Похмелье

А на следующий день было жуткое похмелье. Маленькие стекла, через которые проникал свет в комнату, запотели и, казалось, что на улице стоит жуткий туман. Перегаром разило так, что было противно, хотя за ночь я вроде бы должен был к нему привыкнуть. Хотелось пить – на подоконнике стоял кувшин с букетом. Я выбросил цветы в угол и попытался сделать глоток, но вода была теплой и вонючей и я выплюнул ее обратно в кувшин. Обернувшись, я увидел, что Ади проснулся. Перед тем, как ложиться спать, он развернул свою кровать прямо к двери, так что теперь никто не мог войти, не потревожив его. Теперь он сидел, оценивающие глядя на меня:

– Как дела? – спросил он.

– Да никак. Голова как колокол, – пустая и гудит…

– Тогда зачем надо было так напиваться?

– Ума не приложу, – совершенно честно признался я: А что вчера было? Со стыдом я подумал, что больше пил все-таки я. Ади не выглядел не больным, ни уставшим.

– Мы с тобой разговаривали. Ты предложил мне погоны оберлейтенанта и звал к себе. Я похолодел – меньше всего я хотел иметь такого подчиненного. С таким же успехом я мог нанять ураган или лесной пожар.

– Но ты отказал, – предположил я.

– Верно. У меня уже есть такой патент, в добавок, я сейчас при деле…

– Я спрашивал при каком?

– Спрашивал… Он замолчал, из чего я решил, что рассказывать он это не станет, равно как вряд ли говорил на эту тему вчера вечером. Я подошел к окну и стер пелену – за окном было пасмурно, тучи висели низко и я не мог определить, что за время дня на улице – день утро или вечер.

– Кстати, как думаешь, сейчас утро? В стекле я увидел, что изображение Ади кивнуло:

– Причем довольно ранее…

– Я тебя разбудил? Он кивнул еще раз.

– Прости…

– Ничего страшного… Сегодня столько надо сделать.

– Начнем с завтрака?

– Согласен… Когда я натягивал сапоги, Ади будто между прочим бросил…

– Мы ведь с тобой заключили контракт… Мне стало плохо – виной ли тому было обострение похмельной болезни, или же слова Реннера. Я подумал, что проще его убить сейчас, даже не вникая в суть вчерашнего разговора. Но я вгляделся в его отражение в оконном стекле. Он был расслаблен и не ожидал от меня удара. Это меня остановило.

– Контракт? – Переспросил я. – И что вменяется в мою часть.

– Конь под седло и триста серебром.

– А не многовато ли – триста?… Я сразу же прикусил язык. Все-таки деньги испортили меня, – пронеслось в мозгу, – но разве свою душевное здоровье оцениваю дешевле? Пусть берет и проваливает – видеть его больше не хочу… Но все оказалось гораздо сложней.

– Нужны мне твои деньги. Я в долг беру… Через неделю отдам. Несмотря на то, что Реннером (равно, как до меня доходили слухи, и мной) пугали детей, одного никто у него не смог отнять – слово он держал. Я стал вспоминать нынешние расценки на наемников и их работу, пытаясь понять, на какую работу я его нанял. Ничего в голову не шло. Реннер сказал сам. Его слова ударили в меня будто молот. Сердце забилось быстро и мощно, грозя сокрушить ребра.

– … а взамен я отведу тебя к могиле твоего отца…

Обед с Ади

Разговор мы продолжили этажом ниже, в обеденном зале гостиницы. Когда мы спустились по лестнице, стол уже был накрыт. Меж тарелок стоял кувшин со скисшим молоком и порезанный ржаной хлеб. Со стыдом я понял, что мое вчерашнее состояние не осталось незамеченным среди присутствующих. С другой стороны, они уже достаточно хорошо знали мои привычки и на следующий день после возлияний никогда не выставляли ни пива, ни самогона, ни квашеной капусты – лучше всего мое здоровье поправлял кисляк под ржаной хлебушек. И действительно – я первым глотком мысли в голове забегали быстрей – я знаком подозвал фельдфебеля.

– Бандера Хайдера прибыла? – спросил я, намазывая масло на хлеб. Таден ожидался вечером или в первой половине ночи. Я предполагал, что он может остановиться где-то по дороге на ночь и тогда его надо было ожидать сегодня к полудню. Но я ошибся.

– Прибыли около полуночи… Вызвать его? Я кивнул, но тут же передумал:

– Если вдруг он не отдыхает, пусть зайдет. Но будить не надо… Фельдфебель удалился.

– Ты напоминаешь мне моего отца… – бросил Ади

– Я вряд ли когда смогу драться с женщинами… Но говорят, ты никогда его не видел?

– Но много слышал… Он замолчал, ковыряясь в каше. Я выдержал паузу в несколько прожеванный ложек и спросил:

– Итак?.. Ади поднял на меня глаза и внимательно посмотрел:

– Не понял. Что «Итак?»…

– Я о нашем контракте. Где похоронен мой отец?

– В могиле! И не в братской, а как надлежит человеку – в гробу и в своей. И за ней ухаживают, слышишь ты! Ухаживают, а не сбросили кости в яму и не привалили плитой песчаника!… Мне стало стыдно – не сколько за себя, сколько за то, что я тоже человек, как и те, кто хоронил Ферда Ше Реннера.

– Прости…

– Прости ты, – Ади успокоился так же резко как и начал нервничать, и перешел на шепот, – если я дам тебе денег… Потом… ты поставишь на их могиле нормальный обелиск?… Я на несколько мгновений закрыл глаза и кивнул.

– Спасибо… Мне подумалось, что вопрос надо поставить иначе.

– Когда мы пустимся в путь?

– Я – сегодня вечером, ты – когда пожелаешь. Мы – через неделю или полторы.

– Значит, мы расстанемся?

– Конечно. У меня есть дела… Когда я их закончу, я отправлюсь За Горы…

– Отец умер там? Ади поднес ко рту чашку и пока делал глоток и кивнул.

– Мы с тобой отправимся от крепости Хастен. Там умирает человек и я спешу к нему. На пути сюда у меня пал конь и я немного опаздываю… То, что я встретил тебя – это настоящее счастье… Насколько я помнил карты, до Хастена не было и пяти дней пути. И я спросил:

– Тогда почему бы нам не отправиться прямо сейчас и прямо туда.

– У меня есть и свои дела…

– Странно: ты спешишь к умирающему человеку, но теряешь два дня неизвестно на что?

– Мне надо отправить сообщение, что гонец прошел самую сложную часть пути. И с запасным вариантом можно повременить. Но местное отделение банка не имеет нужного оборудования, посему мне придется сделать крюк… Возможно, оно так и было. Банкиры для связи пользовали магические аппараты. Их каналы связи покупали многие, удовольствие было не из дешевых, но иногда оно себя оправдывало. Ади поморщился и добавил:

– К тому же у меня есть и личные дела…

– А их нельзя было сделать потом или, там, на обратном пути.

– Я спешу их закончить, пока я один. Я думал, что он опасался моего общества. Но потом оказалось, что как раз на меня ему было плевать. Ади ел быстро. К тому времени, как я подошел к середине первого, он уже допил молоко. Ади поднялся из-за стола.

– Коня я выберу сам, чуть позже… Как насчет оговоренной суммы?…

– Прямо сейчас?

– А чего медлить? Мне надо кой-чего купить в дорогу. Я кивнул и подозвал дежурного. Такой суммы у меня с собой не было и пришлось писать требование к казначею. Я написал пару слов и сумму, но расписываться не стал – это было лишним, за всю свою жизнь я не сделал две одинаковых подписи. Сперва хотел объяснить, к кому и куда подойти, но плюнул и дал ему провожатого.

– Может, дать тебе моего человека в помощь. Чтобы тебя никто не трогал? Он отрицательно покачал головой:

– Меня и так никто не тронет… Поверь мне – сегодня ни одна мамка не выпустит на улицу свое дитя. Ади в городе!!!

Обед с Хайдером

После ухода Ади, я недолго оставался одни. Реннер поел быстро, и закончил, когда моя трапеза едва перевалила за половину. Когда он ушел, служанка убрала за ним приборы, смахнула крошки со стола и мило мне улыбнулась. Я улыбнулся в ответ, но, вероятно, получилось у меня это не весьма, потому что девушка тут же задумалась и упорхнула. После вчерашнего еда просто не лезла в меня. Я буквально запихивал каждую ложку, но все же занятие это не бросал. Особых дел сегодня не предвиделось, и я мог себе позволить немного побездельничать. По крыльцу загрохотали подбитые железом сапоги. Я узнал по звуку – идет Хайдер. И действительно, дверь с грохотом отворилась, и постояв чуть на пороге в зал вошел Таден. Он осмотрелся, и увидев меня подошел к столу. Таден подошел зевая, и как мне показалось – зевая притворно. В глазах его сна не было, он был как всегда беспричинно весел, причесан, мундир сидел без единой складки. Он щегольски козырнул, развернув стул кругом, уселся на него, сложив руки на спинку…

– Говорят, ты вчера ужинал со смертью…

– Сарказм неуместен…

– А, понял, хуже, чем ужин со смертью может быть только завтрак с ней же… К слову… – Он повернулся к кухне и проорал: Меня кто-нибудь кормить здесь собирается!?! Обед господину лейтенанту!

– Слушай… – продолжил он шепотом, оборачиваясь ко мне, – а почему ты его не прирезал?…

– Потому что он не прирезал меня…

– Не скажу, что логично, но тоже ответ… – согласился Таден Принесли обед, Хайдер кивнул и принялся за еду.

– Скажи мне, Таден, одну вещь… Он оторвался от еды и посмотрел мне в глаза:

– Да?

– Я хороший командир? Таден задумался, но ненадолго:

– Я рад, что я служу с тобой…

– Я вчера был пьян…

– Что с того? А я напьюсь сегодня. Кампанию не составишь? Я отрицательно покачал головой. Хайдер засмеялся:

– Значит, ты не спился… За окном побиралась старушка Она стояла на тихой улочке с мисочкой. На свое место она выходила рано утром и уходила только когда начинало смеркаться. Нищенствовала она, скорей по зову души – одета она была вполне пристойно, да и той мелочи, что ей подавали, явно не хватило бы на жизнь. Место было нелюдное – буквально за углом бы ей подавали бойчей, но она стояла именно здесь. Когда я шел по этому проулку, я будто невзначай переходил на другую сторону, чтобы не слышать ее стенаний. Я никогда не подавал милостыню, ибо она унижала как дающего, так и принимающего, тем более, что она в ней вряд ли нуждалась. Но совесть не смотря на это продолжала мучить. Я показал на нее Хайдеру.

– Видел? На мгновение он оторвался от трапезы и посмотрел, куда я указывал и кивнул. Он не мог ее не видеть – порой он проходил мимо нее пару раз на день.

– Если бы на этой дороге можно было бы за кем-то шпионить, я бы подумал, что именно это она и делает. Хайдер повернулся еще раз, поморщился и отрицательно покачал головой:

– Не думаю… – и опять вернулся к еде.

– Ну почему же… Представь, ночью она возвращается в свой дом, зажигает лампу, сбрасывает эти тряпки и предстает прекрасной дамой, которая садится за шифры….

– Когда состаришься, будешь книги писать… Но сразу предупреждаю – такое я уже где-то читал… Просто старушка живет одна, ей скучно и она выбирается на людей поглазеть. А побирается, чтобы совместить приятное с полезным…

– Неприятное с бесполезным… – по привычке отозвался я. Хайдер отложил ложку и потянулся к чашке…

– А ч-ч-ч-ерт, все холодной! Распустил ты их тут! Эй, слуга! Я улыбнулся – Хайдер всегда пил только кипяток, но пока он ел, настой успевал остыть. Даже просто теплое питье его раздражало.

– Не кипятись… Придержи-ка чашку… Я бросил заклинание – вода забурлила, на поверхности выступила пена. Таден отхлебнул:

– Горячая, зараза…

– А ты думал… – улыбнулся я. Он пил мелкими глотками, затягивая с жидкостью изрядно воздуха. Звук получался свистящий, многих он раздражал, но только не меня. Для Хайдера это было вроде ритуала – даже вместо жестяной солдатской кружки он возил маленькую фарфоровую чашку. Он берег ее, в дорогу оборачивал ее полотенцем. Он пил, сжимая ее меж ладонями, грея руки и вдыхая аромат. Наверное, это было для него вроде домашнего уюта, вместо семьи и жены… Я все-таки нашел его – хотя мне это стоило изрядно времени, денег и нервов. Признаться, я думал, что его нет в списках живых – в мясорубке вроде моей, среди нижних чинов отбор был пожестче. Но он выжил. К нашей встрече он успел примерить мундир лейтенанта и поучаствовать в одном восстании и в двух кампаниях. Не то чтобы мы знали друг друга давно – но при нашем стиле жизни друзья просто не успевали состариться. Мы познакомились в беде, а это сближает быстрей и прочней. Если быть совершенно точным, то искал я многих – список был в пятнадцать человек. Искать оптом оказалось дешевле. Но нашелся только Хайдер – была, знаете ли, война… На момент встречи он был без дела, если не считать делом выздоровление после очередного ранения. Поэтому на мое предложение о работе он согласился легко. Обычным делом было, когда желающий выслужиться командир, брал наихудшую часть и выводил ее в лучшие. Я дал Тадену не самый плохой взвод – хотя плохих взводов у меня просто не было. Салаг в моем заведении не было изначально – я не хотел превращать войну в богадельню Почти сразу же от него начали просить перевода, хотя никого из своих солдат я бы слабаками не назвал. Таден был беспощаден – и в первую очередь к себе. И действительно – со временем он превратил свой взвод в лейб-штандарт. Возможно, это было сепаратизмом, но я смотрел на это сквозь пальцы. Номинальным командиром все равно оставался я.

– Таден, – наконец сказал я, – через пару дней я сдам тебе командование.

– Не понял?…

– Мне надо кой-куда съездить…

– Куда? Меня ты не берешь? Может подобрать тебе охрану.

– Не надо. Я еду к смерти и поведет меня смерть…

– Реннер?… Я кивнул.