"Голубая кровь" - читать интересную книгу автора (Малков Семен)

Глава 7. Испытание

В понедельник с утра студенты оживленно обсуждали поход в «Пицунду» – вспоминали смешные эпизоды, выясняли, кто сколько должен Алиеву. Никто и словом не обмолвился о скандальном инциденте с Кириллом, хотя все видели, какими они обмениваются взглядами.

Кончилась первая лекция; староста Казаков встал в дверях и решительно заявил:

– Девчата пусть идут, а мы тут по-мужски кое-что обсудим! – Подождал, пока остались одни ребята, и пояснил: – Как староста группы, я не намерен замалчивать того, что позволил себе Кирилл Слепнев в «Пицунде», испортив всем настроение.

– А стоит ли?

– Что особенного?

– Давай замнем!

Многие не согласились: ничего особенного.

– Дело вовсе не в ссоре Кирилла с Русланом – такое бывает, а в том, что Слепнев совершил шовинистическую выходку и нужно решительно ее осудить.

Все взоры обратились на Слепнева и Алиева. Первым не выдержал Кирилл:

– Да что вы, братцы, на меня смотрите, как на идиота? Ну сказанул – не подумав, спьяну. Виноват! А с Русланом уже мы разобрались, – соврал он, бросив ехидный взгляд на врага. – Вот и Юсупов подтвердит.

– Он правду говорит? Когда это успели? – недоверчиво посмотрел на Петра староста. Остальные тоже сомневались.

– В тот же вечер, – поколебавшись, счел за благо частично открыть правду Юсупов. – Мне пришлось их разнимать. Но дело кончилось миром. Думаю, Слепнев, – кивнул он на Кирилла, – осознал и больше подобного не допустит.

– Ну а ты, Руслан, что скажешь? – обратился к нему староста. Можно считать ваш конфликт исчерпанным?

– Считайте как хотите, только у нас на Кавказе так просто обиду не прощают, – с холодным спокойствием отвечал Алиев. – Но ты, староста, прав: разводить вражду в группе не стоит.

Его ответ понравился, и все гурьбой высыпали из аудитории – занятия теперь в другом учебном корпусе. По дороге Кирилл, нагнав Юсупова, поспешил выразить благодарность:

– Спасибо, что снова меня выручил. Мои предки в восторге – рассказал им, как ты отметелил чебуреков. То есть… сначала расстроились при виде моих синяков, поверить не могли, что ты один расправился с целой шайкой. Хотят лично высказать тебе свою признательность.

Да не стоит. Не очень-то хотелось вмешиваться, – признался Петр. – Но я против бандитских методов расправы и сам за то, чтобы кавказцам дать отпор Хотя отец меня почти так же корит, как тебя Казаков.

Шагали рядом молча.

– Мне по душе твоя смелость и прямота, – высказал свое чувство Кирилл. – Прости меня за прошлую грубость. Теперь я убедился, что татары – приличные люди.

– Опять ты за свое, – поморщился Юсупов. – Не хотелось объяснять, но чтоб успокоился, скажу: крупно ошибаешься! Моя мать родом с Урала, а но отцу я происхожу, представь себе, из столбовых дворян. Так кто из нас татарин?

– Но фамилия у тебя какая-то нерусская, – оправдывался приятно удивленный Слепнев. – Разве не так?

– Темный ты, Кирилл, хоть и мнишь о себе много. Русскую историю плохо знаешь. О князьях Юсуповых слыхал? А кому, по-твоему, знаменитое Архангельское принадлежало?

В школе Слепнев не только по истории, но и по другим предметам успевал слабо. Однако читал «Фаворита» Пикуля и смотрел фильм.

– Теперь что-то припоминаю., в связи с Распутиным, – обрадовался Кирилл. – Князь Юсупов был среди тех, кто убил этого старца. Ради бога, извини! Твое происхождение для моих будет еще большей сенсацией. Ну как, махнем к ним за город в этот выходной?

Давай повременим, – отказался Петр. – Узнаем получше друг друга, прежде чем ездить в гости. Предлагаю тебе совместно потренироваться, чтобы ты умел постоять за себя. Напрасно пренебрегаешь спортом.

– А я думаю, мы ближе сойдемся в моей теплой компании, – многообещающе подмигнул Кирилл. – Не одним же спортом заниматься, надо ведь иногда и развлечься, как считаешь?

Вместо ответа Юсупов лишь согласно кивнул. Вместе со всеми они вошли в аудиторию и впервые сели рядом.

Слепнев и Юсупов записались в секцию бокса и их поставили в одну пару. Кирилл – ниже ростом, но коренастый и упитанный, вес тот же – очень скоро стал делать успехи.

– У тебя неплохой удар, – заметил Петр стоя под душем после очередной тренировки. – Заметил еще во время той драки. Но нет умения его акцентировать. И надо научиться приемам защиты.

– А откуда ты знаешь все приемы? Ведь не занимался боксом, спортивного разряда у тебя нет. – Кирилл фыркал от удовольствия. – Мне от тебя крепко достается, хоть и дерешься вполсилы.

– Отец научил. Он все умеет – мастер спорта по многим видам, – коротко, но с нотками гордости объяснил Петр. – Такая у него боевая профессия.

– Разве он у тебя военный? – удивился Кирилл, выключая воду. – Я слышал вроде – юрист, возглавляет какое-то агентство.

Расскажи хоть немного о нем. – Обернулся полотенцем и вышел из душа. – О моем ты все знаешь из институтских сплетен.

Петр тоже вышел из душа, и неказистый, рыхловатый Слепнев жгуче позавидовал его прекрасному мужскому сложению. Злобной душой овладела обида на несправедливость судьбы, досада на Юсупова – словно тот отнял предназначенное ему, Кириллу, но вида не подал, конечно.

– Отец с юных лет решил посвятить себя борьбе с преступностью, – охотно рассказывал Петр, растираясь махровым полотенцем. – Кончил юридический. Сознавал, что предстоят схватки с бандитами, и прекрасно себя подготовил физически. На чемпионатах не выступает, но ему нет равных во всех видах боевых единоборств.

Взглянул на кислое выражение лица нового друга, принял это за сомнение.

– Не веришь? На днях сам убедишься. У отца в офисе спортзал, где сотрудники тренируются. Свожу тебя туда, проведем с ним показательные схватки. Пора и тебе овладеть простейшими приемами самбо.

Когда оделись и покинули спортзал, Кирилл вдруг вспомнил:

– Да, вот что: Инна пригласила к себе сегодня вечером. Собирает друзей по какому-то поводу. А может, и без повода. – И весело взглянул на Петра. – Как смотришь на то, чтобы развлечься?

– Мы с ней мало знакомы, неудобно.. – замялся Юсупов. Инна симпатичная, но это твоя приятельница.

– Не знал, что с кем спишь – приятельницы. Но с Инной вы часто видитесь на поточных лекциях и ты ей нравишься. Она будет тебе рада, и уверяю – мы у нее хорошо проведем время.

– Ну ладно, пойдем, – согласился Петр. – По правде сказать, как раз сегодня вечером не занят, а телек смотреть – скучно Что-нибудь с собой прихватить?

– Только хорошее настроение. У Инны всегда всего полно. Разве цветочек для форсу. Все-таки дама!

Пользуясь тем, что родители отправились отдыхать, взяв с собой и маленького брата, Инна решила использовать обретенную свободу. Юная прожигательница жизни не теряла ни дня – устраивала в своей квартире, комфортабельной, двухуровневой, дружеские вечеринки и интимные встречи, благо что в ее распоряжении имелась кредитная карточка.

В этот день ожидание вечерних похождений оказалось даже приятнее обычного: Кирилл приведет Юсупова, который с первой встречи волновал ее воображение.

– Сегодня интересный парень с нашего курса! – блестя глазами, объявила она подруге Марине – та помогала все приготовить. – Скромен, как девица, но от него за версту несет настоящим мужиком!

– А какой он из себя? – полюбопытствовала та. – Красавчик, наверное, вроде Руслана твоего?

– Ну, положим, не голливудский киногерой, но хорош! Высоченный, сильный – этакий Тарзан! В общем, увидишь…

– Не пойму я тебя, Инка. Ты сама-то знаешь, чего хочешь? Говорила, любишь Руслана, а продолжаешь крутить с Кириллом. Теперь вот мечтаешь новенького присоединить. Не стошнит?

– Ишь ты, устыдила! Тебе ли морали мне читать? – весело огрызнулась Инна. – Руслана люблю, но он грубый азиат, а Кирилла выношу, только если накурюсь «травки», – сегодня обещал принести. Неужели не ясно? Хочется хорошего своего русского мужика!

Собиралась еще что-то добавить, но лишь махнула рукой.

– Что толку трепать языком? Все ты понимаешь. Пора накрывать на стол!

Подруги едва успели все приготовить, когда послышался сигнал домофона и бодрый голос Кирилла:

– А вот и мы прибыли. Встречайте гостей!

Инна с Мариной вышли в прихожую, открыли дверь: Кирилл поставил на столик коробку с дорогим виски, по-свойски расцеловал девушек; вслед за ним вошел Петр, немного стесняясь протянул букет пышных роз.

– Спаси-ибо! Я уж решила, что забыт этот обычай – дарить женщинам цветы! – просияла улыбкой Инна. – Спасибо, мальчики! За это вас ждет награда. Знакомься, Петя: эту рыжую красотку, которой, как вижу, ты понравился, зовут Мариной. А тебя я уже заочно ей представила. – И повела друзей в гостиную.

Интимный полумрак, зажженные свечи в старинном канделябре на столе, накрытом на четверых. Усевшись попарно, молодые люди с удовольствием принялись за крепкие напитки и отменную закуску. Кирилл, чувствуя себя в ударе, произносил остроумные тосты, рассказывал анекдоты.

Включили магнитолу. Оказалось, Петр – прекрасный партнер: обе девушки стремились танцевать с ним. Обиженный Кирилл утешался виски, но это не улучшало настроения; и тогда достал «косячок». Почувствовав знакомый аромат, Инна и Марина сразу бросили своего кавалера.

– Дай и нам «травки», Ки-ирочка, – ластились они к нему, обняв с двух сторон. – Нам тоже хочется покайфовать.

– Вот какие вы бессовестные, – беззлобно проворчал он, доставая заранее приготовленные для них «косячки». – Танцевать – так я вам не нужен, а кайф ловить – без меня не обойдетесь!

Получив, что хотели, девушки, усевшись рядом на диван, самозабвенно закурили. Кирилл поманил пальцем Петра.

– Ты что, никогда этого не пробовал? – Уставившись на приятеля мутными глазами, он протянул «косячок». – Отличная вещь! Получишь ни с чем не сравнимое удовольствие.

– Не пробовал и не буду! – решительно отвел его руку Петр. – Вы все тут с ума посходили! Не понимаете разве – это баловство быстро превратит вас в наркоманов!

– Да брось ты стращать! Я грамотный. Гашиш, марихуана даже не наркотики – просто стимуляторы, возбуждающие воображение. Во всем мире молодежь ими наслаждается. Лучше попробуй – испытаешь благодать.

– Нет уж, лучше не буду! И тебе по-дружески советую: брось, пока не поздно! Не нужны нам стимуляторы!

– Ладно, никто тебя не принуждает, – усмехнулся Кирилл. – Но стимуляторы нам всем нужны – смелее становимся.

Встал из-за стола, вынул из шкафчика несколько кассет, выбрал подходящую, включил видеомагнитофон. Действовал уверенно: чувствовалось – не в первый раз. На экране замелькали кадры такого забористого порнофильма, что Инна с Мариной вышли из транса и возбужденно зашептались.

Заметив, что Петр демонстративно отвел глаза, Кирилл наклонился к нему и, понизив голос, признался:

– Я и сам не уважаю порнуху, но девчат заводит – пусть смотрят, мне это на руку. Ты как хочешь, – самодовольно ухмыльнулся он, – а у меня запланировано с Инкой… – И оставив Петра сидеть за столом, Кирилл подсел к девушкам.

– Вот это дают жизни! – подмигнул он им, кивнув в сторону экрана. – Нам бы так!

Девушки возбужденно хихикали, и Кирилл, по-хозяйски обняв свою подругу, вполголоса посоветовал Марине:

– Надо подзавести Петра – уж больно он застенчив. «Косячок» не принял, выпил мало. Сделай ему незаметно «ерша» и предложи брудершафт – сразу приведешь в боевую готовность. Только чтоб тяпнули по полному фужеру и до дна!

Марина охотно приняла совет – подсела к заскучавшему Петру. Попросила его принести из кухни лед, наполнила два фужера – один джином пополам с вермутом, другой джином с тоником. Когда Петр вернулся, протянула ему фужер с «ершом» и, гипнотизируя призывным взглядом зеленых глаз, вкрадчиво проговорила:

– Выпьем на брудершафт!

Петр не посмел отказать, и она, переплетя с ним руку, искоса наблюдала, как он героически одолевает эту гадость. Легко проглотив свой коктейль, Марина впилась в губы ничего не подозревающего парня.

Коварный замысел Кирилла удался. На непривычного к спиртному Петра «ерш» подействовал чудотворно. Сперва на него напало хмельное веселье; лихо осушив новую порцию адской смеси, приготовленной Мариной почти открыто, он пришел в ударное настроение; однако сменил кассету на другую.

– К черту порнуху, давай лучше разомнемся! – И потащил свою рыжеволосою партнершу танцевать, с растущим желанием обнимая ее пышную фигуру.

Однако в перерыве, когда Марина подсунула ему третью порцию «ерша», Петр не выдержал – ему сделалось плохо. Кириллу пришлось прервать любовную игру с Инной.

– Перестаралась, дуреха! – обругал он Марину. – Что теперь с ним делать? Помоги отвести в туалет, не то он все здесь перепачкает.

Оставив плохо соображающего Петра мучиться, освобождаясь от дряни, которой его накачали, Кирилл с Мариной вернулись в гостиную. Решив поправить настроение, все трое вновь закурили. Когда вспомнили о Петре – нашли его в ванной в бессознательном состоянии. Сил ему хватило только умыться – отключился.

– Ну и как с ним быть? Не смогу я один доставить его домой. Вот вам, девочки, урок. – Кирилл презрительно улыбался. – Эти спортсмены только на вид такие мощные, а на деле – слабаки!

– Ладно, оттащим его в спальню родителей, – предложила Инна. – Отоспится – придет в себя.

Втроем подхватили Петра за руки и за ноги, отнесли, уложили на широкую кровать. Облегченно вздохнули и, вновь развеселившись, с хохотом раздели его догола и прикрыли пуховым одеялом. Петр мгновенно заснул.

– До чего красив, как сложен, – вздохнула Марина. – Даже неохота от него уходить…

– А ты оставайся, – ухмыльнулся Кирилл. – Подежурь у постели больного. Полечи, помоги быстрее очухаться, и мы с Иннулей пойдем приляжем Вижу, насмотрелась она на голого Петю и тоже нуждается в лечении.

Когда они вышли, Марина сбросила одежду и скользнула под одеяло к Петру. Прижалась горячей грудью, умело массируя тело, покрывая мускулистую грудь и шею мелкими поцелуями… Нет, все бесполезно – он лишь постанывает во сне и чему-то улыбается…

«Жаль… сегодня, видно, безнадежен! – разочарованно вздохнула про себя. – Прав Кирилл – у спортсменов вся сила в мышцы уходит».

Отчаявшись расшевелить его, хотела уже встать и одеться, но, бросив на него прощальный взгляд, заметила: Петр пришел в себя, открыл глаза…

– Где это я, как сюда попал?.. – тихо произнес он, с изумлением воззрившись на окружающую его роскошь, на лежащую рядом Марину. – Мне что, это все снится?

– Наконец-то очнулся! Я так беспокоилась за тебя! – С неподдельной радостью она заключила его в объятия, покрывая жаркими поцелуями. – Неужели ничего не помнишь? Выпил ты лишнего и отключился. Как себя чувствуешь?

– Ничего… только голова трещит. А как мы здесь очутились? – растерянно бормотал Петр. – Скажи честно: я не вел себя спьяну недостойно?

Вместо ответа Марина стала целовать и ласкать его тело с таким бурным энтузиазмом, что больше он ни о чем не спрашивал. Не в силах побороть охватившее его желание, действовал, к ее удивлению, смело, и вскоре, сплетя тела воедино, они забыли обо всем на свете, кроме своей страсти.

Через полчаса Инна, в одной сорочке спустившись в гостиную, чтобы сделать себе коктейль, нашла там подругу, она сидела на диване и покуривала с очень довольным видом…

– Наконец-то мой Кирячок уснул, – кислым тоном пожаловалась Инна. – Шибко охочий, да толку мало – эгоист. Заботится лишь о себе. А тебе, вижу, повезло-о… – Она вглядывалась в утомленно-счастливое лицо подруги. – Прямо сияешь! Выходит, я была права?

– Да уж, всем хорош мальчик! – с довольным вздохом подтвердила Марина. – Но не очень умелый – мало опыта. Но и при том я наверху блаженства. Опыт – дело наживное. Кроме того, по мне – нормальный секс, без всяких там фокусов.

– Тогда что вздыхаешь? – рассмеялась Инна. – Обучи мальчика!

– Я бы с радостью, да перспективы нет. – Марина сделала глубокую затяжку и закашлялась; отдышалась, объяснила: – Петя моложе меня на три года, совсем еще зеленый, но главное – нисколько в меня не влюблен! Переспал спьяну, по моей инициативе. Даже если ему со мной понравилось – это ненадолго.

– Ну и зря нюни распустила! Жить надо сегодняшним днем, не упускать что само идет в руки! – убежденно высказала свое кредо Инна. – Раз ты за него не держишься, попробую я ухватить свою порцию счастья… Не обидишься, если использую Петю по назначению?

– Желаю удачи! Я же отправляюсь домой, – мрачно усмехнулась Марина. – Но думаю, ничего у тебя не выйдет. Не тот случай.

– А это мы посмотрим, держу пари! – самоуверенно вздернула точеный носик хозяйка. – От меня еще никто не отказывался! – И оставила Марину курить в гостиной. В спальне, не говоря ни слова вытаращившему на нее глаза Петру, забралась к нему в постель.

– Пришла погреться к тебе, Петенька. – И прижалась к нему, делая вид, что ей зябко. – Сейчас проводила Марину, и она по-дружески открыла мне, какой ты безотказный, способный мужичок… – беспардонно врала она, с радостью отмечая, как быстро реагирует его молодое тело. – Не то что этот слабак Кирилл…

– Погоди… да ты в своем уме?! – попытался отстраниться Петр. – Что подумает Кирилл, если сейчас появится? И зачем тогда ты с ним встречаешься?

– Так, по старой памяти. Больше не с кем было, пока не появился ты. – Инна не собиралась отступать. – Да ты не бойся, он дрыхнет как суслик.

Однако Петр уже полностью овладел собой; мягко, но решительно отодвинул ее от себя, приподнялся в кровати.

– Вот что я тебе скажу, Инночка, – не обижайся на меня. Мне лестно твое расположение, но не могу ответить взаимностью. Даже если бы был влюблен – ни за что не перешел бы дорогу другу. Такая уж у меня натура – не терпит предательства! – Поднялся и, стесняясь, что обнажен, попросил: – Отвернись, пожалуйста, пока оденусь. Я быстро.

Надеюсь, все, что здесь сказано, останется между нами?

– По-моему, я не похож на трепло. Не беспокойся. Пусть Кирилл спит, прощаться не буду. Только позвоню домой – ведь волнуются – и исчезну.

Неприятности начались перед самой зимней сессией. В перерыве между лекциями Петра Юсупова отозвал в сторонку староста группы Казаков.

– Скажи правду Петя: это верно, что ты стал баловаться наркотиками?

– С чего ты взял? – нахмурился Юсупов. – Вот уж не думал, что веришь всякой брехне.

– А я и не верю. Потому сейчас и говорю с тобой. Но ты хороводишься со Слепневым, а он-то, знаю точно, балуется наркотой.

– Тебе-то что за забота, Виктор? Ты староста, а не нянька. Собираешь всякие слухи… Не мужское это дело!

Казаков возмущенно сверкнул очками.

– У меня другое мнение: я отвечаю за порядок и успеваемость. О Слепневе особый разговор. Он – избалованный сынок, а ты – нормальный парень. Тем более спортсмен, не можешь не понимать, как это вредно для здоровья.

– Ну ладно, коли так – скажу, – миролюбиво согласился Юсупов. – Никогда не баловался этой дрянью и даже в руках не держал! Что за сволочь распространяет эти небылицы? И с какой целью?

– Если бы сволочь! А то меня в деканат вызывали. Получен анонимный сигнал: будто вы с Кириллом не только наркоманы, а хуже – распространители этой заразы. Требуют оградить от вас неиспорченную молодежь. – Не выдержал – улыбнулся.

– И кто будет ограждать? Каким образом? Милицию на нас напустят?! – вознегодовал Петр. – Бред какой-то…

– Не кипятись, Юсупов. В деканате к этому серьезно относятся. Милицию пока не привлекают, опасаются огласки в прессе.

Хотят обойтись собственными силами. Так что дороги тебе институт, свое доброе имя – помоги разобраться! От возмущения Петр даже вспотел.

– Чем я могу помочь? Если кто-то и распространяет в институте наркоту, мы с Кириллом не имеем к этому отношения! Форменная клевета!

– А ты помоги установить истину. И Слепнев пусть тоже. Ведь это вас с ним подставили и вы лучше знаете, кто ваши враги. Подумайте хорошенько!

– Уверяю тебя, Виктор, нет у меня здесь врагов… тем более среди наркоторговцев, – растерянно развел руками Юсупов. – Но обещаю поговорить с Кириллом: может, у него с кем-нибудь проблемы были? Не пойму только: мне-то за что мстить? Я с ними дела не имел!

– Ладно, Петро! Я тебя предупредил, все, что надо, сказал, а ты решай, как поступишь. – Казаков поправил сползшие очки. – Но прошу – не подведи!

Повернулся уже, чтобы уйти, но вдруг его осенило:

– Послушай, Юсупов, мне сейчас только пришло в голову… а не связана ли эта анонимка с местью нашего Руслана Кириллу Слепневу за ту старую ссору в «Пицунде»? На Кавказе долго помнят обиды и не успокаиваются, пока не отомстят. Я там вырос и знаю. Они коварны и хитры. Чтобы безопасно отомстить, ждут долго. Ну сам посуди: допустим, они подстерегли и изувечили Кирилла? На кого подозрение падает? – бросил на Петра умный взгляд поверх очков. – Думаю, эта провокация задумана, как самый безопасный способ мести Слепневу. Узнали, видимо, это про него и решили подставить. Расчет верный: поймают – ему худо, а они в стороне.

– А меня зачем приплели? – недоуменно поднял брови Юсупов. – Должны знать, что с наркотиками дела не имею. И за что мне так изощренно мстить? Я ведь их не оскорблял. Только помешал изувечить Кирилла.

– Для них довольно и того, что помешал. Считают – твою непричастность в конце концов установят, и ты отделаешься нервотрепкой.

– До чего же ты все складно обосновал. У тебя не голова, Казаков, а Совет министров! – восхищенно воззрился Петр на старосту группы. – И все же не могу поверить, что Руслан – такой расчетливый подлец. Ну согласен: он и его шайка действуют нагло, занимаются незаконными делами. Но устроить такую хитрую провокацию… На это они не способны!

– Может, ты и прав, – неожиданно согласился Виктор Казаков, снимая и протирая очки. – Но у меня нет другой версии. Подумайте вместе со Слепневым.

В своей небольшой уютной спальне Инна с непривычным для нее чувством растерянности взирала на равномерно вздымающуюся волосатую грудь задремавшего Руслана. То, что он велел ей сделать, превосходило даже ее представления о подлости. Не отличаясь совестливостью, она сознавала: выполнить требование любовника – верх предательства.

Обстановка, в которой росла Инна, не способствовала воспитанию высокой морали. Ее мать, выйдя замуж по любви, бросила мужа вскоре после рождения дочери. Очень красивая была, хотелось хорошо одеваться, а муж, молодой инженер, зарабатывал мало. Сошлась с директором торговой базы, где работала, – любовь втроем ее устраивала. Но разразился скандал; мать с дочкой переехали в квартиру, купленную для них директором.

Вот только любовник он никудышный… Скоро появился более молодой и красивый – удачливый спекулянт; принимала она его тайком от директора. Но все тайное становится явным: директор все узнал и сошел со сцены. Спекулянт к ним переселился, и девочка стала свидетельницей пьяных оргий взрослой компании.

Спекулянт, настоящий подонок, в отсутствие матери растлевал дочь. Узнав об этом, мать не стала никуда заявлять, но выгнала негодяя. Появился новый друг, на этот раз вполне приличный человек. Пережив неудачный брак, он очень к ним привязался – период жизни с ним оказался благополучным. Однако тщеславная натура матери не выдержала: случайно ей удалось познакомиться с овдовевшим финансовым воротилой – он и стал ее нынешним мужем.

Теперь она жила на широкую ногу, купалась в роскоши. Разъезжала вместе с мужем по модным курортам, постоянно сопровождала его в деловых поездках за границей; дочерью совершенно не интересовалась, предоставив ее самой себе. Наглядный пример матери выработал у Инны убеждение, что жить надо для собственного удовольствия, а мужчины лишь инструмент в достижении этой цели.

Рано начав половую жизнь, с легкой душой меняла любовников, могла иметь нескольких одновременно. Не задумываясь, им изменяла, но никогда не делала гадостей. А тут Руслан распорядился: на лекции подложить три пакетика героина в сумку Кирилла. Инна растерялась.

– О чем мечтаешь, радость моя? – Руслан, очнувшись от сна, улыбаясь, властно притянул ее к себе. – Самое время заняться утренней зарядкой.

– Погоди, Руслик, я еще не пришла в себя. – Инна лихорадочно искала предлог: как бы отказаться, не делать этой подлости. – И потом, нам надо поговорить. Хочу попросить у тебя прощения.

– Интересно, в чем же ты передо мной провинилась? – с деланным равнодушием осведомился Руслан, но в глазах появилась настороженность.

Сердце затрепетало, но она собралась с духом.

– Ночью… ты довел меня до такого состояния… я себя не помнила. – И бросила на него нежный взгляд. – Вот и дала согласие сделать то, о чем ты попросил, – подложить Кириллу героин. Но на трезвую голову поняла – нет, не смогу. Мы ведь с ним вместе еще со школы.

– Эх ты, пожалела этого шакала! – укоризненно процедил сквозь зубы Алиев. – А еще уверяла, что он для тебя ровно ничего не значит! Выходит, обманывала? Такого не прощаю!

– Да разве я могу тебя обмануть, Руслик?! Ничего он для меня не значит как мужчина! – взмолилась Инна, обнимая его и ластясь. – Но ведь у вас на Кавказе тоже верны дружбе. Уволь меня от этого, дорогой!

– С шакалами у нас дружбы не водят! А твой Слепнев – подлец! – отстраняя ее от себя, отрезал Руслан. – Я его не трогал. Сам напросился, унизил меня перед товарищами. Своими руками с ним бы разделался! Но ведь ты не хочешь, чтобы меня посадили в тюрягу или вышибли из института?

– Конечно, нет, милый! – Инна порывисто обняла его, стала целовать. – Но и не хочу, чтобы по моей вине то же произошло с ним.

Видно, до сознания Руслана дошло ее душевное состояние, а может, подействовала ласка, но голос его смягчился.

– Напрасно переживаешь, радость моя! – убеждал он Инну. – Ничего такого твоему подонку не грозит – папочка выручит. – Недобро усмехнулся. – Не даст завести уголовное дело, исключить из института. Но карьеру Слепневу этот скандал здорово подпортит. – В голосе его прозвучало злорадство. – Не раз ему потом аукнется!

Сопротивление Инны он сломал – почувствовал это. Нежно перевернул ее на спину и с уверенной силой стал приводить более убедительные доводы. Через несколько минут, пылая страстью, она забыла о своих сомнениях…

Скандал разгорелся во вторник, после первой пары лекций. Сидя, как всегда, рядом со Слепневым, Инна в конце лекции незаметно положила на дно его сумки целлофановый пакетик с тремя порциями героина, уверенная – не сразу обнаружит. Но произошло непредвиденное. Когда группа перешла в лабораторию, Кирилл усомнился, взял ли из дома нужную тетрадь: решил проверить, достал из груды сумок свою – вышли товарищи покурить – и обнаружил вместе с тетрадью пакетик с наркотиком.

Он подумал немного, гадко усмехнулся, нашел сумку Петра и, убедившись, что никто не видит, подложил ему эту бомбу. Ехидно потер руки: мировой скандальчик получится! Юсупов, конечно, отопрется, но все же это уронит его авторитет, а то слишком вознесся – во всем хочет быть первым!

Занятие еще не началось, когда в лаборатории неожиданно появился замдекана Николай Иванович Бурмак, куратор первого курса; потребовал внимания и волнуясь заявил:

– У меня к вам очень неприятное дело. Полчаса назад в деканат позвонил неизвестный и предупредил, что двое ваших товарищей сегодня принесли для продажи наркотики. – Сделал паузу, переводя дыхание. – К нам еще раньше поступил сигнал, что они занимаются этим позорным делом, но не было фактов.

– Кто же это?

– Назовите их! Студенты подняли шум.

Бурмак жестом руки призвал к тишине.

– Ну что ж, придется назвать. Я и пришел, чтобы все выяснилось. От души надеюсь, что это какая-то гнусная мистификация. Аноним утверждает, что наркотиками торгуют Юсупов и Слепнев.

Все снова возмущенно зашумели, а Кирилл визгливо выкрикнул:

– Клевета! Никогда я этим не занимался!

– Успокойтесь! – вновь поднял руку Николай Иванович. – Чтобы покончить с этим неприятным делом, предлагаю сделать так. Пусть Слепнев и Юсупов добровольно позволят старосте проверить содержимое их сумок и карманов. Обиды тут нет. Как же иначе покончить с клеветой? Все согласны?

Студенты одобрительно загудели, а Кирилл даже выкрикнул:

– Правильно, давайте разберемся! Позор для института, если в это вмешаются менты. Я согласен!

Петр промолчал; взял свою сумку, вместе с Кириллом спокойно подошел к старосте Казакову. Тот очень тщательно проверил у обоих содержимое карманов и принялся за сумки. Ничего не найдя у Слепнева, заглянул в сумку к Петру и охнул – пакетик с наркотиком… С недоумевающим видом вытащил на всеобщее обозрение.

– Ну, Юсупов, ты и оборотень! Никак от тебя этого не ожидал! – только и мог он вымолвить, обескураженно посмотрев на Петра поверх очков.

Все разом возмущенно заговорили, и некоторое время стоял невообразимый шум, пока расстроенный Николай Иванович снова не поднял руку.

– Что ты нам на это скажешь, Юсупов? Зачем принес сюда эту гадость? Ты, Слепнев, – кивнул он Кириллу, – можешь вернуться на место.

– Юсупов не виноват! Я его друг и знаю: это недоразумение! – с фальшивым пафосом имитировал заступничество Слепнев. – Его кто-то подставил!

– Сядь на место! – прикрикнул на него Бурмак. – Юсупов не маленький, сам за себя ответит. Ну, что молчишь, будто язык проглотил? – гневно обернулся он к Петру. – Объясни нам, откуда у тебя наркотики!

Петр стоял как громом пораженный… «Так это не сон, все произошло наяву?.. Необходимо взять себя в руки».

– А что я могу сказать? Сам ничего не понимаю, – тихо произнес он среди напряженной тишины. – С утра этой дряни у меня в сумке не было. Я к ней и не прикасался. Кто мне ее туда подложил – не знаю.

Объяснение банальное – любому известно, кто смотрит криминальную хронику. Последовал взрыв негодования.

– Ну конечно! Как всегда: «я не я, и бомба не моя»! – выкрикнул чей-то голос.

– Ладно, подумай пока. Из-за тебя мы не станем срывать занятие, – решил Николай Иванович. – Придется тебе, Юсупов, пойти вместе со мной и старостой в деканат. Там и поговорим.

Петр молча подчинился и в сопровождении замдекана и старосты Казакова под перекрестными взглядами товарищей покинул лабораторию.

Юсупову в деканате учинили форменный допрос – он длился больше часа. Бурмак призвал на помощь проректора по режиму Савелия Ильича Бессонова. Профессиональная интуиция, факты – все быстро расположило его к этому парню.

– Значит, так, – констатировал Савелий Ильич. – Если верить, что Юсупов не наркоман и к пакету с наркотиком не прикасался, а я надеюсь, экспертиза это подтвердит – можно предположить, что его подставили.

– Но кто и зачем? – перебил Бурмак. И как попал пакет с наркотиком в сумку Юсупова, когда он фактически не выпускал ее из рук?

– А это мы постараемся выяснить у Юсупова и Казакова, не нужно только торопиться. – Бессонов спокойно взглянул на него, как бы призывая к терпению. – Где хранятся сумки на лекциях и где была твоя, Петр?

– В том-то и дело, что на лекции она все время была при мне, – недоумевая, пожал плечами Петр. – В перерыве я не выходил, мы с Кириллом отгадывали кроссворд. А в лаборатории были только свои. Это какой-то фокус!

На лекциях мы держали сумки при себе, а в лаборатории свалили в кучу и пошли покурить, – дополнил Казаков. – Никто там не оставался. – Умолк, мотнул головой, припомнил, добавил: – Кирилл Слепнев вроде бы подотстал, присоединился к нам позднее.

– Вот это уже зацепка! – констатировал Бессонов. – Ведь мы установили: он хоть и не наркоман, но, говорят, иногда балуется. Не мог он тебя подставить, Петр? Получается – больше некому.

– Такого быть не может! – возмутился Юсупов. – Кирилл – мой друг. Зачем ему мне вредить? И потом, он не идиот, чтобы самому на себя писать доносы. А анонимный враг обвинял нас обоих!

Однако это не убедило Бессонова.

– Положим, донести на обоих он мог для отвода глаз. Чтоб не подумали на него. Но если не Слепнев, то кто-то все же это сделал!

– Теоретически мог Руслан Алиев, – предположил староста Казаков. – Я его сразу заподозрил, когда узнал в деканате про анонимку и сказал Юсупову, но он мне не поверил.

– А почему ты его заподозрил? – заинтересовался Бурмак. – О нем ходят нехорошие толки?

– У него была ссора со Слепневым, а Юсупов за того заступился. Вот я и решил, что Алиев таким образом решил им отомстить.

– Но тогда он подложил бы наркотики Слепневу, – резонно заметил Бессонов. – Тут что-то не вяжется.

Воцарилась тягостная пауза; все размышляли. Наконец, Бессонов поднял голову – глаза азартно блестели.

– Ну что же, складывается логическая цепочка. Однако трудно доказуемая.

– И как же вы объясняете происшедшее? – с любопытством спросил Бурмак. – Поделитесь с нами, хоть теоретически.

– Могу объяснить эту загадку лишь следующим образом: из мести, кто-то, возможно, Алиев с помощью дружков, подбросил в сумку Слепнева наркотики и сообщил в деканат.

– Но как же они оказались у Юсупова? – не выдержав, перебил Бурмак. – И почему Слепнев, обнаружив их, об этом не сообщил?

У меня только одно объяснение, – спокойно продолжал Бессонов. – Слепнев обнаружил пакет, открыв зачем-то сумку в лаборатории, и, вместо того чтобы сообщить об этом или просто выкинуть, переложил в сумку Юсупова. Потому и задержался. Судите, какой он ему друг.

Его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.

– Неужели Кирилл мог пойти на такое? – пробормотал убитым голосом Петр. – Никогда не поверю, что он мне сделал такую подлянку!

– Это, конечно, нужно доказать, – рассердился на него Савелий Ильич. – Но альтернативная версия лишь одна, Юсупов: наркотики принес ты! Не хочешь помочь нам изобличить Слепнева – придется отвечать тебе!

– Только не надо меня стращать, – тихо, но твердо произнес Петр. – Я против того, чтобы вместо меня, – он сделал паузу, – поскольку я не виноват, сделали козла отпущения из моего друга. И помогать в этом не буду!

– Ишь какой герой нашелся, – усмехнулся Бессонов. – Хотел бы на тебя посмотреть, когда будут исключать из института или отдадут под суд, если обвинение подтвердится. Ведь наркотики нашли у тебя, а отпечатки можно было и удалить. – И уже вполне серьезно заключил: – Одно тебя может выручить, Юсупов. Подлецы – хлипкий народец. Стоит покрепче поднажать – расколется твой дружок, сам все выложит. На этом пока остановимся. О том, что здесь говорилось, попрошу до времени держать язык за зубами. Соберемся, когда придут результаты анализа.

Нелегко пришлось Петру, пока шло расследование. Твердо надеясь, что истина восторжествует, он скрыл от родителей, в какую попал переделку. К чему их волновать, пришлось переживать все в одиночку. Результаты экспертизы в его пользу, но ему еще несколько раз пришлось выдержать допросы.

Все знали, что Кирилла тоже таскают на допросы, но он категорически отказывался говорить об этом, ссылаясь на запрещение деканата. По его унылому виду можно было подумать – чего-то боится. Однако Петр не верил в его предательство и убеждал в этом товарищей.

В скором времени дело о наркотиках замяли. На вопросы студентов Николай Иванович Бурмак неохотно, невнятно объяснил: мол, негодяев, устроивших провокацию против Петра и Кирилла, выявить так и не удалось. Однако вскоре прошел слух, что разбирательство прекращено из-за вмешательства могущественного спонсора института – папаши Слепнева, когда он узнал, что его сын в числе подозреваемых.

Итак, эта загадочная история осталась нераскрытой. Но Алиев с дружками из института исчезли. Старосте Казакову в деканате сказали, что Руслана вызывал к себе на беседу сам ректор, после чего он написал заявление о переводе в другой институт О нем скоро забыли.