"Таинственная незнакомка" - читать интересную книгу автора (Портер Маргарет Эванс)

Глава 1

Рамси, остров Мэн

Май 1799 года

«Этот день рождения, – размышлял сэр Дэриус Корлетт, сидя во главе длинного стола, – будет последним, который я провожу в своем городском доме».

Через несколько недель сэр Дэриус собирался перебраться на загородную виллу, выстроенную в соответствии с его собственным замыслом. Он пришел в превосходное настроение, представив себе будущий званый обед в элегантной овальной столовой. Они с друзьями станут играть в карты в просторной гостиной в окружении живописных полотен, изображающих ландшафты острова Мэн, – горы, портовые города и прибрежные скалы.

Словно разгадав мысли сэра Дэриуса, его архитектор улыбнулся, поднял свой бокал, и они чокнулись в безмолвном тосте. Дэвид Гамильтон, умный и талантливый шотландец, превратил неумелые наброски Дэриуса в великолепный проект прекрасного здания из местного камня, дом со множеством высоких окон, позволявших любоваться пейзажами Скайхилла.

Дворецкий Уингейт открыл погребец красного дерева, содержащий несколько графинов – коньяк, бренди, ром, портвейн. Хорошо знакомый со вкусом каждого из гостей, он разливал по бокалам напитки быстро и безошибочно. Один за другим следовали поздравительные тосты по случаю достижения Дэром столь преклонного возраста, как тридцать лет, – каждый из гостей не преминул отпустить шуточку по этому поводу. Сэр Дэриус получил в подарок две бутылки виски, одну от шотландца, вторую от ирландца, а каждый из его приятелей островитян преподнес ему по камешку.

– Для твоей коллекции, – сказал его кузен Том Гилкрист.

Дэр поднес образцы поближе к канделябру, чтобы лучше разглядеть.

– Это гранит с прожилками кварца, а это обыкновенный местный сланец.

– Мы не могли придумать, что бы еще подарить человеку, у которого есть все, – пояснил Том.

– Мы с Баком подумывали об ином подарке, – заговорил Джордж Куэйл, – полагая, что он показался бы тебе любопытным и возбуждающим. Однако юный Томми не одобрил нашего плана. – Он пригубил рому и спросил: – А какое название ты придумал для своего нового замечательного жилища, Дэр? На планах и рисунках мистера Гамильтона обозначено: «Вилла сэра Дэриуса Корлетта», – и не более того. Тебе стоило бы дать ей имя.

Томми наклонился вперед.

– Ты говорил, что не будешь чувствовать себя счастливым до тех пор, пока не поселишься на своем холме. Может, стоит назвать виллу «Счастье»?

Дэр сдвинул брови.

– Такое название скорее выбрала бы женщина. Давно привыкший к прямоте, с которой высказывал свои суждения его двоюродный брат, Том рассмеялся. Бак Уэйли заметил:

– Выбирая название для своего поместья, я предпочел «Форт-Энн» из-за чисто военных ассоциаций, с ним связанных.

Его друзья одобрительно закивали, однако Бак продолжал:

– Моя собственность несколько столетий назад была местом большого сражения. К сожалению, островитяне были покорены победоносным Годредом, который объявил себя королем острова. Я просто не сообразил, что выбранное мною название напомнит нынешним жителям острова об их поражении от захватчиков.

– Это новая мода – давать домам на острове английские названия, – сказал Джордж Куэйл. – Например «Вязы». Может, ты предпочтешь чисто шотландское, гэльское имечко?

Дэр усмехнулся.

– Это было бы жестоко по отношению к моим заморским друзьям, им ни за что не выговорить ни слова по-гэльски. У меня нет предубеждения против английских названий. В конце концов, я смог построить виллу благодаря свинцовым рудникам в Дербишире.

– Теперь у вас есть дом, о котором вы мечтали, – с очень заметным шотландским акцентом произнес Гамильтон. – Не пора ли подумать о маленькой женушке, которая разделила бы его с вами, сэр Дэриус?

– Дэр? И женушка? – фыркнул Том. – Ему она ни к чему. Его нареченная внушила ему стойкое отвращение к брачным узам.

Архитектор – преданный муж и гордый отец – пожелал узнать почему.

– Юная леди интересовалась моими деньгами гораздо больше, чем мной самим. – Дэр говорил вроде бы шутя, однако голос его звучал жестко и резко. – Если я когда-нибудь и женюсь, то лишь на женщине, богатство которой будет равным моему. А лучше, если еще более значительным.

– Был бы ты женат, тебе не пришлось бы посещать веселый дом в Дугласе, – наставительно возразил кузен.

– А если бы ты сам побывал в таком доме, то убедился бы, что большинство его клиентов – люди женатые, – парировал Дэр.

– Теперь, когда его дом стал реальностью, – высказался Уэйли, – Дэр может уделять больше времени своему любимому развлечению. Какая жалость, что в Рамси нет борделя.

Куэйл громко расхохотался.

Неслышными шагами вошел Уингейги приблизился к креслу Дэра.

– К вам посетительница, сэр, она требует, чтобы вы приняли ее немедленно. Предложить ей прийти в другой раз или вы примете ее сейчас?

Женщина, в столь поздний час?

– Кто она такая?

– Боюсь, что подобный вопрос она сочла бы дерзостью. Могу лишь сказать, что она англичанка и очень элегантно одета.

– Старая или молодая?

– Последнее, сэр. – Узкие губы дворецкого сложились в некое подобие улыбки. – Внешне она очень привлекательна.

– Тогда он непременно примет ее, – заявил Бак Уэйли.

Дэр не стал бороться с любопытством.

– Да, я приму ее, – решил он.

Уингейт кивнул, словно именно такого ответа и ожидал.

– Она ждет вас в кабинете.

Пообещав приятелям вернуться как можно скорее и захватив с собой стаканчик бренди, Дэр вышел из столовой.

Незнакомка, нарушившая его тщательно оберегаемое уединение, стояла возле письменного стола и хмуро глядела на беспорядочную груду исписанных бумаг. Ее элегантность, о которой счел нужным упомянуть дворецкий, бросалась в глаза. Каштановые волосы были уложены в сложную прическу на изящной головке. Бледный профиль напоминал старинную камею. На посетительнице, был длинный плащ из темно-синего бархата с капюшоном, откинутым на спину. Платье, несомненно очень дорогое, было сшито из темной блестящей материи и отделано по подолу замысловатой оборкой.

Дэр увидел, как женщина взяла лежавший на бумагах блестящий камень и принялась его разглядывать.

– Он похож на золото, – заговорил Дэр, – но это пирит. Обыкновенный серный колчедан, один из самых распространенных на земле минералов.

Незнакомка повернулась к нему. Дэр подивился способности Уингейта к преуменьшению. Женщина была наделена исключительной красотой.

Из столовой через холл доносились в кабинет взрывы бурного веселья.

– Я похитила вас у друзей, – произнесла женщина. Голос ее, словно дивная музыка, очаровал Дэра неменьше, чем прелестный овал лица сердечком. Он подошел достаточно близко, чтобы различить в ее глазах малахитовую зелень в сочетании с бронзовым оттенком пирита и мелкими точечками цвета темной глины. Губы изящной формы, полные и розовые.

Несколько обеспокоенный собственной восприимчивостью к красоте незнакомки, Дэр тщетно боролся с желанием улыбнуться.

– Вы прощены, – сказал он. Ему хотелось бы стоять вот так всю ночь и смотреть на нее, но все же он счел необходимым добавить: – Подозреваю, что вы попали в мой дом по ошибке.

– Мне даны были исчерпывающие указания, дом этот полностью соответствует описанию, полученному мной. Ведь вы сэр Дэриус Корлетт, не так ли?

Ему не надо было спрашивать, кто дал ей указания. Конечно, Бак Уэйли и Джордж Куэйл, вопреки Протестам его кузена Тома, сделали ему этот «возбуждающий» подарок на день рождения. Где они только откопали такую восхитительную шлюшку? Ее утонченность просто уникальна для представительницы подобной профессии. Дэр понизил голос до соблазнительного полушепота:

– Наберитесь терпения, это совсем ненадолго. Мои друзья скоро уедут.

Он взял ее за руку в перчатке, привлек к себе и поцеловал в полуоткрытые губы. Незнакомка с силой втянула в себя воздух – она была явно удивлена. Дэр не отпускал ее, ощущая бурно растущее возбуждение от соприкосновения с ее гибким – как раз в его вкусе! – телом.

Женщина резко отшатнулась и вырвалась из его объятий. На липе у нее было написано негодующее изумление и еще что-то, определить чего Дэр не смог.

– Вы чересчур смелы, сэр. Вы меня знаете?

– Я только начал узнавать вас, – с чувством ответил он.

– Но вы не видели меня до сегодняшнего вечера? – настаивала она.

– Никогда. Я непременно запомнил бы вас.

Да, он запомнил бы – не только лицо и фигуру, но и ее аромат. Дэр снова потянулся к женщине. Она попятилась и ударилась спиной о книжный стеллаж. С полки свалилось несколько окаменелостей, но Дэру было не до них. Он обнял женщину за тонкую талию и припал губами к ее губам. Она вся напряглась, не отвечая на его порыв, а потом с силой наступила ему на ногу. Изумленный, Дэр отпустил ее.

Холодно и спокойно она спросила:

– Вы пьяны?

– Не слишком. Они вам посоветовали поиграть со мной? Я человек прямой и предпочитаю в постели опытных женщин. Вам нет нужды разыгрывать передо мной девственную невинность, чтобы возбудить мой аппетит.

– Я вовсе не девственница, – заявила она с примечательной откровенностью, – но и не проститутка. Я Ориана Джулиан – миссис Джулиан. Я должна провести на этом острове несколько недель, и мне необходимо жилье.

Смеясь, Дэр сказал:

– И вы обвиняете меня в излишней смелости! Дорогая моя, я с радостью оставлю вас здесь... если мистер Джулиан не против.

– Капитан Джулиан погиб, служа отечеству, – с горечью произнесла она. – Шесть лет назад.

Этот ошеломляющий удар подействовал на Дэра словно вылитое на голову ведро холодной морской воды. Чудовищность совершенной им ошибки лишила его дара речи.

Миссис Джулиан отошла подальше от него.

– Если вы прекратите гонять меня по этой грязной неопрятной комнате, я объясню вам, в чем дело. Вчера я приплыла на остров из Ливерпуля. Час назад приехала в ваш город. Спросила у хозяина гостиницы «Голова короля», не знает ли он, у кого есть собственность в Глен-Олдине, и он ответил, что у сэра Дэриуса Корлетта там вилла.

Предостережение прозвучало в голове у Дэра громче штормового колокола. Обычная осмотрительность, временно покинувшая его благодаря привлекательности незваной гостьи, вновь вернулась к нему.

Вдова со склонностью к ночным безрассудным приключениям. Женщина, красота которой столь соблазнительна, что даже он, закаленный боец, поддался ее обаянию. Рискованная комбинация, просто убийственная. Сознавая всю опасность ситуации, Дэр тем не менее продолжал любоваться великолепной грудью и тонкой талией гостьи. И все-таки лучше спровадить ее – и поскорей.

– Эта вилла скоро станет моей главной резиденцией, – сообщил он. – А мистер Хайнд, вероятно, имел в виду маленький пустующий дом. Обычный коттедж, – добавил он, пожав плечами.

– Я не возражаю. Главное, чтобы он был расположен в Глен-Олдине.

С некоторой неохотой Дэр вынужден был признать, что это именно так.

– Однако если вам позволяют средства, – добавил он, – я бы советовал все же поинтересоваться в Дугласе, это самый большой наш город.

Она покачала головой и ответила решительно:

– Нет, я не хочу жить в городе и совершенно сознательно выбрала эту часть острова.

Несколько минут назад Дэр держал эту женщину в объятиях и страстно желал ее. Теперь ему хотелось как можно скорее отделаться от нее. Он предпочитал залучить в постель шлюху с горячей кровью, жаждущую заработать несколько шиллингов, алчную хищницу. Назойливость миссис Джулиан, ее настойчивое желание жить в глуши, в безлюдной долине внушали ему беспокойство по поводу истинной причины ее появления на острове Мэн. Поглядывая на хорошенькие розовые мочки ее ушей, он строил возможные предположения. Скорее всего она покинула Англию в спешке, спасаясь от армии кредиторов.

Корнелиус Хайнд, владелец «Головы короля», разумеется, охарактеризовал сэра Дэриуса Корлетта как одного из самых богатых землевладельцев острова. Эта женщина, несомненно, настолько же умна и расчетлива, насколько решительна и красива, и она не первая в ряду подобных женщин, которые преследовали его. «Но, быть может, последняя», – обреченно подумал Дэр.

Порывшись затянутой в перчатку рукой в своем ридикюле, гостья достала оттуда сложенный листок бумаги и доверительно произнесла:

– Это поможет вам понять.

Ее почерк, в противоположность совершенной наружности, оказался ужасающим. Дэр безуспешно старался расшифровать нацарапанные миссис Джулиан фразы и наконец протянул ей листок со словами:

– Прошу вас, прочтите мне сами.

– «Глен-Олдин, – начала она читать. – Эта отдаленная деревушка необычайно красива, особенно если смотришь на нее с высоты окружающих утесов. Там буйно разрослись клены... Местность заслуживает внимания вдумчивого путешественника, здесь он поймет, что счастье можно найти в скромном уединении, вдали от утонченной роскоши современной легкомысленной жизни».

– Вы переписали этот пассаж из путеводителя, – догадался Дэр. – Кто его автор, Робинсон или Фелтем?

– Понятия не имею. Я нашла его в библиотеке в Ливерпуле. Даже не дочитав до конца, сразу решила посетить этот остров. Из всех лирических абзацев, описывающих замечательное местоположение и красивые виды, этот привлек меня больше других.

– Вы настолько склонны к созерцанию? Что-то не похоже.

Она резко подняла голову и сказала:

– Разве вы только что не получили урок об опасности суждения исключительно по внешнему виду?

– В науке наблюдение – ключ к открытию. Ваша наружность, разумеется, не дает возможности понять все особенности вашего характера, – признал сэр Дэриус, – однако она достаточно информативна. Вы носите отлично сшитую дорогую одежду и, должно быть, приехали из большого города, где легко можно найти хорошие ткани. Ваш выговор не похож на типичный для Эдинбурга, Ливерпуля, Манчестера или Бристоля, из чего я делаю вывод, что вы жительница Лондона.

Его проницательность была удостоена улыбкой.

– Вы хорошо знаете мой город?

– Более или менее. Я не посещал его больше года и не намерен делать это в будущем.

Улыбка женщины угасла – видимо, прямота Дэра задела ее. Но она тотчас овладела собой и произнесла самым беззаботным тоном:

– Будучи утомленной «утонченной роскошью современной легкомысленной жизни», я и хочу провести приятный месяц в вашем старом маленьком коттедже в мирной красивой долине.

– Вам бы стоило осмотреть этот старый коттедж, прежде чем принимать решение.

– Так я и намерена поступить, если вы не возражаете. Вы свободны завтра утром?

Ориана вернулась в свой номер в «Голове короля», обрадованная успехом задуманного предприятия, однако не вполне удовлетворенная. Сэр Дэриус Корлетт без особой охоты согласился показать свою собственность в Глен-Олдине.

Он начал разговор с ней с недвусмысленного предложения, как если бы определенно знал, кто она такая, а закончил его прямым неодобрением, поскольку она попросила сдать ей коттедж, свободный от обитателей.

Как фигура публичная и к тому же известная, Ориана привыкла к непристойным предложениям. Тем более внушающим беспокойство – и загадочным – показалось ей поведение Дэриуса, когда он узнал о цели ее приезда. Столь простое объяснение стерло улыбку с его привлекательного лица и превратило насмешливую веселость в холодную сосредоточенность. Он не счел нужным принести извинения за свою дерзкую выходку в начале их разговора, и это до сих пор раздражало Ориану. «Деревенские манеры», – саркастически подумала она. Отсутствие в нем утонченности напомнило Ориане о неотесанных молодых сквайрах, которые ухаживали за ней, однако ни один из них не целовал ее с таким знанием дела и не загорался столь сильным и опасным желанием.

В будущем ей следует соблюдать осторожность и не возбуждать его.

«Четыре недели», – подумала она, направляясь в спальню. Целый месяц без трудов и обязательств. И даже без привычной спутницы Сьюк Барри, которая обрадовалась тому, что может столь долгое время погостить у своих родителей в Чешире. Ориана скучала по своей умелой горничной, по ее мягкому и спокойному голосу. Ей придется привыкнуть и к отсутствию живой и энергичной Харриот Меллон, серьезного лорда Раштона, занимательного Мэтью Пауэлла. Даже если остров Мэн соответствует описаниям справочника для туристов, его красоты не заменят дружеского общения.

Ориана сняла капор, бросила бархатный плащ на кресло. Любопытно, какие цвета будут носить в этом сезоне лондонские дамы, привыкшие подражать ей и в этом? Придется утешаться тем, что женское население Честера с успехом переняло у нее «оборки Сент-Олбанс». Публика, охотно принимающая лондонских исполнителей, обрадовалась ее приезду, и благотворительный концерт в пользу нуждающихся матерей прошел с успехом. Предвкушая еще больший успех в Ливерпуле, Ориана полетела туда на крыльях надежды, но, к ее глубокому огорчению, директор театра Фрэнсис Эйкин сообщил, что вынужден несколько отсрочить ее ангажемент. Занятый поисками исполнителей на летний сезон, он не мог чересчур активно рекламировать появление знаменитой Анны Сент-Олбанс, и ее концерт пришлось отодвинуть на июнь месяц. Дав согласие выступить в предлагаемое время, Ориана столкнулась с дилеммой, чем занять себя до той поры. Столь своевременное знакомство с путеводителем подсказало ей выход из положения: бежать из шумного и дымного Ливерпуля на остров Мэн, в тихую заводь уютного Рамси.

Появилась горничная с кувшином воды для умывания. Не слишком удачная замена Сьюк, девица изумленно глазела на ночную рубашку Орианы, отделанную брабантскими кружевами ручной работы. Ориана расчесала волосы и сама заплела их в косы, негромко напевая застрявшую в памяти арию из самой модной в этом сезоне оперы. Следующей зимой, пообещала себе Ориана, она исполнит ее публично, в театре «Ройял», к восторгу избранной лондонской аудитории и к вящей досаде итальянской клаки, которая регулярно освистывала певцов английского происхождения.

– Сэр Дэриус Корлетт – уроженец этого острова? – спросила у горничной Ориана.

– Да, мэм, но он долгое время не жил здесь. Два года назад он вернулся из Дербишира и построил себе дом. Мой брат работает на его свинцовых рудниках в долине и говорит, что сэр Дэриус платит хорошо. Его плавильные мастерские прямо тут, в городе, а его корабль стоит на якоре в порту. Дворецкий сэра Дэриуса, мистер Уингейт, настоящий англичанин. В свои свободные вечера он заходит к нам в пивной бар.

Девушка сунула под простыни грелку и удалилась.

Забравшись в нагретую постель и укрывшись одеялом, Ориана подвела краткий итог своего знакомства с местным баронетом. Смел. Не рыцарствен. Умен. Бестактен.

Не соответствуя общепринятому стандарту мужской красоты, он, несомненно, привлекателен, особенно когда улыбается. И ростом он значительно выше, чем она. Ориана предпочитала брюнетов, и чем выше, тем лучше.

Сэра Дэриуса Корлетта, чьи требовательные губы и чересчур дерзкие руки так ошеломили ее, следует избегать. Она даже не может поставить его на место, похвалившись своим происхождением от королевской династии Стюартов. Этот факт, как и ее профессия, должен оставаться в тайне.

Ориана принимала в расчет опасную возможность, что кто-то из жителей острова мог присутствовать на одном из ее выступлений в Лондоне или на совсем недавнем в Честере. Угроза быть узнанной в качестве Анны Сент-Олбанс еще более укрепила ее решение спрятаться в уединенной долине.

Она намеренно назвалась фамилией мужа, чтобы не быть разоблаченной. Ориана редко поступала так, потому что это было связано с самой горькой главой ее жизни и напоминало о сокрушительной утрате. Через несколько месяцев после их безрассудного бегства полк Генри Джулиана был отправлен на кораблях в Индию. Там Генри и остался, зарытый в чужую землю...

Утомленная морским переездом, в эту ночь она спала крепко, не просыпаясь до самого утра.

Утром на порт Рамси опустился густой туман. Ориана бесстрашно вымылась в воде, настолько горячей, что от нее шел пар, горничная выгладила ей модное дорожное платье цвета листьев плюща. В порядке подготовки к новой жизни Ориана уложила волосы в более простую, чем обычно, прическу. Но все же протянула руку к граненому флакону с французской туалетной водой, как делала это каждое утро, смочила кончики пальцев и дотронулась до шеи, лба и запястий.

Позавтракала она быстро – лепешкой и чаем, горьковатым на вкус, но бодрящим. Встав из-за шаткого столика, подошла к окну, чтобы посмотреть, не приехал ли уже сэр Дэриус. Высунувшись из окна, Ориана увидела низкие дома из белого камня и немощеные улицы в пятнах темных луж. Большая морская чайка шествовала по шиферной крыше.

Ее спутник подъехал в двуколке к гостинице и остановил экипаж, запряженный на редкость низкорослым пони.

Помахав рукой, чтобы привлечь к себе внимание, Ориана крикнула:

– Доброе утро, сэр Дэриус!

Он ответил на ее бодрое приветствие, прикоснувшись к широкополой шляпе. Ночной отдых явно не улучшил его настроения, так как он даже не улыбнулся.