"Майор запаса" - читать интересную книгу автора (Маккефри Энн, Скарборо Элизабет)

Глава 8

Ранним, очень ранним утром, которое и утром-то можно назвать с большой натяжкой — на улице было еще совсем темно, — в дверь Яниного дома постучали. Яна мгновенно вскочила с постели и открыла дверь, пританцовывая на ходу, потому что кусачий холод от пола легко проникал сквозь носки. За дверью стояла Шинид.

— Я разожгу твою печку, — с порога сказала Шинид, расстегиваясь и снимая теплую парку. — Тебе надо съесть чего-нибудь горячего. Знаешь, иногда мне кажется, что перед весной морозы даже сильнее, чем в середине зимы. Все равно, сегодня прекрасный день, чтобы проверить мои ловушки.

Пока Шинид занималась печкой — разгребала угли и подкладывала дрова, наливала в котелок воду из термоса, — Яна надевала на себя целую кучу одежек, которые, как она полагала, будут не лишними во время сегодняшней долгой прогулки.

— А ч-ч-что.., п-п-попада-й-йется в эти твои ловуш-ш-шки? — спросила Яна, отчаянно стуча зубами от холода. Она до сих пор сильно удивлялась, как при таких зубодробительных морозах местным жителям удается сохранить в целости все зубы — ее собственные, казалось, прямо сейчас раскрошатся на мелкие кусочки.

— Что придет — то и попадется, — ответила Шинид, добродушно улыбаясь.

— Да, неплохой ответ. Только мне все равно ничего не понятно.

— Сейчас как раз хорошее время для того, чтобы пойти и посмотреть, — только и сказала Шинид, но и теперь для Яны ничего не прояснилось. — В это время года некоторым больше хочется не жить, а умереть.

— И как, интересно, ты определишь, кому чего хочется?

— Увидишь. Вот, на, выпей это!

Яна была совсем не против выпить чего-нибудь горяченького. Она обхватила чашку ладонями и осторожно, бережно поднесла ее поближе к щеке, чтобы отогреть над горячим паром озябшее лицо. Как она ни старалась получше завернуться в одеяла перед сном, голова все равно оказалась снаружи и под утро лицо совсем замерзло.

Кроме напитка, Шинид разогрела еще овсяной каши и, наполнив одну мисочку, подала Яне, сказав при этом с улыбкой:

— Эйслинг меня уже покормила. Ни за что не отпускает меня по утрам из дому, пока я не позавтракаю.

Яна улыбнулась в ответ, на мгновение проникшись к Шинид белой завистью — здорово, что у Шинид есть подруга, которая так о ней заботится. Вскоре, съев горячий завтрак, Яна была полностью готова отправляться в дорогу. Шинид залила огонь в печи, чтобы остались только угли, от которых снова можно будет разжечь огонь, когда Яна вернется домой. Когда обе женщины вышли на улицу, кошка Клодах тоже выскочила вместе с ними и убежала куда-то по своим кошачьим делам.

— А у вас есть такая кошка? — спросила Яна у Шинид, усаживаясь на нарты. Шинид хмыкнула.

— Ни у кого нет кошек Клодах. Наоборот, это у них есть мы.

Яна без разговоров согласилась с таким определением и закуталась в теплое меховое покрывало до самых глаз. А Шинид прикрикнула на вожака своей упряжки — крупную, лохматую, пятнистую суку по кличке Элис Би.

Пока Яна и Шинид быстро проносились по главной улице Килкула, навстречу им не попалось ни единого человека, хотя окна в некоторых домах светились. Очень скоро Шинид с Яной доехали до леса, и Шинид направила свою упряжку налево, вниз по длинному пологому склону, за которым открывалась необъятная заснеженная равнина. То там, то тут Яна замечала торчавшие из-под толстого снежного покрова верхушки квадратных столбиков, как будто от изгородей. Яна подумала, что, наверное, как раз здесь, на этих огороженных участках, жители поселка выращивают урожай во время короткого здешнего лета.

Когда Яна увидела, как бежавшие впереди собаки внезапно как будто провалились в никуда, у нее хватило времени только на то, чтобы покрепче ухватиться за обод нарт — и тут они, нисколько не сбавляя скорости, резко нырнули носом вниз.

Собаки проломились сквозь заросли редкой убогой растительности, которую Яна заметила еще во время первой поездки с Баникой вдоль берегов замерзшей речки. Потом кусты закончились, и снежная равнина снова стала гладкой. Может, это была еще одна замерзшая река? Их здесь так много... Когда нарты взлетели вверх по крутому склону противоположного берега, Яна поняла, что ее догадка оказалась правильной. Заледеневший кустарник сменился редкими деревьями, которых постепенно становилось все больше по мере того, как Шинид вела свою упряжку по выбранному маршруту. Дорога вела чуть вверх по какому-то склону, потом еще раз нырнула вниз. Они пересекли еще один открытый участок, потом снова въехали в лес, а Шинид все заворачивала налево, в сторону постепенно становившегося все светлее и светлее неба на востоке.

Раз или два острый взгляд Яны ловил в отдалении отблески света, и тогда же до нее доносился слабый запах дыма. Собаки то и дело заливисто лаяли — похоже, исключительно из чистого удовольствия. Шинид смеялась и подгоняла их бежать быстрее.

Они ехали примерно около часа, то въезжая в лес, то снова выезжая на равнину, прежде чем добрались до маленькой хижины, возле которой Шинид велела Элис Би остановиться. Скорее, это была даже не хижина, а нечто вроде примитивного навеса на опорах. Вылезая из нарт, Яна обратила внимание на то, что на этот раз она замерзла во время поездки гораздо меньше, чем раньше. Никак нельзя было сказать, что холод пробрал ее до костей. Наверное, она постепенно начинает привыкать к климату этой ледяной планеты. Может, до наступления лета она настолько приспособится к холоду, что потом никакая температура выше абсолютного нуля уже не будет ей страшна?

Яна помогла Шинид освободить собак из упряжи, они вместе проверили собакам лапы и привязали животных к стойкам навеса. Потом Шинид закинула себе на спину большой мешок, на котором Яна по дороге сидела, как на подушке. Еще один мешочек, поменьше, предназначался для Яны. Шинид достала из нарт какой-то длинный сверток, внутри которого оказалось три копья с острыми металлическими наконечниками и еще одно своеобразное копье, древко которого заканчивалось устрашающего вида зазубренным крюком. Яна подумала, что это, наверное, мог быть гарпун, хотя надо было признаться, что ничего похожего на это орудие ей раньше видеть не приходилось. Вместе с оружием были запакованы также две сумки и приличных размеров рогулька с резинкой, в которой Яна опознала гигантскую рогатку.

— Пользовалась когда-нибудь такой штукой? — спросила Шинид, подавая Яне рогатку.

— Детство мое прошло в таких местах, где на подобные игрушки смотрели весьма неодобрительно, — призналась Яна. Она покрутила в руках рогатку и отдала ее Шинид.

Шинид усмехнулась.

— А держишь ты ее так, будто знаешь, как с этим управляться.

— Ничего, этому легко научиться, — сказала Яна и взяла сумку, на которую указала ей Шинид. В сумке оказались маленькие камешки для стрельбы. — А что в другой? Еще одна рогатка, для тебя?

Шинид сказала, взвешивая в руке вторую сумку:

— Вроде того. Здесь парные камни. Каждая пара связана недлинной веревкой. Берешь за веревку и раскачиваешь камни в разных направлениях, а когда раскачаешь достаточно, раскручиваешь по кругу над головой и в нужный момент отпускаешь шнурок — камни летят и опутывают ноги того, кого ты хочешь свалить наземь.

— Я пару раз видела такое устройство. Причем там, где меньше всего можно было этого ожидать.

Упаковав свой заплечный мешок, Шинид пошла к навесу, забралась внутрь и вышла, неся с собой две пары снегоступов. Одну пару она протянула Яне. Яна прикрепила овальные плетенки к ботинкам, Шинид — тоже, и, поскольку теперь обе были полностью готовы выступать, Шинид повела ее в глубь леса, слабо освещенного восходящим солнцем.

Яне показалось, что шли они примерно около получаса, прежде чем Шинид остановилась и присела, укрываясь за вечнозеленым кустарником. Отодвинув в сторону развесистые ветви, Шинид достала из-под куста самую причудливую плетеную штуковину изо всех, которые Яна когда-либо видела, причем более узкий конец этой штуки был вывернут внутрь. Внутри сетки обнаружилось два серых длинноухих животных довольно приличного размера, весьма похожих на кроликов.

— Спасибо, друзья, — пробормотала Шинид и двумя точными, быстрыми движениями свернула обоим зверькам шеи.

Яна застыла в изумлении.

— Неужели они до сих пор не были мертвы? — спросила Яна. Это поразило ее даже сильнее, чем быстрая расправа Шинид с попавшимися в ловушку животными.

Шинид пожала плечами.

— Он пришли сюда, чтобы умереть, — и Шинид стала что-то негромко бормотать себе под нос, но Яне показалось, что в этом неразборчивом бормотании она различает слова. Бормоча, Шинид быстро достала из кармана куртки шнурок, обвязала им ноги зверьков и подвесила обе тушки на специальный крючок, приделанный к низу ее заплечного мешка.

Затем, все еще не прекращая своего странного бормотания, Шинид насыпала внутрь причудливой сетки-ловушки горсть каких-то комочков — по-видимому, приманку — и поместила ловушку обратно под куст. Яна уже успела сообразить, что обреченные зверьки забираются в сетку через хитроумно вывернутую внутрь горловину ловушки, через которую, очевидно, невозможно выбраться обратно. Принцип действия этой ловушки оказался таким же, как у рыболовной верши, в которую рыба заплыть может, а выплыть — уже нет.

— Значит, ты ловишь зверей живьем? — спросила Яна, когда Шинид замолчала. У Яны создалось странное впечатление, что этим своим бормотанием Шинид как будто отправляла своеобразную заупокойную службу по погибшим зверькам. Шинид кивнула:

— Да, наши ловушки не убивают. Так здесь принято. Но из-за этого я должна осматривать все ловушки каждые три-четыре дня, чтобы пойманные звери не изголодались.

Яна, удивляясь, покачала головой.

— Ты говорила, сейчас хорошее время, чтобы умирать. Значит, эти кролики попались в ловушку специально и ждали, чтобы ты их убила?

— Это же очевидно, — ответила Шинид и пошла дальше, сильно забирая налево.

Они проверили по пути еще десяток точно таких же ловушек, и Яна теперь несла часть добычи. И вдруг Шинид подняла руку, подавая Яне знак двигаться тише, и стала осторожно красться в сторону густых зарослей. Она так аккуратно раздвинула руками ветви, что с них даже не попадали снежные шапки, и заглянула в просвет. Потом кивнула Яне, чтобы та тоже подошла и посмотрела. Яна подкралась поближе и увидела сквозь маленькое окошко между ветвей крупного королевского оленя. Он стоял на трех ногах — четвертая была явно сломана и беспомощно свисала, изгибаясь в сторону под не правильным углом. Олень пощипывал тонкие ветви ближайших кустов. Там, где он топтался, подбираясь к пище, снег превратился в грязное крошево.

Шинид двинулась назад, жестом велев Яне оставаться на месте и не шевелиться. Потом она тихонько скинула свой заплечный мешок, осторожно положила его прямо на снег и, с копьем в одной руке, стала подкрадываться к зверю, огибая поляну. Яна проследила взглядом, как охотница скрылась в густом подлеске. Потом Яна услышала шумный выдох, жужжание летящего копья, короткий стук, когда острие копья вонзилось в цель — а потом послышался громкий треск ломающегося кустарника.

— Все, Яна, иди сюда! — не таясь более, крикнула Шинид, и Яна побежала к ней, огибая кусты. Копье торчало из середины оленьего лба, наконечник вонзился точно между глаз благородного животного.

— Шкура у него — просто прелесть, — сказала Шинид, поглаживая рукой в рукавице по спине и бокам упавшего животного.

— Я правильно понимаю — это не одна из ваших ловушек? — спросила Яна, присев рядом с охотницей и осматривая вытоптанную оленем прогалину.

— Нет, это не ловушка. Но я часто видела молоденьких оленей в таких вот местах.

— Ты — великий охотник, Нимрод! — с восхищением признала Яна, рассмотрев, на какую глубину ушел в голову оленя копейный наконечник. — Вот так бросок!

— Смысл в том, что дичь надо убивать, причиняя ей как можно меньше боли. В черепе оленя самые тонкие кости — как раз между глазами. Минуты не проходит после того, как копье попадет вот сюда — и олень мертв. Чего ему и хотелось — при таком вот переломе, — Шинид показала на сломанную ногу оленя. — Однако это случилось с ним всего день или два назад. Обломки костей даже не успели как следует замерзнуть. Ну а еще — когда попадаешь в голову, вся шкура остается целой. Так, пора браться за дело. Нам предстоит здорово потрудиться.

Яна снова удивилась — Шинид попросила ее помочь оттащить оленью тушу подальше от небольшой прогалины, где она сейчас лежала.

— Скоро весна, и ни к чему, чтобы здесь оставался запах смерти — лужайка может понадобиться для другого.

Они вдвоем освежевали оленя. Это занятие показалось Яне не таким неприятным, как расчленение неизвестных чужепланетных животных — занятие, которое входило в ее обязанности во время исследовательских экспедиций на недавно открытые Компанией планеты. Шинид разделывала оленя аккуратно и споро. Ее точные, выверенные движения даже показались Яне чем-то вроде еще одного местного охотничьего ритуала. Требуху Шинид уложила в мешок, очевидно, предназначенный как раз для таких нужд. Вынув печень, Шинид сказала:

— А этим мы пообедаем. Но пока давай-ка приберем все остальное в такое место, где до мяса никто не смог бы добраться. — И они подвесили мешок с требухой и оленью тушу к крепким веткам, высоко над землей. Туша уже успела закоченеть от мороза. — Потом мы за этим вернемся. Пошли, надо закончить обход ловушек.

И они пошли дальше по охотничьей тропе Шинид — впереди шла охотница, Яна — за ней. Осмотрев еще несколько ловушек, в которых оказалось еще несколько живых зверьков и двое уже умерших, Шинид объявила, что пришло время пообедать. Она соорудила небольшой костерок, разрезала оленью печень на ломтики и принялась поджаривать их, нанизав на заостренные прутики.

От готовящейся пищи исходил очень приятный запах, и вкус кушанья не обманул ожиданий. Когда они закончили обедать, Яна облизала все пальцы и засунула под парку, чтобы вытереть насухо тканью рубашки. Шинид нагрела ковшик воды и заварила чай, который они с удовольствием выпили, по очереди передавая друг другу ковшик.

Яна сказала:

— Ну... Ну, пока все животные, что нам попадались, выглядели вполне обыкновенно — в давние дни эти виды населяли самые северные области Земли. Я, признаться, надеялась, что мы увидим что-нибудь более экзотическое.

Шинид скосила на нее глаза и, загадочно улыбнувшись, сказала — Солнце еще высоко...

— Послушай, Шинид, а эти пресноводные тюлени когда-нибудь попадались в твои ловушки? — Этот невинный с виду вопрос вызвал у Шинид такое яростное негодование, что Яна, не понимая, в чем дело, тотчас же принялась извиняться:

— Я, наверное, что-то не то сказала? Но ты ведь сама спрашивала, не видела ли я тюленей!

— Вы видели тюленя, мадам, — значит, вам оказана большая честь, — в голосе и поведении Шинид ясно ощущалась угроза.

Яна развела руками и принужденно рассмеялась.

— Прости. Только не нужно, пожалуйста, забивать мне рот землей за мои необдуманные слова! Наверное, эти тюлени какие-то особенные?

— Весьма, — недвусмысленно сказала Шинид. Потом она почти сразу успокоилась, снова заулыбалась, ее напряженные мышцы расслабилась. — Тюлени Сурса — самые необыкновенные животные на свете. На земле они могут выглядеть совсем как обычные тюлени, однако на самом деле они — порождение этой планеты, и их нужно защищать и охранять. Очень немногие люди удостоились чести видеть тюленя Сурса, — неожиданно Шинид широко улыбнулась, ее внимательные глаза встретились с глазами Яны. — Но ты видела тюленя. Значит, ты достойна этой чести, — повторила она еще раз, явно довольная этим.

— Можешь на меня рассчитывать, — с жаром сказала Яна.

Шинид встала, тщательно забросала снегом остатки маленького костра, и они отправились дальше.

Они проверили еще девять ловушек, и во многих из них были пойманные зверьки. От вида их роскошных шкурок глаза Шинид радостно вспыхивали. Потом Яна заметила, что Шинид стала забирать немного вправо. Наверное, пришло время возвращаться домой. Во всяком случае, Яна очень надеялась, что это так. Мышцы ее спины и ног начали бурно возражать против такой долгой прогулки. И хотя по отдельности каждое из пойманных животных весило не так уж много, у Яны в мешке было уже не меньше полутора десятков тушек. А ноги сильно устали от непривычной ходьбы в снегоступах.

Яна не жаловалась, но тем не менее она действительно начала уставать. При этом она не переставала удивляться своей выносливости — проходила целый день, да еще и таскала на себе такую тяжесть. Сразу после выписки из госпиталя на “Андромеде” ни на что подобное она не была способна. Здоровый образ жизни в естественных, примитивных условиях, на свежем, чистом воздухе, здоровая натуральная пища — все это вместе лечило так действенно, что ни в какое сравнение не шло со средствами современной медицины Интергала.

Яна услышала громкий треск почти одновременно с Шинид, которая при этом звуке тотчас же упала на колени. Яна тоже присела пониже и с удивлением стала смотреть, как Шинид осторожно поползла вперед. Шинид подала Яне знак следовать за ней и при этом велела производить как можно меньше шума. Яна показала, что и она умеет неслышно подкрадываться к дичи — ей случалось выслеживать диких зверей в те времена, когда она работала в исследовательских экспедициях. Она поползла так же бесшумно, как и Шинид. Треск все не прекращался, и к этому треску присоединился звучный топот. Шинид снова выдвинулась вперед, ступая с превеликой осторожностью, и забралась в заросли кустарника, который рос здесь повсюду. Яна последовала за ней. Ветви кустарника беззвучно сомкнулись за ее спиной. Вместо того, чтобы пробираться дальше сквозь заросли, Шинид, стоя на коленях, принялась осторожно раздвигать руками нижние ветки, проделывая отверстие в стене кустарника, через которое можно было бы смотреть. Она кивнула Яне, чтобы та подбиралась поближе. Притаившись рядом с Шинид, Яна заглянула в просвет и почти ясно увидела нечто вроде берега замерзшей реки. Стараясь не шуметь, она получше раздвинула загораживавшие вид ветки и, взглянув еще раз, едва сумела сдержать возглас изумления.

На ледяном покрове реки стояли животные, которые сперва показались Яне такими лохматыми лошадками, каких ей показывал Шон Шонгили. Одно из животных долбило по льду, явно стараясь добраться до воды — проделать лунку, из которой могли бы попить его сотоварищи. Но чем оно било по льду! Яна задыхалась от изумления — над носом кудрявой лошадки возвышался короткий, чуть изогнутый рог. Животное отдавало все силы своему занятию, оно колотило рогом по льду, иногда припадая на колени от силы ударов. Временами конек отбегал к четверым своим спутникам, которые спокойно ожидали в сторонке, потом возвращался обратно и снова мощно бил по льду — то рогом, то задними копытами. При виде сзади отчетливо определялись половые признаки — лед пробивала явно мужская особь. Осмотрев остальных животных в группе, Яна пришла к выводу, что роговой нарост на носу имеется только у самцов этого необыкновенного вида животных. Наконец лед не выдержал и проломился под ударами. Рог погрузился в лунку, плеснула вода. Однорогий самец отскочил на шаг и принялся расширять дыру мощными ударами тяжелых копыт. Остальные животные присоединились к нему и вскоре проделали своими копытами довольно широкую прорубь. На белой ледяной поверхности показалась черная дыра, в которой плескалась вода.

Шинид обернулась к Яне и улыбнулась, потом подала знак отползать назад. Они быстро вернулись обратно по своим следам, и только там Шинид встала в полный рост.

— То, что я видела, — это был единорог, да? — спросила Яна, задыхаясь от волнения. Шинид усмехнулась.

— Таких зверей не бывает... Тем более что ни тебя, ни меня нельзя назвать девственницами, хотя я, наверное, в большей степени девушка, чем ты.

— На конюшне у Шона не было ни одного рогатого животного. А там были и жеребцы.

— Это — дикие кудряши. Им нужен рог, чтобы добывать зимой воду из-подо льда.

— А летом рог у них отпадает?

— Не знаю Никогда не видела, чтобы рогатые кудряши долбали лед летом, — ответила Шинид и пустилась в путь. Яна так и не успела расспросить ее получше об этих удивительных животных. Ну что ж, ей обещали показать необыкновенных зверей — и показали.

Обратно к хижине они добрались на удивление быстро — Яна не ожидала, что до нее так близко. Она помогла Шинид запрячь собак и погрузить замерзшие тушки мелких животных на нарты. Они поехали прямиком к тому дереву, на котором оставили оленью тушу. Ее никто не тронул.

На обратном пути Шинид дала Яне поправить упряжкой. Когда охотницы добрались до Килкула, в поселке все выглядело точно так же, как тогда, когда они уезжали: на заснеженных улицах не было ни души, только в некоторых домах вдоль дороги светились окна.

— Помочь тебе ободрать шкурки с этих тушек? — спросила Шинид, выгружая половину добычи возле Яниного дома.

— Да нет, я, наверное, сама справлюсь, — сказала Яна. — Я, правда, никогда раньше этим не занималась, но хорошо себе представляю, что и как надо делать. Мне приходилось ловить зверей и охотиться, но я почти никогда не охотилась ради еды. В основном, животные нужны были для исследований и экспериментов, и надо было оставлять их неповрежденными, в естественном виде.

Шинид на всякий случай решила показать, как это делается. Она ловко вскрыла тушку длинным разрезом и отделила шкурку, точными, экономными движениями подрезая соединительную ткань в нужных местах.

— Внутри нет никаких отходов — это один из подарков, которые делают нам эти животные. Думаю, у тебя получится. Главное — старайся все сделать правильно. И нож наточи поострее, — Шинид помогла Яне снять шкурки с ее доли добычи и проследила, чтобы Яна научилась делать все, как следует. Выяснилось, что Яна учится снимать шкурки гораздо быстрее, чем готовить еду.

Шинид показала на опорные балки крыши и сказала:

— Подвесь мясо повыше, под самую крышу, и до него никто не доберется. Я потом еще занесу тебе твою половину оленя — после того, как разделаю тушу. И шкуру принесу. Тебе она нужнее.

Яна рассыпалась в изъявлениях благодарности, и Шинид со своими собаками поехала к домику, который занимали они с Эйслинг.