"Хрустальная Звезда" - читать интересную книгу автора (Макинтайр Вонда)

ГЛАВА 4

Лея дремала в окружении многоголосия звуков — трелей, свиста и голосов, создававших ночные образы. Она увидела трех призраков — три маленькие хрупкие фигурки — и закричала, протягивая к ним руки.

Лея вздрогнула и проснулась, вспомнив, что заснула в кресле.

Светильники уловили ее движение и зажглись.

— Ну и кошмары иногда приснятся! — пробормотала Лея.

Потом она вспомнила, что это вовсе не ночной кошмар.

Рядом с ней стоял Арту, тихонько посвистывая.

— Ой! Ты напугал меня, Арту! — сказала Лея. — Что-нибудь удалось узнать? Есть какие-нибудь новости?

Она встала, поглаживая затекшую шею. Была полночь. Самое время ложиться спать…

— Мистер Айон подмешал мне снотворное в чай, — вдруг осенило ее. — Но зачем?

Она задумалась, вспоминая прошедший вечер. Нет, вряд ли — ведь управляющий пил чай вместе с ней. И зевал точно так же, как Лея. Да еще потом споткнулся и чуть не упал. Наверняка еле-еле добрался до своей комнаты и отключился.

Арту покатился к дверям.

— Спокойной ночи, — сказала ему Лея. Арту повернулся и сделал движение сначала к Лее, затем опять к дверям.

— Что такое, Арту?

Дройд издал свист, в котором звучали нетерпеливые и даже как будто повелительные нотки. Всем своим видом он говорил, что Лея должна последовать за ним.

— В чем дело, Арту? Куда ты меня зовешь? Арту выкатился за дверь. Лея пошла за ним.

— Но куда мы идем? Чубакка, что ли, проснулся?

Она шла за дройдом по коридору. Во дворце было тихо и сумрачно. Они прошли мимо одного поворота, затем другого.

Арту явно направлялся не в хирургию.

— Нам сворачивать здесь, — сказала Лея.

Но дройд, не останавливаясь, проследовал дальше.

Все больше волнуясь и удивляясь, Лея шла за ним, пока они не вышли из дворца. Она даже не знала о существовании этого выхода. Дворец был слишком большим — он напоминал огромный лабиринт, — и Лее частенько приходилось запоминать дорогу, ведущую к нужным ей залам или комнатам.

Над ее головой неспешно вальсировали несколько лун, освещавших ночное небо Манто Кодру. Ночную тишину нарушали звуки неведомых существ.

— Куда мы идем? — тихо спросила Лея.

Все звуки тотчас прекратились. Она остановилась, пораженная внезапной тишиной, и несколько мгновений напряженно прислушивалась. Понемногу звуки начали возвращаться.

Арту издал своей неповторимый свист, гармонично слившийся с ночными звуками, и перекличка невидимых существ оживленно возобновилась.

Арту вошел в лесную полосу и заскользил по тропинке в сторону лужайки. На краю ее, в том месте, где исчезли дети, Лея остановилась, почувствовав, что у нее подкашиваются ноги, затем собралась с силами и пошла дальше. Они вошли в лесную полосу на другой стороне поляны.

Лея задыхалась от волнения.

«Ты ведешь себя, как испуганный ребенок, — сказала она себе. И добавила: — Или как перепуганная мать».

Наконец она поняла, куда вел ее Арту. Она догнала дроида.

— Арту, ты знаешь, где дети? Они спрятаны на каком-нибудь из этих кораблей?

На небольшой площадке стояло несколько космопланов. Большие корабли должны были приземляться в главном порту, но стоявшие здесь были маленькими и простыми по конструкции.

Если похитители имели доступ к одному из местных кораблей, они могли спрятать там детей. Никто бы не додумался искать их там — ведь главный воздушный порт запретил взлет всем кораблям Манто Кодру.

— Ответь же мне, Арту! — Но дройд молчал.

Один из кораблей был курьерским — именно его Лея хотела отправить за Хэном и Люком. Другой, предоставленный в распоряжение управляющего, был старинным местным кораблем с довольно причудливым дизайном.

Третьим был «Альтераан», гордость и радость Леи, — гладкий маленький корабль с гиперскоростными возможностями. Люк иногда упрекал сестру за то, что она проводила много времени в тренировочных полетах на «Альтераане», вместо того чтобы развивать в себе способности Джедая. Но Лее было намного проще научиться летать, чем развивать эти способности. И намного приятнее. Она души не чаяла в своем маленьком корабле.

Люк работал над собой до изнеможения, что иногда пугало Лею. Если бы они росли вместе и она знала бы своего брата ребенком, она, может быть, лучше понимала бы его.

Хэн, напротив, не утруждал себя тренировками на выносливость. В его жизни было немало проверок на прочность, и добавлять себе новые ему было ни к чему. Они и так постоянно сваливались на его голову. Лее частенько приходилось, возвращаясь с дипломатических приемов или встреч с советниками, находить Хэна спящим за столом или на полу. А однажды он заснул прямо в ванне с водой! Если бы Лея пришла на пять минут позже, он бы наверняка утонул.

Именно поэтому они с Люком уехали вдвоем. Им обоим надо было передохнуть — каждому от своих подвигов — и сменить обстановку.

Лея сомневалась, что Люк сможет найти каких-нибудь Рыцарей Джедаев, но пусть хотя бы немного отдохнет от изнурительных тренировок. А Хэн сможет оттянуться, как в старые добрые времена.

Лея шла за Арту по площадке, ожидая, что дройд остановится у курьера, но тот проследовал мимо. Неужели он направляется к кораблю мистера Айона? Управляющий был всегда так любезен с ней, старался помочь Лее во всем, а если и осмеливался упрекать ее, то только из лучших побуждений… А вдруг дети и в самом деле на его корабле, вдруг он похитил их, чтобы добиться большей власти и привилегий на Манто Кодру?

Но Арту миновал и корабль управляющего и направился к «Альтераану». Лея кинулась за ним.

«Никто не может проникнуть на ДАльтераан» без моего разрешения! — мысленно крикнула она самой себе. — Никто! Даже Хэн. И тем более дети! И похитители не смогли бы попасть внутрь, они не знают, как открывается вход".

Ее сердце отчаянно забилось. На корабль мог попасть только тот, кто умеет пользоваться Силой.

Лея попыталась успокоить себя. «Сейчас разберемся, — думала она. — Сейчас разберемся…»

Арту остановился возле «Альтераана».

Лея дотронулась рукой до серебристого борта корабля. «Альтераан» был зарегистрирован на вымышленное лицо — Лея сделала это для того, чтобы в один прекрасный день ей удалось бы выкроить немного свободного времени и улететь инкогнито в какой-нибудь чудный уголок Вселенной. Названия на борту корабля не было, вместо него был проставлен номер, потому что слово «Альтераан» было многим хорошо знакомо и давало ключ к выяснению личности его владельца. Почти все жители планеты Альтераан в свое время подверглись атаке Звезды Смерти, и мало кто остался в живых. Принцесса Лея Органа Соло была одной из них.

— Там кто-нибудь есть, Арту? — шепотом спросила Лея.

Дройд издал мягкое слабое гудение. Этот звук был хорошо знаком Лее — так гудел силовой двигатель «Альтераана» перед взлетом.

— Понятно. Я не дам им взлететь. Не беспокойся, Арту. — Лея решила, что Дройд предупреждает ее о готовящемся взлете похитителей на борту «Альтераана».

Она включила устройство открывают люка и, помедлив, решительно поднялась на корабль. Не зажигая света, она молча пошла по коридору.

У Леи не возникло ощущения, что корабль подвергался чьему-то непрошеному вторжению. На борту, казалось, никого не было. Арту молча следовал за ней. Лея шла уверенно в полной темноте — она могла бы и с закрытыми глазами легко передвигаться по всем коридорам и отсекам своего корабля.

Лея заглянула в главный зал. Никого. Также никого не было ни в кладовой, ни в комнатах — нигде. С бьющимся сердцем она подошла к кабине пилота.

Там тоже было пусто.

Может быть, они спрятались в машинном отделении? Это было последним местом на корабле, куда она еще не заглянула.

У люка в машинное отделение Лея остановилась и прислушалась, но не услышала ни шепота заговорщиков, ни криков испуганных детей. Может быть, они все спят?

И тут до нее донеслось мягкое слабое гудение.

Лея оглянулась назад, ожидая увидеть Арту, опять издающего звук, похожий на звук включенного двигателя.

Коридор был пуст.

Гудение нарастало: Кто-то явно включил взлетный механизм.

Лея стремительно бросилась к кабине пилота и замерла на пороге.

Включив пульт управления, Арту готовил «Альтераан» к взлету.

— Выключи немедленно, Арту! — крикнула Лея. — Что ты делаешь, я не могу лететь!

Отблеск дисплея полыхнул на металлической груди дройда. На нем были высвечены воздушные пути Манто Кодру. Они были свободны — ни один корабль не прибывал и не убывал в течение нескольких дней.

Кроме одного.

С взлетного поля тянулся одиночный след. С необычайной скоростью он прокладывал себе путь между планетами, затем достиг гиперпространства и исчез.

— Что это, Арту? Дройд завибрировал.

Лея вздохнула и тяжело опустилась в кресло пилота.

Она смотрела на дисплей.

— Почему никто не показал мне это раньше? Арту объяснил ей, что информация исчезла из записей космопорта. Единственная достоверная информация была здесь.

— Они улетели…— прошептала Лея. — Но как ты узнал, как ты нашел?

Арту переливчато засвистел объяснение: он смог бы управлять кораблем, ведя его через околоземное пространство, поэтому для пущей безопасности начал постоянно наблюдать за движением кораблей, готовя себя к самостоятельному полету. Когда похитители взлетели, скрупулезный и педантичный Арту сравнил показания банка данных космопорта и отметил разницу в данных своего записывающего устройства. Несоответствие и навело Арту на мысль, что это ключ к похитителям.

Лея согласилась с выводами Арту. В порту Манто Кодру не слишком оживленное движение, и несоответствие в записях, случившееся именно в то время, когда исчезли дети, было слишком подозрительным.

Между тем гул двигателя «Альтераана» нарастал.

Лея понимала, что ей следует посадить корабль, вернуться во дворец и провести совещание со своими помощниками и советниками. Говорить с ними часами, переливать из пустого в порожнее, пытаясь принять какое-нибудь решение, и ждать милости от природы — а точнее, от людей, укравших ее детей!

Она и так уже потеряла слишком много времени, споря с управляющим, было ли это обычным похищением…

— Послушай, я думаю, — не столько Арту, сколько себе сказала Лея.Допустим, мы полетим, но если мы ошибаемся — мы подвергнем опасности вирвулфа мистера Айона. А вдруг это действительно обычное местное похищение?

Арту издал низкую протестующую трель.

— Ты сомневаешься? — спросила его Лея и подумала: «Или это только я сомневаюсь?»

Конечно, намного легче для нее было бы поверить мистеру Айону и подождать еще несколько часов в ожидании переговоров с похитителями. Было бы легче верить в то, что переговоры пройдут быстро и успешно и вскоре она сможет заключить в свои объятия немного напуганных, но счастливых детей, сопровождаемых черным вирвулфом.

Но Лея не верила. Не верила, что местные похитители смогли прорваться сквозь мощную охрану и унести детей из-под неусыпного ока Чубакки. Она знала, что похитители куда более могущественны и жестоки, чем местные искатели приключений.

"Они ранили Чубакку и взорвали бомбу, чтобы замести следы. Они заставили нас ничего не помнить на протяжении двух часов. И они утащили вирвулфа, чтобы мы думали, что это местное похищение, и потеряли уйму времени, а они тем временем исчезли, — подумала Лея.

Если это так, то дети уже далеко от Манто Кодру и находятся в смертельной опасности".

Она с благодарностью взглянула на Арту.

— Ты прав. Я должна рискнуть. Арту издал трель одобрения.

— Простите, мистер Айон, если я ошибаюсь, — прошептала Лея. — Но надеюсь, что я права.

Она накинула ремни безопасности и включила кнопку «Старт».

Корабль ожил.

Лея уселась поудобнее.

«Альтераан» взмыл вверх.

Как только он достиг облаков, заработали датчики космопорта.

— Космопорт Манто Кодру обращается к W-9167. Вылет запрещен!

Если бы Лея ответила на это сообщение, они бы поняли, кто пилотирует корабль. Ей пришлось бы что-то объяснять, оправдываться — а какие оправдания они могли привести?

Она знала одно — у нее нет выбора.

И она не позволит им узнать, что Глава правительства Новой Республики поступает сумасбродно.

— W-9167, возвращайтесь на базу! Системы наблюдения за гиперпространством неисправны! Полет может быть опасен для вашего здоровья! — продолжал взывать контроллер космопорта.

— Скажи им, что у нас свои собственные системы наблюдения, — сказала Лея Арту. Дройд издал трель сообщения.

— W-9167, мы не принимаем ваш ответ. Вам грозит штраф и конфискация корабля! — надрывался контроллер.

Секретные службы и охрана космопорта работали теперь против нее. Они ничего не знали о похищении. С их точки зрения, был просто нарушен административный приказ.

— W-9167, если у вас проблемы, мы можем послать за вами спасатель!

— Ох, Арту, — воскликнула Лея. — Теперь нам предстоит еще и увильнуть от спасателя.

Арту передал по радиосвязи низкий электронный гудок и выключил передатчик.

— А вдруг будет что-нибудь от Хэна? — спросила Лея.

Арту засвистел.

«Альтераан» достиг верхних слоев атмосферы. В разреженном воздухе жара быстро развеялась. Температура обшивки корабля упала с очень горячей до очень низкой.

Голубое небо стало темно-синим, затем черным. Появились звезды. Одна из звезд двигалась, ее свет скользнул по орбитальной дуге, которая стала менять свою траекторию, чтобы пресечь путь «Альтераану». От нее отделился корабль-спасатель и завис между «Альтерааном» и гиперпространством в той точке, через которую ушли похитители.

— Какова его мощность? — спросила Лея. — Арту, с какой скоростью нам надо лететь, чтобы избежать встречи с ним?

Дройд молчал.

— А я думала, что ты само совершенство, — сказала Лея.

Она не стала менять курс «Альтераана», а лишь увеличила скорость. Арту предупреждающе загудел.

— Не беспокойся. Мой корабль достаточно мощный. Если спасатель приблизится к нам, мы будем вынуждены его уничтожить.

Арту вновь включил радиосвязь.

— W-9167, мы следуем за вами. Сохраняйте спокойствие, мы думаем, что сможем противодействовать вашему непредвиденному ускорению. Пилот, вы ранены? Если вы можете сами справиться с двигателем, вы значительно облегчите нашу работу.

Контроллер сохранял спокойствие в голосе. Если «Альтераан» действительно оказался в беде, Лея, безусловно, оценила бы такую поддержку. Но сейчас ей было не до этого.

Она еще больше усилила скорость корабля. Дисплей на пульте управления показал луч, ждущий, чтобы окружить «Альдераанэ» энергетическим полем, густым, как патока.

Лея выжала скорость до предела.

«В конце концов мы не на войне, — подумала она. — Они ничем не рискуют, пытаясь остановить меня. Их безопасности ничто не угрожает».

Даже собственная безопасность ее сейчас мало волновала.

— W-9167, приготовьтесь, спасатель приблизится к вам через пять, четыре…

Арту отъехал в дальний угол и вжался в пол. Лея посмотрела на него.

— И почему я думала, что ты все знаешь?

— … три, два, один, огонь!

«Альтераан» ужасно дернулся, когда луч спасателя уперся в него и замедлил его ход. Лея продолжала выжимать скорость до предела.

«Альтераан» безумно трясло. Муки любимого корабля больно кольнули Лее сердце.

Защитные экраны «Альтераана» ходили ходуном, на пределе своих возможностей. Корабль с трудом пробивался сквозь невидимое мощное течение.

«Когда-нибудь я непременно выражу свою благодарность тем, кто содержит систему задержания и спасения в таком хорошем состоянии, — подумала Лея. — И так добросовестно выполняет свои обязанности».

Защитные экраны вновь усилили сопротивление. «Альтераан» еще немного приблизился к своему освобождению.

Он еще раз сильно затрясся — и, наконец, преграда была прорвана. От резкого рывка Лею так вжало в кресло, что она чуть не задохнулась, но все же сумела выправить курс «Альтераана».

— Нет! — услышала она крик контроллера.

— Мы сделали это! — смеясь, воскликнула Лея.

И вдруг по кораблю эхом прокатился крик страдания и одновременно облегчения.

— Что это? — крикнула Лея.

Она сбросила ремень безопасности, вскочила и побежала в заднюю часть корабля.

Во второй кабине — кабине, которая была пуста, когда она искала похитителей, — на койке лежал Чубакка.

— Что… как? — Лея не находила слов. Арту выкатил из-за ее спины и остановился рядом с Чубаккой, радостно свистя.

— Ты втащил его на корабль? — воскликнула Лея. — Да как ты мог? Так вот почему ты заставил меня думать, что дети спрятаны в машинном отделении! У тебя появилось время, чтобы впустить его сюда. Но он же ранен! Он должен находиться под присмотром врача. Что я буду делать с раненым вуки?

Она замолчала, пытаясь взять себя в руки и успокоиться. Кроме того, она была так сердита, что не могла больше говорить.

Чубакка зарычал.

Лея долго училась общаться со старым другом ее мужа. Она еще не могла говорить на языке вуки, но все же достигла больших успехов в его понимании.

Сейчас Чубакка выражал боль, сожаление и вину за то, что не смог уберечь детей, но вовсе не за то, что сюда пришел.

— Я не собираюсь возвращаться, чтобы вернуть его в руки доктора Хиос,сказала Лея Арту. — Я надеюсь, ты догадался захватить все нужные медикаменты?

На «Альтераане» имелся, конечно, медицинский блок, но рана Чубакки была слишком серьезной, а у Леи были весьма отрывочные познания из области оказания экстренной медицинской помощи.

Она наклонилась над ним. Чубакка глухо зарычал.

— Мне жаль, что ты ранен, — сказала Лея. — И я знаю, что ты хочешь помочь мне. Но было бы лучше, если бы ты остался на Манто Кодру. Тебя ведь любой узнает — именно поэтому тебе нельзя было полететь вместе с Хэном. Даже если ты будешь чувствовать себя достаточно хорошо, тебе придется оставаться на корабле. Чубакка издал короткий низкий звук.

— Что ж, может, ты и прав, — задумчиво сказала Лея. — Ты и Хэн — эту парочку все сразу узнают. А вот ты и я… посмотрим. Мне надо об этом подумать.

Он коснулся своей огромной ручищей ее руки. Лея отдернула ее, все еще борясь с гневом на него, но уже остывая.

— Ладно, поспи пока, — сказала она. — Сейчас тебе надо спать.

Лея вернулась в пилотскую кабину и села в кресло, начав медленно и глубоко дышать. Она проделывала это упражнение каждый раз, когда испытывала гнев или отчаяние. Успокаивающий ритуал был одним из нескольких джедайских приемов, которые она начала изучать. Лея была уверена, что этот прием получается у нее хорошо, но Люк утверждал, что никто еще в совершенстве не понимает технику Джедая.

— Каждый раз, когда ты достигаешь новой ступени, — говорил он, — начинаешь осознавать, что на самом деле ничего не понимаешь и тебе надо возвращаться к самому началу, к основам практики и учить все заново.

— Ах, вот как! Очень вдохновляет, — язвительно заметила она тогда Люку.

— Вот именно! — не обращая внимания на ее иронию, сказал Люк. — Удивительно, не правда ли? Постоянно возникает все больше того, что нужно учить. Всегда появляется что-то новое.

Уроки Люка не прошли даром. Сейчас пульс Леи стал ровным, а дыхание спокойным. Впервые за все это время она почувствовала проблеск надежды, ощущение присутствия ее детей. В кабину вкатился Арту. Ощущение исчезло. — Я с тобой не разговариваю, — сказала Лея. Издав слабый свист, Арту удалился.

Ей опять пришлось начинать все сначала. Только в спокойном состоянии она могла использовать свой потенциал, лучше контролировать себя и быть гораздо более сильной, чем в состоянии ярости и гнева. Ярость и гнев ей сейчас только помешали бы.

Лею окружало гиперпространство. Где-то здесь она могла найти след похитителей. Она должна найти его.

«Расслабься, — сказала она себе. — Тогда, может быть, найдешь».

Но на этот раз у нее ничего не получилось. Тогда она отбросила все попытки обрести спокойствие и самообладание.

Вместо этого Лея дала волю гневу, страху и отчаянию. Слезы хлынули из ее глаз. Она стиснула кулаки и застонала, бормоча самые крепкие ругательства из лексикона друзей-контрабандистов ее мужа.

И вот это как раз помогло. Гнев, ярость и боль разом утихли. Лея увидела живую алую линию, прочертившую гиперпространство.

Она направила «Альдераан» вдоль нее. «Арту был прав, — подумала Лея.Детей увезли этим путем».

Она почувствовала облегчение от того, что сделала правильный выбор. Это не местное похищение.

А значит, ее дети были в большей опасности, чем вирвулф мистера Айона. Страх снова сжал сердце Леи.

За дверью кабины слышались печальные трели Арту.

Хрустальный белый карлик скользил в сторону Крси, закрывая Станцию на какое-то время от неистовой жары, исходящей от черной дыры.

Радуясь даже нескольким часам родной прохлады, Хэн шел к дому вдоль зданий и каналов, поблескивающих в свете хрустальной звезды.

В его комнате было темно, только отблеск вулканического озера создавал неясный волнующий свет.

Хэн скинул куртку, ботинки и завалился на кровать. Его ужасно утомила длинная прогулка из первого купола Крси до паркового купола, где они теперь жили. Хорошо, что удалось немного расслабиться в той таверне…

Хэн был изрядно навеселе и хотел спать.

Гудение Огненного Меча заставило его вздрогнуть. Бело-голубое свечение ярко озарило каждый угол комнаты.

— Где ты был?

Люк сидел в углу, в глубоком кресле, расставив ноги.

Свечение исчезло.

— Начал наслаждаться отпуском, — лениво ответил Хэн. — А ты?

Вновь мелькнул клинок, и низкое гудение пронзило опьяненный мозг Хэна.

— О, моя бедная голова, — простонал Хэн. Люк продемонстрировал несколько ритуальных приемов. Удар, парирование, выпад. Воздух вибрировал. В отблесках Меча Люк казался призраком. Он дал волю своей энергии.

— Что ты делал? — спросил он Хэна.

— Ревизию наших финансов, — Хэн взял куртку, пошарил в карманах и, вытащив счета, швырнул их на кровать. Несколько бумажек упало на пол.

Люк бесстрастно смотрел на счета.

— Какая еще ревизия?

— Она показала, что финансы срочно надо восстановить.

— Зачем нам восстанавливать финансы?

— Мы в пограничной зоне! — крикнул Хэн. — Ты показываешь им гарантийное письмо, а они смеются тебе в лицо. Могут и стукнуть тебя по башке в темном переулке, отобрать его и использовать по назначению…

— Ну и что?

— Тогда я поступил, как в старые добрые времена.

— А ты считаешь, что играть в азартные игры безопасно? — сухо сказал Люк. — Ведь могут не просто стукнуть, а вообще башку оторвать.

— Со мной этот номер не пройдет, — рассмеялся Хэн. — Знаешь, малыш, я не мог упустить сегодняшний вечер. Это были профессионалы, которые думали, что имеют дело с лохом. Они надеялись втянуть меня в игру, а потом кинуть. Риск, конечно, был, но я не мог упустить свой шанс и сыграл. Малыш, я мог сделать нас богатыми за один вечер! Но я подумал: не будь жадным, старина. Итак, я взял свой выигрыш, поблагодарил их за приятный вечер — и за приятное пиво — и был таков! Легко и безопасно.

— Я беспокоился о тебе, — сказал Люк. — Ты исчез, не сказав ни слова.

— Я не хотел спорить с тобой, — сказал Хэн. — Ты бы все равно со мной не пошел.

— Откуда ты знаешь? Ты же не спрашивал.

— А что, пошел бы?

— Нет.

— Ну вот видишь!

— А зачем? У меня здесь другие цели и задачи. У меня здесь миссия. Я…

— Ну, чего ты так разволновался? — примирительно сказал Хэн. — Что плохого, что я немного поиграл?

— На Крси происходит что-то странное, — сказал Люк. — Что-то очень странное, но я не знаю, что именно. Во всяком случае, нам надо быть осторожными.

— У меня отпуск, — сказал Хэн, стараясь превратить все в шутку. — И соблюдать осторожность не входит в мои планы.

Люк молча смотрел в темное окно.

— Я устал, — сказал Хэн. — Я сейчас никакой. Мне надо поспать. Утром я вставать не собираюсь, завтракать буду в постели, а может, и обедать тоже. А потом, скорее всего, пойду опять в таверну. — Он зевнул. — Делай, как я, малыш. Расслабься. Если здесь есть те, кого ты ищешь, — ты их найдешь. Или они тебя.

Хэн опять плюхнулся на кровать. Он так устал, что не в силах был раздеться.

— А завтра ты можешь попытаться поискать Трипио, — сказал он Люку.

— Я уже попытался.

— Да? — сонным голосом произнес Хэн. — Ну, и где же он?

Не дожидаясь ответа, он натянул на себя одеяло.

— Я здесь, сэр! — на пороге комнаты внезапно возник Трипио, почти невидимый в своей пурпурной маскировке.

— Вот и прекрасно, — пробормотал Хэн. — Значит, завтра вы с Люком можете отправиться на охоту за нашим таинственным связником.

— Я уже это сделал, сэр, — сказал Трипио. — Она здесь.

Хэн приподнялся и уставился на Трипио.

— Она? — недоуменно спросил он. — Здесь? И чего ради ты приволок ее сюда?

Люк молча играл со своим Огненным Мечом.

— Потому что нам надо поговорить, — новый голос звучал мягко, но очень серьезно.

Хэн опять откинулся на подушку и накрылся с головой одеялом, пытаясь спрятаться от незваного гостя.

— Приходите лучше утром, — пробормотал он из-под одеяла. — А еще лучше вечером.

— У нас мало времени, Соло.

Хэн рывком сел на кровати. Она знала, кто они такие!

Меч Люка загудел, и клинок прорезал световую полосу в темноте комнаты. В призрачной иллюминации Хэн увидел лицо их связника. И не узнал.

— Ты не узнаешь меня. Соло, — сказала гостья. — Мне не стоит удивляться, но все же я немного огорчена, что ты вычеркнул меня из памяти.

У Хэна перехватило дыхание. Теперь он узнал голос.

— Тогда позволь мне представиться…— начала она.

— Ксаверри? Ксаверри? Ну, конечно! — крикнул Хэн.

Люк выключил Огненный Меч, и комната снова погрузилась в темноту.

Хэн окончательно сбросил одеяло и встал с кровати. Его сердце бешено колотилось.

Ксаверри подошла к нему. Она была почти одного с ним роста. Ее взгляд был все тот же — прямо в глаза, не мигая. Но кое-что в ней здорово изменилось.

Раньше Ксаверри всегда носила высокие шнурованные ботинки — это было неотъемлемой частью ее стиля во времена их с Хэном знакомства. Густые черные волосы теперь вились кудрями, вместо походных брюк и рубашки — легкий шелковый костюм.

— Я помню тебя, Ксаверри, — мягко сказал Хэн, — Конечно помню. И никогда не забывал тебя.

Когда он познакомился с ней, Ксаверри была самой отчаянной девицей, которую Хэн когда-либо видел, не ведавшей ни малейшего страха. Настоящей сорвиголовой. Она шла на любой риск, и Хэн долгое время думал, что она делает это ради собственного удовольствия. Сам большой любитель острых ощущений, Хэн не раз принимал участие в ее авантюрах.

Хэн замечал, что Ксаверри меньше всего волновало, останется она в живых или нет, — главное, победа. Любой ценой. Он тогда не понимал, зачем ей это нужно.

Теперь он знал все.

Ксаверри рисковала своей жизнью в невидимой войне с высшими офицерами Империи. И всегда побеждала.

Ее не заботило, выживет она или нет, потому что в случае победы ненависть, которая жгла ее изнутри, уменьшалась и давала облегчение ее страданиям. А если бы она погибла, ненависть ушла бы вместе с ее смертью.

Теперь Ксаверри казалась совсем другой. В те времена ей часто приходилось скрывать свое лицо под гримом, изменявшим золотистый оттенок ее лица, на котором она иногда прочерчивала резкие красные линии. Грубым черным карандашом Ксаверри обводила глаза, а серебряной краской красила брови, придавая лицу зловещее выражение.

Теперь ее природная красота была ничем не закрыта. Хэн все еще не мог привыкнуть к новому облику Ксаверри. Прежними остались только ее голос и сила.

— А как ты узнала меня? — спросил Хэн.

— А как я могла не узнать? — пожала плечами Ксаверри. — Я же послала тебе сообщение.

— Почему ты не написала, что это ты? Почему ты использовала незнакомый мне язык?

— Потому что я не хотела, чтобы мое сообщение мог легко прочесть каждый желающий, — она помедлила. — И… я не была уверена, что ты мне ответишь, если узнаешь, что сообщение от меня.

Хэн открыл было рот, чтобы возразить, но промолчал.

«Может, она и права, — подумал он. — Стыдно признаться, но скорее всего она права».

— Сначала я действительно не узнала тебя, — сказала Ксаверри, дотронувшись рукой до его бороды. — Но как только ты заговорил…

На мгновение Хэн почувствовал, как будто вернулся в старые добрые времена, когда его мысли отражали мысли Ксаверри с почти сверхъестественной точностью.

Хэн молчал, не в силах сказать ни слова, пораженный силой нахлынувших на него чувств. Боль воспоминаний пронзила его сердце.

Он оторвал взгляд от Ксаверри и посмотрел в окно.

— Что ты делала все эти годы? — спросил он наконец. — Какое место ты нашла себе в Республике, когда разгромили имперцев?

— Их не всех разгромили, Соло, — ответила Ксаверри.

Она всегда называла его Соло. На родине Ксаверри имя, данное при рождении, шло последним в списке наследственных титулов и прозвищ, иногда очень длинном. Она по привычке решила, что Соло — это имя, а не фамилия, а то, что список его наследственных титулов невелик, она отнесла к его весьма низкому происхождению. Хэн пытался объяснить Ксаверри, что у них другие традиции, но она уже привыкла называть его Соло, а вскоре он и сам привык к этому.

— Они не исчезли, Соло. Некоторые, конечно, погибли. Но многие просто спрятались за внешней респектабельностью, усердно работая на твое правительство, а на самом деле выжидая подходящего момента, чтобы его свергнуть и восстановить Империю.

— Боюсь, им придется долго ждать, — усмехнулся Хэн.

— Надеюсь. Но они все так же жестоки и коварны, и у них есть время подготовиться к реваншу, — она горько улыбнулась. — Они стали даже более жестоки и кровожадны, потому что у них отняли самое дорогое — власть. Имперцам нанесли смертельную обиду, и они ее не простят. Они нанесут удар в самый неожиданный момент. И их ничто не остановит.

Хэн рассмеялся, представив себе бездарных напыщенных имперских чиновников и военных, ползавших перед ним от страха на коленях, когда война закончилась победой Республики. Предостережение Ксаверри никак не вписывалось в эту картину.

Потом он нахмурился.

— Если все это так, то расскажи мне, кто они, — сказал он. — За кого себя выдают? Тогда мы их быстро выведем на чистую воду и будем судить, как врагов Республики.

— Мой суд более суров, — сказала Ксаверри. — И более справедлив. Может быть, когда-нибудь я назову тебе имена тех, кого я уже уничтожила или разорила. И впредь, когда я уничтожу или разорю кого-нибудь, я буду называть тебе их имена. Это будет мой суд, а у Республики пусть будет свой.

Хэну было тяжело это слушать. Он хотел бы избавить Ксаверри от столь тяжелого груза личной мести. Но он не смог этого сделать тогда, не сможет и сейчас.

Хэн вздохнул, вспомнив, что в первый момент, когда он узнал Ксаверри, ему захотелось обнять ее. Но теперь ему нелегко было бы это сделать. Он отступил на шаг от нее и посмотрел на свои ботинки.

— Ты встретила Люка и Трипио, я так понимаю, — сказал Хэн. Он сел на край кровати и начал стягивать ботинки.

— Да, — Ксаверри кивнула в сторону Трипио. — Я не часто сталкивалась со столь изысканными дипломатическими манерами.

Она повернулась к Люку.

— И я не ожидала, что Новая Республика откликнется на мои послания тем, что направит сюда столь прославленных героев.

— Мы решили…

— … что послания требуют серьезного ответа, — быстро вставил Хэн, не дав Люку договорить.

Люк наверняка сказал бы то же самое. Но мог бы и добавить, что Хэн без зазрения совести использует эти послания как предлог вырваться из дома, чтобы предаться приятному времяпрепровождению. Хэн не хотел, чтобы Ксаверри знала, что он вообще не отнесся всерьез к ее сообщениям.

— В твоем послании говорилось о странных явлениях, — сказал Люк. — Но ничего не объяснялось. Может, объяснишь сейчас?

— Нет, — ответила Ксаверри. Люк вскочил на ноги.

— Но почему? Кто за всем этим стоит? Ты должна…

— Я покажу вам, — сказала она.

— Сначала скажи! — крикнул Люк.

— Вы все равно не поверите. Вы должны увидеть сами.

Джайна шла по коридору вместе с другими детьми. Помощники выстроились в параллельный ряд и шли, наблюдая за тем, чтобы линия была идеально ровной. Замыкал колонну Проктор.

«Неужели это они всегда едят на ленч?» — думала Джайна. Она смогла попробовать только кусочек прогорклого жира из супа, который ей дали. Откусив этот кусочек, Джайна едва не подавилась от отвращения. Она встала и вежливо — очень вежливо, как ее учили, — сказала, что суп протухший и гнилой. Она ведь не сказала, что суп плохой, гадкий, отвратительный. Просто сказала, что он гнилой.

Есть его Джайна не стала. Другие дети ели. Джайна отдала свою порцию красно-золотистой девочке-кентавру. Но маленький, похожий на бычка мальчик по имени Врам схватил тарелку И швырнул на пол, а потом побежал к помощникам и все рассказал. В качестве награды Врам получил от них кусок дыни. Помощникам нравился этот услужливый бычок.

Двое из них неторопливо подошли к Джайне и молча уставились на нее. Джайна повторила, что суп гнилой. Помощники ухмыльнулись и так же неторопливо пошли назад.

Джайна съежилась, ожидая, что ее снова окутает одеяло Хетрира. Но пока этого не произошло.

— Теперь, когда она шла по коридору, ее мысли были только о еде. Желудок ее урчал.

Вдруг кто-то коснулся ее плеча. Джайна обернулась.

— Давай поиграем, — сказала девочка-кентавр. — Ну, давай же, прямо сейчас!

Она говорила с каким-то ужасным акцентом, но Джайна поняла ее.

Девочка-кентавр топнула копытцем, затем еще раз, легонько хлеща себя хвостом по бокам, как в тот раз, когда Джайна увидела ее впервые в общей комнате.

Тигрис с недовольным видом оглянулся на шум. Но девочка-кентавр уже спокойно шла вместе со всеми, лишь хвостик ее слегка подрагивал.

Джайна удивилась такому поведению соседки.

«Играть? — думала она. — Не верю, чтобы этот противный Тигрис когда-нибудь разрешил нам играть. Он только и делает, что талдычит мне: этого нельзя, того нельзя… А ведь он не Проктор и даже не помощник!»

Дети повернули в другой длинный коридор. Джайна уже возненавидела эти бесконечные коридоры и туннели. Дворец на Манто Кодру тоже состоял из коридоров и туннелей, но каждый из них начинался и оканчивался каким-нибудь залом или кабинетом, или различными другими комнатами. Там были окна и двери, здесь — только унылые каменные стены.

И вдруг Джайна увидела свет! Настоящий свет, полный различных оттенков, — не то что этот мрачный серый, наполнявший коридор. Он брызнул Джайне в глаза, высветив силуэты впереди идущих детей. Ей захотелось побежать навстречу свету и закричать от радости.

Дети нетерпеливо карабкались по ступенькам и один за другим выскакивали на свет, но тут же останавливались, не двигаясь с места. Одна Джайна, увидев солнце, не помня себя от радости, понеслась вперед. Глядя на нее, другие дети тоже сделали несколько робких шагов.

— Стоять!

Все дети тут же остановились по команде Проктора. У Джайны перехватило дыхание. Она испугалась, что сейчас их уведут обратно в темноту.

Проктор сделал жест в сторону Тигриса. Сердце Джайны сжалось от страха, что Тигрис сейчас уведет ее в противную учебную комнату и заставит учиться всякой ерунде или в душную темную спальную комнату, где она сойдет с ума от отчаяния.

Джайна ожидала наказания за случай во время ленча, но даже представить себе не могла, что оно может быть таким ужасным.

Тигрис подошел к ней и развернул ее лицом к себе.

— Ты можешь гулять здесь, на этой игровой площадке, — сказал он. — Ты можешь спокойно здесь разговаривать. Но шуметь здесь нельзя. Бегать тоже нельзя. Нельзя рыться в песке и рвать листья. Ты поняла меня?

Джайна кивнула. Тигрис немного смягчил суровое выражение лица и отпустил ее.

— И ты не должна подходить близко к ограде! — сказал он ей вдогонку. Джайна обернулась.

— Но почему так много запретов? — спросила она.

— Это не запрет. Если ты подойдешь близко к ограде, тебя съест дракон!

Дракон! Джайна почувствовала и страх, и любопытство одновременна

Прокторы разрешили детям идти вперед, и Джайна с облегчением вздохнула.

На игровой площадке было очень жарко, необычно яркое солнце заливало все вокруг слепящим светом. Джайна нетерпеливо оглядывалась, ища Джесина. Она ужасно хотела увидеть его и рассказать о своем плане бегства отсюда.

Вирвулф мистера Айона несся навстречу ей по песку. Джайна протянула к нему руки и ласково потрепала его по густой черной шерсти.

— Миленький мой, с тобой все в порядке! — сказала она. — Они оставили тебя здесь совсем одного? Но зато ты счастливчик, они не заставляют учить тебя всякие дурацкие уроки!

Вирвулф потерся шерстью о щеку Джайны. Она заметила массивный металлический ошейник, жестко стягивающий его шею. Джайна попыталась расстегнуть его.

— Прости, хороший мой, — с сожалением сказала Джайна. — Я не могу его снять.

Ее пальцы были недостаточно сильными, чтобы справиться с надежно защелкнутым замком ошейника.

Вирвулф растянулся у ног Джайны.

— Слушай, давай вместе поищем какой-нибудь выход отсюда! — Джайна осмотрелась вокруг.

Игровая площадка находилась на дне каньона. Каньон был не очень глубоким, но подняться по его гладким и отвесным стенам казалось невозможным.

Существовал только один способ добраться до верха. Джайна увидела, как у самого края каньона Прокторы в легких голубых костюмах упражнялись в приемах пользования Огненным Мечом.

Значит, путь наверх все-таки был. Но Джайна не видела его.

Она еще раз взглянула на Прокторов. Они вызывали у нее недоумение. Почему у этих плохих людей Огненные Мечи? Огненные Мечи предназначались только для хороших людей, таких, как Рыцари Джедаи. Джайна тоже хотела стать Рыцарем Джедаем. Когда она вырастет, то сделает себе свой собственный Огненный Меч и научится им пользоваться. Еще она хотела бы разбираться во всех механизмах, стать первоклассным пилотом и научиться виртуозно играть на барабане.

Но сейчас Джайне хотелось только одного — поскорее выбраться отсюда.

Она медленно пошла вдоль игровой площадки, внимательно разглядывая каждый уголок в надежде отыскать хоть какой-нибудь выход. Вирвулф неотступно следовал за ней.

Самый дальний конец каньона заканчивался изгородью. Джайна направилась туда. Может быть, перелезть через нее будет не так трудно?

Она продолжала размышлять, где же они находятся. То, что это не Манто Кодру, — это понятно. Но Джайна побывала во многих мирах, и ни один из них даже отдаленно не напоминал эту крошечную планету. Видневшийся за изгородью горизонт был очень близко. Крошечное очень жаркое солнце двигалось по небу со скоростью облаков.

«Это какой-то ненастоящий мир, — подумала Джайна. — Слишком уж маленький. Наверное, его кто-то специально построил. Ни одна планета не может крутиться так быстро, ведь день здесь длится всего пару каких-то часов!»

Несколько чахлых растений кучками жались в сухом песке. Джайна вспомнила строгое указание Тигриса — не рвать листья — и усмехнулась. Да она ни за какие коврижки и не притронулась бы к ним! На них и смотреть-то грустно."

Поиграть тут было не во что и не с чем — кругом один песок.

Вдруг кто-то легонько толкнул Джайну сзади. Она обернулась и увидела знакомую девочку-кентавра, притопывающую копытцами и размахивающую хвостом. Ее красно-золотистые бока были усеяны белыми пятнышками, над висками сквозь густые курчавые волосы проступали бархатные рожки.

— Ты не похожа на меня, — сказала девочка-кентавр.

— Меня зовут Джайна.

— А меня Луза. — Луза посмотрела на вирвулфа. — А он не кусается?

— Нет, он добрый, хотя у него большие зубы. Джайна огляделась вокруг.

— Луза, ты не видишь моих братьев? — Она вглядывалась в фигурки детей и только тут заметила, что на игровой площадке их было ровно половина от того количества, которое она видела в общей комнате.

Луза взяла Джайну за руку.

— Они перемешивают нас каждый день. Каждый день все по-разному. Завтра твои братья будут в этой группе, а я нет. Завтра ты будешь в одной группе, а я в другой. Завтра ты будешь в их группе, а я буду здесь.

Луза опять закружилась в танце, дав Джайне время разобраться в том, что она сказала.

«Она говорит какие-то странные вещи, — подумала Джайна. — Ничего нельзя понять, кто будет здесь, а кто там. Но это не так важна Главное, что я обязательно когда-нибудь попаду в одну группу с Джесином. Так что все отлично.. За исключением того, что я хочу его видеть сейчас, а не завтра или послезавтра. И еще хочу знать, где Анакин и что с ним».

Взявшись за руки, Джайна и Луза пошли по площадке. Через каждые несколько шагов Луза опять начинала пританцовывать всеми четырьмя ногами, высоко подпрыгивая и смешно тряся своими маленькими рожками, похожими на бархатные шишечки.

— Я так хочу побегать, — грустно сказала она, увидев, что Джайна удивленно поглядывает на нее. — Я так хочу скакать галопом, я так хочу прыгать высоко-высоко!

— Я тоже, — сказала Джайна и тут же начала прыгать и скакать, как Луза. Она даже немного развеселилась.

От края игровой площадки до изгороди было шагов десять.

Все дети гуляли неподалеку, но никто из них не переступал границу площадки.

Джайна сделала осторожный шаг в направлении изгороди.

— Не ходи! — Луза схватила ее за руку. — Там дракон! Он тебя съест.

— А я хочу посмотреть на дракона, — сказала Джайна.

«Почему я должна верить, что там есть какой-то дракон? Хетрир сказал, что моя мама умерла. Я не верю в это. Я не верю ничему, что он говорит. Я не верю ничему, что говорит противный Тигрис», — подумала Джайна.

Она огляделась по сторонам, ища глазами Тигриса, но его нигде не было видно. Несколько скучающих помощников разговаривали между собой, мало обращая внимания на детей.

— Там нет никакого дракона, — решительно заявила Джайна.

— Нет, есть, — возразила Луза. — Он там живет. Он прячется в песке.

За изгородью виднелись два небольших песчаных холмика, нанесенные ветром.

— Ему там негде спрятаться, — настаивала Джайна.

Она сделала еще один шаг вперед.

Гигантская ящерица внезапно возникла из песка и зарычала. Этот звук напоминал бурю или даже ураган.

Песок вихрем поднялся высоко над изгородью и посыпался на голову Джайне.

Она замерла от страха и восхищения. Вирвулф попятился. Все остальные дети бросились прочь, к спасительному входу в темный коридор. Джайна хотела остаться на месте, чтобы посмотреть, что будет делать дракон, но Луза потащила ее назад. Всю дорогу до входа в коридор Луза пыталась бежать, таща за собой Джайну, но Джайне удалось остановить ее и потащить обратно к изгороди.

Дракон уже, казалось, не замечал их. Может быть, они стали невидимками? Он спокойно улегся на песок и задремал. Какой же он красивый, подумала Джайна. Изящества, конечно, в нем мало, но зато какая мощь! У дракона были толстые мускулистые ноги и короткий сильный хвост с шипом на конце. Его огромная вытянутая морда в основном представляла собой одну сплошную пасть с большими острыми зубами.

Но особенно красивой была его чешуя — как искрящийся бисер, она переливалась черным, золотым и розовым оттенками.

Дракон зашевелился и начал лениво помахивать хвостом, вздымая груды песка, который потом сыпался на его спину, голову, лапы, — и вскоре весь он превратился в сплошной песчаный холм с двумя бугорками.

— Вот это здорово! — сказала Джайна. Как она хотела, чтобы Джесин был сейчас здесь. Он бы просто влюбился в этого дракона.

«Может быть, мне удастся рассказать ему о нем, — подумала она. — Мне хватит на это пару секунд».

На мгновение Джайна даже попыталась мысленно передать Джесину сообщение о драконе, но тут ее пронзило воспоминание о холодном мокром одеяле власти Хетрира, и она остановилась.

Джайна решила пока подождать.

— А что он ест? — спросила она.

— Детей, — ответила Луза дрогнувшим голосом. — Нас, когда мы плохо себя ведем.

— Да ну, глупости, — рассмеялась Джайна. — Ты когда-нибудь это видела? Ну, кого, например, он съел?

— Не видела… нет… не знаю, но они так говорят, — Луза захлопала глазами. — Они заставляют его рычать. Он не ест нас, он только рычит на нас. — Она взмахнула хвостом и откинула назад свои вьющиеся волосы. — Он только рычит на нас!

Джайна улыбнулась.

Все другие дети потихоньку подходили к Джайне и Лузе и становились рядом с ними.

— Он не съел вас!

— Могу поклясться, что он никогда не ест детей, — сказала Джайна. — Спорим, что он ест-ну, например, жуков, или рыбу, или растения, или еще что-нибудь!

— Здесь нет никакой рыбы, — высокомерно заявил Врам.

— Песчаную рыбу! — парировала Джайна. — Неужели ты никогда не слышал о песчаных рыбах? Значит, ты нигде не был!

Другие дети радостно закивали, но никто не решался сделать шаг к изгороди. Джайна, конечно, допускала, что это было довольно жуткое зрелище, когда дракон внезапно выскочил из песка. Он бы не смог ее съесть. Но он мог сломать ограду и наступить на Джайну, сам того не желая.

Поэтому она тоже осталась стоять на месте.

Внезапно из пространства вынырнули три космоплана и поплыли в небе над каньоном.

— Смотрите! — крикнула Джайна. Сердце ее застучало от радости. Конечно, это папа летит спасать ее на «Соколе» или мама на «Альтераане»!

Джайна всматривалась в небо до боли в глазах, но не смогла узнать ни один из кораблей. Два были темными, как «Сокол», а один блестящий, как «Альтераан», но темные были какой-то странной формы, а блестящий был золотистым, а не серебряным.

Другие дети следили за кораблями в полном молчании и со страхом в глазах. Джайна ожидала, что сейчас подойдет кто-нибудь из помощников и прикажет ей вести себя тихо.

Может быть, даже отправят их всех в кровать без ужина. Джайна была так голодна, что сейчас съела бы даже тот противный суп. Она уже жалела, что вела себя так шумно на прогулке.

Однако все помощники и Проктор-надзиратель разом куда-то исчезли.

— Неужели они не смотрят за нами здесь? — спросила Джайна.

Дети огляделись вокруг. Шепот страха пронесся между ними.

— Что случилось? — недоумевала Джайна. Не говоря ни слова, дети сбились в кучу и замерли. Луза нервно пританцовывала.

— Что случилось. Луза? Что происходит? Луза посмотрела на Джайну глазами, полными страха.

— Они прилетели за нами, они заберут нас! — она в ужасе схватилась за рога. — Они обрежут вас, мои рожки!

— Тебя увезут! — Врам злорадно посмотрел на Лузу, затем на Джайну. — И тебя увезу-ут, увезу-у-ут! — пропел он. — Куда бы ни летели корабли, лорд Хетрир посылает на них плохих!

«Куда нас могут отправить, где было бы еще хуже, чем здесь? — подумала Джайна. — Чего Луза так боится?»

— Ну и хорошо, что увезут! — сказала она. — Неужели кому-то хочется остаться в этом проклятом месте! — Джайна взяла Лузу за руку и пожала ее. — Мы поедем вместе, а потом прилетит мой папа и спасет нас!

— Ты ничего не знаешь! — засмеялся Врам. — Вас всех увезут в разные места! Всех по отдельности!

Джайна встревожилась. Значит, они могут увезти ее, Джесина и Анакина в разные места?

Врам ликовал, подпрыгивая на месте и посматривая на Лузу.

— Я слышал, как они говорили, что заберут тебя и обрежут твои дурацкие рога! Так тебе и надо!

Луза отшатнулась от него, вся дрожа.

«У меня-то нет никаких рогов, — подумала Джайна. — Тогда что они могут сделать со мной?»

Она еще крепче сжала руку Лузы. Вирвулф лежал у ее ног.

Луза начала протискиваться между другими детьми, и вскоре они с Джайной оказались в самом центре группы.

«Пока я держу ее за руку, — подумала Джайна, — все будет в порядке. Они не посмеют нас разлучить».

Девочка-кентавр дрожала, постоянно вскидывая и опуская голову. Наконец, она стала опускать ее все ниже и ниже, чтобы стать совсем незаметной. Но это было бесполезно — она все равно была выше других. Луза набросила волосы на лицо, но ее рожки отчетливо были видны над головами детей.

— Они не обрежут твои рога, — прошептала Джайна. — Зачем им это? Они у тебя такие красивые!

— Они обрезают твои рога, чтобы сделать тебя уродом, — сказала Луза дрожащим голосом. — Они обрезают твои рога, чтобы заставить тебя повиноваться. Но мои рога больше никогда не отрастут, — она посмотрела на Джайну со слезами на глазах. — Если они их обрежут, я умру!

Джайна обняла Лузу. Она хотела ударить Врама за то, что он так запугал всех, запугал Лузу. Но мама никогда не разрешала ей бить кого-нибудь. Она подумала, что, если бы все дети окружили Врама кольцом и в упор смотрели бы на него, они заставили бы его притихнуть.

Но прежде чем она попыталась обратиться к кому-нибудь с этой идеей, на площадке показалась построенная в два ряда колонна помощников, направляющаяся в сторону детей, в сопровождении Проктора-надзирателя. Помощники окружили детей точно таким же образом, как Джайна предполагала окружить Врама.

— Построиться! — скомандовал Проктор. — И стоять прямо!

— Он сказал — построиться! — Врам толкнул одного из самых маленьких детей в группе. Ребенок споткнулся.

Джайна рванулась, чтобы подхватить его, но Луза ее удержала. Тут Врам поднял руку, чтобы ударить ребенка. Джайна бросилась вперед и успела схватить его руку. Чувство правоты придало ей силы, и она загнула ему руку за спину. Он рухнул лицом вниз как подкошенный.

Луза оттащила Джайну обратно на место. Вирвулф встал рядом с ними и зарычал. Все смотрели на Врама, который лежал на земле и дрожал.

— Он боится нас! — ликуя, прошептала Джайна.

«Я бы и сама испугалась, — подумала она, — если бы вирвулф мистера Айона зарычал на меня!»

Светлая кожа Врама посерела, а торчащие вверх волосы сползли на лицо. Он начал отползать, затем потихоньку поднялся.

Но внезапно Врам вдруг выпрямился, и лицо его приняло прежнее чванливое выражение. Он прямо-таки засветился от радости.

— Вам лучше построиться, — сказал он.

— Стройтесь в линию, дети.

При звуке голоса Хетрира Джайну бросило в дрожь.

Испуганные дети разбежались из группы и торопливо стали строиться.

Врам подбежал к Хетриру, преданно глядя ему в глаза.

— Я велел им строиться! Я заставлял их! Я боролся с ними, лорд Хетрир!

— Знаю, — мягко сказал Хетрир. Он положил руку на голову Врама, приглаживая его растрепанные волосы.

Солнце уже коснулось стены каньона, еще минута — и оно село.

Внезапно вспыхнули прожектора, такие яркие, что Джайна зажмурилась.

Хетрир вышел вперед. Полы его длинной белой одежды шуршали по песку.

Все Прокторы в голубых униформах, с начищенными медалями и сверкающими эполетами, маршировали за ним. На их ремнях висели Огненные Мечи.

За ними следовали остальные помощники, сопровождавшие другую группу детей. Группу Джесина. Джайна хотела подбежать к нему, но побоялась, что навлечет на всех неприятности.

И, наконец, шествие замыкал Тигрис. У него на плече спал Анакин!

«Что с ним случилось? — подумала Джайна. — Анакин никогда не спал в это время. Может быть, они с ним что-то сделали? Надеюсь, что они просто заставили его спать, как нас тогда на лужайке, когда похитили нас».

Помощники построили группу Джесина лицом к лицу с группой Джайны. Прокторы выстроились перед Хетриром, а помощники позади него.

Стоя в центре этого четырехугольника, Хетрир повернулся к Джайне, Лузе и вирвулфу. Врам гадко улыбался.

Луза топнула задней ногой. Врам встал позади Хетрира.

— Становитесь в строй, — голос Хетрира испугал Джайну.

— Нет! — Она хотела, чтобы он разозлился на нее, тогда он отправит ее и братьев куда-нибудь. Лишь бы подальше отсюда!

Но внезапно она оказалась в строю. Ей показалось, будто кто-то толкнул ее. От злости она хотела закричать, но сдержалась.

Анакин что-то пробормотал во сне. Джайна хотела подбежать к нему и выхватить брата из рук Тигриса, но не могла шевельнуться. Вирвулф продолжал рычать, но вдруг глаза его закрылись, он рухнул на землю и замер.

И только Луза осталась стоять на прежнем месте. Она будто окаменела под взглядом Хетрира.

— Я думаю, ты пожалеешь, что оказала мне неповиновение, — сказал Хетрир и повернулся к Лузе спиной.

Девочка-кентавр медленно встала в строй. Ее трясло. Вирвулф лежал рядом с Джайной.

Хетрир кивнул в сторону Прокторов. Один из них шагнул вперед с напыщенным и гордым видом.

— Ты показал себя с лучшей стороны, — сказал Хетрир. — И ты достоин вступить в мою передовую гвардию. Ты достоин стать членом «Юности Империи».

Два Проктора вышли вперед, неся мундир юного имперца светло-голубого, почти белого цвета, и облачили в него нового члена «Юности Империи».

С сияющим лицом он погладил подбитые мехом лацканы.

— Благодарю вас, мой лорд! Да здравствует Империя!

— Да здравствует Империя! — хором грянули Прокторы, так громко, что Джайна вздрогнула.

«Империя? — думала она. — Неужели Империя возродилась? Не может быть!»

Она знала, что Империя давно была проклята как порождение дьявола. Зачем же кому-то вновь возрождать ее?

Хетрир сделал знак одному из помощников.

— Ты заслуживаешь очищения. — Хетрир положил руку на голову покрасневшему от гордости помощнику. — Отныне ты Проктор. Ты пройдешь обряд очищения и возродишься для служения Империи.

Три Проктора окружили помощника. Когда они отступили назад, бывший помощник уже красовался в голубой униформе Проктора.

Наконец Хетрир положил руку на голову Враму.

— Ты хороший мальчик, — сказал он. — Теперь ты будешь моим помощником.

Один из помощников вышел вперед, неся оранжево-красную тунику. Два других помощника стащили с Врама грязную рубашку и грубые штаны, затем натянули ему через голову тунику.

Маленького бычка прямо-таки распирало от гордости.

Хетрир повернулся к детям из группы Джайны и в упор посмотрел на Лузу, которая тут же съежилась от страха.

Он сделал ей знак, и Луза, нервно пританцовывая, вышла из строя.

Хетрир вытащил Огненный Меч, на конце которого была не линза, а маленькая стеклянная лампочка. Джайна недоверчиво смотрела на этот явно фальшивый меч.

— Смотри, — сказал Хетрир Лузе. Лампочка вспыхнула, затем погасла.

— Теперь возьми его, — Хетрир протянул меч Лузе.

Луза повиновалась.

— Зажги его, — сказал Хетрир, — как это сделал я.

Луза нерешительно вертела меч в руках, пытаясь понять, как он действует.

— Шевели мозгами, — нетерпеливо сказал Хетрир. — Смотри еще.

Он кивнул новоиспеченному юному имперцу. Тот вынул свой Огненный Меч, клинок которого немедленно вспыхнул.

Его Меч отличался от Меча дяди Люка, который оживал при помощи Силы. А Хетрир дал Лузе фальшивый меч.

Она наверняка смогла бы зажечь настоящий Меч! Джайна вдруг поняла, что ее подруга способна прибегнуть к помощи Силы. Конечно, Луза не имела никакого опыта в этом и никогда не тренировалась, но у нее явно были природные способности. Джайна представила себе, что они с Лузой — Рыцари Джедаи, путешествующие по Галактике и побеждающие дьяволов.

Таких как Хетрир и его проклятая Империя.

Но власть Хетрира нависла над Лузой и блокировала ее талант. Лампочка фальшивого меча оставалась темной.

— Это нечестно! — крикнула Джайна. В тот же миг холодное мокрое одеяло Хетрира окутало ее. Она начала задыхаться. Луза бросила меч и обняла Джайну, пытаясь помочь ей, но Сила Хетрира швырнула ее на землю. Луза заплакала, тщетно пытаясь подняться.

— Что ж, ничего у тебя не вышло, — сказал Хетрир.

Двое помощников подняли Лузу и потащили ее.

— Нет! — кричала она. — Нет!

— Ты напрасно не повинуешься мне, — сказал Хетрир. — Я все делаю для твоего же блага.

Джайна подбежала к Лузе и обняла ее за шею. Вирвулф беспокойно бегал взад и вперед, глухо рыча. Джайна и Луза плакали.

Власть Хетрира медленно оттаскивала их друг от друга. Джайна изо всех сил цеплялась за шею Лузы, но постепенно пальцы ее слабели и наконец окончательно разжались. Луза протянула ей руки, и Джайна успела схватить их.

«Пока я держу ее за руки, — думала Джайна, — все будет хорошо, пока я держу…»

Их руки разжались.

Луза пронзительно крикнула. Джайна пыталась тянуться к ней, но власть Хетрира обрушилась на нее в виде мокрого песка. Она потеряла равновесие и упала.

Встать ей не удавалось. Она лежала на песке, плача от ярости и отчаяния. Внезапно она услышала крик Джесина, который бросился к ней, но, побежденный мощью Хетрира, тоже рухнул на песок.

Они продолжали лежать все то время, пока Хетрир тестировал остальных детей. Некоторые из них смогли зажечь свет, но большинству это не удалось. Засыпанная мокрым невидимым песком, Джайна не могла разглядеть, обманывает кого-нибудь из них Хетрир или нет.

Хетрир использовал свой тест, чтобы разделить детей на две группы — одну с Джайной и Джесином, другую с Лузой. Девочка-кентавр стояла с опущенной головой, вся дрожа. У ее ног, тяжело дыша, лежал вирвулф. Хетрир его не тестировал, а лишь указал на него, и тотчас два помощника подошли к вирвулфу, пристегнули цепи к тяжелому ошейнику и потащили его прочь.

Все дети были страшно напуганы — кто кричал, кто плакал, кто выл, кто трясся, как в лихорадке, — словом, каждый выражал свои эмоции так, как это было принято на его родине.

Все дети из группы Джайны принадлежали к человеческому роду. В группе Лузы преобладали другие биологические виды, хотя и там оказалось несколько маленьких людей. Какая странная у них судьба, подумала Джайна. Все Прокторы и помощники тоже были людьми, но можно ли, их назвать таковыми? Еще более странная судьба!

Луза обернулась и посмотрела на Джайну.

— Возьмите меня! — в отчаянии крикнула Джайна Хетриру. — Не увозите ее, возьмите меня вместо нее! Не обрезайте ей рога!

Хетрир проигнорировал мольбы Джайны. Прокторы строем двинулись ко входу в коридор, сверкая при свете прожекторов медалями и эполетами. Часть помощников повела группу Лузы в другую сторону, двое из них тащили на цепях рычащего вирвулфа.

Крик Лузы эхом прокатился по туннелю.

— Луза! — что есть силы закричала Джайна. Врам скорчил ей отвратительную рожу.

— Ну ты и дура! Ну ты и ду-у-ура! — пропел он.

Джайна не обратила на гадкого бычка никакого внимания.

«Может быть, их как раз сейчас ведут обратно в свои комнаты, — в отчаянии думала Джайна. — А меня, наоборот, Хетрир отправит в другое место — и Джесина тоже! и, вероятно, Ана-кина! — потому что мы самые непослушные! Они не обрежут нам рога, потому что у нас их нет. Если увезут нас, а Луза останется здесь, она будет спасена!»

Хетрир подошел к Джайне и посмотрел на нее сверху вниз. Его взгляд обжег ее. Ощущение, что она с ног до головы засыпана мокрым песком, исчезло. Она поднялась на ноги, Джесин тоже. Они обняли друг друга.

— Итак, — мягко сказал Хетрир. — Возвращайтесь в свои классы и усердно учитесь. Те дети будут отправлены в другие места, потому что они не такие хорошие, как вы. Вы можете остаться, потому что я жду от вас многого. Когда-нибудь вы докажете, что вами можно гордиться.

— Никогда! — крикнула Джайна. — Луза такая же хорошая, как и я. И я никогда ничего не сделаю, чтобы вы мной гордились!