбросив назад, и он, падая, сильно ударился головой.

Мир взорвался радугой звезд и искр. Гильбеншток в восторге смотрел на все это — представление было впечатляющим. Однако гном почему-то знал, что, когда звезд не станет, ему это не понравится.

Вскоре фейерверк закончился, сменившись приступом ни с чем не сравнимой головной боли, от которой рябило в глазах. Вокруг была темнота.

— Помоги мне, — простонал Зорлен. — Он задел меня когтем. Помоги мне.

Борясь с головокружением и болью, гном подкатился поближе, затем неуверенно оперся на руки и на коленях подполз к человеку. Зорлен лежал на спине, Сжимая руками левое бедро. Из многочисленных ран сочилась кровь. В нескольких футах от него лежало бездыханное тело, из груди которого торчал нож.

Мертвое тело тоже было Зорленом.

— Помоги мне, — с трудом прошептал Зорлен. — Мне кажется, он сломал мне ногу.

Гном заколебался, вспомнив недавний разговор — когда так раскалывается голова, думать тяжело.

— Ты в самом деле Зорлен? — спросил он наконец. — Ты ведь можешь быть и драконидом, ведь так? Я хочу сказать, что ты мог принять облик Зорлена, после того как убил его, и ждешь, чтобы я…

— Ты, гнусный маленький недомерок, — слабым голосом попытался рявкнуть Зорлен. — Вовсе я не драконид. У меня сломана нога. — И он изверг целый поток ругательств и проклятий, изумивших Гильбенштока изобретательностью и содержательностью.

В голове гнома-механика стучало, но ему удалось добраться до стены, подняться на ноги и осторожно дойти до Зорлена. Человек опять замолк, если не считать издаваемых им стонов.

— Ты и вправду Зорлен, — констатировал Гильбеншток. — Как мне кто-то когда-то сказал, дракониды — хорошие актеры. Но не настолько.

— О Боги! Заткнись же и вытащи меня отсюда.

— Тебе придется встать и опереться на меня, — сказал гном.

Зорлен подтянулся, одной рукой все еще держась за левое бедро. Его лицо исказилось от боли.

— Проклятие! Ты слишком маленький, — пробормотал он. — Ничего не выйдет.

Гильбеншток вздохнул и огляделся в темноте.

— Что ж, полагаю, что смогу сделать из ключа подобие шины для твоей ноги, возможно, у меня получится смастерить жгут — мне кажется, я помню лекцию об этом, которую слушал в Гильдии Анатомии, Физиологии и Мясоконсервирования, и вполне уверен, что смогу избежать ошибок лектора, и с тобой не случится того же, что произошло с добровольцем, согласившимся продемонстрировать накладывание жгута, что было крайне прискорбно, учитывая, что…

Зорлен стиснул зубы и вслепую вытянул руку.

— Забудь. Все получится, — сказал он, — Помоги мне подняться, пока сюда не добрался второй драконид.

— Всего за минуту можно собрать материалы для…

— Ну же! Ну! Разрази меня Бездна, где ты?!

Гном действовал с ужасной медлительностью, человек ругался не переставая, но Гильбенштоку удалось поднять Зорлена на ноги. После ряда попыток они изобрели способ передвижения на трех ногах: человек обеими руками держался за голову гнома и медленно подпрыгивал по туннелю вслед за своим низкорослым спутником. Под его тяжестью шея Гильбенштока разболелась, из-за чего головная боль стала уж совершенно невыносимой. Тем не менее, система вроде бы действовала.

Они с трудом тащились вперед, не отдавая себе отчета о времени. Существовали только их медленные шаги, непроглядная тьма туннеля и боль. Никто не разговаривал. Прошла целая вечность.

Наконец впереди показался свет.

Они почти подошли к Железному Дракону, когда Зорлен внезапно осел. Гильбеншток упал, ткнувшись носом в усеянный обломками пол, человек рухнул сверху.

Выбравшись, гном проверил, жив ли Зорлен. Человек был без сознания — он потерял слишком много крови.

— Крысиное дерьмо, — пробормотал Гильбеншток, используя самое сильное из известных ему ругательств.

Он обхватил больную голову и, шатаясь, направился к Железному Дракону.

Косоглазый Сквиб очищал от мусора места, где крепились колеса механизма. Всецело поглощенный своим занятием, да еще в наушниках, он не заметил, как подошел гном, так же как раньше не заметил Зорлена. Когда Гильбеншток ткнул своего друга в бок, овражный гном подпрыгнул на фут и выронил кирку.

— Отважный Сквиб! — произнес гном-механик, когда дрожащий овражный гном снял наушники. — Мы должны бежать! Мы должны немедленно отвести Железного Дракона обратно в Палантас! Нам грозит смертельная опасность! — Он взглянул назад. — О да, и у нас пассажир. Давай быстрей!

Гильбеншток бросился вверх по железной лестнице в свою кабину, два раза чуть не свалившись. Из-за головной боли мир казался далеким и нереальным, как в плохом сне.

Перевернутый ящик Зорлена наполовину закрывал вход, все устилала пыль. Гильбеншток вышвырнул ящик за дверь, бросился к пульту управления и привел механизм в состояние быстрого запуска: «Когда появится последний драконид, ему придется попробовать, какова на вкус трехголовая бурильная машина!» Эта мысль позабавила Гильбенштока. Он щелкал выключателями и поворачивал ручки, а покончив с этим, дотянулся до рычага, вмонтированного в пол, и потянул.

Ничего не произошло.

Гном попробовал опять, затем, оставив все остальное, всем весом навалился на рычаг. Тот не шевельнулся.

Ладони Гильбенштока вспотели. Зорлен, должно быть, случайно толкнул сундук на рычаг, испортив механизм. Рычаг был Третичным Запасным Аварийным Тормозом Железного Дракона — он блокировал панель управления.

Гном-механик оставил рычаг в покое и отступил на шаг назад. Сердце его почти остановилось, даже голова перестала болеть. С застопоренными тормозами Железному Дракону не сдвинуться ни на дюйм. Требовался серьезный ремонт: необходимо было обрезать кабель и разрубить железные болты.

Но ничего из этого Гильбеншток не мог сделать здесь. Ничего.

С Железным Драконом было покончено.

Гном оглядел кабину, как будто впервые увидев ее. Он знал каждый винтик, каждую шестеренку, каждое пятнышко краски. Гильбеншток подумал о том, сколько раз он калечил и прищемлял пальцы, о бесконечных рулонах бинтов, изведенных им: «И это все ради Железного Дракона, моего единственного детища. А теперь он застрял в давным-давно заброшенной шахте и не может пошевелиться. Скоро придет последний драконид. Ему ничего не стоит прикончить меня, овражного гнома и лежащего без чувств человека. Тогда он освободит настоящего дракона, а потом…»

Клуб пара вырвался из бокового клапана огромной машины — во время длительного бездействия в котле Железного Дракона усилилось давление. Гильбеншток автоматически потянулся к ручке, которая бы расширила клапан и выпустила пар.

Он схватил вентиль рулевого колеса и вдруг задумался. Гном стоял, не двигаясь, воззрившись на вентиль, но не видя его. Он прикусил губу, его левый глаз задергался в нервном тике.

«Я должен быть драконом изнутри. Я тоже должен быть драконом».

Прошла драгоценная минута. Затем Гильбеншток крепко схватился за вентиль и начал поворачивать, но не в том направлении, в котором собирался изначально. Утечка пара постепенно уменьшилась, пока совсем не прекратилась.

Гном почувствовал, как заскрипел пол. Он дотянулся до другого вентиля и повернул, также закрыв его. После этого Гильбеншток повернул еще три вентиля, теперь двигаясь быстрее, затем несколькими запасным рычагами включил котел на полную мощность и быстро вылез из кабины. Он думал, что сейчас заплачет, но слез не было. Он даже не оглянулся.

У основания лестницы гном-механик обнаружил овражного гнома, который склонился над телом Зорлена. У Сквиба в руках опять была чашка с теплым мясным бульоном, и он давал человеку пить из нее маленькими глотками, одной грязной рукой придерживая его голову.

— Мы займемся этим позже! — быстро проговорил Гильбеншток. — Мы должны оставить Железного Дракона! Человека придется тащить на себе. Мы постараемся поскорее убраться отсюда!

Сквиб в изумлении уставился на своего друга и хозяина, затем взглянул на возвышающуюся над ними черную громаду механизма. Железный Дракон тихо заурчал, потом внутри него что-то застучало; трубы и стенки котла начали увеличиваться в объеме.

— Беги! Спасайся! Удирай! Эвакуируйся! Покидай корабль! — орал Гильбеншток, размахивая руками перед носом Сквиба. — Из туннеля сейчас придет драконид! Рулевой тормоз заклинило! Пойдем!

Овражный гном отошел назад, выпучив глаза и открыв рот, в изумлении уронив чашку с бульоном на голову Зорлена. Человек что-то бессвязно пробормотал и застонал. Гильбеншток и Сквиб схватили Зорлена за плечи и приподняли. Казалось, мужчина весит целую тонну, но его, по крайней мере, удалось сдвинуть. Голова Зорлена свесилась, так что волосы мели по каменистой земле.

Кряхтя от напряжения, гном-механик и овражный гном двинулись по туннелю к выходу. Дорогу им указывал едва заметный свет — снаружи наступала ночь. Чихая от пыли, спотыкаясь об оставшиеся от колес борозды, чуть не падая на сыпучем гравии, Гильбеншток и Сквиб неуклонно двигались вперед. Выход был все ближе и ближе. Тридцать футов… Двадцать футов… Десять…

За ними в надколесной дуге взорвалась труба. Металлические осколки рикошетом отскочили от металла и камня. Прозвучал свисток, предупреждающий о чрезмерном давлении — пронзительный звук, похожий на крик умирающего животного, разнесся по туннелю. В этот момент они добрались до входа. Гильбеншток замедлил шаг и оглянулся назад. Раскаленный Железный Дракон сверкал для него ярко, как солнце. Даже на таком расстоянии гном ощущал исходящее от котла тепло. Завыл корежащийся металл, мелкие швы лопнули, и пар с ревом вырвался наружу.

— Прощай, — сказал гном-механик, почти не дыша, так что его слова были едва слышны. — Прощай.

Они вытянули Зорлена из шахты под темнеющее небо и оттащили футов на пятьдесят от входа, за большой валун. Дул прохладный ветер, в небе почти не было облаков, над головой сияли первые ночные звезды.

— Боже, как болит нога, — пробормотал Зорлен, когда все трое в изнеможении опустились на землю. Это было первое, что он произнес за долгое время. Бледный, истекающий кровью, он оглядывался вокруг так, как будто был уже мертв.

— Да, припоминаю, что ты об этом говорил, — сказал Гильбеншток.

Он оперся на руки и колени и прополз за скалу, чтобы бросить прощальный взгляд на вход в шахту. Гном испытывал непреодолимое искушение вернуться и еще раз взглянуть на свое творение: «Может, оно все-таки не взорвалось, и тогда бы я смог…»

У входа в шахту стоял второй драконид. В руках у него был охотничий нож Зорлена, покрытый темной, запекшейся кровью. Блуждая взглядом по окрестностям, драконид заметил неподвижного гнома. Его глаза слегка расширились, а змеиная морда медленно расплылась в широкой улыбке.

— Гильбеншток, — позвал он, и голос его звучал, как дробящиеся друг о друга камни. — Я искал тебя. Твоя работа для нас еще не закончена. Твой Железный Дракон перегрелся, но он невредим. Не уходи. — Улыбка стала еще больше. — У нас есть занятие и для твоего друга Зорлена. Я знаю, что он здесь. Ты хотел обмануть нас, полагаю, но из этого ничего хорошего не вышло. Мы договаривались, что ты никому ни о чем не будешь рассказывать, а ты рассказал. — Острие длинного ножа слегка поднялось. — Мы присядем и все обсудим после того, как ты закончишь для нас оставшуюся часть работы, — сказал драконид. Его белые, сияющие зубы сомкнулись. — Сначала дело. Ты ведь деловой человек, сам знаешь. А когда с делами будет покончено…

Земля содрогнулась.

За долю секунды драконид исчез. Чудовищный поток пламени, дыма и камней вырвался из входа в пещеру, взметнулся к небесам и горным вершинам, унося с собой часть горы.

Гном бросился на землю, накрыв голову коротенькими руками. Каменные осколки дождем сыпались вокруг. В горах, окружавших долину, несколько раз прогремело эхо, повторяя последний великий рык Железного Дракона.

А затем все стихло.

Прошли минуты, и дрожащая земля успокоилась. Когда Гильбенштоку показалось, что опасность миновала, он поднял голову и смахнул песок. Вход в шахту исчез — груда осыпавшихся камней погребла его на сотни футов. Никаких признаков драконида не было видно. Даже чешуек.

Гном-механик вспомнил, как дышать, и втянул в легкие прохладный ночной воздух.

— Хорошо, — сказал он, — Так и надо было сделать. — Он мгновенно вскочил на ноги, протер глаза и, обернувшись, увидал Зорлена и Сквиба, которые удивленно смотрели на него. Гильбеншток выпрямился, отряхнувшись более основательно. — Вы, конечно же, понимаете, — сказал он, — что трагические события отнюдь не редкость, если речь идет о передовых технологиях. Нельзя не сжечь кухню, хотя бы один раз, занимаясь приготовлением вафель.

— Шахта… — начал Зорлен.

— Шахты больше нет. Нет дракона, нет драконидов. Это хорошие новости, как говорят. Плохие же новости заключаются в том, что нам придется идти домой пешком. Точнее, мы со Сквибом пойдем домой пешком, но можно собрать наспех подобие носилок, чтобы тащить тебя. — Он замолчал. — С другой стороны, — добавил гном, — пешеходные прогулки, как известно, стимулирует кровообращение, так что это, возможно, и не такие уж плохие новости.

Рыская вместе со Сквибом по окрестностям в поисках материалов, из которых можно было бы смастерить носилки, Гильбеншток думал о Железном Драконе. Сначала эти мысли были печальными, но вскоре он вспомнил, что у него все еще оставались деньги из полученного от драконидов задатка и планы новой бурильной машины, той, которая делает треугольные отверстия. Среди гномов Гильбеншток считался еще молодым — ему шел всего-то пятый десяток, а Железный Дракон-II не выходил за грани возможного.

В конце концов, никому не известно, какова будет следующая тенденция в бурении туннелей.