"Шестое чувство Ридера" - читать интересную книгу автора (Уоллес Эдгар)

Глава 8. Выгодное помещение капитала

В Лондоне живет семь миллионов людей, и каждый из них теоретически находится под защитой закона. Закон, однако, и на практике охраняет все это большое количество народу.

Если кому-либо намеренно наносят ущерб, то кто-нибудь должен поплатиться за это; если у кого-нибудь отнимают жизнь, то убийца расплачивается за это своею собственной жизнью. Таков закон.

Даже самому испытанному стражу законности нелегко уследить за таким большим количеством людей, особенно если принять во внимание, что из этих семи миллионов один миллион никогда не сидит на месте, беспрестанно меняя свое местожительство.

Не менее трудно уследить за несколькими десятками тысяч людей, которые хотя и имеют определенное местожительство, но которые совершенно одиноки и не имеют близких. В числе этих нескольких десятков тысяч включены и одинокие молодые люди сомнительного рода занятий, и престарелые старые девы, доживающие в одиночестве свой век.

Порой полиция получает запросы о том или ином лице. Обычно эти запросы составлены в самой осторожной форме.

Мистер Икс вот уже неделю как не имеет счастья лицезреть своего соседа мистера Игрека. О нет, он вовсе и незнаком с мистером Игреком, он знает его всего лишь в лицо. Мистер Игрек — пожилой господин, совершенно одинокий, без друзей, без знакомых, коротающий свои дни в уходе за маленьким цветником, который он разбил перед домом. Вот и все, что удалось подметить любознательному соседу. А теперь никто не ухаживает за садом.

Сад запущен, никто не забирает молоко, оставляемое на крыльце, никто не растворяет ставен.

Потом на поле действия появляется дежурный полисмен и находит мистера Игрека… мертвым. Умершим от голода, быть может, от удара, а быть может, и покончившего с собой.

Если налицо последнее, то сколь это ни печально, но все же значительно упрощает дело. По крайней мере для полиции. Но порой случается, что дом находят пустым — мистер Игрек исчез бесследно. Тогда-то и начинаются трудности!

Мисс Эльвер поехала путешествовать в Швейцарию. Она была не молода. Люди предполагали, что она обладала средствами, потому что жила в очень сносных условиях. Перед отъездом она заперла дом — и более не вернулась.

Швейцарская полиция тщетно пыталась отыскать ее след; полиция Муссолини обыскала в поисках ее всю северную Италию, и все эти поиски не привели ни к чему: путешественница исчезла бесследно.

Потом уехал мистер Чарльз Бойссон Миддекирк, эксцентричный, вспыльчивый человек, беспрестанно ссорившийся со своими соседями из-за детей.

Он никому не сообщил о том, куда уезжает, — он жил в одиночестве, коротая свой досуг в обществе трех кошек и не поддерживая отношений с соседями. И он также не возвратился. И про него поговаривали, что он обладает средствами, хоть молва и считала его скупым.

И примерно такая же участь постигла мисс Арабеллу Марзинг, жестокосердную вдову, тиранившую свою достойную сожаления племянницу.

Эта особа имела обыкновение от поры до времени исчезать, своевременно не оповещая никого о своем отъезде. Племяннице разрешалось забирать в мелочной лавке ровно столько продуктов, сколько требовалось для того, чтобы не умереть с голоду, и счет, накопившийся за время отсутствия мисстрис Марзинг, затем оплачивался после долгих споров и пререканий.

Предполагали, что мисстрис Марзинг уезжала в Брюссель или Париж.

Но в один прекрасный день ода уехала и не вернулась. Через шесть месяцев племянница опубликовала в газете объявление о розысках своей тетки, но никто не откликнулся на ее призыв. Мисстрис Марзинг исчезла.

— Замечательное дело, — сказал прокурор, просматривая материал об исчезновении этих четырех лиц (трех женщин и одного мужчины), — Весь этот материал скопился за последние три месяца, Он нахмурился и вызвал к себе Ридера. Сыщик присел на предложенный стул и, поблескивая стеклами пенсне, выжидательно посмотрел на прокурора. Словно предугадывая то, о чем с ним собирались говорить, он печально покачал головой.

— Что вы скажите об этом исчезновении людей? — осведомился прокурор.

— Я пока что ничего об этом не знаю, — осторожно ответил Ридер. — Лондон — огромный город, и в нем проживает множество своеобразных и сумасбродных людей, ведущих настолько странный образ жизни, что приходится удивляться тому, что число исчезнувших людей сравнительно невелико и что далеко не все подобными способами разнообразят свою жизнь.

— Вы уже успели ознакомиться с материалом об отдельных случаях?

Ридер кивнул головой.

— Да, у меня имеется этот материал, — сказал он, — или, вернее, мне ничего не бросается в глаза. Четыре исчезнувших персоны! Это сравнительно небольшой процент для такого большого города… За год мы имеем двадцать семь случаев, — заметил сыщик.

— Двадцать семь? Вы в этом уверены? — переспросил прокурор, словно сраженный громом. Ридер вместо ответа кивнул головой.

— Да. И все они были состоятельными людьми. Они все имели довольно крупный доход, который им посылался регулярно каждый месяц. Во всяком случае, так обстояло дело с девятнадцатью лицами. Об остальных восьми мне придется получить дополнительные сведения, но все они были очень сдержанны и не сообщали об источниках своих доходов. Ни у кого из них не было друзей или родственников, с которыми они бы поддерживали отношения, за исключением мисстрис Марзинг. И этим ограничивается то общее, что наблюдается во всех этих случаях.

Прокурор пристально взглянул на Ридера, но Ридер никогда не позволял себе подшучивать над своим шефом.

— Затем имеется следующее, о чем я забыл упомянуть, — сказал Ридер. — После исчезновения этих лиц деньги на их имя перестали поступать. Одновременно с исчезновением прекращалась и высылка им денег. Прежде, когда мисстрис Марзинг отправлялась путешествовать, деньги продолжали поступать для нее, но на этот раз, когда она исчезла, деньги перестали высылаться.

— Неужели мы имеем двадцать семь случаев? Вы в этом уверены?

Ридер вынул из бокового кармана список и предъявил его прокурору. В списке значились не только имена, но и адреса и время исчезновения.

— И что, вы полагаете, могло быть причиною исчезновения? — спросил прокурор.

Ридер выждал мгновение и затем серьезно ответил:

— Я полагаю, что они все убиты, — сказал он.

Ответ Ридера заставил прокурора вздрогнуть.

— Я вижу, что вы сегодня в очень шутливом настроении, — сказал он. — Черт побери, кто мог желать их смерти?

Но Ридер не дал никаких дополнительных объяснений прокурору.

Беседа происходила в сравнительно поздний час, и он спешил удалиться, потому что ему предстояло встретиться с молодой очаровательной девушкой, которая ровно в пять минут шестого будет ждать трамвая у Вестминстерского моста.

Сентиментальные свойства Ридера были совершенно неизвестны. Есть люди, утверждающие, что его сожаление о людях, которых ему удалось накрыть и посадить за решетку, было чистым притворством. Другие люди утверждают, что ему действительно больно при мысли о том, что он принужден кого-то лишать свободы. Экономка мистера Ридера считала его женоненавистником и рассказывала всем окрестным кумушкам, что Ридеру совершенно чужды все благородные чувства, составляющие смысл жизни для всего остального человечества. В течение десяти лет, проведенных ею у него на службе, он никогда не выразил ей и малейшего внимания, никогда не осведомился у нее о том, как обстоит дело с ее подагрой, и не посоветовал ей провести несколько деньков на берегу моря.

Она была в весьма зрелом возрасте, но разве для женщины существует роковой предел, после которого она готова примириться с тем, что для нее больше нет надежды? Она была хорошей экономкой, но втайне лелеяла мысль о том, чтобы быть не только ею. Она была вдовою и раньше ей жилось лучше… гораздо лучше.

По отношению к Ридеру она была воплощенным вниманием, полна почтительности и готова была извинить все его странности, даже то, что он принимал у себя не особенно почтенных гостей, прощала ему странную манеру одеваться, его невозможную шляпу и ботинки с тупыми носками.

Но для всего существует известный предел, и, когда она в один прекрасный день установила, что Ридер почти ежедневно встречается с молодой особой и провожает ее до дому, терпение ее лопнуло.

Дрожа от негодования, она рассказала об этом своим приятельницам, и все согласились с нею: не может быть ничего глупее пожилого мужчины, вздумавшего ухаживать за молодой девушкой, и что все браки с большим различием в возрасте сторон неминуемо заканчиваются разводом.

Но все ее намеки на эту тему оказались недостаточно ясными для Ридера, потому что он продолжал по-прежнему встречать мисс Беллмен и провожать ее до дому.

Ридер никогда не упоминал о своих служебных делах и интересах, да и вряд ли упомянул бы об этом, если бы не мисс Беллмен, подавшая ему повод к тому.

Мисс Беллмен позволила себе замечание, находившееся в косвенной связи с вопросом об исчезновении ряда лиц.

Они говорили об отпусках, и Маргарет выразила желание поехать на несколько дней в Кромер.

— Я хочу выехать второго числа. Моя ежемесячная рента — не правда ли, это звучит очень гордо? — прибывает каждого первого числа.

— Что?

Ридер удивленно посмотрел на девушку. Обычно во всех обществах дивиденд выплачивается не чаще, чем раз в полгода.

— Дивиденд, мисс Маргарет? — спросил он. Она слегка покраснела, заметив его удивление, и рассмеялась.

— Вы, по-видимому, еще не осведомлены о том, что я состоятельная женщина? — поддразнила она его. — Я получаю ежемесячно десять фунтов. Мой отец оставил мне в наследство небольшой участок земли. Два года тому назад я продала его за тысячу фунтов и очень удачно поместила эту сумму.

Ридер быстро произвел необходимые вычисления.

— Вы получаете примерно 12,5 процентов, — сказал он, — это в самом деле великолепное помещение денег. В какое предприятие вложили вы свои средства?

Она колебалась мгновение.

— Мне очень жаль, — сказала она, — но я не вправе вам сказать об этом. Видите ли, я обязалась сохранить это втайне. Это предприятие связано операциями с южно-американским синдикатом, поставляющим оружие инсургентам. Я знаю, это не особенно хороший способ зарабатывать деньги, — но меня соблазнил высокий процент, и я решила, что не следует отказываться от столь выгодного случая.

Ридер почесал подбородок.

— Но почему все это должно сохраняться в тайне? — спросил он. — Множество очень почтенных людей зарабатывают деньги на подобного рода операциях.

Но она не склонна была более говорить об этом.

— Мы обязались, то есть, я имею в виду акционеров, ничего не сообщать никому об этом обществе, — сказала она. — Это условие значится в одном из параграфов, которые мне пришлось подписать. Деньги аккуратно выплачиваются мне каждого первого числа. Из моих тысячи фунтов я получила уже в виде дивиденда свыше трехсот фунтов.

— Гм…— проворчал Ридер, решивший, что самым разумным будет не настаивать на дальнейших объяснениях. В конце концов он мог все, что его интересовало, узнать в ближайшую из встреч.

Но на следующий день ему не представилась эта возможность.

Кто-то сыграл с ним злую шутку. Впрочем, он привык к подобного рода шуткам, потому что на свете было немало людей, у которых были основания его ненавидеть, и не проходило и года, чтобы кто-нибудь не попытался свести с ним счеты.

— Вас зовут Ридер, а?

Ридер судорожно сжал свой зонтик в руках и недоуменно поглядел поверх очков на заговорившего с ним оборванца. Встреча эта произошла у подъезда его дома.

Ридер как раз вышел из дома и собирался направиться к себе в кабинет на Уайтхолл. А так как он был до крайности аккуратным, то почувствовал недовольство при виде этого человека, внесшего в его жизненный распорядок некоторую дезорганизацию и похитившего у него пятнадцать секунд его драгоценного времени.

— Ведь вы и есть тот самый человек, который сцапал Ива Уолкера? — продолжал осведомляться незнакомец.

Ридер на своем веку «сцапал» немалое количество людей. Ведь он был по профессии «крючком», а в переводе на язык, понятный всем кругам общества, это означало, что он был человеком, на которого возложена обязанность бороться с нарушителями закона.

Он отлично помнил Ива Уолкера.

Ив был очень ловким фальшивомонетчиком, в настоящее время отбывавшим срок наказания в Дартмуре и кото рому предстояло пробыть там еще двенадцать лет.

Человек, заговоривший с ним, производил очень невзрачное впечатление и был мал ростом. Костюм сидел на c нем мешком и, очевидно, предназначался для человека, которого природа в большей степени наградила ростом, чем его. Он уставился на Ридера, и сыщик успел уловить, что глаза его смотрели совершенно беззлобно и что этого человека особенно опасаться не приходилось.

— Да, я имел удовольствие арестовать Ива Уолкера, — сказал Ридер, не утрачивая своего любезного тона.

Незнакомец опустил руку в карман и вытащил скомканную бумажку, завернутую в пергамент. Ридер развернул промасленную бумагу и вынул из нее грязный конверт.

— Это посылает Ив, — сказал человек, — вчера одного человека выпустили из тюрьмы, и Ив послал с ним вот это на волю.

Ридер, казалось, не удивился этому сообщению. Он знал, что тюремные предписания для того и созданы, чтобы их обходили, и знал, что в самой лучшей тюрьме порой случается и не то и что контрабандная отправка письма — явление весьма обычное.

Не спуская глаз с незнакомца, он распечатал конверт и вытащил из него небольшой клочок бумаги, на котором было набросано несколько строк.

«Дорогой Ридер, вот загадка для вас! Вы получите то, что было у других людей. Я этого не получил, но Вы это получите. Когда Вы его получите, Вам станет жарко, а когда оно уйдет от Вас, Вы станете холодны как лед.

Любящий Вас Ив Уолкер, (которому предстоит просидеть взаперти двенадцать лет только потому, что Вы изволили рассказать суду про него несколько небылиц)».

Ридер перевел глаза на человечка.

— Ваш приятель, видно, сошел с ума? — вежливо осведомился он.

— Он вовсе мне не приятель, — поспешил заявить посланец. — Меня просил это передать вам один человек.

— Вот и неправда, — сказал Ридер. — Ив передал вам вчера в Дартмуре это послание. Вас зовут Милльс, вы восемь раз судились за взломы, и в этом году вы предстанете перед судом в девятый раз. Лишь вчера вас выпустили на волю. Я видел, как вы прошли в Скотленд-Ярд на регистрацию.

На мгновение человечек ошеломленно уставился на Ридера, затем сделал попытку убежать.

Но Ридер взглянул на перекресток и увидел вдали стройный силуэт мисс Беллмен, понял, что возможность встретиться с нею потеряна.

— Входите, мистер Милльс.

— Я не хочу идти к вам, — попытался запротестовать посланец. — Он мне сказал, что я должен лишь передать вам письмо, и я это выполнил. Мне больше нечего…

Ридер поманил его пальцем.

— Пойди-ка сюда, голубок! — И затем продолжал с обезоруживающей любезностью: — И прошу вас, не противоречьте мне. Я легко могу рассердиться и тогда мне не составит труда послать вас обратно к вашему приятелю Уолкеру. Когда меня выводят из терпения, я становлюсь очень неприятным.

Милльс, недовольный, последовал за ним, добросовестно вытер ноги о половик и затем на цыпочках прошел за Ридером в комнаты.

— Прошу вас, садитесь, Милльс, — сказал Ридер и собственноручно пододвинул к нему стул. Гость поневоле скромно опустился на краешек стула. Ридер сел за письменный стол, положил перед собою письмо и вторично принялся читать его.

Затем он откинулся на спинку кресла.

— Нет, не могу разгадать, — сказал он. — Попробуйте-ка вы прочесть эту загадку?

— Я не знаю, что написано в письме, — забормотал Милльс.

— Прочтите мне вслух письмо! — приказал Ридер. И когда Ридер протянул ему письмо, Милльс выдал себя — он испуганно отпрянул назад и у него вырвалось восклицание, раскрывшее детективу многое.

Сыщик положил письмо на стол, достал со шкафа большой стеклянный колпак и прикрыл им письмо.

— Вы подождите меня здесь, — приказал он, — и не трогайтесь с места до моего возвращения.

В его голосе прозвучало столько строгой решимости, что Милльс не осмелился ослушаться.

Ридер прошел в ванную комнату, засучил рукава долго полоскал руки горячей водой.

Потом достал с полочки склянку и тщательно вытер ей содержимым руки. Не менее тщательно промыл он ногти и сменил сорочку и пиджак.

Лишь после всех этих мер предосторожности он вернулся в комнату к Милльсу.

— Наш приятель Уолкер работает в госпитале, — сказал он, и в его голосе гораздо больше было утверждения, , чем вопросительной интонации. — Что вы занесли мне в дом — скарлатину или еще что-нибудь похуже?

И он взглянул на письмо.

— Разумеется, скарлатину, — сказал он, — и письмо это было основательно пропитано заразой.

В камине тлел огонь, и Ридер бросил в огонь письмо вместе с подносом, на котором оно лежало.

— Уолкер — ловкий парень, — сказал он задумчиво. — Так, значит, он работает в госпитале. Вы, кажется, сказали, что там была скарлатина?

Милльс испуганно кивнул головой.

— И надо полагать, это был очень тяжелый случай. Нет, в самом деле, это очень интересно.

И, засунув руки в карманы, он миролюбиво взглянул на посланца мстительного Уолкера.

— А теперь вы свободны, можете идти, Милльс, — сказал он. — Я уверен, что вы заразились, потому что кусок пергамента ни в какой степени не оберегает от заразы. Через три дня у вас высыпет сыпь, а к концу недели вы, должно быть, умрете. Я сошлю вам на похороны венок.

Он растворил дверь, и Милльс боязливо шмыгнул на улицу.

Ридер подошел к окну и поглядел ему вслед. Потом он направился в спальню и переоделся. Взяв пару замшевых перчаток, он покинул дом.

Он не надеялся, что ему суждено будет когда-либо снова повстречаться с Милльсом. Менее всего он предполагал, что этот недавний обитатель Дартмура замышляет взлом, который даст им возможность снова столкнуться лицом к лицу. Для Ридера все расчеты с Милльсом были покончены, и он более не интересовал его.

В этот день из Скотленд-Ярда дали знать об исчезновении еще одного человека, и Ридер, как обычно, без десяти минут пять ожидал молодую девушку, которая, как подсказывал ему инстинкт, могла навести его на след.

Он твердо решил добиться у нее на этот раз исчерпывающего ответа на его вопросы.

Он встретил ее, и лишь в конце пути, когда они приближались к ее дому, ему удалось заговорить с нею о том, что наиболее интересовало его.

— Почему вы столь любопытны, мистер Ридер? — спросила она, и в голосе ее зазвучало нетерпение. — Быть может, и вы хотите поместить там свои сбережения? В этом случае я при желании не могу быть вам полезной. Мы связаны обязательством не рекомендовать новых вкладчиков.

Ридер остановился и, сняв шляпу, задумчиво потер лоб. (Экономка, наблюдавшая за ними из окна, была убеждена в том, что он сделал ей предложение и получил отказ).

— Я должен вам сообщить, мисс Беллмен, — сказал он, — и надеюсь, что это вас не особенно этим взволную.

И в нескольких словах он поведал ей о загадочном исчезновении ряда людей и об обстоятельствах, сопутствовавших этому исчезновению. Между прочим, он сообщил ей также и о том, что все эти лица также получали каждого первого числа свой дивиденд.

Молодая девушка побледнела и испуганно взглянула на сыщика.

— Неужели все это правда? — спросила она. — Ведь вы бы не стали меня пугать, если бы у вас не было на то оснований. Теперь я должна вам назвать это общество: это Мексико-Сити-Синдикат на Португаль-стрит.

— Как вы набрели на это общество? — осведомился Ридер.

— Я получила однажды письмо от директора фирмы, мистера де Силъво, в котором он сообщил мне, что получил мое имя от одного из своих знакомых. В том же письме он сообщал детали относительно условий помещения денег в их общество.

— У вас сохранилось это письмо? Она покачала головой.

— Нет. Меня попросили захватить с собою письмо, когда я отправлюсь к ним для переговоров. Впрочем, мне так и не пришлось увидеть кого-либо из этого общества, — добавила она, улыбаясь, — потому что я писала адвокату, который вел дела фирмы. Не подождете ли вы одно мгновение? Я сейчас покажу вам его ответ.

Ридер подождал ее у подъезда, и вскоре Маргарет вернулась, захватив с собою письмо, о котором упомянула. Письмо это было от фирмы «Брахер и Брахер» и ничем не отличалось от обычных писем подобного содержания, частенько рассылаемых адвокатами.

«Милостивая Государыня!

по делу Мексико-Сити-Синдиката.

Мы являемся поверенными этой фирмы и имеем честь довести до Вашего сведения, что эта фирма нам хорошо известна и что она пользуется весьма солидной репутацией. Все же мы можем позволить себе рекомендовать Вам поместить у нее свои средства, потому что подобное выгодное вложение капиталов обычно бывает сопряжено с большим риском.

Нам известно, что эта фирма выплачивает 12,5 процентов за помещенные у нее капиталы, а порой этот процент повышается даже до 20 процентов в год.

К нам никогда никаких жалоб на действия этой фирмы не поступало. Не принимая на себя никакой ответственности и не позволяя себе рекомендовать эту фирму, мы все же должны признать, что до сих пор деятельность этой фирмы никаких нареканий не вызывала и что это общество, по-видимому, располагает крупными средствами.

С совершенным почтением Брахер и Брахер».

— Вы сказали, что вам так и не довелось повидать де Сильво?

Она покачала головой.

— Нет, мне удалось лишь беседовать с мистером Брахером. В помещении Мексико-Сити-Синдиката я застала лишь нескольких служащих, мистер де Сильво был в отъезде. Мне пришлось оставить письмо там, потому что оно содержало в себе одновременно и заявление о подписке на акции этого синдиката. В уставе общества имеется указание, что вложенный капитал может быть потребован обратно в любое время и подлежит выплате в трехдневный срок; это обстоятельство побудило меня рискнуть и вложить мои средства в это общество. После того, как я получила от мистера де Сильво подтверждение, я перевела в его распоряжение мою тысячу фунтов.

Ридер кивнул головой.

— И вы всегда в срок получали следуемые вам суммы?

— Каждый месяц, — торжествующе заявила молодая девушка. — И мне кажется, что вы, право, несправедливы по отношению к мистеру де Сильво, ставя его в какую-то связь с исчезновением стольких людей.

Ридер промолчал и в тот же день направился на Португаль-стрит 179. Он увидел перед собою старомодный двухэтажный дом.

Во второй этаж вела старомодная лестница — там помещалась контора какого-то китайца-купца. В нижнем этаже виднелись три двери. На левой двери была дощечка с надписью; «Брахер я Брахер, адвокаты и нотариусы», на правой двери была вывеска Мексико-Сити-Синдикат, а средняя дверь, находившаяся в глубине вестибюля, гласила: «Джон Бастон» — и была лишена каких-либо дополнительных указаний.

Ридер тихонько вошел в контору и увидел перед собою молодого человека, что-то быстро печатавшего на пишущей машинке. Глаза его были прикрыты очками с темными стеклами.

— Нет, сэр, — сказал он, — мистер де Сильво в настоящий момент не находится здесь. Он бывает в конторе лишь два раза в неделю, разрешите осведомиться о вашем имени?

— Это неважно, — ответил Ридер, — я зайду как-нибудь в другой раз. — И с этими словами он покинул помещение синдиката.

Ридеру у большей степени повезло при посещении фирмы"Брахер и Брахер». Ему удалось застать в конторе мистера Джозефа Брахера. То был высокий цветущий мужчина, носящий в петлице сюртука белую розу.

По-видимому, дела фирмы шли хорошо, потому что Ридер насчитал не менее полудюжины служащих. Контора была обставлена с кричащей роскошью.

— Прошу вас, присядьте, мистер Ридер, — сказал адвокат, взглянув на карточку.

В нескольких словах Ридер изложил причины своего появления.

— Вы приходите как нельзя более кстати, — сказал Брахер, — потому что приди вы завтра, а не сегодня, я оказался бы не в состоянии изложить вам все то, что представляет для вас интерес. По правде говоря, мы сочли себя вынужденными просить мистера де Сильно освободить нас от дальнейшего ведения его дел. Нет, нет, ничего особенного не произошло, но у нас сложилось впечатление, что дела идут таким образом, что мы перенимаем на себя слишком большую ответственность.

— Быть может, у вас имеется список лиц, которые обращались к вам за советом по делу Мексико-Сити-Син-диката?

Брахер покачал головой.

— Должен сознаться, хотя вам, быть может, это и покажется странным, что мы таким списком не располагаем. Или, по крайней мере, не располагаем в настоящее время, — добавил он. — Это и было одной из причин, побудившей нас порвать с Синдикатом. Примерно три недели тому назад папка, в которой хранилась вся переписка по делу фирмы, все рекомендации и запросы непонятным образом исчезли. Вечером эта папка вместе с остальными книгами была положена в несгораемый шкаф, а на утро бесследно исчезла. Все это произошло при столь таинственных обстоятельствах, что мой брат обратился к Мексико-Синдикату с просьбой предоставить нам копии переписки — у них хранились подлинники, тогда как у нас в исчезнувшей папке имелись лишь копии, — и до сего дня наша просьба не выполнена.

Ридер удивленно поднял глаза к потолку, словно ожидая, что на нем он найдет разгадку этого загадочного события?

— Кто такой Джон Бастон?

— И об этом я ничего не могу вам сообщить, — ответил, улыбаясь, адвокат, — мне кажется, что Бастон — это какой-нибудь состоятельный коммерсант, который всего лишь три месяца в году проводит в своей конторе. Я лично еще ни разу не видел его.

Ридер пожал адвокату руку и удалился. Он шел, целиком погруженный в размышления, и руки, закинутые за спину, сжимая зонтик, придавали ему облик своеобразной птицы.

На следующий день он снова ожидал на обычном месте мисс Маргарет Беллмен, но, несмотря на то, что он простоял на перекрестке до воловины шестого, молодая девушка не появилась.

В этом не было ничего необыкновенного, потому что порой случалось, что мисс Беллмен задерживалась в конторе, и поэтому Ридер направился домой, особенно не размышляя над причинами ее неявки.

После ужина ей направился в пансион, в котором жила молодая девушка и с удивлением выслушал от хозяйки, что Маргарет все еще не приходила домой.

Он позвонил к ней в контору и, ничего не добившись, позвонил на квартиру к ее патрону.

— Она ушла в половине пятого, — сообщил ему шеф. — Ей позвонили по телефону, и она попросила у меня разрешения уйти со службы пораньше.

— О! — прошептал Ридер.

В эту ночь он ни лег спать, находясь в своем кабинете в Скотленд-Ярде, принимая донесения полицейских дивизионов, которым он дал различные задания.

И наутро он проникся ужасной уверенностью в том, что список без вести пропавших обогатился еще одним именем — и то было имя Маргарет Беллмен.

До половины восьмого просидел он, дремля, в своем кресле, а затем принял ванну, побрился и, когда прокурор явился к себе на службу, он уже застал Ридера, ожидающим его прибытия.

Ридер совершенно изменился, с ним произошла разительная перемена, и это было не только следствием бессонно проведенной ночи, голос его зазвучал резко, исчезла свойственная Ридеру мягкость, которая, казалось, готова была подыскать извинительные мотивы для всего. Ридер стал суров и непреклонен.

В нескольких словах наложил он прокурору об исчезновения Маргарет Беллмен.

— Вы полагаете, что за всем этим кроется де Сильво? — спросил прокурор.

—Я в этом убежден, — ответил Ридер. — У меня есть слабая надежда, но она очень слаба, очень слаба, — закончил он, покачивая головой.

И, ничего не добавив, он удалился к себе, а потом направился в Мексико-Сити-Синдикат.

Мистера де Сильво снова не оказалось в конторе, — впрочем, сыщик был бы очень удивлен, если бы он его застал там. После этого он пересек вестибюль и направился в контору Брахер.

Так он застал обоих братьев.

Ридер решил сразу приступить к действиям.

— Я оставлю здесь полисмена с приказом арестовать де Сильво, как только он появится. Я считаю должным сообщить вам об этом, раз вы являетесь его поверенными.

— Но чего ради…— заговорил один из братьев, не на шутку изумленный.

— Я еще не решил, какое я ему предъявлю обвинение, но смею заверить, что оно будет нешуточным, — добавил Ридер. — Я еще не сообщил Скотленд-Ярду свое заключение по этому делу, но вашему клиенту придется представить очень много веских доводов в объяснение своих действий для того, чтобы остаться на свободе.

— Вся эта история представляется мне очень загадочной, — заметил адвокат. — Что он натворил? Его дело связано с какими-нибудь мошенническими операциями?

— Большего мошенничества невозможно себе представить, — коротко ответил Ридер. — Завтра я займусь получением соответствующих полномочий и учиню у него в конторе, а равно и в контре Джона Бастона, основательный обыск. Мне кажется, что мне удастся там найти многое, что представляет для Скотленд-Ярда немалый интерес.

В этот день Ридер пробыл в Скотленд-Ярде больше, чем обычно. Выйдя из здания, занятого этим учреждением, он направился к Вестминстерскому мосту. Вдруг он заметил направлявшийся к нему автомобиль. Остановившись, он разглядел в машине Джозефа Брахера, взволнованно кивавшего ему головой. Машина остановилась, и адвокат, выпрыгнув из нее, бросился к сыщику.

— Мы нашли де Сильво — крикнул он, запыхавшись. Он был бледен и сильно взволнован, Ридер готов был поклясться, что зубы его стучали от волнения.

— Что-то за всем этим кроется, — продолжал адвокат, — Мой брат попытался выжать из него правду… Господи, если он действительно совершил преступление, я никогда не прощу ему этого.

— Где он находится? — спросил Ридер.

— Незадолго до ужина он прибыл к нам в Дульвич. У вас там имеется свой дом. Брат и я не женаты и живем там вместе. Де Сильво не раз приезжал к нам к ужину в Дульвич. Мой брат стал ему задавать рад вопросов и наконец заставил его признаться. Несомненно, этот человек сошел с ума. — Что же он сказал?

— Я не могу все это повторить. Эрнест задержит его у себя до вашего прибытия.

Ридер вскочил в автомобиль, и они понеслись по направлению к Кембервеллю Лейн Хоуз. Старый, дом стоял в конце деревенской улицы, образовывавшей тупик. Дом был окружен большим парком. Мистер Брахер вылез первым из автомобиля и отворив дверь, повел Ридера в дом. Одна из дверей передней была открыта.

— Это мистер Ридер? — послышался знакомый голос. То заговорил Эрнест Брахер.

Ридер вошел в комнату.

Младший Брахер стоял у камина, он был один в комнате.

— Де Сильво прошел наверх прилечь, — пояснил адвокат, — это ужасная история, мистер Ридер.

Он протянул Ридеру руку, и Ридер направился к нему навстречу. Когда его нога коснулась небольшого персидского коврика, расстеленного перед камином, он сообразил, какой подвергается опасности, но было поздно — тело его уже утратило равновесие, он попытался откинуться назад, но уже не мог совладать со своим телом.

Он почувствовал, как ковер под его ногою дрогнул, и он полетел вниз. Он попытался ухватиться за край пола рукою и на мгновение повис на руках, но когда увидел, что адвокат занес ногу для того, чтобы нанести ему удар, он разжал пальцы и сорвался вниз. Падение слегка оглушило его и на мгновение он потерял сознание. Потом, когда он открыл глаза, он увидел, что лежит в погребе. Медленно огляделся он и увидел над собою лицо старшего брата, склонившегося над люком. Отверстие постепенно уменьшалось — то был люк с раздвижным механизмом.

— С вами мы посчитаемся после, Ридер! — крикнул, ухмыляясь, Джозеф Брахер.-У нас немало толковых людей попадалось на ту же удочку…

Прогремел выстрел. Пуля оцарапала щеку адвоката, с проклятием отскочившего в сторону, и в следующее мгновение отверстие над головою Ридера закрылось. Ридер очутился один в выложенном кирпичом погребе. Но он не был один, с ним был его браунинг, верный друг, присутствие которого сейчас было более, чем когда-либо, необходимо.

Ридер вынул карманный фонарик и осмотрел свою темницу.

Пол и стены были влажны, и это бросилось ему в глаза. В углу он заметил несколько ступеней, ведших к металлической двери, и затем…

— Мистер Ридер!

Он оглянулся и осветил противоположный угол погреба. Перед ним находилась Маргарет Беллмен.

— Я боюсь, что вы из-за меня попали в очень тяжелое положение,

—сказала она, и он мысленно подивился ее изумительному спокойствию.

— Как давно вы здесь?

— Со вчерашней ночи, — ответила девушка. — Брахер позвонил мне, заехал за мной на автомобиле До сегодняшнего дня я находилась в другом помещении, но примерно час тому назад они доставили меня сюда.

— В каком помещении вы находились ранее?

Она указала на металлическую дверь.

Мисс Беллмен не стала распространяться о подробностях ее пленения, это было бы излишне и неуместно.

Им следовало обсудить положение, в котором они очутились.

Ридер поднялся по ступенькам и внимательно осмотрел дверь — она была заперта с другой стороны, и он обнаружил, что она была лишена замочной скважины. Девушка сообщила ему, что эта дверь вела в коридор, соединявший погреб с кухней.

Она надеялась, что из кухни им удастся выбраться на свободу, потому что в кухне имелось окно, хотя и защищенное решеткой.

— Но окно столь высоко расположено, что я ничего не смогла предпринять.

Ридер вторично осмотрел погреб и обратил внимание на потолок.

— Что они собираются предпринять с нами? — спросил он задумчиво и словно в ответ он услышал шум льющейся воды. Через несколько мгновений он почувствовал под ногами влагу.

Осветив пол, он увидел, что он залит водой, и что вода с каждым мгновением прибывает — она лилась из трех отверстий в стене и прибывала с неимоверной быстротой.

— Что это значит? — спросила боязливо девушка.

— Поднимитесь на ступеньки, — приказал Ридер и, разорвав один из валявшихся в углу мешков, попытался заткнуть отверстия в стене, но его усилия были напрасными — вода продолжала прибывать.

Тайна исчезновения стольких людей для него быть тайной!

Вода прибывала с большой быстротой. Она достигала колен, поднялась еще выше, начала заливать ступени, на которых нашла себе убежище молодая девушка.

Выхода не было. Он предполагал, что вода поднимется до самого потолка, затем зальет и видневшиеся в отверстия.

Теперь ему стало ясно их назначение. Ведь надо было каким-то образом удалить трупы из погреба? Он был отличным пловцом, но он понимал, что ему не продержаться в течение нескольких часов на воде.

Он скинул с себя пиджак и жилет и принялся расстегивать воротник.

— Было бы лучше, если бы вы последовали моему меру и сняли платье, — сказал он девушке. — Вы умеете плавать?

— Да, — прошептала она в ответ.

Но он не осмелился спросить ее, сколько она сможет продержаться на воде, а ведь это было так важно! Вода прибывала, он схватил ее за руку:

— Вы не боитесь?

— Нет, — прошептала она, — Это так хорошо, что вы со мною. Зачем эти люди так жестоки по отношению к нам?

Вода достигла последней ступени и продолжала прибывать, Неожиданно он уловил, как что-то легко стукнуло дверь с противоположной стороны. Раздался легкий звон, словно кто-то отодвигал засов. Осторожно он отстранил девушку в сторону и обеими руками уперся в дверь. Не было никаких сомнений — кто-то продолжал орудовать у двери.

Ридер опустился на одну ступеньку и почувствовал, как дверь легко и бесшумно задвигалась. Она открывалась внутрь. Сквозь узенькую щель пробился луч света. Ридер рванул дверь к себе и в то же мгновение с револьвер руке бросился вперед.

— Руки вверх! — скомандовал он.

Тот, кто находился за дверью, от страха выронил фонарик. Ридер поспешил навести на него свой фонарик и тоже чуть было не выронил его от изумления.

Перед ним стоял Милльс, бывший дартмурский арестант, доставивший ему заразное послание.

— Ничего не поделаешь, инспектор, — пробормотал он, — опять влип.

Ридер в мгновение оценил положение. В следующую минуту он подхватил девушку, вытащив ее из погреба и увлек за собою по узкому коридору, по которому теперь лилась вода.

— Как ты сюда попал, Милльс? — спросил сыщик взломщика.

— Через окно.

— Через какое окно? Скорее!

Взломщик повел его к окну — решетки на нем более не было: Милльс удалил ее вместе с оконной рамой. Прошло еще несколько мгновений, и все трое очутились на траве перед домом. Над их головами раскинулось звездное небо.

— Милльс, — сказал Ридер и голос его задрожал, — ты хотел учинить здесь взлом?

— Совершенно верно, — ответил человечек, — я уже доложил вам, инспектор, что напрасно запираться не буду.

— Улетучивайся отсюда, да поскорее, — прошипел Ридер, — А нам, мисс, предстоит небольшая прогулка.

Через несколько минут пришла очередь застыть от удивления постовому полисмену — он увидел перед собою странную парочку: пожилого и очень почтенного на вид мужчину, разгуливающего в Сорочке и брюках в сопровождении дамы в белье. И оба они промокли до последней нитки.

* * *

— Мексико-Сити-Синдикат на самом деле была фирма «Брахер и Брахер», — пояснил Ридер своему шефу.

— Джона Бастона вообще не существовало. Его комната была проходной и служила обоим братьям-преступникам для того, чтобы удобнее было замаскировать связь, существовавшую между обеими конторами.

Служащий Мексико-Синдиката был слеп — я это заметил сразу, когда увидел его.

В Лондоне имеется довольно значительное количество слепцов, печатающих на машинке. Они намеренно взяли на службу слепого для того, чтобы легче было скрыть, что де Сильно на самом Деле не существует.

Фирма «Брахер и Брахер» с течением времени разорилась. Должно быть, следствие покажет, что не обошлось без растрат. И тогда им пришла в голову идея соблазнять ряд лиц, чтобы они вложили к ним свои капиталы, обещав им баснословные проценты. Они тщательно выбирали своих жертв, и Джозеф, руководивший всеми операциями синдиката, прежде чем остановить на ком-либо свой выбор, наводил о нем самым тщательным образом справки. Несчастные жертвы намечались из числа лиц, не имевших близких, о которых некому было позаботиться.

В тех случаях, когда они оказывались неуверенными в том, что жертва намечена правильно, они от имени фирмы «Брахер и Брахер» писали письмо, в котором советовали воздержаться от вложения денег в Мексико-Сити-Синдикат, считая дело недостаточно солидным.

После того, как некоторое время несчастному акционеру выплачивались проценты, они заманивали его в свой дом в Дульвиче, и оттуда для него уже более не было возврата. Должно быть, мы найдем под домом целое кладбище. Насколько мне удалось установить, эти преступники за последние два года присвоили подобным образом свыше ста двадцати тысяч фунтов.

— Это совершенно невероятно, — прошептал прокурор, — совершенно невероятно. Ридер пожал плечами.

— Разве можно было себе представить что-нибудь более невероятное, чем убийцы Берк и Хар? А между тем мы находим своих Берков и Харов в каждом слое общества и в каждую эпоху.

— Почему Брахеры так медлили с убийством мисс Беллмен? — спросил прокурор. Ридер смущенно кашлянул.

— Я полагаю, что они собирались расправиться с мисс Беллмен не раньше, чем им удалось бы захватить меня в свои руки, и должен признаться, — и он снова закашлялся, — что они полагали, что я особенно сильно заинтересован в судьбе этой молодой особы.

— И надо полагать, что они в этом не ошиблись? — спросил прокурор.

Но на этот вопрос Ридер не дал ответа.