"Остров любви" - читать интересную книгу автора (Мартин Кэт)

Глава 22

Николас поднялся на восходе солнца. Глори удивилась, как можно было встать в такую рань, вернувшись домой поздно вечером и проведя не один час в любовных утехах.

– Надеюсь, ты не будешь скучать, – сказал Блэкуэлл. – К полудню я вернусь, и мы вместе пообедаем. – Направляясь к двери, он предупредил:

– Завтрак будет готов с минуты на минуту. Если хочешь, я велю подать его в комнату.

– Нет. Не надо. – Рано или поздно, ей все равно придется встретиться с Элизабет Сент Джон Блэкуэлл с глазу на глаз. Что ж, пусть это произойдет сегодня.

Улыбнувшись Глори на прощание, Николас закрыл за собой дверь.

Она встала через несколько минут, позвала Черил, которая помогла ей надеть светло-зеленое дневное платье, украшенное маленькими пуговичками, и спустилась вниз. По пути в столовую, в коридоре, Глори встретила Брэда. Увидев невестку, он одобрительно улыбнулся.

– Похоже, утро сегодня будет светлее обычного, – сказал Брэд, предлагая ей руку.

В столовую они вошли вместе. Элизабет уже восседала во главе стола, сложив на коленях пухлые ручки.

– Доброе утро, мама, – поздоровался молодой человек, помогая Глори сесть, и подошел к матери, чтобы поцеловать ее в румяную щечку.

– Доброе утро, миссис Блэкуэлл, – проговорила юная леди. Не услышав ничего в ответ, она взяла со стола салфетку и положила на колени.

– Удивляюсь, как у вас хватило смелости присоединиться к нам сейчас, когда моего властного пасынка нет дома, и никто не сможет защитить вас.

– Мама, – поспешил сказать Брэд, – почему бы не дать Глори шанс? Давай сначала узнаем ее получше, а уж потом будем выносить приговор.

Услышав, что Брэд сказал «мы», молодая миссис Блэкуэлл невольно улыбнулась, восхитившись его тактом и участием.

– Еще чего! – презрительно фыркнула Элизабет. – Мне не нужно знакомиться с ней ближе, я и так знаю больше, чем хотелось бы. – Она вскинула голову, ее двойной подбородок практически исчез. – Ты только погляди! Сидит тут с благочестивым видом, потому что уверена: богатый муж защитит. Эта женщина – настоящая шлюха. Да знаешь ли ты, что она не стесняясь спала в каюте твоего сводного брата на борту «Черной ведьмы»? На виду у всего экипажа! Бесстыдница, вот кто она такая. Потаскуха!

Глори вспыхнула.

– Я была вынуждена там спать. Ваш пасынок думал, что я обманываю его, но ошибся! После этого он преднамеренно испортил мою репутацию, а сейчас старается загладить свою вину.

Элизабет смерила невестку холодным взглядом.

– Возможно ты и прав, Брэд, – сказала она, обращаясь только к нему. – Мне следовало бы догадаться, что за этим скандалом стоит твой чудовищный братец.

Глори вскочила, отодвинув стул с такой силой, что он зацепился за складку ковра и с грохотом упал на пол.

– Да как вы смеете говорить о моем муже подобные вещи! Николас – прекрасный человек. Да, он совершил ошибку, но только и всего. Он был так добр к вам, заботился о вас, защищал. И если вы хоть когда-нибудь скажете о нем плохо, я… я…

– Что ты сделаешь тогда? – с нежностью спросил Блэкуэлл, остановившись у порога.

Глори густо покраснела. Повернувшись к Элизабет, она заметила улыбку Брэда.

– Я буду просить мужа, чтобы он отказал вам в помощи, что давно уже следовало бы сделать.

Решительность Элизабет заметно поубавилась.

– Ну и ну, – она встала из-за стола. – Прости меня Брэд, но я должна распорядиться относительно меню. – И, не оглянувшись, с негодующим видом, миссис Блэкуэлл выскочила из столовой.

– Мне очень жаль, что и тебе досталось, Брэд, – сокрушенно сказала Глори, – а ты ни в чем не виноват.

– Ничего. Маме просто необходимы время от времени такие сцены. Но, к сожалению, ни я, ни мой брат не находим в себе смелости сказать ей об этом.

Глори взглянула на мужа, который поднял упавший стул и ждал, пока она снова сядет за стол. Николас занял место рядом с ней.

– На самом деле я никогда так не поступлю, – сказала молодая женщина. – Другими словами, я никогда не буду просить Николаса выгнать твою мать на улицу. Ваши семейные дела меня не касаются. Просто миссис Блэкуэлл так вела себя, что я потеряла всякий контроль над собой.

– Жена должна защищать своего мужа, – заметил Брэд.

Николас улыбнулся, но ничего не сказал. Слуга принес кофе и яичницу с беконом.

– А я думала, что ты не вернешься раньше полудня, – обратилась Глори к мужу, взяв серебряную вилку.

– Я пришел, чтобы просить Брэда заменить меня за обедом. И «Черная ведьма» и «Черный алмаз» в порту. Необходимо уладить кое-какие дела с погрузкой.

– С удовольствием пообедаю в обществе твоей жены, если она, конечно, выдержит столь долгую разлуку. – Насмешливые нотки в голосе Брэдфорда заставили Глори улыбнуться.

– Думаю, что смогу продержаться несколько часов.

– Боюсь, придется отсутствовать дольше, – сказал капитан, – нам представилась возможность заключить договор с промышленником из Олбани. Я хотел бы сопровождать туда Макса Фолкнера, чтобы сделать все необходимые приготовления. Нужно убедиться, что он справится с этими переговорами. Постараюсь закончить дела как можно скорее, а потом мы сможем вернуться в Тэрритаун.

Глори уже чувствовала себя одинокой.

– Как долго тебя не будет?

– Дня четыре, максимум – пять. Я бы вообще никуда не поехал, но чем скорее Макс возьмется за дело, тем больше времени мы сможем проводить вместе.

Молодая леди покорно кивнула. Завтрак продолжался в молчании. Вскоре Николас поднялся из-за стола и поцеловал жену в щеку.

– Я соберу кое-какие вещи и спущусь вниз.

Вернулся Блэкуэлл с небольшим ковровым саквояжем, и Глори проводила его до дверей.

– Я буду по тебе скучать.

– Я тоже. Даже больше, чем ты думаешь. – Стоя на широких кирпичных ступеньках крыльца, Николас с нежностью смотрел на жену. – Скажи, что ты любишь меня.

Глори хотела произнести эти слова. Как сильно хотела!

– Я… – она облизала губы. Язык отказывался слушаться. – Я…

Николас страстно поцеловал жену.

– Постарайся не попасть без меня в какую-нибудь историю, – сказал капитан, но от нее не укрылась грусть, прозвучавшая в его голосе.

Глори смотрела, как муж стремительно шел по кирпичной дорожке в сторону улицы, где его ожидал экипаж.

– Может быть, погуляем? – предложил Брэд. – Начинают распускаться крокусы.

– Да. Я заметила это вчера. Очень красиво.

Было еще довольно прохладно, поэтому Глори укуталась в легкую кашемировую шаль. Под руку они вышли в сад. Радуясь ласковому весеннему солнышку, начали распускаться голубые и белые крокусы. На ограду уселась яркая красногрудая малиновка. Молодая леди вспомнила красивые сады Тэрритауна, и, к удивлению своему, она поняла, что думает о Блэкуэлл Холле как о своем доме.

– Расскажи о матери Николаса. О его настоящей матери.

Брэдфорд подвел Глори к маленькой каменной скамье в углу сада, и они сели. Брэд улыбался, казалось, его обрадовал вопрос.

– Первую жену Александра Блэкуэлла звали Колетта. Это была красивая француженка-креолка. Такая же смуглая, как Николас, и очень экзотичная. Конечно, я никогда не видел ее. Да и Николас плохо помнит мать. Ему было семь лет, когда она бросила Александра, променяв его на состоятельного француза-плантатора. Александр так и не смог забыть первую жену. Когда Николас убежал в море, отец стал пить и часто вспоминать о своей Колетте. Он был без ума от нее и говорил о ней часами. Наверное, эта женщина и в самом деле была восхитительной. Неудивительно, что Николас так сильно ее любил. Александр рассказывал, что брат часто засыпал со слезами на глазах, шепча имя матери.

Глори почувствовала боль. Она с легкостью представляла мужа маленьким мальчиком, с темными, блестящими от слез глазами, безрезультатно стремящегося вернуть материнскую любовь и ласку.

– Мне кажется, Николас никогда не перестанет любить ее, – продолжал Брэд. Как и отец, который любил до самой смерти. Эта женщина имела дурную репутацию. Меняла любовников, как перчатки, причем, прямо под носом мужа. Александр был готов простить все, так сильно любил, боясь лишь того, что она его бросит.

– А Николас знал об этом?

– Из-за матери другие дети часто дразнили и смеялись над ним. Но почему, он понял не сразу. – Какое-то время Глори и Брэд сидели молча. Малиновке надоело сидеть на одном месте, и она улетела. – Глори, я знаю, что произошло между вами на острове. Я об этой истории с Натаном.

При этих болезненных воспоминаниях на глаза молодой женщины навернулись слезы.

– Как он мог подумать обо мне такое! Ведь мы были так близки. Я верила ему и надеялась, что он любит меня.

– Николас никогда не встречал таких женщин, как ты, Глори. Родная мать предала его, моя мать относилась к нему плохо. Он просто разуверился в женщинах, а став взрослым, боялся только одного: влюбиться и закончить так, как отец. Поэтому все женщины, на которых останавливался его выбор, не могли представлять никакой угрозы свободе Николаса: им неведомо само слово «верность». Все это продолжалось бы и по сей день, не узнай брат тебя.

– Меня? Но причем здесь я?

– Ты полюбила его. Полюбила по-настоящему и была при этом честной и искренней. Увидев тебя с Натаном, Николас решил, что ты такая, как все. К тому времени он полюбил так сильно, что не мог вынести и мысли о новом предательстве.

Глори поняла, что плачет, только когда Брэдфорд протянул ей носовой платок.

Она посмотрела на Брэда и улыбнулась ему сквозь слезы, чувствуя, что камень, лежавший у нее на сердце, наконец-то упал. Как много времени потребовалось, чтобы понять, почему Николас был так жесток к ней.

– Он любит тебя, Глори, и когда узнал правду о Натане, стал таким несчастным, как никогда до этого. Николас осознал ошибку и не переставал надеяться, что еще не поздно вернуть счастье. – Брэдфорд сжал руку золовки. – Не перестал и сейчас, даже если и не признается, что отчаянно нуждается в тебе.

Глори смахнула с лица слезинки.

– Спасибо тебе, Брэд. Ты и представить себе не можешь, что для меня значит этот разговор.

– Ты ведь любишь Николаса, правда?

– Больше жизни.

– А ты говорила ему об этом?

Молодая женщина покачала головой.

– Но теперь я могу сделать это. Благодаря твоим словам.

– Он все еще не совсем уверен в тебе. Ему нужно знать, как ты к нему относишься. Не заставляй его ждать слишком долго.

– Не буду, обещаю.

– Брат – хороший человек. Самый лучший.

– Я знаю. А теперь, Брэд, если ты не возражаешь, я хотела бы немного побыть одна.

– Понимаю.

Брэдфорд ушел, оставив Глори в саду одну, наедине со своими мыслями. Больше всего ей сейчас хотелось оказаться в объятиях мужа и, наконец, сказать ему те слова, которые уже тысячу раз произносила про себя. Проходя мимо клумбы, она остановилась, чтобы сорвать один крокус.

В этот момент чей-то отчаянный крик и топот ног прервали ее размышления.

– Глори!

Повернувшись, молодая женщина увидела Натана, бегущего к ней. Его одежда была рваной и грязной, лицо – мокрым от пота.

Нежные лепестки крокуса выпали из ее дрожащих рук.

– Господи, Натан, что случилось? Как ты сюда попал? Где ты был?

Задыхаясь, брат ответил отрывочными фразами.

– Перелез через стену сада. Мне не хотелось никому показываться на глаза. Я получил твою записку, в которой ты писала, что вы приехали в город. – Натан с беспокойством огляделся по сторонам. – Меня выследили охотники за рабами, Глори. Они приходили в университет и наводили обо мне справки. Сосед по комнате показал мне объявление, в котором указано мое имя и обещано вознаграждение тому, кто меня поймает.

– О, Боже.

– Мне необходимо срочно уехать из города. Может быть, Николас сможет помочь. Я мог бы добраться до Бостона, а оттуда – в Канаду. – Как только мама могла принять такое решение!

– Не знаю. Миссис Саммерфилд всегда недолюбливала меня, но никогда бы не подумал, что она способна на такое.

– Ты останешься здесь, пока не вернется Николас, а потом мы решим, что делать дальше.

– Боюсь, у вас ничего не выйдет, миссис Блэкуэлл. Мальчишка преступил закон и заплатит за это.

Услышав голос с сильным южным акцентом, Глори резко обернулась. В руке высокого худощавого мужчины с тонкими усиками был зажат пистолет, нацеленный в грудь Натана.

Женщина стремительно повернулась к дому.

– Брэд! – закричала она, подбирая юбки, чтобы бежать, но не успела сделать и шага, как неизвестно откуда появился второй мужчина, заставивший ее замолчать. Зажав рот Глори, обхватил ее за талию с такой силой, что она едва не задохнулась.

– Отпусти ее, – угрожающе произнес Натан. – Вы ищете меня.

– Я не сделаю ей ничего плохого, – заявил мужчина, держащий Глори, высокий, хорошо сложенный молодой человек со светлыми волосами и почти детским лицом. – Просто она доедет с нами до дока. – Под грубой домотканой рубахой незнакомца проглядывала его мускулистая грудь. – Мы хотим без осложнений доставить тебя на борт корабля, черномазый.

– Как вы нашли меня? – спросил Натан.

– Установили за тобой слежку, зная, что ты побежишь, как только узнаешь о розыске.

Мы ждали тебя возле университета, а сюда нас привел ты сам.

– Когда мы доберемся до доков, вы отпустите ее, – настаивал юноша. Высокий худощавый мужчина, сделав шаг вперед, с силой ударил его в живот, отчего тот согнулся пополам.

– Тебя не касается, что мы с ней сделаем, ниггер. Поворачивайся, да поживее. – Не спуская глаз с пистолета и задыхаясь от боли, Натан подчинился. Худощавый связал ему руки и сунул в рот кляп.

– Надеюсь, ты будешь вести себя смирно? – спросил Глори держащий ее мужчина, окинув оценивающим взглядом. – Или тебя тоже успокоить с помощью кляпа? – Его яркие зеленые глаза блестели, словно эта мысль показалась ему забавной.

– Если вам нужны деньги, – сказала Глори, – я заплачу, чтобы вы не трогали его. Заплачу больше любого вознаграждения.

– Деньги – не единственная причина, – ответил худощавый. – Этот негр осмелился наплевать на закон. Он считает себя лучше нас, неужели вы не понимаете?

– Нет, не понимаю. Натан – такой же человек, как я или вы. Не лучше и не хуже.

– Прекратите, дорогая моя, – проговорил молодой незнакомец. – Белой леди не пристало говорить подобные вещи. А теперь пойдемте, иначе Спенс преподаст этому вашему черномазому еще один урок хороших манер.

– Я сделаю все, что вы скажете, только не трогайте его.

Когда они направились к калитке, расположенной в глубине сада, Глори принялась отчаянно искать выход из создавшегося положения. Неожиданно в голову пришла мысль, что даже если бы и удалось привлечь внимание Брэда, все равно он бы не смог остановить этих людей. Закон давал право ловцам рабов возвращать беглых даже с Севера, и они собирались во что бы то ни стало доставить Натана туда, откуда он бежал, в поместье Саммерфилд. Но всю долгую дорогу Натан будет в их власти. Ловцы рабов были печально известны своей жестокостью, а значит, брат мог добраться до поместья живым и невредимым только в одно случае – если Глори поедет вместе с ним.

Но как быть с Николасом? Она взглянула на Натана, связанного, с заткнутым ртом. Нужно помочь брату. Молодая женщина решила, что поедет вместе с ним и будет молить Бога, чтобы муж понял ее.

Выйдя из переулка, Глори заметила в конце квартала поджидающую их крытую повозку, где сидел третий мужчина с пышными густыми бакенбардами, в сером цилиндре. Когда они приблизились к повозке, молодой человек обхватил ее за талию и приподнял. От его теплого дыхания по спине Глори побежали мурашки.

– Спенс, ты сядешь сзади, – обратился молодой человек к своему товарищу. – А то леди запачкает свои юбки. – Забравшись на сиденье, он подмигнул Глори, втискивая ее между собой и мужчиной в цилиндре. Повозка тронулась и с грохотом покатила по булыжной мостовой. Через несколько минут они уже добрались до доков.

– Что будем делать с девчонкой? – спросил Спенс.

– Почему бы вам не взять меня с собой? – предложила Глори. Услышав слова сестры, Натан принялся извиваться всем телом и мычать, выражая протест. – Я как раз собиралась съездить домой. Возможно, моя мать заплатит больше, если вы вернете ей не только беглого раба, но и дочь.

– Возможно, девчонка и права, – заметил молодой человек, готовый согласиться. – Я слышал, они убежали из дома вместе. Теперь ей захотелось домой к мамочке. Видно, та, действительно, обрадуется, если мы привезем и ее.

– Не знаю, Мэтт, – ответил Спенс. – От женщин всегда можно ожидать одних неприятностей.

– Зато, – заговорил обладатель пышных бакенбардов, – это принесет нам дополнительные денежки. Девчонка здесь, и нам негде ее держать, пока не отплывет корабль.

– Ладно, – согласился Спенс. – Но вы двое отвечаете за нее головой. Я не собираюсь целовать ножки всяким там куколкам за просто так.

– Сдается мне, что поцеловать ножки этой куколки будет сущим наслаждением, – сказал Мэтт, в глазах которого появилось нечто такое, что Глори стало немного не по себе. Она будет находиться во власти этих мужчин более трех дней. Станут ли они вести себя подобающе?

– Идем, детка. – Мэтт схватил Глори за Руку. – Теперь твоим хорошеньким ножкам придется пройтись по сходням. Дома ты окажешься еще не скоро.

Каюты на борту «Южной звезды» выглядели удручающе. В сравнении с ними даже маленькая каюта на борту «Черного Паука», которую Глори делила с Розабеллой, казалась роскошной. В помещении, которое ей выделили, стояла узкая койка с матрасом, набитым кукурузными листьями, вместо стола – бочка и единственный деревянный стул. На крючке, вбитом в грубую деревянную обшивку, висела маленькая лампа. Как только Натан ступил на борт корабля, его заковали в кандалы и отвели в трюм, где уже находилось не менее дюжины беглых рабов.

«Корабль». Глори насмешливо произнесла это слово, и оно отозвалось гулким эхом в полупустой каюте. «Южную звезду» можно было назвать так с большой натяжкой. Скорее, это судно походило на шаланду. Палуба покрылась грязью, порядок не поддерживался, драные паруса давно нуждались в замене. Натан назвал бы команду этого судна «низкими, презренными людишками». Глори понимала, что должна быть предельно осторожной и держаться от этих людей подальше. Николас научил ее, как вести себя с матросами.

Николас. Глори тяжело опустилась на узкую койку. От одной только мысли о муже на глаза навернулись слезы. Перед ней все еще стоял любимый, каким он был сегодня утром, она чувствовала нежное прикосновение его губ при прощальном поцелуе.

Прикосновения Николаса всегда вызывали желание. Сейчас он, наверное, спешит на свою встречу в Олбани, а когда вернется в город, она будет уже на полпути к дому.

Но Юг перестал быть домом для Глори. Теперь ее дом там, где муж. Если бы только можно было поставить его в известность! Предупредить, где искать жену!

Лежа на жесткой койке, Глори думала о муже, и одна назойливая мысль не давала ей покоя: как Николас воспримет ее исчезновение? Напрашивался горький, причиняющий боль, ответ: он решит, что жена сбежала, предала его точно так же, как мать. Не хотелось думать о трагедии, которая последует за этим. Как только они доберутся до Чарлстона, нужно послать письмо самым быстрым почтовым судном. Но все равно, пройдут недели, а то и месяц, прежде, чем Николас его получит. Что же он будет делать до этого? Решит, что случилось какое-то несчастье? Попытается найти ее? Даже если и попытается, ему не за что будет зацепиться. И, мало-помалу, любимый поверит в то, что она его бросила.

Глори знала, что будет делать Николас. Знала, потому что успела изучить его. Он отправится к Кристен или к такой женщине как Джинджер Маккинз, и в их объятиях найдет утешение, чтобы забыть пропавшую жену раз и навсегда.

Но на этот раз Глори не сможет простить. Как бы сильно ей не хотелось, как бы она не старалась. Потому что брешь в стене доверия будет так велика, что ее не заделает никакая любовь.

Молодая женщина уткнулась лицом в подушку. Ее слезы падали на грубое шерстяное одеяло, коловшее щеку. Как ей нужен любимый, как нужен! Если бы только сказать, как сильна ее любовь, тогда, наверное, он смог бы доверять ей до тех пор, пока не узнает всю правду. Но теперь слишком поздно.

Глори вспоминала время, проведенное с мужем в Тэрритауне, совместные прогулки верхом. Муж только-только стал доверять ей, стал говорить с ней откровенно.

Теперь все это под угрозой полного краха. Николас вернется и обнаружит, что ее нет, комната пуста, и очаг холоден. Тогда станет холодным и его сердце.

Она изо всех сил зажмурилась, пытаясь скрыться от нестерпимой боли. Выбора не было, Натан – ее брат. Но муж может не понять, и они навсегда потеряют друг друга. И никакие слова, никакие оправдания не помогут.

– Прошу тебя, Господи, – тихо молилась Глори, – ты всегда был добр ко мне, давал мне все, что я хотела. Теперь это для меня ничто, ничто без Николаса. Пожалуйста, дай ему знать о моей любви. Мы так нужны друг другу!

Обхватив голову руками, молодая леди плакала по тому, чего лишилась: отца, детства, ребенка. А теперь еще мужа. Хотелось все изменить, но было понятно, что это невозможно.