"Пушки острова Наварон. 10 баллов с острова Наварон" - читать интересную книгу автора (Маклин Алистер)

Глава одиннадцатая. СРЕДА. 14.00-16.00

Весь день группа пряталась в густых зарослях среди приземистых, сучковатых рожковых деревьев, прилепившихся к предательски осыпающемуся под ногами каменистому участку холма, который Лука называл «Чертовым пятачком». Хотя и ненадежное и неудобное, но это все-таки укрытие, где можно спрятаться и с успехом обороняться. С моря тянет легкий бриз, нагреваемый раскаленными скалами южного склона. Деревья защищали людей от лучей солнца, висевшего с утра до вечерних сумерек в безоблачном небе. В довершение всего взорам их предстало незабываемое зрелище сверкающего мириадами солнечных бликов Эгейского моря.

Поодаль, слева, сливаясь с блеклой дымкой голубых и сиреневых тонов, к невидимому горизонту уходила цепь островов Лерадского архипелага. Ближе всех – подать рукой – Майдос. На солнце белыми пятнами вспыхивали рыбачьи мазанки. А по этому узкому проливу через сутки с небольшим должны пройти корабли британского флота. Направо, ещё дальше нечеткие очертания турецкого побережья, оттененного громадой Анатолийских гор и изогнутого наподобие ятагана в северном и западном направлениях. Прямо на севере, далеко в голубизну Эгейского моря, острием копья выдавался мыс Демирджи. В ожерелье каменной гряды, он был испещрен бухточками, отороченными белыми песчаными пляжами. За ним в пурпурной дали дремал на поверхности моря остров Керос.

Дух захватывало при виде этой панорамы, от не поддающейся описанию красоты залитого солнцем моря щемило сердце. Но Мэллори было не до красоты. В начале третьего, меньше чем полчаса назад, заняв свой пост, капитан лишь мельком взглянул на это великолепие. Поудобнее устроившись под стволом дерева, он долго, пока не заболели глаза, смотрел. Смотрел туда, где была цель их экспедиции, разглядывал то, что так долго жаждал увидеть и уничтожить. Пушки крепости Навароне.

С населением в четыре-пять тысяч город Навароне раскинулся вдоль берега серповидной вулканического происхождения лагуны с узким, как бутылочное горлышко, выходом в открытое море в северо-западной её части. По обе стороны выхода из бухты были расположены прожекторные установки, минометные и пулеметные позиции. Со своего наблюдательного пункта Мэллори видел малейшие детали панорамы, каждую улицу, каждое здание, каждый каик и катер. Капитан так долго разглядывал эту картину, что она буквально врезалась ему в память. Он запомнил, как плавно спускается местность к западу от бухты к оливковым рощам, как сбегают к воде пыльные улицы. Заметил, что на юге рельеф местности круче, поэтому улицы идут параллельно берегу бухты. Разглядел и утесы на востоке, испещренные воронками от бомб, сброшенных эскадрильей «либерейторов» под командованием Торранса, скалы, круто взмывающие над водой метров на пятьдесят, повисая над бухтой, и массивную вершину, сложенную вулканическими породами, отделенную от раскинувшегося у её подножия города стеной, которая упиралась в утес. Не упустил, наконец, из виду ни двойной ряд зениток, ни огромные радарные антенны, ни приземистые, с амбразурами окон, казармы, сложенные из крупных камней, возвышающиеся над местностью, ни зияющее в скале отверстие, над которым навис гигантского размера карниз.

Мэллори кивнул головой. Теперь все встало на свои места. Вот она какова, эта крепость, которую целых полтора года не удается взять союзникам, – крепость, которая определяет морскую стратегию в районе Спорад с тех самых пор, как немцы шагнули с материка на острова, и сковывает действия британского флота на участке площадью две тысячи миль между Лерадским архипелагом и побережьем Турции. Увидев крепость, Мэллори понял, в чем причина. С суши крепость не взять: крепость господствует над местностью; невозможно атаковать её и с воздуха – Мэллори понял, сколь опасной и бесполезной затеей было посылать эскадрилью Торранса на бомбежку огромных орудий, спрятавшихся под гигантским козырьком под защитой ощетинившихся стволами зенитных батарей. Захватить крепость с моря столь же бесполезная затея: недаром на острове Самос ждут своего часа эскадрильи «Люфтваффе». Джексен прав: хоть какой-то шанс на успех есть лишь у диверсионной группы. Шанс ничтожный, граничащий с самоубийством, но все жа шанс. От этого никуда не денешься.

Задумавшись, Мэллори опустил бинокль, тыльной стороной ладони потер усталые глаза. Наконец-то стало ясно, какую ношу он взвалил на себя. Хорошо, что есть возможность изучить обстановку, местность, географические особенности города. Пожалуй, тут единственное на всем острове удобное для скрытного наблюдения место. Правда, заслуга в том не его, командира группы, а Луки и никого больше.

Маленькому греку с невеселыми глазами он обязан многим. Именно Лука посоветовал подниматься вверх по долине, с тем чтобы Андреа успел забрать взрывчатку из хижины старого Лари, а также убедиться, что немцы не успели поднять тревогу и начать погоню.

Таким образом, их группа смогла бы с боем отступать, прорываясь через оливковые рощи, чтобы затем укрыться у подножия горы Костос. Именно Лука провел группу ещё раз мимо селения, когда диверсанты петляли, заметая следы, и, велев остальным задержаться напротив деревни, вместе с Панаисом точно призрак исчез в предрассветной мгле, чтобы раздобыть себе одежду; а на обратном пути они проникли в немецкий гараж, оборвали провода зажигания на моторах штабной машины и грузовика – единственное, чем располагал гарнизон Маргариты, – на всякий случай разбив вдребезги и трамблеры. Именно Лука канавой привел их к дорожно-контрольному пункту в устье долины. Разоружить наряд – не спал один лишь дежурный – оказалось проще простого. Наконец, не кто иной, как Лука, настоял на том, чтобы двигаться прямо посередине размокшей грунтовой дороги до самой «щебенки», от которой до города было меньше двух миль. Пройдя по ней метров сто, группа свернула влево и начала спускаться по плато из застывшей лавы, чтобы не оставить следов и с восходом солнца добраться до рожковой рощи.

Уловка сработала. Их старания пустить преследователей по ложному следу увенчались успехом. Миллер и Андреа, дежурившие поочередно до полудня, наблюдали, как немецкие солдаты из гарнизона крепости несколько часов рыскали по городу, переходя от одного дома к другому. Тем проще будет проникнуть в город на следующий день. Вряд ли немцы повторят облаву, а если и повторят, то уж не будут настолько дотошными. Лука свое дело знает.

Мэллори повернул голову, чтоб взглянуть на проводника. Маленький грек спал беспробудным сном вот уже пять часов, пристроившись к стволам двух деревьев. Хотя у капитана у самого болели натруженные ноги, а глаза слипались от усталости, не хотелось нарушать сон проводника. Лука его заслужил, да и накануне ночь не спал. Как и Панаис. Правда, мрачный грек уже проснулся. Откинув со лба прядь длинных крашеных волос, Кейт смотрел, как тот просыпается. В сущности, переход от сна к бодрствованию произошел мгновенно. Опасный, отчаянный, беспощадный к врагам человек. Но Мэллори Панаиса совсем не знал. Да и вряд ли когда-либо узнает, подумал капитан.

Чуть повыше, почти в центре рощи, из веток и прутьев, положенных на два дерева, находящихся метрах в полутора друг от друга, Андреа соорудил площадку шириной фута в четыре, заполнив дул ветер. Притоптывали ногами и размахивали бутылками они сделать его поровнее. Не снимая раненого с носилок, он положил на неё Стивенса. Юноша был все ещё в сознании. С того самого момента, как отряд Турцига захватил их группу в пещере, Энди не сомкнул глаз. Ему, видно, было не до сна. От раны исходил тошнотворный запах гниющей плоти, от которой было нечем дышать. После того как отряд прибыл в рощу, Мэллори и Дасти сняли с ноги бинты, осмотрели рану и снова наложили повязку, с улыбкой заверив Стивенса, что рана заживает. Почти вся нога ниже колена почернела.

Вскинув бинокль, Мэллори хотел было ещё раз взглянуть на город, но тут, съехав со склона, кто-то коснулся его рукава. Это был Панаис. Расстроенный, сердитый. Указав на перевалившее через точку зенита солнце, тот произнес по-гречески:

– Который час, капитан Мэллори? – Голос был низкий и хриплый, какой и следовало ожидать у поджарого, вечно хмурого островитянина. – Который час? – требовательно повторил тот.

– Половина третьего или около того, – удивленно поднял бровь новозеландец. – Вы чем-то встревожены, Пацане?

– Почему меня не разбудили? Надо было давно разбудить меня! – рассердился Панаис. – Мой черед дежурить.

– Но вы же не спали всю ночь, – рассудительно заметил Мэллори. – Я решил, будет несправедливо…

– Говорят вам: мой черед дежурить, – упрямо повторил грек.

– Хорошо, раз настаиваете. – Зная, как вспыльчивы и обидчивы островитяне, когда речь идет о чести, капитан спорить не стал. – Не знаю, что бы мы стали делать без Луки и вас… Я посижу тут еще, составлю вам компанию.

– Так вот почему вы меня не разбудили! – с обидой в голосе произнес грек. – Не доверяете Панаису…

– О Господи!.. – раздраженно воскликнул Мэллори, но потом улыбнулся. – Ну, конечно же, доверяю.

Пойду-ка я, пожалуй, вздремну, раз вы так любезны. Часика через два растолкайте меня, хорошо?

– Конечно, конечно, – обрадовался Панаис. – Как же иначе?

Забравшись в глубь рощи, Мэллори выровнял небольшой участок и лениво растянулся на нем. Понаблюдал, как Панаис нервно ходит взад и вперед вдоль опушки рощи. Заметив, как Панаис взбирается на дерево, чтобы иметь лучший обзор, потерял к нему всякий интерес и решил соснуть, пока есть такая возможность.

– Капитан Мэллори! Капитан Мэллори! – звучало настойчиво. Сильная рука трясла его за плечо. – Вставайте! Да вставайте же!

Перевернувшись на спину, Мэллори открыл глаза и сел. К нему склонилось угрюмое встревоженное лицо Панаиса. Мэллори встряхнул головой, прогоняя сон, и тотчас вскочил на ноги.

– В чем дело, Панаис?

– Самолеты! – торопливо проговорил тот. – Сюда летит целая эскадрилья.

– Самолеты? Какие ещё самолеты? Чьи?

– Не знаю, капитан. Они ещё далеко. Только…

– Откуда летят? – оборвал его Мэллори.

– С севера.

Оба побежали к опушке. Панаис показал на север, и Мэллори увидел, как полуденное солнце отражается от плоскостей, похожих на крылья чайки. Пикировщики, определил он, помрачнев. Семь, нет, восемь. Не больше трех миль отсюда. Самолеты летели на высоте шестьсот-семьсот метров двумя волнами – по четыре в каждой… Лишь сейчас капитан заметил, что Панаис дергает его за рукав.

– Скорей, капитан Мэллори! – взволнованно повторял грек. – Нельзя терять времени. – Повернув новозеландца, он вытянул руку в сторону угрюмых, поднимающихся в небо утесов. Скалы представляли собой нагромождение каменных глыб и были изрезаны лощинами и балками, которые тут и там кончались» так же неожиданно, как и начинались. – Чертов пятачок! Нам надо туда! Скорей, капитан Мэллори!

– На кой черт? – удивленно посмотрел на него новозеландец. – Нет причин полагать, что они ищут нас. Откуда им знать, что мы здесь? Этого не знает никто.

– Что из того? – упрямо стоял на своем Панаис. – Я знаю. Не спрашивайте, откуда я знаю. Я и сам этого не понимаю. Лука подтвердит, что Панаис знает в этом толк! Это правда, капитан Мэллори, правда!

Мэллори растерянно посмотрел на грека, пораженный тревогой, звучавшей в его словах. Напор слов перевесил в нем здравый смысл. Не отдавая себе отчета, что он делает, Мэллори уже взбирался по склону, спотыкаясь и. скользя по осыпи. Остальные тоже были на ногах. Схватив автоматы, они в тревожном ожидании торопливо надевали рюкзаки.

– Бегите к опушке, вон туда! – крикнул Мэллори. – Живо! Останьтесь там и спрячьтесь. Попробуем пробиться к проходу в камнях. – Он показал рукой на неправильной формы расщелину в скале, в каких-то сорока метрах от места, где он стоял, мысленно благословляя Луку за то, что тот нашел убежище, откуда можно незаметно уйти. – Ждите, пока не позову. Андреа!.. – Оглянувшись, он не стал продолжать: схватив юношу вместе с носилками и одеялами, тот взбегал по склону, лавируя между деревьями.

– Что стряслось, шеф? – спросил Миллер, догнав капитана. – Я ни черта не вижу!

– Если заткнешься на минуту, то кое-что услышишь, – мрачно ответил Мэллори. – Посмотри вон туда.

Упав на живот, американец повернул голову в направлении вытянутой руки Мэллори. И тотчас обнаружил самолеты.

– Пикировщики?! – недоверчиво вымолвил он. – Целая эскадрилья, будь они неладны! Не может быть, шеф!

– Как видишь, – угрюмо отозвался капитан. – По словам Дженсена, фрицы сняли их с итальянского фронта. За последние недели перегнали больше двухсот машин. – Прищурив глаза, новозеландец взглянул на эскадрилью, которая была уже меньше чем в полумиле. – И направили этих гнусных птеродактилей в район Эгейского моря.

– Но не нас же они ищут, – возразил Миллер.

– Боюсь, что нас, – невесело ответил капитан. – Оба эшелона бомбардировщиков перестроились в одну линию. – Пожалуй, Панаис был прав.

– Но… но… Но ведь они летят мимо…

– Нет, не мимо, – бесстрастно сказал Мэллори. – И улетят не скоро. Посмотри на головную машину.

В этот момент первый в эскадрилье Ю-87 упал на левое крыло и, сделав полуразворот, с воем устремился с небес прямо на рощу.

– Не трогать его! – закричал Мэллори. – Не стрелять!

Опустив закрылки, «юнкере» нацелился в середину рощи. Никакая сила не может его остановить, а попади в него случайно, рухнет им на голову. И так плохо, и этак нехорошо. – Закройте руками головы, головы к земле!

Сам он своему совету не последовал, следя как завороженный за падением бомбардировщика. Пятьсот… Четыреста… Триста футов… Крещендо могучего двигателя больно давило на барабанные перепонки. «Юнкерс» круто взмыл, выходя из пике. Бомбы под фюзеляжем не было.

Бомба! Мэллори сел, щурясь на голубизну неба. И не одна, а целая дюжина! Бомбы летели кучно, чуть ли не касаясь друг друга. Вонзились они в самую середину рощи, разнося в щепы узловатые приземистые деревца, ломая ветки и закапываясь по самые стабилизаторы в щебенистую почву… Зажигалки! Мэллори подумал, что немцы пожалели своих врагов, не став швырять полутонные фугаски, но тут ожили, забулькали, зашипели, разбрызгивая вокруг сверкающую массу горящего магния, зажигательные бомбы, осветившие полумрак рощи. Через несколько секунд ослепительное пламя сменилось облаками зловонного черного дыма, сквозь который прорывались дрожащие красные языки пламени. Сначала небольшие, они мигом побежали вверх по смолистым стволам. И вот уже целые деревья охватило огнем. Машина все ещё набирала высоту, а вся середина старой и сухой рощи яростно пылала.

Миллер толкал капитана локтем, стараясь привлечь к себе внимание.

– Зажигалки, шеф! – объявил он сквозь рев и треск.

– А ты думал спички? – парировал Мэллори. – Хотят выкурить нас из рощи. Фугаски в лесу не годятся. В девяноста девяти случаях из ста они были бы эффективны. – Закашлявшись, он посмотрел сквозь едкую пелену наверх. – Но не на этот раз. Если нам повезет и фрицы дадут хоть полминуты передышки. Смотри, какой дымище!

Миллер поднял глаза. Густые спирали дыма, пронизанные раскаленными искрами, уже покрыли треть расстояния от рощи до скалы, подгоняемые легким бризом, дующим с моря. Настоящая дымовая завеса. Миллер кивнул:

– Хочешь прорваться туда, шеф?

– У нас нет выбора. Или будем прорываться, или останемся. В последнем случае нас изжарят или разнесут в клочья. А скорее всего и то, и другое. – Повысив голос, он спросил: – Кто видит, что там фрицы поделывают?

– Выстраиваются в очередь, чтобы влупить нам ещё разок, – мрачно ответил Браун. – Первый придурок все ещё кружится.

– Ждет, когда мы выбежим из укрытия. Ждать долго они не станут. Тут-то мы и снимемся. – Он посмотрел на верхнюю часть склона, но едкий дым резал глаза. Определить, высоко ли поднялось облако дыма, невозможно, но оставаться дольше нельзя. Пилоты «юнкерсов» никогда не отличались выдержанным характером.

– Эй, ребята! – крикнул Мэллори. – Бежим ярдов пятнадцать до той осыпи, потом вверх по ущелью. Пока не углубитесь хотя бы на сотню ярдов, не останавливаться. Ну, тронулись! – Вглядываясь в плотную стену дыма, капитан спросил: – А где Панаис?

Ответа не было.

– Панаис! – крикнул Мэллори. – Панаис!

– Может, он что-то забыл и вернулся? – Миллер остановился и, повернувшись вполоборота, прибавил: – А что, если я…

– Живо в путь! – зло сказал Мэллори. – И если что-нибудь случится со Стивенсом, я тебе задам перцу… – Но Миллер уже исчез вместе с Андреа, который спотыкался и кашлял.

Мэллори постоял в нерешительности. Затем бросился назад по склону, в самую середину рощи. Может, Панаис за чем-то пошел? А английского он не знает… Едва пройдя ярдов пять, он остановился: пришлось закрыть голову и лицо руками – жар был как в аду. Панаиса там быть не могло, он и несколько секунд там бы не пробыл. Судорожно хватая ртом воздух – волосы трещат, одежда тлеет, – Мэллори с трудом полз по склону, натыкаясь на деревья, скользя, падая, вновь поднимаясь.

Мэллори бросился к восточной опушке рощи. Там тоже никого. Кинулся обратно в лощину. Он почти ослеп – раскаленный воздух кипятком обжигал глотку н легкие. Мэллори начал задыхаться. Ничего не поделаешь, продолжать поиски нет смысла. Впору самому спасаться. В ушах шумит от рева пламени. Бьется толчками сердце. Послышался душераздирающий вой «юнкерса», входящего в пике. Новозеландец упал на осыпающийся под ногами гравий, хватая ртом воздух, вскочил и, несмотря на боль в ногах, стал карабкаться вверх. Воздух наполнился грохотом моторов: в атаку ринулась вся эскадрилья. Когда первые фугаски, подняв столб огня и дыма, ударили слева и чуть впереди, меньше чем в сорока метрах от Мэллори, он кинулся навзничь. Бомбы упали впереди! С трудом поднявшись на ноги, капитан вновь устремился вверх, проклиная себя. Дурак безмозглый! Болван! Послал людей на погибель! Котелком надо было варить! Мозгами пораскинуть. Пятилетний ребенок, и тот мог бы сообразить! Фрицы и не собираются бомбить всю рощу. Они давно смекнули, что к чему, и утюжат полосу дыма между рощей и склоном горы. Пятилетний ребенок… В этот миг под ногами у Мэллори разверзлась бездна. Чья-то огромная рука подняла его и швырнула оземь. Наступила темнота…