"19 мест в машине времени" - читать интересную книгу автора (Малов Владимир)

3. Второе путешествие во времени

Несколько секунд Изобретатель смотрел на ребят, а Петр и Костя растерянно смотрели на него. Потом Лаэрт Анатольевич с бесконечным удивлением задал вопрос:

– А как же вы отключили сигнализацию? Она должна была сработать и здесь, и на первом этаже, также у меня дома. Впрочем, дома меня уже не было.

– А это наш секрет! – растерянно ответил Костя и подумал, что Изобретателя Александра Михайловна все-таки недооценила: сигнализация в кабинете физики была.

Изобретатель в любой ситуации прежде всего оставался Изобретателем. Он задумчиво переложил маленький, но крепкий ломик из правой руки в левую и почесал затылок.

– А я думал, что ее секрет никто никогда не сможет разгадать, – сказал он с бесконечным огорчением.

Лаэрт Анатольевич прошел через лаборантскую и сел на стул в углу. Ломик он положил на пол..

– Да, кстати, а вы кто? Несмотря на маски, мне кажется, передо мною Петр Трофименко и Константин Костиков. Такой вихрастой головы, как у Трофименко, в школе больше ни у кого нет.

Костя снял черную полумаску. Отпираться было бесполезно. Немного подумав, Петя сделал то же самое: вставлять учителю в рот пружинный кляп было поздно, да и как-то уже неловко.

– Ну, и зачем же вы сюда проникли? – спросил Изобретатель.

Петр и Костя виновато потупились, но Костю тут же осенило: у Лаэрта Анатольевича тоже была уязвимая позиция, и он, видимо, как они сами, готов был преступить закон.

– А вы? – спросил Костя, поглядывая на ломик.

Изобретатель проследил за его взглядом и слегка покраснел. Возникла пауза. Потом Лаэрт Анатольевич встал и прошелся по лаборантской, поглядывая на тяжелые шкафы.

– Вот что, – начал потом Изобретатель смущенно. – Вы ведь поняли, что я машину времени построил? По тому обрывку схемы, что попал мне в руки? – Еще бы не понять! – отозвался Петр. – Я этого диплодока до сих пор вижу, стоит только глаза закрыть.

– Вот видите, – сказал Изобретатель, еще больше смутившись, – первый опыт получился не очень удачным. Я хотел заглянуть в будущее, для начала всего лет на двадцать вперед, посмотреть, что там будет. Но вот что-то такое не сработало, и наоборот я оказался…

Лаэрт Анатольевич поежился. Ребята поняли, что, если он закроет глаза, то увидит картины еще более страшные, чем Петр.

– Но спустя несколько часов меня осенило: я понял, в чем ошибка. Вот и хотел в схеме кое-что перепаять. И не мог же я ждать, пока снимут засов. Тут всего такой пустячок, оказывается…

Лаэрт Анатольевич на глазах становился прежним Лаэртом Анатольевичем – человеком увлекающимся, впрочем, точнее сказать, человеком, совершенно одержимым изобретательством.

– Ребята, вы даже не можете себе представить, до чего же просто устроена в принципе машина времени!-воскликнул он. – Просто удивительно, что ее изобрели только века спустя. А ее мог бы построить еще Ньютон! Или Франклин! И ведь сколько, наверное, открытий так и не делается или делается гораздо позже из-за человеческого невнимания, неумения сопоставлять факты, проникая в самую суть явлений!

Костя не удержался.

– Лаэрт Анатольевич, но где же ваш блок хронопереноса? Мы нигде…

Изобретатель воззрился на него с неподдельным изумлением.

– Вы что же, ее и не заметили? Да вот! – Широким и величественным жестом он указал на десяток железных шкафов.

Костя и Петя замерли от удивления. Потом Костя пролепетал:

– Но у них ведь была маленькая коробочка. Изобретатель покровительственно похлопал его по плечу.

– Конечно! Но ты сравни возможности. Какие детали у них и какие есть в нашем времени? Да еще я пользовался только отечественными, импортных сейчас нигде нет. Я только разгадал принцип, а воплотил его в жизнь подручными средствами.

Костя и Петя растерянно переглянулись: операция, намеченная Александрой Михайловной, имела существенный пробел: кроме новозеландского набора «Юный гангстер», надо было предусмотреть трейлер, подъемный кран и бригаду такелажников.

Изобретатель раскрыл один из шкафов и заглянул в его внутренности.

– Вот здесь, – пробормотал он, – в блоке надо поменять полярность, усилить режим…

Внутренность шкафа,как увидели ребята, была плотно заполнена деталями. В густом переплетении проводов, казалось, никто и никогда не смог бы разобраться, но Лаэрт Анатольевич, вооружившись отверткой, уверенно вывинчивал винты, переставлял детали с одного места на другое. Не прекращая работы, Изобретатель вдруг вспомнил, что застал кабинет физики вскрытым, нахмурился и спросил:

– А я ведь так и не понял: вы-то здесь зачем? Захотелось самим покататься на машине времени?

Костя Костиков густо покраснел: его и Петра заподозрили в том, что они способны были взломать дверь с такой легкомысленной целью, как покататься на чужой машине времени, подобно тому, как некоторые, бывает, катаются на чужих автомобилях или мотоциклах. Если так, пришла пора всерьез объясниться.

– Лаэрт Анатольевич, – начал Костя, – кататься на машине времени мы не собирались да к тому же и не знаем, как ею управлять. Просто мы хотели забрать ее и припрятать… от вас. Мы же не знали, что вы не смогли сделать ее такой же маленькой, какой она должна быть на самом деле.

У Изобретателя выпала из руки отвертка и покатилась по полу. На его лице было написано невероятное изумление.

– Припрятать от меня? Но я же сам ее построил. Зачем же ее от меня прятать?

Костя вздохнул, толкнул локтем в бок Петра, чтобы пока тот помолчал, и приготовился к долгому разговору.

– Лаэрт Анатольевич, а вы эффект кажущегося не присутствия освоили? – спросил он.

– Да нет, конечно, – поморщился учитель физики. – Но тут не было ни малейшей зацепки. Вот и фонокварелескоп я не смог бы построить, – добавил он с виной в голосе.

– И вы собирались путешествовать во времени? – задал Костя другой вопрос. – Вот так, без эффекта кажущегося не присутствия, чтобы любой мог вас увидеть в двадцать третьем веке или, скажем, в девятнадцатом?

– Конечно, собирался! – ответил Изобретатель. – Раз машина времени построена, значит, надо ее испытать!

– Лаэрт Анатольевич, – сказал Костя, – а вы подумали о том, что общение людей разных эпох может привести к совершенно непредсказуемому изменению в ходе истории? Представьте, что вы принесли преждевременные знания в средние века. Или, наоборот, нахватались бы каких-нибудь научных сведений в двадцать третьем веке и принесли их нам. Вот машину времени вы уже построили, а она для нас совершенно преждевременна, хоть вы и говорили о Ньютоне и Франклине. Человечество должно развиваться естественно, постепенно, без искусственных толчков.

Он замолчал. Ситуация была необычной. Впервые в жизни не учитель учил его, а он учителя. На мгновение Костя представил, что было бы, если б он стал читать нотации классному руководителю Аркадии Львовне…

– Вот мы и решили, что блок хронопереноса надо у вас изъять, – храбро договорил он. – А пока вы построите новый, мы еще что-нибудь придумали бы. Так что вы никогда не смогли бы изменить ход истории!

Изобретатель поднял с пола отвертку и повертел ее в руках. Потом сел на стул и стал смотреть на Костю и Петю. Лицо у Лаэрта Анатольевича было теперь каким-то совершенно новым, незнакомым; таким они никогда его прежде не видели.

– Ребята, – сказал наконец учитель растроганно, – да вы просто молодцы, если подумали об этом. Но я ведь тоже умею размышлять. Как любой человек, увлекающийся техникой, я очень люблю фантастику, где часто возникают ситуации, о которых ты, Костя, сейчас говорил. И я полностью отдаю себе отчет в том, что прямое общение людей двух эпох может привести к непредсказуемому повороту в ходе истории, так что у меня и в мыслях не было вступать с кем-нибудь в контакт в том или ином времени.

– Но вы же собирались в будущее? – выдавил из себя Костя.

– Только для того, чтобы испытать построенную машину. Ну и, конечно, любопытно посмотреть, что там будет дальше. Пусть я буду виден и одет для будущего старомодно, но в конце концов и у нас сейчас можно увидеть людей, одетых так, как одевались лет пятьдесят назад. Я полностью отдаю себе отчет в том, что сейчас машина времени для человечества преждевременна, и вовсе не собираюсь пускать ее в серийное производство. В данном случае меня привлекла лишь представившаяся возможность проверить себя: сумею или нет решить интересную техническую задачу – восстановить конструкцию по обрывку схемы. Вроде сумел, и теперь надо ее испытать. Более того, я решил конструкцию по-своему. Бренк и Златко носили блок хронопереноса с собой, а моя машина, оставаясь на месте, отправляет меня в ту или иную эпоху на определенное время, а потом автоматически возвращает назад. А, закончив испытания, я скорее всего разобрал бы машину времени, раз она преждевременна. В конце концов это чье-то чужое изобретение, а у меня множество собственных идей.

Костя и Петя снова переглянулись,но уже с другим чувством: Изобретатель вдруг открылся им совершенно с другой стороны – он оказался человеком, не только беззаветно увлекающимся техникой, но в то же время выказывающим мудрость и правильное понимание ситуации. У Кости вырвалось:

– Лаэрт Анатольевич, какой же вы молодец!

– Да нет, ребята, это вы молодцы! – отозвался учитель растроганно. – И если хотите, давайте сейчас вместе отправимся вперед лет на двадцать. Пусть мы старомодно одеты, но просто постоим в будущем на какой-нибудь улице, Словно провинциалы, приехавшие в Москву из Тмутаракани, посмотрим, что будет происходить рядом с нами. Хотите?

У Кости и Пети заблестели глаза. Да кто бы отказался от такого предложения?! Лаэрт Анатольевич все понял без слов. Он сказал только:

– Вот сейчас мы только кое-что подправим в схеме, и можно будет отправляться.

Все переделки заняли не более десяти минут. Изобретатель покопался в одном шкафу, потом в другом, внимательно осмотрел приборный щит на стене и панель с рубильниками. Лицо у него теперь было сосредоточенным, как у космонавта перед стартом.

– Все, готово! – объявил он. – Осталась маленькая инструкция. В будущее мы отправимся лет на двадцать вперед, более точно я не могу регулировать настройку. Там мы проведем ровно пять минут и затем автоматически вернемся сюда, в лаборантскую. Как вы сами говорили, никакого общения, только наблюдение за тем, что происходит. Встаньте вот сюда!

Костя и Петя встали в самый центр лаборантской, куда показал Изобретатель. Теперь оба были взволнованны, но старались не показывать этого друг другу. Лаэрт Анатольевич включил какой-то рубильник, встал рядом с ребятами, вытер лоб и дрогнувшим голосом объявил:

– Готовность десять секунд!

Было видно, что он тоже волнуется: когда он поднял руку с часами, чтобы следить за секундной стрелкой, рука тоже дрогнула. И тут же все вокруг исчезло, наступил полный мрак, но тотчас над головами Кости, Петра и Лаэрта Анатольевича вспыхнуло яркое и жаркое солнце.

Они стояли на улице рядом с причудливой конструкции будкой, на которой были знакомые слова «Союзпечать». По улице в разные стороны сновали машины, каких в их времени еще не было, однако встречались иногда и выглядевшие как-то старомодно «Волги», «Жигули», «Москвичи». Прохожие были одеты кто как.

Увидев киоск, Петя обрадовался:

– Вот сейчас мы и узнаем точно, куда попали, – сказал он.

Прежде чем его успели остановить, он оказался у окошка киоска. За стеклом, среди журналов и газет со знакомыми и незнакомыми названиями, он вдруг узнал «Пионерскую правду».

– Дайте, пожалуйста, – попросил Петя симпатичную девушку-киоскершу в огромной кепке с надписью «Пресса» и протянул копейку.

– Две, – сказала девушка.

– Мне ведь одну газету, – ответил Петр.

– Один номер и стоит две копейки, – донеслось из окошка, – ты что же, «Пионерской правды» никогда не покупал?

Петр удивился, но еще одну копейку дал. В конце концов у каждого времени должны быть свои законы и свои цены.

И точно, развернув газету и вернувшись к Изобретателю и Косте, которые, возмущаясь, тут же стали выговаривать ему за легкомысленный поступок, Петр убедился, что «Пионерка» действительно стоила не одну копейку, как всегда, а две. Впрочем, это было не так уж важно. Главное, он прочитал дату: 24 мая 2002 года. Итак, теперь можно было в течение нескольких минут наблюдать, что происходит в Москве 24 мая 2002 года.

Однако Лаэрт Анатольевич помрачнел: он понял, что начинается что-то неладное. Машины стали ездить все быстрее и быстрее. Пешеходы теперь тоже проносились по тротуарам с немыслимыми скоростями. Наконец скорость стала такой, что их уже просто нельзя было разглядеть, и тогда началось нечто совсем уж несусветное.

Обстановка вокруг стала с невероятной скоростью хаотически меняться. Исчез дом напротив, а на его месте появился сквер, однако мгновение спустя на месте сквера снова стоял дом, но уже другой. На мостовой то и дело появлялись и тут же исчезали траншеи с коммуникациями, на мгновение мелькнул газопровод. Дома вокруг исчезали, на их месте появлялись сооружения, похожие то на заводы, то на сельскохозяйственные фермы, а потом снова появлялись, чередуясь, скверы, дома и новые улицы. Канал с водой и со шлюзами прошел и молниеносно исчез прямо у ног пришельцев из будущего, и Лаэрт Анатольевич крепко прижал к себе Костю и Петю. Он уже понял, что происходит, но объяснять ребятам было сейчас не время. Хаотические превращения между тем продолжались. На месте очередного завода вдруг выросла громадная, уходившая в небо башня, да так и осталась, несмотря на то, что в остальном перемены не прекращались. На какое-то мгновение в правой части окрестной местности все разом исчезло и возникло громадное бетонное поле, которое, впрочем, тут же покрылось островками зелени, и даже появилось в той стороне большое искусственное озеро. Правда, то, что происходило вдали, рассмотреть было трудно, потому что все превращения происходили при каком-то ослабленном неестественном свете.

Лаэрт Анатольевич все крепче прижимал к себе ребят. У него отчаянно колотилось сердце, он один понимал, какая страшная нависла над ними опасность и что в любое мгновение… Но вот все вокруг вновь исчезло, наступил полный мрак, и мгновение спустя все трое опять оказались в лаборантской.

Пять минут путешествия во времени истекли.

Изобретатель опустился на стул. Он был очень бледен и выглядел точно так же, как в тот момент, когда спасался от травоядного диплодока. Косте и Пете тоже было не по себе: произошло что-то необычное, и они смутно понимали, что путешествие в будущее могло окончиться и чем-то худшим. Наконец взгляд Лаэрта Анатольевича стал немного осмысленным, и он тут же схватил ребят за руки, словно хотел убедиться, что они здесь.

– Так вы поняли, что произошло? – спросил он слабым голосом и немного помолчал. – В машине опять что-то случилось, и вместо того, чтобы оставаться в 2002 году, мы пять минут с огромной скоростью мчались сквозь время во все более отдаленное будущее. Вы поняли: мы неизвестно до каких времен добрались?!

Костя кивнул, и вдруг ему стало очень страшно.

– Лаэрт Анатольевич, а что если бы там, где мы стояли, тоже начали бы что-то строить, ломать и снова строить? Нас бы просто… А мы как бы стояли на островке, и ничего его не касалось.

Изобретатель кивнул ему в ответ:

– Да, ты прав. Это просто чудо, что мы оказались в каком-то оазисе. Но может быть, – добавил он, оживляясь от пришедшей неожиданной мысли, – в этом проявился какой-то неизвестный мне эффект, связанный с путешествием во времени. Возможно, вокруг путешественника создается какой-то защитный экран… Эх, ничего-то я толком еще не знаю!

– Это называется – бег времени! – вдруг восхищенно сказал Петр. – И я понял, кстати, почему был такой полумрак. Солнце всходило и заходило с такой скоростью, что мы его не видели, ночи смешивались с днями. Лаэрт Анатольевич внимательно на него посмотрел. Видимо, слова Петра вызвали в его уме какую-то новую мысль. Вскочив с места, он бросился к одному из шкафов и дрожащими руками стал открывать его створки.

– Ну какой же я идиот! – объявил он Косте и Петру. – Ведь здесь все очевидно, и теперь я понимаю, почему не было точной фиксации в одном времени.

Он извлек из кармана самодельный мини-компьютер.

– Еще несколько часов работы, – забормотал он про себя, – и к утру я все теоретически рассчитаю. А в будущее мы отправимся завтра вечером, и никаких накладок не будет.

Костя и Петр тоже постепенно приходили в себя после только что испытанного головокружительного полета сквозь время. При последних словах Изобретателя они переглянулись в третий раз.

– Лаэрт Анатольевич, – сказал Костя мягко, – утром в школе начнутся занятия, увидят, что кабинет вскрыт. Может быть, вы займетесь теорией дома?

– Да, конечно, – пробормотал Изобретатель, соглашаясь с доводом, но продолжая думать о своем. – Пошли.

На мгновение, правда, он вынырнул из целиком поглотивших его

размышлений.

– А закрыть дверь на засов вы сумеете? – спросил он с беспокойством.

– Этого я еще не пробовал, – неуверенно ответил Петр. – Посмотрим…

Они погасили свет влаборантской,вышли в коридор.Положив «Пионерскую правду» 2002 года на пол, не очень решительно Петр взялся за связку с отмычками. Однако новозеландцы делали игрушки, что называется, на совесть: с помощью отмычки можно было, оказывается, не только вскрывать замки, но и, заметая следы, закрывать их. Проделав операцию, Петя погасил фонарь. И тут Изобретатель вспомнил еще одну вещь.

– Ну, а сигнализацию-то вы как отключили? – спросил он с жадным любопытством.

Не раздумывая, Костя протянул ему нейтрализатор.

– Вот, Лаэрт Анатольевич, разберитесь как-нибудь на досуге.

…Вернувшись домой, где их с беспокойством ждала Александра Михайловна, Петр и Костя рассказали ей все без утайки.

Петина бабушка ответила:

– Это хорошо, что ваш учитель физики не только всецело поглощен творчеством, но и отличается мудростью и ясным пониманием вещей. Человека это так украшает! Да, кстати, – добавила она потом, – если он как следует наладит машину, может, вы и в самом деле сумеете повидать Златко и Бренка.